Социологические концепции культурно-исторического процесса

В начале XX столетия теоретическая мысль в социологии обращается к общим проблемам исторического процесса. Ученые пытаются отыскать наиболее важные закономерности прошлой истории и современной цивилизации, объяснить причины культурных различий отдельных народов и стран. Появляются многочисленные исследования, в центре которых оказываются вопросы, поставленные в свое время в западной философии жизни и философии культуры, — о движущих силах истории, культурно-исторических типах и пр. Абстрактные утопические картины будущего, которые рисовали мыслители прошлого, уступают место новой социологической дисциплине — футурологии. С учетом огромного многообразия социально-философских учений о человеческой истории и культуре (на Западе прочно утвердилась научная традиция рассматривать историю человеческого общества как историю культуры (историю культур) остановимся лишь на самых известных и наиболее популярных, которые можно условно отнести к социальной морфологии мировой истории.

В 20-е гг. текущего столетия в Германии была опубликована очень скоро получившая широкую известность книга О. ШПЕНГЛЕРА (1880—1936) «Закат Европы». Весь исторический процесс здесь представлен как поток сменяющих одна другую «культур». Шпенглер их насчитывает восемь: «египетская», «индийская», «вавилонская», «китайская», «аполлоновская» (греко-римская), «магическая» (византийско-арабская), «фаустовская» (западноевропейская) и культура майя. Ожидается еще появление русско-сибирской культуры.

Шпенглер рассматривает каждую культуру как целостный организм, развивающийся из уникального «прафеномена» — способа «переживания жизни». Этап зарождения и восхождения, считает Шпенглер, и является собственно «культурой». Этот этап отличается органичностью, гармонией, творческим началом. Он сменяется этапом перерождения «культуры» в «цивилизацию». Творчество уступает место бесплодию и соответственно «спорту», «политике» и т.п. «Органический» тип эволюции сменяется «механическим». Это находит свое выражение в «омассовлении» культуры. Культура — «дух», цивилизация — «интеллект» — вот самые короткие и существенные отличия того и другого, по Шпснглеру.

Интересно объясняет Шпенглер движущие силы культуры. Их составляют устремление к космичности, устремление к ритму и такту. В учении Шпенглера много элементов социально-философского мистицизма. От его выводов веет Апокалипсисом: «закат Европы», «закат культуры», «упадок поэзии».

Некоторые идеи Шпенглера перекликаются с идеями английского историка и социолога А. ТОЙНБИ (1889—1975), автора всемирно известной 12-томной работы «Исследование истории». Подобно Шпенглеру, Тойнби считает, что нет единой истории человечества, а есть лишь истории замкнутых, самодостаточных «цивилизаций», которых ученый насчитывал 37. Все они подразделяются на три класса: «расцветшие цивилизации», «неразвившиеся цивилизации», «застывшие цивилизации». В свою очередь расцветшие цивилизации подразделяются на два подкласса: «независимых цивилизаций» и «цивилизаций-спутников». Независимые цивилизации подразделяются далее на четыре группы: «обособленные цивилизации» (мезоамериканская и андская), «независимые необособленные» (шумеро-аккадская, египетская, эгейская, она же минойская, индская, китайская), «сыновнеродственные — первая группа» (сирийская, эллинская — от эгейской, индийская — от индской) и «сыновнеродственные — вторая группа» (православная христианская, западная, исламская — все от сирийской и эллинской). Примерами «цивилизаций-спутников» могут послужить корейская, японская, вьетнамская и т. д. Всего расцветших цивилизаций — 27. В числе неразвившихся цивилизаций (их всего — пять) — несторианская христианская, монофизитская христианская (обе поглощены исламской). Из застывших цивилизаций (их всего четыре) укажем для примера на эскимосскую и спартанскую.

Каждая «цивилизация» — культурно-историческая монада, она Проходит определенный цикл развития: становление — расцвет — гибель. Такое историческое движение имеет, по Тойнби, в своем основании «закон вызова и ответа». «Вызов» — это своеобразная историческая цепь ситуаций и обстоятельств, «ответ» — это реакция человеческого гения, разума, который Тойнби прочно связывает с понятием «жизненного порыва», присущего творческому меньшинству», увлекающему «инертную массу». В своей концепции Тойнби отдает дань религии: адекватность «ответа» «вызову» обусловлена Богом. Впрочем, и сам «вызов» — то же божественное деяние.

Гибель, или, по терминологии Тойнби, «надломы» цивилизации вызываются двумя причинами. Первая причина — потеря инициативы у лидеров, «творческого меньшинства», вызываемая, в частности, «гипнозом», под который подпадают лидеры невольно, воздействуя на своих последователей. Вторая причина — «отказ от мимесиса», т.е, механизма подражания лидерам, «творческим личностям». Этот отказ вызывает неконтролируемость потока жизни, революции, анархию.

Рассуждения Шпенглера и Тойнби по своим основополагающим идеям родственны концепции исторического круговорота, у истоков которой стоит итальянский мыслитель Д. Вико, и теории культурно-исторических типов, один из первых вариантов которой был разработан русским социологом Н. Я. Данилевским. Общим недостатком всех этих теорий является отрицание диалектической преемственности в жизни культуры, объяснение развития на механический лад: но замнутому кругу, наконец, подход к человеческой истории как к локальным культурам, не связанным (или малосвязанным) друг с другом цивилизациям.

Учениям Шпенглера и Тойнбк известным образом противостоит концепция немецкого ученого Л. ФРОБЕНИУСА (1873-1928), названная самим автором «морфологией культуры» с ее особыми разделами — «анатомия культуры» и «физиология культуры». Предпринятый автором подход обусловлен общим взглядом на культуру как некое «органическое существо». Она переживает рождение, детство, зрелый возраст и старость и, наконец, умирает. Весь процесс этот проходит без какого-либо участия человека. Напротив, человек — продукт и объект культуры.

Рассуждая таким образом, Фробениус доходит до утверждений, что культура нуждается в пище, а пища для нее — охота, рыболовство, скотоводство, земледелие, в целом человеческое хозяйство, Как организм культура может быть пересажена на новую почву, ее можно переносить и направлять ее развитие в иную сторону. Есть культуры «мужские» и есть культуры «женские». Каждая культура имеет душу — «пайдеума» (греч.: «воспитание»).

Разделяя культуры на «хамическую» и «эфиопскую» (позднее ученый называет первую обобщенно «Востоком», а вторую — «Западом»), в числе особенностей одной — восточной — он перечисляет «пещерное чувство», «неподвижность», «идею непреодолимой судьбы», а другой — западной — «чувство далекого», «динамичность», «идею личности и свободы».

Фробениус стал первым использовать разработанный им метод картографирования культуры. Многие его идеи при всей их примитивности (во всяком случае по форме изложения) получили дальнейшее развитие, в частности, в теории «культурных кругов» в. пределах определенного пространства, которую особенно интенсивно разрабатывал в последующем другой ученый Ф. Гребнер.

Особый вариант «социокультурной реальности» разработал русско-американский социолог П. СОРОКИН (1889—1968). Он полагал, что необходимо отказаться от взглядов на культуру как закрытую, статическую систему «в себе». В действительности речь должна идти о социокультурной динамике. В научной литературе взгляды Сорокина на развитие и взаимодействие культур обычно и обобщают понятием «социокультурная динамика». Она выражается во флуктуации (колебании) трех «суперсистем», выражающих подходы человека к миру: «идеациональной» (сверхчувственной, сверхразумной), «идеалистической» (частично сверхчувственной, частично чувственной), «чувственной». В разные исторические периоды в культурах доминирует то одна, то другая «суперсистема». Соответственно изменяются и социальные институты, нормативные образцы.

Все социальные изменения осуществляются в континууме «солидарность — антагонизм». Разрушение установившихся связей, сложившейся интеграции (солидарности) и возникновение новых институтов, альтернативных социальных форм сопровождаются непременно социальными потрясениями, кризисами, массовыми бедствиями.

Сорокин представляет исторический процесс не только как динамику культур во времени (по вертикали), но и как взаимодействие (по горизонтали). В каждом культурно-историческом типе представлены не только элементы прошлых и последующих, но сосуществующих социальных систем.

Наряду с «культурными» моделями истории в западной социологии интенсивно разрабатываются «экономические» модели. Показательным в этом отношении может послужить труд французского ученого Ф. БРОДЕЛЯ (1902-1985) «Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV—XVIII вв.», где история представлена сменяющим друг друга «мирами-экономиками». Каждому такому экономическому миру присущи как общие, повторяющиеся, черты, так и свои собственные, неповторимые особенности. Именно таким «миром» выступает капитализм. По Броделю, капитализм — это социальная система, в основе отношений которой лежит «свобода выбора», зависимая одновременно и от размеров капитала, и от способности делать займы, и от информационной сети и т.д. В «мире-экономике» важное место занимают не только собственно производственные составляющие, но и государство, и человеческий фактор, и традиции и т.д. «Мир-экономика» у Броделя — это способ расчленения исторического времени и пространства. «Мир-экономика» служит выражением фундаментального общесоциологического закона — тотального неравенства, a «разность потенциалов», по Броделю, и обеспечивает «функционирование всей совокупности», т.е, социальный прогресс. В I960 г. в США вышла получившая сразу известность в научных кругах книга «Стадии экономического роста. Некоммунистический манифест». Ее автор У. РОСТОУ (г.р. 1916) попытался, как он сам открыто заявил, создать теоретическую альтернативу марксизму. Вместо пяти общественно-экономических формаций, о которых учит марксизм, Ростоу выделяет в истории пять стадий экономического роста. И если марксизм кладет в основу общественно-экономических формаций способ материального производства, то Ростоу, хотя и оперирует экономическими категориями, объясняет исторический прогресс по существу деятельностью выдающихся личностей, прежде всего, ученых, бизнесменов, изобретателей

Как же развивается, по Ростоу, общество?

Первая стадия — традиционное общество. Ростоу использует широко употребляющееся в западной социологии понятие, вклю-чяя в него и первобытно-общинный, и рабовладельческий, и феодальный строй. Под традиционным обществом он имеет в виду аграрное хозяйство, примитивное ручное производство, а главное — «доньютоновский» уровень мышления. Традиционное общество характеризуется косностью, застоем, воспроизводством своей собственной структуры в относительно неизменном масштабе (простое воспроизводство).

Вторая стадия — переходное общество, или период подготовки так называемого «сдвига». На этой стадии появляются люди, способные преодолеть косность и застой консервативного традиционного общества. Главной движущей силой выступают, по Ростоу, предприимчивые люди. Другой движущей силой является «национализм», т.е, стремление народа создать политическую и экономическую систему, обеспечивающую защиту от иноземного вторжения и завоеваний. Этот период приходится примерно на XVIII — начало XIX века.

Третья стадия — стадия «сдвига». Она знаменуется промышленной революцией, повышением доли капитала в национальном доходе, развитием техники и т.д. Это период XIX — начало XX века.

Четвертая стадия — стадия «зрелости». На этой стадии значительно повышается национальный доход, бурно развиваются промышленность и наука. Некоторые страны, как Англия, достигли этой стадии раньше других. Такие же, как Япония, — позже (по Ростоу, Япония достигла этой стадии в 1940 г.).
Пятая стадия — «эра высокого массового потребления». На этой стадии в центре общественного внимания оказываются уже не производственные проблемы, а проблемы потребления. Основными отраслями в экономике выступают сфера услуг и производство товаров массового потребления. На базе технического прогресса возникает общество «всеобщего благоденствия». Первыми этой стадии достигли США, затем Западная Европа и Япония. СССР, по Ростоу, отстал от США на целую историческую эпоху, Причем отставание это объясняется наличием социализма, который Ростоу рассматривает как «болезнь» общества.

Вступление стран в эру высокого массового потребления делает коммунизм ненужным. Коммунизм, заключает Ростоу, просто-напросто зачахнет.

В своем исследовании Ростоу исходит из широко распространенного в западной социологии противопоставления традиционного общества и индустриального общества (промышленного общества). И если первое — это общество консервативное, отсталое, застойное, основанное на рутинных формах ведения аграрного хозяйства и примитивной организации, то индустриальное общество — это тоже целая полоса развития в человеческой истории, связанная с машинным, фабричным производством, свободной торговлей и развитыми рыночными отношениями. Кроме того, индустриальное общество характеризуется разрушением традиционных наследственных привилегий, провозглашением равных гражданских и политических прав, широкой демократизацией всей общественной жизни. В основе многочисленных теорий индустриального общества лежит концепция технологического детерминизма, согласно которой определяющую роль в общественном развитии играют техника, технические знания. Капиталистическое общество рассматривается при этом лишь как начальная стадия «индустриального века». Частная собственность — атрибут капиталистической фазы истории; современное индустриальное общество основано на совершенно иной системе ценностей и социальных приоритетов. Среди них — научно-технический прогресс, отсутствие классового антагонизма и идеологического противостояния (дсидеологизация общества), демократическое правление и т.д.

Известный американский социолог и экономист Д. ГЭЛБРЕЙТ (г.р. 1908) в книге «Новое индустриальное общество» разрабатывает теоретическую модель общества конца XX в. Его главными особенностями являются: 1. Сосредоточение подавляющей части общественного производства в руках немногих промышленных корпораций. По Гэлбрейту, для классического капитализма характерно господство индивидуальных собственников. Теперь же имеет место крупная корпоративная собственность (принцип корпоративизма).

2. Образование в рамках корпоративного производства «техноструктуры». Если раньше, в условиях классического капитализма, управление предприятием осуществлялось самим предпринимателем, то теперь управление осуществляется особой группой специалистов: профессионально подготовленными организаторами производства и снабжения, финансистами, плановиками и т.п. Это не менеджеры в собственном смысле слова, это особое, сложное, достаточно разветвленное и занимающее автономное положение подразделение, образующее специфический социальный институт – техноструктуру.

3. Корпоративное и государственное планирование. При современном сложнейшем техническом обеспечении производства, крупных долгосрочных капиталовложениях, возрастании значения сбыта произведенной продукции необходимо централизованное планирование. Если раньше регуляцию производства осуществлял рынок, то теперь рыночный механизм не срабатывает, необходим контроль за производством, снабжением, сбытом и т.д. Главную роль в планировании играют корпорации. Но при этом в техническую и экономическую политику все активнее вмешивается государство. Оно, по Гэлбрейту, обеспечивает гармонию общественных и корпоративных интересов.

Разрабатывая свою концепцию «нового индустриального общества» в противовес марксистскому учению, Гэлбрейт отрицает главный закон капиталистического производства в эру империализма — погоню за сверхприбылью. Он считает, что первая и главная цель современных корпораций — «гарантированный уровень прибыли и максимальный темп роста техноструктуры».

Наряду с концепцией «нового индустриального общества» на Западе получили распространение теории «единого индустриального мира», который образуется в результате конвергенции капиталистической и социалистической систем. В. частности, крупный французский социолог и политолог Р. АРОН (1905—1983) создал теорию «единого индустриального общества». Это общество характеризуют пять особенностей:

1. Предприятие полностью отделено от семьи (в отличие от традиционного общества, где семья выполняет, помимо прочих, хозяйственную функцию).

2. Для современного индустриального общества характерно особое — технологическое разделение труда, обусловленное не особенностями работника (что имеет место в традиционном обществе), а особенностями техники и технологии.

3. Промышленное производство в едином индустриальном обществе предполагает накопление капитала, тогда как традиционное общество обходится без подобного накопления.

4. Исключительное значение приобретает экономический расчет (планирование, система кредитования и пр.).

5. Современное производство характеризуется огромной концентрацией рабочей силы (идет образование промышленных гигантов).

Эти особенности, как считает Арон, присущи и капиталистической, и социалистической системам производства. Однако их конвергенции в единую мировую систему мешают различия в политическом строе и идеологии. В связи с этим Арон предлагает деполитизировать и деидеологизировать современное общество.

Несколько иной вариант конвергенции двух систем предлагает американский социолог и экономист У. Бакенгем. Он развивает концепцию «общества-гибрида», которое должно взять от капитализма частную собственность на средства производства, прибыль как движущую силу производства и рынок как регулятор производства и распределения; от социализма — равенство граждан, контроль рабочих профсоюзов, плановые начала.

В 60-е гг. нынешнего столетия получила развитие новая отрасль в западной социологии — футурология. Термин «футурология» в науку введен в 1943 г. немецким ученым О. Флехтхеймом. Футурология занимается разработкой социально-экономических моделей общественного развития в будущем. Значительное место в этих моделях занимают социокультурные, демографические, энергетические, экологические и прочие прогнозы. В зависимости от характера этих прогнозов все футорологи разбились на два лагеря: «пессимистов» и «оптимистов». К первым относятся, в частности, представители так называемого «Римского клуба», основанного в 1968 г.

Подлинную сенсацию в научном мире вызвал доклад «Пределы роста», обобщивший проделанные под руководством Д. Медоуса исследования в областях производства, его темпов и масштабов, демографии (роста народонаселения планеты), глобальных ресурсов и экологических изменений, взятых во взаимосвязи, модель которой была разработана крупным американским математиком Д. Форрестером в книге «Мировая динамика». Вывод авторов доклада был достаточно категоричен: при сохранении существующих темпов глобального экономического развития в первой половине наступающего XXI в. наступит «мировая катастрофа». Чтобы избежать ее, авторы предложили перейти к «нулевому», а позднее — к «ограниченному росту» в потреблении мировых ресурсов и, следовательно, в производстве средств жизни.

Ко вторым, т.е, более оптимистично настроенным ученым-футурологам, относятся многие американские исследователи, в частности, А.Винер, Г.Кан и другие авторы социально-экономических моделей постиндустриального общества. Так, в целом сериале книг «Год 2000»,. «Следующие 200 лет» и др. Г.КАН (1922—1983), так же как и его единомышленники, делит всю человеческую историю на три периода: традиционное, или доиндустриальное, общество, индустриальное общество и постиндус гриальное общество.

В традиционном обществе главными моментами являются аграрное хозяйство — как экономическая основа, армия — как политический институт и религия — как идеологический институт.

Индустриальное общество характеризуется в экономической сфере — промышленностью и корпоративной организацией производства, в политической сфере — демократическим государством, в сфере общественного сознания — идеологией предпринимательства.

Постиндустриальное общество отмечено рядом существенных изменений: в экономике — переходом от товаропроизводящей к обслуживающей индустрии, созданием новой наукоемкой, интел-лектуальноемкой технологии; в социально-политической сфере — переходом от классовой к профессиональной структуре, централизованным государственным планированием и контролем, опирающимся на авторитет науки; в области общественного сознания — деидеологизацией и утверждением «университетской» науки.

Несколько иной вариант постиндустриального общества разрабатывает другой американский социолог и политолог Д. БЕЛЛ (г.р. 1919), являющийся автором самого термина «постиндустриальное общество». В свое время он возглавлял «Комиссию 2000 года», созданную по решению конгресса США. Задачей этой комиссии явилась разработка прогнозов социально-экономического развития Соединенных Штатов Америки в грядущем третьем тысячелетии. На основе проведенных комиссией исследований Д. Белл вместе с другими авторами написал книгу «Америка в 2000 году». В этой книге, в частности, показывается, что за индустриальным обществом следует новый этап человеческой истории, в основе которого будет лежать научно-технический прогресс. Этот этап Д. Белл и назвал «постиндустриальным». Ему присущи пять основных признаков: 1) в сфере экономики — переход от производства товаров к производству услуг; 2) в сфере занятости — преобладание класса профессиональных специалистов, занятых преимущественно в области техники; 3) «осевой принцип», определяющий все остальные: ведущая роль научного знания как источника прогресса и детерминации всей политики в общественной жизни; 4) преобладание над другими технологической оценки деятельности; 5) создание новой «интеллектуальной технологии» (ЭВМ, микроэлектроника и т.д.). Более полная разработка концепции постиндустриального общества содержится в фундаментальном труде Белла под таким же названием.

Основная идея всех этих и других подобных исследований — показать, что будущий прогресс неотвратимо связан с наукой и техникой.

Наряду с концепциями постиндустриального общества в последнее время получила распространение концепция «информационного общества». Авторыэтой концепции американский социолог и политолог Д. Нейсбит, японский ученый Масуда и др. считают, что тотальная информатизация общества в корне преобразует экономику, политику, социальную структуру общества и человеческую личность. В Японии даже была разработана национальная программа создания уже к концу XX в. общественно-информационной структуры, охватывающей производство и сбыт, транспорт, обслуживание, быт. В Стране восходящего солнца проводится политика по индустрии третьего тысячелетия — «индустрии знаний».

Свою футурологическую версию развивает известный американский ученый О. ТОФФЛЕР (г.р. 1928). Он считает, что государственный монополистический капитализм полностью изжил себя. Наступает «супериндустриальная цивилизация». Эту цивилизацию он образно называет «третьей волной» (первая волна — аграрная цивилизация, вторая — индустриальная цивилизация). Новая, грядущая эпоха характеризуется переходом от централизованного производства к децентрализованному, от концентрации — к диффузии общественной организации, от иерархии — к автономии. Современное общество, по Тоффлеру, переживает острый кризис. Выход из этого кризиса в демассификации, дестандартизации, инновативности (возрастании значения, уровня и скорости новшеств) социальных процессов, что также характерно для «супериндустриального общества». Футурологические взгляды Тоффлера граничат с социальной утопией. В новом обществе все будут трудиться надомно, в «электронных коттеджах», труд станет творческим, возрастут возможности в удовлетворении разносторонних интересов, начнется интенсивный обмен культурами, люди будут больше путешествовать и т.д.

Своеобразную футурологическую модель разработал и другой известный политолог США З. БЖЕЗИНСКИЙ (г.р. 1928). Он вводит понятие «технотронного общества», где главную роль в человеческой жизни будут играть электроника, радиотехника, средства передачи и хранения информации. Бжезинский считает, что это общество наступит в результате начавшейся «технотронной революции». При этом на смену менеджерам в сфере управления придет меритократия — власть способных, достойных*. Принцип равенства и справедливости будет заменен принципом честности и беспристрастности (что более соответствует духу «технотронной эры»). Независимо от вклада в общественное достояние всем и каждому члену нового общества будет обеспечен такой доход и такие социальные услуги, которые будут отвечать достойному уровню жизни.

Переходные периоды: от традиционного к индустриальному и от индустриального к постиндустриальному обществу социологи и политологи на Западе рассматривают как периоды общественной модернизации. Различают обычно «первичную» и «вторичную» модернизацию. Первая — совпадает с переходом от традиционного к индустриальному обществу, т.е, фактически по содержанию означает генезис капиталистической системы. Вторая — осуществляется в странах, уже раньше вставших на путь индустриального развития и в этом отношении более зрелых («развитых») и подающих своеобразный пример для отсталых стран и народов.

* Эту идею развивает также и Д. Белл. Существует целый ряд теорий модернизации, которые отличаются друг от друга тем, какие социальные силы, по мнению того или иного автора, выступают в качестве движущего фактора, а также тем, какие решаются социально-исторические задачи. Так, теория модернизации М. Вебера, получившая широкое распространение в западной социологии, исходит из идеи рационализации культуры. Согласно веберовским представлениям, модернизация направлена на рационализацию и сферы производства, и духовной сферы (переход от магии к религии). Несколько иначе трактует процесс модернизации, хронологически совпадающий с образованием капиталистического общества, Г. Зиммель. Для него это процесс, направленный на абстрактизацию культуры. У Ф. Тенниса модернизация по существу совпадает с переходом от системы «общность» к системе «общество». У Э. Дюркгейма модернизация — переход от «механической» к «органической солидарности».

Современные теории «индустриального» и «постиндустриального» общества при всех их различиях обычно связывают процессы модернизации со следующими социальными изменениями: 1) преобразование местных рынков в рынок всеобщий (мировой), 2) ликвидация внеэкономического принуждения, 3) резкое возрастание динамичности социальных процессов, 4) профессионализация труда, 5) разделение ролей производителя и потребителя и т.д. Большинство современных теорий модернизации исходят явно или неявно из норм и образцов, характерных для развитых, прежде всего западно-европейскихстран. Иными словами, оценка характера и степени модернизации осуществляется с «прицелом» на такие страны, как США, Германия и т.д. Подобные теории, как видно, отождествляют модернизацию с «европеизацией», «вестерни-зацией» и т.д.

В 70—80-е гг. в западно-европейской социологии начался пересмотр теорий культурно-историческою процесса. Эта философско-социологическая ревизия получила общее название: «постмодернизм». При всем содержательном различии постмодернистские концепции характеризует отход от понимания человеческой истории как единого однолинейно направленного процесса: от простого — к сложному, от мифа — к логосу, от локального — к общечеловеческому. Будущее человечества связывается уже не с техникой и наукой, дальнейшей рационализацией и сциентизацией культуры, а с взаимодополнительностью (по принципу комплементарности) всех ее составляющих. Грядущее общество отражается образом сближения (а не как ранее: противопоставления) Востока и Запада, равноправного и равнозначного взаимодействия наглядно-образного, интуитивного, иррационального «восточного» и логико-вербального, рационального «западного» мировосприятия.

Выход в свет в 1945 году книги К. ПОППЕРА (1902—1994) "Открытое общество и его враги" в двух томах открыл в социологии дискуссию о соотношении двух социальных систем, условно называемых "открытой" и "закрытой". И, как показала эта дискуссия, концепция открытого общества имеет для теоретической социологии важное мировоззренческое значение.

Понятия "закрытого" и "открытого" общества введено в науку А. Бергсоном. Под первым французский мыслитель понимал примитивные сообщества, отличающиеся замкнутостью, сплоченностью, жесткой иерархией связей и отношений, принудительной дисциплиной и ориентированные прежде всего на самовыживание, Второе Бергсон называет сам более "человеческим", а не "социальным", имея в виду его открытость для проявления индивидуальных способностей и притязаний, "творческой интуиции", которые и служат движущей силой социального прогресса.

Основываясь на этих положениях, Поппер характеризует начавшийся во времена античности переход от закрытого общества к открытому как величайшую революцию в человеческой истории несмотря на то, что это историческое движение носит совершенно непредсказуемый и неуправляемый характер. Современные теории самоуправляемых и самоорганизующихся систем, синергетика показывают тупиковость "мнимой невинности и красоты закрытого общества" (К. Поппер).

ФРАНКФУРТСКАЯ ШКОЛА (КРИТИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ)

Франкфуртская школа складывается в самостоятельное направленеие в 30-40-е гг. XX столетия на базе Института социальных исследований во Франкфурте-на-Майне (Германия). Эта школа не только объединила в своих рядах многих выдающихся ученых — философов, психологов, историков, культурологов, но и при всем разнообразии точек зрения и научных склонностей своих членов вошла в историю обществознания как достаточно цельная критическая теория — критическая социология.. Такая направленность заключает в себе двоякий смысл: во-первых, как критическая социология учение франкфуртцев определенным образом противостоит "традиционной теории", исходящей из дуализма: познающий субъект — объективная реальность (субъект — объект), тогда как на самом деле общество, по мнению франкфуртцев, представляет собой одновременно и "субъект" и "объект" (т.е, тождество того и другого); во-вторых, все без исключения представители рассматриваемой школы выступали как горячие и убежденные критики современного капиталистического общества. Идейными, социально-философскими истоками многообразных исследований, научно-теоретических работ, сделанных франкфуртцами, служат марксизм, фрейдизм, экзистенциализм. За свою историю франкфуртская школа пережила три периода, которые характеризуются не только временными рамками, но и научной тематикой, приоритетными вопросами, а также персональным лидерством.

Первый период в специальной литературе обычно называют "европейским", так как географическое расположение франкфуртской школы в это время связано с европейскими странами и городами (Германия, Франкфурт-на-Майне, и Швейцария, Женева, куда ученые вынуждены эмигрировать после прихода к власти фашистов).

Крупнейший представитель франкфуртской школы и фактический ее основатель и руководитель — М. ХОРКХАЙМЕР (1895-1973). Руководствуясь некоторыми идеями неомарксизма, сделавшего центральным предметом своего внимания процессы социального отчуждения, Хоркхаймер и его последователи и ученики пытались создать такую социологическую теорию, которая, с одной стороны, преодолела бы разрыв между эмпирической социологией и философской теорией (философией истории), а, с другой стороны, наследовала бы диалектику Маркса,

Парадокс заключается в том, что общая социологическая теория, которую создавали представители франкфуртской школы и, прежде всего ее основатель Хоркхаймер, не имела позитивной направленности, она строилась на критических основаниях. При этом за идеал критики был принят односторонне интерпретированный "Капитал" Маркса. Хоркхаймер и его ученики ориентировались на "критику буржуазной политической экономии" Маркса и пытались дать "критику буржуазной социологии", а в широком плане — всего современного общества, причем критика замышлялась как всеобщая, тотальная. Такой подход нашел отражение в понятии "тотальное отрицание", которое широко представлено в идеях и положениях франкфуртских ученых.
Характерно также, что сама "критика" отождествлялась с "диалектикой" (диалектикой марксизма). Таким образом, мы встречаемся с весьма односторонним прочтением и пониманием марксистского учения. Диалектика в рассуждениях франкфуртцев принимает форму "негативной", потому философская позиция и общий метод их исследований называют "негативной диалектикой". В целом же в связи с указанными обстоятельствами франкфуртская школа рассматривается как неомарксистская (т.е, форма неомарксизма); ее относят к буржуазной марксологии, означающей интерпретацию марксизма учеными, придерживающимися либеральных и даже лояльных в классовом отношении убеждений.

Следующей важной особенностью франкфуртской школы является ее связь с фрейдизмом и неофрейдизмом. Эта связь отчетливо проявляется, в частности, в творчестве известного нам социолога Фромма, много лет сотрудничавшего с франкфуртцами. Для примера возьмем разработку проблем деструктивного поведения. Отвергая инстинктивно-биологическое объяснение, ученый предлагает социологическую интерпретацию разрушительных действий человека (деструкции), и именно невозможностью в условиях современного общества реализовать творческие потенции, что составляет смысл человеческой жизни и даже связано, на что уже обращалось внимание, с бессознательным в его позитивных модусах.

Согласно фрейдистским установкам, в каждом человеке заложены два основных влечения: к жизни (Эрос) и смерти (Танатос). Какое из них возьмет верх — зависит, особо подчеркивает Фромм, от общественной среды, культуры. Когда же индивид утрачивает стремление к жизни и торжествует инстинкт смерти, формируется человек-некрофил (в противоположность биофилу). Современное эксплуататорское, идолопоклонническое, технизированное, бюрократизированное, одним словом, антигуманное общество в массовом масштабе плодит некрофилов. Некрофил — дитя рациональной (рассудочной) цивилизации. Уголовные и политические преступления, тоталитаризм, фашизм, диктатура, террор, насилие, вакханальные страсти — все это последствия торжествующей в современной цивилизации деструктивности. Фромм создает психоаналитические портреты некрофилов. Особенно интересуют его с этой стороны фашисты Гитлер и Гиммлер, советский диктатор Сталин. Если Фромм видит выход в коммунитарно-социалистической организации общества, то другой видный представитель франкфуртской школы Маркузе делает ставку на революцию, ведущую к освобождению — уже совсем по Фрейду — человеческих инстинктов, прежде всего сексуальных, "задавленных" рационалистической культурой. Так формируется и укрепляется фрейдо-марксистская ориентация учений франкфуртской школы.

"Американский" период начинается тогда, когда вторая мировая война вынуждает франкфуртцев перебраться из Европы в США. В этот период на одно из первых мест в социологических исследованиях членов этой школы выдвигается блок проблем, связанных с феноменом авторитаризма, к чему в немалой степени побуждали война, фашистское государство в Германии, личность фюрера и его приспешников.

В 1950 г. группа авторов во главе с Т. АДОРНО (1903—1969) выпустила в свет фундаментальный труд "Авторитарная личность", содержащий социологический и психологический (в духе неофрейдизма) материал, позволяющий охарактеризовать тип личности, порождаемый тоталитарными режимами, "фашизоидным" (этот термин, так же как и сам термин "авторитарная личность", принадлежит Фромму) обществом. Среди этих черт авторы выделяют консерватизм, агрессивность, властность, ненависть к интеллигентности, стереотипность мышления, конформизм, ненависть к представителям других этнических групп и пр. В предисловии к книге Хорхаймер писал об авторитарной личности как новом антропологическом типе, возникшем в XX веке. Адорно и его соавторы разработали типологию авторитарной личности; были выведены конвенционалистский, садомазохистский, причудливый, меланхолический и манипулятивный типы.

Несколько ранее (1948 г.) Адорно и Хоркхаймер подготавливают к печати книгу, которую следует рассматривать как своеобразную квинтэссенцию всего социально-философского и социологического учения франкфуртской школы. Эта книга называется "Диалектика просвещения. Философские фрагменты". Фашизм, "коричневая чума" объясняется авторами "духом просвещения", "культурой", которые связываются с развитием рационализма (здесь используются идеи Вебера, причем его понимание "рациональности" как черты западной цивилизации облекаются в несколько иную форму — "просвещения"). В отличие от подхода Вебера Адорно и Хоркхаймер интерпретируют рациональность более широко: как подчинение, господство, власть, насилие.

Все "буржуазное просвещение" характеризуется как "миф XX столетия". Это великое заблуждение — считать современное общество свободным, демократическим, просвещенным. На самом деле оно "больное". В нем господстзуют коллективное безумие, массовая паранойя. Диалектика, стало быть, заключается в том, что происходит превращение просвещения, разума в безумие, помрачение, Предваряющая "Диалектику просвещения" книга Хоркхаймера так и называется: "Помрачение разума"(1947 г.).

Философия, наука, техника, по представлениям франкфуртцев, — исчадье ада. Они — источник цивилизованного рабства. Техническая рациональность, констатируют авторы вышеназваннной книги, есть сегодня рациональность самой власти.

"Западногерманский" период связан с возвращением на родину после второй мировой войны целого ряда видных прдставите-лей франкфуртской школы. В этот период особо заявляют о себе такие исследователи, как Г. Маркузе и Ю. Хабермас.

Центральный вопрос, который интересует Г. МАРКУЗЕ (1898 —1979), — о причинах "болезни" современного общества и поиски выхода из кризисного состояния буржуазной культуры. Еще в "американский" период Маркузе выпускает в свет книгу "Разум и революция". Затем следуют "Эрос и цивилизация", "Одномерный человек", "Эссе об освобождении", "Контрреволюция и бунт" и др. Как видно из названий основных работ Маркузе, социологические взгляды автора имеют ярко выраженную политическую окраску. Схематично рассуждения Маркузе сводятся к следующему.

Современное, по терминологии Маркузе, "позднекапиталистическое общество" формирует у личности "одномерную структуру влечений". Иначе говоря, в условиях современного "рационализированного", "бюрократизированного" общества, в условиях "репрессивной цивилизации" формируется определенный тип личности, который Маркузе называет "одномерным" ("одномерный человек"). У этого человека атрофировано социально-критическое отношение к действительности; он представляет собой не более как "функционера" системы. Поэтому современная революция (а как и при каких условиях она может совершиться в современный исторический период — этот вопрос более всего занимает социолога) должна затрагивать "антропологическую структуру" личности. Другими словами, революция не может быть радикальной, если она не освободит подавляемые обществом глубинные инстинкты, главным из которых — Маркузе здесь следует за Фрейдом — является инстинкт Эроса. Действительная революция — это революция структуры инстинктов — провозглашает Маркузе.

Другое заключение, к которому он приходит в своих рассуждениях, касается движущих сил современной революции, "Люди с одномерной структурой влечений" не способны на какие-нибудь радикальные преобразования. И если в свое время Маркс связывал революционные изменения общества с рабочим классом (пролетариатом), в современных условиях способность к социальной критике переходит к тем, кто еще не "устоялся", не "закоснел". К таковым относятся юноши (школьники и студенты в возрасте от 17 до 25 лет) — их называют "фрейдовским пролетариатом", различные маргинальные слои общества, аутсайдеры, люмпены и пр., одним словом, все, кто "выпадает" из современного "коррумпированного цивилизацией" общества (Маркузе здесь использует термин "дропаутмены"). В мировом масштабе носителями революционной энергии являются "бедные" страны, противостоящие капиталистическим и проводящим "коллаборационистскую" политику социалистическим странам.

Как же должна совершиться современная революция? Маркузе отрицает роль партий как организатора и руководителя политической борьбы, отказывается от легальных методов и форм переустройства общества, рассматривая их всего лишь как "парламентскую игру". Главную ставку он делает на "Великий Отказ" — "абсолютное отрицание" современного Общества и современной "репрессивной культуры". Он строит утопическую теорию постиндустриального общества, которое должно, по его мнению, утвердиться в ходе революции в структуре человеческих инстинктов, Это новое общество будет основано на изначальных влечениях человека, которые обобщенно Маркузе называет "святой природой". Соответственно революцию немецко-американский социолог представляет как "революцию экстаза". На смену многовековой цивилизации с ее поклонением Прометею должна прийти новая цивилизация, основным принципом человеческих взаимоотношений в которой станет "принцип наслаждения", а его символизируют Орфей и Нарцисс.

Во всех рассуждениях Маркузе причудливо переплетаются эклектически выхваченные мысли Маркса, не выдержавшие в свое
время научной критики положения Фрейда. Достаточно экстравагантные взгляды Маркузе расцениваются как «неомарксизм», «фрейдо-марксизм» и т. д., а его «революционные» призывы и лозунги по существу являются псевдореволюционными.

Тем не менее, ложноромантическая теория Маркузе нашла отклик среди определенной части западной молодежи. Маркузе стал идейным вождем движения "новых левых" (термин ввел в оборот видный американский социолог нашего времени Ч. Р. Миллс), представители которого возлагали главные надежды на террор, насилие, "экспорт революции" и т.д. Широко культивируемые "новыми левыми" экстремизм, нигилизм, аморализм настолько скомпрометировали "революционные" идеи Маркузе, что он должен был впоследствии внести серьезные коррективы в свои взгляды и публично отмежеваться от молодежного "левого" радикального движения.

Дата добавления: 2015-07-08