Резанцев Валерий Георгиевич

Бычок» Валерия Резанцева

Резанцев Валерий Георгиевич

Спортивные достижения:
1976 Олимпийские игры - золото
1972 Олимпийские игры - золото

Дата рождения: 08.10.1946 Родился в Новомосковске Тульской области;
окончил Казахский институт физической культуры в 1969 г.;

заслуженный мастер спорта (1970). Заслуженный тренер СССР.

двукратный олимпийский чемпион (Мюнхен-72, Монреаль-76)
Чемпион мира (1970—1975),
Чемпион Европы (1970, 1973—1974).
Чемпион СССР (1970—1975).

Награжден орденом "Трудового Красного Знамени", двумя орденами "Знак Почета".

Тренер сборной команды России на Олимпийских играх в Барселоне (1992).

РАССКАЗ О ВАЛЕРИИ РЕЗАНЦЕВЕ

-Немилосерден прежде всего к самому себе. Да и других, конечно, не очень-то жалеет, а точнее: просто беспощаден! Технически несколькоограничен, но что умеет, то умеет!..

-Жестокий? Неправда! Если бы противники не сопротивлялись, он бы не знал, что ему делать на ковре. Вся его борьба — только противодействие, но не больше...

- Необыкновенно техничен, может провести любой сверхсложный бросок... Не проводит потому, что упрям. Ему когда-то сказали: "Тебя с твоим "бычком" раскусят на второй неделе!" И он терпеливо ждет этого уже десятый год подряд. Пока не раскусили...

- Он не просто побеждает, он полностью подавляет соперника. Словно прессом, выжимает из него все силы, а потом милостиво кладет на лопатки. Все мы знаем, что перед нами техничный борец, а он доказывает: соперник не то что бороться — двигаться по ковру не научился. Я ему завидую, не умею так...

-Прежде всего мне импонирует его абсолютная откровенность: вот я такой — и все тут! Тренируется, очевидно, систематически и очень много. А откуда же у него запас энергии, которую еще никто не измерил?

-Я много раз видел его на ковре, когда поединок требовал от него максимальной собранности. Но что в нем главное, я не могу сказать. Ум, талант, боевой дух, умение работать, когда не работать нельзя, - все это в нем было. Но чего больше, чего меньше — никто не знает. Что в определенный момент было нужнее, то он и выдавал из своих арсеналов.

- Хитрец страшный! Я пока не знаю, какой он, еще не разобрался... Скрытный, весь в себе. Твердо знаю одно: он верный друг! Товарищей себе выбирает по одному ему известным канонам. Никому не прощает малейших ошибок. Причем, ошиблись вы или нет, определяет он сам. Другим слова не дает... Чтоб не рисковать, не ошибиться, я не надоедаю ему советами, а приказываю и того меньше... Систематически работать не хочет, не умеет и не может. Работает периодами, но если уж тренируется, тянет на себе нагрузку трех классных средневесов. Тешится работой, тешится своей ненасытной жаждой сумасшедших нагрузок и усталостью своих задерганных партнеров.

Вы знаете, во время таких тренировок он мне напоминает парильщика-фаната, стонущего от нечеловеческой жары, но с верхнего полка его не стянешь... А злой - любо-дорого глянуть! В эти "периоды накоплений", так он сам их называет, становится абсолютно невыносимым. Изматывает нервы всех, кто рядом, особенно мои... Он мой лучший ученик, родной мне человек, я все забываю, когда он борется. Умеет биться, пока противника видит. Знаете, от страшной усталости иногда перестаешь видеть противника, слепнешь... Он бы и слепой боролся!..

Наверное, достаточно. Даже по законам детективного жанра уже пора назвать главного героя. Это тем более необходимо сделать потому, что абсолютно неясно, как быть дальше с парнем, которого так по-разному охарактеризовали шесть знатоков борцовского дела: прежние старшие тренеры сборной СССР, заслуженные тренеры страны Василий Громыко, Виктор Игуменов (беседа с ним произошла, когда он — пятикратный чемпион мира — еще сам выступал, это именно он завидовал, что так не может), олимпийский чемпион Шамиль Хисамутдинов, заслуженный тренер СССР Николай Пархоменко, старший тренер сборной СССР Геннадий Сапунов, олимпийский чемпион Роман Руруа и учитель Резанцева - Вадим Псарев.

Сам же олимпийский чемпион Валерий Резанцев на вопрос, почему он такой "сложный", ответил шутя: "Это на меня злые языки наговаривают! А я простой и хороший... Защитите меня, пожалуйста!" И засветился мягкой улыбкой. Постоял немного, поболтал ни о чем, извинился и исчез. Кстати, похоже, что нет ни одного спортивного журналиста, которому посчастливилось бы поговорить с Резанцевым больше трех минут...

Многократный чемпион Советского Союза, трехкратный чемпион Европы и пятикратный чемпион мира, победитель XX и XXI Олимпийских игр. Было у алматинца Резанцева еще одно звание. Оно нигде не записано, но о нем знали все борцы классического стиля: в своё время он был абсолютно сильнейшим средневесом мира. Ведь чемпионом может стать и не сильнейший, В таких случаях напоминают о везении, о технике, тактике, о благоприятном стечении обстоятельств и т. п. Когда говорили о Резанцеве, обо всем этом и не заикались, все твердили одно: "Забодал!"

Забодать — это от "бычка" - так борцы назвали перевод в партер, изобретенный прославленным Романом Руруа. Перевод этот внешне удивительно прост, можно сказать даже, примитивный прием. Самобытность его, очевидно, только в том, что "бычок" этот всегда бил наповал.

Как Резанцев проводил его? Ему нужна была левая кисть соперника, если тот был человеком осторожным и держал руку согнутой, и "просто рука", если противник забывал, с кем имеет дело, и опускал руку вниз. Тогда Резанцев фиксировал эту руку соперника, "прибивал" ее к его же туловищу гвоздями своих пальцев или молотками предплечья и плеча, приседал немного в движении вперед и бил его в "обработанный" бок головой, шеей, плечом или грудью — в зависимости от обстоятельств. Соперник падал. Не мог не упасть. Резанцев вкладывал в этот удар-толчок такую мощь, что легко сбивал с ног даже полутяжей, когда спарринговал с ними на тренировках. Причем, делал все это Резанцев настолько быстро, что далеко не все понимали, как они оказались в партере.

Было время, когда и арбитры не понимали — наказывали предупреждением за сбивание в партер с помощью ноги, что в классической борьбе категорически запрещено. Пришлось тренеру Резанцева Вадиму Александровичу Псареву организовать "открытый урок". Валерий атаковал, как в замедленном кино, — через ногу не бросал. Ноги его (именно на этом прием построен) находились в противоположной от направления броска стороне...

Вот какие впечатления вынес после "знакомства" с "бычком" львовянин Семен Басов, проигравший Резанцеву на турнире V Спартакиады народов СССР: "В первый раз он боднул на краю ковра — я вылетел за обкладные маты. Потом ударил на середине... Будто бревно в меня попало... Упал я..."

Почему мы так много говорим об этом "бычке"? А потому, что 98 процентов своих побед заслуженный мастер спорта Валерий Резанцев добыл именно этим действием. Он хорошо понимал, что этот прием очень прост, но за долгие годы тяжелого, изнурительного труда настолько отшлифовал это свое оружие, так автоматизировал его, что сбивал с ног самых техничных борцов мира.

Руруа и Резанцев проводили атаку так ювелирно, с таким тонким чутьем начала и конца, что, несомненно, "бычок" навсегда войдет в золотой фонд техники классической борьбы. Как, скажем, "винт" - бросок прогибом, которым прославился запорожец Яков Пункин и который пока никто еще не повторил, так и "бычок" никогда не будет забыт в борцовском мире.

В этом приеме - весь Резанцев. Внешне неприметный, такой себе мужичок-простачок и вдруг - - интеллигентность, легкость, изящество, тонкость.

Все говорили, что "бычок" зачахнет в раннем детстве, а он его выпестовал, вскормил своей волей, потом, верой и превратил в боевого, несокрушимого "быка".

Один из крупнейших знатоков классической борьбы венгр А. Сегэ назвал Резанцева "беспримерно сильным, твердым, как скала, ядром сборной СССР, разбить которое невозможно". Почему сдержанные, суровые люди прибегали к таким громким эпитетам?

А потому, что Резанцев в самом деле был фантастически силен. Тренеры по тяжелой атлетике, увидев его на ковре, плавились от зависти: "Боже правый! У него ноги рекордсмена! Ему немедленно нужно на штангу переходить!.." И все же самым сильным в Резанцеве были его руки, плечевой пояс...

"Как-то увидел рабочих, которые булыжниками дорогу мостили. Жара невероятная, солнце до пяток прожигает. Все каменщики в рубашках, чтобы не сгореть заживо. А он — без рубашки... Берет здоровенную каменюку, вертит ее в руках и рассматривает пристально, словно золотые прожилки ищет. Вот, думаю, недотепа, чего он носится с этой булыгой, разве не видит, что она не станет в ряд с другими, что слишком велика. А он ее как-то приткнул на свободное место да как ударит молотком - сразу потеснил остальные камни.

Потом я любовался, как он бордюры выставляет. Сколько весят? А черт их знает, килограммов по пятьдесят, не меньше. Зажимает ладонями с боков — грудные мышцы вот-вот разорвутся, и ставит в ямку... Подошел я ближе и говорю ему: "Слушай, парень, ты знаешь, что у тебя сила есть?" - "Знаю, - отвечает, - а что?.." - "Так, ничего, я тренер. Хочешь борцом стать?" Он помолчал немного, несколько раз посмотрел на меня снизу вверх (он работал, стоя на коленях) и спрашивает так невинно: "А вы этого хотите?" Вот нахал! Только чего грешить, я горжусь собой, что при моем-то характере я не нагрубил ему, не послал его куда подальше, а просто ответил: "Да, хочу..."

И все. Он продолжает работать, выставляет бордюры, ни слова не говорит и на меня ноль внимания. А я стою, жду неизвестно чего. Зло взяло, выругался и пошел себе. В спину слышу: "Вы забыли сказать, куда нужно прийти..." Он перворазрядником по велоспорту был. Видели б его ноги - катапульты! Икры как диски! Как-то я спросил, откуда такие? "От мамы и папы", - говорит. О велоспорте я позднее узнал".

Это рассказ Вадима Александровича Псарева о первой встрече с Резанцевым. А еще тренер рассказывал, что он не навязывал своему ученику какие-то определенные приемы, терпеливо ждал, пока тот сам найдет соответствующую своим данным манеру борьбы.

- Я не столько требовал, сколько предлагал что-нибудь на его усмотрение. Мы советовались, ну, знаете, как двое сотрудников на одинаковых должностях. Только один более опытный...

Наверное, нет необходимости рассказывать о том, как тренировался Резанцев. Кому не понятно: если человек выиграл "чертову дюжину" золотых медалей всех достоинств, то он должен был заплатить на них высокую цену. Скажу о другом: член сборной СССР, который в Алматы бывал в лучшем случае пять месяцев в году, закончил там институт физкультуры с

- Это от его тяжелого характера, от его амбициозности. Не мог он быть хуже других, вот и учился отлично. Всюду ему было нужно быть первым. Когда он готовился к экзаменам — я понятия не имел. Разве что по ночам. Очевидно, хотел, чтобы мы думали, будто ему все легко дается. Актер? Возможно. Только хороший актер! Честный! Работал, а потом играл...

Для Резанцева не существовало авторитетов на ковре. Чем сильнее был соперник, тем злее боролся с ним Резанцев. На ковре он стремился "прогнозировать погоду". А вот за его пределами ему это не всегда удавалось.

На софийском чемпионате мира-71 самым грозным соперником борца из Казахстана Резанцева был чемпион XIX Олимпиады Лотар Метц из ГДР. Осторожный, опытный немец за первые три минуты ни разу не подставил себя под бодливого "бычка". Чего только не делал Резанцев — все атаки Метц сводил на нет.

Валерий побледнел, чувствовалось, что он не видит продолжения схватки, не знает, как ему быть. Во втором периоде Резанцев избирает другую тактику, подставляет себя под атаки Метца. Отдает сопернику и туловище, и шею, и руки — делай со мной что угодно, только борись! Но Метцу было угодно ничего не делать. В схватку сначала вмешались судьи: наказали обоих предупреждениями за пассивность, а потом и зрители соревновались, кто из них громче свистнет. Борьбы не было.

И вот Метц, тот Метц, о котором все газеты мира писали, что олимпийским чемпионом он стал благодаря железной выдержке, — не выдержал. Пошел на обострение и в окрестном захвате нарвался на молниеносный бросок прогибом. Через минуту счет был 5:0 в пользу Резанцева...

А еще через полчаса чемпион мира Валерий Резанцев вышел на предстадионную площадь и сразу вспомнил, что чемпионат — чемпионатом, а жизнь со всеми своими прелестями бурлит и манит. В частности, тут же на площади шел активнейший "ченч" - обмен значками. Резанцев начал переговоры с болгарским мальчиком лет двенадцати, бойко говорившим по-русски. Выменял у него несколько значков и попал в тупик. Чего только Резанцев не предлагал, все мальчику не нравилось.

- Нет, вы уже дали мне первый, второй и третий разряды. Дайте что-нибудь другое — дайте четвертый разряд.

- Да нет у нас в стране четвертого спортивного разряда, — бил себя в грудь Резанцев, -- понимаешь, нет... Ну, нет у меня телевизора, и все... Хочешь, я расскажу тебе анекдот об одном телепате?

- Пожалуйста, если хотите, — позволил хорошо воспитанный юный болгарин, — только я все равно не дам вам этого значка...

Наверное, если бы Резанцев сказал своему "ченч"-партнеру о том, что стал чемпионом мира (мальчик не достал билета и не видел финалов), он получил бы желанный значок. Но при этом "ченч" утратил бы свою прелесть - кто же откажет чемпиону? И Резанцев продолжал уговаривать и проиграл. Уже сидя в автобусе, который вез нашу команду в гостиницу, Резанцев сказал: "Скала! Будет иметь хорошую коллекцию. Такого на мякине не проведешь. Не дал значок. Кому? Мне!" О чемпионате, о Метце — Резанцев и словом не упомянул.

Всегда ли Резанцев уверен в себе?

- А как же?! Настоящий спортсмен всегда должен быть уверен в своих силах!.. Если ты в себя не веришь, то как же твой соперник поверит в свое поражение?..

А когда его попросили рассказать, что там делалось в этом Мюнхе-не-72, он сказал:

- Нервотрепка — с ума сойти можно!.. Это же раз в четыре года. Сплоховал сейчас — еще нужно дожить до следующих...

Вот первая схватка с Негуцом... Ну, Николае Негуц, румын, много раз призером мира был. Здоровый, злой, не пропустит своего! Как стал, так я вокруг него и начал ходить... Ничего! Нам одно предупреждение обоюдное, потом второе, а он хоть бы хны: мне не дает бороться и сам "отдыхает". Думаю, у него что - инфаркт? Чего он стал, не понимает разве, что нас снимут сейчас с ковра. Прямо не знал, чего еще придумать. Пошел на него, он назад, я на него — и провалился... Как запустит с "кочерги"! 2 балла, как в книжке! И все! Я и так, я и этак — ничего... Лишь на девятой минуте раскрыл его. С нырка прошел в корпус и сбросил под себя — 2 балла отыграл. Ничья в начале турнира. Хорошенького мало! Устойчивый он, как боцман. Устал я прилично. Выжал он из меня спеси порядочно.

Потом я нескольких ребят положил и с югославом Чораком в полуфинале встречался. Ругали меня за эту схватку... Потом простили...

Резанцев смеется и разводит руками:

- Сказали, я - молодец! Судить, сказали, меня не за что. Словом, простили... Раскладка такой была. Если я кладу Чорака на лопатки, поляк Кветчинский - уже второй. Даже если он в финале ляжет на спину на третьей секунде - второй! Ну а если выиграет у меня - чемпион. Понимаете, ему бы тогда терять было нечего. Серебро-то в кармане! Он бы и вылетел на ковер, как бешеный, и кто его знает, чем бы все кончилось. Ведь Квет - не подарок, с 70-го года из тройки мира не выходит. Потом бы писали, что Олимпиада полна сюрпризов и что на олимпийских аренах слабых не бывает.

Не положил я Чорака на лопатки. Три раза держал на мосту. Подержу и отпущу. 12 баллов выиграл, потом три отдал, очень естественно три раза в партер падал. Чорак подумал, что я совсем скис, поднажал, да время истекло. После этой схватки Вадим Александрович спрашивает: "Ты это чего?" Даже он не сразу все схватил! Теперь что, теперь Кветчинскому за серебро нужно было бороться, только ничья ему давала второе место. Тут уже не кинешься во все тяжкие, тут умненько нужно было жить... Но он переосторожничал, - отдал мне несколько баллов, а отыграть не сумел. Третьим стал.
Когда мы из Мюнхена возвращались, я рассматривал медаль и ничего не чувствовал. Абсолютно ничего. Устал...

В тот непостижимый день, когда все, кто не боролся в составе советской команды на монреальском ковре, радовались, как дети, в тот великолепный вечер, когда все десять наших ребят были награждены медалями (ни одной ЭВМ подобное и в "голову" не приходило), Резанцев — теперь уже двукратный олимпийский чемпион — сказал:

- Еле на ногах держусь... Такого, как в последнем поединке, со мной никогда не было... С 1971 года я встречаюсь на чемпионатах мира с болгарином Стояном Николовым. Раз семь мы боролись — дважды я выигрывал на туше, трижды побеждал с явным преимуществом. Побеждал еще и потому, что я очень неудобный для него соперник. Полное имя Николова - Стоян Иванов Николов (по-нашему - Стоян Иванович). А канадский секретарь соревнований возьми и не там сократи: во всех протоколах появился Стоян Иванов. Спрашиваю его: "Ты чего это закодировался?" - "А чтоб тебя запутать", — и улыбается. А улыбка у моего друга Стояна грустная. Знаете, я не сентиментальный, не жалостливый, не верю я в эти слюни... Но вот с Николовым... Где-то тут есть несправедливость. Ведь мы ровесники, я, наверное, буду бороться столько же, сколько и он, и все время буду мешать ему стать первым. А если б меня не было, он бы все эти годы чемпионом был. И заслуженно, борец он — что надо!..

Заканчивалась вторая трехминутка, я выигрывал три балла, и вдруг случилось нечто абсолютно непонятное. К горлу подкатил ком, дышать нечем, руки, как бревна, — бессилие страшное.

Нет, не усталость — полное измождение. На ногах не стоял... Я динамовец. Со многими криминалистами доводилось беседовать. Они рассказывали о случаях, когда мертвый человек, убитый разрывной пулей в сердце или мозг, еще какое-то время стоял на ногах или даже делал шаг-другой по инерции. А я живой, не простреленный, а ноги не держали...

Николов дернет меня легонько — падаю, толкнет несильно плечом -отлетаю, как от хорошего удара по челюсти, и тоже падаю.

За каких-то 50 секунд он легко отыграл три балла, мог бы и больше, но, очевидно, сработал тормозной рефлекс — не поверил он в мою слабость. Знаете, хорошая мина при плохой игре — это не всегда глупость. Оказывается, позволяя болгарину меня догнать, падая от его рывков и толчков, я усмехался. Презрительно так усмехался, мол, давай Николов, давай, залазь поглубже в мои сети, я тебя сейчас "приговорю". По предыдущим нашим схваткам он знал меня как человека слова, — вот и не поверил, что может выиграть, остановился, в конце периода вообще не атаковал... Получается, дал передохнуть... Получается, моя наглая ухмылка спасла меня...

В перерыве Вадим Александрович спрашивает: "Что, с тобой?" А я даже ответить не могу. Это был первый случай, когда мой тренер не дал мне никакого совета. Советовать можно, если понимаешь, что происходит.

Через "не могу" вхожу в "крест" - и бросаю на два балла. Думал, развалюсь на куски, но в стойку поднялся. А он двумя элементарными швунгами легко отыгрывает два балла, значит, опять 5:5. А потом мне предупреждение — 6:5. Второе предупреждение я получил за 40 секунд до гонга, и счет стал 7:6 в его пользу. Уплывало "золото", и все...

Он закрылся, спрятался, техникой его не прошибешь, тут бы силой прижать — да где ее взять?! И голову терять я уже не имел права, 40 секунд нужно было разумно использовать. Решил я рискнуть и провести бросок. Пробил обе руки снизу и начал шатать его. Пятится Стоян, чувствует, что я на все пойду. Уже было решил бросить, как придется, когда увидел, что арбитр крутит своей "синей" рукой — предупреждение Николову согласовывает с боковым. А меня ничейный счет устраивает, я первый провел техническое действие — это давало перевес. Собрался напоследок и секунд десять, не бросая, поносил его на согнутых руках. Ему дали предупреждение 7:7. До гонга осталось семь секунд, мы уже не боролись, "поддерживали" друг друга, чтобы не упасть... Потом Николов чисто выиграл у Кветчинского и стал вторым.

Виктор Игуменов, будучи главным тренером сборной СССР, говорил: "Резанцев — боец абсолютно надежный! Я понимаю: рано или поздно — все проигрывают, и все же, мне кажется, он никогда не будет проигрывать. Он не ждет, чтобы его кто-то подпирал, он за все сам в ответе. С такими людьми можно уверенно идти вперед. Только расслабляться нам, тренерам, не рекомендуется, когда в подопечных — Резанцев.

И еще раз о главном, о том, за что заслуженный тренер СССР Вадим Псарев все прощал заслуженному мастеру спорта Валерию Резанцеву. Об упорстве этого борца, об его умении до последнего грамма сил драться за победу.

V Спартакиада народов СССР. Чемпион страны и Европы Омар Блиадзе — против чемпиона страны и мира Валерия Резанцева. Когда информатор пригласил их на ковер в московском манеже имени братьев Знаменских, зрители заметно оживились. Дошло до того, что после настойчивых просьб арбитров на десять минут прекратили схватки на других коврах. Арбитры ведь тоже люди, они тоже хотели видеть самый интересный поединок Спартакиады...

О Блиадзе говорили, что ничью в схватке с любым соперником он мог сделать одной рукой. Физически тбилисец был одним из сильнейших средневесов мира, и стойкости ему было не занимать. Вот на эту-то стойкость и натолкнулся Резанцев, которого ничья не устраивала. Во время одной из своих атак, уже выигрывая со счетом 1:0, он неосторожно раскрылся и проиграл два балла. Случилось это после того, как Блиадзе добрую треть схватки старательно уверял соперника в своем абсолютном миролюбии. А когда тот, наконец, поверил в это, тбилисец неожиданно для всех, и прежде всего для Резанцева, взорвался в головокружительном броске через спину. "Теперь Резанцеву не догнать Омара. Вырвать у Блиадзе выигранное им, никто не в состоянии!" - так говорили многие.

Минуты четыре Резанцев делал попытки раскрыть соперника, предлагал обострить схватку. Блиадзе, которому спешить было некуда, понятное дело, отказывался. Однако Омар все свои действия умещал в границы правил: ни разу не сошел с ковра, стоял на середине, как привинченный. Их наказали двумя предупреждениями, им угрожала обоюдная дисквалификация, которая тоже устраивала Блиадзе. И вот тогда Резанцев показал, на что способен.

Он прекратил бороться, бороться — в обычном смысле этого слова. Не нарушая правил, казахстанский борец начал бить соперника грудью. Грудью — в грудь! Он делал это, как птица, которая стремится вырваться на волю и бьет своим телом решетку клетки. Раз, два... десять... двадцать. А когда в роли птицы выступал такой борец, как Резанцев, то грудь Блиадзе, надо полагать, выдерживала удары парового молота. Крепко бил этот молот!

Резанцеву было труднее чем Блиадзе, -- атаковать всегда труднее. А в данном случае еще и больнее. Ведь говорят же кузнецы, что молотку всегда достается больше, чем наковальне. Но Валерий не останавливался. На трибунах установилась необычная для борцовских турниров мертвая тишина... Есть прекрасное украинское слово "двобий". Бились за первенство двое бойцов. И битва эта была настолько тяжелой, что люди замолчали.

...За одиннадцать секунд до гонга Блиадзе не выдержал, опустил усталые руки, не сумел увернуться от удара "бычка" и упал в партер. Резанцев навалился сверху... Вы помните, пока счет 2:1 — в пользу Блиадзе. А до гонга семь секунд...

Резанцев прижал грудь к спине соперника, уткнул свое лицо в лопатки Блиадзе, намертво обхватил поясницу атакованного и, хрипло застонав в нечеловеческом усилии, провел двухбалльный накат. 3:2.

Гонг! Победа!!

Итак, подытожим: шестикратный чемпион СССР, трехкратный чемпион Европы, пятикратный чемпион мира, двукратный олимпийский чемпион. И весь этот золотой тоннаж Резанцев перевез под "крышу дома своего", всего лишь за семь коротких лет (1970—76 годы). За эти семь лет он, не проиграв ни одного поединка, попал в Книгу Гиннеса. А самым именитым (сказать бы медаленосным) советским борцом греко-римского стиля он был полных 19 лет. До 1995 года, когда двукратный олимпийский чемпион Александр Карелин, в шестой раз выиграв мировой чемпионат, побил резанцевский рекорд. Такая вот интересная арифметика.

Когда Резанцев стал тренером сборной страны, к нему обратился наставник Игоря Каныгина Владимир Изопольский: "Валера, поработай, пожалуйста, с Игорем..." Сильный, трудолюбивый Каныгин нуждался в жесткой шлифовке в техническом плане и не умел четко определять главное направление в поединке — его борцовское зрение не отличалось нужной для победы зоркостью.

Резанцев оказался и "офтальмологом" хорошим, и еще лучшим "наждачных дел" мастером. Жестко (о, это он умел!) поотсекал, посдирал с Каныгина силовую манеру борьбы, суетливость, неуверенность. Техника Игоря обострилась, стала конкретной, а отсюда — и результативной. И зрение у парня заметно улучшилось: стал видеть то, что соперники еще только собирались предпринять.

Итог известен: Игорь Каныгин трехкратный чемпион мира, второй призер Олимпиады-80 в Москве.

Затем Валерий Григорьевич Резанцев стал чиновником — зампредом казахстанского "Динамо", полковником, словом, полностью обюрократился. А ковер звал. Борцовский ковер тем и отличается от ковров, скажем, бухарских, что таких, как Резанцев, далеко от себя не отпускает. Резанцев стал арбитром экстра-класса, судил чемпионаты Европы, Азии, мира и Олимпиады.

В конце восьмидесятых его перевели в Москву и он начал работать в сборной команде страны. В три золотые медали наших ребят в Барселоне-92 вложен и его высокопрофессиональный тренерский труд.

- Не только тренерский! - уточняет двукратный олимпийский чемпион. - - Мы еще и банщиками "подрабатывали" с главным тренером команды

Мишей Мамиашвили. Из-за вашего Олежки Кучеренко мы чуть навсегда не остались там --на верхнем полке барселонской сауны.

Однажды за час до взвешивания у Олега было лишних... 1,5 килограмма. Мы чуть с ума не сошли! Он же прилично согнал к Олимпиаде, сухим был, аж просвечивался, хоть в окно вместо стекла вставляй! Как было из него еще и эту "полторушку" выдавить!

В парилке градусов 130, а мы массируем Кучеренко на верхнем полке. С нас пот — фонтаном, сердце норовит изо рта выскочить, а он лежит себе сухой и спокойный, как цветок из гербария...

Согнали за пять минут до окончания взвешивания. Олег с другими тренерами помчался на весы, а мы с Мамиашвили остались, не было никаких сил двигаться. В предбаннике сидели, как полумертвые победители 20-километрового кросса через Сахару... Но кто нас поймет?!

Тут Валерий Резанцев, пожалуй, не прав. Борцы поймут...

Ян Дымов "Воля батыра", 2003

http://wrestrus.ru/users/1197/

Дата добавления: 2015-07-08