Итоги и недоделки

Каждый день прибывали новые группы трудколонистов. Со станции на подводах доставляли инвентарь. Коммунары ремонтировали дом, строили сараи, навесы, оборудовали мастерские.

А нашему маленькому отряду уже было пора уезжать. Август золотил листья на деревьях, ночи становились длиннее, спать в палатках было уже холодно.

Да и все дела были, в сущности, закончены. Николай Рыбалин оправдан. Тайна бронзовой птицы раскрыта. Усадьба принадлежит трудкоммуне. Обучено грамоте двенадцать человек. Пионерский отряд в деревне создан.

Последние дни ребята деятельно помогали коммунарам. Кит – тот просто не вылезал из кухни. Но все понимали, что пора уезжать.

Коммунары заново планировали сад. Из деликатности они не говорили, что палатки отряда им мешают, но ребята это отлично понимали. Конечно, можно переставить палатки на другое место, но уж если сниматься с обжитого места, то совсем.

А жалко расставаться с усадьбой, с деревней, с коммунарами…

– Вы обязательно к нам на будущий год приезжайте, – улыбаясь, говорил Николай Рыбалин. – Опять будем плотничать. Новый клуб соорудим, теплый, чтобы и зимой им пользоваться.

Ерофеев лицемерно вздыхал:

– Да уж, поработали ребята, спасибо им, помогли обществу. И невинного человека защитили.

Но глазки его смотрели подозрительно и настороженно, и никто не верил ему.

Художник-анархист объявил, что он тоже едет в Москву.

– Больше там простору для талантливого человека, – говорил он, – есть где развернуться. Театры, вывески, фасады. Вам, ребята, если что потребуется в школе оформить, то пожалуйста, с полным удовольствием.

Миша поспешил его заверить, что в их школе уже все давно оформлено.

Ребята уезжали в Москву вечерним поездом. Они уже свернули палатки, скатали одеяла, сложили вещи. Перед отъездом разожгли большой прощальный костер.

На костер пришли коммунары во главе с Борисом Сергеевичем и деревенские ребята.

Миша открыл сбор следующими словами:

– Это наш последний костер. Полагается подвести итог всему, что мы здесь сделали. Но мы будем говорить не о том, что мы сделали, а, наоборот, о том, что мы не успели сделать. Это будет полезно для тех, кто здесь остается. Кто хочет высказаться?

Первым взял слово Славка:

– Мы организовали здесь отряд. Но в него вступило всего тридцать два человека. Мало! Надо, чтобы все ребята в деревне стали пионерами.

– Плохо мы работали по ликвидации неграмотности, – сказала Зина Круглова, – обучили всего двенадцать человек. А надо, чтобы вся деревня стала грамотной.

– В деревне нет больницы, – сказал Бяшка, – приходится ходить в соседнее село. Это несправедливо. Медицина – могучее средство в борьбе с религиозными предрассудками.

– Как-то слаба у нас интернациональная связь, – объявили Игорь и Сева, – всего только два письма послали немецким пионерам. А фашизм подымает голову. Надо обратить на это самое серьезное внимание.

Когда все выступили, Миша сказал:

– Все правильно. И мы надеемся, что коммунары доделают. Лучше, чем мы.

Борис Сергеевич от имени трудкоммуны заверил, что все не доделанное ребятами будет доделано коммунарами.

– Теперь всё, – объявил Миша. – Можем отправляться.

Но Генка вдруг закричал:

– Нет, не всё! Есть еще одно недоделанное дело!

– Какое?

– Помните, Миша читал нам свои стихи. Стихи, в общем, неплохие. Но там не хватало последних двух строчек. Я их сочинил.

– Давай говори, – сказал Миша, – только поскорее.

Ему стало очень стыдно, когда Генка заговорил о стихах. Миша надеялся, что все про них давно забыли.

– Так вот, – Генка отставил назад ногу. – Так вот, последняя строфа Мишиного стихотворения начиналась так:

Борьба лишь начата, и нам передан молот,

Цепями все еще опутан шар земной…

И на этом обрывалось. Я предлагаю закончить так:

Но мы сильны, и дух наш молод,

Вперед, товарищи, за мной! —

И он выбросил руку вперед, призывая всех идти за собой.

Но такой конец ребятам не понравился.

– Почему именно за тобой? – сказали одни. – Разве ты заслужил, чтобы все шли именно за тобой?

– Смахивает на плагиат, – говорили другие. – Первая строчка содрана из песни «Мы кузнецы…». Там «дух наш молод», и здесь «дух наш молод», и рифма одна: молот – молод…

– Еще хуже, чем у меня, – сказал Миша. – Впрочем, над этими строчками поработаем в Москве. Конечно, у кого будет желание. А сейчас поторопимся, иначе опоздаем к поезду.

Борис Сергеевич предложил подводу, которая довезла бы вещи до станции.

Но ребята отвергли это предложение. Они не маменькины сынки и умеют ходить в полном походном снаряжении.

Ребята погрузили на себя свое незатейливое имущество. Отряд выстроился и зашагал к станции.

Москва

1955–1956

Дата добавления: 2015-07-08