Беспредел удачи

– Ну, что, профессор, видел когда-нибудь такое? – улыбаясь, спросил Крюк.

– Как мы туда попадем? – вместо ответа заскулил Птица. Узкий проход в зал, заполненный артефактами, напрочь перекрыла «мясорубка», и просочиться мимо нее не представлялось возможным. Дорога до заветного места оказалась самым простым событием за все путешествие по контуру. И вот когда вожделенное «поле артефактов» находилось уже на расстоянии вытянутой руки – такой облом!

– А ты что же думал, здесь тебе ковровая дорожка лежит? – усмехнулся Крюк. – Милости просим? Нет, брат, здесь полгода военный гарнизон кантовался, они артефактами торговали еще похлеще нашего, так неужели ты думаешь, что они не растащили бы «поле артефактов», если бы смогли?

Крюк вытащил из кармана и бросил в аномалию несколько болтов, окончательно определяя ее границы. Каждый раз «мясорубка» недовольно искрила, ударяла острой молнией в цель, после чего выбрасывала ее наружу, уже переплавленную в бесформенную массу.

– Да ты на стены-то глянь, – добавил Крюк.

А стены вокруг «мясорубки» изрядно покрыты перегорелым фаршем, иначе черно-бурую жижу, размазанную по стенам, не назовешь, впрочем, слово «фарш» было недалеко от истины.

«Мясорубка» снова недовольно стрельнула, на этот раз по собственной инициативе, заставив волоски на коже встать дыбом. Птица испуганно отшатнулся.

Теперь таких аномалий в Зоне днем с огнем не сыщешь, некоторые старатели годами ее бороздят и ни с чем подобным не встречались. «Мясорубки» в чистом виде пропали несколько лет назад, по странному стечению обстоятельств в то же самое время, когда в Зоне появились «вороньи карусели», что дало повод считать эти аномалии родственными. Даже название «мясорубка» долгое время использовалось как синоним «вороньей карусели». Связь между аномалиями так и не нашли, но кое-кто не оставляет попыток это сделать. Впрочем, знаний Птицы хватало с лихвой, чтобы понять: вход в зал запечатан намертво.

– Что, все? Хана нам?

Крюк мог бы ответить сразу, но не стал. Теперь, когда Птица осознал, что ему придется остаться в контуре и ожидать в неизвестности своей дальнейшей судьбы, выражение его лица изменилось от бесконечно оптимистического до скорбного. Это ничего, это даже хорошо, пусть прочувствует, что иногда Зона обламывает рога упертым баранам.

– Крюк, а может, стену взорвать?

– Ага, у тебя есть две тонны динамита? Это бомбоубежище, если ты забыл. Чтобы взорвать такую стену, надо завалить все здание.

– Тогда что делать?

Все, готов, понял Крюк. Можно вынимать из огня и подавать на стол.

– Не дрейфь, Птица, я знал, что здесь «мясорубка». В отличие от тебя я во сне пялился не на артефакты, а на стены вокруг. Неси сюда весь хлам, что сможешь собрать, особенно железо.

– Да здесь железа нет почти, – оглянулся Птица. – А что мы делать будем?

– Будем пробираться внутрь. Неси железяки из коридора, там два ведра валяются, и огнетушитель на стене висит, тащи их сюда. И плотей, которые поменьше, короче, все, что сможешь принести, сгодится.

Птица послушно подорвался, но на полпути замер:

– Слушай, а там никого больше нет?

– Не должно быть, но автомат на всякий случай держи наготове. Иди, Птица, не тяни резину.

Пока умник стаскивал все, что могло хоть на чуть-чуть разрядить аномалию, Крюк вытянул из рюкзака сверток, упакованный настолько плотно, что при желании им и голову разбить было можно. Но даже при такой плотности предмет занял половину пространства в котомке, потому что сверху Крюк обернул его пуленепробиваемым кевларовым листом, чтобы не дай бог за время пути шальная пуля не попортила ткань. Даже маленький порез на ней делал дорогущую вещь абсолютно непригодной для той роли, которую Крюк ей отвел. Это был улучшенный костюм ученых СЕВА-100, модифицированный специально по заказу Крюка. Некто Алхимик, странный старатель, знающий толк в комбинациях и модификациях артефактов, вшил в плотную поверхность комбинезона восемь вечных батареек, скрещенных с чем-то еще. Рецепт Алхимик не открыл, да Крюк и не настаивал, такие знания стоят дороже любых артефактов, но старатель заверил, что каждая из «новых батареек» способна впитать половину крупной «мясорубки». Поводов не доверять Алхимику у Крюка не было, да и цена в миллион с небольшим только за работу предполагала стопроцентную отдачу. Жаль только, испытаний провести не удалось.

Птица разошелся не на шутку и завалил небольшой коридор горой разного мусора. Кроме ведер и огнетушителя умник отыскал стул с железными ножками и длинный моток проволоки в полпальца толщиной. Две небольшие тушки плотей тоже осели у ног Крюка. Птица порывался притащить еще и взрослую тварь, но Крюк его остановил.

– Хватит нам. – Старатель закончил осмотр комбинезона и, не обнаружив повреждений, довольно улыбнулся. Лучезарно глядя на Птицу, Крюк протянул ему одёжу: – Ну-ка, примерь.

Птица, недоумевая, взял комбинезон и прикинул к ногам – то, что костюм великоват размера на три, видно было невооруженным глазом, но Крюка это, кажется, не смутило.

– Надевай, надевай. – Старатель помог Птице распутать верхние петли, с остальными умник справился самостоятельно. Через пять минут «ботаник» стоял в полном снаряжении, похожий на Филиппка, собравшегося в школу. Комбинезон свисал с боков, а шлем болтался на макушке, как поплавок на утренней волне. Пришлось подвязать обвисшие поля комбинезона в нескольких местах, вид стал еще хуже, зато движения получили дополнительную раскованность.

«Главное, чтобы не запнулся», – подумал Крюк. Хотя «оберег» все еще при Птице, неизвестно, как он работает в контуре. Из Крюка последнее «мешок» высосал, а насколько умнику хватит, еще вопрос. Поэтому Крюк и оберегал ботаника – везение везением, а лишний раз его тратить не стоит.

– А ты как же? – глупо спросил Птица.

– А я здесь останусь. Меня в такой защите в момент в цыпленка табака зажарит.

– Так я что, один пойду? В «мясорубку»?

– Птица, я тебя что-то не пойму, то ты готов на подвиг ради любимой, то не готов. Ты час назад кричал: давайте останемся в контуре. Если ты умрешь, то всего лишь случится то, к чему ты нас призывал, мы все застрянем в «мешке» на неопределенный срок, как ты и хотел. Хотел ведь?

– Хотел, – вынужденно согласился умник, – но я не имел в виду, что через меня надо пропустить десять мегаватт электроэнергии.

– Ты сильно-то не переживай, если что-то пойдет не так, то тебя быстро зажарит – испугаться не успеешь.

– Ты издеваешься, что ли? – Птица грозно выглянул из-под шлема. – Иди ты в ж… со своей «мясорубкой», лезь сам, я хоть и ученый, но не настолько дурной, чтобы быть самоубийцей.

– Да подожди ты, – Крюк не дал умнику распоясаться, хотя тот порывался сорвать с себя костюм, – тут все продумано. Это специальный комбинезон, я его на заказ делал, больше миллиона отдал. В нем опустошенные «батарейки» вшиты, они девяносто девять и девять десятых энергии в себя втянут, на тебя почти ничего не останется.

– Одна десятая процента – это десять киловатт, а на меня и одного киловатта хватит.

– Ну, Птица, я не силен в математике! Тот, кто делал этот комбинезон, сказал, что двухкратное попадание в «мясорубку» он выдержит, а врать этот человек не будет.

– А откуда он знает, что выдержит? Никто еще после этого жаловаться не приходил?

– Молодец, шутишь, значит, настроение боевое!

– Меня интересует, почему я? Почему не ты? Давай жребий бросим!

– Потому что тебе сегодня везет, – веско сказал Крюк. – И хватит препираться, иначе мы тут загнемся и без «мясорубки».

Птица взглянул в проход, воздух пылал мелкими «мушками» – завихрения наэлектризованных молекул газа, туда только сунься – порвет в клочья.

– А что значит опустошенные «батарейки»? – спросил он. – Они же вечные.

– О господи! Птица, ты все равно все забудешь, когда обновится контур, на хрена тебе это знать? Только время теряем.

– Хочу понять, каковы мои шансы остаться в живых. Хотя бы до вечера.

– Ну что тебе, лекцию, что ли, читать? Вечными «батарейки» назвали, потому что энергия в них никогда не кончается, а впитывать ее «батарейка» начинает быстрее, если ее с какими-то другими артефактами скрестить. Я точного рецепта не знаю, но скорость входа энергии увеличивается в тысячи раз.

– Ну, Крюк, если меня там зажарит, то моя смерть будет на твоей совести! Говори, что делать.

– Другой разговор, – облегченно вздохнул Крюк. – Значит, так. Слушай и запоминай. Туда прыгнешь прямо так, комбинезон первый удар должен легко выдержать. Ты, конечно, немного пропотеешь, но держи себя в руках, там внутри полно аномалий, не залети с дуру в какую-нибудь. Держись левой стороны – там чисто, «компрессионная аномалия» только в самом углу. Встаешь там и ждешь моих указаний, понял? Никакой самодеятельности!

– Постараюсь. Жарко сильно будет?

– Как на сковородке, ожоги второй-третьей степени.

– Ты опять шутишь?

– Нет, на этот раз честно говорю. Ничего, переживешь. Внутри как раз около тебя окажутся два «сопливчика», подберешь их, а когда вернешься, я их к ожогам присобачу.

– Спасибо, утешил.

– Ты мне лучше скажи: все, что надо из артефактов, здесь есть?

– Да, я уже посмотрел. Вон там все можно собрать, на одном пятаке.

Крюк долго всматривался в зал. Артефакты буквально заполонили подвальчик, для формирования такого количества артюхов нужна биомасса, много биомассы. Вероятно, почуяв неладное, восстанавливавшие завод люди пытались укрыться в бомбоубежище от второго взрыва на ЧАЭС, но только облегчили задачу бесчеловечной Зоне. «Мясорубка» заперла внутри тех, кто выжил, а запечатанные в тесном зале аномалии добили остальных, передвигаясь с места на место при выбросах. А тесное соседство разнородных аномальных полей на маленьком участке привело к тому, что железо и стекло, оказавшиеся здесь, тоже получили заряд аномальной энергии. Итог – две сотни артефактов разного вида и достоинства, от их свечения даже глаза слепнут. Миллионов на тридцать потянет, только вояки их обязательно себе приберут, а жаль.

«Лифт» явно недавно переместился к стене, вытолкнув оттуда все, что попало в его область действия, теперь аномалия заставляла периодически вспыхивать две яркие, но узкие «печки». С другой стороны редкая аномалия «чернильница» пылила под краем «электросети». Обе аномалии видимые, их легко обойти, но тогда придется прыгать через «студень». Самая опасная для Птицы аномалия – «воронья карусель», небольшая, но если затянет, то хана. Она заняла небольшой участок в ближнем углу, ее, как самую легкую, оттеснили в угол другие. Еще должны быть где-то «спираль» и «красный мак», их артефакты тоже есть, но они, скорее всего, в мертвой для Крюка зоне. «Ржавых волос» не видно, их производных тоже, что само собой разумеется. Зато есть полсотни, а может, и больше «нестандартов».

Артефакты скопились тремя группами, две были большие – у левой стены и в дальнем углу, но Крюка интересовала маленькая, скопившаяся почти в центре зала небольшим, но плотным облаком. Между скоплениями бултыхалось еще с два десятка неприкаянных артефактов, обозначая свободные от аномалий участки.

– Значит, так, – Крюк подтянул к себе умника, – идешь мимо «электросети», стараешься не задевать, но если что, «электросеть» тебя не зажарит. «Чернильницу» знаешь?

– Знаю.

– Тогда знаешь, что с ней делать?

Птица кивнул.

– Пленку около нее подберешь, аккуратно, не размахивая руками, смажешь ботинки и перепрыгнешь через «студень». Даже если наступишь, свариться не успеешь. Понятно?

– Да. Артефакты брать?

– Нет. Они нам сейчас ни к чему, а мешать тебе будут. Но и не раскидывай их, а то активируешь аномалии – тебе же лишние проблемы. Бери все, что нужно для ДП, и возвращайся с другой стороны, «пресс» до тебя не достанет. На обратном пути, если все будет хорошо, подбирай вон те «батарейки». Подойдешь к «мясорубке» и жди моих указаний.

Крюк вопросительно взглянул на Птицу.

– Все понял, – ответил он.

– Тогда двигай. Спокойно, без суеты. Если что-то непонятно, я подскажу уже по ходу.

– Можно идти?

– Давай, на счет три. Готов? Раз, два, три!

Птица прыгнул вперед, стараясь держаться левой половины прохода. Грохота он не услышал, наверное, потому, что сразу оглох. Уши заложило так, что звуки перестали существовать как таковые, зато глаза успели уловить ломаную линию ослепительного света. Птица дернулся в сторону, укрываясь от удара, правую руку будто расплющило, жаркая волна пробежала от кончиков пальцев до ног, и вдруг все стихло.

Придя в себя, Птица ощутил, что лежит на полу, руку жжет, но, несмотря на боль, пальцами шевелить можно. Значит, на месте. И звуки вернулись неожиданно быстро, даже не верится, что проскочил. Или умер?

– Птица, ты живой? – Голос Крюка звучал ровно, не похоже, что Крюк сильно волновался.

Оглянувшись, Птица увидел его лицо. Улыбается, гад!

– Вот видишь, а ты боялся.

– Уши заложило, – пожаловался умник, хотя все это время только и думал о пальцах на правой руке. Рассмотреть их мешала ткань комбинезона, впрочем, и без того ясно, что ожог будет сильным.

– Это не заложило, – успокоил Крюк. – Просто у комбинезона есть функция шумоподавления, она сработала. Кстати, светопреломление тоже встроено, чтобы не ослепнуть, а то бы ты сейчас был как та обезьяна – ничего не вижу, ничего не слышу… Ожоги есть?

– Рука, правая… Болит сильно.

– Плохо. Надо поторапливаться. Ты карман-то правый выверни, а то тлеет.

Птица только сейчас осмотрел себя – удивительно, но кевлар действительно выдержал удар молнии. От правой руки до пояса прошла отчетливая выжженная линия, очертив путь прошедшего напряжения, внизу он разделялся на несколько более узких дорожек по направлению к зашитым в поверхность кевлара вставкам.

Птица насчитал восемь дорожек, одна из которых, справа, заканчивалась обугленной головешкой с человеческий кулак, торчащей из разрыва ткани. От головешки шел ядовито-серый дымок, а край прожженного комбинезона тлел тусклым оранжевым огоньком.

Пришлось изловчиться и левой рукой вытолкнуть из прорехи сгоревший артефакт – упав на пол, тот рассыпался кучей искр, но не весь, внутри оказался небольшой плотный шарик ярко-синего цвета с красными вкраплениями и шершавой поверхностью.

– Что это?

– То, что осталось от «батарейки». Артефакт.

– Можно его посмотреть?

– Не надо! В нем сейчас куча электричества, а тебе надо беречь оставшиеся приемники энергии. И вообще, старайся с ним поменьше контактировать.

– Крюк, здесь такое электромагнитное поле, что я не могу с ним не контактировать.

– Тогда поторапливайся. У тебя через двадцать минут рука распухнет, мы ее потом из комбинезона не вытащим.

Такая перспектива Птицу не обрадовала, и он наконец-то приступил к делу. Сначала быстренько сложил в контейнеры «сопливчиков», потом обошел «электросеть», почти идеально, лишь раз короткая молния шаркнула по поверхности комбинезона и исчезла в одном из приемников, Птица ее даже не почувствовал. «Чернильницу» пришлось занять делом, Птица бросил в нее нестандартный и явно радиоактивный артефакт – металлический диск с противным зеленым блеском, аномалия тут же обволокла его темной массой и вдвое уменьшилась в размерах.

Обернув ноги «пленкой», Птица перескочил через «студень» и достиг первой цели – плотного скопления артефактов, среди которых были такие необходимые «слезы вселенной», «ведьмина коса», «молнии» и все остальное, что нужно для создания ДП в лабораторно-уличных условиях. С задачей умник справился быстро, даже одной рукой, хотя вторая все время напоминала о себе дикой болью.

– Ну что, все есть? – поинтересовался Крюк.

– Все, только «мороженого» маловато. Оно тут размазано по другим артефактам, собирать трудно.

– Ну, собирай, сколько сможешь, что теперь…

– Минут на десять, не больше. Ты управишься?

– Постараюсь. Если все собрал, то двигай назад. На «батарейку» иди, два шага вперед, потом поворачивай налево.

Спустя минуту Птица стоял перед выходом, держа в руках четыре свежие «вечные батарейки». Неопустошенные, конечно, но какую-то часть энергии все равно возьмут на себя. Крюк между тем сложил все, что притащил Птица, в кучку в полуметре от «мясорубки», а к веревке привязал длинный металлический прут так, чтобы легким движением можно было замкнуть аномалию на массе. На долю секунды это понизит заряд в аномалии и облегчит задачу Птице.

– Значит, так. – Крюк отошел на безопасное расстояние, чтобы не попасть под удар электрической дуги. – Я дергаю, замыкаю контакт. Как только сверкнет, ты ломишься вперед. Ясно?

– Да, – раздалось из зала.

– Готов?

– Готов!

– На три. Раз, два, три!

Фейерверк получился на славу, пиротехники голливудских блокбастеров сдохли бы от зависти. Мощная дуга в долю секунды рассыпалась по металлу и тушкам плотей, металлический прут расплавился мгновенно, разлетаясь в стороны кипящим железом. Взрыв: во все стороны брызнули ошметки тел, разорванные электрическим ударом, дым и запах паленой плоти заволокли коридор. И как апофеоз события – Птица, окутанный потоками молний и искрящихся электрических дорожек, вышел из-за угла, подобно западному киногерою, готовому дать бой любому нарушителю спокойствия. Супермен, бля!.. Картинку испортило лишь то, что в последний момент «мясорубка» все же стукнула его сзади вторым разрядом, и Птица позорно шмякнулся на пол в то, что осталось от обгорелых и дурно пахнущих плотей. Это как-то больше подходило Птице.

Крюк подбежал к нему и потянул за плечо:

– Ну что, живой?

Птица сел. Голова немного кружилась, к боли в пальцах добавилась боль в спине и левом боку. Но главное – он выжил! Прошел сквозь «мясорубку» и выжил! Жаль только, никто об этом не узнает, даже сам Птица.

– Если живой, то скидывай костюм, все вставки прогорели, теперь его только на свалку.

– Хорошая штука, – похвалил Птица, стаскивая с себя комбинезон. На поверхности зияло восемь огромных дыр, но внутренний подклад выдержал. Если бы хотя бы в одном месте кевлар прогорел насквозь, от Птицы остались бы только рожки да ножки. – Я, наверное, первый человек, прошедший сквозь «мясорубку». Ребята бы в лагере от зависти умерли.

– Ребята бы в лагере у виска покрутили, – остудил запал Птицы Крюк. – А насчет первого не обольщайся. Я уже такое проделывал, да и Алхимик тоже.

– Ты бы меня с ним, что ли, познакомил, с Алхимиком этим, – попросил умник. – Странный тип. Байки про него мы слышали, а вживую ни разу не сталкивались.

– С его отрядом мало кто сталкивался, они в таких местах околачиваются, где не каждый пройдет. Отмороженные ребята, но толк в трансмутациях знают, этого не отнять.

– А откуда они знают?

– Слышь, Птица, тебе не все ли равно? Ты меня уже достал своими вопросами. Я тебе обещаю, что познакомлю тебя с Алхимиком, но… если только у нас получится перезагрузить контур, как мы задумали.

– Ага, а тогда ты забудешь про обещание, – обиженно промямлил умник.

– Точно так же как ты забудешь все, что узнал от меня про Алхимика и его дела. Так на хрена мы тут разговоры разговариваем?

Птица тоскливо посмотрел на Крюка. Опять Крюк прав, и ничего не попишешь. Сейчас вообще нет ничего, кроме одной задачи – передать самим себе максимум информации о «мешке», чтобы со второй попытки уничтожить его без потерь.

– Возвращаемся в ангар, мне нужен корпус. Видел я там один бак подходящий. – Птица нагрузил на плечи контейнеры с хабаром, и Крюк, с сожалением посмотрев на бесхозно лежащие модификаты «вечных батареек», потрусил к лестнице.

На выходе неизвестно откуда навстречу Крюку выкатился щенок, черный, с белыми кончиками лап, обычный, неслепой. Малыш подбежал к людям, остановился в метре от них и с любопытством, поочередно склоняя голову то вправо, то влево, поглядел на Крюка и Птицу.

– Откуда он взялся? – спросил умник.

Крюка волновал тот же вопрос. Несомненно, щенок из той стаи, что расстреляли в первом ангаре, но как он добрался сюда, если линия аномалий, разделявшая два ангара, слишком плотная, чтобы полагаться на простое везение. Кстати, несколько псов остались в живых, а там Серый и Мэг.

Крюк бросился внутрь, едва не раздавив отпрянувшего щенка тяжелым сапогом, и понял, что Зона преподнесла ему еще один урок. Здесь нельзя никого жалеть! Любая слабость карается большими неприятностями. Шесть дворняг, утробно рыча, окружили тело Мэг, рядом копошились щенки разного веса – остатки стаи, которую пожалел Крюк, не добив до конца. За те семь часов, что потратили старатели на борьбу с зомбяками, контроллером и добычу артефактов, псы успели зализать раны и даже обзавелись вожаком.

Осмотрев шею Мэг, Крюк понял, что опоздал, та самая сука с оттопыренными сосками, что кормила детенышей, перегрызла ей горло, и теперь с белой пасти падали на пол жирные кровавые капли. Серый тоже наверняка был мертв. А рядом с сукой, почти бок о бок, стоял огромный кобель. Он сильно отличался от остальных псов ростом и толщиной лап, широкий лоб делал его похожим на дога, а острая пасть выдавала принадлежность к волчьей породе. Да и окрас его сильно походил на окрас чернобыльца – черный с блеском мех и несколько прожилок белизны на боках и спине.

«Где же ты был раньше, – подумал Крюк, сосредоточиваясь на артефакте, висевшем на поясе. – Бросил стаю на произвол? Уходил по делам? Или просто спрятался, потому что знал, что пока не в силах противостоять людям? Спрятался до лучших времен, ждал, когда их останется слишком мало и у них не останется сил, чтобы дать отпор. Ну что ж, ты выбрал подходящий момент».

Никаких лишних волн Крюк не почувствовал, никакой псионики, только злоба и жажда крови, которую твари успели опробовать. Хотя нет, где-то в глубине ангара сидел маленький черный комок, потомок этого еще простого кобеля, но уже успевший стать настоящим чернобыльцем. Почему же он тогда молчит? Не в силах взять под контроль отца, а у остальных страх перед вожаком сильнее зова?

Крюк вернул себя к реальности, чернобылец сейчас вне игры, а стая вполне осязаема и, как никогда, опасна. Сука тоже оказалась высокой, сантиметров семьдесят в холке, да и упитанна куда больше остальных. Два серьезных противника, четыре средних дворняги и десяток щенков позади них длинной цепью. И еще тот черныш, что встретился им у входа в ангар.

Не целясь, Крюк дал очередь – не для того, чтобы в кого-то попасть, а для острастки, однако собаки опасности не осознали. Выстроившись в полукруг, они приготовились к атаке – шестеро против двоих людей. Крюк шагнул назад, увеличивая дистанцию, но дворняги не дали ему получить преимущество, бросились в атаку. Птица успел один раз выстрелить, Крюк тоже дал очередь, прежде чем сразу четыре собаки, включая вожака, сбили его с ног. Пули вспороли собачью плоть, один из псов свалился замертво, а на Птицу налетела сука с окровавленной мордой. Вой поднялся невообразимый, щенки скулили, стонали, гавкали, подбадривая старших собратьев, едва прозревшие колобки боязливо отбежали в стороны, щенки постарше норовили помочь взрослым и куснуть Крюка и Птицу за ноги.

Птица как мог держался на ногах. Чтобы не упасть, пришлось выставить вперед руку, в нее вцепились клыки, но по счастливой случайности они сомкнулись на браслете от ПКДА, который до сих пор болтался на запястье, и только потом, потеряв силу, резанули кожу на обожженных пальцах. Клацнул металл, пистолет оказался на полу, далекий и бесполезный. Второй прыжок Птица сумел предугадать, и сука защелкнула пасть на рванине рукава, не зацепив мышцы и кость, но тут же попыталась перехватиться. Птица бешено закрутился на месте, пытаясь стряхнуть с себя тварь, но клыки раз за разом оказывались все ближе и ближе к цели. На третьей секунде схватки Птица еще и споткнулся о подвернувшегося под ноги щенка, и тут бы ему и конец, если бы не везение. Два контейнера сорвались с петель и грохнулись на пол, один из них раскрылся, брызнув во все стороны «мороженым».

Артефакт этот, по сути, является продуктом жизнедеятельности грибов, принявших под действием аномальной энергии Зоны причудливые формы и способы жизни. Вместо пенициллина они производят хитрую смесь, ускоряющую переход обычной энергии в аномальную, и если скрестить, к примеру, «мороженое» со «шлаком», то иногда полученный гибрид превращается в аномалию – «печку» или «спираль». В самый первый раз «печка» выросла прямо посреди лаборатории, расплавив все, что оказалось в радиусе пяти метров, включая лаборантов, вопиюще нарушавших технику безопасности при работе с модификатами. Работа в ЦИЗе остановилась почти на трое суток из-за разгерметизации камер, отказа вентиляции и разрушения каркаса здания, слава богу, что «печка» вообще самоликвидировалась через час без подпитки энергии из Зоны. И еще, не нужно прикасаться к «мороженому» открытой рукой. В тонких перчатках – пожалуйста, а иначе слизь артефакта в момент просочится внутрь и заблокирует передачу электронов по нервным волокнам. Паралич двигательных мышц наступает за несколько секунд, а к концу первой минуты, если рядом не окажется опытного реаниматолога, человек перестает дышать.

Часть расплескавшейся слизи попала на лапу собаки, из-за шерсти реакция пошла чуть медленнее, чем у человека, но обессилевший и уже переставший сопротивляться Птица вдруг почувствовал, что хватка на руке ослабевает, целенаправленные движения челюстей превратились в конвульсивные, и, поднатужившись, ему удалось вырвать из клыков кисть. На четвереньках он отполз от опасного артефакта, искоса глядя, как несколько щенков бьются в конвульсиях, их постигла участь мамки. Птице не было жаль никого из них. Оказавшись на безопасном расстоянии, он наконец вспомнил о Крюке.

Крюку пришлось хуже: два собачьих индивидуума, включая вожака, рвали его комбинезон возле горла, еще два пса вцепились ему в руки, стесняя движения и ограничивая способность к сопротивлению. Автомат погряз где-то под телом старателя и превратился в бесполезную игрушку, но Крюк каким-то чудом успел выхватить нож и до сих пор умудрялся не выронить его, несмотря на все потуги псов. Кстати, тот, что висел на правой руке, потерял половину своих кишок, которые гроздью свисали из разорванного брюха. Крюк попытался сделать еще одну попытку подняться, но кобель мощным толчком снова повалил его, все глубже и глубже вонзая клыки в ткань около шеи.

Поднимать пистолет Птица не стал, во-первых, попасть в собак и не зацепить при этом Крюка было нереально, во-вторых, ствол почти утонул в «мороженом». Зато в его голову пришла другая, почти безумная идея. Ну, кому придет в голову применять «мороженое» в качестве оружия?

Птица стащил с ноги ботинок, аккуратно подполз к небольшой лужице артефакта и обмазал его слизью. Оставшиеся в живых щенки узрели гибель матери и маневр Птицы, отбежали на безопасное расстояние и завыли, но увлеченные схваткой взрослые не обратили внимания на сигнал. Птица, не вставая, обошел лужу, подполз на расстояние вытянутой руки к куче вокруг Крюка и, как шпагой, ужалил кобеля. Как раз в этот момент один из псов, что помельче, обнаружил подтянувшуюся к старателю подмогу и развернул к Птице хищную пасть. Слишком поздно, Птице сегодня несказанно везло.

Пес завыл, предупреждая вожака об опасности, но тот уже и сам почуял неладное. Вместо того чтобы развернуться и напасть на Птицу, он попятился боком, хищное и бесстрашное животное заскулило и стало похоже на маленького беззащитного щенка, который не может отыскать мамкино вымя. А еще через секунду он корчился в страшных муках.

– Ну, что, съели?!! – победно заорал Птица и наотмашь ударил второго пса, все еще терзавшего левую руку Крюка. Тварь повернулась к нему, но спустя несколько секунд поняла, что вожака рядом нет, а еще один член стаи пытается, попросту говоря, свалить. Да, да, пес, что первым заметил Птицу, перепрыгнул через распростертое тело сородича с выпущенными кишками и бросился наутек.

Крюк тяжело поднялся, оглядывая поле боя. Вожак дергался в конвульсиях, еще один пес сблевывал содержимое желудка в предсмертном танце, а трое уцелевших щенков просеменили мимо в ту же сторону, куда убежал последний старший товарищ.

Не теряя времени, Крюк перезарядил автомат и потянул за собой Птицу:

– За ними, они знают безопасный проход к первому ангару!

– Подожди, – схватил его за рукав Птица, – я «мороженое» пролил.

– Чего? – Крюк, не понимая, посмотрел на Птицу, но тут же сообразил: «мороженое» необходимо для создания ДП. – Тогда собирай, а я пока за ними, надо отследить выход.

Крюк умчался куда-то вглубь ангара, а Птица подобрал обломок железного совка, завернул левую руку в обрывки прорезиненного рукава и стал аккуратно собирать с пола остатки «мороженого». Главная трудность состояла в том, что подойти он мог только к краю лужи, теперь у него был только один ботинок, второй пропал безвозвратно. А еще нужно было подойти к Серому и Мэг, узнать, живы ли они. Птице было страшно. Он еще не видел ее мертвой, и делать этого категорически не хотелось.

Из дальнего угла ангара раздалась длинная автоматная очередь, затем еще одна. Птица вскинул голову, ожидая увидеть очередного кровососа или контроллера. «Мешок» успел преподнести столько сюрпризов, что он ничему бы уже не удивился. Еще страшнее было остаться одному, поэтому Птица поднялся на ноги. Ей-богу, если бы Крюк погиб, он бросился бы в лужу «мороженого», не раздумывая.

Но после долгого ожидания Крюк появился, его темная и сутулая фигура выплыла из-за колонны, и Птица был готов броситься ему навстречу, заключить в объятия и не отпускать, но благоразумно этого не сделал.

– Как дела? – спросил Крюк.

– Нормально. А у тебя?

– Плохо. – Крюк опустил автомат, Птица впервые видел его в таком состоянии. Старатель выглядел потерявшим надежду и волю, то есть почти мертвым.

– Что? – У Птицы похолодело в груди.

– Там нет прохода. Собаки пришли другим путем, а там, где они укрылись, был тупик. – Крюк прошелся до того места, где покоились тела Серого и Мэг, довольно равнодушно посмотрел на них и вернулся, не обронив ни слова о результате осмотра. – Просто чернобылец слишком истощен и напуган, чтобы нормально соображать, в панике потянул остатки стаи к себе. Я их перебил, но прохода мы уже не найдем. А «студень», через который мы прыгали по дороге сюда, раскатился, там теперь метра четыре – нам с тобой не перепрыгнуть, тем более с твоим ДП.

– И что теперь делать?

Крюк пожал плечами:

– Попробуем найти другой проход. Как-то же собаки прошли, не через «студень» же со щенками прыгали.

– С ДП тоже проблема, – заявил Птица. – «Мороженого» очень мало. Не знаю, насколько его хватит, может, на пять минут, а может, и на пару.

– На пару так на пару. А ты чего в одном ботинке?

Птица в двух словах рассказал об исходе схватки с собаками и объяснил, куда делся ботинок. Крюк в свою очередь поведал, что ранен. Когда собаки сбили его с ног, кобель ухватил его за голень как раз в том месте, где уже была пробоина. Как известно, где тонко, там и рвется, клык глубоко вошел в мясо, и теперь рана здорово кровоточит. Это еще свезло, что псина не нашла пробоины второй раз, хотя долго пыталась это сделать.

Оказывается, Крюк перетянул ногу последним бинтом после того, как расстрелял чернобыльца и остатки стаи, потому и не шел так долго.

– У нас мало времени, – подытожил Крюк. – Я много крови потерял, и нога немеет. Сколько протяну – не знаю, а нам еще надо этот чертов проход найти.

– Ищи, пока я делаю, – посоветовал Птица, но Крюк не сдвинулся с места.

– На это уйдет несколько часов. Ты не понимаешь. Легче тебе наудачу идти, чем мне дорогу выискивать. Возьмешь в руки «оберег» и пойдешь, а я лучше отдохну, иначе не доберусь до места.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Птица. – Слушай, принеси мне вон тот бак, который у стены валяется.

У стены – значит за телами тех, кто не дожил. Серый, Санитар, Макс, Монгол и Мэг. Крюк не стал спрашивать зачем, и Птица мысленно поблагодарил его за это. Одной рукой доставая из контейнеров артефакты, он принялся за работу.

– Держи. – Крюк поставил рядом железную посудину. – И ботинки надень.

Птица глянул на обувь и обалдел. Крюк не постеснялся помародерствовать и принести ему ботинки Мэг. Ботинки мертвой Марии Сухаревой.

– Я не смогу.

– Не выкобенивайся! – резко ответил Крюк. Он снова походил на властного и жесткого старателя.

– Не мог с Санитара снять?

– Они тебе до колен будут. А ее как раз. Долго еще?

– Нет.

Птица и впрямь довольно быстро смастерил прибор. Халтура, конечно, но для поставленной задачи хватит. Про самый большой недостаток работы Птица промолчал. До поры. На все про все у него ушло минут десять.

– Не взорвется? – поинтересовался Крюк, взваливая на себя бак. Птица уверенно покачал головой:

– Без взрывателя – нет. А взрыватель пока у меня в другом контейнере лежит.

– Тогда доставай «оберег».

Птица повиновался. Тепло пробежало по пальцам здоровой левой руки.

– Горячий?

– Теплый.

– Теплый? Уже? – удивился Крюк. Что-то быстро умник свое везение истратил. Или артефакт вовсе не вечный? Неужели везение имеет свои пределы и Птице достались лишь остатки того, что артефакт не потратил на Крюка и своего прежнего хозяина?

– А что, должен быть горячим? – в свою очередь заинтересовался Птица.

– Не знаю. Ладно, не теряй времени, думай, куда надо пойти. Ты обязательно выберешь правильное направление.

– Туда, – указал Птица на выход из ангара.

– Тогда иди.

Но не успел Птица и шага ступить за порог, как под ноги ему выкатился маленький щенок. Тот самый черныш. Все это время он отдыхал подле здания, каким-то неведомым чудом не поддавшись зову чернобыльца.

– Стой! – крикнул Крюк. – Смотри, кто у нас есть! Прячь «оберег» и возьми у меня бак.

Птица, кряхтя, взвалил ношу на себя, предварительно сложив артефакт в контейнер, а Крюк присел рядом с щенком, нашептывая что-то себе под нос. Не зная Крюка, можно было предположить, что сектант «братства» молится своему мифическому богу. Но на самом деле он пытался через «глаз химеры» внушить щенку только одну мысль – беги домой. Сначала пес сидел, непонимающе глядя на человека, с детской непосредственностью склоняя голову то вправо, то влево. Уже теряя терпение, Крюк все более усиливал нажим, и наконец щенок сдался. Медленно, никуда не торопясь, он двинулся через разлом между гаражами и ангаром, виляя между аномалиями.

– За ним! – Крюк перехватил бак у Птицы и подтолкнул его вслед за Чернышом. Пришлось изрядно поковылять по разбитым кирпичам, и однажды сердце Крюка замерло в ожидании самого худшего: с самого начала он боялся, что щенок нырнет в какую-нибудь дыру, в которую не пролезут либо они с Птицей, либо изготовленный им ДП. Поэтому, когда щенок свернул с открытой дороги внутрь гаражных боксов, Крюк был готов к самому скверному окончанию похода. Дыра действительно была, но, к счастью, достаточно большая, чтобы протиснуться в нее. Единственное, что все меньше нравилось Крюку, так это окончательная потеря чувствительности в ноге. Пришлось несколько ослабить повязку, но это не слишком помогло.

Черныш честно выполнил свою часть работы, довел Крюка и Птицу до входа в первый ангар, но идти через него Крюк не собирался. Во-первых, тогда придется возвращаться тем же путем, что они шли сюда. Это правило Крюк никогда не нарушал, не хотелось этого делать и в этот раз. Во-вторых, Крюк понимал, что в обход не дойдет, сил оставалось максимум на десять минут, а значит, надо как-то ускорять процесс. То есть идти напрямки.

До вышки, с которой сверзился боец, попавший в пузырь, было не больше ста метров, но добраться до нее напрямую мешало широкое поле аномалий. На девяносто процентов поле состояло из «электросетей», которые непроходимой полосой протянулись от первого ангара до здания заводоуправления. Протиснуться между ними не было никакой возможности, это Крюк отметил, когда группа еще только вошла на территорию завода. Остальная площадь повышенной аномальной активности равномерно делилась между «прессами», «лифтами» и «спиралями», о чем свидетельствовало несколько бесхозных артефактов, зависших в воздухе над очагами аномалий. Как говорил один умный старатель, «ловить нехрен».

Увидев замешательство Крюка, Птица остановился. Он-то был уверен, что второго пути, кроме уже пройденного, нет, но… Черныш тоже замер на входе и с интересом разглядывал людей.

– Где «оберег»? – спросил Крюк, не замечая недоумения Птицы. Умник порылся в закромах разодранной одежды и вытащил артефакт.

– Вот он.

– Что там с его температурой?

Птица повертел «оберег» в руках – вроде бы стал еще чуть-чуть холоднее, хотя, может, это просто самообман, разве поймешь, когда правую руку жжет в разы сильнее, только не от близости артефакта, а от ожогов и ран после схватки с собаками.

– Теплый, – наконец решил Птица.

– Холоднее не стал?

– Не пойму. Может, чуть-чуть, а может, и нет.

– Ладно, другого выхода все равно нет, пойдем здесь.

– Где? – не понял Птица, все еще не привыкший к выкрутасам Крюка.

– Через аномалии. Возьмешь в руки «оберег» и пойдешь прямо на «электросети». Я – за тобой.

– А… – только и выдавил умник, глядя то на попутчика, то на аномалии. Искрили они в непосредственной близости, буквально в десяти метрах, а воспоминание о недавнем контакте с другой электрической аномалией заставило сердце подскочить аж до ключицы и вроде как замереть на пару секунд. В тот раз, по крайней мере, тело защищал костюм с отличными энергоприемниками, а теперь, кроме собственной кожи, – ничего.

Птица невольно попятился, отодвигаясь от пышущих молниями ловушек, и потряс головой, отгоняя морок. В голову пришла неожиданная мысль: а что, если это шалит еще один контроллер, хочет расправиться с ним столь изощренным образом? Но одного взгляда на Крюка оказалось достаточно, чтобы понять: нет никакого контроллера, и Крюк не сошел с ума, он, как всегда, знает, что делает.

Старатель очень тщательно освободил кровоточащую рану чуть ниже колена и снова туго передавил ее окровавленным бинтом. В свете мерцающих «электросетей» багряная корка на его ноге казалась особенно зловещей. Но Крюк не обращал внимания на ее вид, его движения были четкими и даже, как показалось Птице, излишне жесткими, никакой жалости ни к себе, ни к кому-либо еще.

– А как мы через аномалии пройдем? Нас же зажарит.

– Не зажарит. Ты готов?

– Готов-то готов, но что-то я не пойму, что ты задумал.

– А ты сильно-то в подробности не вдавайся. Просто поверь мне на слово, что все будет хорошо. По крайней мере, должно быть.

Птица еще раз взглянул Крюку в глаза. Да нет, вроде бы не свихнулся. Птица втайне надеялся, что Крюк знает какую-то секретную лазейку, но оказывается, что нет. Рядом присел черныш, он тоже с недоверием смотрел на безумную пляску молний в связке аномалий и всем своим видом давал понять – человеки, вы сошли с ума.

– А может, не рисковать? Давай обойдем, как пришли.

– Нет, – отрезал Крюк. – Я не дойду, ногу я почти не чувствую, кровопотеря большая, а ты меня не дотянешь. Да даже если дотянешь, я буду уже ни на что не способен. У меня от силы полчаса, так что придется рискнуть.

– Хорошенькое дело. Второй раз за день прыгать в огонь – не многовато ли приключений? А если «оберег» не справится?

– Тогда нам всем хана.

Крюк поднялся и встал рядом с Птицей:

– Бак несем вместе, ты за одну ручку, я за другую. Куда бежать, командую я, ты тупо выполняешь мои приказы.

– Крюк, да мы же сгорим!

– Выбора нет! Пошли!

Крюк рванул с места, насколько позволяла больная конечность. Сначала Птица несколько поотстал, но, глядя на товарища, перешел на бег и через секунду поравнялся с ним. Электромагнитное поле заставило зажмуриться, первые, пока еще безопасные потоки электронов пробежали по клеткам и вздыбили волоски на коже, импульсивно задергались мышцы лица, готовясь к самому худшему… Внезапно Крюк и Птица замерли как вкопанные, не добежав до опасной близости с аномалией какие-то сантиметры, и все потому, что у основания вышки, служившей ориентиром, вспыхнуло яркое оранжевое пламя и струи горячей плазмы волной метнулись во все стороны. Так разряжается «блуждающая печка», самая мощная и горячая из всех, легко прожигающая броню тяжелого танка.

Птица и Крюк зажмурились и отвернулись от вспышки света, заливающего пространство «мешка». Огненные языки метнулись к стойкам железной конструкции, расплавленный металл брызнул каплями, переливаясь всеми цветами радуги. Вышка не выдержала, с треском надломились опоры, и пятнадцатиметровая конструкция стала медленно, будто в покадровой съемке, валиться навстречу людям.

Падая, вышка легла на линию электропередачи, провода лишь на секунду остановили падение, а потом не выдержали нагрузки и плетьми полетели вниз. То, что произошло дальше, нельзя описать словами. Верхняя точка вышки окунулась в крайние аномалии, замыкая на себе ближние «электросети». Целый всполох молний окутал металл, провода ЛЭП в один миг превратились в искрящие нити, мощные потоки электричества побежали по ним, скрываясь над крышей здания заводоуправления. Где-то там, за стенами здания, они превратились в одно электрическое поле, заработали какие-то механизмы, вспыхнуло зарево пожаров, раскаты грома накрыли замкнутое пространство «мешка» многоголосым эхом.

Разрядилась первая партия «электросетей», будто утекли по проводам еще несколько. А потом остальные гуськом устремились по проторенному пути. Крюк и Птица ощутили, как пропало магнитное поле, озон ударил в нос, освежая затуманенную голову. Две трети площади погасло, освобождая территорию.

– Вперед! – гаркнул Крюк. Птицу упрашивать не пришлось. Они побежали, выжимая из уставших организмов последние силы. Задыхаясь, перепрыгивая с одной выжженной точки на другую. «Электросети» погасли в шахматном порядке, поэтому приходилось лавировать между ними и все время опасаться, что погасшая аномалия возродится в самый неподходящий момент. Где-то на середине пути Крюк оглянулся, и увиденное заставило его добавить ходу. Только бы не упасть! Только бы не упасть!

Пожелай они сейчас вернуться, и уже не смогли бы этого сделать: аномалии замкнули цепь, снова отрезав заводские ворота от остальной территории. Крайний ряд аномалий позади отвоевывал свою территорию. Сначала воскресли две крупные «электросети», потом десяток мелких выстроился в сплошную линию. А потом, будто лампочки в новогодней иллюминации, хаотично стали возрождаться остальные.

Огибая верхушку сверзившейся вышки, Крюк ощутил, как у него по спине побежали мурашки – аномалии стремительно догоняли беглецов, блики возродившихся аномалий сверкали буквально за спиной. Рядом из последних сил пыхтел Птица, он тоже понимал, что счет идет на метры и доли секунды, именно сейчас станет ясно – да или нет. Вышка зашла на территорию аномалий метров на пять, не больше. Четыре. Три. Два. Один.

С сухим треском сзади раскололся воздух. Очередная порция озона стрельнула в спину, магнитное поле ударило со стороны упавшей конструкции – значит, аномалии уже добрались до ее края. Крюк рывком потянул бак с самодельным взрывпакетом, вырывая его из смертельных лап «электросети», потом, уже не заботясь ни о ком, кроме себя, кувырком повалился вперед.

Наверное, он лишился сознания, по крайней мере, крик Птицы ворвался в голову откуда-то из небытия, дошел до ушей сквозь толстую пелену тумана. Жуткий душераздирающий вопль. Неужели не дошел? С огромным трудом Крюк приподнял голову и развернулся. Крайняя «электросеть» не доставала до Птицы метра три – значит, не достала его аномалия. Да и не кричал бы он так, если бы «электросеть» его припечатала, лежал бы себе, угольками посвечивал.

Валялся Птица с минуту. На то, чтобы узнать, в чем дело, у Крюка не осталось сил. Пришлось ждать развязки, не пытаясь влиять на ход событий. В конце концов умник перестал рыдать и перевернулся на спину, чуть поскуливая, – вроде как живой. Приподнявшись на локте, Крюк заглянул за распростертое тело и увидел несколько ледяных шаров размером чуть меньше футбольного мяча, воздух над ними дымился изморозью, и наледь продолжала нарастать на поверхности артефактов. Вот оно что! Это сколько же везения потребовалось от «оберега», что он настолько охладел и в итоге взорвался. Лопнул на несколько частей, каждая из которых так промерзла, что осколки превратились в ледяные шары. Наглая выходка Птицы, шагнувшего в живую аномалию, заставила артефакт отдать последнее. Сколько же сил и изворотливости понадобилось демонам Зоны, чтобы помочь счастливому обладателю артефакта-хранителя и разрядить три десятка «электросетей». И еще кое-что стало ясно: везение не бесконечно, артефакт, попав к Птице, оказался почти пуст.

Птица перестал стонать, лишь лежал и шептал какие-то проклятья.

– Эй, профессор, – позвал Крюк, – мы дошли. Слышишь? Осталось совсем немного. Ты способен шевелить клешнями?

– Рука… – Птица вытянул левую ладонь, чтобы Крюк смог ее разглядеть. А поглядеть было на что: от ладони осталось мало чего – черное размозженное месиво с белесыми ошметками. Кое-где кожа и мясо отсутствовали полностью, обнажая кость. Обморожение крайней степени, окажись Птица в госпитале, руку бы оттяпали без разговоров. Даже повидавший на своем веку Крюк отвел взгляд от жуткого зрелища.

– Понимаю, все понимаю. – Он подполз к умнику, достал из кармана веревку и перевязал руку Птицы чуть ниже локтевого сгиба. Гангрена себя долго ждать не заставит, через несколько минут продукты распада потекут в кровь и лишат изможденный организм последних сил. Снять болевой шок, в котором находился Птица, было нечем, пришлось прибегнуть к старому, как мир, методу.

– Птица! Просыпайся! Не хватало нам еще в самом конце обосраться!

Несколько хлестких ударов по щекам, чтобы отвлечь от боли в руке, и громкий приказной тон сделали свое дело. Умник открыл глаза и осмысленно посмотрел на Крюка.

– Давай заводи свою шарманку! Или мне скажи, как ее сделать!

– Нет. – Умник, держа «обмороженную» руку на весу, приподнялся на второй. – Я сам, у тебя не получится.

– Тогда двигаем.

Крюк помог Птице подняться. Слава богу, до вздувшегося черного пузыря умник дошел самостоятельно. Автомат пришлось повесить за спину, Крюку досталось и тащить заряд, и поддерживать полуживого Птицу, теперь уже было не до заботы об обороне. Видимость во все стороны возросла в разы, пожар на крыше заводоуправления, устроенный с легкой подачи Крюка и тяжелого труда демонов Зоны, позволял контролировать ситуацию и так. Зато дым и гарь затянули небо «контура», отсутствие ветра быстро дало о себе знать, дышать стало труднее, вкупе с и без того тяжелым воздухом угарный газ действовал подобно паралитическому.

Установив бак рядом со вздутием, Крюк вопросительно взглянул на Птицу. Тот одной рукой выволок контейнер, наполненный «мороженым».

– Открывай.

Крюк быстро свинтил замок и вернул сосуд Птице. Умник успел вынуть из кармана мелкий и дешевый артефакт «бирюлька», обладающий лишь слабым ионизирующим действием. По этой причине вольные старатели всегда игнорировали его, не считая за ценность. А тут, оказывается, без него и ДП не ДП.

– Слушай, Крюк, тут такое дело. – Птица замялся, не решаясь говорить. – «Мороженого» мало. У тебя будет всего две минуты, и то, если я сам замкну контакт.

– То есть?

– Я вылью все «мороженое» в бак, чтобы увеличить время действия ДП. Но на запал его не останется. Мне придется самому замкнуть заряд «бирюлькой». Дальше тебе придется действовать без меня.

– Так тебя же того… – догадался Крюк. – На части раскрошит.

– Дестабилизирует, если быть точным. Разрушит на кварки и разбросает по другим измерениям. В параллельные вселенные.

– А потом, когда все назад вернется?

– Соберусь назад.

– Ни хрена себе. А тебе это не повредит?

– Не повредит. Чай, не в первый раз.

– Птица, спасибо тебе. – Крюк неожиданно для самого себя обнял умника. – Ты классный «ботаник».

– Давай. – Умник похлопал товарища по плечу, – дышать трудно, надо торопиться.

– До встречи.

– До встречи.

Крюк развернулся и побежал к воротам.

– Встань за ворота. Когда услышишь хлопок, беги сюда, – крикнул вслед Птица. – У тебя будет минуты две, но ничего не бойся. Когда кончится время, тебя просто отбросит.

– Понял!

Крюк выскочил за ворота и присел. Текст сообщения он давно уже обдумал, двух минут должно хватить с лихвой, самое трудное – найти передатчик. На всякий случай, а может быть, для того, чтобы скоротать время, Крюк проверил автомат, переложил из подсумка заряженные рожки. Дышать стало еще тяжелее, такими темпами через четверть часа и задохнуться можно. Крюк выглянул в щель – узнать, как там дела у Птицы.

На фоне горящего здания, которое занялось не на шутку, видимость была отличная, густой дым, спускаясь с верхних этажей, растекался между «электросетями», делая их тусклыми и будто рисованными. Но до Птицы плотное облако пока не дошло. На всякий случай Крюк сменил в своем шлеме фильтр, благо он не электрический и должен работать исправно.

– Приготовься! – крикнул Птица. – Раз, два, три!

Воздух всколыхнулся, на мгновение дым будто рассеялся, но это только показалось. На долю секунды все, что окружало Птицу, включая уцелевшие опоры вышки, ближайшие аномалии, тела зомбяков, забор – то есть все, что находилось в радиусе шести-семи метров, потеряло первоначальную форму, растеклось, умник, даже не махнув рукой на прощанье, перевернулся вверх ногами и исчез, свернувшись в одну точку.

Неизвестно, что уж там он нахимичил, но визуальный эффект от кустарного ДП оказался куда более впечатляющий, чем от заводского. Образовавшаяся пустота еще секунду оставалась оазисом идеальной прозрачности среди дымной пустыни, а потом воздух с силой тайфуна устремился заполнить пустующее пространство.

Крюка полтора метра проволокло по земле, дыра в пространстве громко хлопнула и вывела старателя из оцепенения. Отбросив все сомнения, Крюк устремился к пузырю. Его форма несколько изменилась, пузырь будто осел, стал более приземистым, а рука ткнулась в мягкую оболочку, почти не встретив сопротивления.

Это походило на выросший из земли воздушный шар с очень тонкими и податливыми стенками. Крюк навалился на край пузыря, вминая его, в ответ выгнулась оболочка с другой стороны, сохраняя объем пузыря, но не заботясь о его форме. Как и обещал Птица.

Первое, что попало под руку внутри, – пулемет. Крюк нащупал обрезанный ствол и диск-магазин на верхушке. Тело владельца оружия обнаружилось рядом. Ощупав его, Крюк добрался до конечностей и в правой руке обнаружил то, что искал. Есть!

Время Крюк не считал, казалось, прошла вечность, но умом он понимал, что искал рацию не дольше чем полминуты. Теперь надо было на ощупь перенастроить подачу сигнала и забить текст. С первой частью проблем не возникло, Крюк изучил расположение кнопок и настроек на найденной ранее рации, а вот набить текст оказалось не так просто. Ясное дело, никто не планировал, что кому-то взбредет в голову посылать сообщение самому себе, сквозь оболочку темпорального пузыря, да и набивать текст тоже через нее. Пальцы несколько раз соскальзывали с кнопок, корежа сообщение, но это ничего, главное, чтобы понятна оказалась суть.

Почувствовав нарастающее сопротивление стенки пузыря, Крюк заторопился. В принципе, сообщение было готово, он успел набрать почти все, что хотел. Палец вдавил кнопку в последний раз, замыкая сообщение. Теперь рация в автоматическом режиме будет гонять «послание» по кругу, сколько позволит энергия «вечной батарейки», то есть вечно. Ну или пока кто-то не провернет такую же штуку, как они с Птицей. Для собственного успокоения Крюк достал рацию, которую поднял в самом начале, и включил прослушивание.

Сигнал без проблем пробивал «смятую» оболочку пузыря, и, прослушав свое послание, Крюк удовлетворенно расслабился.

Дата добавления: 2015-07-08