Каин в Свободном Полете.

В каждом городе есть свой не буйно помешенный человек. В некоторых городах их даже несколько. Они ходят по улицам, кто в белых одеждах, кто в лохмотьях, а кто и в костюмах. Они всем улыбаются или же, наоборот, не улыбаются никому. Их отличительная черта – желание общения, желание открыть себя миру, и тем самым его облагородить.

Свободный Полет не был исключением. По мнению Любомира, роль помешенного здесь играл унтерштурмфюрер Беловер. Но Егор знал человека гораздо более открытого и желающего общаться. При знакомстве этот человек представлялся Каином Адамовичем – первым рожденным человеком, первым земледельцем, первым градостроителем, первым человеком, оседлавшим мамонта и первым президентом Армении. Это была только малая часть того, в чем Каин имел случайность стать когда-то первым, та малая часть, которую запомнил Егор. Каин был лично знаком с Лао Дзы, Чапаевым и Эмпедоклом. С первым он вместе рубил дрова, со вторым тонул в Урале, с третьим опять-таки рубил дрова.

Чапаев погиб, а Каин, так как в принципе погибнуть не мог, был вынесен водами Урала в Каспийское море, где попал в рыболовецкие сети и был вытащен на берег. Просохнув, Каин двинулся в сторону Монголии, уговорить барона Унгерна не иметь дела с белым движением, желающим буржуазных преобразований в России, а попытаться заключить мир с большевиками. Унгерн решил Каина расстрелять, но тот смог бежать. Пешком Каин двинулся в Москву, чтобы еще раз увидеть Ленина. Новость о кончине великого вождя застала Каина в пути. Он огорченно прыснул слюной сквозь щель в зубах и чертыхнулся. Теперь нужно было спешить – решалась судьба страны и мира.

Делом и словом Каин Адамович стал помогать товарищу Сталину в борьбе с меньшевистским пособником Троцким. Троцкий же, узнав о таком положении дел, выдал сразу две, известные и поныне фразы: «Долой Каина, Сталина и его камарилью!» и «Каины должны быть истреблены, никакой пощады станицам». Почему Троцкий призывал истребить Каина во множественном числе и чем провинились станицы с камарильями, Каин Адамович не пояснял, а приводил только цитаты.

«Лейба Бронштейн очень любил свой народ и хотел, чтобы тот весь жил в коммунизме, а так как народ этот имел неосторожность расселиться буквально по всей планете, Троцкий вынужден был требовать курса на мировую революцию. Поэтому, — объяснял Каин, — Троцкий нуждался в вязанке хвороста – в костер мировой революции, то есть в русских». За этот неосторожный анекдот Каина посчитали русским шовинистом и в 1936 году, с распоряжения Ежова, по ложным доносам троцкистов, репрессировали. В том же году он бежал из ссылки и направился в Испанию, где полыхала гражданская война. Из винтовки Мосина сбил два самолета, попав пилоту точно в глаз, перехватил три секретных донесения, совершил диверсию. В 1939 попал в окружение, бился до последнего патрона, последним попытался совершить самоубийство, но патрон оказался бракованным. Попал в плен. Был передан в руки Гестапо Третьего рейха. Подвергался пыткам. В 1941 году был заживо закопан на территории Третьего рейха. Грунт оказался плотным и тяжелым. Каин выкапывался 60 лет. Вылез на территории Российской Федерации, чему весьма удивился. Советской власти уже не было, но она все-таки сумела Каину неумышленно напакостить – еще в 80-х годах положила над местом его захоронения асфальт. Каин не смог проковырять пальцами советский асфальт и стал рыть в обход. Это потребовало дополнительных пять лет. Будучи бессмертным, он мог питаться одним лишь духом, но в последние годы он все же начал скрашивать свой рацион кореньями и дождевыми червями. На момент вылазки, он весил всего 30 килограмм, при росте 180. Бледный, весь грязный, обросший и вонючий, он вошел в родной город великого мыслителя Эммануила Канта – Калининград.

Времена были тяжелые, есть было нечего, зато Каин смог помыться и подстричься. Привыкший находиться в замкнутом пространстве, он научился залазить в чемоданы, и однажды, обчистив чемодан немецкого туриста, залез в него и мигрировал в Европу. Там устроился в цирк уродом и стал неплохо зарабатывать. Отъелся, стал походить на человека и с позором был из цирка изгнан. Долгое время жил в Европе, занимаясь, чем придется, пока вдруг не переехал в Свободный Полет.

Такую историю своих последних лет жизни рассказывал Каин Адамович Егору. Злые Языки, впрочем, утверждали, что Каин Адамович на самом деле приехал из Одессы на заработки, а звали его Зэвик Шлоймович Шнеперман-Адамович.

Каин имел длинный нос, высокий лоб, русые волосы, покинувшие часть головы и задорную улыбку, обнажавшую отсутствие нескольких зубов. На вид ему было за 50, и, с его слов, далеко за 50, сколько точно, он не помнил. Каин изобрел несколько методик запоминания событий, но все равно массу чего забыл. Яркие события в стрессовых ситуациях вышибали остальные воспоминания. Так Каин мало что помнил о допотопных временах. В потоп Каину пришлось нелегко:

— Затопило все. Все умерли, кроме рыб, моржей, чаек, обитателей ковчега, Ламеха, отца Ноя, которого в ковчег не взяли, видимо, он плавал на ковчеге, и меня. Больше года я жил на воде. Научился спать лицом вверх, ловить вынесенную наверх пораженную глистом рыбу.

Это воспоминание было очень ярким, затмившим многие, но не все.

— А в глубокой древности люди жили собирательством и охотой. Жили общинами человек по 10 взрослых и дети. Вожака не было, все решалось по-семейному. Огромный период, с которым история государства лишь несравнимо малая часть, люди жили без власти, — поэтому Каин считал себя анархистом — люди всегда будут желать сломать даже самое прекрасное государство, потому лишь, что оно чуждо их природе.

— Без государства сейчас никак нельзя. Народ не сможет защищать себя от других, имеющих сильные государства, — отвечал Егор — видимо, нужно создать такое государство, которое сможет встроить в себя трудовые, военные общины, максимально приближенные к естественным, и такое государство будет наиболее приятно людям.

Каин очень любил пассионарные толчки. Он всегда старался оказаться там, где порождалось новое, свежее, сильное, где люди волей прорывали завесу быта и, не страшась смерти, целенаправленно меняли окружающий мир.

— Я был в Верхнем Египте, когда крушилось Древнее Царство. Жил в северном Китае, когда появился культ Неба, видел, как в центральной Азии набирали мощь скифы, как римляне создавали войско, как возвышалась Персеида. На тяжелой сирийской колеснице я истреблял скифов. С готами переселялся к Черному морю. С арабами объединял Аравийский полуостров. С испанцами строил королевства. Со скандинавами писал руны, гнал финов в тундру. Видел, как вставали в Монголии «люди длинной воли». Как великороссы возвышали Московское княжество, как шла экспансия эфиопского православия. Как собирался советский народ на войну. В таких местах, — говорил этот странный человек, — кипит жизнь, в таких местах жизнь побеждает смерть, в таких местах не бывает скучно. Ничего хуже скуки нет. Скука противостоит счастью. Скука, а не смерть, противостоит самой жизни.

— Откуда ж ему знать, — думал Егор, — если он бессмертен?

— Скука мучает всех, и даже Бога. Бог скучает, поэтому он тоже несчастен. Бог не может быть всесилен, при этом любить всех и быть последовательным, логичным. Если бы он был всесилен, он имел бы власть над своей скукой и своим счастьем. А зачем абсолютно счастливому существу создавать землю с ее несчастными обитателями? Если бы он любил всех и был всесилен, он сделал бы всех счастливыми, а значит, он не властен над людским счастьем, либо он Бог-мизантроп. Но он может быть и властен над людским счастьем и любить людей, но не быть последовательным и логичным. Поступать случайным образом, не зависимо от своих желаний, но для людей это стало бы равнозначно его отсутствию. По-моему, Бог не старец, он скучающий подросток. Что бы чем-то занять себя, он создал и твердь, и свет, и животный мир, и Адама, и Древо познания специально посадил в Раю, и сказал людям, чтоб ели растительную пищу, а потом отверг мою жертву, и стал смотреть, что будет. А для чего было устраивать потоп и водить евреев по пустыне? Для чего нужно было переименовывать Аврама в Авраама, а Сару в Сарру? Бог искал такую форму жизни, которая не знает скуки. Так он сделал людей смертными. Смерть, ее ожидание, борьба с ней, постоянная нужда должны были победить скуку. Скуки убавилось, но… Бог и сам стал человеком и испытал это на себе... Поэтому самое страшное наказание – бессмертие. А он сам ушел. Бога на земле нет. Заскучал и отправился к иным мирам — так рассуждал Каин Адамович, считавший себя не только анархистом, но и атеистом.

— Естественная смерть могла быть и следствием естественного отбора в постоянно изменчивой среде обитания, — возражал Егор. — Всякое потомство чем-то отличалось от родителей, и выживали те формы, которые лучше приспосабливались к изменяющимся условиям жизни. Но если при этом старые формы оставались живыми, то новой развивающейся жизни просто могло не хватить места и ресурсов. Заполонившие все старые формы, губили бы новые, только что родившиеся, поэтому выжили только те виды, чьи особи умирали в старости. Жизнь всегда должна развиваться, в силу того, что меняется мир, а иначе он ее убьет. Та же природа и у скуки. Скука требует развиваться, искать новое. Отказываться даже от самого хорошего сегодня и браться за плохое, просто потому, что хорошее сегодня станет плохим завтра, а что станет хорошим – неизвестно.

— Это вовсе не противоречит тому, что Бог скучал, — настоял на своем Каин — и таким образом развлекался и искал средство от скуки. Помимо потопа и сотворения тверди, он также сотворил естественный отбор и постоянно изменяющийся мир.

— А Бог не так и прост, — отметил Егор.

Каин продолжал:

— Бог ушел, и поэтому англо-саксонская цивилизация смогла насадить свою хищническую глобализацию на полмира. Бог бы этого не допустил. Советский народ пытался сроить иной мир, но в одиночку не смог. Бог также бы не допустил засилья гей-культуры, он за это дело еще Садом и Гоморру сжег.

— Проблема форм общественного устройства в том, что они, в отличие от живых организмов, не имеют естественной смерти, — предполагал Егор, — и старая форма легко пожирает слабые и неокрепшие молодые. Несчастному человеку остается либо ждать, когда старую форму убьет изменившийся объективный мир, но вместе с этим оно погубит лихую долю человечества, либо пытаться убить старую форму самим. Но, так как форма этого не любит, она все равно в отместку устроит какую-нибудь войну или резню.

— Это только подтверждает мои слова. Если бы бог вернулся к земле, — уверял Каин — он сразу убил бы старую общественную форму, особо по этому поводу не раздумывая. Он мог устроить потоп и полностью затопить всю Англию, Голландию, а дальше точечными ударами огненного дождя поразить все оставшиеся центры англо-саксонского капитализма, вплоть до Нигерии, так, чтобы Эфиопия стала, наконец, самой большой африканской страной. Но внимание Бога сможет привлечь только новый, мощный, мощнее всех предыдущих, пассионарный толчок, взрыв. И эпицентром взрыва вскоре будет Свободный Полет! По-любому!

Каин ждал взрыва со дня на день и уже закупил спички, соль, муку и сахар, что настоятельно советовал сделать и Егору.

Дата добавления: 2015-07-08