Еда на любой вкус

Вероятно, это произойдет в ближайшем будущем. Японка с короной на голове, в белых церемониальных одеждах медленно пройдет к священному трону во главе торжественной процессии священнослужителей и слуг, которые будут нести ритуальные корзины с чищенной рыбой, рисом и фруктами.

Тысяча сановников в пышных облачениях будут наблюдать за процессией, но услышат они только стук тяжелых лакированных сандалий и звуки японской флейты, доносящиеся из‑за деревьев. Тайный ритуал за 1300 лет практически не изменился: женщина в праздничных одеждах и ее свита скроются во внутреннем дворе императорского дворца в Токио, где начнется Великая церемония подношения еды, или Дайдзосай, – последний этап восхождения на престол японского монарха, представляющего древнейшую из существующих на земле династий.

Японией уже правили императрицы. Не далее как в восемнадцатом веке трон занимала женщина. После Второй мировой войны японские законодатели запретили женщинам становиться правящими императрицами. Однако надо всего лишь принять новый закон, чтобы наследница – маленькая принцесса Аико, родившаяся в 2001 году, стала в будущем императрицей.

Японка в церемониальных одеждах с короной на голове войдет в покои, в которых, согласно легенде, живет дух богини Солнца Аматэрасу – мифической родоначальницы японской нации. Аматэрасу связывают с возделыванием рисовых полей и выращиванием риса.

Ритуал будет точно таким же, как и тот, который совершали отец Аико, ее дед и множество предков, вереница которых ведет к основанию японской монархии.

Далее в сопровождении двух священнослужительниц императрица встанет на колени у ложа из рисовой соломы, на котором живет дух богини Солнца.

Богиня Солнца и императрица будут общаться всю ночь, благодаря друг друга за рис и рисовое вино.

Церемония, без изменений дошедшая из древности, будет красноречивой демонстрацией двух сил, которые помогают японцам с момента творения.

Силы полезной пищи… и власти женщины.

Я закрываю глаза.

Я погружаюсь в сложные сюжеты и выдуманные киносценарии.

Среди сумбурных голосов и образов я начинаю различать сквозь сон еле уловимые звуки, доносящиеся издалека. Мой муж готовит завтрак. У нас в семье Билли отвечает за завтрак по двум причинам – я не могу встать раньше, и у него получается изумительный завтрак по‑японски.

Усилием воли я заставляю себя подняться и сажусь за обеденный стол. Попутно я выглядываю в окно и радуюсь солнечному свету, который ласкает здания «Крайслера» и «Эмпайр стейт». По Второй авеню с ревом едут автомобили.

На столе появляется завтрак. От миски с супом‑мисо идет пар, суп дополняют овощи и тофу.

Почти все продукты куплены в местном супермаркете, хотя некоторые овощи я вырастила сама, но не в Нью‑Йорке, а в графстве Уэстчестер, где живет моя свекровь Мэрилу.

Этой весной Мэрилу получила земельный участок десять на двадцать футов в деревенском общественном саду. Каждую субботу я встаю ни свет ни заря, еду на поезде до Уэстчестера и там тружусь вместе с ней. Мы уже вырастили зеленый салат, помидоры, огурцы и двенадцать видов трав, включая зеленый и фиолетовый базилик, тимьян и душицу. Теперь мы трудимся над крыжовником, малиной, скородой и мятой.

Мне подумалось, что было бы здорово вырастить какие‑нибудь японские овощи и травы, которые редко встретишь в Соединенных Штатах. По Интернету я нашла калифорнийскую фирму «Китадзама Сид кампани», которая с 1917 года торгует семенами овощей. Я совсем помешалась и заказала упаковку пакетиков с семенами: нэги, каиварэ, сунгику (зелень хризантемы), зелень комацуны, сисо и мицуба (японская петрушка). У них есть даже хинона, та самая репа, из ботвы которой бабушка готовила мой любимый салат!

В мечтах о саде я смотрю на миску с супом, вдыхая ароматный пар.

На поверхности плавают ярко‑красные помидоры и зеленые бобы. Мисо образует вокруг них кудрявые облачка.

Я ем суп и чувствую кусочки овощей: картофеля, брокколи и дайкона.

Делаю небольшой глоток.

– Мм‑м.

Насыщенный вкус бодрит меня гораздо деликатнее, чем кофе.

Помидоры сладковаты на вкус. Я зачерпываю ложкой кусочек тофу. Билли нарезал его дольками неправильной формы. По его словам, это композиция в духе Франка Гери.

– Как же мне нравится вкус и консистенция тофу, – уже не помню, сколько раз я говорила эту фразу, когда ела суп.

Вот я добираюсь до покрошенных в суп вареных яиц. Желток светится золотом, оставшись в середине немного недоваренным, но не жидким, – именно то, что я люблю.

– Отлично! Смотри! – показываю я желток Билли. Он улыбается и тоже ест суп.

– Сколько минут и секунд ты варил яйца, чтобы они получились так здорово? – любопытствую я.

– Не скажу, – отвечает Билли. – Это тайна шеф‑повара.

– Как же вкусно! – восхищаюсь я.

Теперь я полна энергии и готова выбежать в новый день. Наш суп‑мисо очень похож на тот, что готовила моя бабушка Цунэ.

Надо признаться, что я ем не только японскую пищу. Я питаю слабость к толстым сочным бургерам и жареной картошке, но работаю над собой. В прошлый Валентинов день мы с Билли были в Бруклине и ели там самую вкусную пиццу на свете, обильно посыпанную свежим сыром. Время от времени я лакомлюсь мороженым. И кофе я все еще пью чаще, чем зеленый чай.

И тем не менее образ питания, традиционный для моих родственников и подчеркивающий естественную красоту, вкус и питательные свойства природных продуктов, доставляет мне удовольствие.

Я снова зачерпываю суп и отправляю его в рот.

Я вспоминаю места, где бывала раньше, наслаждаясь вкусной кухней: Париж, Рим, Португалия, Чикаго, Киото, Гонконг, Новый Орлеан, Сан‑Франциско, Лондон, Гавайи и деревня в Ирландии.

Все это так захватывает.

У меня нет слов…

Теперь я в центре Нью‑Йорка.

Но в то же время я остаюсь и в японском мандариновом саду, и на маминой кухне в Токио.

Дата добавления: 2015-07-08