ВИП-Тюрьма, мой новый дом.

Предыстория.

Весна для НСО и Формат18 началась просто замечательно. Мы с Малютой нашли источники финансирования. Может быть, они были не совсем честные, не совсем общепринятые, тем не менее это реальные деньги для организации. Так же у нас был огромный информационный ресурс, к нам вступали люди, мы проводили лекции, сайт «Фомат18» был самым раскрученным правым сайтом даже не в России, — в мире. Мы проводили митинги, на которые приходило не сборище маргиналов-алкоголиков, а приходили настоящие натренированные и готовые ко всему парни, национал-социалисты, бойцы. Качество людей было очень высокое, организация развивалась дикими темпами. Все было весело, постоянно ускорялось, все силы уходили на организацию. И ни о чем другом в то время я даже не думал. Вот еще немножко, заглушим конкурентов и останемся одни национал-социалисты на правом поле. Все, кто хотят выступать за русских, вынуждены будут примкнуть к нам. Это будет сила, с силой будет считаться власть и, таким образом, мы сможем влиять на политическую ситуацию в России. Сначала просто влиять, а потом и захватим политическую власть в стране. Хоть через «демократию» и выборы, хоть через уличные беспорядки, - это не особо важно, если вдуматься.

Все было весело. Первый «новоформатный» митинг мы провели на Славянской площади под 20-ое апреля. Сняли видео о том, что там будут только НС. Не будет никаких сумасшедших «патриотических» старух, никаких жидоедов, которые рассядутся и будут друг другу продавать свои газетки по три рубля, не будет «продажных» старух, которые за двести рублей приходят на любой митинг, хоть к коммунистам, хоть к Единой России. Лучше собрать сто человек молодежи, чем четыреста-тысячу старух. Старухи — это шлак любой организации, это смерть любой организации. Это просто позорно и смешно. С ними никто не считается, и их присутствие говорит о том, что у организации людей просто нет. Провели митинг. Пришло человек 70. Казалось бы не так много. Но! Люди выстроились, что для русского национализма уже очень круто, встали в каре, синхронно скандировали и вскидывали руки. Слушали ораторов, не пили в это время пиво и не отвлекались на посторонние вещи. Чувствовалась дисциплина. Снятое видео разошлось в Интернете очень хорошо.

Следующий митинг совместно с ПЗРК Русь проводился уже на ВДНХ против гей-парада, официально назывался «За здоровый образ жизни!», естественно, имелось в виду здоровье не только физическое, но и моральное. Туда пришло около 300 человек, все молодые, спортивные, здоровые, ножи из-за поясов у половины торчали. На митингах обычно милицейское оцепление, - кого-то не пускают, кого-то обыскивают. Здесь никто не ожидал, что произойдет такое организованное мероприятие, никого даже шмонать не пытались. Я был очень доволен происходящим, ходил, снимал на камеру. Думал, вот это уже победа, успех — 300 человек, но каких! Все спортивные, дисциплинированные, все построились. На самом деле такого еще не было. Менты даже из автобуса выходить не стали – посчитали, что такими силами (человек 20) даже и лезть не стоит.

После этого митинга Малюта отвез меня на дачу, где я тогда жил. Тогда уже ходили слухи, что милиция меня ищет за Билингву. Думаю, слухи – это не повод в бега подаваться, но дома лучше не появляться, на всякий случай.

Вскоре после этого митинга в мае подходят ко мне люди в штатском, один из них говорит:

- Максим, смотри, какой замечательный митинг. Смотри все как красиво у тебя происходит.

- Да, мне нравится, - отвечаю я.

- А ты не думаешь, что надо поработать с нами?

- А вы кто?

- Мы из спецслужбы одной, - кстати, они так и не представились, из какой именно, - давай ты с нами посотрудничаешь, мы тебя подкорректируем.

- Да нет, меня не надо корректировать.

- Ну, как же?! Ты уже стал взрослый, пора за голову браться. В политике нельзя иначе. С нами все работают.

- Не надо, у меня вообще все замечательно.

В общем, не стал дружить. Думаю, в организации есть взрослые люди, тот же Румянцев, помощник депутата, полюбому у него уже связи все есть, у него все решено, зачем я буду пачкаться, общаться с кем-то.

- Ну, смотри, пожалеешь.

Вскоре после этого проходили сборы «Формат18». Мы объявили на сайте, что будут сборы, что приглашаются все желающие из числа вменяемых пользователей - не хотелось идиотов видеть, - отобрали людей из желающих съездить на сбор. Купили баллончиков для пневматичек, дополнительные комплекты камуфляжа и где-то в конце июня группа человек из пяти поехала на Кармановское водохранилище, в Смоленскую область, — разбивать лагерь. В том числе поехал и я, потому что мне надо было немножко на воздухе побыть. За ту весну я два раза лежал в больнице, - мне делали операции на кисти. Думал хоть на природу съезжу, недельку отдохну, костер пожгу, - весело и полезно для здоровья.

Я вернулся со сборов. Собралось человек 70 с «Формат18» и НСО, из разных регионов приехали. В общем, неплохое такое сборище получилось. У костра посидели ночью, Женя из Русского Стяга на гитаре сыграл пару своих песен. Свинину пожарили, - прямо тушу пополам разрубили, и пожарили на открытом огне как викинги. Помню, запах стоял такой над озером — сногсшибающий. Потом поиграли в хардбол, покричали: «Кто мы? Волки! Что нам надо? Крови!» И поехали по домам.

Я помню, мы с Малютой едем, разговариваем. О том, что организация растет дикими темпами, что никому за нами не угнаться, потому что все остальные, национал-патриотические, патриотические, либерал-национальные, национал-либеральные были нами посланы на хуй, объявлены хуесосами и предателями, пидарасами, полными продажными проститутками, сборищами алкоголиков, в общем, всем приставлены соответствующие реальному положению дел статусы. Война идет — у них организации тают, у нас организация растет, лучшие люди к нам присоединяются, то есть кайф полный.

И мы едем разговариваем. А меня уже немножко начинали искать милиционеры, то есть дома я жить не мог, все больше тусовался на даче или у Малюты дома. Потому что дома у меня то соседа пытались задержать. Заломали его, когда он ведро пошел выносить, уже начали пизды давать, а он кричать: «А! Вы чего?!»

- Ты Тесак?

- Нет, я сосед его, я мусор выношу...

Ладно, отпустили. Не знаю, зачем они это делали. Как будто фоток моих не смотрели в ориентировках. Не поверю, что можно было принять 70-ти киллограмового соседа за 120-ти киллограмового меня. Потом парня моей сестры пытались заломать и уволочь. Долго не верили, что он это не я. Короче, я благоразумно решил дома не жить.

И мы едем разговариваем, и говорю: «Может быть, мне из России свалить на какое-то время? А то, к походу, меня задержать хотят. Хотя, может и не задержать, а допросить по делу, думаю, главное дома не появляться». При этом ощущения странные, что я не чувствую будущего, то есть обычно знаешь, через неделю буду одно делать, через две — другое, а тут вообще будущего не чувствую, как будто его нет. Странно как-то.

Приехали домой, посидели, пожрали, посмотрели отчеты участников сборов. Отредактировали, самые лучшие, естественно, выложили, все в топ яндекса вывели, ну и можно спать ложиться.

Наутро просыпаюсь, договорился с одной девушкой со сборов, что она приедет в качалку. Думаю потренируюсь, после чего беру девушку и еду к Малюте в гости. Договорился, что он поедет к своей, а апартаменты оставит мне. Вроде все довольны, день складывается.

Подъезжаем к залу, говорю: «Давай меня здесь, у переезда высаживай». «Ну, все, я поехал к Насте, вечером созвонимся». Оставил у него ноутбук в машине и пошел к офису.

Попал в лапы системы.

Чувствую, странное какое-то ощущение. А там место такое: с одной стороны забор, с другой стороны забор, с третьей стороны насаждение кустов, бежать в общем-то некуда, только назад. Иду думаю: «Блин, если меня захотят где-нибудь поймать или накрыть, то будут делать именно здесь. Самое удобное место - хрен убежишь». И только подумал, смотрю — люди идут, со всех сторон причем, и сзади и спереди и сбоку. Такие взрослые мужчины, человек десять, в гражданской одежде. Думаю: «Так, чего-то нехорошо...» А я был в джинсах, майке и топор на боку висел. Я топорик отстегнул – хоп - его в руку, за спину завел. «Ну, сейчас, нормальная будет тема». Один из них протягивая удостоверение:

- Молодой человек,- я читаю «полковник УБОП», думаю: «Ага, рубить не надо».

Говорю:

- Слушаю вас внимательно.

- Максим Сергеевич?

- Да.

- Марцинкевич?

- Так точно.

- Ну, давайте с Вами побеседуем немножко. Пройдем за машину.

- Давайте, конечно, побеседуем, - усмехнулся я.

Раз, топор за спину, думаю не стоит показывать, что ментов рубить собрался. Заходим за ГАЗель, а там сидит группа спецназа, в масках, с автоматами, в черных костюмах.

- О, а мы к тебе!

- Что, всей компанией? - меня человек десять в гражданском принимало, тут трое спецназовцев, еще какие-то в пиджаках ходят вокруг, очень пузатые дяди. Что здесь за сборище?!

И смеюсь, говорю:

- Чего решили обыск у нас в штабе провести?- А у нас штаб был в Сходнинском тупике, там и качалка, и офис, туда вся организация приходила в гости.

- Нет, мы к тебе.

- Да, ладно. Все что ли?

- Конечно.

Тут спецназовец один: «Чем ты нас тут рубить собрался? Дай-ка посмотреть!» Раз, топор у меня забирает.

- Ты чего, вообще охренел, что ли? У нас приказ стрелять на поражение, если б ты дернулся. Хорошо, мы топора не видели.

Странно, как можно было его не увидеть. Ладно. Дали мне подписать бумажку о привлечении меня в качестве свидетеля по 282 статье. Я подписал. В ГАЗель посадили. Начинаю звонить по телефону, надо же всех курсануть, что меня задержали, чтобы в офисе как-то прибрали, что собираются штурм или обыск устроить.

- О, телефон! - хвать — забрали.

Думаю: «Блядь, негодяи». Поехали.

- Сейчас, поедем в прокуратуру, там с тобой побеседуют.

Едем, я-то еду в ГАЗели со спецназовцами, они маски не снимают. Сзади еще несколько машин едет, спереди едут. Думаю: «Прикольно, с каким эскортом везут!» И давай чего-то спецназовцам втирать:

- А вы-то чего меня задерживали, вы сами не за русских что ли? Я вот русский.

- Да, мы и сами за русских, и чурок не любим. Но приказ есть приказ, чего ты нас разжалобить хочешь?

«Ах, ты, блядь, урод, разжалобить я его хочу! Я его вербую, а он - разжалобить хочу!»

Расстроился. Не стал с ним разговаривать больше.

Приехали в прокуратуру. Меня заводят в какой-то кабинет. Но там сидят не следаки, а опера УБОПовские. Давай всякие вопросы глупые задавать: «Что такое Формат18? Где я жил последние несколько лет? Кого я знаю? На какие деньги Формат18 открыт? Кто ролики монтировал?» Еще какие-то глупости. Ну, на какие-то вопросы я вру, на какие-то честно отвечаю: «Формат18 на мои деньги открыт. Я сам монтировал. Я сам видео снимал. Хостинг я сам покупал. А вам самим нравятся ролики?»

- Некоторые нравятся.

- Ну, вот! Вступайте в НСО!

Сейчас вспоминаю, что я там рассказывал полковнику или подполковнику, - блииин... Агитация в чистом виде. А всё, что я считал выходящим за рамки привлечения нового сторонника – просто игнорировал. Он сидит, смеется вроде как, но видно, что начинает злиться. Говорит:

- Ладно, можешь позвонить адвокату. Давай звони и будем тебе оформлять задержание, все как нужно.

- Ну, давайте мобилу.

Беру у него свой телефон, звоню Малюте:

- Алло, здравствуйте. Сергей Аркадьевич, это Вас Максим беспокоит. Да, меня тут задержали немножко, нужна юридическая помощь.

Смотрю, у одного молодого опера рожа-то вытягивается, - понял, что за Сергей Аркадьевич. Но, телефон уже не отнимешь, - может все-таки с адвокатом разговариваю.

«Все, понял, будет адвокат. Ты где?» Сказал, где.

Сижу, жду. У меня опять забрали мой телефон, унесли номера переписывать, фотографии смотреть, видео. Меня повели к следакам, прокурорским работникам. Те меня тоже давай допрашивать. Сначала допрашивали по Ку-клукс-клану.

- Да, Ку-клукс-клан видел по телевизору, хороший ролик такой. Я сам знать - не знаю, ведать — не ведаю. Может быть, вы из Ку-клукс-клана, может быть вон человек в коридоре ходит, - похож на куклуксклановца, - черт его знает! Не могу ничего конкретного сказать.

- Ладно, а что можешь по массовой драке на Славянской площади сказать?

- Ну, не знаю. Против русских выступили кавказцы. Забили стрелку. Я просто разместил в интернете предупреждение, что не надо туда брать с собой ножи.

А он:

- Ты написал, что не надо брать с собой большие ножи.

- Ну, большие-то тем более брать не надо — это естественно. Надо паспорт взять, если вы идете туда.

Но понимаю, что это попахивает организацией. Ну, вроде, не организовывал ни хрена, так, статью разместил. Чувствую - говорю что-то не то, - опыта общения с прокуратурой было минимум.

Вообще их больше всего интересовал вопрос, где находится мой ноутбук, и где я живу. Они думали, что я работаю с ноутбука, не знали, что ноутбук дешевенький и слабенький, я с него только в ЖЖ писал. Нельзя говорить, что я живу у Малюты и что мой компьютер там стоит. А что сказать, где я живу? Сказал, что живу у бабушки, адрес назвал. Знаю, что дома никого нет, на даче все, пока они съездят, пока проверят, - меня уже отпустят, как обычно. Смотрю срывается группа, человек шесть, поехали компьютер изымать.

А я сижу, рассказываю им что-то, спорю с оставшимися. Приезжают часа через четыре, злые как черти.

- Ты чего, урод? Ты чего нас обманул? Ты чего нам наврал? Где твой компьютер? Где ты живешь?

- А что такое? - говорю я.

- Ты не живешь у бабушки! Нет там компьютера!

Бабушка потом рассказывает мне историю. Они в этот день на даче отмечали день рождения деда. Звонит им моя старенькая-старенькая двоюродная прабабушка, и говорит, что какие-то люди в квартиру ломятся, говорят - из милиции. И что обыск хотят делать.

- Тетя Леля, ты их не пускай! Это могут быть воры. Сейчас мы приедем.

- Мы не воры! Открывайте дверь! Мы обыскивать будем!

- Нет, не пущу!

Через два часа приехала с дачи вся семья. Полная лестница мусоров, понятых уже притащили из соседей.

- У вас экстремист тут живет, будем компьютер изымать.

Заходят.

- Где у вас тут компьютер?

- Там, в комнате стоит, - отвечает моя бабушка.

Они подбегают, включить пытаются. А он мало того, что не включается, это 386 процессор, на нем мой дедушка в тетрис и в линии играл. Включили в розетку и пытаются на 386 в интернет выйти. Один из них, кто поумнее, говорит: «Этот не выйдет в интернет. Это явно не тот компьютер на котором видео монтируют». А компьютер завален шмотками, сумками какими-то, на мониторе пыль сантиметровая. Тогда начали все обыскивать. Один пошел в туалет компьютер искать. Они еще оружие искали какое-то, гранатометы, может быть.

И бабушка говорит:

- Да вы в шкафчик не лазьте!

- Почему?

- Там только патроны...

У мента глаза выпучились, - в шкаф полез.

- … для лампочек...

Мент, услышав про патроны, уже все из шкафа вытаскивает, - фейри, порошки, - достает пакет с патронами для лампочек. Разозлился.

- Сейчас мы все книги будем доставать и рвать. Может быть в книгах что-то спрятано.

Батя мой что-то сказал, чем разозлил ментов дико.

- Сейчас мы его заберем. Он, наверняка, тоже экстремист, мы его к делу пришьем.

Естественно, не забрали… Несолоно хлебавши приехали в отделение.

- Ты урод! И отец у тебя урод! Знаешь, еще чуть-чуть и я забрал бы его, отпиздил бы! Сидел бы он вместе с тобой!

Такая смешная история, как они обыск делали. Я потом только понял, что если бы нашли мой комп, то предъявили бы не одно обвинение, а 60-70. Потому что на нем были и смонтированные ролики, и рабочие записи, и файлы для монтажа. Понятно, что предоставь его экспертам, они сразу сказали бы, что эти ролики изготавливались на этом компьютере, и поехал бы я, - шестьдесят 282-ых. Конечно, круто… сложением приговоров дали бы семь с половиной максимум. Не хотелось бы семь с половиной сидеть, поэтому я рад, что комп получилось скрыть.

Про Билингву вообще ничего не успели спросить. Приходит адвокат, женщина. Ее уже мои товарищи успели проинформировать, отправить в прокуратуру Центрального административного округа.

- Я адвокат Максима, мне с ним надо побеседовать.

Меня с ней в кабинет, где со мной опера беседовали, отправили, и мы там пообщались. Ее звали Елена Адамовна.

- Ты чего делаешь? Зачем ты говоришь, что ты ролики монтируешь?

- Чего такого? Все знают, что я ролики монтирую.

- Этого нельзя говорить.

- Да, почему? Если это я монтирую ролики? Все знают!

- Нет, этого нельзя говорить. Ты себе срок набалтываешь. Зачем ты говоришь, что ты нацист?

- Ну, если я нацист. Никогда этого не скрывал.

- Так, здесь милиция. Здесь нельзя правду говорить никогда!

Думаю: «Как странно, что нельзя правду говорить. Особенно, что я нацист. Я почти всех их завербовал. Это же нормально. Всегда так происходило в любой комнате милиции. Заберут, минут десять-двадцать ментов позагружаешь и всё! Иди домой! Мы же все русские!»

- Ты не понимаешь.

- Меня все равно сейчас домой отпустят.

- Да, какой тебя домой отпустят?! Ты понимаешь, что тебя сейчас повезут в ИВС?!

Думаю, ладно, повезут в ИВС — значит три дня задержусь, не больше. Тем не менее расстроился,- с девушкой вечер обломился… За ту весну я два раза в больнице лежал, мне руки оперировали, связки сшивали, и оттого что кололи много антибиотиков у меня началась аллергия на пыльцу, на всякую дрянь. У меня постоянно слезились глаза, из носа сопли текли, неприятное состояние. Менты не дадут никакого «супрастина» попить, а я лоханулся, с собой у меня не было, - купить не успел. У меня все течет, фигня какая-то, три дня придется протусоваться в таком виде. Очки у меня, естественно, забрали. В ИВС не положено очки, - вскрыться можно, стекла вытащить и вены себе порезать. Шнурки из ботинок забрали, ремень. Деньги нельзя было с собой - мало ли кого-то подкуплю. Опера просто у меня их украли: «Давай, мы их в дело положим». Видать пивка попили на все четыреста рублей. Мобильный телефон я отдал адвокатше. Увидел на столе у следака, когда нас в кабинете оставили. Отдал ей чехольчик от топора, - там же лежал, - и топор сам хотел отдать.

- Клади к себе в сумку топор. Мало ли, вещественное доказательство. Скажут, что холодное оружие.

- Нет, я его не заберу.

- Да, забирай, положи в сумку. В машину отнеси и назад возвращайся.

Она отказалась. В итоге топор менты тоже украли.

После этого меня повезли снимать побои. Типа, медицинское освидетельствование, что я целый. А я иду, и думаю: «Меня задерживали культурно, на «будьте любезны», хоть спецоперация, но пальцем не тронули вообще. Надо себе синяков понаставить, иду бицепсы себе беспалевно изо всех сил щипаю, чтобы хоть какую-то зацепку оставить, что хватали, применяли физическую силу. Хотя и понятно было, что бесполезно. НО на всякий случай. Зафиксировали, что синяки на бицепсах, - ладно, думаю, большего не сделать.

Изолятор и первые урки.

Ночью меня привезли в ИВС, там забрали очки, шнурки, дали какой-то скрученный проссаный матрац, посадили в хату. Там три шконаря деревянных стоят, параша в углу, умывальник, на стенах бетонная шуба, пол из старых досок. Под потолком дырка в стене, закрытая оргстеклом. Оно все мутное, в паутине, плесени, по сути, - крысиная нора. Над роботом (дверь с глазком и кормушкой) горит тусклая лампочка. Сразу в голове вспыхнуло слово «темница». Вспыхнуло серой тьмой… Кроме меня нет никого, нормально. Спать охота, глаза слезятся, очков нет, компа нет, читать нечего… Ладно, лег спать.

Утром опять на допрос повезли. Отказался от дачи показаний. Пообщался с адвокатшей, говорит:

- Ты не будь ребенком, не надо поддаваться здесь на провокации. Тут ты не в интернете, и не интервью журналистам даешь. Они здесь все, что ты скажешь, используют против тебя.

- Понял, не вопрос, буду молчать.

На допросе говорю, что не буду с ними разговаривать, пока не предоставят экспертизу моих высказываний. Взял 51 статью и отказался от дачи показаний и сотрудничества со следствием.

Отвезли меня назад в ИВС. Смотрю, там уже сидит то ли Юра Расписной, то ли Витя Расписной, - отброс какой-то. Видно, что сидел всю жизнь, - все пальцы в перстнях, вся спина в куполах, грудь в иконах – все, что только можно, звезды и воровские и мусорские – пересидок, жженкой татуированный.

- О, братуха, а ты чё? За что?

Думаю: «Этому-то можно подрассказать, заагитировать его». Я, за последние несколько лет, общался только с правыми, все разговоры были только об этом. Вся моя деятельность заключалась в том, чтобы вести пропаганду. Начинаю тележить про национал-социализм, про то, как гастарбайтеры занимают рабочие места, про социальную справедливость.

- О! А чем занимаешься-то?

Я начал рассказывать и про ролики, про интернет, про организации - конкретно грузить. Вроде бы ничего секретного, а смотрю - у него глаза загораются.

- Ух-ты, нифига! А расскажи еще чего-нибудь.

Разговариваю с ним, потом спрашиваю:

- А ты за что сидишь?

- А я колеса своровал. Дочка должна привезти пять тысяч долларов, меня сейчас выпустят отсюда.

Приводят второго такого же, Мишу Расписного, в татуировках до пяток.

- О! Здорово, братуха! Здорово, братуха! А ты чего? Ни за что посадили парня, у тебя даже татух нету. Не сидевший, что ли?

- Не, не сидевший.

- О, а чё? О, а за что посадили?... Ух, за русских посадили? О, а я сам русский. Да, ты сидеть будешь охуительно... Все нормально... Да, ты понимаешь, мы и сами за тебя...

Я опять пропаганду по-новой рассказывать, политику партии, национал-социализм, социальные лифты, справедливость, свобода. Они сидят, слушают, головами кивают. Я потом только понял, что это самые дешевые наседки ИВСовские. Которые первоходам на уши садятся, что-нибудь подрасскажут, а потом уши греют…

Меня они просветили про тюрьму, более-менее объяснили порядки, обычаи, - как хата выглядит, как заходить, как здороваться с пацанами, чего делать нельзя, что делать можно, о чем можно говорить, о чем нельзя говорить. В принципе, мне это особо не пригодилось, но тем не менее какое-то представление получил.

Вызывают меня, - адвокатша пришла, Елена. Выхожу к ней, меня сажают за столик напротив. Мы вдвоем в каком-то задрипанном кабинете со стенами, оклеенными пленкой «под дерево», с несгораемым шкафом в углу, с протертым линолеумом, столом и парой стульев. Она принесла мне, как сейчас помню, жареное мясо, килограмма полтора. Грамм семьсот я смог съесть, потому что оно без гарнира было. Запивал томатным соком. Такой довольный, дня полтора, наверное, не ел ничего. Она дает газету «Коммерсант», - посмотри, - там фотка моя здоровая, биография написана левая, часть, конечно, правда, но в основном наврали, оклеветали и ошельмовали меня. Объяснила мне, что сидеть мне полюбому придется несколько дней, - до десяти суток. Думаю: «Фигня! Посижу!»

Привели опять в камеру. Пришел поевший, можно и поспать. Перечитал, что в газете написали и лег. Поспал часа два, меня будят. «Выходи!» Выхожу в комнату досмотров, смотрю какая-то тетка с видеокамерой стоит. Думаю: «Ну, что еще надо?!»

- Скажите, а что бы Вы сделали, если бы пришли к власти?

«Вообще, что ли дура? - думаю я, - я еще сплю, ни пса не вижу без очков, ничего не соображаю. Что бы я сделал, если бы пришел к власти!?»

- Запретил бы, в первую очередь, жирным коровам с видеокамерами приставать к людям.

- Ой, ну, а если серьезно?

- Если серьезно, запретил бы продавать наркотики, сигареты, алкоголь и повысил бы пенсии.

Что я еще скажу для оперативной съемки, я и так в мусарне уже нахожусь!?

- Расскажите о своих политических взглядах.

- Не расскажу.

- А кого Вы считаете образцом идеального политика?

«Да, что тебе надо?! Прям ты не знаешь, что Гитлера!?»

- Александра Лукашенко.

- Скажите, а почему вас забрали? Статья странная – не разбой, не наркотики…

- Это потому, что я не наркоман и не разбойник. Я общественно-политический деятель.- А сам стою в голубых джинсах, в майке с орлом и в гриндах без шнурков. На деятеля похож даже меньше, чем на скрипача.

В общем, ответы беспонтовые, просто издеваюсь над ней.

- Ну, ладно, - заключает она.

Все, меня уводят. Пришел, опять лег. Решили меня в СМИ раскрутить, если еще и сюда видеокамеру пропустили, привели тетку какую-то. Полюбому хотят «героя» из меня делать. Только странно – «герой» то живой! Я сейчас выйду, буду дальше НСО раскручивать. Кому надо меня пиарить?! Я же понимаю, что человек, который отсидел хотя бы трое суток, - он уже Герой. Выходит: «Я! Сидел в ИВСе! Я голодал! Я страдал за народ!» «Мученик! Он отсидел! Нихуя!!!». Трое суток отсидеть, — это уже круто! Нормально, а я сейчас десять отсижу. Чем дольше сижу, тем больше правды было в моих словах. Вроде, все к лучшему, нормально складывается. Любой оппозиционер мечтает немного отсидеть. Да чтоб об этом написали. А тут - аж телевидение!

Шесть дней я просидел в этом ИВС. На четвертый или на третий день меня повезли в суд. Быстренько арестовали на два месяца. Опера там что-то сказали судье, так он даже не уходил на совещание с самим собой, а просто сразу: «Арест на два месяца». Меня тут же и увели.

На шестой день открывается кормушка: «Собирайся! Выходи!» Сдал матрац, что-то мне подписали, вернули очки, обыскали еще раз, раздели, присел, - чтобы в жопе спрятано ничего не было, - мент жопу осмотрел внимательно. Я не знаю, какие у него на этой ужасной работе моральные травмы были получены. Меня опять одели, поставили штамп, что я убыл из ИВС, какую-то квитанцию дали на оплату услуг и изъятие у меня каких-то вещей, которую я,естественно, вскоре потерял.

Единственный плюс, когда следаки прокурорские меня допрашивали, Елена потребовала предоставить время для конфиденциальной беседы с подзащитным. Нас отвели в другую комнату, посадили на какое-то кресло. Ко мне наручником был пристегнут конвойный. Она попросила:

- Уберите его! Нам положена конфиденциальность!

- Не положено!

- В законе написано, что с адвокатом, защитником может быть конфиденциальный разговор. Это значит без сотрудников.

- Ну, нам ничего по этому поводу не сказали. Мы конвойные, мы его отпустить не можем. Мы спецконвой, будете при нас разговаривать.

Я ей, какие надо, для своих соратников распоряжения передал, она дала мне салфетку:

- Вот, слезы-сопли вытирать, вот тебе супрастин, капли в глаза, капли в нос. Спрячь.

Салфетку я в карман убрал.

ВИП-Тюрьма, мой новый дом.

Приехал в СИЗО, там меня опять полностью обыскали, раздели, поприседал - если в жопе что-нибудь везешь, то, типа, само выпадет. Врачиха меня осмотрела, кожные покровы, глаза. Таблетки у меня опять все изъяли, все забрали «лишнее». Ушли. Оставили меня одного в камере. Камера чистая, все чистое. Я думаю, наверное, больница, - врач сразу пришел, менты такие культурные. Решил, что меня привезли лечить. Думаю: «Вот это респект! Сам бы я хрен пошел аллергию исцелять.» Там еще коньюктивит старый, - с глазами все очень плохо было. И в карман залезаю, а в салфетке, которую они не смогли нащупать в кармане джинсов, сим-карта билайновская завернута. Адвокатша мне сим-карту передала, а я и не заметил, и менты на шмоне не заметили. В маленький карманчик для зажигалки убрал ее, пригодится ещё.

Просидел один несколько часов в этой камере, побрил рожу - станки одноразовые выдали, мыло у там, на умывальнике лежало. За шесть дней зарос, воняю весь как бич. Помылся под краном в раковине.

Мне в ИВС товарищ один передал колбасу, хлеб, орешки, печенья какие-то, фрукты. Отрезал колбасы с хлебом, сожрал. Дверь открывается: «На выход!» Я с пакетиком выхожу, меня поднимают на этаж выше, заводят в камеру. Номер 609.

Дверь открывается. Камера восьмиместная, в ней шесть человек, я седьмой. Смотрю - люди все взрослые, я самый младший. Никто не татуирован, не так как в ИВС - дрищи расписные, прочифиренные. Тут спортивные люди, нормального вида. Один из них:

- О! А ты Тесак?

- Да. Максим. – Протянул руку.

- Андрей. – Он пожал в ответ.- Проходи. Вон шконари, пара свободных, выбирай, какой хочешь.

Я со всеми поздоровался, представился, пожал руки и постарался запомнить, как кого зовут. Выбрал шконку, матрац кинул, поставил пакетик свой, лег. Лежу, думаю, что делать. Они там говорили, прописка какая-то в хате, должен чего-то про себя смотрящему сказать, а кто у них тут смотрящий? Я со всеми поздоровался и не более того. Всем все пофигу…Ходят раскладывают жратву, пакеты молока, веревочки развешивают, - то есть их в хату только-только перевели из другой камеры, вот и распаковываются. Я спрашиваю, может помочь кому?

- Помоги, чего ж нет?

- А куда я попал то?

- Как куда?! В тюрьму ты попал!

- А что это тюрьма или больница?

- Ты чего?! Тюрьма, конечно! Да еще какая!

- А телефон у вас есть? Можно позвонить?

- Блин, парень, ты к походу не понимаешь, куда ты попал.

- Нет, пока не понимаю…

- Это не тюрьма, Максим. Это подводная лодка.

- В каком смысле?

- Ну, в таком, что отсюда вообще не выходят.

- Как не выходят?! Мне сейчас через два месяца домой.

- Нет, тут два месяца вообще не сидят.

- Да, как не сидят?! У меня дело-то такое смешное… - начинаю рассказывать.

- Ты не понимаешь… Тебя посадили по статье средней тяжести – это вообще смех. Ни у кого в этой тюрьме нет таких статей. Здесь сидят люди по тяжким и особо тяжким статьям. Все невиновные, как и ты, но статьи у всех серьезные.

- У тебя какая?

- 159 четвертая и 174.

159(4) - это мошенничество в особо крупных размерах, а 174 — это легализация. Это Андрюха-банкир, он в дочерней фирме Юкоса работал, бабки легализовывал, несколько миллиардов. Кроме него - бандиты, разбойники и даже похититель детей. А сразу не поймешь, кто есть кто - все интеллигентные, с виду обычные люди, никто по фене не разговаривает, не чифирит. Из шести человек курят трое. Думаю, это не совсем те зеки, каких по телевизору показывают. И не те, что в ИВС я видел. Может правда невиновные?!

Этот парень из околоюкоса, Андрей, он либерал оказался до мозга костей, но с ним очень интересно было беседовать, потому что он очень умный и можно подискутировать на заданные темы. О свободе, справедливом устройстве общества, способах добычи денег... Первую ночь пробазарили, - вроде весело все. Днем спал. Ближе к вечеру меня вызывает зам. начальника по оперативной работе.

Захожу в кабинет, поздоровался.

- Максим, подойди к окну.

- В смысле, «подойди к окну?»

- Подойди, в окно посмотри.

Я подхожу, смотрю, а там стены и забор напротив Матросской тишины исписаны здоровыми свастиками двухметрового размера надписями «Свободу Тесаку!» черной краской.

- О! Прикольно!

- Что, «прикольно»?! Ты сейчас это отмывать пойдешь. У нас вся тюрьма расписана и все заборы вокруг.

- Это же не я пишу.

- Ты своим скажи, что бы не писали.

- Как я скажу?! Ко мне еще и адвокат не приходил. А телефона у меня нет.

- Если это не прекратится, то у тебя здесь будет очень тяжелая жизнь.

- Адвокат придет, я поговорю, может быть этот вопрос как-то урегулирую. А так пожалуйста, пойду отмывать заборы.

«Ну, только отправь меня сейчас, я съебусь нахуй, меня тут никто больше не увидит!» Он, видимо, догадался, и говорит:

- Давай-ка, ты мне лучше напиши за кого ты что знаешь.

- В каком смысле, за кого я знаю?

- К нам приезжали твои учителя из МГСУ. Они хотят принимать у тебя экзамены, чтобы ты пока здесь сидел, диплом получил. Ты сможешь закончить институт, сидя в тюрьме.

«Ах, пиздишь ты мне. Какие учителя из МГСУ?! Я там не появлялся уже несколько месяцев. Мне там сдать всего несколько зачетов надо. С чего это учителя ко мне сюда хотят подъезжать?!»

- И чего? - спрашиваю я.

- Там надо, что бы за тебя какие-то люди поручились, что ты нормальный человек, вменяемый. Что бы люди были уважаемые, самые известные, кого лично знаешь. Напиши про них, что знаешь. И тогда будешь сдавать экзамены.

«Ух, какой ты, блядь, ушлый!»

- Ты же Максима Грицая знаешь?

- Грицая? Да знаю.

- А Румянцева?

- Тоже знаю.

- Пиши про них, что знаешь, тогда сдашь экзамены.

- Ладно.

Беру бумажку, ручку. Меня в другой кабинет отводят. Пишу: «Румянцев не пьет, не курит, ведет здоровый образ жизни, хороший человек. Грицай занимается спортом, предоставляет молодежи помещение для занятий спортом, чтобы жили там русские люди, которые бегут из союзных республик, где их притесняют и унижают». Приходит старший опер, почитал, что я написал. Я под дурака кошу, говорю: «Вот, хорошие люди. Они поручатся. Пусть учителя едут». Хмыкнул, забрал бумажку, скомкал, унес. Приходит какой-то опер из центра «Т». Это по борьбе с терроризмом. Тоже начал меня грузить:

- То, что ты сюда попал, как тебе?

- Не знаю, камера нормальная, люди интеллигентные, невиновные. Что вы меня сюда посадили?

- Э-нет, это не невиновные люди, это элита преступного мира России.

- Какая элита преступного мира?! Там ни у одного даже татуировок нет воровских.

- Ты еще не понял, куда ты попал. Отсюда просто так не выходят.

- Как не выходят?! Вот, что вы меня арестовали? Я же знаю, что следствие по делу средней тяжести длится максимум полгода. Я к выборам все равно на свободе окажусь, только буду уже раскрученный. Сейчас уже - вон всю тюрьму расписали, в газетах пропиарили, по всем каналам новости прокрутили. Вы меня только раскрутили тем, что арестовали. А через полгода на свободе я буду святее Папы Римского.

- Не будешь ты на свободе.

- Как?! За что вы меня посадите?! За два слова?! За «Sieg Heil!» в клубе?! За это вообще не возможно посадить.

- Ты дурак что ли?! Невозможно посадить?! Мы тебя уже посадили. Мы еще на тебя столько накопаем, ты вообще не выйдешь отсюда.

«Врешь, ты мне, пес. Шутки какие-то…» Но все равно неприятно – мало ли что!

Пошел опять в камеру. На следующий день вечером программа «Неделя с Максимовской». И так постоянно новости крутили, что «Тесака арестовали», «арестован самый кровавый скинхэд России», «на Рублевке в собственном коттедже задержан...» Думаю: «Коттедж бы сначала мне кто-нибудь купил, а потом задерживайте сколько хотите. Так нет, все только на словах». Потом показали, что я драку организовал у стен Кремля с хачевской молодежью. А в камере был даг один, крепкий такой, из бывших бандитов.

- А ты что, Макс, нацист?

- Да, нацист.

- Тогда давай, бей меня!

- Зачем?

- Я же дагестанец, я же не русский. Вы же на улице бьете, бей меня здесь.

- Так здесь зачем тебя бить?!

- Может быть ты меня хочешь избить?

«Ну, может быть. Тем не менее не буду. Провокация какая-то. Все смотрят на реакцию».

- Нет, ни к чему это.

- Да? А почему на улицах наших бьют?

- Ты посмотри, они лезгинку пляшут в центре Москвы.

- Ну, может быть они не правы, конечно. Они же молодые, они еще не уважают традиции. А вот зачем вы их бьете?

- Так, мы тоже молодые. Мы не уважаем их традиции.

Спор быстро перешел в академическую плоскость, уже другие стали вмешиваться. Рамс пошел на тему «Зачем плясать на Манежке лезгинку?», «А зачем бить их за лезгинку, надо как-то проблему цивилизованно решать…» Закончилось, в общем-то, ничем.

Что-то как-то не хотят здесь дружно принимать идею национал-социализма. Я считал, что, как обычно, полчаса агитации и все уже идейно за НС. А получилось не так. Контингент такой, что им все по фигу, кроме денег. Кто-то поддерживает эти идеи, кто-то нет. Но ВСЕ говорят: «Да, зачем это вообще тебе нужно?! Надо деньги зарабатывать!»

Дата добавления: 2015-10-28