Глава 15. Международная Зона отчуждения

Международная Зона отчуждения. Неразведанная земля

К полудню погода окончательно испортилась. Ливень, подгоняемый сильным ветром, хлестал по земле и развалинам, словно обезумевший пулеметчик. Тяжелые капли разбивались вдребезги, покрывая лужи рябью, окатывая странников холодными брызгами.

— Прямо как осенью, — вздохнул Игорь.

— Это бывает, — безразлично ответил Кондор. — Зона…

Непорядки с погодой были обычным делом в Зоне — что любопытно, не выходя за ее пределы. Умники из Института называли это «локальной геоклиматической аномалией» и связывали с насыщенностью воздуха и почвы электричеством, магнитными полями, штучками с гравитацией и прочим. Мол, это смещает воздушные потоки, нарушает тепловой режим и дурно влияет на погоду — причем не только внутри Периметра. Кондор в такие подробности не вдавался. Но заморозки летними ночами, шквалы, налетающие ниоткуда, слякоть и плюсовые температуры, когда с другой стороны Периметра лютая стужа, наблюдал лично не раз.

В такую погоду нужно было быть особенно внимательным: хотя всякие «карусели» и «плеши» вода, падающая с неба, позволяла хорошо различить, но она же могла и заставить сработать ловушку как раз когда они были вблизи — так, что мало бы не показалось. Могло шибануть и током от «электры» (их рекомендовалось огибать издали). Наконец, плохой видимостью могли воспользоваться аборигены, жаждущие полакомиться сталкерским мясцом. Или мародеры, устраивающие на них засаду. Хотя в этих местах бандиты пастись как будто не должны. Вольных бродяг тут всегда было мало — особо урожайными на артефакты эти места не были, к тому же наиболее удобные подходы со стороны Периметра перекрыты радиоактивными пятнами и полями сплошных аномалий. Видать, те, кто засунул сюда лабораторию, где их ждет (хочется верить в это) Северина, дураками не были.

А сегодня к вечеру они должны были туда прийти… Интересно, как их там встретят? Хоть дадут выспаться в нормальной постели? Или сразу назад тащиться придется? Точнее, тащиться придется вперед — обратной дороги в Зоне нет. Правда, варианта лишь два — или до АТП и оттуда на Кордон, или по дуге обогнуть Милитари и дальше прямиком до «Ста рентген», а оттуда уже выйти с каким–нибудь караваном и до Периметра.

Кондор оборвал себя: дурная примета — загадывать в Зоне наперед и особенно строить планы на возвращение.

Через час дождь внезапно стих.

И вот тут Игорь резко остановился.

— Мы пришли. Сейчас повернем и пройдем еще с полкилометра на… семь часов — сообщил он, сверяясь с ПДА. — Там и будет вход.

Кондор не стал материться или злится. Он просто огляделся вокруг. Справа и слева простирался типичный пейзаж Зоны. Мрачные пустоши, чахлые перелески, какой–то технологический мусор у оврага, туша псевдоплоти метрах в ста, терзаемая стаей ворон… Царил полумрак, в лицо бил холодный промозглый и пронзительный ветерок.

Кондор зачем–то посмотрел в небо. Свинцово–серые и черные низко нависшие тучи, казалось, сейчас упадут на голову, но можно было понять, что над густым облачным покровом ярко светит солнце: края облаков отливали красивейшим серебристо–белым светом.

— Ну раз пришли, то… Давай веди, — наконец выдал он. Устраивать разборки и предъявлять претензии пока смысла не было.

Через полчаса, обогнув заросшую осинником лощину они оказались перед руинами чего–то недостроенного в баснословные годы до Первой Аварии. Уходящая глубоко в котлован каменная кладка — остатки фундаментов заложенных сооружений. Ржавый подъемный кран, завалившийся и придавивший обломки строительных вагончиков. Груда бетонных плит, перекрытий, балок, остов танка — нет, древней инженерной машины разграждения (на Свалке он их много повидал) — и уходящий куда–то в глубину провал за ним — бывшие ворота, проделанные в цокольном этаже. На солидных петлях еще болтались остатки створок — то ли снесенных направленным взрывом, то ли просто съеденных временем.

Кондор вздрогнул: картинка чем–то явно напоминала тот сон с ожившим приятелем, правда, вместо БТРа был этот древний бульдозерный танк. Он даже встряхнул головой, отгоняя дурные мысли.

Когда они подошли вплотную, Кондор на всякий случай взял автомат наизготовку, при этом невольно распределяя внимание между окружающим пространством и Игорем. Ибо сейчас можно было ожидать всего — начиная от попытки отделаться от ставшего ненужным проводника и заканчивая действиями возможной группы прикрытия «объекта».

— Нам сюда, — указал Игорь на черный квадрат ворот, за которым можно было различить полого уходящий во мрак пандус, заваленный обломками бетонных балок. Должно быть, внутрь заезжали машины… или бронетехника. Вот, например, этот гусеничный мамонтозавр тут стоит точь–в–точь как будто выскочил из ворот и был подбит гранатометчиком, засевшим среди вон тех кустов на краю балки…

Под ногами что–то звякнуло — сталкер опустил глаза и увидел россыпь ржавых гильз на потрескавшемся бетоне дорожных плит…

— Нам сюда, — зачем–то повторил его спутник. «Можно подумать, есть еще варианты!» — сварливо ответил Кондор про себя. В лицо тянуло холодом и сыростью, ничего не было видно за вратами в неизвестность.

Детектор аномалий молчал, как и сталкерское чутье, когда Кондор входил в полумрак подземелья, заваленного разнообразным мусором. Фонарик выхватывал лишь голые щелястые бетонные и кирпичные стены, ржавую металлическую лестницу, уходящую куда–то вверх.

Коридор был длинный, с мокрыми ноздреватыми стенками. Воздух тяжелый и застоявшийся. В стенах то тут, то там попадались плотно закрытые металлические двери.

Следом за Игорем он свернул в одно из боковых ответвлений, где глазам его предстал массивный металлический люк со штурвалом посередине. Тоже, как двери, ржавый и полуоткрытый — так что в щель, наверное, могла бы протиснуться кошка или ребенок, но никак не сталкер в комбинезоне и с рюкзаком. Кондор дернул его, но тот, казалось, был намертво заклинен, прикипев к косяку.

Игорь молча приник к стене возле обросших потеками петель люка, вытащил какой–то болт, блеснувший не–окислившимся металлом, — и люк с лязгом и скрипом отворился.

— Уже бывал тут? — как бы между прочим осведомился Кондор, в душе которого торжествовал демон подозрительности.

— Внимательно изучил инструкции, — серьезно и сухо ответил спутник.

Идя следом за ним, сталкер подумал, что попал в положение той самой собаки в колесе из старой поговорки — пищи да беги. И еще — если судьба благословит вернуться благополучно, это и в самом деле станет концом его карьеры вольного бродяги. Впрочем, если нет, то будет то же самое: вот ведь какая шутка судьбы!

Один раз в боковом проходе что–то заскрежетало, как будто исполин зубами, и он ощутил укол суеверного страха — на краткий миг ему померещились сотни скелетов ожидающих в темноте, когда смогут вонзить зубы в живую плоть.

Он, впрочем, тут же успокоился — обычный страх темноты, извечный страх, который никогда не преодолеть, ибо достался человеку от волосатого предка, не знавшего еще огня.

При этом он, однако, не забывал осматриваться по сторонам. Шли они уже довольно долго, и было не похоже по поведению Игоря, чтобы цель была близко. Коридоры и переходы — то на удивление хорошо сохранившиеся, сухие и даже почти без слоя пыли на полу, то сырые, заросшие дышащей плесенью и непонятными наростами.

Кондор старался держаться подальше от стен — неизвестно, что может к ним прилепиться. Хорошо хоть ПДА показывал отсутствие опасной мутантной фауны поблизости. Иногда от коридоров отходили ответвления, иногда на стенах были заметны закрытые двери. Шаги их отдавались эхом под сводами.

Дважды или трижды они спускались по лестницам — причем в последний раз миновали шесть довольно высоких пролетов.

Кондор мысленно прикинул размер катакомб — и глубоко задумался. Ни о чем подобном ему не доводилось слышать. Вернее, про всякие запретные подземелья под Зоной разговоров ходило много, но никто не упоминал, сколько помнится, насчет наличия их именно в этих местах…

Но тут впереди возник свет — и Кондор инстинктивно подобрался, поправив автомат. Похоже, они дошли.

* * *

— Командир — они свернули! — Голос Тягача оторвал Шторма от размышлений. — Точно — свернули строго на восток. Да больно резко что–то, — добавил он, вглядываясь в экран. — Прямо на месте.

«Значит, пришли!» — прокомментировал главарь про себя. Правда, до возможной крайней точки маршрута еще с десяток камэ…

— Может, на контролера напоролись? — нервно предположил Барс.

— Отставить контролера! Это всего лишь означает, что мы добрались до места, — распорядился атаман. — Идем наперехват! Ну, быстрее!

И они быстрым шагом двинулись к новой цели. Последним тащился хмурый осунувшийся Ротор. Он чувствовал себя довольно скверно, хотя и старался не показывать виду. Ранка, оставшаяся от гвоздя, полученная в том поселке, где погиб Блоха в битве с зомби, воспалилась, сочась гноем. Должно быть, какая–то инфекция проникла, и ни мазь, ни пластырь, ни даже инъекция антибиотика не помогали. Время от времени боль «выстреливала» по нерву в руку, а уж повернуть голову становилось просто настоящей мукой. Как бы заражения крови не было… А то ведь сдохнешь, и ни один лечебный артефакт не поможет!

…Им повезло.

Достигнув опушки рощицы, они успели разглядеть две фигурки, мелькнувшие за спичечным коробком танка и скрывшиеся в проеме стены.

— Быстрее, быстрее, — подгонял подчиненных Шторм. — Не дай Монолит — упустим…

Вскоре они уже стояли в подземелье, а главарь удовлетворенно созерцал отметки на сканере. Вот они, красавчики… Никуда не делись и никуда теперь уже не денутся… Мало кто уходил от загоняющего добычу Шторма — и этим тоже не судьба!

— Командир, ты глянь, какая хреновина, — прогуделсбоку от него Тягач.

Шторм обернулся в сторону заглянувшего в один из боковых проходов подчиненного.

— Ну чего у тебя там? — недовольно бросил он. На носу был самый важный момент операции, а ребята, не иначе, собрались заняться изучением руин!

— Да посмотри, дело–то не простое!

Заглянув через массивное плечо гранатометчика, Шторм присвистнул. Да, зрелище нерядовое. В низком подземелье, подсвеченном пробивавшимися сверху через щели и проломы лучами дневного света, глазам его предстала самая настоящая бойня.

Растерзанные тела псов и кабанов, валявшиеся по углам, уже высохшие и истлевшие, это, положим, ничего особенного. А вот в середине…

Он даже не сразу понял, что это такое, тем более тварь эту он живьем не встречал ни разу, а видел несколько раз в жизни, да и то в основном на экране. А в натуральном виде, слава Сатане, наблюдал лишь дважды. Один раз на старом минном поле у брошенного блокпоста; и еще один до того, как вообще вступил на кривую дорожку, в Киевском биологическом музее — замороженную внутри специальной витрины–холодильника. (Был там в свое время целый зал, посвященный чернобыльским мутантам, пока не прикрыли музей во имя экономии.)

И вот теперь он с нехорошим чувством созерцал разодранную почти пополам химеру. Ибо не знал, кто мог сотворить подобное с самым, пожалуй, сильным из «детей Зоны».

Достаточно сказать, что изучить ее в, так сказать, естественных условиях толком не удалось никому, зато на счету химер было ни много ни мало два профессора и изрядное число менее солидных ученых, погибших при этих попытках.

Говорили, что эти кошкоиды, выходя на охоту, убивают все, что движется, причем не для того, чтобы съесть, а словно играя. Никто не видел их логовищ, не находил детенышей, хотя были среди них и самцы, и самки, не наблюдал брачных игр, и даже молодняк не попадался на мушку тем немногим, кому посчастливилось убить данную тварь. Шторм лично знал случаи, когда команды в пять–шесть человек опытных бойцов вырезались химерой подчистую, пару раз им даже удавалось уничтожить мотопатрули на бронетехнике — запрыгнув в открытый люк бээмпэшек. Поговаривали даже, что жуткое создание приходит из иных миров через какие–то коридоры–дромосы или порталы в центре Зоны.

И вот теперь этот живой кошмар лежал прямо у него перед носом, что называется, порванный как тряпка. Причем выглядело это создание, сочетающее черты льва и гигантской обезьяны, как совсем не страшная карикатурная игрушка, выброшенная капризным ребенком…

И холодок пробежал у матерого бандита по спине — при одной мысли, что тот (или то), кто сделал это, может оказаться поблизости.

Но этого было мало — тут же валялся изломанный, изуродованный псевдогигант. Было похоже, будто бы кто–то схватил этого великана и сжал, как ком пластилина, в ладони. А вот еще один — сплющенное туловище, переломанный в основании ящеричий хвост, торчащий, как у диплодока, и изломанные руконоги — будто бы животное кто–то точно так же сжал и упорно колотил башкой об пол.

Шторм потряс головой, подавляя страх. Может, монстры просто угодили в аномалию, потом благополучно исчезнувшую?

Но он не мог припомнить аномалию, что таким образом обработала бы живую плоть.

— Ладно! — повысил он голос. — Мы тут не любоваться зверюшками пришли. Давай вперед — за нашими Друзьями.

И первый двинулся дальше, вглядываясь в высвечивающийся на экране сканера пунктир пройденного их мишенями пути.

Спустя короткое время они стояли перед широко раскрытой ржавой дверью, возле которой отпечатались еще совсем свежие следы рифленых подошв.

— Ну, с Богом или с кем там! — усмехнувшись, скомандовал Шторм и первым перешагнул высокий порог…

Кондор и Игорь медленно шли по обширному подземному залу. По обеим сторонам зала вытянулись дверные проемы. Размеры боковых секций не уступали размерам основного зала: каждое с небольшой заводской цех и высотой по три–четыре метра. Причем в дальних стенах помещений тоже были двери, ведущие в глубину подземелий. На иных дверях были мощные стальные ворота, к которым вели рельсы наподобие трамвайных. Многочисленные рельсовые дорожки соединялись воедино прямым путем, проходившим по центру зала и упиравшимся в противоположный его конец.

Свет давали горевшие вполнакала диодные прожекторы, подвешенные на потолочных рампах. Светился хорошо если один из пяти, но свет был. Он позволял разглядеть сгрудившиеся возле некоторых ворот тележки и пару небольших аккумуляторных дрезин–буксировщиков. Возле них стояли какие–то зеленые ящики с армейской маркировкой, тут же валялось несколько разбитых. Вокруг были раскиданы упакованные в полиэтилен платы какого–то научного оборудования — или, может быть, РЛС.

Что ж, для секретной научной базы место самое подходящее — помещений, судя по всему, хватает с избытком, энергия есть, да и, возможно, оборудование кое–какое уже имеется.

— Ну и куда теперь? — осведомился Кондор, прикидывая, за какими из ворот может прятаться лаборатория.

— Погоди, Кондор, — сообщил Игорь. — Погоди… — он тяжело вздохнул. — Все, можно сказать, только начинается.

Игорь подошел к крышке люка на полу — обычной, похожей на канализационную как две капли воды. Утопленные в нее скобы тускло поблескивали при свете прожекторов. Игорь ножом вытянул скобы, повел взглядом в сторону сталкера — мол, помоги. Вдвоем они сдвинули крышку. До пола было метра четыре узкого колодца. Вниз вел обычный скоб–трап.

«Похоже, мы идем с черного хода. Или, как любил говорить Одноглазый, «с заднего прохода».

Вопросов к спутнику у Кондора накопилось достаточно, но опыт подсказывал, что сейчас не время их задавать.

Внизу обнаружился полуосвещенный узкий коридор, который шел в обе стороны от люка, загибаясь дугой. Лампы дневного света на стенах светились лиловыми тлеющими разрядами, будучи на последнем издыхании.

Отойдя шагов на сорок, они вошли в полутемное помещение. В дальнем конце его был арочный проход, и по металлической лестнице они спустились довольно глубоко под землю. Внизу оказался целый лабиринт бетонных катакомб, во все стороны расходились коридоры с низкими потолками и серыми стенами.

— Следуй за мной, будь осторожен, — предостерег Игорь. — Никуда не отходи — можно потеряться.

— А ПДА на что? — хотел спросить Кондор и обнаружил на сером мерцающем экране своего прибора сакраментальное «Сеть не обнаруживается». Тем не менее — не выключил.

Они продолжали идти по узким коридорам коллекторов и технических коридоров. Пару раз до них доносились какие–то непонятные звуки — причем оба раза из–за спины. Но Кондор не очень тревожился. Если снаружи кто–то даже и выследил, как они лезли под землю, то вряд ли сунется за ними — скорее уж будет ждать в засаде у входа. Надо будет уточнить у Игоря, есть ли тут другие выходы?

Так они и шли дальше — и судя по поведению напарника, вдруг ставшего проводником, до места было еще далеко.

Кондор поневоле забеспокоился. Но постепенно беспокойство все больше уступало место удивлению — а удивить человека, шестой год ходившего за Периметр, было нелегко.

Он принялся считать лестничные пролеты, которые они проходили, — и те по которым поднимались, и те по которым спускались — выходило, что как минимум они ушли на шестнадцать этажей под землю, так что плечи под тяжестью рюкзаков поневоле ныли. Бывало, они пересекали перпендикулярно идущие коридоры — и сколько хватал глаз, они уходили далеко в обе стороны.

Но мало этого, им попадались вполне освещенные места, где лампы горели так, как будто за ними кто–то следил. Ладно электричество — его в Зоне столько, что даже предлагали на полном серьезе собирать его и передавать на Большую Землю. Но лампы должны были давно перегореть… Разве что кто–то — или что–то включает иллюминацию при их приближении.

В других местах темноту разгоняли лишь лучи их фонарей, скачущие по стальным стенам с грубыми сварными швами. Гнетущая тишина скрадывала осторожные шаги. Еще поворот, вниз, поворот, вниз… Ноги начинали гудеть от бесконечного спуска.

Коридоры, тоннели, перекрестки — залы, где сходилось по пять, по шесть коридоров. И двери — наверное, сотни и сотни железных дверей, иногда ржавых и замурованных, иногда вполне целых на вид. Двери с кремальерами и шифрозамками — или самые обычные, офисного вида — чуть ли не в обивке. Причем время от времени попадались двери открытые — иногда из проемов даже падал мягкий свет, словно приглашая войти и пошариться… И всякий раз Кондору казалось, что Игорь ускоряет шаги, проходя мимо…

Что больше всего напрягало сталкера — так это то, что его спутник весьма редко смотрит на ПДА или свой наладонник. Неужели он выучил маршрут наизусть? Возможно, и так — хотя как это совместить с жалобами на провалы в памяти? Что еще подозрительнее — у Кондора крепла уверенность, что спутник не просто ведет его куда–то по заранее известному пути, а выбирает его — избегая каких–то мест, которые Кондору видеть не следует. И с течением времени это чувство лишь усиливалось.

Нырнув в свежеоткрытый люк — к счастью, преследуемые не догадались его задвинуть — и прогулявшись полчаса по бетонным кишкам, он подумал вначале, что угодил на старую советскую военную базу, вроде той, что была в районе Радара. Но затем сообразил, что натолкнулся на нечто новое и непонятное.

Шторм считал себя (и не без оснований) человеком неглупым и продвинутым — и уже понимал, что место, куда они попали, по размеру не сильно уступит знаменитому «Хрустальному дворцу» в Скалистых горах. Такие мощные подземелья никак не могли остаться неизвестными.

Конечно, какие–то документы могли пропасть в чистках и смутах конца прошлого века, что–то могло остаться засекреченным и по сию пору: но только не объект, на котором должны были служить сотни, а уж вернее — тысячи людей.

Вообще о чернобыльских катакомбах время от времени пишет каждая уважающая себя бульварная газета или сайт. Всякие там саблезубые крысы размером с доброго слона, Дряхлые полубезумные офицеры КГБ, до сих пор сидящие на своих постах, питаясь запасами из огромных холодильников, атомные реакторы, готовые взорваться в любую минуту от старости, и многокилометровые города для избранных на случай ядерной войны.

Но тут–то реальная жизнь!

Так не бывает — хоть убей, а не бывает! Как любил говорить покойный полковник Ковальский: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!»

Поневоле вспомнятся все легенды про блуждающие руины, про дома, поселки и целые небольшие городки, на которые натыкались в разное время сталкеры в разных локациях Зоны — и которых не было ни на одной карте. (А потом, как ни старались, не могли их найти.)

«Во что ж ты меня втравил, Сурок, скотина этакая? А?!»

Так, напряженно размышляя и не забывая следить за показаниями сканера, вел главарь своих подчиненных по подземному лабиринту, созданному непонятно когда, кем и зачем. Им попадались боковые ответвления, брошенная техника, разнообразный хлам.

Один раз они оказались перед задраенными воротами, из–под которых просачивался ручеек пахнущей затхлостью воды. Они опасливо прошли мимо, хотя, судя по всему, гермозатвор хорошо держал воду, да и напор с той стороны был не очень силен.

Коридор то шел прямо как стрела, то вилял в разные стороны, словно что–то огибая. Вдоль стен на высоте в человеческий рост проходили кабельные полки. Время от времени попадались двери с аккуратно по трафарету выведенными номерами или короткими, ничего не поясняющими путникам надписями вроде «Третий технический этаж» или «Вспомогательный воздуховод установки №72–38». Или вообще непонятные рисуночные криптограммы. Хорошо хоть надписи по–русски, а не какими–нибудь иероглифами!

Трижды или четырежды им попадалась занятная штука — пульт для введения кода, вделанный в стену, причем, судя по миганию индикаторных ламп, рабочий. Но вот в чем загвоздка: дверей рядом или в ближайших окрестностях не имелось.

То ли кодовое устройство было просто вынесено на расстояние от того механизма, который оно должно задействовать, то ли это была какая–то хитрая декорация: думать об этом у Шторма ни желания, ни сил уже не было.

* * *

Игорь стал как вкопанный: дорогу переходили гуськом странные твари — голокожие, чем–то напоминающие новорожденных крысят — размером, правда, со взрослого пасюка. Время от времени в веренице мутантов попадались создания раза в два–три крупнее — похожие на сосиску на четырех лапках и с большими глазами.

«Да, вот и первая неприятная неожиданность… не считая всего остального!» — деловито подумал Кондор, сдвигая поближе автомат и в очередной раз пожалев, что не запасся картечью.

Непонятная фауна, впрочем, агрессии не проявляла — разве что замыкающая «сосиска», когда остальные уже скрылись в боковом коридоре, вдруг развернулась на месте и секунд пять смотрела на незваных гостей, словно спрашивая: «И чего вас тут носит?»

— А ведь это новый вид живых существ, — вдруг сообщил Кондор с усмешкой. — Может быть, мы первые, кто их тут увидел.

— Черт знает, чем они здесь питаются, — хмуро отреагировал Игорь.

— А вот болтунами и питаются… В подобных местах себя вести надо поосторожнее — во избежание проблем.

Изредка перебрасываясь словами, сталкер и его спутник, двинулись дальше. Они проследовали длинным коридором метра три в высоту и ширину, со сводчатым потолком. Стены были сделаны из металла и бетона и выкрашены облупившейся бордовой краской. На стенах выступал конденсат. При этом тоннель был освещен закрепленными на стенах герметичными светильниками — пусть и горевшими вполнакала.

Потом пошли секции и помещения, выполненные из метростроевских тюбингов — гофрированных бетонных полукружий.

Странно — кому потребовалось все это сюда тащить? Хотя… Кондор вспомнил, что, в сущности, в какой–то не полной сотне камэ от этих краев находится Киев с его метростроем, даже сейчас еще вполне работоспособным. А в те давние времена — что стоило привезти сюда некоторое количество бетонных конструкций и спецов по их монтажу? Мысли, впрочем, приобрели сразу другое направление — а может быть, вопрос надо поставить по–другому, — что это Зона с ее противоестественными кошмарами лежит, в сущности, почти рядом со столичным мегаполисом… Что, если следующий Прорыв расширит ее до его окраин? Или даже за них? Она ведь и так разрастается — во многих местах военные уже отступили, и лишь брошенные дзоты и ржавые мины еще напоминают о том, что тут проходила граница нормального мира — мира людей. Уже даже понятие появилось — Старый Периметр…

Тоннель кончился тупиком, от которого разбегались в разные стороны узкие коллекторы, вентшахты и сбойки. Игорь свернул в один из проходов, и минут пять они брели постепенно расширяющимся коридором с украшенными гермодверями стенами.

А это что??!

Кондор резко замер на месте, хватая Игоря за плечо — тело и инстинкты бывалого сталкера среагировали раньше, чем разум.

Откуда–то из–за поворота еле заметно пробивалось свечение. Причем не обычный свет здешних ламп, а желтые и фиолетовые лучи.

Что–то они ему напоминали.

Через секунду Кондор вспомнил — именно так светилась та хреновина, которую пытался продать ему Грек.

Он с полминуты стоял в напряженном раздумье. Ну и ну, если тут засел кто–то из уцелевших «монолитовцев» или еще каких–нибудь местных психов, то пиши пропало.

— Обход? — еле слышно прошептал он на ухо Игорю.

Тот лишь покачал головой, протянул ПДА и перечеркнул движением пальца экран. Таким образом, видимо, давая понять, что другой дороги не знает.

Еще пять минут сталкер потратил на то, чтобы заменить магазин на особо сбереженный для таких случаев — снаряженный бронебойными пулями. Перед этим он с помощью жестов изобразил перед Игорем как смог цилиндр — и тот, сообразив, что от него требуется, пристыковал к «Грозе» ПБС.

Еще пара минут — Кондор, стоя на месте, извлек из рюкзака глушитель, одноразовый прибор выпуска все той же «Свободы», на короткую очередь: пять выстрелов, не больше. Когда он надевал его на дуло, вспомнил, что кое–какие изделия этого клана безбашенных бродяг и психов пользуются популярностью у криминала по всей Европе. Затем внимательно посмотрел на Игоря и осторожно сделал первый шаг…

За очередной дверью их встретила жуткая улыбка иссохшего мертвеца. Поодаль лежал второй.

…Первый труп принадлежал, судя по куртке, бедолаге–сталкеру. Тело было сильно изъедено крысами или иной мелочью, но не сгнило, а ссохлось. Второй мертвец выглядел не намного лучше первого. Мужчина был в белом комбинезоне с номером на груди, на голове висела грязноватая белая шапочка — как у лаборантов или медиков. Если тот был несомненный вольный бродяга, то этот — служитель науки. Участь, впрочем, была одна на всех.

Свет здесь давали не электролампы, а сростки белесых полупрозрачных грибов на дальней стене. Но больше они не нашли ничего, кроме многолетней паутины и еще трех засохших мумифицированных трупов — почему–то раздетых догола. Пустые цементные боксы, свисавшая проводка, многожильные кабели от какой–то хитрой аппаратуры вроде ЭВМ. И тут же пучки телефонного провода, шланги, Датчики…

Больше всего их удивил здоровенный квадратный люк в полу — тяжелый, рифленый: одна из тех старорежимных, сделанных на совесть железяк, что иногда еще можно встретить в сооружениях гражданской обороны. Правда, странно, что он был сделан в полу — обычно такой вид имели стандартные гермодвери.

Неподалеку обнаружилась шахта грузового лифта, гостеприимно распахнувшего раздвижные двери — «гармошки». Шторм никогда не встречал лифта такого размера: на нем легко могли спустить грузовик или даже небольшой танк. Посветив в кабину лифта тактическим фонариком, Барс увидел там три длинных ряда кнопок — не сразу и сосчитаешь…

Да и времени считать не было — обнаружились еще одни двери, толщиной примерно сантиметров тридцать. Шторм припомнил, что такие ставили не в обычных бомбоубежищах, а на некоторых специфических военных объектах, рассчитанных на близкий взрыв ядерного боеприпаса. И вот эти двери были почти закрыты, но именно почти — между створками оставалось достаточно места, чтобы без труда протиснулся человек в снаряжении. Коридор, что лежал за ними, вел точно в том направлении, куда двигались его подопечные.

Главарь почти с нежностью посмотрел на сдвоенную метку, украшающую экран сканера. Давайте, мальчики, наслаждайтесь жизнью — скоро дядя Шторм придет и возьмет, что ему положено!

Однако не время рассуждать!

Дальше, если верить карте, им предстояло сперва подняться на один этаж, затем спуститься на три. Пока они измеряли шагами казавшиеся бесконечными марши лестниц, у Шторма перед глазами возник образ маленьких мышек, вереницей бродящих по исполинской сырной голове, по тоннелям, кем–то прогрызенным до них, и дыркам. Возможно, это мыши особо умные, рассуждающие на тему, кто создал сыр и каков высший смысл дырок в нем.

Он даже пару раз не поленился включить режим памяти сканера, но мелькнувшее у него предположение не оправдалось: спутник не водил Кондора кругами, чтобы запутать, шли они, может, и не по кратчайшему маршруту, но прямо к цели, сделав всего одну петлю — в районе того самого зала, который Шторм прошел напрямую уровнем ниже. Так что здешние подземелья, пожалуй, не уступали Темной Долине и далеко опережали Агропром…

Жаль, что все придется оставить втайне — а то на карте Зоны появился бы какой–нибудь Лабиринт Шторма.

— Шторм, у тебя в кармане что–то… светится что–то…

Тягач протянул руку к одному из застегнутых карманчиков на боку комбеза главаря.

Тот скосил глаза — сквозь плотную ткань пробивался еле заметный огонек. И Шторм вспомнил, что он там прячет. Пара секунд — и на свет появился тот специальный детектор, врученный ему Сурком вместе с картой перед походом. Устройство для определения того самого таинственного предмета, ради которого все и затевалось. На нем горел средний желтый индикатор. Искомое было где–то неподалеку…

Дата добавления: 2015-07-08