Гонки и отходняк.

Чем эта херня закончится? Наговорил я, по сути, полной хуйни. Это не более чем версии, которые были по телевизору. Вот мусора прочитают эту явочку, поймут что это порожнина, и дальше меня дернут, продолжать мероприятие. А мероприятие очень неприятное, когда тебе долбят, и сделать ничего не можешь, и боль остановить не можешь. Один хрен ни на кого наговаривать не хочется, хорошо хоть, ответа на их вопрос не знаешь… На самом деле незнание правды помогает в таких делах. Если знаешь - и у тебя об этом прямо спрашивают, причем зная, что ты знаешь, то правду всегда смогут выбить. Внутренний подлый голос, инстинкт самосохранения, будет кричать «Расскажи! Кто-нибудь другой все равно сознается! Зачем себя-то губить!?» Это тот же голос, что отговаривает идти в зал или предлагает зайти в макдак. А если ты не знаешь – ну, блядь, будешь терпеть, закусишь губу, наговоришь какой-нибудь хуйни. Поизворачиваешься, но никого не сдаешь. В этом, конечно, был плюс моей ситуации.

Лежу, у меня такие уже полугаллюцинации, температура поднимается. Я никогда не знал, что если тело превращается в один большой синяк, то поднимается температура. Это мертвые клетки начинают гнить и выводиться из организма. В ту ночь я вообще не спал. Полусон-полуглюки, дикая температура. И ворочаться больно, потому что тело все отбито, как кусок мяса.

Спортивные штаны, которые велики были на три размера, стали вообще в обтяжку. Я еле-еле снял робу – больно было двигать руками. Надо было сразу это сделать, пока настоящая боль не пришла. Но до отбоя раздеваться нельзя. А за четыре часа волна уже накрыла. Еле снял штаны. Как же я на следующий день-то ходить буду?

Просыпаюсь, в туалет то надо идти! Куда деваться, организм-то требует, а идти больно. Я в трусах иду, глаза вниз опускаю, а ноги черные просто до пяток! Вечером они были раздутые и синие, а к утру они почернели. На самом деле ноги как у этого темно-синего негра, я такого никогда не видел.

Поднимаю майку, смотрю: у меня и тело такое, руки черные, чуть не до локтей. кисти отбитые, но нормального цвета. Щупаю шею – там такая опухоль здоровая, горб, как у Квазимодо вырос! Там, вроде, и мяса-то нету, некуда распухать – но нормально, сантиметра на три-четыре вырастить можно, прямо с затылка и до хребта.

Дошел, поссал… Бляяяядь, как же я срать-то утром буду?!

Но утром срать как-никак пришлось. Подхожу к очку. Как сесть-то? Чувствую, что сесть не смогу. Вышел на задний двор перед сортиром, через силу поприседал. Раз двадцать. Больно просто охренеть как, такое чувство, что мышцы внутри сейчас натянуться и лопнут, кожа лопнет! Но, тем не менее, получилось. Зашел, сел – блядь, болят все органы внутренние! Даже напрягаться больно! Да что ж такое-то! Вчера, походу, погорячились козлы! Посрал, жопу вытирать тоже больно… Может забить? Но все же вытер, сделал над собой усилие.

Одеваюсь, в столовую иду на деревянных ногах. В коленках не гнутся, но пришел. Сесть больно, кашу есть и не охота, и температура… А есть надо. Я понимаю, что тут силы нужны, что может быть продолжение банкета с этими явками. Ебаная Бабурова! Ебаный Маркелов! Ебаная зона! Ненавижу все!

Похавал, пришел на барак, опять лег. Все мысли о том, что сейчас будет. Менты сейчас протрезвеют. Прочитают, что я наговорил. Им, естественно, не понравится, что я не назвал никаких конкретных фамилия.

Но меня по этому поводу не дергают день, второй, третий. Я к завхозу подхожу:

- Ну что? Фигня-то та чем закончилась?

- Все нормально, думаю просто по пьяни что-то там Михалычу не понравилось, вот видишь такая фигня получилась. Ты, Макс, извини, ничего личного. Я же не мог ему сказать, что Макс нормальный парень и я его трогать не буду? Я лучше сам себе хуй на пятаки порублю, чем Михалычу скажу такое. Тогда мне пизда, он меня потом точно выебет.

- Понятно, что делать. Работа у тебя такая.

- Ну да, видишь, нормально, ты понимаешь…

Работаю, как у конвойных, которые у меня берут автограф, и говорят, что «работа такая, буду тебя охранять».

Две недели я где-то восстанавливался. Только-только у меня сошли все синяки. Они так интересно сходили – вниз к щиколоткам чернота опустилась, и постепенно менялись цвета, как бензиновые пятна: зелено-синий, потом стал желтый, потом светлеет, потом краснеет, и потом постепенно нога приобрела свою первоначальную цветовую окраску.

Гости из МУРа.

Прошло две недели, меня опять вызывают в штаб.

Я прихожу, поставили меня около штаба. Смотрю идет старший опер и какой-то тип в гражданке: длинный, лысый, в кожаной куртке. Заходят они в штаб, я уже понимаю что этот тип именно ко мне приехал, раз меня одного к штабу вызвали. Захожу:

- Здравствуйте, гражданин начальник, осужденный…

- Все, проходи, Максим, садись.

И говорит этот, в гражданке:

- Я из убойного отдела МУРа, к тебе приехал по делу Маркелова и Бабуровой. Ты же в курсе, объяснительную писал…

- Ну так-то да, написал.

- Я ее прочел, понятно, все нормально.

- Что нормально?

- Ты-то, понятно, что знать не можешь, кто убил. Я наводил справки, знаю где ты сидел, что у тебя там связи не было. Хорошая тюрьма. Поэтому чисто так, формальность. Дело громкое, дохуя сил для расследования выделили – вот мы и катаемся по тайге, раскрываем.

Да, интересно. Он старшему оперу говорит:

- Ну, можете выйти. Сейчас наедине с Максимом поговорю.

У опера естественно глаза такие выпучились. Он же знает, что они со мной делали, пока «объяснительную» выбивали, а тут нормальный разговор, московский мент, говорит что понимает, что я знать ничего не могу. Палку они явно дико перегнули.

Опер уходит, я этому менту говорю:

- Вы, если знали, зачем бумажку присылали?

- Ну так вот, это чисто для протокола, опросить. Понимаешь, на тебя же тоже стрелки какие-то падали, надо следственные действия провести. Даже меня в командировку послали в тайгу.

- Ну да, понял. Если возможность будет - не надо больше такой фигни присылать.

- Ну, понятно. Надо тебе, может, чем помочь? С администрацией поговорить?

- Я думаю, вас они вряд ли послушают. Если бы не ваш запрос, то у меня вообще все ровно было.

- Ну понятно. А вот помнишь таких-то таких-то из МУРа? Вот, тебе привет передавали.

- Конечно, помню. Они меня пытали как-то по одному делу, хотели по хулиганству закрыть.

- Они самые.

- Ну, тогда же дело по пыткам возбудили…

- Да, одного там перевели, другого тоже. Я просто консультировался про тебя, они тебе привет передавали.

- Ну что, им от меня тоже привет передайте.- Наилучшие пожелания и луку мешок.

- Ну все, давай, удачи, Макс.

Вроде как обошлось, потому что могло быть значительно хуже. Если бы вольный мент приехал и сказал что ему не нравится протокол. Давайте-ка, чтобы явку с повинной написал! Могли на самом деле и выебать и всего разломать. Очень неприятная ситуация. Тем более, что знаешь, что никакого адвоката не будет, никто тебе не поможет. Могут бить один день, могут два, могут неделю, могут месяц. Ну и в итоге могут убить. Хотя бы и случайно. А потом сказать, что было очень слабое сердце и, к сожалению, помощь не пришла вовремя. Пока с зоны тело доставят – там уже концы в воду можно сунуть.

Вызывает меня на следующий день старший опер в штаб:

- Макс, ты пойми, я против тебя ничего не имею, ты парень нормальный. Я не знаю, чем ты на воле занимался, но ты пойми, такая ситуация… Сказали вот узнать у тебя… объяснительную взять, но здесь поняли, что явку. Ты пойми, что перепутали, зла не держи…

- Ну да, ладно…

- Ну все, давай, иди в барак.

Какую уж тут злобу-то держать? Вас бы не больно всех тут зарезать. Чик, и вы уже на небесах. Только Михалыча помучить немного. Трубку в жопу засунуть, в нее колючую проволоку. Трубку вынуть аккуратненько. А проволоку потом вырывать. Медленно и неотвратимо.

Потом вызывает меня еще через день, в субботу:

- Так, Максим, надо, чтобы ты написал список всех, с кем ты переписываешься по почте, всех своих знакомых корреспондентов, кто тебе посылки присылает, письма, бандероли.

- Я сделаю,- Какая тупая проверка! Все письма идут через цензуру! Все это записано, зачем спрашивать, если вы прекрасно знаете и сами? Кто мне присылает письма, кто мне присылает посылки и с каких адресов.

Ну, хрен с ним - пошел на барак, взял свой список адресов, несколько человек оттуда вычеркнул - кто мне на эту зону еще писем не присылал. А остальных, тех, чьи данные уже есть в цензуре, переписал. Принес, ему отдал.

Мент сидит, сверяет:

- Ага, все правильно. Ты искренен со мной. Все нормально. Ладно. Иди

Я ушел, только расслабился. Надо позаниматься немножко, опять меня вызывают в штаб. Я опять прихожу.

- А я еще хотел бы у тебя уточнить, кто к тебе на свиданки приходил в изолятор.

Да, думаю, ты дебил, что ли?

- Девушка и отец.

- Так, девушка, отец, данные в деле есть. Все записал, теперь иди.

Такое рвение показывает! Понятно, что они хотят, если приедут мусора, полностью выдать мои контакты. Типа работают. Пришел на барак, ко мне подходит завхоз.

- Вот такая фигня, тебя тут опера дергают. Если что – то телефон я тебе вообще ни разу не давал.

- Ну, я понял и без напоминаний.

- Да нет, ты вообще никогда не звонил от меня, телефон ты вообще не видел на этой зоне ни разу.

- Ну да, понятно. Дай мне только сейчас позвонить, отбой надо дать, по свиданке.

Надо сказать, что к тому времени я договорился, что ко мне на зону приедет Малюта и Саша. Они собирались ехать на свиданку, но после того, как приезжали мусора, я решил, что лучше, чтобы ко мне никто не ездил. Потому что это лишние вопросы, может вылиться в новое выбивание явки по поводу «кто такой Малюта, чем он занимается?» Если они узнают и пробьют кто это – будет вообще нехорошо.

Все, позвонил, отбой дал, объяснил ситуацию, мол так-то и так-то, не надо приезжать. Понятно, в другой раз. На этом первое приключение с ментами закончилось.

Лагерная жизнь.

Зона Сим – «командировка лесная», очень голодная. Кормят крайне скудно, баландой наесться невозможно. Если похудеешь до 55 килограмм, то становится нормально. Но если хочешь иметь нормальную комплекцию, то надо или вставать на должность, чтобы обеспечили дополнительное питание, или нужен грев от родственников, от товарищей. Иначе просто пиздец! Но, так как я пошел по пути мужика, я находился на содержании у своих товарищей, которые регулярно делали денежные переводы, присылали мне посылки чтобы я мог питаться и заниматься.

Не то, чтобы я сильно шиковал и гулял, но хватало, чтобы заваривать пару пачек лапши и пакетик соевого мяса, чай всегда был. Блюда тоже были не очень разнообразные. Но старался разнообразить. Очень вкусно, если взять соевое мясо, залить кипятком, засыпать туда бульонного кубика, засыпать сухих сливок и лапшу. Закрыть контейнер крышкой, поставить под подушку или завернуть в одеяло. Час это все стоит, потом открываешь, получается теплая сливочная лапша с мясными кусочками. Это вкусно, питательно, как раз после тренировки.

Тренировался я два раза в день. За полчаса до подъема меня специально будил дневальный, как я с ним договорился. Я быстро заправлял шконарь, умывался холодной водой, шел на брусья и турник. Делал два подхода по 15-20 раз на брусьях, немножко растяжечки и подтягивался - в лесенку до десяти и обратно. Я как раз успевал это сделать до завтрака. Потом начинали выходить люди курить, строились и шли на завтрак. Потом возвращались из столовой, начиналась уборка в хате. Можно спать. Спать можно не всем, только несколько человек на бараке имели такую привилегию. Тут спасибо товарищам за грев. На самом деле, очень сильная привилегия, потому что некоторые не имеют право и просто сидеть на шконаре!

Я спал до проверки, потом шел на плац, возвращался, читал. Перед обедом обычно шел смотрел какой-нибудь фильм или рисовал. После обеда я по-любому читал несколько часов. В четыре начинал заниматься второй раз. До полшестого я отжимался вниз головой, закидывая ноги на шконарь, или отжимался между шконарями, качал пресс, поднимал туловище, поднимал ноги, делал двойные скручивания, ходил на брусьях, поднимал кусок рельсы передним «Seig Heil-ем», боковым «Seig Heil-ем» и задним «Seig Heil-ем». Упражнений было много, но они были малоэффективны. Нет качественного белкового питания, отсутствует мотивация. Занимаешься, и знаешь, что это все бесполезно. Вот выйдешь на волю и спокойно раскачаешься. А здесь и бить никого нельзя! В принципе, я и так самый здоровый на бараке. На зоне здоровее меня был только один парень, почти на голову выше меня, здоровый, как лось. У него был брат-близнец, но маленький. Хоть близнецы, но не очень-то и похожи. Похожи, но просто как братья.

Телевидение на бараке не работало, сигнал не доходил до нас. Хоть и была десятиметровая антенна, но ее хватало только на поимку сети для мобил. Так что только DVD. Смотрели практически одни и те же фильмы. Соберется народ в ПВРе фильм смотреть, посмотрят час: «Да-ну, чего-то какая-то шляпа. Давайте другой прохлопаем кинчик!» Приходит козел и начинает хлопать какой-нибудь другой кинчик. Посмотрим тот фильм до середины, придет другой козел: «Да-нет, я этот фильм смотрел. Давайте другой смотреть». Право переключать фильмы, пультом щелкать, ставить новый диск есть только у козлов. Обычно козел не может сидеть в ПВРе и смотреть фильм от и до, он смотрит полфильма и уходит «работать». Постоянно происходит эта хуйня, - приходит следующий козел и говорит: «Давайте вот этот фильм смотреть». Очень редко получается сесть и посмотреть фильм целиком, постоянно какая-нибудь пидорасина его переключит. Это дико бесило, и, естественно, отбивало всякое желание смотреть фильмы. Тем более, что интеллектуальный уровень заключенных оставлял желать лучшего. Поэтому они по многу раз смотрели сериал «Бригада», сериал «Спец». «Турецкий гамбит» при мне они посмотрели раз пятнадцать, какие-то еще глупые фильмы. Короче, никакого интереса сидеть в ПВРе не было.

Я брал книжки и шел читать у себя в секции. За месяц я прочитал все книги на бараке. Их было крайне мало, потому что они очень быстро превращаются или в самокрутки, или в туалетную бумагу. Из читающих людей, кроме меня, был еще один. Взрослый, и не наркоман и сел за бытовуху, чистая случайность. Остальные ни читать не любят, ничего. Если кто-то возьмет книжку, то это, скорее, в порядке исключения. И получилось так, что мне присылали книги на зону правозащитники, мать присылала фантастику, плюс товарищи отправляли литературу, и у меня уже накопилась коллекция книжек. Я все их подписал с корешка, поставил в ПВР, то есть у меня была такая монополия на литературу. Через месяц беру книжку из своих, непрочитанных, смотрю - уже нет последних пятнадцати страниц. Я понимаю, что кто-то просто взял, вырвал их и пошел посрать! Ах вы ублюдки! Открываю вторую — то же самое. Все. Хватит! Собрал все книги с полки, убрал в баул. Пошел всем объявил, что если кому-то надо почитать — обращайтесь, а в ПВРе ставить их не буду.

А че, ты сразу не догадался, что книги тут сразу на самокрутки пойдут?

Да-нет, не очень.

То же самое происходило и с газетами. Приходит газета, даешь ее кому-то почитать, заходит следующий:

Макс, слушай, газета ж тебе уже не нужна?

Нужна, я читаю!

Блин, а вот эту статью ты уже прочел?

Прочел.

Дай вот здесь вот вырву на самокрутку?

Ты че, охуел?! Газету только сегодня прислали.

Ну и чё?! Ты же уже ее прочел.

Пошел отсюда! Из очка бумагу достань, от говна очисть, и кури!

Там полное непонимание ценности печатного слова. Со временем я нашел людей, которые интересуются и книжками и газетами, то есть такой клуб по обмену литературой пошел с другими бараками. Думающих людей на зоне очень мало. В Москве, в ВИП-тюрьме, практически все люди были образованны, эрудированны, с ними было интересно разговаривать. Здесь - наоборот, дикое сборище тупой пехоты, люди вообще ни о чем не хотят думать! Кроме как чифирнуть, покурить, пожрать, посрать и лечь спать, - ничего нет в голове. Конечно, это сильно угнетало, я мало с кем разговаривал, мне не очень интересно было вести среди них пропаганду. Были даже люди, которые уверены, что негры живут и всю жизнь жили в Южной Америке.

Почему?

Ну, я же смотрел сериал. Про рабыню Изауру. Там негры все в Бразилии, - это говорит взрослый человек.

Были люди, которые, будучи сорока лет от роду, не умели ни читать, ни писать. Говоришь какое-то слово, довольно известное, они его даже не слышали, то есть и словарный запас крайне низкий. В общем, желание вести пропаганду у меня отпало уже через неделю общения на бараке: «На хрен! Не буду этим заниматься». И стал просто читать.

Социальное расслоение.

На воле социальное расслоение выражено довольно ярко, но эти слои в тоже время довольно редко пересекаются. Разница в тысячу-две долларов дохода не вызывает жгучего желания затеять классовую борьбу. В десять-двадцать – может быть, да и то не факт.

Допустим, если один человек ездит на работу на метро, приезжает на арбузолитейный завод к 7 утра, собирает ржавые детали для отечественных автомобилей, холодильников и других нанотехнологичных агрегатов - он никогда в жизни не пересечется с человеком, который ездит на дорогой машине, живет в загородном особняке на Рублевке и посещает закрытые показы мод или вечеринки для богатых пидарасов.

В принципе даже редко пересекаются представители верхов и низов среднего класса.

Разве что в офисе, только один - начальник, а другой – подчиненный. В остальное время один ездит на своем автомобиле, другой на своем, т.е. в принципе они не общаются совсем и поводов для конфликтов и, особенно, зависти - гораздо меньше, чем на зоне.

Потому что там все выглядит совершенно иначе. Расслоение начинается буквально с одной тысячи рублей в месяц. Если у кого-то она есть, а у другого ее нет, то это значит, что у одного всегда будет что покурить и чем чифирнуть, а пара блоков сигарет и заварка - это «насущное» для зэка. Несколько килограмм чая говорит уже о том, что люди находятся в совершенно разных положениях: один вынужден просить и унижаться, а другой в ответ будет давать докурить, презрительно отказывать или требовать взамен какие-либо мелкие услуги. И человек, у которого нет этой тысячи рублей, будет вынужден стирать ему шмотки, мыть за него полы, кипятить ему воду и другие подобные вещи – в общем, всячески унижаться.

А если речь идет о десяти тысячах в месяц? Хотя нормальный грев начинается уже с трех – четырех… Если у него они есть, то он может спать днем на шконаре, не ходить на хозяйственные работы, его не будут пиздить козлы, у него всегда будет что поесть, выпить, чифирнуть и покурить, этот человек будет объектом постоянной зависти. И это расслоение происходило у меня на глазах.

Я, как человек, имеющий верных товарищей на свободе, соответственно, попал в верхнюю категорию. Меня неплохо грели, делали передачи и посылки, писали письма. Все это, естественно, вызывало зависть. Например, люди видят, что я с семейником пью чай. У нас двоих с Андрюхой один пакетик чая и 4 конфеты. Не кучеряво. Но у нас есть этот пакетик и конфеты, а у других нет. И они их не получат - дашь конфету одному – попросят все остальные. А если им не отдашь – обделишь - то будешь еще хуже, чем если не дашь вообще никому. Вечная дилемма.

Садишься поесть, сразу в секцию заплывают какие-то люди вроде как пообщаться, а на самом деле просто кружатся в надежде на то, что им что-то перепадет, чаще всего это дневальные, т.е. мелкие козлы, которые приходят попрошайничать. Да! Это, так называемая масть «чайки». Еще бывает масть «крыс», но крысы ладно – украдет сигарету из пачки, стащит пару конфет. Но «чайки» - самое противное, бесят. Постоянно это наблюдать довольно неприятно, но в целом поучительно - ты видишь как рождается эта зависть. Классовая ненависть. Победить её, раздав все бедным, невозможно. На воле это не увидишь невооруженным взглядом. Я никогда не общался с людьми, которые находятся в «социальной верхушке». Пересекался с такими только в тюрьме на 99. Однажды им рассказал, что для прикола разбил стекло из рогатки в «бентли», когда она остановилась на светофоре. Обычно это всем бывает смешно – какой-то буржуй испугался, что его хотят убить из ружья, не поняв, что это шарик из рогатки, а не пуля, вдавил газ в пол и уехал. Пошутил по молодости и горячности… Но там на меня половина хаты взъелась. Оказалось, что у четверых из шести моих сокамерников дома на Рублевке:

- Ты что, Максим, а если сердечный приступ у человека?

- На «бентли» ведь ездят такие же люди!

- А если он решил, что его заказал его компаньон и сам закажет это компаньона, хотя тот ничего не делал?

- А если бы тебе так стекло разбили? Приятно бы тебе было!?

В общем, попал не в то общество и не ту историю рассказал.

Сексуальное воспитание заключенных.

Вообще, меня всегда очень веселили так называемые «понятия». В принципе, они где-то сделаны правильно. Они регулируют жизнь, быт человека в условия компактного проживания, то есть не распускать руки, стараться не материться, не обсуждать какие-то сексуальные предпочтения, - это с одной стороны. С другой стороны, там есть откровенные глупости и куча лицемерия. Допустим, считается, что неприемлемо лизать пизду. Любой, кто лизал в своей жизни пизду, становиться обиженным. Если признался в этом. Но, насколько мне известно, пизду лизали практически все, кроме меня. Об этом я не раз говорил:

- Вот, что ты говоришь, что не лизал пизду?! Да, я знаю, что все пизду лижут. Кроме, естественно, меня.

- Блядь! Да, ты чё?! Гонишь, что ли?

- Чего «гонишь»? Так и есть. Все лижут пизду. Вот спроси у любой девушки.

- Да-нет, это хуйня. Это девушка шлюха.

Нельзя целоваться с девушкой, которая брала в рот. Если сделал это – и сознался – в петушатник.

- Все девушки, которые у меня были, сосали хуй!

- Нет, я их сразу бросал. Но с кем-то же они целовались? Они все загашены?

- Да, конечно!

- Но все девушки старше…- Даже сейчас и возраст язык у меня не поворачивается называть!- Сосали хуй! Это как с келешеванной посудой. Может, пидор из нее и не ел, но она все равно загашена!

Получается, по факту они все это делают, но как только попадают в тюрьму - все начинают отрицать. И, кто по глупости скажет правду - становится изгоем. Все уже, пути назад нет - с одной стороны. Но с другой стороны, я слышал такой анекдот:

- Скажи, ты когда-нибудь ебал гомосексуалиста?

- Нет, никогда. Но я, зато, ебал мужика, который ебал гомосексуалиста.

На воле это анекдот, в тюрьме это считается нормальным, если ты ебешь пидора - ты же не пидор, ты просто ебешь пидора. Я спрашиваю:

- Вот ты пидора ебал?

- Да, а что тут такого? Тут сидишь, выхода нет. Надо ж как-то...

- А что, рук у тебя нет что ли?

- Да-не, ты не понимаешь. Так прикольнее.

- Конечно, прикольнее. Ты слышал, что есть гомосексуалисты активные, а есть пассивные?

- Это что значит?

- Тот, кого ебут — тот пассивный, тот, кто ебет — активный. Но они оба пидоры.

- Ты чего хочешь сказать, что я пидор?!

Но в прямую сказать, что «да, ты пидор» нельзя.

- Ну, ты чего, сам не знаешь? Иди справочник открой, кто ты есть, там написано.

- Да-ты, чего гонишь? Ебать пидора не западло! Он же пидор, он для того и создан.

- Кем создан? Господом богом пидор создан, чтоб его ебать?

- Конечно!

Нихуя себе! Как, красавцы, изворачивают. Меня всегда это очень веселило, и я всегда людей на эти темы подъебывал. Если научился в понятиях разбираться и уверенно себя чувствуешь, то можно вызывать целую бурю негодования, эмоций, просто шутить. В принципе, все вменяемые нормальные люди не будут ебать пидораса, сколько бы он ни предлагал. А чурбаны или какие-то извращенцы могут обосновать это легко, доказать, что это нормально. Если ты малолетка, лопух или латентный пидор. И сам станешь таким же.

Как-то рассказывали случай. Заходит в камеру этап. В камере сидят два строгалика пересиженных. Видят, заходит парень более-менее опрятный, с нормальной прической, в нормальной одежде. Они его подтягивают сразу, - мало ли у него деньги есть, или он интересный человек - чтобы какую-то выгоду с него получить:

- О, а тебя как зовут?

- Антуан.

- Антуан? Кем ты работаешь, Антуан?

- Я визажист.

- У! Визажист Антуан, иди сюда к нам.

Задвинули шторку на своем шконаре, прошло десять минут. Антуан вылезает, уже насосавшись пиписек - и под шконарь. Ему быстро объяснили, что «Антуан», да еще и «визажист» должен непременно взять в рот и жить под шконарем.

Бывают такие случае. Если, конечно, человек не выглядит, как полный «Антуан визажист» и хватит у него мозгов отказаться от предложенных колбасок, то будет жить нормально. Если нет, то его моментально определят.

Это смешно наблюдать со стороны, но когда понимаешь, к чему это приводит, становится совершенно не смешно. Жалко людей.

На малолетке был случай. Отписывают малолетки на взросляк:

- Поймали парня, дрочил на параше.

В ответ пишут:

- Ничего не надо с ним делать.

- О, поздняк, мы его уже выебли.

- Вы чё, вообще идиоты?! Дрочил и дрочил, вы все дрочите! Что вы сделали? Беспредельщики, что ли?!

- Вас поняли. Тех, кто его выебал — выебли.

«Малолетка», одно слово.

Как меня обокрали.

Дело уже ближе к осени. Как-то пришел татарин Тараз со свиданки и принес диск DVD. Он попросил мать с отцом, что бы они привезли ему каких-нибудь фильмов. Мало того он попросил привезти фильм про скинов. Специально чтоб меня приколоть. Привезли ему диск с фильмом «Россия 88».

Лежу, читаю книжку, прибегает шнырь:

Макс, пойдем, там фильм про скинов идет!

Да, ладно... Какой фильм про скинов?

«Опять «Американскую историю Х» пятый раз смотреть... Или «Ромпер Стомпер» двадцатый — не интересно».

Не-не-не, русский про скинов.

Интересно, что за русский фильм, да про скинов? Не может быть, чтобы чего-нибудь форматовское показали! Книжку под подушку сложил, шконарь поправил, побежал в ПВР. Прихожу, а там народу уже собралось – весь барак. Мне, естественно, место в первом ряду очистили, потому что я единственный скинхэд на зоне. Сел в жюри.

Сижу, смотрю и понимаю, что меня просто обокрали. Пяти минут просмотра мне хватило, чтобы понять, откуда срисованы все персонажи, откуда срисована идея фильма. Вижу, что это экранизированные форматовские ролики! Просто кто-то взял и переснял. Я сижу, комментирую, возмущаюсь:

Это же все украдено. Вот этот ролик изначально у меня на даче снимали... А этот ролик снимали в переходе. А здесь негра видите? Так это в форматовском ролике я был, гуталином рожу мазал!

Мне даже пофигу, что они и знать не знают ничего. Просто ностальгия. Все сидят, вроде слушают меня, но по лицам вижу, что практически никто не верит. Как это так?! Тут фильм на диске записан, а вот сидит человек с их барака и говорит, что это все украдено у него? Фильм – не два пальца обоссать!

Ладно, хрен с вами, псы. Все равно не понимаете! Досидел, досмотрел. Вышел на задний дворик. Разговариваю со своим семейником Андрюхой:

Блин, Андрюха, а ты понял, что меня обокрали? Все, что я снимал, экранизировали и получили за это какие-то европейские премии, думая, что тем самым они борются с фашизмом. А на самом деле просто украли все. Почему меня посадили, а у этого, блядь, премия? Буду ждать, пока мне придут мои авторские отчисления на зону. Куплю себе три пачки «Доширака», больше вряд ли дадут.

Посмеялись.

Компетентные гости.

Проходит два дня. Вызывают меня в штаб. Выходит Иван Михайлович.

«Блядь, началось что-то».

- Так, тут к тебе приехали люди, - говорит Иван Михайлович.

- Та-ак.

- Чё «та-ак»? Ты чё, охуел? Пообщаешься нормально, что бы не было никаких геморроев, понял?

- Понял.

- Заходи в кабинет. Без доклада, без всего, заходи.

Чего-то не просто - заходить без доклада в кабинет зампобора. Сам вышел меня позвать еще… Что там за «люди»?

Захожу, вижу - сидит один человек в гражданке, один в форме ГУФСИНа:

- Здравствуй, Максим, я оперативный сотрудник ГУФСИНа,- Как я угадал! Звезды майорские. - А вот это — человек из ФСБ.

Сидит тип в свитере, в гражданку одет, но лицо говорит, что мозги есть.

- Да, чем могу вам помочь?

- Как ты? Чем на воле собираешься заниматься? У тебя же УДО скоро.

- Так УДО не скоро, мне до звонка полтора года.

- Ну, до звонка... УДО у тебя через два месяца. Чем на воле думаешь заниматься?

- Ну, как чем? Семью, детей, на работу устроюсь.

- Ну, Максим, ты это маме расскажи. Что ты на работу устроишься, семью, детей... Я же понимаю, что ты от Идеи не отошел. У тебя это просто не получится! Информация у меня к тому же есть. Давай как-то с тобой поработаем.

- Да-нет, чего работать?! В чем суть?

- Что ты можешь рассказать о «Рыси»?

- Что за «Рысь»?

- Бригада «Рысь».

- Это спецназ, который меня принимал. Но я ничего о них не знаю. Так, видел пару раз по телевизору передачу.

- Нет, бригада «Рысь» - это пермские скинхэды. Что про них знаешь?

Вот, откуда я могу что-то знать про бригаду «Рысь»? И про пермских скинхэдов? Если я про город «Пермь» узнал, только тогда, когда туда приехал. До того я думал, что это просто город на карте где когда прогноз погоды показывают, постоянно дожди идут, может его и нет на самом деле! Про Пермь я в жизни ничего не слышал.

- Ну, ладно. А сотрудничать с нами хочешь?

- Ну, так-то не очень. Не очень хочу, не вижу смысла.

- Ты подумай, потому что ты не сможешь заниматься политикой, не сотрудничая с нами. Ты на УДО не уйдешь. Надо дружить.

- А чё мне дружить?! Я же ничего противозаконного не делаю. Сейчас выйду, мама-инвалид старенькая, девушка - планирую жениться, инженером пойду работать…

Смотрю, не верят мне совсем.

- Ты фильм «Россия 88» смотрел?

«Блин, они и это знают. Тяжело разговаривать с людьми, которые не поленились и все разнюхали».

- Смотрел.

- Что скажешь?

- Что именно?!

- Похоже? Так жизнь скинхэда выглядит?

Ах, блядь, ты ж даже не знаешь про кого фильм... Не все так плохо…

- Да, похоже, так, - отвечаю я, - что-то есть общее.

- Вот, видишь, там же предлагают всякие из молодежных организаций вступить, то-сё. Все равно придется с кем-то работать.

- Не знаю. Я не вижу смыла. Сдавать кого-то придется.

- Ну, сдавать — это просто как отрезать лишние куски от здорового организма. Если человек идиот и берется за нож, его надо сдавать, отсекать как больную опухоль от организации. Все, организация остается целой. Если ты знаешь, что кто-то кровью замазался, так просто избавляешься от него - и все в порядке. Двигаешься вперед. Организация остается нетронутой.

«Да, вот, наверное, для этого я сел за свои Идеи, чтобы сейчас выйти и стать стукачем!»

- Нет, так-то не очень интересно.

При этом Иван Михайлович злобно смотрит на меня, типа: «Ты чего, вообще дебил? Ты же умрешь сегодня здесь вечером».Так-то я понимаю, что будет, если они его попросят. «Хрен с ним. А что делать?! Сейчас соглашаться сотрудничать?! Осидел уже больше половины срока».

- Ладно, мы приехали из Перми специально к тебе поговорить. Если что, если надумаешь с нами сотрудничать, ты Ивану Михайловичу скажи, он с нами свяжется. Мы приедем, жизнь на зоне тебе организуем, никто доебываться не будет, выйдешь через два месяца на волю.

- Понял.

- Все, давай иди, - отправили меня на барак.

Я прихожу, меня как шапкой накрыло! Понимаю, что проскочить на УДО и уйти у меня может не получиться. Если обо мне помнят и ездят в эту дебильную тайгу, меня просто могут приказать завернуть. Ладно, все равно попробую, может получиться сорваться. Надежда же умирает последней!

УДО на носу!

Время подходило к концу августа. Я уже в полной готовности к подаче на УДО. Вообще, я хотел это сделать через волю – чтобы с воли адвокат подал заявление. Чтоб на зоне не смогли уже завернуть, влепить выговор, нарушение - это распространенная практика. Если не хотят отпускать человека, то ему просто вешают нарушение какое-нибудь. Формы одежды, не поздоровался с администрацией или еще какую-нибудь глупость и выписывают ШИЗО. То есть человек уже никак не может пройти УДО. При этом с зоны каждый суд – раз в месяц - уходит человек по 10 УДОшников только в путь. Из 10 заявлений заворачивают только одного или даже вообще никого. Может проскочу? А что делать…

За неделю до подачи заявления лежу читаю книжку. Меня вдруг поднимают и говорят:

- Макс иди плац подметай.

- Нахуй я пойду плац мести?- С козлами все было решено.- Странное предложение.

– Ну надо тебе идти плац подметать.

Так зачем?

– Ну если не хочешь, то не иди. Напиши отказ от 106й

– Че за хуйня-то такая?- Здесь несколько месяцев сижу ничего не подметаю.

– Ну из штаба позвонили и сказали чтобы ты шел плац подметать.

Я сразу понял, что выводят на отказ от 106-ой. Это статья УИК, по которой зек должен час в неделю выполнять хозработы на зоне. За отказ от нее практически железно дают несколько суток изолятора. Собрался оделся взял метлу пошел, подметаю плац от листиков. У меня до подачи еще неделя. Даже если я буду каждый день подметать плац по 3 часа, то хрен с ним - че я не подмету что ли? Авось не развалюсь. Дембельский аккорд. Нормально! Подмел плац, пришел снял кепку, положил метлу, умылся и пошел к нарядчику.

– Что за фигня такая?

Да хрен его знает, не могу тебе ничем помочь прямое распоряжение от старшего опера.

На следующий день снова тоже самое.

– Собирайся, иди плац мети.- Ну я выхожу мету плац, после чего мне говорят – Так, иди перед штабом мети.

Смотрю перед штабом стоит старший опер и курит ещё с какими-то вольными операми.

Ну что, Максим, ты на УДО собрался?

Я? Да вы что, мне до УДО ещё месяц.

Нет. Неделя. Ты же понимаешь что тебя не отпустят. Ты же такой преступник, какое УДО!

Ну может быть. Это не важно.

- А ты, слышал, отказывался от 106й?

- Нет, почему, подметаю вопросов нету.

- Ну, понятно давай тогда, давай.

Все подмел. Прихожу на барак, мне говорят:

– Собирайся, иди канаву копай.

- Так я же только что подметал.

– Ну хочешь - отказ пиши.

Понятно, пошел копать. Покопал часа два. Весь в глине... Ну, хрен с ним, неделю эту вывезу как-нибудь. Канавы покопать, поподметать, дрова попилить, да ещё и бревна поносить скажут. Да пофигу. Зря, что ли, качался?

На следуюший день, приходит завхоз Сава со свиданки на барак:

– Макс, пиши объяснительную, почему ты ходил после команды отбой.

В смысле?

Сказали нарушение тебе сделать. Вот ты и ходил, значит, после команды отбой.

Так я не ходил!

Так это пофигу. Ты пойми, что все тебя не отпустят и нарушение будет. Я пытался договориться, что ты на УДО писать не будешь, чтоб без ШИЗО обойтись. Сказали нет, нарушение нужно! Ничего сделать не могу - работа такая.

Понятно!

Пишу объяснение, что ходил после 10 часов потому, что хотел в сортир, а терпеть не мог. А что мне в голову может придти - почему я ходил после отбоя?

Дата добавления: 2015-10-28