Любите ли вы попрошаек?

Попрошайничество – серьезный бизнес. Вы‑то видите только исполнителей, актеров. Давая им деньги, вы на самом деле кормите тех, кто стоит за их спинами – режиссеров, продюсеров и «крышу». На территории метрополитена этот бизнес под запретом. Напрасно вы его поддерживаете, честное слово.

«Осторожно, двери закрываются…» Фраза, отмеряющая отрезки пути, отрезки жизни.

– Дядь, дай десять копеек!

Извечные проводники метро – попрошайки. Нищими их язык не поворачивается назвать. Они все известны в лицо. Тот же «вентилятор». Белобрысый мужик без ног, прозванный машинистами так за своеобразную манеру креститься, по кругу. Раньше он ездил в камуфляже на инвалидном кресле, но, видимо, кураторы посчитали, что на каталке денег будут подавать больше, и его пересадили.

Проводники… Они не проверяют билеты, они проверяют наличие жалости. Все прекрасно знают, что это высокодоходный бизнес, с которого кормится целая армия отнюдь не инвалидного народу. Об этом неоднократно говорили по ТВ, но тем не менее, вы продолжаете подавать. И пока не перестанете – на вашей доброте будут наживаться крепкие, сытые, а главное, здоровые негодяи: кураторы попрошаек и нечестные менты, крышующие эту братию.

У машинистов есть инструкция, согласно которой, определив, что в вагоне попрошайка, надо доложить диспетчеру и вызвать на состав сотрудников милиции. Но вот беда: по окончании смены надо об этом написать донесение установленным порядком. С юридической точки зрения это наверное правильно, с практической – донесение, да еще после работы никому писать не хочется. Можно, конечно, сказать: ага, машинисты не выполняют своих обязанностей и расплодили попрошаек. Нет, не все так просто.

За все десять лет, что Метроэльф проработал в метро, ни один пассажир не связался с ним по УЭСПМ и не сказал, что в вагоне попрошайка. Значит, как это ни парадоксально, вам попрошайки нравятся.

Однажды он выгнал такого из первого вагона, предупредив, что если побирушка не выйдет, то на следующей станции его встретит милиция. И что? Тот вышел на платформу и материл машиниста в голос. А пассажиры на протяжении нескольких станций выходили из вагона, стучали в дверь кабины, и на вопрос «Что случилось?» Макс получал порцию ругани – какая же он сволочь и мерзавец. Как он посмел выгнать бедного мальчика, у которого умерла мама, и ему нечего есть.

Да. Выгнал. Мальчика 20–22 лет. У которого мама умерла полгода назад (именно тогда Макс встретил его в первый раз на Калужско‑Рижской линии).

…Вот на станции сел «колясочник» – так называют попрошаек в инвалидных креслах. Итак, что должен сделать машинист? Связаться с диспетчером и вызвать наряд милиции на состав. А по окончании смены написать донесение установленного образца (дата, время, номер поезда, станция, и еще указать номера всех восьми вагонов). При нынешнем количестве «инвалидов» и при смене в восемь часов он МИНИМУМ высадит шестнадцать человек. То есть после смены ему надо оформить 16 (в скобках прописью – шестнадцать!) донесений.

Спросите: оно ему надо? И сами ответьте. Будете вы после восьми часов изнурительной работы сидеть и заниматься писаниной?

Главное, был бы толк от этого… Ну высадит их милиция, ну проведет с ними профилактическую беседу, и дальше что? Выпустит! После чего попрошайка вернется в метро и продолжит свое чрезвычайно прибыльное занятие. Что имеем в итоге? Начальство рапортует Гаеву о борьбе с попрошайками, Гаев рапортует мэру. Все довольны.

Только машинисты и менты уныло матерятся в адрес попрошаек, начальства, Гаева и мэрии.

Дата добавления: 2015-07-08