Переворот в Свободном Полете.

Похолодало. Егор стоял у окна, смотрел, как серая влага затянула небо. Из открытой форточки потянуло гарью. За последние несколько дней – третий пожар. Откуда-то доносились резкие звуки выстрелов. «Правда ли, что все собаки попадают в СССР?» — с грустью подумал Егор, глядя на Веру. Он не выпускал ее из дома вторую неделю. Несколько дней он не выходил из дома сам. Первый Канал передавал, что завод закрыт на неопределенный срок. Не успел Канал дать пояснений этой информации, как сам перестал вещать. Запрещенный Сайт извергался на читательские умы сообщениями о военных бунтах, морях крови, невинных жертвах, русском бунте, фашистском терроре, революции. Но делал он это не долго – пропал.

Нельзя было ни до кого дозвониться.

За неделю цены на продукты выросли в десятки раз и грозились расти дальше. Чувствуя, что деньги теряют свою цену, Егор полностью вложил их в гречневую крупу. «Получится ли оплатить кашей счет за электричество?» — задался вопросом Егор, когда денег совсем не осталось, а на кухне лежал центнер крупы. Вопрос отпал сам собой – электричество в доме отключили. До этого жители даже не могли представить, что электричества в принципе может не быть и теперь пребывали в шоке. Кто-то пытался отопить дом открытым огнем, от чего участились случаи пожаров.

Во двор Егоркиного дома въехала машина. Три человека в серой форме, с белой повязкой на руке, вышли, хлопнув дверями, быстрым шагом направились к подъезду. Егорка жил на третьем этаже, он слышал, как люди поднимаясь, стучат по лестнице тяжелой подошвой ботинок, слышал, как они остановились у его двери. Полминуты они молча стояли. «Звонить пытаются» — сообразил Егор. Начали стучать. Стучали долго, что-то кричали. Егор не открыл. Ушли.

День проходил медленно, крался к ночи. Солнце с трудом освещало заоконный пейзаж сквозь слой серого пара. Ночь все-таки пришла. Необычайно темная ночь.

Егор проснулся от удара в живот. Это Вера запрыгнула на него.

— Что… что случилось?

Собака тыкалась носом ему в губы, не давая говорить. По ощущениям было часов 12. Он встал с кровати, собака резко затихла. У двери послышались звуки: кто-то ковырялся в замочной скважине. Щелкнуло, заскрипела открывающаяся дверь. Егор вскочил, собаки уже не было рядом. Резким движением он упал на пол, схватил гирю из-под кровати. Вооруженный, рванулся в коридор, выводящий к входной двери. Ярким светом ударило по глазам.

— Эгегей! — усмехаясь, проговорил знакомый голос. — Гражданин Ржов, оденьтесь.

Люди зло рассмеялись. Егор узнал свою фамилию и сказавший ее голос – голос унтерштурмфюрера Беловера.

Их было четверо, с фонариками, в серой форме. Прошли в коридор, не разуваясь.

— Почему не открывал днем? — спросил Беловер, усевшись в кресло, пока трое других осматривали кухню и туалет. — Где же русское гостеприимство?

— Опусти фонарь.

Подумав, унтерштурмфюрер опустил:

— Так почему же не открывал? Есть что скрывать?

— Время неспокойное. Зачем пришел?

— Честному человеку всегда должно быть спокойно. Ведь Вы честный человек, гражданин Ржов?

— Честный. Зачем пришел?

— Скажи, Егор, где Любомир?

— Что?

— Где, - Беловер повысил голос, — Любомир? Где гражданин Зайцев?

— Не понял. В смысле?

Беловер звонко цокнул зубом.

— Не понимает! Он не понимает!

— Вы вломились ко мне в дом, — Егор говорил медленно, проговаривая слова по слогам, — ночью и что-то ищете, и ты спрашиваешь меня про Любомира. Я его последний раз видел на заводе. АУС он не берет. Где он не знаю. Я вообще не знаю, что происходит.

— Ясно, — он снова издал чмокающий звук. — Ясно, ясно. — Беловер встал. — Я поверю тебе. Видишь, я тебе доверяю. Мы, белые люди, должны друг другу доверять. А вот твой друг, твой знакомый, нам не доверяет. Он нам мешает. Понимаешь? Он против нас.

— Не понимаю.

— Егор, — унтерштурмфюрер доверительно наклонился к Егору, сидевшему на кровати, — свершилась белая революция. Мы, белые люди, взяли власть. Город наш, но чурки, педерасты и прочая мерзость пытается сопротивляться. И среди них твой приятель – Иуда Зайцев. Поможешь ты нам, или нет, мы найдем его. Но у тебя есть шанс встать с нами в один строй. Выбирай. Ты с нами или против нас?

Мысли дикими лошадьми скакали в голове Егора:

— Бред… А если, правда?.. Что тогда?..

— Так это вы отстреливаете собак? — нашел, что сказать Егор

Беловер снова сел в кресло:

— Мы.

— Для чего?

— Собаки шпионили.

— …?

— Среди собак масса агентов. Приспешники красно-желтого дьявола, китайские резиденты.

— Собаки – китайские резиденты?

— Да. Масса собак кормилось у китайского посольства. Больше не кормятся.

— Вы всех убили?

— Не всех. Некоторых поймали живьем и пытаем.

Егор почувствовал, как что-то свело в левом боку. При отраженном свете фонарей, в руках одного из посетителей что-то блеснуло. Револьвер!

— Что ж делать с этими идиотами? — вертелось в голове. — Вера, Вера, где ты? Час… Который час?

— Который час? — слетело с языка.

Мужчины стояли молча, Беловер сидел, вглядываясь в Егора.

— Зачем вы пришли ко мне в таком позднем часу? – попытался замять подозрительный вопрос.

Серые молча вглядывались в лицо Егора. Сердце билось так, что, казалось, открыть рот — слышно станет стук. Но рот нужно было открыть.

— Если вы хотите мне что-то предложить, то предлагаю отложить это до утра.

Беловер засмеялся, за ним засмеялись и остальные.

— До утра? Подождать, когда наш Егорушка выспится? Нет! Ты много помнишь… мямлишь… будь мужчиной, дай ответ.

— Что?

— Отвечай!

— Что?

— Ты с нами?

— С вами.

— А-а-а!!! — заорал Беловер.

— А-а-а!!! — заорали остальные.

Нутро Егора сжалось. Он сидел, как и раньше, не подавая виду. Где-то заскулило.

— Боец! Белый человек! У тебя белый путь, ты… — раздался лай — ты… что это? — Беловер резко сменил тон.

Час ночи. Вера уже не управляла животным. Напуганная криками собака вылезла из своего укрытия за мешками с крупой и подала голос. Человек с револьвером рванул в кухню. Егор бросился за ним.

— Стоять! — рявкнул Беловер. — Стоять! Не стрелять!

Удар. Лай. Еще удар. Вспышки перед глазами. Визг. Жесткая подошва смяла ухо. Посыпались удары.

Дата добавления: 2015-07-08