I. Practise the pronunciation of the words below. Translate and learn them.

Adulteress, motorist, fluorescent, rehabilitation, probation, onerous, stealth, fatal, fare.

II. Explain what is meant by the following word combinations.

Shaming punishments, purse snatcher, a mail thief, to pilfer checks, supervised release, sandwich board punishment, solicitation, drunken drivers, fellow motorists, to warn away, a fluorescent pink DUI bracelet, noisy tap shoes, bumper sticker, to be on felony probation for theft, mug shot.

III. Find in the article the English for:

переходить грань дозволенного; подвергать опасности; назначить меру пресечения; двусторонняя табличка; запрещать законом; тюремный срок; привести к фатальному исходу; на свой страх и риск; пересмотреть дело; признать себя виновным в чем-л.; судебные бумаги; таблички, на которых написано чье-л. правонарушение; номерной знак машины; подать апелляцию; тщательно изучить; предать преступление публичной огласке; соответствовать, подходить; уголовный преступник; поддерживать, поощрять.

IV. Say what you know about:

a) the Justice Department, the Circuit Court of appeals;

b) Nathaniel Hawthorne;

c) Illinois, Florida, California, Maryland, Texas, Georgia, Pennsylvania, Ohio;

d) San Francisco, Houston, Corpus Christi.

V. What do the following abbreviations mean?

Fla., DUI.

VI. Interpret the lines below.

1. A mail thief <…> will appeal in a case that could have broad implications for so-called shaming punishment.

2. You need a wake-up call.

3. “Beware high crime area.”

4. “Shaming” punishments have been upheld by some state appeals courts and struck down by others.

VII. Say if you share the opinion expressed in the following sentences.

1. Judges are overstepping their bounds by adding public humiliation to a criminal sentence.

2. You need to be reminded in a very graphic way of exactly what the crime you committed means to society.

3. “Shame” is the usual result of a criminal conviction and that it can be useful in rehabilitation.

4. Wearing a sandwich board is “less onerous” than the prison sentence.

5. Shaming sentences have increased in popularity.

VIII. What do you make of the headline of the article?

IX. Points for discussion.

1. Is putting shame on guilty people a good deterrent? Is it an effective means of bringing down the crime rate?

2. Should all crimes be publicized?

3. Make up a list of “shaming punishments” mentioned in the article. Which of them do you find the most/least humiliating? What “shaming punishments” would you suggest for the shame crimes?

4. Have “shaming” punishments got more pros or cons?

Render the article below into English and comment on the author’s choice of the headline.

ТЕБЯ ПОСАДЯТ – А ТЫ НЕ ВОРУЙ

– Уголовный Кодекс надо чтить, - говорил своим «коллегам» еще «крестный отец» всех мошенников Остап Бендер. Но, если говорить серьезно, значение УК в жизни общества трудно переоценить. Со всеми законодательными актами государства с ним по значимости сравнима, пожалуй, лишь Конституция.

Потому понятен интерес к новому Уголовному кодексу России, который был принят 24 мая этого года, все это время находился в доработке и вступает в силу с 1 января 1997 года.

База сегодняшнего законодательства была создана в шестидесятых годах. О том, как изменилось общество за это время, говорить не приходится, потому новый Кодекс обществу просто необходим. За это время действующий УК дополнялся сотнями поправок и новыми статьями, но за временем угнаться не успевал.

Принципиальное отличие нового Кодекса проявляется, так сказать, и в идеологическом плане. Раньше важнейшим считалась охрана общественного имущества, строя и системы в целом. Новый Кодекс должен равно охранять все формы собственности, и частная собственность уже перестает быть «бедной родственницей». Во главу угла ставится защита личности, ее прав, имущества, здоровья и т.д. Преступление новый УК трактует кратко: «Преступлением признается совершенное общественно-опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания». Далее говорится, что малозначительные действия, не представляющие общественной опасности, преступлением не являются.

Многое из того, что раньше квалифицировалось как преступление, теперь таковым не будет, и наоборот. К разряду «новых» относятся экологические, экономические преступления в новых структурах, таких, как акционерные общества, товарищества с ограниченной ответственностью и прочих «ООО», незаконное участие должностных лиц в предпринимательской деятельности, оставление места ДТП нарушителем, нарушения в сфере компьютерной информации, значительно усиливается ответственность за преступления против правосудия. Статья 144 нового УК предусматривает ответственность за воспрепятствование профессиональной деятельности журналиста. Отменена статья за недонесение.

Вводятся новые виды наказаний – краткосрочный арест и направление на общественно-полезные работы на срок до 240 часов, ограничение свободы (не лишение) на срок до пяти лет, арест на срок до 6 месяцев.

Гораздо шире будут применяться штрафные санкции, а сумма штрафов возрастает до размеров от 25 до 1000 минимальных окладов.

Многое предусмотрено для того, чтобы «не сажать всех подряд» за что попало, не перегружать тюрьмы и не «портить» в них людей – за незначительные преступления, как уже говорилось, предусмотрены штрафы и краткосрочные аресты, больше возможностей для условно-досрочного освобождения и погашения судимости – это распространяется и на лиц, отбывающих наказание сегодня.

Срок изоляции от общества увеличен с 15 до 20 лет, в случае суммирования сроков – до 25 лет, а по совокупности приговоров – до 30 лет.

Одна из самых спорных и волнующих тем – смертная казнь. Что, например, делать с маньяком, лишившим жизни десятки людей, – держать пожизненно в тюрьме или казнить? Конституция РФ провозглашает право каждого человека на жизнь, но настрой общества, который, надо надеяться, учитывают законодатели, сегодня не столь лоялен.

Закон оставляет смертную казнь как исключительную меру наказания за особо тяжкие преступления против жизни. Смертная казнь может применяться в пяти случаях – убийство при отягчающих обстоятельствах, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, посягательство на жизнь исполняющего правосудие или следствие, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, геноцид. За эти же преступления возможно и пожизненное заключение. Эти меры не могут применяться к женщинам и мужчинам до 18 лет на момент совершения преступления и после 65 лет.

В режимах исправительных учреждений изменений не происходит. Самый «легкий» режим – колония-поселение, где отбывают наказание совершившие преступления по неосторожности, самый «крутой» режим – тюрьма за особо тяжкие преступления (свыше пяти лет и при особо опасном рецидиве). По мнению сотрудников правоохранительных органов, вводить в действие новый Кодекс будет довольно сложно. Например, отменяется понятие «телесные повреждения» и вводится понятие «вред» – тяжелый, средний и легкий. А нормативы классификации степеней тяжести вреда еще не определены, и эксперты после Нового года могут остаться просто без юридических документов.

Дмитрий Стёгов

/«АиФ», №26, 2005/

WOMEN BEHIND BARS

More women are going to jail than ever before, as Cherie “lair pointed out in a speech last May. And the prisons they are sent to are often primitive. Women at the Essex jail are still obliged to “slop out”

How many women are in prison?

More than 4,650, an all-time high. That may look small by comparison with the 70,000-plus men in British jails, but it dwarfs the 1,811 who were behind bars a decade ago. In fact the number of women imprisoned or on remand rose by 252% between 1992 and 2002 (the rise for men was 91%), women on remand being one of the fastest growing groups in the prison population. Britain today jails a greater proportion of its women than any other EU nation save Portugal and Spain.

What are most of them in for?

Relatively minor offences. A third of men are in jail for violent crime, but just 4% of crimes committed by women involve violence against a person. A third are drug offences, many more are drug-related, but the majority are minor, acquisitive crimes such as shoplifting or anti-social behaviour, such as being drunk and incapable or failing to pay bills and fines. Women are sent to jail for crimes as trivial as failing to pay a £14 taxi fare or failing to buy a TV licence.

Does this mean the female crime rate is increasing?

No, if anything the reverse. In 1994, 40,000 women were found guilty of indictable offences; by 1996, the number had actually fallen to 38,000. Feminist campaigners argue that women are being targeted for failing to conform to stereotypical ideas of how “nice” girls must behave. And it does seem that women are shown less mercy. In the 1991 National Prison Survey, only 10% of male inmates were in jail for first offences compared with fully 38% of female ones.

How do the women cope?

Women’s jails are often compared to mental institutions: while men prisons tend to have an air of brooding violence, women’s are suffused with a sense of self-loathing and despair. Women prisoners are three times more likely to commit suicide than male ones: more than 100 were resuscitated after suicide bids last year and there were a further 5,142 reported incidents of serious self-harm or attempted suicide. One prison officer recently recalled how, on his first night at New Hall jail, he had to cut down six women after they had tried to hang themselves in their cells. “I thought I had died and gone to hell,” he said. Prison officers carry specially designed blades incased in plastic to cut the women free.

Why so many mental breakdowns?

Partly because many female prisoners endure the additional stress of having to forsake their children. (Some 55% have children under 16.) Each year, 17,000 children are separated from their imprisoned mothers and have to go and live with relatives or are taken into care. But in any case, such women tend already to be mentally vulnerable: according to Home Office research, 37% have previously attempted suicide and 15% have been admitted to a psychiatric hospital. Some 63% have a neurotic disorder.

Holloway: a cockroach-infested hell

Western Europe’s largest women’s jail houses a shifting, volatile population of about 500 women, mostly remand prisoners, two-thirds of whom will spend just 28 days there. The original jail was built in the mid-19^th century as the main prison for the City of London and contained three wings for males and one for females. The ending of transportation and the closure of Newgate necessitated more places for female prisoners and so Holloway became a purely female prison from 1903. Its famous inmates include leading suffragettes and Lady Diana Mosley, who was imprisoned for her fascist sympathies during the Second World War. Before the abolition of the death penalty, 47 women spent time in Holloway’s Condemned Cell, of whom 18 were convicted of killing their infant children. Only five were eventually hanged – the last being Ruth Ellis, on 13 July 1955. Few jails have a grimmer reputation: its cockroach-infested blocks are referred to as the worst in the country. Women who have done time agree that it’s the worst prison for bullying. Things have improved: there are better health and washing facilities and specialist units are being built to house the small number of prisoners (currently 11) under the age of 18. Yet staff at the prison routinely cut down three or four women from makeshift nooses every day.

Jim Collins

/From “The Week”, № 23, 2004/

Set Work

I. Define the words and word combinations below. Say how they were used in the article.

To dwarf, to be on remand, to be in for sth, acquisitive crimes, reverse, to conform to sth, mental institution, to be suffused with sth, to resuscitate, to forsake children, to be admitted to a psychiatric hospital, volatile, to necessitate, makeshift.

II. Scan the article for the following English equivalents of:

за решеткой, в тюрьме; небывало высокий подъем; кроме; заключать в тюрьму; мелкие правонарушения; жестокие преступления; оплатить штраф/проезд в такси; уголовное преступление; делать к-либо мишенью; стереотипные представления; упасть до отметки…; отвращение к себе; попытки самоубийства (2 вар.); упакованный; психиатрическая лечебница (2 вар.); выносить стресс; кишащий тараканами; меняющийся; камера смертников; грудной ребенок; петля; разместить; отбыть тюремный срок, «отсидеть».

III. Say what you know about:

Cherie lair, Lady Diana Mosley, Essex, Holloway;

National Prison Survey, Home Office research, Newgate.

IV. Explain what is meant by:

primitive prisons, anti-social behaviour, a TV licence, drug-related offences, feminist campaigner, fully 38%, self-harm, mental breakdown, to be taken into care, neurotic disorder, remand prisoners, suffragette, health and washing facilities.

V. Give words for the following definitions:

to make sth seem small or unimportant;

suddenly changing or becoming dangerous;

to make sth effective or successful again;

to make sth necessary;

to leave sb or stop helping or looking after them, when they still need you;

the period of time that an accused person waits for their trial;

made using whatever is available and therefore not very good;

trying to get things, especially because you want them, rather than because you need them;

to be spread over or sth;

to be similar to an idea of what is usual or normal.

VI. State the idea behind the lines below and enlarge on it.

1. Women at the Essex jail are still obliged to “slop out.”

2. Men prisons tend to have an air of brooding violence.

3. …he had to cut down six women after they had tried to hang themselves in their cells.

4. “I thought I had died and gone to hell,” he said.

5. Women are being targeted for failing to conform to stereotypical ideas of how “nice” girls must behave.

6. Such women tend already to be mentally vulnerable.

7. The ending of transportation and the closure of Newgate necessitated more places for female prisoners.

8. Few jails have a grimmer reputation.

9. Women who have done time agree that it’s the worst prison for bullying.

VII. Sum up the key points of the article.

VIII. Points for discussion.

1. Why does Britain today jail a greater proportion of women criminals?

2. Are men and women put behind bars for the same types of offences? How can you account for it?

3. Are women shown mercy in jails?

4. Why are most attempted suicides committed by women prisoners?

5. Are male or female criminals more dangerous, do you think?

6. What do you make of the final sentence? What is the author’s message?

JUSTICE IN LOS ANGELES

Whatever the verdict, the principle of a fair trial has taken a beating

A black suspect is savagely beaten, receiving more than 50 blows in 81 seconds, by a posse of white police officers, and the officers are acquitted of using excessive force against him. Shocking? Certainly. A travesty of justice? That is harder to say. The T-shirts sported recently by some blacks in Los Angeles – “No Justice, No Peace”– offered one answer. But justice, in a property constituted court system, is not what people think it should be. It is what a jury decides. There is a difference.

The world knew what it thought about the Rodney King case. On the evidence of an amateur videotape, shown in edited versions, most people reached the conclusion that Mr King was beaten savagely and unnecessarily. When the acquittals came, the newspaper, among others, called the jurors “blind.” Los Angeles rioted; and the result was a second, federal, trial for the police officers, which has just ended. That trial, however, may have added a deeper and subtler level a damage: this time to the conduct of justice in the United States.

The first, state, trial was assumed to have been deeply flawed. The jurors came from a suburb of Los Angeles, Ventura county; ten of them were white. The trial had been moved there from a city, it appeared, specifically to tap their law-abiding sympathies. Enough said. In fact, the suburban site was acceptable to both the defence and the prosecution, and the jurors were vigorously vetted. There is no evidence that the jury, which deliberated for a week, did not try hard. The case was simply more difficult that it appeared. The second trial, in fact, has shed an interesting light on the first: showing, in particular, that the infamous videotape, when seen in full, was every bit as ambiguous as the first jury had said.

Federal prosecutors insist they always had an interest in the King case, even before the outcome of the state trial. That may be; but it was the riots that made the second trial imperative, to reinforce the local peace. The new charge, that the police had set out to deprive Mr King of his constitutional rights, required a higher standard of proof and did not amount, technically, to double jeopardy: the offence, if proved, went against federal, rather than state, law. But the American Civil Liberties Union has decided that the second trial did indeed, in the words of the Bill of Rights, put the officers “in jeopardy of life and limb” twice for the same offence.

It is hard to disagree. Federal intervention of this sort has usually been reserved for blatant miscarriages of justice, as in Jim Crow courts in the south; and, to repeat, there is no evidence that the Ventura county trial was subverted by racism. In practice, too, the second trial ended up, like the first, obsessed with the simple scale of the beating.

This was, in effect, a second bite at the cherry; a bite that carried and added sharp expectation that the jury, this time, would “get it right.” The trial was back in Los Angeles county, where it should have been before, and there were two blacks on the jury. The set-up was “more representative of Los Angeles”; it was “fairer.” Possibly. But any idea of fairness has been overwhelmed, in the city and the media, by the tendency to see the second trial as a corrective to the first.

Twelve good men and true

This puts uncommon pressure on a jury; especially a jury aware, as the second one was, that riots had followed the acquittals. In effect, the second jury was damned whatever it decided. If the jurors acquitted the officers, again, they would be racist fools. If they convicted them, they were cowed by fear.

The two King trials, between them, have revealed a certain impatience with leaving the matter to juries at all. Juries are meant to approach a second trial, like a first, in virtual ignorance of the case. That ignorance, that willingness to be persuaded all over again by evidence that is well-worn to others, seems hard to accept in a case as charged as this one; and this, many jurors think, is part of a trend. The jury system is still held in high regard in America; but jurors themselves, according to a recent survey, feel they are treated with contempt. In racially-charged trials, such as the King case, it is assumed that the colours of the jurors’ skin will determine how they look at the evidence. The more divisive the case, the more they may be criticised for failing to reach the verdicts people expect. But the King debacle, with all its other painful baggage, should remind Americans that meeting expectations is not what juries are for; nor, necessarily, what justice is about.

John Brandon

/from The Economist, April 17^th 1993/

Set Work

I. Master the pronunciation of the words below. Learn them and translate into Russian.

Posse, travesty, flaw, blatant, miscarriage, cowed, divisive, debacle.

II. Explain what is meant by:

to deliberate, to set out, to be subverted, well-worn evidence, to be held in high regard, racially charged trials, a divisive case, to sport, to vet, to put sb in jeopardy for sth.

III. Find in the article the English for:

законопослушный, принцип подкачал, лишить кого-л. его прав, вопиющее нарушение закона, быть запуганным, искажение правосудия, сфабрикованное дело, любительская видеозапись, потерпеть фиаско, пролить свет на что-л., оправдать ожидания.

IV. Interpret the lines below.

1. That trial, however, may have added a deeper and subtler level a damage.

2. The trial had been moved there from a city, it appeared, specifically to tap their law-abiding sympathies.

3. The infamous videotape, when seen in full, was every bit as ambiguous as the first jury had said.

4. The second trial did indeed, in the words of the Bill of Rights, put the officers “in jeopardy of life and limb” twice for the same offence.

5. The second trial ended up, like the first, obsessed with the simple scale of the beating.

6. The set-up was “more representative of Los Angeles”; it was “fairer.”

7. The King debacle, with all its other painful baggage, should remind Americans that meeting expectations is not what juries are for; nor, necessarily, what justice is about.

V. Points for discussion.

1. What does the author mean when he says that “justice is not what people think it should be. It is what a jury decides. There is a difference”?

2. What was the outcome of the second trial?

3. Why has the principal of a fair trial taken a beating?

4. What do you think of Rodney King’s case? Is he or are the police officers to blame?

5. Why do cases of the kind put uncommon pressure on a jury?

VI. Sum up the article and single out its main points.

ЧЕРНОЕ ПЛЮС БЕЛОЕ РАВНЯЕТСЯ КРАСНОМУ?

Напомню: восстание негритянского меньшинства в Лос-Анджелесе, потрясшее Америку в прошлом году, началось в день, когда суд оправдал четверых белых полицейских, избивших до потери сознания своего чернокожего соотечественники Родни Кинга в 1991 году. В то время Родни Кинг разыскивался по обвинению в ограблении банка, и, когда полиция «засекла» его машину, была тут же организована погоня, машину остановили, Кинга из нее извлекли и…

Что было дальше – запечатлено на полутораминутной видеопленке, после публичной демонстрации которой белым было наглядно продемонстрировано: решением расовой проблемы черные американцы явно недовольны. Результат «демонстрации» – пятьдесят два трупа, сотни калек, миллиард долларов материального ущерба и характеристика происшедшего как «самого страшного в двадцатом веке проявления городского насилия».

Опасаясь подобных последствий второго уда, который завершился на прошлой неделе, власти привели в готовность полицейские формирования и национальную гвардию в Лос-Анджелесе и других крупных центрах США. Но на этот раз беспорядков не последовало. Суд постановил: двое полицейских виновны в нарушении гражданских прав Кинга, двое – невиновны. Оба виновных, по словам юристов, могли быть приговорены к десяти годам тюрьмы и штрафу в 250 тысяч долларов каждый, однако скорее всего они понесут наказание соответственно в три и четыре года заключения. Окончательный приговор будет вынесен 4 августа – за это время у обвиненных есть шанс обжаловать решение суда в окружном апелляционном суде, последней инстанции перед Верховным судом США.

Президент Билл Клинтон, комментируя решение Федерального суда, сказал, что «они действительно сделали все ради установления справедливости, и решение установило то, что чувствовали многие люди».

Своеобразный компромисс «пятьдесят на пятьдесят» устроил 55 процентов негров и 21 процент белых из числа шестисот представителей обеих рас. Опрос провели «Ю-Эс-Эй Тудэй», «Си-Эн-Эн» и служба Гэллапа. Этот результат побудил многих в США вновь задуматься о том, какое место расовый вопрос занимает в перечне самых больных проблем Америки конца двадцатого века. Но это проблема не только Америки. Ибо наш и без того тесный мир становится все меньше, и то, что сейчас кажется далеким, чужим и чуждым, завтра может стать и нашей головной болью. История межнациональных конфликтов в бывшем Союзе – лучшее тому подтверждение.

Сегодня говорить с американцами о расовых отношениях – то же, что рассуждать о «спартанском» решении проблемы уродов в гостях у семьи, где один ребенок – инвалид. Но – и это в Америке еще раз поняли после трагедии в Лос-Анджелесе – молчать тоже нельзя. Ибо, как говорил Станислав Ежи Лец, те, кто надел на глаза шоры, должны помнить, что в комплект входят еще уздечка и кнут.

На прошлой неделе в вечерней программе теленовостей компании «Эн-Би-Си» внимание по-прежнему уделялось последствиям событий в Лос-Анджелесе. По этому поводу ведущий Том Брокау заявил: «Возникают трудные вопросы. Почему это должно было случиться? Что делала полиция? А что было с Национальной гвардией? Как обеспечить, чтобы подобное не произошло вновь?»

Очевидно, что центровые здесь – первый и последний вопросы. Всем ясно, что за фактом стоит явление, представляющее собой внутреннюю проблему номер один в сегодняшних Соединенных Штатах. Именно поэтому известный своим журналистским оптимизмом Брокау уже самой постановкой вопроса подчеркнул историческую неизбежность происшедшего. Его последнее «Как обеспечить, чтобы…» вызвало у большинства белых американцев лишь горькую усмешку – все чаще кажется: у этой проблемы нет решения.

Еще несколько лет назад всякий советский человек в доказательство существования массовой расовой дискриминации в США привел бы тот десятки раз повторенный факт, что негритянское меньшинство населения практически не допускают к участию в общественной и политической жизни страны. По мере расширения потока информации о США (а особенно после избирательной кампании 1988 года с довольно успешным поначалу шествием Джесси Джексона) этот аргумент стал выцветать.

Конечно, не все, о чем говорил великий негритянский общественный деятель Мартин Лютер Кинг в прогремевшей на весь мир речи «У меня есть мечта», стало реальностью, но, судя по некоторым тенденциям сегодняшнего дня, не только белые в этом повинны.

Америка, извините за банальность, действительно страна равных возможностей – как, впрочем, и любое другое государство, не координирующее судьбы своих граждан согласно определенным идеологическим амбициям. Страна жесткая, жестокая, требовательная, но позволяющая сильным духом найти свое достойное и хорошо оплачиваемое место в жизни, а слабому – выжить, не окунаясь в грязь воровства и самопродажи наркомафии. У меня есть знакомые черные американцы, сумевшие подняться из нищеты Гарлема и обеспечить безбедное будущее поколениям своих потомков – даже тогда, когда табличка «Только дл белых» радовала глаз посетителя каждого общественного заведения. И я насмотрелся на 42-й стрит в Нью-Йорке на здоровых, сильных парней с кожей темного цвета, вечерами «обувающих» прохожих, перепродающих проституток, а днем перекрывающих улицу с плакатами «Даешь расовую справедливость!».

Во время погромов в Лос-Анджелесе гнев темнокожей толпы обрушился не только на белых, но и на «азиатов» – корейцев, китайцев, японцев. «Негры – ленивые и не хотят работать, поэтому их раздражает наш успех» – эти категоричные слова владельца одного мелкого магазинчика на «Кориа-таун» процитировал едва ли не каждый американский еженедельник. От них за милю разит национализмом и расизмом, но что делать с фактом: азиаты, перелетев Тихий океан в поисках своего Эльдорадо, были изначально поставлены в не менее тяжелые условия, чем их нынешние чернокожие соседи. И «корейские», «вьетнамские» банды оставили свой яркий след в истории калифорнийских и нью-йоркских коза-ностра. Но большинство, воплощая в жизнь принцип «хочешь жить – умей вертеться», сделали свои сотни тысяч «зеленых» – даже в неравных условиях конкуренции с «белым» бизнесом. «Пусть торгашеством занимаются желтые, мы – такие же граждане этой страны, как и белые, и не хотим становиться нацменами у себя на родине» – таким аргументом многие представители темнокожей Америки оправдывают сегодня свою социальную и экономическую пассивность.

Но в том-то все и дело, что «такими же» гражданами Америки негров назвать язык не поворачивается. И дело здесь не в расовых пристрастиях или политической безграмотности: формально, разумеется, они давно уравнены в правах с белыми. Проблема в том, что негры – единственная категория американцев, которая попала в Новый Свет вопреки собственной воле. Американцы – народ генетически трудолюбивый, ибо в большинстве своем только уверенные в себе, готовые к схватке с природой и индейцами люди могли триста лет назад сорваться с насиженных мест и бросить вызов Атлантике – с тем, чтобы свободно жить и работать на своей земле в своем государстве.

В сегодняшней Америке, конечно, живут уже во многом другие люди, увы, потерявшие кое-что из того, чем славились их предки. Но налицо факт: в одной стране сосуществуют и терпят друг друга дети рабов, чье трудолюбие было выбито из их душ палкой надсмотрщика на плантации, и господ, для которых в свое время использование рабского труда представлялось не только естественным, но и морально оправданным.

Сосуществуют, не любят друг друга, скрывают это (а куда денешься – официально, как-никак, одна нация?), даже ассимилируются, делают пластические операции, вместе танцуют «рэп» и проводят конкурсы красоты, воюют во Вьетнаме и в заливе и, когда уже кажется: все, полный интернационализм, – ура! – сталкиваются в крови, слезах и горькой вековой обиде в каком-нибудь Лос-Анджелесе.

Казалось, время вылечит все болячки. Отнюдь. Теперь многие белые вполне серьезно боятся стать нацменьшинством в собственной стране. И станут, извините за столь мрачный прогноз. Темпы роста «цветного» населения настолько высоки, и так глубоко плевать ему на рекламу противозачаточных средств даже сейчас, в эпоху СПИДа и просто сифилиса, что статистики не успевают переправлять цифры: «К середине XXI века в США «цветное» население будет занимать 60 (или 70, 80?) процентов».

«Будет ли когда-нибудь в Америке чернокожий президент?» – на этот вопрос один из выдающихся американских политологов ответил примерно так: да, непременно. Но это обязательно должен быть президент-республиканец. И еще: он будет носить очки, усы, играть в гольф. Такой «проплантаторского»типа негр получился. Иначе – «пронегритянский лоббизм», «черная истерия», надрыв, демонстрации, а там, глядишь, – новый 68-й. (В 1968-м были убиты Мартин Лютер Кинг, Роберт Кеннеди, несколько других известных в Америке личностей.)

Как решить расовую проблему в США? Сам вопрос звучит наивно, правда? Чисто гипотетически я могу представить себе ответ: вложить биллионы в дело ликвидации гарлемов и вскормление всех бедных семей, сделать всех негров и мулатов богатыми и хорошо одетыми. Ребенку понятна бесперспективность подобной затеи. Ибо есть еще бедные «желтые», «красные», «белые»… Всех не прокормишь, можно лишь дать всем одинаковые возможности – а там уж как у кого с исходными данными. Такая возможность давно есть у чернокожей Америки. Исходные данные – и физические, и, как доказывал Миклухо-Маклай, умственные – тоже не хуже, чем у других.

Правые в Америке давно предлагают ввести демографическую политику – контролировать рождаемость негров, должным образом воспитывать новые поколения, создать «надежную с точки зрения предрасположенности к криминогенному сознанию базу», а там и снова «отпустить» можно. Как в Китае – не больше 3 детей в каждой семье. Но ведь китайцы таким образом обращаются сами с собой. В случае с Америкой пока еще большинство населения принудительным образом стало бы «обрабатывать» другую. А это, извините, уже пахнет фашизмом.

Лос-Анджелес повторится. Лет через двадцать. Или пятьдесят. Или через сто, не дай Бог, – но тогда не берусь предсказать, какой будет цвет кожи у толп, громящих полицейские участки.

Станислав Кучер

/ Комсомольская правда, №20, 1993/

Set Work

I. Think of the best English equivalents of:

a) оправдать, разыскиваться по обвинению в ограблении банка, организовать погоню, суд завершился, привести в готовность национальную гвардию, суд постановил, беспорядки, нарушить чьи-л. гражданские права, быть приговоренным к 10 годам тюрьмы и штрафу в $250 000, 3-4 года заключения, вынести окончательный приговор, обжаловать решение суда, окружной апелляционный суд, Верховный суд США, установить справедливость, расовый вопрос;

b) соотечественник, одна из самых больших проблем, шоры/уздечка/кнут, вызвать усмешку, полиция «засекла» чью-л. машину, перекрыть улицу, торгашество, «хочешь жить – умей вертеться», погром, вопреки собственной воле, надсмотрщик, сделать пластическую операцию, вековая обида, время лечит все болячки, мулат, предрасположенность.

II. Say what you know about:

a) Bill Clinton, Martin Luther King, Robert Kennedy, Jessy Jackson, Mikluho-Maklai, Stanislaw Ezhi Lets;

b) El Dorado, the National Guard, Harlem, the NBC, the “USA Today”, the Gallop Poll.

Дата добавления: 2015-10-24