Глава 17. Посвящается моей любимой бете, в благодарность за его нелёгкий труд!

Посвящается моей любимой бете, в благодарность за его нелёгкий труд!

Леон.

В дом моих родителей мы приехали как раз к ужину, уже застав там Тимку и моих племянников и племянницу. Старшему из них, Алексу, было восемь лет, Серёге — шесть, а маленькой Алисе четыре года, но она была уже вполне самостоятельной особой, на всё имеющей своё особое мнение. Вот и сейчас она внимательно рассматривала Женьку, который держал на руках Лео. Через минуту такого пристального осмотра Алиса выдала:

— Котёнок милый, а ты красивый. И как тебя зовут?

— Женя, — солнышко улыбнулся девочке. А та протянула руки к котёнку:

— Можно?

— Конечно, — он осторожно переложил в руки малышке рыжий клубочек, и та унеслась вглубь дома.

Вниманием Женьки тут же завладели мальчишки.

— Поиграем? — Алекс потянул Женьку за собой.

— Запросто, — Женя не стал отнекиваться и отбрыкиваться, — а во что?

— Вот ты сейчас и придумаешь, — вступил в разговор Серёга.

Мальчишки скрылись на втором этаже, и я остался в холле один. Секунду подумав, пошёл искать собеседников. Тимур с папой что-то оживлённо обсуждали у него в кабинете, и весь их сосредоточенный вид говорил о том, что им лучше не мешать. Мама была занята приготовлением ужина, и я по личному опыту знал, что в такой момент к ней лучше не соваться. Алиса самозабвенно играла с Лео, поладили они довольно быстро и теперь малыш охотился на её бантик. Женьку с мальчишками я нашёл в своей бывшей детской. Они торчали попами вверх над каким-то чертежом и о чём-то шептались. Я посмотрел на Женькину пятую точку, обтянутую голубыми джинсами и нервно сглотнул. Нет, отсюда надо срочно ретироваться, а то я за себя не отвечаю.

Хорошо, что мама наконец-то позвала всех за стол, а то бы я сдох от скуки:

— Тимка, а ты почему один? Где Маша? — брат неопределённо пожал плечами.

— Сказала, что плохо себя чувствует. Вот я, забрав детей, приехал сюда, чтобы дать ей отдохнуть.

— Что с ней?

— Да, на работе неприятности. Перенервничала. У них там какой-то редкий яд пропал.

— А, понятно, — я не стал заострять внимание брата на своём интересе к этому вопросу. Женька же, который нас внимательно слушал, вообще в разговор встревать не стал.

Ужин прошёл в тёплой дружеской атмосфере, все веселились, как могли. После десерта я остался помочь маме с уборкой, а все остальные опять разбежались.

— Ты любишь его? — улыбаясь, спросила мама, и я сразу понял, о ком она говорит.

— Да, сильно. Вот только...

— Не торопи его, — мама положила мне руку на плечо. — Ты нравишься мальчику, это и невооружённым глазом видно, но если поспешишь, можешь всё испортить. Он должен принять решение сам.

— Знаю, мама. — Я обнял её, уткнувшись носом в плечо, для этого мне пришлось сильно нагнуться. — Но иногда это так трудно, сдерживать себя.

Она что-то ещё хотела мне сказать, но в это время из кабинета отца послышались визги, улюканье и грозный рык хозяина кабинета:

— Вы что творите, паршивцы?

Я стрелой метнулся к кабинету, боясь пропустить что-то интересное. Картинка, которая мне открылась, заставила меня согнуться от хохота. Мальчишки и Женька в боевой раскраске, сделанной, как я понял, из дорогущей маминой косметики, с перьями, заправленными за ленточки, обвязанные вокруг головы, привязывали к стулу моего отца.

— Нет, я понимаю, пацаны, но тебе то, Женька, уже восемнадцать лет!

— Мне ещё только восемнадцать, — глубокомысленно изрёк тот. — Так что помолчи, бледнолицый.

— И что вы со мной собираетесь делать?

— Как что! — Алекс помахал топориком для разделки мяса. — Скальп снимать.

— А может, на выкуп согласитесь? — с надеждой посмотрел на них хозяин кабинета. — Скальп мне ещё и самому пригодится.

— Можно и выкуп...— задумчиво протянул Женька, который исполнял роль вождя. Во всяком случае, мальчишки преданно смотрели ему в рот.

— Тортик сойдет за выкуп?

— Ха, тортика мне и одному мало будет. — Женька потёр переносицу. — Я так думаю, по торту на брата и скальп можешь оставить себе.

Серёжка с Алексом усиленно закивали.

— Хорошо, что с вами сделаешь, — пацаны, завопив, скрылись из виду.

— Эй, — крикнул им вслед папа. — Чингачгук, или как тебя там, а развязать?

— Не беспокойся, я тебя освобожу, — усмехнулся я, развязывая верёвку. — Ты не сердишься?

Отец покачал головой.

— Давно так не веселился. Он у тебя славный. Не спугни, — да что они с мамой, сговорились что ли?

Домой мы не поехали, остались ночевать у родителей. И мама не нашла ничего лучше, как поместить нас с Женькой в одной комнате. Я застал его по традиции стоящим около окна.

— Жень, на что смотришь здесь? — я расположился на большой двуспальной кровати

— Просто смотрю, — он отошёл от окна и прилёг рядом. В комнате горел только ночник на прикроватной тумбочке и в его свете Женькины глаза призывно блестели. Я не удержался и, наклонившись, поцеловал его, почти подминая под себя, раздвигая коленкой его бёдра, ощущая его возбуждение.

— Женька, ведь ты хочешь меня, я чувствую, — выдохнул я в его губы.

— Лёнь, — он спихнул меня с себя. — Ты обещал не торопить. Обещал.

— Позволь мне просто помочь тебе снять напряжение, солнышко. Обещаю, что не зайду дальше этого, — посмотрел в его изумрудные глаза и осторожно убрал чёлку с его лба. Он не протестовал, зажмурился на какой-то миг, а потом, распахнув глаза, приняв решение, утвердительно кивнул. А я понял, что меня теперь ничто не остановит. Пусть и не до конца, но он будет принадлежать мне. Осторожно коснулся его нежных и манящих губ своими, он, не сопротивляясь, тут же раскрылся мне на встречу. Эта его мнимая покорность опьяняла, заставляя желать большего. Идти дальше. Поцеловал его нежно и страстно одновременно, пряный вкус его губ сводил меня с ума. Его руки зарылись в моих волосах, притягивая меня ближе, Женька углубил поцелуй, перехватив инициативу в свои руки. Пусть, если ему это нравится, пусть будет так. Наши языки сплелись на какой-то миг, борясь друг с другом, но через секунду, словно устыдившись своего напора, Женька сдался мне, снова отдавая инициативу. Я ласкал влажную, горячую глубину его рта, желая вырвать стон наслаждения из этого непокорного существа. Но он упорно продолжал молчать, что заводило всё сильнее и сильней. Оторвавшись от пряных губ, впился в его шею, оставляя яркий засос, по которому тут же пробежал языком, ощутив как Женьку тряхнуло. Я запустил руки под его футболку, мягко, подушечками пальцев, лаская его разгорячённое тело. Он весь выгнулся навстречу моим пальцам, но через секунду осознав, что делает, усилием воли сдержал себя. А, чтоб тебя! Он продолжал бороться со мной и со своими желаниями. Я сдернул с него футболку и к рукам добавил губы, язык и даже зубы. Прикусывая кожу на его груди и тут же целуя и зализывая укусы. Он уже не мог сдерживать позывы своего тела, единственное, на что он оставался способен — это гасить стоны, которые, готовы были вырваться из его груди. Покрывая мелкими, дразнящими поцелуями его грудь, я спускался всё ниже, обвёл языком контуры его пупка и скользнул им в манящую ямку. Женька хихикнул, на секунду расслабляясь:

— Щекотно, — я улыбнулся и, пока он не успел опомниться, расстегнул его джинсы и слегка приспустил их вместе с нижним бельём, выпуская на свободу его уже до предела возбуждённую плоть.

Прошёлся языком от основания его члена вверх обвёл уздечку и слегка прикусил головку. Солнышко протестующе пискнул и попытался оттолкнуть мою голову, но я не позволил ему это сделать. Его запах дурманил мою и без того слабо соображающую голову. Хотелось только одного, доставить ему незабываемое удовольствие. Я осторожно вобрал его плоть в свой рот и двинул головой. Женька не удержался и двинул бёдрами, толкаясь мне в рот. Если бы я не был занят, то, наверное, улыбнулся. Я ласкал его губами, языком, заставляя неосознанно двигаться мне на встречу. Просто физически ощущая его возбуждение. Он уже не сдерживался, стонал в голос, больно вцепившись пальцами мне в волосы. Доведя его практически до грани, когда казалось, сделай я ещё одно движение и наступит предел. Отстранился от него и посмотрел в глаза. Он протестующе всхлипнул и запричитал:

— Ты гад, Лёнька. Почему остановился? Ты же обещал мне помочь, а не издеваться, — из уголков его глаз медленно скатывались блестящие слезинки.

Я вернулся к прерванному занятию, всего пара движений и он, прогнувшись в пояснице не хуже нашего Лео с тихим вскриком излился. Я проглотил всё, что он мне отдал, с удивлением понимая, что вкус его спермы такой же пряный, как и вкус его губ. Подтянулся вверх и склонился над ним. Он был неотразим. Припухшие, искусанные губы. Блестящее глаза, в которых можно было утонуть. И веснушки, которые почему-то стали намного ярче, придавая его виду какую-то милую детскость. Я с тихим стоном встал с кровати, направившись в ванную, поняв, что если сейчас не сброшу напряжение, то умру от перевозбуждения.

Женька поймал меня за руку.

— А ну стой! Куда намылился?

— Отпусти, солнышко! А то я за себя не отвечаю. Изнасилую.

Вместо того чтобы выпустить мою руку, Женька дернул меня на кровать и повалил на спину, устраиваясь между моих ног.

— Теперь моя очередь, — тихо промурлыкал он, расстёгивая мои брюки. — Только, в рот брать не буду.

— Противно? — я пристально посмотрел на него, а он вдруг вспыхнул жарким румянцем смущения.

— Нет. Просто я не умею... как ты...— каждое новое слово из его уст звучало всё тише и тише, а румянец становился всё ярче и ярче. Я протянул руку и дотронулся до его горящей щеки, чтобы убедиться, что мне это не чудится. Смущённый до предела Женька — это что-то из области фантастики. Правда, его смущение длилось недолго. Стряхнув с себя оцепенение, он весело проговорил:

— А вот кружок рукоделия, как раз по мне, — его тонкие пальцы сомкнулись вокруг моей плоти и заскользили по ней. Вверх — вниз, вверх-вниз. Я весь сосредоточился на ощущениях, подаренных его рукой, которая то замирала на секунду, то вновь начинала движение, всё убыстряя и убыстряя его. Надолго меня не хватило, и с очередным скользящим движением Женькиной руки я кончил себе на живот. Солнышко тут же устроился у меня под боком и хихикнул.

— Что смешного? — я повернул к нему голову и, притянув к себе, обнял, а он уткнулся лбом мне в плечо и снова хихикнул.

— Ты когда кончаешь, такой забавный. На хомячка немного похож.

Посмотрите на него, я оказывается забавный, нет бы сказать, что я был восхитителен, и ему безумно понравилось. Хотя... Это ведь мой Женька — и этим всё сказано.

Дата добавления: 2015-07-08