февраля – День двадцать второй.

Catch me I'm falling

Глава 1

17 января – День первый.
Я одновременно любил и ненавидел отделения для больных раком. Мне нравилось быть там ради детей, которых некому было слушать, и для тех, кто просто не знал, что сказать. Знание того, что я могу помочь им в их бесконечном пути к выздоровлению заставляло меня двигаться тогда, когда я не мог уснуть ночью и удивлялся тому, что я делаю со своей жизнью.
Я был в том самом отделении для раковых больных, когда встретил Гарри Стайлса тем серым вечером 17 января, не сулившим ничего особенного.
Я взял папку с его именем со своего стола и взвесил в руках. Она была тяжелее, значительно тяжелее других. У меня безумно чесались руки. Так хотелось посмотреть, что же там, но я точно знал, что на первую встречу лучше идти без каких-либо представлений о человеке.
Я вошёл в его палату со своей обычной весёлой улыбкой, готовый встретиться с новым пациентом. Он полусидел на кровати, его зелёные глаза были прикованы к ноутбуку на его коленях, а лицо выглядело напряжённым и бледным. Его голову окружал ореол из каштановых кудрей, которые были слегка спутаны с одной стороны так, будто бы он спал на них.
- Привет, - я сказал, прижимая планшет к груди и пытаясь показать самое дружеское расположение. – Я Луи.
Он не двигался, едва моргал. Лишь через минуту ответил:
- Привет. Ты здесь, чтобы помочь мне?
Меня не остановило то, что я не получил подобной реакции сразу. Я уже давно знал, что в то же самое время, как каждый хочет найти кого-то, чтобы его могли выслушать, он не хочет открываться сам.
- Я просто пришёл поговорить. Если бы я смог помочь тебе – это было бы просто приятным… побочным эффектом.
Он поднял свои глаза на меня, но лицо по-прежнему оставалось пустым.
- Ты не первый.
Я кивнул. Мой руководитель уведомил меня о способности мальчика заставлять всех психологов бежать прочь, но мне хотелось думать, что я сделан из более прочного материала.
- Ну, по крайней мере, я так слышал, - я подошёл к его кровати, подтягивая стул. – Не против, если я присяду?
Он пожал плечами и ответил:
- Да пожалуйста.

Я опустился в кресло, скрестив ноги перед собой, и стал рассматривать мальчика, пытаясь «почувствовать» его. Он, в то же время, старательно меня игнорировал, уставившись в экран ноутбука так, будто бы хотел прожечь в нём дыру.

Он выглядел очень маленьким в куче одеял. Его сильные плечи были такими незначительными по сравнению с многочисленными подушками и одеялом, обёрнутым вокруг его талии. Вокруг него витал дух поражения. Будто бы он посмотрел в будущее и уже принял свою судьбу. Он смирился со смертью, позволяя той проникать глубоко в его поры.

- Может быть, ты скажешь что-нибудь? Или мне просто посидеть здесь час-другой? – я спросил его, поставив локти на колени и не отрывая своего взгляда от его лица.

Он что-то тихо пробормотал, медленно проведя пальцами по сенсорной панели.

Я кивнул, принимая его ответ. Если он не хочет разговаривать, я ничего не смогу с этим сделать, как бы я ни хотел этого.

- Хорошо, - я вытащил из сумки мою потрёпанную копию «Великого Гэтсби»*.

Я открыл книгу на странице, которую заложил, и позволил себе погрузиться в мир иллюзии. Впервые я прочитал это тогда, когда только начал изучать английский в школе. Меня просто поразили метафоры. А ещё то, как слова соединялись воедино, образуя что-то непередаваемое, будто поэзию. В книге до сих пор можно увидеть мои пометки карандашом на полях с риторическими вопросами, которые, видимо, помогали мне понять роман.

Час прошёл довольно быстро. Мы не сказали друг другу больше ни слова. Не могу сказать, что это была самая ужасная первая встреча с пациентом, но я всё же надеялся на то, что мне удастся повлиять на Гарри Стайлса. Заметив, что цифровые часы на тумбочке рядом с кроватью показали 9 часов, я затолкал книгу обратно в сумку.

- Увидимся на следующей неделе, Гарри, - я немного ему улыбнулся. И уже приготовился уйти, как он вдруг заговорил, едва шевеля губами:

- Мне нравится эта книга.

Я остановился, слегка застигнутый врасплох.

- Мне тоже.

Он кивнул.

- Так мы мчались навстречу смерти в сумраке остывающего дня.**

Я постарался сделать так, чтобы парень не заметил, как я стою, открыв рот. Он только что процитировал книгу. Этот чёртов ребёнок, который не сказал мне до этого больше десяти слов, цитирует «Великого Гэтсби», как будто это самая нормальная вещь в мире.

- Это прекрасно, - я, наконец, произнёс, не понимая, что на самом-то деле прекрасно, но что-то определённо было, и это просто затуманило мой мозг.

- Я знаю.

Я ещё минуту, наверное, смотрел на него, ожидая, что он произнесёт что-то ещё. Но мне всё же пришлось повернуться и выйти из комнаты, едва не забыв сказать «до свидания».

Января – День восьмой.

Не могу сказать, что слова Гарри крутились у меня в голове целую неделю. Это было бы глупо. Я не ждал с нетерпением следующего вторника, не считал часы до 8 вечера.

Когда я вошёл в его комнату, я почувствовал какую-то странную смесь надежды и жуткой нервозности. Гарри взглянул на меня, когда я открыл дверь, но сразу же вернул свой взгляд к экрану ноутбука на его коленях. Его выражение лица ничуть не изменилось.

- Привет, - я сказал, сев около его кровати. Облезлый синий стул был достаточно жёстким, но всё же удобным для того, чтобы я мог свернуться на нём калачиком.

Он кивнул вместо приветствия и снова принялся за свою политику меня-игнорирования. Я вздохнул. Кто сказал, что будет легко?

- Может, мы поговорим в этот раз? – я спросил у него, надеясь, что он ответит.

- О чём нам говорить, - он сказал так, что прозвучало это как утверждение, а не вопрос.

- Ты можешь рассказать мне о себе, - я просто не мог поверить, что он на самом деле такой, каким хочет казаться. Я смогу заставить его раскрыться, я уверен.

- Кто-то не делает свою домашнюю работу, - он ухмыльнулся, указав взглядом на папку у меня в руках.

- Не хочу быть предвзятым, хочу сам получить первое впечатление. Я бы предпочёл услышать это от тебя, - я ответил, стараясь не придавать голосу такого же оттенка, как и у него. Да Боже мой, у парня рак, ему позволено быть немного наглым.

Мне показалось, что он удовлетворён моим ответом.

- Ну, что ж, давай я введу тебя в курс дела. Ты здесь, потому что у меня депрессия, - он сказал это с такой злобой, с таким невероятным раздражением, будто бы он повторял эти слова изо дня в день и ему надоело. – Потому что, и это довольно очевидно, иметь опухоль мозга и 6 оставшихся месяцев жизни в 17 лет – это то, что должно делать меня счастливым.

- Никто не говорит, что ты должен быть счастливым, - я ответил. Значит, шесть месяцев. Всего шесть месяцев, и его сердце остановится. – Но мне кажется, что ты сдался.

Он посмотрел на меня, но его взгляд оставался невозмутимым:

- Интересно, почему же так.- я закусил губу.

- Это не важно, сколько лет или месяцев у тебя осталось. Главное, как ты сможешь прожить их.

- Ты не знаешь, как это, да? Знать, что у тебя есть около 180 дней, пока ты ещё можешь считать часы до смерти? Знать, что несмотря ни на что это случится? Я уже мёртв, Луи. Я умер в тот день, когда мне поставили диагноз, - он сказал, и я заметил невероятную тоску в его глазах. – Я потеряю себя, и никто ничего не сможет поделать с этим.

Я медленно покачал головой, всё ещё несколько ошеломлённый его ответом. Я очень многое понимал о смерти, пусть не потому, что я был на грани, а просто потому, что видел это столько раз. Здесь всегда было множество людей, которые не имели ни малейшего представления о смерти, но я никогда не был одним из них.

- С того момента, как я начал заниматься этим, я видел смерть семи детей. Я могу назвать их имена, сказать, что у них было, как они выглядели, и даже день, когда они покинули этот мир через заднюю дверь больницы, - я посмотрел на него, стараясь пробиться внутрь через его оболочку. Первый слой всегда был самым трудным, особенно у людей, которые так устали от всего. Но я очень надеялся. – Поверь мне, что если я говорю, что я знаю, что это такое, то это так и есть.

- И что же это такое? – его губы были сжаты в одну линию, а взгляд был смело устремлён на меня.

Я сделал глубокий вдох и ответил:

- Это похоже на то, как кто-то утекает сквозь твои пальцы, даже несмотря на то, как сильно ты стараешься его удержать. Я не знаю, как это – умирать, Гарри, но я точно знаю, каково это – смотреть на человека, у которого останавливается сердце. Я знаю, что не смогу спасти тебя, но, чёрт возьми, я попытаюсь.

Он склонил голову набок, а его голос вдруг стал низким и каким-то грубым:

- Это словно… падение.

- Что? – я спросил, так как не был уверен, что он сказал это.

- Умирать. Это как падение, - он улыбался, хотя лицо не выражало никакой радости. – Ты можешь увидеть дно. И ты точно знаешь, что ударишься об него. Сильно.

У меня перехватило дыхание.

- Но это не значит, что ты не можешь наслаждаться падением.

Он пожал плечами и опустился на подушки.

- Я думаю, так и есть.

Я подался вперёд на своём стуле:

- Есть что-то, о чём ты хочешь поговорить?

Он покачал головой, стараясь не встречаться со мной глазами:

- Нет.

Я встал, принимая его ответ. Самая худшая вещь, что я могу сейчас сделать – это давить на него. Мы уже получили небольшой прогресс на этой неделе, так что я уже чувствовал себя довольно оптимистично. Гарри Стайлс точно не будет самым лёгким пациентом, но я точно знаю, что смогу сделать это.

- Увидимся на следующей неделе, так?

- Ты уходишь? – мне показалось, что я услышал некоторую печаль в голосе. Но, возможно, я просто принимал желаемое за действительное.

- Если ты больше не хочешь говорить, я не буду тебя беспокоить, - я улыбнулся. – Если ты захочешь мне что-то сказать, пока меня не будет здесь, можешь попросить у медсестёр мой номер телефона. Звони в любое время.

Он кивнул, не отвечая. Я уже почти вышел за дверь, как его голос остановил меня:

- Хорошей ночи.

- Хорошей ночи? – я не смог сдержаться и немного подразнил его. – Звучит так, будто ты воруешь мои продукты.

Он пожал плечами, и его вялое грустное выражение лица перетекло в ухмылку.

- Ну, я просто проверял тебя.

Я прижал руку ко рту, пытаясь удержать рвущийся наружу смех.

- Это совершенно недопустимо!

- Я уверен, ты переживёшь, - его глаза будто бы искрились, и мне выпала возможность увидеть мальчика, которым он был до этого: дерзкого и какого-то невероятно очаровательного. И тогда я подумал, что пусть это будет последняя вещь, что я сделаю, но я заставлю улыбнуться его вот так ещё раз.

Я улыбнулся ему в ответ и сказал:

- Хорошей ночи, Гарри.

- Хорошей ночи, Луи, - он прикусил свою губу.

Января – День одиннадцатый.

Я проснулся в 2:35 ночи, потому что Лиам тряс меня за плечи. Я посмотрел на своего соседа мутными ото сна глазами, не совсем понимая, что происходит. Он сунул мне в руки жужжащий телефон.

- Прекрати оставлять свой чёртов телефон в моей комнате, - его голос звучал устало и раздражённо.

- Прости, - я пробормотал это, в душе веселясь от его раздражения. Я точно знал, что к утру всё пройдёт. Я нажал на зелёную кнопку принятия вызова, прижал трубку к уху и заулыбался, потому что Лиам чуть не скинул меня с кровати перед тем, как уйти.

- Алло?

Низкий и какой-то невероятно мягкий голос ответил мне:

- Я разбудил тебя, не так ли?

- Всё в порядке, - это было причиной того, почему я всегда старался держать телефон на своей тумбочке. Быть психологом – это значит быть всегда на связи с людьми, которые в тебе нуждаются. И такие ночные звонки – совсем не редкость.

- Прости, но ты сказал, - он сделал паузу, и я услышал звук шелестящих одеял, - если мне нужно будет поговорить…

Я сел, запустив руку в свои растрёпанные волосы, поудобнее положил подушку, чтобы спина не затекла.

- Это то, для чего я здесь. Всё нормально. О чём ты хочешь поговорить?

- Я вроде как просто хотел услышать твой голос.

Что-то тёплое буквально залило мою грудь, улыбка сразу же растянулась на лице.

- Ну, я здесь. О чём же ты хочешь поговорить?

- Расскажи мне о себе.

Я обычно не говорил о своей жизни с пациентами. Не то, чтобы это было правилом… Просто они не спрашивали, а мне не было нужды рассказывать. Но Гарри спросил. Было поздно, но мне отчего-то захотелось поведать свои секреты на ухо этому парнишке.

- Я родился в Донкастере 24 декабря 1991 года.

Гарри сделал нечто вроде «ммм», и я закрыл свои глаза, представляя, что он здесь, рядом.

- Мою маму зовут Джей. А соседа по квартире – Лиам. У него есть девушка Даниэль, и он очень сердится, когда я оставляю свою одежду по всей квартире. Да, я делаю это. Часто.

Он усмехнулся.

- Когда мне было 12, - я остановился, подумав о том, было ли это хорошей идеей говорить ему это. Я не знал, стоит ли ему знать о том утре, когда врач пришёл к нам и сказал что-то моей маме шёпотом, а после она посмотрела на меня и заплакала. Я точно могу сказать, что это был один из самых важных дней в моей жизни. Именно этот момент сделал меня таким, какой я есть сейчас. – Когда мне было 12, мне сказали, что у меня лимфома***.

Я оставил слова просто висеть в воздухе. И почувствовал, что мой голос будто бы высох до шёпота.

- Им удалось достаточно рано выявить болезнь, но мне всё равно пришлось провести целый год в больнице. Я потерял все свои волосы. И стал весить около 98 фунтов****. Но я всё-таки не думаю, что я считал, что умираю. Даже когда я был лысым и уставшим, я никогда не сдавался. Я просто не мог, даже если моё тело сдавалось. Может, какая-то часть меня просто знала, что я смогу это выдержать.

- И поэтому ты делаешь это? – он спросил медленно, и мне захотелось увидеть его лицо, прочитать эмоции на нём.

- Да, наверное. Я просто хочу помогать. Я знаю, что не смогу спасти мир, но всё же могу спасти кого-нибудь, хоть немного. Тогда это стоит того.

Я закончил, и между нами повисла тишина, наполненная лишь звуками нашего дыхания.

- Я думаю, что ты, наверное, спасаешь меня, Луи Сасслинсон, - он пробормотал, и мне показалось, что моё сердце оказалось где-то в районе моего горла. Его слова звучали как обещание.

Я пытался что-то ответить, но все слова умирали где-то на уровне глотки.

- Ты ещё не читал мою историю болезни? – его голос стал обычным, как будто он не представлял, какое влияние он оказывает им на меня.

- Ещё нет, - я планировал прочитать это к следующей среде, ко дню, когда мы снова встретимся.

- Прочитай, - я заметил в его голосе нотки, указывающие на то, что он не прочь заснуть.

- Хорошо, - я сказал это, и желание прочитать возросло, так хотелось узнать, что же ещё скрывается в этой голове.

- Луи?

- Да?

- Ты умеешь петь?

Я подумал над вопросом. Раньше я участвовал в паре шоу, но не мог сказать, что из этого вышло что-то особенное.

- Немного.

- Спой мне, чтобы я заснул.

- Какую песню? – нужно было выбрать что-то похожее на колыбельную.

- Любую. Какую захочешь, - я почувствовал улыбку в его словах, она была тёплая и почти что осязаемая. В нём было что-то, что успокаивало мой уставший мозг и давало ощущение того, что всё хорошо.

Я набрал в лёгкие побольше воздуха и начал тихо петь, стараясь не разбудить Лиама. Я чувствовал, как неприятно звучит мой голос на некоторых высоких нотах, но Гарри не возражал. Поэтому я продолжал.

When you try your best but you don't succeed, when you get what you want, but not what you need.

Я позволил моим глазам закрыться. Потом я просто сполз вниз по подушке на простынь.

When you feel so tired, but you can't sleep, stuck in reverse.

When the tears come streaming down your face, when you lose something you can't replace, when you love someone but it goes to waste, could it be worse?*****

Я посмотрел в потолок, не замечая границы между песней и шёпотом. Когда я произносил эти строчки, они были не просто словами, а некоторыми обещаниями.

«Lights will guide you home, and ignite your bones, and I will try to fix you» (Огни помогут тебе найти дорогу домой, зажгут тебя изнутри. А я попытаюсь излечить тебя).

Я продолжал петь, фразы вылетали из предложений, я забывал слова, и оставались лишь мои обещания. Я не был уверен в том, как долго я смогу лежать вот так, посылая частички себя туда, в больницу. Когда я остановился, Гарри ничего не сказал.

- Гарри? – я тихо спросил. Но ответа не последовало. Я слышал лишь размеренные вдохи и выдохи. – Хорошей ночи.

Сначала я думал сбросить вызов, но потом просто положил телефон рядом с собой на подушку и начал засыпать под звуки дыхания на другом конце.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Сон забрал меня.

* «Великий Гэтсби» - роман Фрэнсиса Скотта Фицджеральда.

** Фраза из седьмой главы «Великого Гэтсби».

*** Лимфома - группа гематологических заболеваний лимфатической ткани, характеризующихся увеличением лимфатических узлов и/или поражением различных внутренних органов.

**** 98 фунтов = 44,5 килограмм.

***** Строчки из песни Coldplay – Fix you.

Глава 2

28 января – День двенадцатый.
Я положил его историю болезни на кухонный стол, сам сел на стул рядом и начал пить кофе. Я всё ещё был в пижаме, наслаждаясь субботой. На другом конце нашей маленькой кухни Лиам полез в шкафчик, чтобы достать упаковку хлопьев и насыпать их в тарелку.
- Новый пациент?
- Относительно, - я открыл папку на титульной странице и увидел фотографию Гарри сверху рядом с его именем, возрастом и ещё кучей другой информации. – Встретил его в прошлый вторник.
Лиам рассеянно кивнул, добавляя молока к хлопьям.
- Наш очаровательный ночной гость по телефону?
Я улыбнулся, потому что его голос всё ещё находился где-то у меня в сознании.
- Одно и то же… - Лиам зашёл за моё плечо и посмотрел в файл парня. – Милые волосы.
Я прикрыл информацию рукой.
- Врачебная тайна, Лиам.
Он показал мне язык.
- Я просто хотел посмотреть, как он выглядит.
- Тебе случайно нигде не нужно сейчас быть? – я посмотрел на него и послал ту самую ухмылку, что он называет «нахальной улыбкой гей-королевы Луи», которую я, в общем-то, не должен считать шикарной, но, увы, она мне такой казалась.
- На самом деле нужно. Даниэль хочет посмотреть фильм, - он улыбнулся и поднял большой палец кверху.
- Будь осторожен, - я постарался не закатить глаза при виде его детского выражения лица. То, что он был не особенно умным, с лихвой покрывалось тем, что он был абсолютно невероятно очаровательным. Я понял, какая это проблема, когда нам пришлось платить налоги.
- Я всегда осторожен, ты же знаешь, - он бросил свою тарелку в раковину и направился к двери. – Увидимся позже!
- Пока, Ли, - я крикнул, после чего сделал большой глоток кофе и взглянул на новую страницу, на которой сверху были написаны слова «Обзор пациента».
Я быстро пробежался взглядом по написанному, и моё дыхание перехватило, когда я увидел два слова: попытка самоубийства.
Слова будто бы размылись перед моими глазами. Передозировка. История нанесённых себе увечий. Предпринята 12 декабря. Это было только 2 месяца назад. Я уронил голову на свои руки, и лицо парня проплыло у меня перед глазами.
Гарри, что же ты наделал?..

31 января – День пятнадцатый.
Я бы солгал, если бы сказал, что следующие несколько дней не думал об этом парне. Я знал, что не должен столько времени переживать об этом, но что с этим делать, я не знал. Иногда я только и мечтал о том, чтобы перестать беспокоиться о вещах, на которые я не могу повлиять. Это, конечно, можно было отнести и к плюсам хотя бы потому, что я просто не мог пройти мимо.
Я почувствовал внезапное облегчение, когда вошёл в его палату. Гарри был точно там же, где я и оставил его в прошлый раз: на кровати с одеялом вокруг его талии, ноутбуком на коленях и глазах, прилепленных к экрану.
- Я начинаю думать, что эта штука к тебе приклеена, - я пошутил прямо с порога, широко улыбаясь.
- Её приварили к моим ногам пару месяцев назад, - он ответил, не отрываясь от своего занятия.
Я уставился на него, размышляя о том, что вот он, этот парень. Это он звонил мне поздно ночью. Это под его дыхание я заснул тогда. Было такое впечатление, что в этой светлой комнате стены обороны этого парня снова восстановились. Я всё ещё видел его, этого сломленного мальчика с тёплым голосом, но он будто бы был спрятан от меня.
- Чувствуешь себя хорошо?
- Голова немного болит, - он ответил, что-то печатая в ноутбуке.
Я отошёл от двери и осмотрел комнату, в которой жил Гарри. Зарядник его компьютера был подключен к удлинителю около его кровати. В маленькую щель приоткрытой двери шкафа я увидел куртки и свитера, висящие на вешалке, и несколько пар обуви на полу. На его тумбочке около кровати был ужасный беспорядок. Там были кружки, карандаши и другой мусор. А ещё несколько фотографий в рамках.
- Кто они?
- М?
- На фотографиях, - я опустился на колени, разглядывая светлые лица. Гарри обвивал шею парня рядом, а тот в свою очередь ерошил его волосы. Какая-то темноволосая девочка смеялась над ними. Они трое и ещё одна блондинка указывали на что-то за кадром.
- Друзья, - он ответил рассеянно прежде, чем понял, что я рассчитывал на более развёрнутый ответ. – Мама думала, что это позволит мне чувствовать себя лучше.
- Так они помогают? – я сел на своё обычное место рядом с его кроватью.
- Ни капли.
Я был несколько удивлён прямотой его ответа.
- Почему?
Он, наконец, повернул свои зелёные глаза ко мне. Они были большими, блестящими и какими-то светящимися, обрамлёнными тёмными ресницами, что отбрасывали тени на его круги под глазами. Он выглядел ужасно усталым. Настолько, будто бы он не спал несколько суток.
- Потому что я умираю, - он сказал это так, будто это было совершенно очевидно.
- Тебе на самом деле необходимо выйти из этой комнаты, - я мог видеть, что он уже практически пустил корни в этой комнате, став её частью. Он не просто умирал, он ждал смерти.
- Может быть завтра, - он ответил, и у меня появилось подозрение, что он сказал это лишь для того, чтобы я оставил его в покое.
- Когда-нибудь накопится слишком много «завтра» и слишком много пустых «вчера», - я сказал. – Мы можем остаться здесь, где я буду задавать тебе множество личных вопросов, или же мы пойдём на прогулку.
Он уставился на меня, понимая, что в этой ситуации я взял верх.
- Я уже ненавижу тебя немного, - он слез с кровати, и его серые спортивные штаны собрались кучей складок у его икр.
- Только немного? – я тоже встал, застёгивая свою куртку.
Я поймал ещё один взгляд на себе и заметил улыбку на устах парня.
- Только немного, - он махнул рукой в направлении двери и сказал: - Закрой дверь, я переоденусь.
- Ты чудесно выглядишь, Принцесса, - я усмехнулся, указывая на его мятую футболку и штаны. – Мы всего лишь гулять идём.
Он серьёзно посмотрел на меня, вытащив чистую одежду из чемодана под кроватью.
- Ты не знаешь, сколько дней я носил эти штаны.
Я спрятал улыбку:
- Уверен, что и знать не хочу.
Он покрутил рукой, на что-то указывая мне.
- Отвернись! Я собираюсь переодеться!
Сначала у меня было дикое желание посмотреть на него, но потом мой разум всё-таки победил, и я понял, что не должен этого делать. Я отвернулся, вертя в руках ремень моей сумки, и вскоре услышал шорох за спиной.
- Насколько хорошо я выгляжу по шкале от 1 до 10? – он спросил, когда закончил, поставив руки на талию.
- Я думаю, где-то на 7. Может быть, даже 8, - я ответил с немного озорной улыбкой. На нём была чёрная футболка с Ramones на ней и узкие синие джинсы, которые крепко обхватывали его ноги. Даже 8 было сильным преуменьшением. Он был похож на модель, снимающуюся для рекламы какого-то модного парфюма, даже с его тёмными кругами под глазами и спутанными волосами. Я понял, что в нём есть что-то просто невероятно красивое.
- Ты лжец. Скорее всего, я выгляжу на 10. Ну, может быть, на 9,8, нужно же оставить хоть немного для того, чтобы я улучшил результат, - он повернулся ко мне спиной, ощупывая свой зад, а потом потянулся к своей шапочке на тумбочке и натянул её на свои кудри. Мне нравилось, как он двигался. Особенно эти резкие и отрывистые повороты, так шикарно сочетающиеся с остальными жутко медленными движениями, что напоминало мне то, как он говорил.
- Кто-то слишком нахальный сегодня, нет? – я поддразнил его, пока он надевал пальто.
- Это часть моего обаяния, - он нисколько не потерял в нахальности на самом деле, но всё-таки теперь в этом было что-то… тёплое. И это дало мне мысль о том, что возможно, лишь возможно, мне не так сложно будет прорваться сквозь этот панцирь Гарри.
Увести его из больницы оказалось на удивление простым делом. Стоило мне лишь улыбнуться и подмигнуть медсестре, как мы уже оказались на воле, оставив девушку внутри с румянцем на щеках.
- Куда мы идём? – он спросил, когда мы вышли на тротуар, и начал рассматривать здания, будто бы видел их в первый раз. Над нами висело серое небо с тяжёлыми тучами, наверняка полными снега. Я начал опасаться, что наша прогулка может сорваться.
- Это зависит от того, любишь ли ты кексы, - я сказал, проходя мимо остановки.
- Ты же не серьёзно, да?
У меня вырвался смешок, и я запустил руки поглубже в карманы, потому что ветер начал усиливаться.
- Просто хочу убедиться.
Он лишь улыбнулся, чуть подняв уголки губ, что заставило меня сразу же почувствовать тепло внутри. Он затолкал подбородок глубже в воротник, а руки в карманы. Его лицо было розовым, а пары дыхания будто бы путались в волосах.
- Я уже забыл, как пахнет зима, - он тихо сказал, набирая в лёгкие побольше воздуха.
- Ты на самом деле не очень часто выходишь на улицу, да? – я спросил, когда мы завернули за угол, почувствовал грусть в его словах. Это его последняя зима. Последний раз, когда он пройдёт по улице 17 января. И посмотрит на серое небо.
- Да, - он ответил, забираясь будто бы глубже в себя.
Мы прошли ещё квартал или два. Мне хотелось что-нибудь сказать, но Гарри, по-видимому, было вполне комфортно в тишине между нами.
Минуты две спустя, я взял его за руку, указывая на яркий знак.
- Мы пришли, - я толкнул дверь и зашёл внутрь небольшой пекарни. Это было моим любимым местом, где всегда было много вкусного кофе, шикарного печенья и ещё более шикарных кексов. Струи тёплого воздуха обвились вокруг нас, сметая зимний холод.
Глаза Гарри расширились, когда он увидел до краёв заполненную витрину со сладостями. Я заметил Даниэль за прилавком, её голубые рукава были закатаны и перемазаны мукой. Она помахала мне рукой, когда увидела, и её лицо прояснилось:
- Эй, Луи!
- Эй, Дани, - я подошёл к ней, Гарри следовал за мной по пятам. – Гарри, это Даниэль. Даниэль, Гарри.
Он робко осмотрел девушку и оглянулся на меня:
- Даниэль, которая Лиама?
Я кивнул, стараясь не удивляться тому, что он уделяет так много внимания деталям.
Даниэль широко улыбнулась.
- Ты сказал ему обо мне?
- Только хорошее, - я заверил её, расстёгивая своё пальто. - Ну… что у вас тут свежее?
Она отошла на кухню – открытый зал позади прилавка – где две девушки доделывали огромный торт.
- Я только что закончила несколько кексов. Если бы я съела один, чего я, конечно же, не делала, то я бы сказала, что они удивительные.
Я посмотрел на Гарри, которой кивнул мне.
- Звучит просто прекрасно!
- Что-нибудь пить будете?
- Кофе, как обычно, - Даниэль была единственным человеком в мире, которому я доверял делать свой кофе. По этой же причине я очень надеялся, что она и Лиам поженятся. Другой причиной было то, что она была безумно очаровательной, но это само собой разумеющееся.
- Горячий шоколад, пожалуйста, - Гарри добавил из-за моей спины, и я в который раз убедился, что у него просто безумный низкий с хрипотцой голос.
Даниэль улыбнулась парню, а потом обернулась ко мне.
- Займите место, я скоро подойду, - Гарри сразу же рванул к маленькому столику около окна.
Девушка набросилась на меня сразу же, как парень оказался вне зоны слышимости:
- Боже, Луи, какой он милый. Ваши дети будут самыми красивыми.
Я посмотрел на неё.
- Во-первых, это медицински невозможно. И, во-вторых, мы не встречаемся, он мой пациент.
Лицо Даниэль сначала омрачилось, но потом она произнесла:
- Но он же нравится тебе.
- Ну, конечно, он нравится мне, он же мой пациент, - я ответил, стараясь говорить тише, пока она готовила напитки. – Мы не вместе, Даниэль.
- Он натурал? – спросила она, добавляя ложку взбитых сливок к горячему шоколаду.
Я вспомнил кое-что. Например, его проверку.
- Не совсем.
Даниэль чуть не пролила шоколад, когда ставила чашку передо мной. В каждом её движении чувствовалось волнение и восхищение.
- Луи, ты должен встречаться с этим парнем. Ты обязан. Он такой задумчивый и милый. И, о, Боже, Луи, он снял свою шапку. Эти кудри. Луи. Кудри.
Я обернулся к Гарри и увидел, как он задумчиво ковырял свою шапку. Она была права. Он милый. Просто невероятно несправедливо милый. А ещё он тот, кому я должен помочь. Не тот, в кого я должен влюбиться. Это было бы совершенно неуместно.
- Это не профессионально.
Она надулась, поставила мой кофе рядом с напитком Гарри и положила два нетронутых розоватых кекса на маленькой тарелочке рядом.
- YOLO *, милый.
Я строго на неё посмотрел.
- Я прошу тебя, скажи, что ты сейчас сказала мне YOLO с иронией.
- Нет, нет, нет, - она озорно улыбалась. – YOLO.
Я закатил глаза и понёс наш заказ к столику.
- Мы больше не друзья, Даниэль. Больше не друзья.
- Я тоже тебя люблю, Бу! – она крикнула, и её голос потонул в хихикании.
Я сел на стул напротив Гарри. Он потянулся к своей чашке, глядя на меня поверх крема.
- Бу? – он спросил, и его брови чуть не исчезли под его волосами.
Я покраснел, хотя, честно говоря, прозвище мне нравилось.
- Лиам однажды услышал, что мама зовёт меня так. До сих пор не могу заставить его забыть.
Гарри сделал глоток из чашки, из-за чего над его верхней губой осталась полоска пены.
- Это мило.
Ты милый.
Я застыл, переваривая мысль, которая поселилась у меня в мозге. Боже. Это всё Даниэль. Я убью её. На самом деле. Он всё это время смотрел на меня.
- Ты в порядке?
Я кивнул, стараясь заставить мозг думать о чём-то более спокойном.
- Да, отлично.
Гарри провёл указательным пальцем по верхнему краю крема и облизал его. Он чуть наклонил голову в сторону, изучая меня.
- Луи?
- Да?
- Ты читал мою историю болезни, не так ли? – я не мог понять эмоций на его лице. Оно было почти пустым, будто бы под замком. Но, наверное, всё же немного виноватым. И грустным. Точно, определённо грустным.
- Ты сказал мне… - я внезапно почувствовал, что сделал что-то не то, хотя это являлось частью моей работы.
- Наверное, всё же лучше, если ты знаешь, - он вздохнул и положил свою левую руку на стол ладонью вниз. Я потянулся вперёд, положив указательный и большой пальцы ему на запястье и молчаливо спрашивая разрешения.
Он не отводил взгляда и совсем не двигался. Я медленно перевернул его руку ладонью вверх и увидел бледную кожу с несколькими розовыми шрамами. Их было шесть, таких аккуратных и ровных, что мой желудок сделал сальто в моём животе. Я провёл пальцами по его коже, чувствуя, что рубцы совсем другие на ощупь. Я почувствовал, как Гарри дрожит от моих прикосновений, и на момент мне показалось, что я зашёл слишком далеко. Но он не отодвинулся, а просто прикрыл глаза и сжал руку в кулак.
- Почему ты сделал это? – я спросил тихо, вдруг осознав, что нахожусь в каком-то своём особенном маленьком мире.
- Потому что я устал ничего не чувствовать. Сначала было столько времени, когда я чувствовал так много всего. Я был зол, сердит, огорчён, а потом… - он глубоко вздохнул, - я вообще перестал чувствовать. Я просто не смог с этим справиться.
- Это помогло? – я спросил, уже зная ответ.
- Нет.
- Но ты решил, что если ты убьёшь себя, то станет легче? – я спросил, пробираясь чуть дальше. Я не мог остановиться, когда мы уже столько всего добились.
- Нет, - он открыл глаза и посмотрел в стол. Потом вытащил свою руку из моих пальцев и спрятал её, будто бы он не хотел больше видеть свои шрамы.
- Тогда почему ты сделал это? – я часто имел дело с самоубийствами.
Казалось, что он очень долго думал, держа кружку около рта. Наконец, он сделал глоток и ответил:
- Моя жизнь закончилась год назад. Вопрос состоял лишь в том, чтобы покончить с моим телом.
- Твоя жизнь не закончилась год назад. Она закончилась в день, когда ты сдался. Ты не мёртв, у тебя есть ещё 6 месяцев. Ты не можешь провести их все, умирая, - я сказал это, когда меня охватило неожиданное желание взять за плечи этого парня и потрясти, показывая, что он потерял за то время, что преклонялся судьбе.
- Но я умираю.
- Как и я, - я прошипел в ответ.
- Это другое, - его лицо оставалось безразличным, будто у него в сознании было что-то своё, а мои слова просто не достигали своего места назначения.
- Нет, это не так! Я могу выйти из магазина, и буду сбит чёртовым автобусом. Я могу поскользнуться на льду и раскромсать свой череп. И это не значит, что я должен потратить свою жизнь зря только потому, что однажды она закончится. Ты знаешь, когда умрёшь, поздравляю, у тебя есть конкретный срок. Срок, до которого ты должен сделать всё, что хочешь. Ты понимаешь, что я хочу тебе сказать? Ты не можешь думать только о том, что умираешь. Это убьёт тебя раньше, - мой голос снизился, а тело вдруг как-то даже заболело от того, как сильно я хотел, чтобы он понял меня.
- Но я не могу, - он сказал тихо. В его голосе было столько тоски, что я на миг вдруг решил, что он сломлен настолько, что просто не подлежит ремонту. – Я падаю, Луи. Уже так долго, что мне кажется, я не смогу остановиться.
- Ты знаешь… Единственная разница между полётом и падением – это то, как ты приземлишься, - я сказал, и мне показалось, что я кого-то цитирую, но никак не мог вспомнить, кого именно. – Я думаю, моя работа в том, чтобы быть твоим парашютом, - я немного смутился, но, опять же, не понял, по какой причине.
- Хорошо, - его взгляд был устремлён куда-то в кружку. – Прости.
Я взял в руку кекс и отогнул упаковку с одной стороны. Понял, что совсем забыл об этом в процессе нашей… дискуссии.
- За что?
- За то, что со мной так трудно.
Его слова застали меня врасплох.
- Тебе не нужно извиняться, это не твоя вина.
Он кивнул и улыбнулся мне. Но это вообще вряд ли можно было бы назвать улыбкой. Мне жутко захотелось обнять его.
- Спасибо.
- Не беспокойся ни о чём, - я откусил, наконец, небольшой кусочек кекса и воскликнул: - Это клубничная глазурь! Я думал, это просто какая-то розовая штука.
Гарри поднёс кекс к губам и начал слизывать то, что было сверху.
- Это довольно неплохо.
- О, Боже, ты из тех людей, да?
Он посмотрел на меня как-то удивлённо. При этом он выглядел абсолютно очаровательно с глазурью на кончике носа.
- Из каких людей?
Я откусил ещё кусок и ответил с полным ртом:
- Из тех, кто сначала слизывает всю глазурь.
Он показал мне язык, и его грусть была ненадолго забыта. Он был очень хорош в этом деле, когда нужно показать, что всё хорошо. Он делал это так долго.
- Я люблю глазурь.
- Я тоже, - я сделал глоток кофе. – Я люблю её на кексах больше всего. Это будто бы… так и должно быть.
- Кто сделал тебя королём по поеданию кексов? – он спросил, начиная отклеивать упаковку.
- Я. Только что.
Он хихикнул, что почти сразу переросло в громкий смех, который я просто не мог остановить. Он сам почти испугался тех звуков, что производил, и не мог поверить, что это на самом деле он.
- Я не думаю, что я… - он прижал руки к губам. – Ну, чёрт.
- Что? – я спросил, хотя снова знал ответ. Я просто хотел, чтобы он сам сказал это.
- Я не думал, что помню, как это делать, - его глаза расширились и наполнились чем-то вроде недоверия и страха. – Спасибо.
Я открыл рот, чтобы ответить, но не смог. В этом парне было что-то в том, как он смотрел на меня или говорил со мной, что оставляло меня каждый раз без слов. Я не мог сказать, что именно, но это было чем-то, с чем я не сталкивался раньше.
Глаза Гарри устремились в окно и вдруг расширились от удивления.
- Луи, там снег идёт!
Я посмотрел через стекло на то, как медленно падали хлопья белого пушистого снега на тротуары, машины и людей.
- Это чудесно.
- Давай погуляем, - он сказал, на его лице появилась какая-то благоговейная улыбка. Его лицо было каким-то открытым и детским, будто его не волновало больше ничего в этом мире. В этот момент, когда снег ложился на землю, я понял, что Гарри забыл, что он падал.
Я поставил недопитый кофе на стол и застегнул куртку.
- Хорошо.
Он вскочил на ноги, отправляя в рот последний кусочек кекса, и подбежал к двери, едва дожидаясь меня. Было холодно, но в оранжевом свете уличных фонарей я чувствовал теплоту, которая разливалась у меня внутри.
Мы шли обратно к больнице, буквально впитывая в себя все чудеса зимы.
- Я не любил зиму, - Гарри почти столкнулся с представительным мужчиной, когда засмотрелся на летящую снежинку. – Но она прекрасна, да?
- Всё вокруг прекрасно, когда знаешь, как посмотреть на это, - я ответил.
- Чёртов философ, - он остановился на переходе и высунул язык, чтобы поймать снежинки ртом.
- Я должен быть таинственным, - я пошутил, пока мы ждали, как сменится свет светофора.
Гарри закрыл рот, чтобы ответить:
- Тебе нужно познакомиться с моим другом Зейном. И устроить битву цитат.
- Я бы победил, - я ответил, стараясь удержать улыбку, которая так и рвалась появиться на моём лице.
- Я бы не был так уверен, - он медленно повернулся вокруг своей оси, взмахивая руками.
Его ноги вдруг ушли куда-то в сторону, а я подхватил его обеими руками, почувствовав, как его вес давит на мою грудь. Он посмотрел на меня, зелёные глаза встретились с моими, а снежинки просто таяли на его светлой коже.
- Я поймал тебя, - я хотел, чтобы он был уверен в этом, поэтому покрепче перехватил его талию рукой.
Он улыбнулся
- Я знаю
И я понял, что Гарри был неправ. С ним не было трудно. Просто ему нужен был кто-то, кто мог бы быть рядом.
* YOLO – You only live once (ты живёшь лишь раз).

Глава 3

февраля – День двадцать второй.

Стул из синей грубой ткани становился мне всё более знакомым и теперь назывался скорее не стулом около кровати Гарри, а моим стулом. Гарри сидел в своём обычном положении: ноутбук на коленях, а одеяло вокруг его талии. Он как-то незначительно поприветствовал меня, когда я вошёл в комнату, сказав это «привет» всё так же грустно. Но в голосе всё же появилось чуть больше жизни.

- Есть планы на сегодня? – я сел на стул, положив сумку на колени, и подвинулся так, чтобы смотреть прямо на него.
Он пожал плечами.

- Вроде бы ничего особенного.

- Мы можем снова погулять, - я подсказал, надеясь, что он ожидал нашей встречи так же, как и я. Неделя тянулась ужасно долго, и я просто уже считал дни, когда снова смогу увидеть этого парня. Я не думал, что так могло случиться, но он пробирался вглубь моего сознания. Я хотел узнать его. Изнутри и снаружи. Я хотел помочь ему так, как не хотел ничего ни разу в своей жизни.

Он снова пожал плечами, убрал ноутбук с коленей и сполз вниз, оказавшись на боку и изучая меня своими зелёными глазами. Он сжал руками большое синее одеяло и натянул его на голову, будто капюшон.

- Я не хочу никуда идти сегодня.

Он выглядел таким… уязвимым в тот момент, когда из-за складок торчал один лишь нос, что я просто не смог надавить на него и заставить что-то делать. К тому же, у меня тоже был не лучший день. Одной из моих пациенток, девочке с рабдомиосаркомой *, стало хуже, и я не был уверен, что она продержится ещё хоть месяц. Ко всему этому прибавлялось то, что я, кажется, простыл. Горло жутко болело, а суставы ломило. И тогда эта идея спрятаться под одеялом уже не казалась такой уж ужасной.

- Ты когда-нибудь строил крепость из одеял и подушек? – я спросил, засовывая руки в карманы своей толстовки, чтобы почувствовать хоть немного тепла.

Он кивнул, и мне показалось, что он вспоминает что-то.

- Мы с Шер делали их, когда я был маленьким.

- Может, ты хочешь сделать такую сейчас?

Казалось, будто он «рассматривает» моё предложение. Через минуту он кивнул и встал с кровати, глядя на меня сверху с тенью улыбки на лице.

- Хорошо.

Я встал, опустив мою сумку на стул, и потянулся к одеялу.

- Я думаю, это лучше опустить к ножкам кровати, так мы сможем сделать что-то вроде… палатки.

Он серьёзно кивнул.

- Ты сделай это, а я возьму подушки.

Я растянул одеяло, поставив на один его уголок ножку стула, а на другой – ножку стола. Получился некий треугольник, похожий чем-то отдалённо на палатку. Гарри бросил подушки на пол так, что они покрыли всё пространство там, а потом разорвал свою простынь, закрывая все прорехи. Так мы оказались в полутёмном пространстве вдвоём.

В этой «пещере» было уютно, свет из комнаты едва проникал вовнутрь. И только после того, как мы устроились – я прислонился к кровати, а Гарри лежал на спине – он тихо спросил, чтобы не нарушить тишину, которая сгустилась вокруг нас:

- Луи, ты в порядке?

- Я здесь, чтобы говорить о твоих проблемах, не моих, - я ответил, избегая вопроса и стараясь не вздыхать громко. Я держал себя в руках целый день, но было что-то в этой комнате или же в его глазах, что просто не позволяло мне притворяться дальше.

- Ты знаешь, это нормально не быть в порядке, - он смотрел наверх. – И это точно про тебя.
Я всё-таки вздохнул.

- Я знаю.

- Здесь всё-таки легче, - он сказал, и улыбка неожиданно появилась на его лице. Вообще, он часто это делает, только вот они все такие ненастоящие. Я бы хотел, чтобы он снова засмеялся. И чтобы эти его ямочки на щеках снова появились. Как на тех фотографиях, где он был загорелым, счастливым и совсем ещё не больным.

- Так и есть, - мне вдруг захотелось заплакать, хотя я даже не мог толком объяснить причину. Просто это нечестно, да? Это было нечестно, что его тело предавало его. Ведь… парни с такими зелеными глазами, красивыми голосами и кудрявыми волосами не должны умирать за 6 месяцев.

- Луи? – он снова смотрел на меня, хмуря брови.

- Я в порядке, - я сказал, хоть и не очень-то убедительно. Я почувствовал, как его пальцы обхватывают мои. Чуть позже я уже цеплялся за его руку, как за спасательный круг. Но кто знает, возможно, так и было.

После достаточно долгой паузы я всё-таки смог ослабить хватку, кое-как взяв себя в руки. Я чувствовал себя предельно глупо, ведь я всё-таки должен держать свои личные проблемы подальше от наших встреч. И вот тогда у меня было что-то вроде эмоционального кризиса в крепости из одеял и подушек с ребёнком, которого я знал меньше месяца.

- Извини, я не знаю, что это было.

Он повернул голову так, что наши глаза встретились – голубые против зелёных, устанавливая какую-то эмоциональную связь. Ничего страшного, я здесь.

- Ты знаешь, что будет через неделю? – он вдруг поменял тему, но не отпустил мою руку. Я подумал уже было о том, чтобы расцепить пальцы, но понял, что просто не могу сделать этого.

- Что?

- День Святого Валентина.

- И кто же будет твоим Валентином, мистер Стайлс? – я спросил, стараясь оставаться спокойным.

- Мороженое, - он ответил, и его глаза чуть-чуть засверкали.

- Правда? – я спросил и почувствовал, как невидимый груз исчезает с моей груди. Я позволил себе сосредоточиться лишь на ощущении пальцев парня в своих.

- Правда. Мы обсуждали это, наши отношения очень серьёзные.

- Я уверен, ваши дети будут просто превосходными, - я сказал, желая, чтобы всё в мире было так же легко, как здесь и сейчас с Гарри.

- Не говоря уж о том, какими вкусными, - он ответил, и я немного засмеялся.

Мы погрузились в какое-то невероятное уютное молчание, которые изредка прерывалось особенно громкими звуками извне. Тихие голоса врачей и шум медицинского оборудования стали ненужным шумом, от которого мы были закрыты в нашей маленькой крепости. Это не было идеальным, да, но этого было достаточно, чтобы почувствовать себя хорошо.

- Знаешь, что смешно? – он спросил, при этом его голос был таким уютным, что казалось, что он просто говорит сам с собой. – В прошлом году в это время мы думали, что у меня просто мигрень.

Я долго пытался подобрать правильные слова для ответа.

- Мне не кажется это особенно смешным.

Он чуть-чуть засмеялся, и это показалось мне самым грустным из всего, что я слышал сегодня.

- Так и есть, но это звучит лучше, чем «ты знаешь, что дерьмово», да?

- Наверное, - я спустился вниз так, что теперь лежал рядом с ним. При этом я очень остро ощущал, как его огромная ладонь сжимает мою маленькую. Где-то в глубине я осознавал, что нарушаю все правила врачебного этикета, но мне было как-то совсем всё равно.

- Тебе поставили диагноз около года назад, да? – можно было сказать, что он везунчик, потому что рак мозга очень редко можно обнаружить на ранней стадии. Все мои мысли сосредоточились на шрамах на его запястье.

- На следующий день после дня Святого Валентина, - он сказал с тоской в голосе. – Так странно думать, что тогда была последняя ночь, когда я ещё не знал.

Я понял, что думаю о том, что же он делал в последние часы своей свободы. С кем он был?

- Каким был твой последний день? – я спросил, потому что это вроде бы казалось очень важным, даже по профессиональным причинам.

- Счастливым, - его голос был не намного громче его дыхания. – Я тогда встречался с Зейном, но мы не виделись с той ночи.

- Он не смог справиться с твоей болезнью? – я прекрасно знал, что делают посторонние люди, когда узнают о таких вещах. Они отдаляются и становятся чересчур осторожными, будто рак превращает человека в стекло.

- Я бросил его, - он ответил просто. – Я просто не хотел делать ему больно. И он ушёл, превратив бедного Найла в гея. Так что, наверное, всё обернулось очень даже неплохо.

Я улыбнулся про себя. «Бедный Найл». Было что-то такое исключительное, что заставляло меня улыбаться, слушая рассказы Гарри о том, как он расстался со своим парнем из-за того, что у него нашли рак. Что-то было в том, как он говорил о разных вещах своим низким голосом, будто бы мир – одна сплошная шутка, которую Вселенная подсунула ему.

- Иногда я думал, что Найл и не особенно-то расстроен всем этим, - он сказал, усмехаясь.

- Что насчёт тебя? – я спросил, удивляясь, когда это я начал слишком сильно заботиться о нём.

- Я ни с кем не встречаюсь больше, - он ответил, а его тон снова стал серьёзным.

- Почему?

Боже, мой голос правда звучал так разочарованно?

- Это было бы нечестно. Я не могу дать человеку достаточно… У меня совсем нет времени.. – он замолчал, будто бы потерявшись в том, что говорил.

- Получается, что ты даже не пытался полюбить кого-нибудь, зная, что в конце им будет больно? – я спросил, надеясь увидеть хоть какую-то логику во всём этом.

- Я провёл весь прошлый год, уверяясь в том, что никому не будет больно, - он казался таким одиноким, таким безумно одиноким, что я крепче сжал его руку в своей, пытаясь послать ему хоть немного тепла через наше прикосновение.

- Ты не сможешь никого спасти, просто отталкивая их. Люди переживают, просто позволь им это делать.

- Но они не должны обо мне беспокоиться.

У меня сбилось дыхание, а слова, которые я хотел сказать, просто застряли в горле.

Я должен.

Но я почему-то был уверен, что это совсем не то, что он хочет услышать, поэтому я прошептал единственные слова, о которых мог думать в тот момент:

- Хорошо.

Это не было правдой, потому что Гарри падал, а я каким-то образом двигался за ним. Я просто хотел забрать всю его боль, сделать так, чтобы он снова жил, потому что я не просто падал, я влюблялся в него и, к тому же, не знал, как это остановить.

- У тебя всё ещё есть Гэтсби в сумке? – он спросил после долгого перерыва, вырывая меня из моих грёз.

- Мне кажется, я выложил его, - я ответил дрожащим голосом. Возьми себя в руки, наконец, Томлинсон.

- Может, есть какие-нибудь другие книги?

- Может быть, - я взял сумку и порылся в ней, перебирая вещи. И нашёл небольшую синюю книгу, которую Даниэль сунула мне пару дней назад, сказав, что это «абсолютное совершенство» и «море чувств». Я совсем не был уверен во всём этом, но поверил ей, когда она сказала, что это хорошая вещь. Я протянул книгу Гарри.

- Она называется «The Fault In Our Stars»**.

- О чём она?

- О девушке. У неё рак, - я ответил, листая первые несколько страниц с посвящением и какими-то цитатами о тюльпанах.

- Разве тебе не достаточно того, что ты получаешь здесь?

- Похоже, что Даниэль так не думает, - я просмотрел первую страницу. – Я не знаю, вроде бы не кажется такой уж плохой историей.

- Почитай мне, - он сел рядом со мной, вытянув ноги.

- Сейчас?

- У тебя были другие планы? – он спросил, приподнимая брови.

- Вроде бы нет, - я вытащил подушку и положил её под спину. Гарри прижался ко мне с одной стороны и положил голову мне на плечо так, будто бы хотел отдохнуть, но боялся спросить о том, можно ли ему. Я улыбнулся, наслаждаясь тем, как его кудри щекочут мою шею, и начал читать, благо, приглушённого света было достаточно.

- В конце зимы, когда мне было 17 лет, моя мама решила, что у меня депрессия, потому что я редко выходила из дома. Я всё время проводила в моей кровати, перечитывая одну и ту же книгу снова и снова. Также я мало ела и посвящала много времени обдумыванию своей смерти.

- Она мне нравится, - сказал Гарри, когда я остановился, чтобы вздохнуть.

Я посмотрел на него с притворной досадой и сказал:

- Я не буду читать, если ты будешь меня прерывать.

Он повернулся, уткнувшись носом в моё плечо, и пробормотал мне в футболку:

- Прости.

Я постарался игнорировать ощущение его дыхания на своей коже.

- Неправда, ты не сожалеешь.

Он посмотрел на меня, как-то криво усмехнувшись. Мне нравилось это выражение лица: оно было хитрым, и в нём было будто бы множество тайн, которые так и рвались наружу.

- Так и есть.

Я снова уткнулся в книгу и начал читать. Теперь Гарри был тихим. Его голова так и лежала на моём плече, правда, сначала неуверенно, но потом всё больше и больше раскрепощаясь.

Я думал о том, что он сказал мне о том, что старался сделать так, чтобы никому не было больно. Я не был уверен, что он знал об этом, но я чувствую, что, когда он уйдёт, кое-кому всё-таки будет больно.

Когда он умрёт, он заберёт часть меня с собой.

* Рабдомиосаркома — злокачественная опухоль, происходящая из скелетной мышцы. Если проще, то это рак мышц.
** «The Fault In Our Stars» - книга Джона Грина, опубликованная в январе прошлого года. На русский ещё не переведена, но буквально название можно перевести как «Ошибка в наших звёздах».

Глава 4

14 февраля – День двадцать девятый.
Существует разница между знанием и пониманием. Я знал, что Гарри умирает, знал, что у него осталось совсем немного времени, но я не понимал этого до того вечера.
Его комната, обычно освещённая лампой у изголовья его кровати, была тёмной. Через приоткрытые занавески я видел верхушку его кудрявой головы, завёрнутую в синее одеяло.
Когда я вошёл в дверь, из-за занавески вышла медсестра, которая, кажется, узнала меня и улыбнулась.
- Рада видеть вас, мистер Сасслинсон, - она прошептала и что-то быстро записала на своём планшете, после чего указала на Гарри. – У него болит голова всё утро. И мне кажется, что очень сильно. Не уверена, что он захочет кого-то видеть.
Она отступила назад к Гарри и тихо сказала:
- Гарри, у тебя посетитель, ему остаться?
Перед тем, как мы услышали едва слышное да, нам пришлось выждать достаточно долгую паузу.
- Постарайтесь не шуметь. Он сейчас очень чувствителен к свету и шуму. Не забудьте прикрыть занавески за собой.
Я зашёл за занавеску и пропустил медсестру, после чего задёрнул ткань и положил свою сумку на пол. Когда мои глаза привыкли к отсутствию света, я смог разглядеть контуры лица Гарри. В этой полутемноте он выглядел словно ангел. Я даже подумал на секунду, что он слишком прекрасен для этого мира.
Странно было на него смотреть. Внутри меня всё переворачивалось. Я снял куртку и опустил глаза в пол, смущаясь чего-то. Я скучал по Гарри всю прошлую неделю, даже во время других моих встреч, во время обедов с Лиамом, даже теми ночами, когда Даниэль забирала меня с собой в клуб. Можно было даже сказать, что я скучал по нему каждую секунду своей жизни, это будто бы въелось мне в кости.
Я огляделся в поисках своего стула, но понял, что его убрали отсюда. Тогда я просто повесил свою куртку на спинку кровати и сел на пол, не желая выпускать парня из вида, но и не собираясь стоять целый час у его постели. Его рука свисала с одной стороны кровати, а длинные пальцы постоянно сжимались и разжимались, будто бы пытаясь найти что-то, за что можно было бы ухватиться. Я не успел даже сообразить, как оказался около него и переплёл его пальцы с моими. Он напрягся немного, когда ощутил меня, но вскоре я почувствовал, что он держит мою руку сильно и даже как-то отчаянно.
- Лу, - он выдохнул это так, будто бы это причиняло ему физическую боль.
- Гарри, не нужно ничего говорить, всё в порядке, - я ответил, вставая на колени.
Он ничего не говорил достаточно долго, но потом всё-таки произнёс:
- Иди сюда.
Я медленно встал, позволяя его пальцам выскользнуть из моих, и обошёл кровать, после чего опустился на матрас настолько осторожно, насколько только мог. Гарри распахнул глаза и моргнул несколько раз перед тем, как посмотрел на меня. Они были большими, блестящими и полными боли. Я подумал, было это из-за головной боли или, может, из-за чего-то ещё. Я невольно потянулся к нему, поглаживая пальцем бледную кожу щеки.
- С днём Святого Валентина.
Он пробормотал что-то в ответ и взял меня за запястье, чтобы положить рядом с собой. Я лёг с одной стороны, изучая лицо Гарри в слабом освещении. Я не должен был этого делать, я точно знаю, что не должен был. Но рядом с ним моим телом овладевало такое спокойствие, что это невозможно было описать.
Я положил свою руку поверх его руки и провалился во все чувства, что витали в этой ситуации. Мне хотелось верить, что я смогу забрать себе хоть капельку его боли. Когда я позволил себе утонуть в матрасе, то почувствовал, как веки тяжелеют. Я был почти уверен, что мог бы уснуть прямо там, где были лишь я и Гарри.
Быть с ним рядом – это как читать книгу, которую уже кто-то испортил. Я знал, как всё закончится, знал, что жизнь покинет это тело, что рак съест его изнутри, но всё равно переворачивал страницу за страницей в надежде на то, что вдруг всё закончится по-другому.
Я лежал рядом с ним и наслаждался жизнью, которая дана была мне на ста с чем-то страницах. Я закрыл глаза, переплетая наши пальцы. Теперь он не один.
***
Я проснулся под одеялом.
Вряд ли можно сказать, что я был в нормальном сознательном состоянии. Я лишь помню что-то голубое вокруг и чистое состояние удовлетворения. Не было никаких мыслей и переживаний, лишь тихий шелест абсолютно не имеющих значения вещей.
Я был в кровати. Она не была моей, но почему-то чувствовалось, что это нормально. В моей руке была другая рука. Такая тёплая и нежная. Казалось, что очень важно держать её в этот момент. Я немного вспотел, потому что в комнате было слишком жарко. Пояс моих джинсов давил мне на живот, а рукава рубашки сильно закатались.
Я зашевелился, когда услышал тихий храп. Я чувствовал повседневный запах больницы, но к нему примешивалось что-то уютное и тёплое. Гарри. Я распахнул глаза, удивляясь тому, когда успело наступить утро. Я собирался пролежать здесь час-два, но никак не всю ночь. Но глядя на парня, спящего рядом, я понял, что нисколько не жалею.
Солнечный свет проникал сквозь неплотно задёрнутые шторы, придавая потолку и стенам нежно-золотистый оттенок. Мы лежали практически нос к носу, а наши тела соприкасались. Гарри выглядел таким хрупким, что мне казалось, что малейшее прикосновение просто разрушит его. Я расцепил наши пальцы и провёл одной рукой по воздуху над его щекой. У меня в голове был какой-то иррациональный страх того, что если я его коснусь, то он рассыплется.
Я подумал о его взгляде, когда он увидел меня в первый раз. Я вспомнил, что он выглядел побеждённым. Пустым внутри. Теперь, когда он лежал рядом, я подумал о том, что, наверное, слово «изношенный» подошло бы лучше. Со всеми его разговорами о смерти мне казалось, что он просто ждал меня. Что я найду его и смогу собрать по частям воедино.
Я провёл пальцами по его кудрям, тёплым и шелковистым в солнечном свете. Он выглядел почти что нереальным. Я проследил взглядом, как приоткрылись его губы, а затем вниз по шее к груди. Я смотрел, как медленно она вздымается, как он дышит.
Тихий шум достиг моего уха, и я обратил внимание на сумку, которую оставил на полу. Я немного задержался, но всё равно пришлось слезть с кровати, чтобы достать телефон. Три сообщения.
9:32 Лиам: где ты?
9:33 Лиам: ты вообще был дома прошлой ночью?
10:01 Лиам: если ты не позвонишь мне в течение 5 минут, я буду думать, что ты умер.
Я лишь улыбнулся, читая эти сообщения, и быстро ответил «я не мёртв, успокойся, детка». Нужно же было заверить его в том, что я ещё на этой стороне мира. Я надел куртку и взял сумку, посмотрев на Гарри.
Я знал, что пора уходить, особенно учитывая то, что нужно было хотя бы душ принять перед тем, как нужно будет идти к новому пациенту. Но я так и не понял, каким образом я оказался на коленях перед его кроватью.
- Пока, Гарри, - я прошептал в пустоту. – Увидимся на следующей неделе.
Я наклонился, не совсем понимая, что делаю. Мои губы прижались к его лбу, и я оставил там нежный, тёплый поцелуй.
- Хорошего тебе дня.
Это случилось в тот момент, когда я ехал домой. Глупая улыбка появилась на моём лице.
Может, это не я помогал ему. Может, это он меня спас.

Глава 5

16 февраля – День тридцать первый.
Если можно было сказать, что я сидел на диване, то да, я сидел. Мои ноги были на спинке, а голова свисала вниз, в руках был телефон. Даниэль сидела рядом и была жутко увлечена новым выпуском «Танцующих мам» *, а Лиам готовил обед на кухне. Дани заставила меня остаться дома, когда услышала, как я кашляю, и почти запихала градусник мне в глотку. А потом, в общем-то, оказалось, что у меня температура. Я всегда ненавидел откладывать свои встречи, но, возможно, она была права, мне нужно было остаться дома. Я пытался выздороветь вот уже которую неделю, и этот выходной, наверное, определённо мог бы помочь в этом.
Я покрутил телефон в пальцах, проверяя, не слишком ли рано писать Гарри. Со времени нашей прошлой встречи мы долго не виделись из-за его болезни, и я думал, что мы вполне могли бы встретиться до нашего следующего раза, чтобы наверстать упущенное.
И это всё вовсе не потому, что я снова хотел его увидеть. Нет, это было бы глупо.
Я открыл новое сообщение, держа телефон буквально на расстоянии пары сантиметров от лица, и начал печатать.
Не хочешь увидеться перед нашей следующей встречей?
Посмотрел на слова и удалил их. Звучало предельно глупо.
Привет, ты не против встретиться в ближайшее время?
Ну, так немного лучше. Отличная работа, Томлинсон. Даниэль ткнула меня пальцем и попыталась заглянуть в экран.
- Кому пишешь?
Я прижал телефон к груди и постарался не выглядеть виноватым и жалким под её осуждающим взглядом.
- Никому.
- Это парень? – она спросила с огромными глазами, а я уже проклинал эти дурацкие рекламные паузы.
- Никто, кто мог бы тебя заинтересовать, - я старался выглядеть как можно более отстранённо.
Она пододвинулась ближе, телевизор был напрочь забыт.
- Это твой парень? Тот, кудрявый?
Лиам появился в двери с тарелкой спагетти в руках.
- Что за парень?
Даниэль закружилась на месте.
- Тот, что приходил в пекарню на прошлой неделе. Он пытался спрятать его от нас!
Я взял подушку и прижал её к своему лицу, больше не сдерживая стона.
- Он мой пациент, Даниэль! Пациент!
Она пнула мою подушку.
- Пациент, с которым тебе необходимо встречаться. Если этого не сделаешь ты, это сделаю я.
- Дани, он гей, а у тебя есть парень, который, кстати, стоит в этой комнате, - я ответил.
- Это было неплохой угрозой… - она положила ноги мне на грудь. – Эй, Лиам, ты принёс мне спагетти?
Я оторвал подушку от лица и понял, что если бы Дани не закрыла эту тему сейчас, то я бы просто сорвался. Она всё ещё кидала на меня взгляды, но теперь там не было ничего, кроме радости, поэтому я просто решил сделать третью попытку написать Гарри.
Мы не смогли поговорить в прошлый четверг, может, перенесём?
Я внимательно перечитал сообщение, а потом добавил смайлик в конец и быстро отправил, не давая себе времени передумать.
Он ответил где-то через минуту, что было совсем не удивительно, ведь он проводил всё своё время в своём Гарри-коконе.
12:32 Гарри
Хорошо.
12:32 Гарри
Можешь прийти в любое время. Я, вроде как, не так уж и далеко.
Я улыбнулся, представляя его лицо, когда он писал это, или его голос, если бы он сказал эти слова.
12:33 Луи
Завтра в 4?
12:33 Гарри
Я буду ждать твоего визита, затаив дыхание.
Трудно было отвечать ему быстро, потому что было практически невозможно побороть желание отвечать на каждое сообщение словами, вроде «Боже мой, ты потрясающий».
12:34 Луи
Хорошо (:
12:34 Гарри
«The Fault In Our Stars»?
12:34 Луи
«The Fault In Our Stars».
12:35 Гарри
Окей.
Я уставился в потолок, не совсем понимая, почему дышать стало так тяжело.

Дата добавления: 2015-10-23