Седьмой том архива

Начиная с седьмого тома архива в основном идут черновики к тем текстам, что уже выходят из печати. Всё реже и реже встречаются собрания цитат, выписки из статей, та руда, из которой выплавляется металл статей и книг.

Тем не менее при желании можно вылавливать векторные крохи и в посторонних текстах. Так, к примеру, "талантливым пустоплясом" называл Набокова (Кабан) Куприн (Лошадь). Бунин (Лошадь) обнаруживал в Набокове "блеск, сверкание и отсутствие полное души". Впрочем, не только Лошади видели набоковскую пустоту. Борис Зайцев родился в год Змеи, но тем не менее писал о Набокове, что тот "больших размеров бесплодная смоковница".

А вот восторг пред хозяином: Бальмонт (Кот) пишет о Фете (Дракон): "Фет всю долгую жизнь провел влюбленным юношей и не знал, что значит безобразная старость, – заревой свирельник никогда не терял связи с числами неба, пред ним была раскрыта верховная огненная книга… не покидали его эти алмазные калифы, внушали ему, чтобы дух его, летал струнным звуком над беззвучьем, бабочкой над цветами, однодневкой над земными днями…" Ничего особенного, просто оценка одним поэтом другого. Однако интерес есть и в таких оценках, ибо показывает ту ось, по которой Кот стремится пройти к своему идеалу – Дракону.

Для равновесия – слова хозяина о слуге. Паустовский (Дракон) об авторе "Дикой собаки Динго" Фраермане (Кот): "Фраерман был гораздо больше похож на поэта, чем на журналиста. Он смеялся так искренне и простодушно, что постепенно развеселил всех… Мы быстро сдружились. Да и трудно было не подружиться с ним – человеком открытой души, готовым пожертвовать всем ради дружбы. Ночи напролет читал стихи. Он не столько прозаик, сколько поэт".

Одной строкой: А.Грин (Дракон) очень ценил Мериме (Кабан) и считал его "Кармен" одной из лучших книг в мировой литературе. А.Блок (Дракон) о Ф.Сологубе (Кабан): "Явление громадной цельности".

Пара режиссеров – Алов и Наумов (Кабан и Кот) – неизбежно должны были экранизировать Дракона. И действительно экранизировали Н.Островского ("Как закалялась сталь"). Басов (Кабан) экранизирует А.Гайдара и К.Федина (Драконы), Пристли (Лошадь). Баталов (Дракон) экранизирует Олешу (Кабан) – "Три толстяка". Бондарчук (Обезьяна) мечется между Л.Толстым (Крыса) и Шолоховым (Змея). Группа Крыс (Кулиджанов, Лотяну) экранизирует Чехова, его же экранизируют Змеи (Балаян, Хейфиц). Впрочем, значение векторного кольца в вопросах экранизации достаточно невелико. Гораздо чаще выбор идет по идеологической структуре, внутри так называемых тригонов.

К списку былых соавторов – Ильф (Петух) и Петров (Кот) – добавляются новые: Пьер Сувестр (Собака) и Марсель Аллен (Петух), создавшие "Фантомаса", Геннадий Казанский (Собака) и Владимир Чеботарёв (Петух), снявшие "Человека-амфибию". Ну и конечно же титанический дуэт, вошедший в память потомков как нечто неразрывное: Станиславский и Немирович-Данченко (Кабан и Лошадь).

Тут же впервые высказывается гипотеза о существовании политических векторных дуэтов.

Идет 1989 год. Историческая тема затмевает всё, гороскоп как таковой уходит на время в тень. Одно лишь векторное кольцо иногда прорывается сквозь нагромождения исторических обстоятельств. Например, фактический руководитель правительства при Елизавете Петровне (Бык) – Петр Иванович Шувалов (Тигр), по словам историка Платонова, "лицемерный и умевший примениться ко всем обстоятельствам, являлся страшным для всех человеком и по своему влиянию, и по своей мстительности. Один только Алексей Разумовский, говорят, безбоязненно и безнаказанно бивал его иногда батожьем под веселую руку на охоте". Разумовский, разумеется, родился в год Быка.

Таким образом, хроника векторного кольца в 1989 году еле теплится, все силы брошены на проталкивание историческо-ритмической темы, что в общем-то понятно. Наконец я пробиваюсь в "Советском цирке", в ноябре 1989 года выходит первая цирковая статья ("Ритмы истории"). Но как только приходит год Лошади, я сразу вспоминаю об остальных ветвях структурного гороскопа и начинается создание "Азбуки структурного гороскопа". На букву "А" пойдет "Атрибутика", на "Б" – "Браки", третьей статьей в "Азбуке" планируется "Векторное кольцо".

Ну а пока всё та же история. Екатерина II (Петух) не только не любила своего сына (Павел I – Собака), но даже подозрительно относилась к нему, держала Павла вдали от дел, не допуская его ни к участию в своем совете и в администрации, ни к командованию войсками… Была в обращении с ним небрежна.

Дата добавления: 2015-07-08