Свободный Полет из окна.

— Хэ-э. Появился. Молодец! А я уже заскучал. Сижу один. Тут тебя тащат. Ух, думаю, хорошо. Посидим. Вместе всяко веселее. Ну, рассказывай, рассказывай.

У Егора жутко болела голова, подбит глаз, нос распух. Его выволокли из дома, затолкали в машину, привезли на территорию детского сада №2. Здесь у зондеркоманды была база. Бывший кабинет медсестры был наспех преобразован в место заключения: окна заколочены досками, в комнате – ничего, кроме старого крана и порыжевшей раковины. Одно служило заключенным источником воды, другое – отхожим местом. Охранял заключенных молодой парень лет четырнадцати, бритый наголо, с белой повязкой на руке.

— Ну что ты молчишь, не узнал что ли?

В комнате было темно. Егор сидел, ничего не понимая.

— Егор. Его-ор. Прием. Земля вызывает.

— А где Вера? Где моя Вера?

— Ты чего? Веру потерял, отчаялся? Или ты женщину ищешь? С женщинами тут не очень, тюрьма как-никак.

— Вера. Собака моя.

— Собака? Интересное дело…

Несколько секунд Егор сидел в недоумении, пока сокамерник не окатил его холодной водой.

— Ну, пришел в себя?

— Пришел. Ты кто?

— Каин.

— Каин?

— Каин.

— И ты здесь?

— И я здесь. Меня посчитали за жидо-масона

— Ну, имя-то у тебя еврейское, — отметил Егор.

— А у тебя тогда греческое, ты грек что ли? Я – русский. Я также люблю просторы, честность и труд. Я люблю, когда человек человеку брат. Я люблю русский язык. Я больше русский, чем Дима Беловер.

— А он наполовину негр.

Со слов Каина, фашисты не могли целиком захватить город. Сейчас, как он полагал, вся зондеркоманда находилась в саду № 2.

Уже рассвело, было видно, что около 20 молодых людей с оголенными торсами и белыми повязками прыгают во внутреннем дворике садика через костер, дико крича какие-то заклинания.

— Скачут, — пояснил Егор. — Как же они любят орать.

— Это не зондеркоманда, это все новички. Они – наемники.

Деньги обесценились и были больше не в ходу. Роль их стали играть заводские пакетики сахара и бутылки пива. Теперь сантехники работали за бутылку, водитель – за пакетик. На сахар менялся хлеб, на бутылку – бензин.

Зондеркоманда планировала операцию не один год. Они работали на заводе, не ели сахар, копили пакетики. Когда срок годности первых пакетиков стал выходить, зондеркоманда провернула аферу, заключив спор с множеством заводчан с отказом от сахарных пакетиков. В это же время они начали бомбить ларьки и воровать бутылки. За несколько дней до того, как нужно было возвращать людям сахар, фашисты начали травить воду для чая. Люди уходили на больничный, сахар оставался фашистам. Одновременно с этим начался большой террор против ларьков. Когда люди остались без сахара и пива, начались волнения. Закрылся завод. Здесь-то зондеркоманда и начала набирать себе наемников. Люди шли к ним, нанимаясь кто за сахар, кто за пиво. С армией наемников фашисты попытались взять штурмом здание управления Первого Канала и Запрещенного Сайта. Сначала, оказалось, что это одно и то же здание, а потом оказалось, что армия наемников, взяв здание, все в нем разгромило. После фашисты попытались взять здание городской Управы, но Управа смогла за свой сахар и пиво перекупить часть наемников, и они стали биться друг с другом. Тех, кто раскрыл коварный фашистский план, фашисты попытались поймать. Одного из них – Каина, они поймали спящим на скамейке в парке. Другого, таджика Бонифация, поймать не удалось. Он скрылся толи где-то в глубине завода, толи в Таджикистане.

— Должно быть, какой-то очень умный серый кардинал руководит ими. Возможно, даже умнее Эмпедокла, — решил Каин.

Каину сильно не понравилось, что планы фашистов частично осуществились, он считал, что они могут сорвать новый толчок пассионарности, который он так мечтал увидеть в Свободном Полете. Егору тоже не нравилось, что фашистские планы осуществились, он считал, они могут сорвать все, что он в принципе мечтал увидеть в Свободном Полете. Так, просидев в тюрьме полночи и полдня, они решили бежать. Каин заявил, что за тысячи лет своей жизни он выучил несколько приемов, которыми в секунду можно свалить любого фашиста. Итого, ему хватит и пяти минут, чтобы свалить всю их базу, но при условии, если все фашисты встанут в ряд. Как установить всех фашистов в ряд, они не придумали. Пришлось план несколько изменить. Они решили позвать охранника, свалить его, взять его повязку, свалить еще одного первого попавшегося фашиста, свалить его, взять повязку. Затем, притворившись фашистами, выйти с территории детского сада.

Планы беглецов нарушил охранник, заблаговременно покинувший свой пост в неизвестном направлении. Узники долго стучали, звали, но никто к ним не приходил. Тогда они попытались выбить дверь. Не получалось.

За окном грохнул выстрел. Еще один. Крики людей. Узники бросились к окну. Через щель в досках видно было убегающих людей с оголенными торсами, брошенные белые повязки у костра. Что-то происходило и делало это очень быстро.

— Надо вышибать доски, это наш шанс, — понял Егор.

Егор с разбегу начал бить ногой в нижнюю. Доска не поддавалась. Каину поддалась старая чугунная раковина – он смог оторвать ее от стены. На пол хлынула вода. С двойной силой Каин с Егором начали атаковать доску: Егор – ногой, Каин – раковиной. Едкий запах дыма начал наполнять комнату.

— Здание горит, — понял Каин, — теперь некуда отступать.

Разгоняясь по мокрому полу, они наваливались на доски. Еще раз. Еще. Стали поддаваться. Еще. Щель расширялась. Еще. Последний удар, и доски рухнули с высоты второго этажа.

Егор посмотрел на Каина, его бледное лицо и руки были в крови. Жадно, он глотал свежий воздух. Свет слепил глаза.

— Прыгай! — крикнул Егор сокамернику. — Прыгай! Ты же бессмертный!

Каин дикими глазами взглянул на Егора, залез на подоконник и прыгнул. Приземлился относительно удачно. Встал, но опирался на одну ногу.

Егор огляделся вокруг – из окон первых этажей валил дым. Несколько человек лежали на территории детского сада. Кто-то бежал вдалеке, Егору показалось, что это унтерштурмфюрер с бараном на плечах, но он не стал вглядываться.

— Чего ждешь? — кричал снизу Каин. — Пора уходить, здесь стреляют.

Егор прыгнул.

Дата добавления: 2015-07-08