Рассказ Агареса, демона-начальника Восточного сектора Ада

«Изначально их было четверо. Как сказал сам Картафил, четвертого они сами не нашли – это должен быть кузнец. Скорее всего, он не врет. Тогда этот человек не представляет для нас опасности. Я лично знаю всех четверых, ибо в свое время, когда еще не сделал карьеру, работал в курьерской службе Ада. Меня уполномочили объявить им ниспосланное наказание. Почему это должны делать именно демоны? Между Раем и Адом существует очень сложная система отношений. Чисто формально Сатана является вассалом небесного владыки, и это записано в Библии. У вас в истории тоже был похожий случай: Московское княжество набрало большую силу, но в то же время продолжало исправно платить символическую дань слабой Золотой Орде, чтобы не вызвать лишних осложнений на государственном уровне. Так и тут. Мы – заклятые враги, ведущие борьбу за сферы влияния: ни та ни другая сторона не брезгует самыми гнусными методами для достижения своих целей. Ваши ресурсы – это золото, нефть и газ, наши – человеческие души, на их тотальной добыче и строится вся экономика загробного мира. Чем больше Ад или Рай перетянет душ на свою сторону, тем успешнее идут дела и продаются акции адско-райских предприятий на потусторонней бирже. Однако в Соглашении записано: признавая чисто для «галочки» верховенство Рая, мы в рамках этого обязаны исполнять десять символических поручений в год. Ничего сложного, старая дипломатическая процедура.

Как правило, ты являешься наказуемому во сне, сверкаешь глазами и с сатанинскими интонациями чревовещаешь о смысле ниспосланного наказания. Для чего это нужно – я сам толком не понимаю. Официоз. Обычно человек хранит молчание: он думает, что это страшный сон, а утром напрочь забывает видение – словно ножом отрезало. Троим из четверых я объявил наказание эффектно: замогильным голосом, развернув черные крылья, – реакция была стандартной, никто не проронил ни слова. Заминка возникла лишь с Картафилом. Он как будто ждал меня во сне: после первой же фразы вступил со мной в разговор, горячо выпытывая – чем конкретно вызвано его проклятие. Мне это показалось любопытным – раньше клиенты так не реагировали. Скуки ради я представился и ответил на его вопросы, будучи в полной уверенности – утром Картафил обязательно забудет содержание нашей беседы. Однако, насколько ясно теперь, произошел сбой.

Сегодня он узнал меня – причем первым. Я могу только гадать, почему он не забыл. Возможно, причина в следующем: иногда, через много лет, сон повторяется – существенная недоработка халтурщиков с Небес. Так это или нет, в данный момент не столь важно, но Картафил уяснил смысл наказания. Это самая страшная небесная кара за всю историю человечества, которая только существует на Земле. Настолько, что ее не применяли в качестве высшей меры целых пять тысяч лет. Первым (и на тот момент последним) наказали Каина за убийство Авеля: он т о ж е был обречен на бесконечные скитания. Коллегия ангелов вынесла приговор единогласно – эта четверка простых, ничем не примечательных людей приговорена к вечной жизни. Ты улыбаешься? Да, мало кто из обычных смертных может представить себе смысл и жестокость их наказания.

Бессмертие – фетиш человечества. Люди исступленно мечтают о нем, но при этом часто не знают, как занять свободный вечер, страдая от скуки. Обреченные жить вечно – хуже прокаженных. Им не найти покоя – они бегут из страны в страну, чтобы не вызвать подозрения окружающих, избежать вопросов: почему они не стареют? Это не дар, а проклятие. Они всегда одиноки. И жены, и дети, и близкие друзья – все, кого ты любишь, умрут. Ты увидишь их смерть, закроешь им глаза, бросишь горсть земли на могилу – но сам будешь жить. Суицид? Бесполезно. Режь себе вены, травись ядом, бросайся с горы – ты не заглушишь и частичку своего горя. Твоя жизнь продолжается – она будет бесконечна, и ты никогда не соединишься с теми, кого любил, в загробном мире: ибо не в состоянии познать счастье смерти. Так они и живут – без страсти, без эмоций, без любви, иссушая тело в скуке и боли, безрадостно глядя на меняющиеся очертания мира.

Есть ли справедливость в том, что они ТАК наказаны? Думаю, нет – но мое мнение никому не интересно. Так решили наверху, и точка. Теоретически наказание не дается с целью помучить: Небеса думают, что люди поймут свои ошибки и совершенно искренне покаются в грехах – после чего их простят. Но эти трое не признали своей вины, не раскаялись, а лишь пропитались темной злобой. Они строили планы на Апокалипсис и ждали его как манны небесной. Скорее всего, они разведали тайну, по их меркам, не так давно: черновик иоанновского «Откровения» хранился в одном из двадцати греческих монастырей на святой горе Афон – Эсфигмене. Никто не придавал этому значения, знаешь, фальшивых святынь выше крыши. Только лишь зубов девы Марии во Франции пятьдесят штук. Так вот, в черновике, на последней странице, после слова «аминь» содержался вычеркнутый впоследствии рецепт остановки Апокалипсиса – средство, которое может повернуть все вспять. 28 апреля 1941 года в суматохе капитуляции Греции монастыри были сожжены и полностью разграблены то ли итальянской армией, то ли местными мародерами. И мы, и наши конкуренты с Небес думали, что роковая страница сгорела при пожаре. Но черновик «Апокалипсиса», вероятно, попал в руки Картафила: и уже без разницы, был он в рядах гвардейцев Муссолини, возглавлял локальную банду грабителей или просто купил папирус у одного из монастырских воров. Думаю, увиденное поразило его. Он не знал, когда случится светопреставление, но принял все меры, чтобы подготовиться к нему как можно лучше. К черновику имели доступ настоятели ВСЕХ монастырей Афона, о содержании последней страницы также осведомлено высшее руководство Рая и Ада. Исходя из этого, Картафил четко уяснил – как только наступит конец света, объявится масса заинтересованных лиц, желающих воспользоваться рецептом предотвращения Апокалипсиса. Вот почему эта троица старается устранить тебя любой ценой.

Эти люди не просто хотят умереть – они мечтают о смерти, гибель мира для них слаще сахара. Сатана же, напротив, категорически против Апокалипсиса, да и я, откровенно говоря, тоже. Если мощь Дьявола будет сокрушена Небесами, то все полчища демонов Ада встанут в очередь за бесплатным супом для безработных. Поэтому в моем задании нет ничего зловещего: Дьявол скромно попросил меня доставить тебя к нему. Черновик пророчества говорит – действия последней невесты остановят Апокалипсис, но детали мне не открыли, ибо даже для топ-менеджеров Ада такие подробности – секретная информация. Известно лишь одно: тебя невозможно заставить. Пророчество сбудется, если ты пожелаешь этого добровольно, сама. Я ответил на твой вопрос? Теперь нам пора. Сейчас мы пойдем на развалины, попытаемся раскопать «смертьфон», я свяжусь с Дьяволом и доложу ему о возникших проблемах. Если мы справимся с этим ублюдком Мидасом – остальные не представляют угрозы.

На Небесах – одни импотенты. Они говорят множество красивых слов, но едва доходит до реального дела, так снова в бой идут одни только демоны. Прошу тебя, соберись с силами.

Я бессильно закрываю глаза, мои губы трепещут. В мыслях всплывает бледное лицо Олега: за долю секунды до смерти глохнущее сознание запечатлело его взгляд. Я ошиблась. Мне казалось, я видела жалость и ужас. Все, что угодно. Однако это не так. В серых глазах ясно читается з а в и с т ь.

ОН ЗАВИДУЕТ МНЕ. ТОМУ, ЧТО Я УМИРАЮ.

– Что такого они сделали? – тихо спрашиваю я. – Почему их наказали?

Демон горько вздыхает, обращая взор к потолку «шалаша».

– Несправедливо, – чеканит он слова сквозь тающую невозмутимость. – Почему ты не глухонемая невеста? Столько проблем решилось бы разом. Я тебе на отличном русском языке объясняю – пора искать «смертьфон». Лекция на библейские темы длилась достаточно, чтобы ты могла оклематься.

Я честно, но безрезультатно пытаюсь сползти с груды щебня.

– У меня жуткая слабость, – жалобно признаюсь я после тщетных усилий. – Извини, Агарес. Наверное, тебе опять придется тащить меня на руках.

Демон, видимо, ожидал такого поворота – он не слишком удивлен.

– До сих пор считалось сложным вести розыски и вместе с тем отбиваться от врагов, если у тебя на плече висит 60-килограммовая блондинка, – парирует Агарес. – Увы, ты весишь больше пляжного полотенца, а я не грузовой дракон. Оставить тебя здесь одну? Тоже не выход. Я видел много фильмов: как только главный герой покидает героиню и говорит: «Я сейчас вернусь», так ее сразу накрывает полная жопа. Нет уж, спасибо. Лучше побуду здесь.

Спина затекла. Я часто дергаю плечами – словно танцую «цыганочку».

– Зато мне в туалет не надо, – радостно сообщаю я. – Прикинь, тебе пришлось бы меня и туда носить? Прикольно, однако у воскресших мертвецов, оказывается, нет естественных отправлений. В принципе это можно было уяснить и по старым ужастикам, где зомби активно едят людей, но забывают посещать кабинки М и Ж. Хотя не совсем понятно, куда девается то, что они едят и пьют, ну да ладно. Может, в организме растворяется. Хорошо, раз уж ты остался, давай поболтаем… разумеется, не теряя бдительности. Могу ли я узнать настоящие имена всех троих, состоящих в «союзе проклятых»?

– Разумеется, – по-старушечьи поджимает губы демон, демонстрируя своей гримасой глубокий и очевидный скептицизм. – Но они тебе ничего не скажут.

– Зато, наверное, скажут мне, – прерывают снаружи.

Человек, стоящий перед обломками стены, опускается на корточки: я вижу знакомую серебряную маску. Ангел приветственно машет черной рукой.

– Так и думал, что ты вывернешься, – безрадостно произносит Агарес. – Примерно минуту назад меня начало заново тошнить и голова отвратно закружилась. Основной признак – милый братец пасется где-то рядом.

– Слава богу, – пожимает плечами Аваддон.

Демона немедленно бьет слабым, но ощутимым электрическим разрядом.

– Козел с нимбом, – устало замечает он. – Специально так сделал?

– А то, – ангел явно улыбается под маской. – Я все слышал. Ты называл представителей Небес импотентами и думаешь, это тебе сойдет с рук? Однако я отложу нашу драку на утро. Сейчас мы наблюдаем интересное кино: значит, ты опознал группу коммандос? Любопытно – кто же они?

Демон корчит такую рожу, что я заливаюсь смехом. Видно, при обычных обстоятельствах он, не задумываясь, отправил бы брата в «эротический пеший тур». Но сейчас мы сидим в одной лодке и у нас один и тот же враг.

– Нет проблем, – с видом акулы говорит Агарес. – Стой и слушай…

Он произносит три имени. И верно – они не говорят мне ничего. Странные, их не так легко выговорить с первого раза. Одно я как будто слышала, что-то знакомое… но, напрягая память, не могу припомнить детали. Эмоции ангела, как обычно, скрывает маска: он хранит молчание, обдумывая сказанное…

– Матерь божья… – мрачно произносит Аваддон минуты эдак через две.

Демона опять шарахает разрядом.

– Охренел, что ли! – злобно орет он в лицо ангелу. – Может, хватит?

– Прошу прощения, – отвечает тот с глубокой задумчивостью.

Поперхнувшись, Агарес сейчас же умолкает: похоже, он элементарно ошарашен, что сводный брат извинился перед ним – впервые в жизни.

– Я пытаюсь разобраться, – сообщает Аваддон, взявшись за край маски. – Ох, как я сам-то об этом забыл? Во втором семестре в академии ангелов курсовую писал по проклятиям… и на тебе. А с кем же тогда я встретился в вестибюле «Отрадного»? Если верить твоему предположению, это Малх.

Демон молча кивает. Сгибается и на четвереньках выползает из «шалаша». Выпрямляясь, Агарес со страданием на лице отряхивает плащ, выбивая из него целые облака белой пыли. Цвет плаща, правда, от этого не меняется.

– Что ж, теперь понятно, откуда у меня ощущение, что я мог видеть его раньше, – глухо звучит из недр маски. – Тогда не мешкай – ищи «смертьфон». Я побуду в твое отсутствие на охране невесты. Поторопись.

Демон, вопреки ожиданию, не трогается с места.

– Мне пришла в голову одна интересная мысль. – Глаза Агареса блещут подозрительностью. – По сути, вся эта троица действует в интересах Небес. Ведь вы же затеяли Апокалипсис вовсе не для того, чтобы он сорвался? А если невеста избежит прикосновения Мидаса, то именно это и произойдет…

Аваддон крутит пальцем у виска, снимая маску. Их взгляды скрещиваются. От демона исходит темное напряжение, от ангела – ленивая расслабуха.

– Брателло, открою тебе один секрет. – Ласковый голос Аваддона льется успокаивающими волнами, как морской прибой. – Мое задание: охранять невесту от любых посторонних посягательств. Мало ли кто и что творит, прикрываясь именем Небес? Да будет тебе известно – святая инквизиция, отправившая на костер миллион человек, тоже была уверена: она сражается против Дьявола. Я давно не верю тем, кто утверждает, что действует в райских интересах. Как правило, это продавцы средств для похудения.

– Вы обсуждаете меня как вещь, – возмущаюсь я. – А я могу решить?

– Нет, – хором отвечают ангел и демон, не отрываясь друг от друга.

Противостояние длится с минуту. Демон первый отводит глаза.

– Хорошо, – бурчит он. – Я иду за «смертьфоном». Но, клянусь Сатаной… если ты поставишь под угрозу мою карьеру в тот момент, когда мне уже почти подчинился Северный сектор Ада… это означает открытую войну.

Черное лицо ангела отражает целую гамму чувств – снисходительность, недовольство, небрежность и нетерпение. В самом конце этой небольшой сюиты он приподнимает левую бровь: видимо, жест означает насмешку.

– Покажись доктору, брателло, – усмехается Аваддон. – Пусть пропишет тебе таблетки от паранойи. Ты долго будешь тут топтаться? Если несложно, раздобудь по дороге что-нибудь огнестрельное. У меня с собой только ятаган, отнял у янычара.

Найдешь «смертьфон» – сразу звони Сатане… а то знаю тебя: начнешь выяснять, какие туда мобильные игры загружены.

Не ответив, демон отступает в белое облако: его лицо исчезло в пыли. Ангел, не дожидаясь приглашения, протискивается в «шалаш», притащив с собой кривую янычарскую саблю без ножен. Я подползаю ближе к нему.

– Ну а теперь, – подначиваю я. – Рассказывай, за что наказали тех троих?

Ни ангел, ни невеста не могут видеть странную фигуру у дымящихся обломков Теремного дворца. Она стоит, раскинув руки крестом, прикрыв дрожащие веки, поднимая к небу молочно-белое лицо. Рядом в молчаливом ожидании замерли три человека. Их кожу покрывают ожоги, свежие раны кровоточат, от лохмотьев одежды исходит запах гари. У мужчины с бритой головой на горле багровеет шрам, покрытый засохшей коркой. Пальцы фигуры шевелятся, ощупывая туман – так, словно он состоит из гранита.

Он открывает глаза. Зрачков не видно – только белки.

– Она здесь, – внятно шепчет Мидас, кусая губы. – Она совсем рядом…

Глава IX. Путь на Голгофу
(Под утро, Москва, Кремль)

Сигнал «смертьфона» терзал голову, пробивая мозг насквозь, как стрела. Упругие радиоволны раз за разом отскакивали от барабанных перепонок. Уже очевидно: когда аппарат использовали для последнего разговора, то забыли отключить маячок системы обнаружения. Пыль тягуче оседала вниз, давая возможность рассмотреть очертания изломанных тел и здания, лежащие в руинах, – утреннее солнце уже пробивалось сквозь белый туман. «Новоживые» братки, убитые на разборках девяностых, пришли в себя быстрее остальных. Приняв на грудь слоновью порцию коньяку из кремлевских подвалов, они вовсю отплясывали в тумане, отсвечивая красными пятнами пиджаков. Искалеченный градом музыкальный центр из разграбленного ГУМа давился старым компактом, делясь на всю площадь децибелами лихой песни, когда-то сотрясавшей все столичные танцполы:

There was a king with magic hands

There was a crown and a touch of gold

The crown was up in the game of chance

Welcome, king Midas…^[97]

– Симпатичная песенка, – порадовался Агарес. – И как нельзя кстати.

Бесцеремонно перешагивая через упившихся баварских рейтаров, демон быстро добрался до живописных развалин: задавленные бетонными плитами с упавшего потолка, среди рухнувших стен издохшей змеей зависли ряды зрительских кресел концертного зала. Агарес склонил голову, и радиоволна от «смертьфона» вновь наполнила болью его уши. Посреди кресел шустро орудовали бабки-мешочницы в серых пуховых платках, используя штыки «калашниковых», старушки с хозяйственной радостью отдирали от сидений красную обивку. Агарес успел побывать на ведущих мировых войнах в качестве координатора Ада, и мародерство было ему не в новинку. Морализаторством демон тоже не страдал. Однако столь откровенное наслаждение халявой на фоне печального антуража ввергло его в огорчение.

– Бабуля, – по-свойски обратился Агарес к старухе, возившейся с материей. – Шла бы ты домой, то есть на кладбище. Неделю грабишь, отдохни слегка.

– Я ж не твое беру, – огрызнулась бабка, не прекращая занятий. – Обчественное. Все равно добру пропадать. А ткань-то еще сгодится.

– Бабушкаааа… – душевно протянул демон. – Тебя кирпичом в лоб убило, что ли? Конец света, бля. Оставь кресло в покое, на Страшный Суд не возьмешь.

– Не я, так другие, – предъявила Агаресу стародавний аргумент бабка. – А ты, касатик, шел себе – вот и иди своей дорогой. Других давай уму-разуму учи.

В прежнее время демон порвал бы старуху в клочья за один факт препирательства с силами Ада, но сейчас ему не хотелось тратить время. Обойдя бабулю, Агарес вспрыгнул на спинку освежеванного кресла: правильно рассчитав расстояние, он легко перемахнул на тлеющую сцену, усеянную дырами от метеоритов. Оттуда уже рукой было подать до коридора с гримерками: точнее, груды строительного мусора, лежавшей на месте комнат. Сигнал «маячил» совсем близко: запустив левую руку по локоть в щебень, Агарес без лишних проволочек нащупал то, что ему требовалось. Стиснув пальцы вокруг добычи, демон облегченно улыбнулся, свободной рукой начертив на лбу пентаграмму. Спустя миг он вытащил из обломков китайскую шкатулку с перламутровыми драконами, потайной рычажок, как обычно, располагался сбоку. После нажатия крышка величаво открылась, тихо жужжа, словно дверца лифта, – на шелковом ложе покоился розовый мобильный телефон с крышкой, оснащенной стразами от Сваровски. Сбоку блестела золотая табличка с именем владельца. Прочитав ее, Агарес скривил рот, но сумел воздержаться от комментариев вслух. Взвесив предмет на руке, демон, размахнувшись, швырнул мобильник в бетонную плиту: стразы брызнули в стороны искрящимися огоньками. «Смертьфон» находился внутри, гламурный сотовый служил «скорлупой». Постоянный пин-код не менялся – набрав 666, демон привел в действие секретный вызов Дьявола…

Ангел не смотрел на Светлану. Его взгляд был обращен в туман – он реагировал на каждое движение внутри белой мглы, сжимая эфес сабли. Губы Аваддона почти не шевелились, он вел рассказ отвлеченно, разговаривая, как могло показаться, вовсе не с невестой, а с самим собой.

– В суматохе забываешь важные вещи. Дата Апокалипсиса держалась в строгом секрете, о ней знали только двое – Господь и апостол Иоанн. Когда ангелов поставили в известность о конце света – начался аврал. О тройке, подвергшейся проклятию, никто и не подумал: они канули в безвестность, их судьба не отслеживалась. Первый – это Картафил, офицер прокуратора Иудеи Понтия Пилата. Апокрифические источники точно не определились по поводу его должности: в разных повествованиях он именуется то носильщиком, то привратником, то центурионом. Однако все это домыслы – Картафил служил в личной охране Пилата, и волей случая ему выпал жребий сопровождать Христа, когда тот нес свой крест на Голгофу. Дело это оказалось нелегкое, уж поверь: крест весил будь здоров, Иисус вскоре устал и попросил у Картафила позволения разрешить ему идти не так быстро. Однако тот всегда был тупым солдафоном: он плюнул Христу в лицо и наотмашь ударил. Наказание последовало незамедлительно. Один средневековый английский богослов, некий Роджер из Вендовера, уверял, что нашел в церковных архивах доказательства: осознав проклятие, Картафил раскаялся – он принял крещение, ушел в монахи и ведет святую жизнь. Черта с два. Такие люди не держат раскаяния даже в мыслях.

Второй из тройки – наиболее раскрученная личность в попсовом плане: Агасфер, известный по прозвищу Вечный жид, – мелкий торговец из Иерусалима. Как говорят в американских фильмах, парень «оказался не в то время и не в том месте». Иисус, утомленный тяжестью креста, на секунду прислонился к стене его дома. Завидев это, Агасфер сказал ему с насмешкой: «Иди, что ты медлишь? Ты же сын Божий – воскреснешь после распятия, отдохнешь на обратном пути». Я неплохо знаю Иисуса, пару раз играл с ним в бильярд. Поверь, у Христа вполне приличное чувство юмора, но тут он стеб Агасфера не оценил. Шутки в ситуации, когда на твоих плечах полцентнера плохо оструганного дерева, мало кто способен понять. Иисус в ответ пошутил по-своему: «Отлично – ты будешь ждать меня, пока я не вернусь». Запомни, женщина, – иногда язык следует подержать за зубами, особенно если ты не знаешь, кто стоит перед тобой. Третий – твой муж, и с ним, я должен признать, получилась слегка невнятная история. Малх – стражник малого Синедриона, личный телохранитель первосвященника Анны. Он был в отряде, который отправили в Гефсиманский сад для ареста Иисуса. Едва лишь Малх и еще два стражника вздумали связать сына Божьего, апостол Петр, славившийся горячностью нрава, хватил твоего дражайшего супруга кинжалом. Убить не убил, но отрезал ухо – вот откуда у него шрам на щеке. Однако Иисус удержал Петра от насилия: он коснулся раны Малха, и ухо приросло обратно. Остальные стражники умудрились ничего не заметить – в саду было темно. По сути, произошла досадная ошибка: Иисус не имел намерения наказывать стражника вечной жизнью. Он хотел заживить рану и случайно не рассчитал количество божественной энергии. Потом в Иерусалиме начались такие события, что стало уже не до Малха. В общем, все трое пострадали по одному и тому же поводу, вот почему этот случай объединил их, превратил в союзников и друзей. Я понятия не имею, как они встретились: но, видимо, здесь помог Интернет – мы и сами его активно используем, если надо кого-то найти, Господа каждой мелочью отвлекать не будешь. Соединившись, Картафил, Агасфер и Малх, как мы теперь видим, составили план действий на время Апокалипсиса. Когда произойдет долгожданный конец света – ничто не должно помешать им умереть.

Аваддон замолчал. На протяжении ангельского монолога невеста не произнесла ни единого слова. Ангел, в свою очередь, запланировал полное отключение объекта ввиду потери сознания, поэтому терпеливо ждал реакции, нащупывая в походной аптечке на поясе пузырек нашатыря.

– Так получается, Олег – еврей? – заторможенно реагирует Светлана. – Интересно, почему же он не был обрезан? Я вроде все хорошо рассмотрела…

– На конкурсе блондинок ты займешь первое место, – валится со смеху Аваддон. – Не вижу для тебя конкуренток: сокрушишь всех. Я в красках повествую о главной мистической тайне человечества, газета «Жизнь» не пожалела бы за нее и миллион, а ты вспоминаешь член своего мужа. Напоминает фрагмент из «Золотого теленка» – зрители задают пророку Самуилу два вопроса: «Почему в продаже нет животного масла?» и «Еврей ли вы?». Аспект обрезания Малха Небеса не интересует. Сугубо теоретически можно предположить, что он сделал операцию по наращению крайней плоти. Бессмертным приходится нелегко: они наверняка меняли место жительства, имели кучу паспортов и часто ложились под нож хирурга.

Светлана подносит руки к голове, ощупывая холодными пальцами лоб.

– Извини, – сонно произносит она. – Башка что-то совсем не варит. Ладно, член больше не обсуждаем. Ты говоришь – их всего было трое. Но Агарес в последнем разговоре с Картафилом упомянул также и четвертого…

– А, этот… – хлопает черными ресницами Аваддон. – Его довольно мало упоминают и, между прочим, в основном в ваших апокрифах. Кузнец, сковавший гвозди для распятия Христа. Сделав это однажды, он был обречен ковать их всю жизнь, до второго пришествия. Я не густо о нем знаю – как и Каин, он пропал из поля зрения Небес. До заговоров ли ему? Работы ведь до хрена. Просыпается рано утром и кует гвозди до вечера, как проклятый.

– Он и есть проклятый, – встряла с замечанием Светлана.

– Верно, – согласился Аваддон. – Однако эти трое даже не ведают некоего, весьма печального для них факта. Они совершенно впустую провернули свою грандиозную аферу. Всего одна штука сводит на нет все их старания…

Впервые с начала разговора ангел повернулся лицом к невесте.

– Дело в том, что…

Он не закончил фразу. Ятаган в руке зазвенел, он увидел, как лезвие стремительно пожелтело: оранжевая паутина поползла вверх к эфесу. Рука Мидаса аккуратно выскользнула назад, послышался язвительный смех.

– Спокойно! – громко крикнул Аваддон. – Просто дайте мне выйти.

– С чего ты взял, что мы сделаем это? – прозвучал голос Малика.

– С того, что с этого момента мы на одной стороне, – спокойно сообщил ангел, надевая серебряную маску. – Райским службам не нужна отмена Апокалипсиса. Мое задание – забрать невесту в небесные чертоги. Из-за Мидаса я ошибочно принял вас за демонов, служащих богам зла – Ахриману или Сету. Однако если ваша цель – остановить невесту, то возражений нет.

Помертвев от липкого страха, не в силах вымолвить ни слова, Светлана всматривалась в белый металл маски: на миг ей показалось, что сжатые серебряные губы раздвинулись, демонстрируя холод змеиной улыбки.

– Прости, – сказал ей ангел. – Но тебе надо было послушать моего брата…

Отбросив бесполезный ятаган, он начал вылезать из каменного убежища…

Глава X. Ave Satanas
(Утро, суббота – район Беверли-Хиллс неподалеку от Лос-Анджелеса / Москва, Кремль)

Дьявол не совсем понимал, зачем он это делает, но других вариантов развлечения на ум не пришло. Если уж полкило таблеток из серы не подействовали в качестве успокоительного, то надо уметь расслабиться традиционными методами. Сидя в бассейне-джакузи вместе с двумя обнаженными ведьмами-поклонницами: блондинкой и брюнеткой, он холодно поглощал шампанское, отслеживая новости на плазменном экране.

– Велика вероятность, что Страшный Суд не состоится в назначенное время, – сообщал заспанный телеведущий. – Поскольку с доставкой грешников в Москву наблюдаются некоторые трудности. В настоящий момент спецназ ангелов сражается с варварскими племенами Гензериха, захватившими ряд итальянских городов. Император инков Атауальпа закрылся в комнате с золотом, заявив, что ему уже известны христианские суды: в прошлый раз его задушили гарротой, и дожидаться повторения процесса он не намерен.

Персидский царь Ксеркс бросил против ангелов свои воскресшие легионы «бессмертных», но пресс-секретарь Рая пообещал, что к вечеру сопротивление будет сломлено мобильным отрядом из трехсот серафимов. Лазарь Каганович, Фидель Кастро и мыслитель Вольтер публично отказались подвергнуться Страшному Суду на том основании, что Бога нет, а все происходящее – результат масштабного возгорания посевов дикой конопли. А сейчас обратимся к мнению признанных экспертов в области богословия.

Камера отъехала в сторону, показав полностью раздетую Елену Беркову. Дьявол восторженно хлопнул в ладоши, слегка испугав щебечущих ведьм.

– Я, в общем, не особо такой эксперт, – помялась Беркова.

– Да, но других уже не осталось, – вздохнул ведущий. – Мы звонили в Патриархию, там повсеместная депрессия: Бог не представил им ожидаемых привилегий, а уравнял на Страшном Суде с остальными. Приглашали также «Газпром», но им некогда: они вне себя от счастья, с Лужковым советуются – Москву разрушило землетрясение, сколько появилось возможностей для точечной застройки новых небоскребов и офисов! А уж храм Христа Спасителя восстанавливать заново… они и мечтать о такой радости не могли. Ладно, пока вы можете сделать мне минет, а мы уходим на рекламу.

Последовал блок роликов: страховка от Апокалипсиса, зубная паста с добавкой серы, памперсы для новорожденных демонов со впитыванием жидкого огня, бесплатные вечеринки группового секса под броским слоганом: «Вход только для праведных девственников!». Экран отразил истерически счастливое лицо праведного девственника, к чьим бледным чреслам жадно припали по меньшей мере пять дамочек одновременно.

– Я тоже очень хочу сняться в рекламе, – капризно заскулила блондинка. – Вы ведь все можете, правда? С детства мечтала потрясать мужчин с экрана.

– Так и шла бы в порно, – усмехнулся Дьявол. – Чего мешало-то?

– Ну, что вам стоит, – ныла ведьмочка. – Разве вы не можете?

– Да, я все могу, – самодовольно подтвердил Дьявол. – Сейчас позвоню.

– Ave Satanas, – с радостью хлюпнула шампанским девушка. – А то наши уж нервничать стали по поводу вашего могущества. Слухи распространяют в курилках – просто ужасные. Поговаривают, скоро вас заключат в тюрьму, а всем нам придется идти на биржу труда, выслушивая насмешки ангелов.

– Какая фигня, – с юношеским оптимизмом заметил Дьявол, подавляя неприятную дрожь. – Да не родился еще тот, кто… впрочем, родился, ну да это уже неважно. Я его на британский флаг порву, будьте уверены.

Он хотел добавить острых выражений, но тут зазвонил «смертьфон». Одного взгляда на дисплей стало достаточно, чтобы выдержка изменила Сатане.

– Алло! – заорал он, схватив прибор. – Какого хрена тебе от меня надо?

– Спокойно, шеф, – прозвучал из динамика голос Агареса. – Это не Маша Малиновская. Признаться, я просто офигел, когда увидел, кому вы выдали «смертьфон». То есть, не случись Апокалипсис, крашеная блондинка с силиконовой грудью стала бы президентом России? Ну и вкусы у вас. Теперь я понял, зачем она получила членский билет ЛДПР и избралась в Белгородскую областную думу. Первый шаг в блестящей карьере политика.

– А чем плоха Малиновская? – удивился Дьявол. – Да, так и было запланировано. Депутат, сенатор, министр, премьер и – президент. Меня лично устраивает. Я вообще понял – во власть надо ставить блондинок с силиконом. Профессиональные политики потом раздуваются от важности и делают вид, что тебя не знают. Саддам меня до того достал – пришлось Буша на него наслать. Вот только звонит эта Маша без конца. Она «смертьфон» воспринимает как халявную мобилу, по которой можно болтать часами.

– Тогда понятно, почему «смертьфон» был замурован в стенку гримерки в Государственном кремлевском дворце, – донесся до Сатаны голос демона. – Малиновская часто ведет концерты. Шеф, я рад, что дозвонился. Моему старому «смертьфону» пришли кранты. Я нашел невесту в первый же день, но возникли непредвиденные обстоятельства. Дико непредвиденные.

Блондинка и брюнетка, замерев среди пузырьков, с тревогой следили: Дьявол сосредоточенно слушал абонента на другом конце Земли, даже не пытаясь его перебивать. Ближе к концу разговора Сатана улыбнулся.

– Эта проблема решаема, Агарес, – отпил он шампанское. – Замечательно, что ты нашел «смертьфон». Сними заднюю крышку, ты увидишь там вторую симку. Она пустая – это замаскированная кнопка. После нажатия выцеди каплю крови со слюной для идентификации ДНК демона. Зарядка займет десять минут. Хватит только на один раз, после чего аппарат ломается: слишком уж сильна энергия. Воспользуйся им правильно – второго шанса не будет.

Прикрывая динамик рукой, Сатана быстро заговорил на ирландском диалекте кельтского наречия – родном языке Агареса. Девушки в джакузи обратились в слух, но, к их величайшему сожалению, так и не поняли ни единого слова.

– И только-то? – с разочарованием отозвался Агарес. – Надо же, как просто. Получается, если бы я в первом столкновении с Мидасом сохранил «смертьфон», то вся эта история завершилась бы еще в самом начале.

– Есть такая вероятность, – откинулся на бортик джакузи Дьявол. – А оно тебе надо? Если бы все истории финишировали в самом начале, каждая книга состояла бы из двадцати страниц, а любой фильм длился десять минут. Смотри, вот тебе пример. Брюс Виллис в «Крепком орешке» выходит из ванной комнаты в небоскребе, и тут его убивает террорист. Индиана Джонс в «Последнем крестовом походе» не бегает по Венеции, а сразу едет в Африку и без проблем и перестрелок находит там Грааль. Ричард Гир, сидя в машине, влюбляется в Джулию Робертс из «Красотки», спустя пять минут после их встречи, и предлагает ей замуж. Такое означало бы системную катастрофу.

– Спасибо, босс, – повеселел Агарес. – Сейчас я уделаю эту сволочь в лучших традициях сатанизма. Но напоследок очень прошу: откройте мне секрет, измучился уже от любопытства – каким образом невеста способна остановить действие Апокалипсиса и повернуть ход времени вспять?

Не споря, Дьявол выдал несколько длинных фраз на кельтском.

– Однако… – выдавил из себя Агарес. – Вот это новость… шеф, а не ошибаемся ли мы? Ведь это физически невозможно… и более того, если бы вы были в курсе всех подробностей, то наверняка пришли бы к выводу…

– А смысл? – прервал его Дьявол. – Знаешь, я живу между двух миров много тысяч лет. И уже миллион раз слышал эту фразу: «Такое невозможно». А потом предсказание почему-то сбывалось. Кто верил, что доллар поднимется, если бакс уже стоил двадцать три рубля, как туалетная бумага? А он взял и поднялся. Я понимаю твое удивление; мне, когда я прочитал черновик, этот рецепт тоже показался полным шизофреническим бредом. Но все-таки – вдруг получится?

Последовала пауза, затянувшаяся на три секунды.

– Мне пора бежать, – отрапортовал демон. – Благодарю за помощь.

– Какая мелочь, – небрежно отмахнулся Сатана. – Для чего еще нужны силы зла, если не для взаимовыручки? Твой крокодил в надежных руках – правда, скучает по тебе. Прощай. Сделай ВСЕ возможное. Я уверен – ты справишься.

Выключив связь, Агарес снял заднюю крышку «смертьфона», нажав кнопку, сильно прикусил язык, зажмурившись от неприятного ощущения. Лизнув поверхность пластика, демон припечатал окровавленную плоть к симке. «Смертьфон» ожил – по кругу дисплея забегали белые огоньки…

Глава XI. Последнее прикосновение
(Москва – все там же)

Ангел покорно склонил голову, поднимая ладони. Картафил, Малх и Агасфер окружили его, сжав в руках оружие. Мидас остался у «шалаша» – он с удовольствием наблюдал за паникой невесты, забившейся в дальний угол. Картафил пристально посмотрел на маску, но не увидел в ней ничего.

– Если ты с нами, – произнес он, не снимая пальца со спуска автомата, – то отойди в сторону – не мешай. Мидас закончит свое дело, и мы разбежимся.

– Я помогу ему, – кивнул Малх, вытаскивая из-за пояса нож. – Тот, кому ты служишь, исковеркал нашу жизнь. Дай нам спокойно умереть. Ты должен это понимать… за столько сотен лет мучений мы заслужили нормальную смерть.

Края маски дрогнули – казалось, что ангел вздохнул.

– Ребята, – вкрадчиво заговорил Аваддон. – Я абсолютно с вами согласен. Бог не простит нам, если мы сорвем Апокалипсис. Превращайте ее в статую, нет проблем. Но у меня плохая новость. Вы все равно не сможете умереть.

Упади луна в центр площади, это произвело бы меньшее впечатление.

– Почему? – настороженно спросил Агасфер. – Это конец всего живого, не так ли? Праведники попадут с Иисусом в небесный Иерусалим, а такие, как мы, – будут умерщвлены, брошены в озеро, кипящее лавой. Вот оно, совсем рядом. – Вытянув руку, он показал на открывшиеся Врата, плюющуюся жидким огнем яму рядом с руинами Архангельского собора. – Я давно мечтаю попасть туда. Упаду и обнимусь с огнем – словно с любовницей.

– Твой И и с у с, – было видно, что произнесение и м е н и далось Картафилу с трудом, – не имел права так поступать с нами. Почему именно мы? Да, я ударил его. Может, даже сильнее, чем следовало. Но скажи мне, ангел, а кто тогда его не бил? Каждый из первосвященников малого Синедриона отметился и ударом, и плевком в лицо. А Пилат, приказавший провести экзекуцию? А палач, засекший Христа кнутом в кровавое мясо? Солдаты, подгонявшие уколами мечей на Голгофу? Легионер Лонгин, пронзивший его сердце копьем? Почему они не понесли наказания? Да, все эти люди умерли не своей смертью. Но они все же – УМЕРЛИ. А мы навечно остались жить. Зачем он сделал с нами это? Разве мы поступили с ним хуже остальных?

Мидас зацепил обычной рукой ногу невесты. Улыбаясь, он тащил ее наружу, Светлана, теряя волю к сопротивлению, слабо цеплялась за камни. Трое мужчин подступили вплотную к Аваддону: полные злобы и отчаяния, они испытывали уколы буйной радости, зная – сейчас все закончится.

– Вам был дан шанс, – донеслось из глубин маски. – Понять и осознать свою ошибку. Дойти своим умом – этого делать НЕ СЛЕДОВАЛО. И самое главное – р а с к а я т ь с я. Если бы вы провели свои жизни праведно, ожидая второго пришествия думаю, Иисус обязательно простил бы вас.

Ангел поднял голову: маска слепо смотрела на всех троих. Мидас уже вытащил невесту из шалаша. Светлана, сжавшись в комочек, покорно лежала у его ног – ее тело судорожно вздрагивало от беззвучных рыданий.

– И какого хрена, мне любопытно, вы этого не сделали? – Тон Аваддона повысился до неприкрытой злобы. – И почему сейчас думаете, что Он так спокойно позволит вашей группе вмешиваться в Его личные дела?

– Он блефует, – скороговоркой сказал Малх. – Слышите? Он тянет время.

– Ты не ошибся, – подтвердил Аваддон, срывая маску.

Взгляд черной бездны посеял страх в душе Малха. Подкрепив успех молниеносным ударом по лицу стражника, ангел вырвал из ослабевшей ладони нож. Одним прыжком он достиг Мидаса, замахиваясь лезвием, – резко пригнувшись, тот ушел от удара. Однако сразу же, не делая новых попыток уклониться, царь двинулся на Аваддона, тот не ожидал столь скорой атаки, и преимущество было утрачено. Сжавшись, как лев, Мидас прыгнул…

ОН УСПЕЛ КОСНУТЬСЯ ЕГО РУКИ.

Ангел упал на колени. Положив поверх обломка кирпича ладонь, на коже которой расползалась оранжевая паутина, он ударил по кисти тяжелым ножом – опустив его вниз с такой силой, как будто это был топор. Кровь из артерии брызнула фонтаном; перехватив другой рукой отрезанную конечность, уже превращенную в золотой слиток, Аваддон ударил Мидаса этим бруском в коленную чашечку. Затем, когда тот упал, прямо между глаз. Три удара последовали один за другим, прежде чем до него добежал Картафил – рассыпая ругательства на десятке языков, офицер начал избивать ангела ногами. Резво откатившись по брусчатке, Аваддон вскочил, придерживая изуродованную кисть, однако ситуацию это не спасло: со спины на него налетел Агасфер, а спереди ударил головой в живот подоспевший Малх. Вся компания рухнула на землю: раздался хряск и хрип, перемежавшийся тупыми ударами, словно повар готовил к прожарке сочную свиную отбивную. Мидас застыл на камнях с залитой кровью головой, Светлана также лишилась чувств. Несмотря на рану, ангел отбивался весьма успешно, но ему приходилось действовать лишь одной правой, а кто-то из врагов постоянно бил по кровоточащему обрубку. Серебряная маска валялась в пыли – лицо Аваддона искажалось гримасами боли: соперники усиленно старались не смотреть ему в глаза. Наблюдая, как трое бьют одного, окрестная публика предпочла занять нейтральную позицию: старушки обдирали мебель, стрельцы пили денатурат, поседевший продюсер фильма «Гитлер капут!» посыпал голову пеплом. Лишь зодчие Барма и Постник, любовавшиеся собором Василия Блаженного (построенного ими как храм Покрова), обратили внимание на четырех людей, дерущихся в тумане.

– Однако, – отвлеченно сказал Барма. – Даже огонь небесный храму ничего не сделал. Зришь, как лепо мы с тобой построили: недаром балку двойную склали. Ишь, благодать какая. Так и хочется чарочку за здоровье государя.

– Я тут в летописях читал, – промямлил Постник. – Там вообще глаголят, что государь-батюшка повелел нас с тобой ослепить, чтобы такого храма второго на Неметчине не построили. Брешут, аки «Твой день», и не краснеют. Эвон, очи-то мои на месте, да и твои тоже. Ничего, царь-милостивец к ним еще до Страшного Суда в музей заедет, пропишет уж батогов по первое число.

– Ишь, разгулялись, – перевел тему Барма, посматривая на драку. – Может, вмешаемся, Постничек? Трое одного бьют – негоже так. Семеро надо, а лучше десять. Хорошо бы разгуляться: раззудись плечо, размахнись рука.

– Хорошо оно хорошо, да не очень-то, – мудрено ответил Постник в стиле заученных в детстве былин. – Зри, лик у одного черный: Христом-Богом клянусь, негра заграничная. А их в Московии бить приучены, аль не узрел добра молодца с головою бритою? Издавна скинхедами они прозываются.

Истово перекрестившись, зодчие снова воззрились на храм.

Драка продолжалась с переменным успехом. Учитывая то, что у Аваддона уже сформировалась новая рука, какой-либо стороне было трудно одержать верх. Противники ангела покрылись кровью и синяками – в сочетании с белой пылью ожесточенная потасовка походила на битву чокнутых Пьеро, сбежавших из провинциального театра. Пока что им удавалось блокировать любые попытки ангела вырваться из круга, дабы оказать помощь невесте.

– Мидас! – орал Малх, утирая льющуюся из носа кровь. – Очнись, твою мать!

Предложение запоздало на секунду: Мидас уже обрел сознание. Светлана – тоже. Девушка отталкивалась ногами, загребая пыль и щебень, пытаясь отползти как можно дальше. Царь устремился вслед за ней на четвереньках – из-под пальцев по камням брусчатки побежали сплетения золотых нитей. Сделав сильный рывок, он изловчился коснуться розовой кроссовки – невеста сбросила его с ноги, словно ядовитую змею, послышался металлический звон. Мидас давился кашлем – черный кровоподтек заполнил все лицо, от лба до подбородка, он сплевывал кусочки раскрошенных зубов. Царь двигался, как раненый тигр, ускоряясь с каждым движением, он знал – выхода из ловушки нет, Светлана никуда от него не денется. Минуло несколько секунд, и она уперлась спиной в разогретую солнцем стену. Из глаза выкатилась слезинка. Мидас встал – его бросало из стороны в сторону. Левая рука перестала шевелиться: такое случалось после священного лавра.

Но зато отлично действовала правая.

Скрючив пальцы, он сделал шаг, улыбаясь Светлане, предвкушая радость прикосновения. Аваддон отчаянно рванулся, попытавшись раскидать врагов, но рывок, на который ушли почти все силы, не позволил ему продвинуться даже на сантиметр. Утробно рыча, Агасфер отчаянно вцепился зубами в лодыжку ангела – его мозг, как цунами, захлестнула всепроникающая мысль:

Дата добавления: 2015-10-26