Коэффициент полезного действия» камнедобытчиков

Подавляющее большинство белокаменных зданий Древней Руси строилось в полубутовой технике (из обтесанного белого камня возводятся две стенки-облицовки – внутренняя и внешняя; промежуток между ними является забутовкой, т.е. заполняется бутом – обломками камня, обломками плинфы (кирпича) и булыжниками; затем заливается известковым раствором).

Соответственно, уже с XII века камень добывался и на обтеску (для стеновой кладки, декора и пр.; в дальнейшем будем называть такой камень товарным), и на бут, и на известь.

Естественно, реконструировать технологию добычи камня в Древней Руси мы можем лишь гипотетически. На сегодняшний день методов датировки сохранившихся старинных каменоломен с точностью хотя бы до одного века не существует, и условным термином «старинные каменоломни» в наше время могут обозначаться разработки и Древней Руси, и Российской империи XVIII–XIX веков. Но все же, исходя из общего понимания того, что методы добычи камня с XII до XVIII века изменились не столь существенно, некоторые соображения по реконструкции добычи камня в Древней Руси мы высказать можем.

Прежде всего необходимо отметить, что камень добывался и открытым, и закрытым способами.

Пласты товарного камня залегают между пластами некондиционного, и разрабатывать их удобнее и эффективнее закрытым способом – по горизонтали. При добыче товарного камня открытым способом оказывалась необходимой огромная дополнительная работа по снятию верхних пластов, что в отсутствие средств механизации было затруднительно. Соответственно, сохранившиеся разработки в форме вертикальных шурфов, скорее всего, относятся к более позднему времени (не ранее XIX века).

На бут и известь в Древней Руси всегда требовалось гораздо больше камня, чем на товарное использование. Причины этому следующие:

– у белокаменных храмов около трети толщины стен составляла забутовка (см. выше), до 80% состава фундаментов – белокаменный бут, пролитый известью;

– много извести (а на фундаменты – не только извести, но и бута) в XII–XV веках требовало плинфяное строительство, которое не прекращалось, хотя из плинфы в это время преимущественно строили не храмы, а постройки гражданского характера;

– с конца XV века массовое кирпичное строительство требовало огромного количества извести, а на фундаменты – не только извести, но и бута. Товарного белого камня на подклеты, архитектурный декор и крайне немногочисленные белокаменные храмы требовалось во много раз меньше.

Добыча камня на бут и известь велась открытым способом – карьерами. Доказательство тому – огромное количество невывезенного бута, которым завалены старинные каменоломни: поскольку не было необходимости вытаскивать на поверхность обломки, образующиеся при выработке товарных пластов, камень на бут и известь добывался в других местах, которыми могли быть только карьеры (вероятно, вытаскивать из-под земли камень на бут и известь было невыгодно экономически).

Добыча камня на бут и известь закрытым способом во избежание покупки под каменоломни больших участков земли¹⁴ характерна для более позднего времени. В Древней Руси, когда каменоломни были преимущественно (а до XVI века – исключительно) государственными, такие «хитрости» были ни к чему.

Старинные карьеры сегодня найти практически невозможно: они имели вид глубоких выемок в берегах рек и уже через несколько десятилетий после прекращения разработок полностью зарастали, превращаясь в неприметные овраги. А каменоломни ХII–XVI веков вполне могли сохраниться. Более того – любая из известных крупных старинных систем (Сьяновская¹⁵, Камкинская¹⁶, Мещеринская¹⁷, Бяковская¹⁸, Черепковская-1¹⁹, Сельцовская²⁰ и пр.) теоретически может включать в себя разработки времен Древней Руси. Но, как мы уже говорили, методик датировки каменоломен с точностью хотя бы до одного века на сегодняшний день не существует.

Огромное количество невывезенного бута в старинных каменоломнях позволяет реконструировать ряд принципиально важных аспектов добычи камня.

Существует определенный стереотип, связанный с тем, что разработки камня в Древней Руси велись штольнями и штреками²¹, и невывезенный бут укладывался вдоль них. Согласно этой позиции, средняя ширина штольни (штрека) с бутом – около 1,4 м, без бута – до 8 м²². Но исследования последних десятилетий показали следующее: если из старинных подмосковных каменоломен удалить весь бут, то штолен и штреков почти не останется²³. Старинные каменоломни превратятся в огромные залы выработок с хаотично разбросанными монолитными целиками, оставленными для того, чтобы не обваливались потолки (представление о такой картине дают «Колонные залы» в Сьяновской каменоломне). Во многих случаях (там, где расстояние между «колоннами» было слишком большим) бут играл роль и дополнительного укрепления потолка.

Следовательно, штольни и штреки в каменоломнях существенно отличаются от штолен и штреков, например, в угольных шахтах. Если в последних штольни и штреки являются результатом первичной выработки пластов, то в старинных каменоломнях это чаще всего проходы, оставленные в невывезенном буте²⁴.

Бут зачастую также укладывали на пол (слой бутовой крошки на полах штолен и штреков достигает 2 м²⁵), оставляя минимальную высоту для откатки товарного камня – около полутора метров.

Таким образом, количество невывезенного бута в старинных каменоломнях – примерно 80–90% объема добытого камня. Таковы реалии: всего лишь 10–20% камня оказывалось товарным.

Необходимо учесть, что даже при таком жестком отборе из древнерусских каменоломен вывозился камень, обработанный лишь начерно – в виде бесформенных глыб. «Получистая» и «чистая» обработка, для которой требовались мастера-белокаменщики (другой квалификации, чем камнедобытчики), производилась уже на строительной площадке. Это доказывается нижеследующими положениями:

– тонкая и ответственная работа по обтеске камня (вытачивание прямых углов и идеально ровных поверхностей) вряд ли могла эффективно производиться в полутьме и сырости;

– организация обтески камня в тесной каменоломне мешала бы работе камнедобытчиков;

– унифицированных каменных блоков в Древней Руси не было (их размеры колеблются от 15х25х20 до 80х50х50 см, причем зачастую в кладке одного и того же здания). Соответственно, требовалась подгонка камня «по месту». То же самое относится и к гладкотесаным деталям архитектурного декора – их также вытесывали на месте, причем иногда уже в кладке здания, как орнамент Георгиевского собора в Юрьеве-Польском;

– обработка только что отколотого (соответственно, пропитанного водой) камня практически тождественна обработке камня, привезенного на стройплощадку (соответственно, относительно сухого). Последний столь же эластичен и столь же хорошо поддается обработке по всем направлениям²⁶;

– многочисленные находки в каменоломнях обтесанных фрагментов камня относятся к более позднему времени (XVIII–XIX векам), когда высокая степень унификации стеновых блоков и деталей декора позволяла создавать «операционные запасы» для удовлетворения нужд различных потенциальных покупателей. Соответственно, каменоломни использовались как склад готовой продукции;

– в Древней Руси осколки камня, полученные при «получистой» и «чистой» обработке, тоже шли «в дело» – на забутовку стен и известь, так что перевозка блоков, обработанных начерно, к напрасным трудозатратам не вела.

При обработке камня на месте строительства еще 20–30% объема уходило в бут и известь. Таким образом, «коэффициент полезного действия» древнерусских камнедобытчиков при ломке и обработке товарного белого камня был около 10%. Это лишний раз подтверждает колоссальную трудоемкость разработок белого камня по сравнению с несравненно более простым и дешевым кирпичным (плинфяным) производством.

Дата добавления: 2015-07-08