Обложка фанфика: http://4put.ru/pictures/max/510/1568289.jpg

Пролог

Тедди, грёбанный, Люпин.

Курс, Гриффиндор.

Падаю в бездну,

Проскальзываю сквозь трещины

Проваливаюсь в глубины... Вернусь ли я когда-нибудь?

Я с трудом могу приоткрыть глаза, чувствуя острую боль в висках. Делая непомерное усилие, поднимаю отяжелевшие веки, влипая взглядом в потолок. Чувствую свои пересохшие губы и жажду. Чувство жажды затмевает мой рассудок, и я еле поворачиваю голову к тумбе. В каждом миллиметре тела дикая боль, пока я не натыкаюсь на полупустую бутылку виски. Дотянувшись до неё рукой, я допиваю содержимое, и, облизнув губы, швыряю бутылку в стену, сильнее вдавливая тело в жёсткую кровать. Стекло с шумом разлетается на сотни осколков, а я снова утыкаюсь глазами в пустой потолок, будто там есть смысл.

Я не ищу ответов, потому что у меня нет вопросов.

Мне становится невыносимо душно в этой грёбанной комнате. Я не чувствую времени, я вне пространства. Мне необходимо снять боль.

— Люпин, с каких пор Макгонагалл разрешила хранить виски на тумбе?

Я слышу характерную усмешку, и мне хочется удушить Малфоя.

— Иди к чёрту, у меня болит голова.

— А что девчонки на Слизерине тебя слишком утомили?

Теперь он вовсе не скрывает насмешки в своёмголосе, громко смеётся, а мне это осточертело, и я кидаю в него подушку.

— Малфой, сегодня суббота и я хочу спать.

Его смех стихает, я закрываю глаза, ощущая острую боль в груди. Пустота, — она окутывает меня; окутывает каждую клеточку моего тела, а я ненавижу весь этот мир.

— Семнадцать лет.

Мой голос кажется чужим, Гиперион молчит, и слышно лишь его дыхание.

Семнадцать лет с тех пор, как они умерли.

Семнадцать лет с тех пор, как закончилась война.

Семнадцать лет внутреннего одиночества.

— Ты пойдёшь на праздничный завтрак?

Я благодарен Малфою за отсутствие жалости и трогательных слов, он не лезет мне в душу, он меня понимает.

Наверное, поэтому мы друзья.

— Позже.

Я продолжаю лежать, слушая удаляющиеся шаги блондина, но прежде чем закрыть дверь, он швыряет подушку обратно, заставляя уголки моих губ поползти вверх.

* * *

Роуз, Королева, Уизли.

Курс, Рейвенкло.

Покажи мне, как ты на самом деле беззащитна,

Удовлетворённая и пустая внутри —

Что ж, всё нормально,

Давай подарим себе ещё одну попытку.

Цокнув языком, я театрально закатываю глаза, и продолжаю слушать бесполезную болтовню своих однокурсниц на тему «Тедди Люпин и Гиперион Малфой – самые, самые, самые…». Я продолжаю подпиливать свои идеальные ногти и заглядывать в учебник по ЗОТИ.

Я – Королева Хогвартса.

Мне плевать, что большинство меня не любят, — они меня боятся, они меня уважают.

Я – самая лучшая ученица со времён моей мамы.

Я – дочь героев Второй Войны и гордость семьи.

Я выкрасила волосы в чёрный цвет, как только мне исполнилось пятнадцать, несмотря на возмущение папы.

Я не ношу вульгарных нарядов и откровенные платья, но мою душу окутывают порочные нити, отравляя сознание.

Теперь мы завтракаем в Большом зале, в котором слишком шумно, и я с интересом рассматриваю шоколадный кекс, который не могу съесть.

У меня идеальная фигура и я ненавижу своё тело.

— Сегодня годовщина Дня Победы, вечером будет бал. Вы уже выбрали, что надеть?

Я нахмуренно сдвигаю брови, протыкая вилкой мягкий кекс, чёрт подери, я хочу его съесть. Плевать, я его ем.

— Роуз, ты уже выбрала платье?

Мне хочется крикнуть «отстаньте от меня, идиотки, со своим балом», но вместо этого удовлетворённо вздыхаю, и смотрю на девочек.

— Да, конечно.

Они хотят иметь такой же безупречный вкус, как у меня. Они хотят «превосходно» по всем предметам, как у меня.

Я упиваюсь их страхом передо мной, встаю со скамьи и выхожу из зала. Мой взгляд натыкается на Гипериона Малфоя – невыносимого, самовлюблённого, ветреного и высокомерного типа. Он способен даже свой взгляд опошлить, глядя на меня, а я лишь недовольно фыркаю и скрываюсь в женском туалете, закрываясь в кабинке.

Я – Королева падших и пропащих.

Я – холодная, ледяная, каменная.

Я – слабая.

Склонившись над унитазом, я засовываю два пальца в рот, и выблёвываю каждый кусочек съеденного кекса.

Рядом слышится противный смех плаксы Миртл.

Я говорила, что ненавижу всё это?

* * *

Гиперион, мать вашу, Малфой.

Лет, Гриффиндор.

Иногда я не хочу становиться лучше,

Иногда я не могу становиться самим собой,

Иногда мне бывает трудно верить...

Должен же быть кто-то с таким же

Беспорядком в голове, как у меня.

Медленно попивая минералку, и слушая речь директора, мне хочется снести здесь всё к чёртовой матери. Но, приходится равнодушно пожимать плечами и продолжать опустошать бутылку.

Где, чёрт возьми, Тедди?

Странно, что люди могут до абсурда глупыми.

Например. Мы с Тедди напиваемся каждую пятницу, тащим в постель всех самых смазливых девчонок, а они продолжают выстраивать воздушные замки, мечтая о вечной любви. Хочется сказать им «Эй, ты, дура, я никогда не буду любить тебя. Я не способен на это», но девчонки совершенно глупы.

А я Гиперион Малфой – разочарование семьи, когда они узнали, что я на Гриффиндоре.

Я – нелюбимый внук Люциуса, который втайне мечтает, чтобы я оказался им неродным.

Меня побаиваются парни, обожают девчонки, остерегаются учителя, но мне плевать.

Нас с Люпином называют Мародёрами 2.0, ассоциируя меня с Сириусом Блэком, — моим дальним дедушкой, которого убила моя бабушка Белатрисса.

Крутая семейка ублюдков, не правда ли?

Я замечаю краем глаза своего братца Скорпиуса, восседающего на почётном месте стола Слизерина, и вскидываю бровь, когда перехватываю его взгляд в сторону Лили. Лили, которая Поттер.

Мне хочется истерично смеяться, когда перед глазами представляется лицо папы и Люциуса, если они узнаю, что Скорп сходит с ума по этой рыжей. Хотя, Гарри Поттер умер бы на месте, узнай, что его дочь вытворяет во время наказания с моим братом.

Плавно перевожу взгляд дальше, натыкаясь на блондинку, чей звонкий смех заполняет весь зал.

Мари-Виктуар Уизли. До одури красивая, красивая, красивая…

Она – заменяет Солнце; притягивает все взгляды. Ей завидуют, ей подражают, её любят, а она непринуждённо свободная.

Она – загадка этой школы, даже моя учёба на Гриффиндоре меркнет по сравнению с вопросом «Как этот лучик света попал на Слизерин?».

— Ещё чуть-чуть и ты ослепнешь, пялясь на блондинку.

Я нехотя отрываюсь от созерцание прекрасного и перевожу взгляд на Люпина с иссиня-чёрными волосами, но через минуту они становятся ярко-голубыми.

— Что там у тебя дальше по расписанию после самобичевания?

Мы оба улыбаемся, а потом смотрим на Мари-Виктуар, фатально выделяющейся среди серебристо-зелёного.

— Малфой, ты разве не предпочитаешь брюнеток?

Я цепляю языком верхний ряд зубов и пожимаю плечами, машинально замечая Роуз, осуждающую нас взглядами.

* * *

Мари-Виктуар, совершенство, Уизли.

Лет, Слизерин.

Я не хочу быть беззаботной и легкомысленной девчонкой, что смеется громче всех.

Я не хочу быть девчонкой, что умирает от скуки, оставшись в одиночестве.

Я не хочу быть той, что боится остаться наедине со своими мыслями —

Тишина пугает меня, потому что в ней кричит правда.

Свет, льющийся из хрустальной люстры, играет золотыми бликами в моих волосах, и я, вздохнув, снова взглянула на себя в зеркало, нахмуренно сдвигая брови.

Сегодня один из тех дней, которые я предпочитаю быстрее прожить, — годовщина Дня победы и…мой день рожденье. Нет, я ничего не имею против праздничного бала, просто немного устала от подобной помпезности, а мне так хочется отдохнуть от всего этого и утонуть в ворохе жёлто-золотых листьев около озера.

Мой День Рожденье позиционируют с Днём победы, а большинство со смертью в тот день.

Ненавижу свой День рожденье.

Застегнув серьгу, я приподнимаю голову, прослеживая взглядом чёткую линию бровей, и тянусь рукой к золотистой шкатулке, выуживая из неё вторую серьгу. На губах бесцветная помада, золотистые волосы небрежно спадают на плечи, а талию облегает чёрное платье, разлетаясь на десятки крыльев внизу.

Вся моя семья до сих пор играет в игру «Угадай почему Мари-Виктуар попала на Слизерин?».

Я, что недостаточно умная для Рейвенкло?

Я, что недостаточно храбрая для Гриффиндора?

Я, что недостаточно честная для Хаффлпаффа?

То, что я попала на Слизерин все восприняли по-разному: Мама было всё равно, она хотела, чтобы я училась в Шармбатон; папа сказал, что это ничего значит; дедушка с бабушкой переживали, а многочисленные братья и сестры считали своим долгом высказаться по этому поводу.

А мне? Мне плевать, уже.

За столько лет учёбы, я успела сломать все каноны и стереотипы учеников этого факультета. Ко мне все обращались за помощью и советами. Меня все любили, а я не прикладывала к этому особых усилий. Мне просто нравится веселиться, смеяться, и жить.

Однажды, Шляпа сказала мне, что была в замешательстве, куда меня отправить.

Я ловлю на себя взгляды Малфоя и Люпина, и сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. С возрастом меня стали умилять эти взгляды, но не хватало ещё стать яблоком раздора между ними. Нет, я не переживаю за их дружбу, просто меня убьют все представительницы женского пола этой школы.

Замечая Роуз, я махаю ей рукой, но её лицо не выглядит счастливым. Она смотрит на парней, они на меня, а я показываю им язык и прикусываю его кончик, звонко смеясь. Люпин улыбается, Малфой ухмыляется, а Роуз кидает на всех презрительный взгляд.

Моя кузина – самая лучшая на свете.

Смеяться, шутить, только не думать о сегодняшнем дне. О дне, когда все вспоминают свои потери. Мне хочется сорваться с этого места и убежать, но я продолжаю смеяться, ожидая, когда вся эта фальш кончится.

Глава опубликована: 23.12.2012

Глава 1. Рухнувшие небеса

Я позволила сердцу упасть,

И тогда ты потянулся за ним.

Было темно, и я была истощена

До твоего спасительного поцелуя.

Лежа с тобой,

Я чувствовала, что могла бы остаться, закрыть глаза

И ощущать тебя рядом вечность,

Ты и я, вместе... но ничего не меняется к лучшему…

- Вингардиум Левиоса.

Её голубые глаза зачарованно следят за порхающим листком в воздухе, пока руки направляют чёрную палочку.

Бросая палочку на землю, она ловит зелёный лист в свои ладони, и слабо улыбаясь, засовывает руки под толстый слой осенних листьев. Золотистые локоны выбиваются из-под вязаной шапочки, длинные пальцы перебирают тёмно-жёлтые листья, и девушка закрывает глаза, падая назад. Мир сейчас кажется ей таким совершенным, а она – настоящая.

-Виктуар, ты меня слышишь?

В её сознание просачивается чей-то голос, разрывая серебряные нити, опутывающие её мир. Мари-Виктуар медленно раскрывает глаза, делая неосознанный взмах длинными ресницами, и смотрит в фиолетовое небо, которое тут же зеркально отображает цвет её собственных глаз.

— Роуз сказала, что ты пропустила ЗОТИ. С тобой всё хорошо?

Его синие волосы превращаются в красные, и наконец, в чёрные – в его любимый цвет.

— Тедди, я бы тоже хотела быть метаморфом, — отвечает блондинка, игнорируя вопрос.

Он растягивает губы в грустной улыбке, и ложится рядом с ней, разглядывая замысловатые облака.

Тедди Люпин знает Мари-Виктуар с самого детства, но она до сих пор осталась для него совершенной загадкой. О ней всегда говорили, и говорили много. Она сочетала в себе детскую непринуждённость и умение отрываться, а отрывалась Мари-Виктуар всегда стильно. Она воровала у профессора Лонгботтона редкую траву, смешивала с магловским табаком, закручивала в маленькую трубочку тонкого пергамента и курила. Щурила глаза, смотря вдаль, и курила, сжимая самодельную сигарету длинными пальцами. Она защищала первокурсников от насмешек, а по вечерам субботы пила огневиски, устраивая танцы на столах. У неё длинные волосы, грубый голос, а когда она улыбается, то, кажется, будто Солнце светит прямо на тебя.

— Тедди, — она набирает в лёгкие больше воздуха, чтобы, наконец, озвучить свой вопрос, — тебе Роуз нравится, да?

Люпин вскидывает бровь, поворачивается к ней лицом, находит под ворохом листьев её руку, и крепко сжимает.

Теперь мир ещё совершенней, небо ярче, а воздуха больше.

— Ты красивая.

Виктуар утопает в листьях, в собственных мыслях, в его глазах, в его улыбки, а мир вокруг перестаёт существовать.

* * *

Пусть небеса обрушатся.

Когда они разверзнутся,

Мы не дрогнем,

Мы выдержим это вместе.

Мари-Виктуар смотрит лишь в глаза Тедди Люпина, не замечая, как за ними наблюдают.

Роуз сильнее сжимает в руке ручку зеркальца, и плотно пожимает губы, наблюдая за сценой на поляне.

— Смирись, Уизли. Они никогда не избавятся от этого, по-настоящему нет. Сколько бы они не говорили, что между ними ничего нет. Они встречались с другими, они говорят, что они друзья, но это никогда не будет правдой. Абсолютная правда о Вики и Тедди – их история никогда не закончится. А тебе нужна лишь половина сердца Люпина?

Ей хочется придушить Малфоя за каждое, сказанное слово, но понимает, что это правда, — правда, до звука каждой буквы.

У Люпина список девушек в энное количество, у Мари миллион ухажёров и бесчисленные интрижки, которые заканчиваются побегом девушки в себя.

Люпин всегда смотрит на Виктуар, нет, он видит только Виктуар.

— Но, — возражает она, и поворачивается лицом к Гипериону. В его серых глазах читается пустота и тоска, а небрежная улыбка не скрывает от девушки простой истины. – Ты… её любишь?

Он заполняет пустоту рваным смехом, старается не смотреть в глаза Роуз; не смотреть на Теда и Виктуар, но в груди всё равно что-то ноет.

— Пошли, пора на обед.

Брюнетка кидает последний взгляд на кузину, утопающую в листьях, и улыбающуюся парню, которого Роуз отчаянно любит, и резко разворачивается в противоположную сторону, исчезая с парнем в длинном коридоре.

Глава опубликована: 24.12.2012

Глава 2. Осколки

Когда Джеймс Поттер – младший сообщает о том, как застал целующихся Виктуар и Тедди в Астрономической башне – Роуз хочется отстричь свои длинные чёрные волосы и сжечь все книги.

Он сообщает об этом пафосно, вставляя свои самодовольные смешки.

Роуз надевает самое вульгарное платье, что у неё есть, и, захватив бутылку виски, идёт бродить по замку. Она ходит взад-вперед, молясь оказаться там, где ей станет лучше.

Когда Роуз Уизли обнаруживает Выручай – Комнату, не задумываясь заходит и швыряет бутылку в стену, оставляя мокрые узоры.

— Уизли?

-Малфой?

Она гордо вскидывает аккуратно лицо, и по привычке поправляет завитые в локоны волосы, вспоминая про длину своего платья.

— Милое платьице, — с усмешкой произносит он, закидывая ноги на столик у кресла, в котором вальяжно развалился.

— Что ты здесь делаешь? – спрашивает девушка, цепляя привычную маску Королевы.

— А ты?

— Я первая спросила.

— А я первый ушёл от ответа.

— Ты-ы-ы, — она сдаётся и садится в кресло напротив, нахмуренно сдвигая брови, — мне было скучно.

Сейчас ей так хотелось быть одной – позволить себе быть настоящей. Царская маска сильнее облипала, становясь новой кожей. Кожей, в которой мы живём.

— И поэтому ты напялила короткое платье с декольте, пришла в Выручай – Комнату и бьёшь бутылку огневиски о стены? – саркастично подметил он, не глядя на девушку.

Гнев и обида разливались по её телу ядерной смесью, но лишь холодный самоконтроль позволяет её лицу оставаться спокойным, не выражая ни единой эмоции.

— А ты сидишь здесь, чтобы доставать меня?

— Нет.

Его спокойствие и безмятежное чтение какой-то книги ещё больше раздражают её натянутые, словно струны нервы, и, кажется, маска, наконец, слетает.

— Джеймс сказал, что видел, как Тедди и Виктуар целовались.

-Я знаю, — холодно отвечает он, продолжая сверлить глазами страницу, но, даже не вчитываясь в смысл слов, — он мне тоже рассказал.

— И тебе плевать?

— А что я должен сделать?

— Ну-у-у, — запнувшись, Роуз встаёт с кресла, обходит соседнее кресло, и, упёршись локтями в мягкую обивку спинки, склоняется над головой парня, — отбей Виктуар, она же ветреная, поведётся…

Отбросив книгу, он резко приподнимает голову и сталкивает их взгляды во что-то прочное, а девушке становится страшно при виде разгневанных глаз.

-Ты эгоистка, Уизли. Тедди – мой друг, твой друг. Мари-Виктуар – твоя кузина…

— Ну и что! Мне плевать. Почему ей достается всё? Все её здесь обожают, а она глупая, легкомысленная и живёт, словно в жизни нет проблем! Почему её всё достаётся легко? И не строй из себя благородного…

Её голос срывается на крик, и она отходит от кресла, поднимая недавно брошенную книгу, и начинает рвать в ней листы.

Гиперион медленно поднимается с кресла, дотрагивается рукой до её запястья, отбирает книгу, и притягивает к себе. По щекам Роуз текут жгучие слёзы, а внутри всё разъедает гнетущие чувство несправедливости. В ушах стоял гул незаданных вопросов, а ненависть затуманивала рассудок, так, ведь не должно быть?

-Успокойся, Рози. Не плач, — устало произносит Малфой, утыкаясь носом в её макушку, — не плач.

Спустя тридцать минут, девушка продолжает плакать, сидя у него на коленях прямо на полу, не замечая, как футболка на его плече стала мокрой и чёрной.

— Почему ты такой спокойный? Ты же не задумываясь, спишь в любой девчонкой, а потом ведёшь себя, как ни в чём не бывало.

— Послушай меня, Роуз Уизли. Послушай внимательно и запомни то, что я тебе скажу раз и навсегда, — уверенно начал он, машинально проводя рукой по её волосам.

Она приподняла своё заплаканное личико, и пыталась понять, что же он хочет сказать ей.

— Хорошо.

— Я – Гиперион Малфой, ведущий образ прожженного ублюдка, — я и есть такой. Меня терпеть не может мой дед, а папа не может перечить ему, как бы он меня не любил. Тедди – мой лучший друг. Его родители погибли, когда ему был всего месяц, — он даже не помнит их. Его бабушка тоже умерла, а у Гарри Поттера – его крестника есть своя семья, пускай он и любит Теда всей душой. Понимаешь, у меня есть семья, а Тедди один. Я знаю, что он любит Виктуар с детства, когда мы ещё с ним не были знакомы. Да, они не встречаются, потому что это не для них. Как думаешь, что выйдет у полу-оборотней? Ему тяжело, каждое полнолуние ему снятся кошмары, и он боится трансформации….мы читали такое возможно, раз в его крови течёт кровь оборотя. Я же влюблён в неё с третьего курса, но не признавал это. А потом…потом начались все эти их взгляды, побеги друг от друга. Она может его спасти от самого себя. Ты эгоистка и думаешь только о том, как ты его любишь. Но, ты не видишь, как ему плохо. Как он напивается, как бредит по ночам, как забывается в полнолуние.

Продолжать не было смысла. Слёзы стали высыхать на её лице, губы продолжали дрожать, но теперь в ушах звучало лишь «Почему я не могу его спасти?». Отношение к кузине не изменилось, но появилось новое чувство – пустота. Наверное, Малфой тоже это чувствует.

— Гиперион, — сглотнув, она опускает голову вниз, — давай напьёмся.

Пока она разглядывает свои вытянутые ноги, то не замечает усмешки, застывшей на лице парня, а через секунду рядом появляются две бутылки огневиски.

— Спасибо, Выручай-Комната, — произносит он, откупоривая их.

Алкоголь, мысли, тишина, усталость – сквозит в каждом движение, и Роуз впервые в жизни осознает, что такое быть пьяной – свободной. Отбросив бутылку, она обхватывает руками лицо блондина, и, сощурив глазки, хитро улыбается.

— Я красивая, Малфой?

Он машинально кивает, улыбается, и подаётся вперёд, впиваясь в её губы жадным поцелуем. Страсть можно списать на алкоголь, совместное горе, на случай – но, это страсть. Она охотно отвечает на поцелуй, залезая руками под футболку, и блаженно выдыхает ему в губы, изучая пальчиками его тело. Им сейчас не нужны слова, а особенно здравый смысл, лишь страсть и адреналин. Избавляя его от футболки, она ударяется спиной о пол, но не обращает внимания, чувствуя лишь обжигающие губы на своей шее, плечах, груди. Чувствует невыносимый жар, охвативший тело, и мысленно радуется, когда руки Гипериона разрывают ткань платья. Он скользит руками вдоль её тела, изучая каждый участок кожи. Целует россыпь веснушек на лице, плечах. В голове взрывается фейерверк разноцветными лучами; вещи разбросаны по всей комнате, а сплетение их тел продолжает вытворять что-то невообразимо дикое, яркое, почти животное….

* * *

Когда Мари-Виктуар целуется с Тедди Люпином на Астрономической башни и не подозревает, что за ними наблюдает Джеймс Поттер, то отталкивает от себя парня, чьи волосы приобрели пшеничный оттенок.

— Прости, мне надо-о…, — начинает бормотать блондинка, отступая назад, — идти. Срочно.

Резко развернувшись, она срывает прочь, оставляя Люпина в одиночестве смотреть ей в след, а позже на луну. На полную луну. Его охватывает невыносимое чувство одиночества, гнева, боли, обиды, — всё одновременно разъедает каждую клеточку его сознания, он хочет освободиться, но боится. Единственный способ освободиться – стать чудовищем.

Виктуар выбегает на улицу, цепляясь мантией за каждый торчащий сучок, а по её щекам бегут горькие слёзы.

«Пожалуйста, не надо» — лишь шепчет она, задыхаясь в собственном дыхание.

Глава опубликована: 26.12.2012

Глава 3. Inside

Обложка фанфика: http://4put.ru/pictures/max/510/1568289.jpg

* * *

Ты протянула мне верёвку, и я держусь за неё,

Вися в десяти футах над землёй.

Я слышу, что ты говоришь,

А сам не могу издать ни звука.

Оторвавшись от книги, она посмотрела в окно на небо, напоминавшее холст, на который вылили сине-красно-жёлтую акварель, а солнечный диск проваливался в землю. Издав скучающий вздох, девушка захлопнула книгу, начиная злиться на себя. И по шкале Роуз Уизли это было ненормально и недопустимо.

Ведь её всегда спасали книги. Когда она впервые ждала письмо из Хогвартса, то перечитала абсолютно все книги для первого курса, а когда папа говорил «ты будешь лучшей» — она была абсолютно в этом уверена. Она знает рецепты всех зелий, что они проходили на уроках и десяток дополнительных; она освоила все положенные заклинания; она сдала всех двенадцать СОВ на «превосходно», и была старостой; её окружали подруги, которые считали её дружбу за божий дар. Она всегда получает то, что хочет: награду, баллы, новую книгу или вещь. Пожалуй, в её жизни было только одно «но», противоречившее этому – Тедди Люпин.

Она влюбилась в него, когда ей былошесть, и уже тогда юная мисс Уизли была уверена, что это именно любовь. Нет, Роуз не верит во все глупые сказки о любви, где в конце все живут долго и счастливо, но ведь её мама и папа любят друг друга, и у неё должно быть так же. Она проводила с юным Люпином всё время, что он гостил у них или у дяди Гарри, а когда он уехал в Хогвартс, она писала ему два раза в неделю, боясь, что он её забудет.

В двенадцать лет она почувствовала лёгкий треск собственного сердца, когда поняла, что если она любит Тедди – это не значит, что он любит её. А что ещё хуже, Роуз поняла, что Тед влюблён в её кузину. В Мари-Виктуар. Нет, он не говорил этого и не признавал, но она всё видела в его взгляде. Как затух яркий блеск его глаз, когда Шляпа объявила свой вердикт для Виктуар «Слизерин». И пускай дядя Гарри потом читал им долгую и нудную лекцию, что не важно на какой факультет тебя отправили – ты всё равно член семьи и достойный волшебник, всё младшее поколение семей Уизли-Поттер и её отец считали это равносильно возвращению Волан-де-Морта. И Роуз это нравилось. Да, это было неправильно, но по её мнению Мари украла у неё Тедди. И плевать, что он не встречался ни с одной, ни с другой. Открытой вражды с её стороны никогда не было, но она ненавидит Виктуар каждым миллиметром своей души, а что самое паршивое: её кузина её искренне любит и считает за родную сестру.

Но сейчас проблема, не в Виктуар, и даже не в Тедди. А в Малфое. Гиперион Малфой – ублюдочный, самодовольный, раздражающий, наглый друг парня, которого она любит. И как он мог попасть на Гриффиндор? Роуз поистине верит, что Шляпа давно свихнулась, несмотря на заверения директора МакГонагал, что Шляпа уцелела после знаменитой Битвы за Хогвартс. Но, сейчас не о шляпе, а об этом…Малфое. О чём она только думала, когда переспала с ним? А ещё Роуз отчаянно отрицала, что ей понравилось. Ведь он….

— Рози, с тобой всё в порядке? – чья-то рука легла ей на плечо, выводя её из собственных размышлений.

— А, что? – вздрогнув, брюнетка отвела взгляд от окна, возвращаясь в действительность.

— Я спрашиваю с тобой всё в порядке?

Разглядев тревогу в глазах подруги, она ещё раз мысленно прокляла себя за всё на свете, и утвердительно кивнула, добавляя: Да, просто задумалась.

— Ясно, а то, я уже минут пять тебя зову, а ты даже не двигаешься. Пойдёшь на ужин?

— Нет, Энжи, не хочу кушать, я лучше почитаю, — в доказательство своих слов она снова раскрыла книгу, стараясь быть убедительной. Ей сейчас меньше всего на свете хочется видеть Малфоя.

— Роуз Уизли не ври мне. Ты уже неделю не появляешься в Большом зале, и ходишь, как приведение. Мы тебя скоро с призраком Елены спутаем, — властным голосом заявила девушка, изогнув одну бровь. — Ты что решила заточить себя в этой башне в ожидании принца? – в глазах девушки мелькнул озорной огонёк.

— Пфф, какой принц?

— Не знаю, ты много знаешь принцев? Может, Люпин или Малфой?

Роуз вцепились ногтями в книгу, сглатывая подкативший ком к горлу. Неужели Энжи знает? Это абсурд….только если Малфой не поспешил растрезвонить всем об этом. Но это вряд ли, иначе бы по школе давно прошло известие, что его отправили в больницу Св. Мунго, благодаря стараниям Рональда Уизли по совместительству её отца. А до её отца этот слух непременно бы дошёл с таким количеством родственников в школе. Попытавшись придать лицу непринуждённый вид, она ослабила хватку книги, и взглянула подруге прямо в глаза.

— При чём здесь они? Ни Люпин, ни Малфой не тянут на принцев, даже на рыцарей.

— Ну да, ну да, милая моя, — задумчиво ответила девушка, — так ты идёшь?

— Да, — после секундных колебаний, брюнетка всё-таки решила, что то, что произошло – произошло и нельзя прятаться вечно.

* * *

Этот день был самым отвратительным для Теодора Люпина, с которого сняли немало количество баллов. Он еле отсидел ЗОТИ, руны, а вот на зельеварение настроение идти не было, и тут его поймал Филч, отвёл к декану факультета, который не особо жаловал Люпина. В основном из-за их с Малфоем «ночных» приключений. И, сейчас, идя на ужин, он до сих пор мысленно говорил всё, что думает об их декане.

— Люпин, у тебя вид, будто Хагрид поведал тебе о своей любви к маленьким монстрам, в разряд которых мы приписываем и его великаншу, — произнёс Малфой, нагнав друга. – Что случилось?

— Грёбанный Филч и грёбанный Бирмен, — процедил Люпин, меняя цвет волос с болотно-зелёного на иссиня-чёрный.

Блондин слабо усмехнулся, и, хлопнув парня по плечу, вошёл в зал, неосознанно кидая взгляд на стол Рейвенкло, — это было необычно, ведь раньше они с Люпином украдкой глядели на Слизеринский стол, ища глазами ворох светлых локонов.

После недельного инцидента, он решил не делать никаких выводов. Пока. Ну, переспал он с Королевой Уизли, ну и что с этого? Пожалуй, только то, что это относилось к категории «невозможно», хотя, по его мнению, такого просто не могло быть, особенно для Гипериона Малфоя. Но, самое странное: он к этому не стремился, и всё получилось самой собой, а теперь эта коронованная особа считает ниже своего достоинства почтить присутствием Большой зал. Правда, его это не должно волновать, тогда почему волнует?

— Люпин, а давай, ночью уничтожим бутылочку огневиски из нашего запаса? – спросил блондин, садясь на скамью рядом с Тедом. – Неделя было трудной, а завтра суббота.

— Я тоже об этом думал, можно будет пригласить кого-нибудь, — сделав паузу, он взглянул в глаза другу, — есть предложения?

— Кажется, я понял, — его лицо озарила хищная улыбка, и он скользнул взглядом по залу, — как насчёт Забини и Флинт? Они хорошенькие, и слизеринки, так что даже спаивать не придётся.

— Тебе виднее – это ты у нас всё детство с ними провёл, — усмехнулся Люпин, — кого тебе папочка в жёны приготовил?

Весёлое лицо Малфоя тут же сменилось ледяной маской, а рука сжала кубок с тыквенным соком.

— И это говорит человек, которого продинамили. Я слышал, мисс совершенство убежала от тебя сразу же после поцелуя? Может, стоило её споить перед этим, как остальных, чтобы даже не вспомнила о том, что ты отвратительно целуешься?

1:1

— Заткнись, Малфой, — резко выпалил парень, стараясь отогнать желание врезать блондину, — а тебе откуда знать, как я целуюсь? Опрос проводил, блонди?

Эта словесная перепалка могла бы длиться до конца ужина и даже перейти в лёгкую драку, но, во-первых: они друзья и воспринимают всё в шутку, а во-вторых: Роуз Уизли собственной персоной.

Нарочно кашлянув, девушка скрестила руки на груди, слушая проявление словесного идиотизма этих двоих. Под пристальным взглядом подруг, она напустила на себя ложную уверенность, сжимая в руке конверт.

Идя на ужин, она никак не ожидала, что ей придётся находиться рядом с Люпином и Малфоем, всё должно было пройти по намеченному плану: незаметно проникнуть в Зал, поесть и удалиться. А вот у её подруг возникло острое желание испытать судьбу, проявляющейся в облике гнева Роуз, но им было плевать. Это надо же попросить её передать им записку. ЕЁ. И отказать она не смогла, так как все начала подозревать что-то неладное, ведь кто, как не она славилась своим безразличием к всеобщим любимцам?

— Как бы мне не нравилось слушать ваш диалог, меня тошнит от этого, — с нотками высокомерия произнесла она, глядя на них сверху-вниз.

— Тошнит, говоришь? Может, ты беременна? – съехидничал Малфой, отчего рядом сидящие гриффиндорцы подавились соком, — тогда и раздражительность объясняется.

Её щёки незаметно покрылись лёгким румянцев, а в глазах пылал огонь. Открыв рот, она снова закрыла его, не находя слов.

— Очень смешно, — выдавила она, переводя взгляд на второго парня, — вот, — она протянула ему конверт, — вам передали.

— От кого? – бровь Тедди поползла вверх от удивления, нет ни то, чтобы раньше им не передавали любовные записки, совсем даже наоборот, просто никогда этого не делали через Роуз.

— Прочти и поймёшь, а я пойду.

— Собираетесь удалиться, Ваше Величество?

Нет, этот придурок Малфой будет над ней издеваться? С какой кстати? Он воспользовался её слабостью, её доверчивостью, а сейчас ведёт себя, как свинья.

Блондин же в свою очередь думал совсем иначе. Ведь, это она сбежала ещё до того, как он проснулся, потом пустила его в игнор, будто ничего не было.

— Малфой, — зашипела она, но заметив недоумённые взгляды в сторону дверей, запнулась, и медленно повернула голову, натыкаясь взглядом на….Виктуар.

Виктуар Уизли училась здесь пять с половиной лет, но все видели её ещё задолго до поступления в Хогвартс. Родственники дома, а остальные в газетах. О семьях героев войны писали постоянно, а Виктуар была первенцем, и, конечно же репортёры не упустили возможности растрезвонить о рождении наследницы клан Уизли. А мерзкая Скитер приписала «…по словам медсестёр больницы Св. Мунго малышка родилась блондинкой, с пухлыми губами, и белоснежной кожей. Но, странно, что нет ни единой характерной черты Уизли. Кто знает, может это и корни вейлы повлияли на это, а может, и нет…». Намекнув на то, что отец малышки может быть совсем и не Ульям Уизли (о чём сильно потом пожалела). Но никто ни разу в жизни не видел Мари-Виктуар в таком виде. Небрежный хвост, вместо золотистых локонов; мешки под глазами; отсутствие школьной мантии. Сама девушка, казалось, не видит, что все на неё смотрят, и двинулась в сторону своего стола, неуверенно сутуля спину. Даже за преподавательским столом учителя провожали её встревоженным взглядом, ведь это даже «странно» назвать трудно.

Чувствуя боль в каждой мышце тела, Виктуар опустилась на край скамьи, и взглянув на жаренную телятину, ощутила, как тошнота подкатывает к горлу. Боль в висках отдавалась частыми пульсациями, а пальцы тряслись. Несмотря на удивление и перешёптывания, никто не осмеливался подходить к ней. Единственные друзья девушки были на тренировки по квидиччу, а с родственниками она не особо общалась, наверное, всё из-за предвзятого отношения к дому Салазара Слизерина, которое имело особое распространение у них в доме.

— Мари, что произошло? – послышался встревоженный голос, и двое парней опустились по обе стороны от неё.

— Ты что бежала от гиппогрифа? – спросил второй голос, плохо маскируя тревогу в шутке.

— Всё…хорошо, — неуверенно ответила девушка, переводя взгляд сначала на одно, а потом на другого, — Джейми, теперь ты привлекаешь внимания больше, чем я. Гриффиндорец за столом Слизерина, — она попыталась растянуть губы в улыбке, но получилось как-то вымученно.

— Мне плевать, сестричка, — отмахнулся парень, взъерошивая свои чёрные волосы, — мы со Скорпиусом перепугались.

В подтверждение слов, второй мальчик кивнул головой, и стал пристально рассматривать вид блондинки.

Джеймс Поттер – младший стал для Мари, как родной братишка, и их тёплые отношение зародились ещё в детства, когда девочку просили поиграть с кузеном. А после того, как Скорпиус Малфой поступил на Слизерин, она прониклась любовью и к нему. Его старший брат мало знал, что происходит в жизни младшего, а сам мальчик был не из тех, кто жалуется старшему брату. И даже факт, что Гиперион учится на Гриффиндоре, не помогло Скорпиусу избежать ненависти и насмешек со стороны трёх факультетов. Рейвенкло, Хаффлпаффл и Гриффиндор помнили, что Пожиратели смерти (кем в прошлом являлись его отец и дед) убили многих их родственников, и пытались наказать за это мальчишку. Мари всячески защищала его, и это помогала, правда Джеймс начинал ревновать свою «Вики» к «мелкому хорьку», как окрестил его тогда парень. Кто же знал, что проведя время втроём – мальчики подружатся?

— Я просто устала, мальчики, — произнесла Мари, — думаю, надо выспаться. А Вы, — она встала со скамьи, откидывая выбившуюся прядь волос со лба, — не попадайтесь Филчу ночью, — прочитав недоумение парней на лице, она приподняла уголки губ в улыбке, — да, я знаю о ваших ночных прогулках.

Взъерошив обоим мальчишкам волосы, она сделала глоток воды, и поспешила удалиться с зала, не обращая внимания ни на провожающие взгляды, ни на ужасную боль в теле. С каждым движением боль становилась острее, отображаясь в нездоровой бледности на её лице.

Наблюдая за всей это сценой, Роуз презрительно фыркнула, как только её кузина исчезла в дверях Большого зала. «Снова привлекает к себе внимания» — язвительно произнесла она про себя, но в глубине души чувствовала тревогу.

Гиперион всё ещё смотрел на двери, размышляя о том, что только что произошло. На его памяти он ещё никогда не видел блондинку в таком виде. Даже тогда, когда она в одиночку выпила бутылку огневиски на четвёртом курсе. Что-то определённо не так.

Люпин в свою очередь не смотрел ни на дверь, ни на остальных, а наоборот уткнулся пустым взглядом в тарелку, отгоняя все мысли о девушке. Сейчас он отчётливо вспоминал день, когда влюбился в белокурую малышку, чей смех заполнял всё пространство вокруг. Тогда он увидел её в небесно-голубом платье и с игрушечной волшебной палочкой, на конце которой горела звёздочка на день рождение крёстного. Ему было семь, а ей шесть, и они с Фредом-младшим смеялись над ней.

— Зачем тебе эта пластмасска? — спросил он, указывая пальчиком на то, что она принимала за настоящую палочку.

— Это волшебная палочка, — ответила Виктуар, гордо вскинув подбородок.

В ответ на её реплику мальчишки переглянулись, и маленький Люпин покрутил пальцем у виска.

— Девчонки, — констатировал Фредди.

— Вы просто глупые и не понимаете. Это палочка фей!

— И зачем же тебе она? – насмешливо протянул юный метоморфаг, меняя цвет волос на цвет её платья.

— Чтобы дарить счастье людям, а дядя Гарри говорит, что счастье это любовь! – задорно ответила девочка, улыбаясь мальчикам, отчего у Тедди перехватило дыхание.

С того самого дня Мари-Виктуар подарило счастье Теодору Люпину.

И, сейчас, восстанавливая в памяти эфемерную улыбку малышки, с золотистыми локонами, он чувствовал лишь ненависть. К Ней. Казалось, что все видели, как он на неё смотрит и намекали ему сделать первый шаг, даже Билл (который был бы рад, что бы избранником дочери стал Люпин, нежели юные Нотт или Забини, с которыми его дочь проводила очень много времени). Но она была слепа, а потом он обнаружил, что может абстрагироваться от этого чувства, познавая мир плотских удовольствий с другими девушками. И возникает вопрос: что делать, если он её любит и ненавидит одновременно?

Глава опубликована: 19.01.2013

Дата добавления: 2015-10-23