Перевозка и обработка камня

Выломанные блоки товарного камня камнедобытчики вытаскивали из каменоломен, впрягая лошадей в маленькие тележки либо волокуши (в старинных каменоломнях уцелело множество следов от таких тележек – рис. 8, 9). Затем блоки погружали на лодки (летом) или на сани (зимой) и везли к месту строительства.

Рис. 8. Следы от тележек либо волокуш на полу штрека (каменоломня «Юбилейная»)

Рис. 9. Следы от тележек либо волокуш на повороте штрека (Сьяновская каменоломня)

Военные ладьи и верховые лошади, принадлежавшие князю и использовавшиеся на войнах, для перевозки камня не подходили. Соответственно, организация перевозки камня требовала привлечения большого количества дополнительных кадров, не менее ценных, чем камнедобытчики или каменотесы, – владельцев тягловых лошадей и (или) грузовых лодок. Это могли быть либо зажиточные крестьяне, либо мелкие купцы.

Вполне вероятна и покупка лошадей и лодок специально для нужд строительства.

Принудительная «мобилизация» транспортных средств могла использоваться лишь в исключительных случаях, так как зажиточный крестьянин или мелкий купец – человек, требующий к себе уважения и справедливой оплаты труда. В противном случае лошадь «заболеет» и никуда не поедет, а лодка «случайно сядет на мель». А надсмотрщиков на каждый километр маршрута поставить невозможно.

«Рядовые» крестьяне, привлеченные князем для отбывания трудовой повинности, могли использоваться лишь на подсобных работах, не требующих квалификации.

Соответственно, перевозка камня от каменоломен к стройплощадкам была наиболее сложной и трудоемкой частью строительства. В домонгольское время (при среднем плече подвоза камня в 500 км – см. п. 2) на перевозки приходилось примерно 85% трудозатрат белокаменного строительства⁴⁰, в послемонгольское⁴¹ (при среднем плече подвоза в 50 км) – примерно 50%⁴².

На месте строительства камень выгружался, складировался, подбирался по размеру и подвергался «получистой» и «чистой» обработке.

Для вытесывания квадров на месте строительства использовались тесовик (небольшой молоточек с заостренными концами), тесло (похожее на зубило) и скарпель (похожий на скребок с закругленным концом). Некоторые белокаменщики и для «получистой», и даже для «чистой» обработки камня вместо всех вышеуказанных инструментов использовали небольшие топоры⁴³. Выпиливать блоки начали только в XVIII веке.

Один из концов каждого стенового блока обычно оставляли необработанным (точнее, обработанным «получисто»). Блоки укладывали в кладку необработанной стороной внутрь, что обеспечивало хорошую сцепку облицовки с забутовкой.

В разное время камень обтесывался по-разному.

Так, поверхность домонгольских квадров покрыта характерными бороздками – насечками от инструментов, которыми обрабатывали камень. Блоки были обтесаны и подогнаны очень точно, и их укладывали в облицовку на очень небольшом количестве раствора.

В конце XIII–первой трети XIV века в связи с тяжелыми экономическими условиями монгольского ига на «чистой» обработке стали экономить и укладывать блоки в кладку обработанными «получисто» – лишь грубо обкалывая поверхности, даже не стремясь получить вполне прямые углы. Так были построены церковь на Городище в Коломне, Никольская церковь в Каменском, первый Успенский собор в Москве и практически все прочие храмы этого времени⁴⁴. Такая технология требовала использования щебня при укладке блоков в облицовку для фиксации камней перед заливкой (так называемое «подщебнивание»). Из-за больших щелей между камнями заливка велась густым раствором. Впрочем, детали архитектурного декора в это время продолжали обтесываться относительно гладко и аккуратно.

В конце XIV века древнерусские каменотесы вернулись к домонгольской технике обтесывания блоков – почти идеально точной, с бороздками от инструментов. В дальнейшем эти бороздки становились все менее и менее заметными и к концу XV века исчезли совсем.

Квадры XVI–XVII веков обработаны очень гладко. Вероятно, их подвергали дополнительной шлифовке песком (который растирали по поверхности деревянными или железными «гладилками»). Кладка стала еще более ровной (ее часто называют «сухой»), в ней стали использоваться блоки почти одинаковых размеров.

В заключение еще раз подчеркнем, что белый камень для Древней Руси имел колоссальное историческое значение. Он был не просто строительным материалом, он был выражением государственной мощи и имперской идеологии. И все огромные сложности добычи и обработки белого камня (в шедевре русской литературы начала XIII века – «Молении Даниила Заточника» – приводится пословица: «Лепше есть камень долотити нежели зла жена учити») с лихвой окупались исключительным значением белокаменного строительства для государственного престижа Древней Руси.

Дата добавления: 2015-07-08