Верхняя и нижняя палаты

Вдруг зал ярко осветился. Четыре привратника принесли и поставили по

обеим сторонам трона четыре высоких канделябра со множеством восковых

свечей. Освещенный таким образом трон предстал в пурпурном сиянии. Пустой,

но величественный. Сиди на нем сама королева, это вряд ли прибавило бы

торжественности.

Вошел пристав черного жезла и, подняв кверху свой жезл, возгласил:

- Их милости комиссары ее величества.

Шум сразу прекратился.

На пороге большой двери появился клерк в парике и длиннополой мантии,

держа в руках расшитую геральдическими лилиями подушку, на которой лежали

свитки пергамента. Эти свитки были не что иное, как билли. От каждого из

них свешивался шелковый плетеный шнурок с прикрепленным к концу шариком;

некоторые из этих шариков были золотые. По этим шарикам - bills, или

bulles, - законы зовутся в Англии биллями, а в Риме буллами.

За клерком выступали три человека в пэрских мантиях и шляпах с перьями.

Это были королевские комиссары. Первый из них был лорд-казначей Англии

Годольфин, второй - лорд-председатель совета Пемброк, третий -

лорд-хранитель собственной ее величества печати Ньюкасл.

Они шествовали один за другим не по старшинству титулов, а по

старшинству должностей; Годольфин шел поэтому первым, а Ньюкасл последним,

хотя и был герцогом.

Подойдя к скамье, стоявшей перед троном, они отвесили поклон

"королевскому креслу", затем, снова надев шляпы, сели на скамью.

Лорд-канцлер, обратившись к приставу черного жезла, произнес:

- Позовите представителей палаты общин.

Пристав черного жезла вышел.

Парламентский клерк положил на стол, стоявший посредине помещения,

подушку с биллями.

Наступил перерыв, продолжавшийся несколько минут. Два привратника

поставили перед барьером трехступенчатый, обитый пунцовым бархатом помост,

на котором золотые головки гвоздей были расположены узором геральдических

лилий.

Двустворчатая дверь снова распахнулась, и чей-то голос возвестил:

- Верноподданные представители английской палаты общин!

Это пристав черного жезла объявил, о прибытии второй половины

парламента.

Лорды надели шляпы.

Члены палаты общин, предшествуемые спикером, вошли с обнаженными

головами.

Они остановились у барьера. На них были костюмы горожан,

преимущественно черного цвета; каждый имел при себе шпагу.

Спикер, достопочтенный Джон Смит, эсквайр, депутат от Андовера,

поднялся на помост перед барьером. На нем была длинная мантия черного

атласа с широкими рукавами и разрезами спереди и сзади, обшитыми

завитушками из золотых шпуров; парик у него был немного меньше, чем у

лорд-канцлера. Несмотря на его величественный вид, чувствовалось, что

здесь он исполняет второстепенную роль.

Все члены палаты общин почтительно стояли с обнаженными головами перед

лордами, сидевшими в шляпах.

Среди представителей нижней палаты можно было увидеть Джозефа Джекиля,

главного судью города Честера, трех присяжных законоведов ее величества -

Хупера, Пауиса и Паркера, генерального прокурора и генерального стряпчего

Саймона Харкорта. За исключением нескольких баронетов, дворян и девяти

лордов - Харпингтона, Виндзора, Вудстона, Мордаунта, Гремби, Скьюдемора,

Фиц-Хардинга, Хайда и Беркли - сыновей пэров и наследников пэрств, все

остальные принадлежали к среднему сословию. Они стояли темной молчаливой

толпой.

Когда стих шум их шагов, глашатай пристава черного жезла, стоявший у

дверей, воскликнул:

- Слушайте!

Коронный клерк встал. Он взял с подушки пергамент и, развернув, прочел

его. Это было послание королевы, в котором сообщалось, что своими

представителями в парламенте с правом утверждать билли она назначает трех

комиссаров, а именно...

Тут клерк повысил голос:

- Сиднея, графа Годольфина.

Клерк поклонился лорду Годольфину. Лорд Годольфин приподнял шляпу.

Клерк продолжал:

- Томаса Герберта, графа Пемброка и Монтгомери.

Клерк поклонился лорду Пемброку. Лорд Пемброк прикоснулся к своей

шляпе. Клерк продолжал:

- Джона Голлиса, герцога Ньюкасла.

Клерк поклонился лорду Ньюкаслу. Лорд Ньюкасл в ответ кивнул головой.

После этого коронный клерк снова сел. Поднялся парламентский клерк. Его

помощник, стоявший на коленях позади него, последовал его примеру. Оба

стали лицом к трону, а спиною к членам палаты общин.

На подушке лежало пять биллей. Эти пять биллей, принятые палатой общин

и одобренные палатой лордов, ожидали королевской санкции.

Парламентский клерк прочел первый билль.

Этим актом нижней палаты издержки в сумме одного миллиона фунтов

стерлингов, произведенные королевою на украшение ее резиденции в

Гемптон-Корте, относились за счет государства.

Окончив чтение, клерк низко поклонился трону. Его помощник поклонился

еще ниже, затем, став вполоборота к представителям палаты общин, произнес:

- Королева принимает ваше добровольное даяние и изъявляет на то свое

согласие.

Затем клерк прочел второй билль.

Это был проект закона, присуждавшего к тюремному заключению и к штрафу

всякого уклоняющегося от службы в войсках ополчения. Это ополчение,

служившее в царствование Елизаветы без жалованья, в ту пору, когда

ожидалось прибытие испанской Армады, выставило сто восемьдесят пять тысяч

пехотинцев и сорок тысяч всадников.

Оба клерка снова поклонились "королевскому креслу", после чего помощник

клерка, опять обернувшись через плечо в сторону палаты общин, произнес:

- Такова воля ее величества.

Третий билль увеличивал десятину и пребенду личфилдской и ковентрийской

епархии, одной из самых богатых в Англии, устанавливал ежегодную ренту

кафедральному собору этой епархии, умножал число ее каноников и повышал

доходы духовенства, для того чтобы, как говорилось во вступительной части

проекта, "удовлетворить нужды нашей святой церкви". Четвертый билль вводил

в бюджет новые налоги: на мраморную бумагу, на наемные кареты, которых в

Лондоне насчитывалось около восьмисот и которые облагались пятьюдесятью

фунтами стерлингов ежегодно; на адвокатов, прокуроров и судебных стряпчих

- ежегодно по сорок восемь фунтов стерлингов с каждого; на дубленые кожи,

"невзирая, - как говорилось во вступительной части, - на жалобы

кожевников"; на мыло, "несмотря на протест городов Эксетера и Девоншира, в

которых вырабатывается много саржи и сукна, а потому употребляется на

промывку тканей много мыла"; на вино по четыре шиллинга с бочонка, на

муку, на ячмень и хмель, причем этот последний налог подлежал

возобновлению каждые четыре года ввиду того, что "нужды государства, - как

говорилось все в том же предисловии, - должны быть выше коммерческих

соображений"; далее устанавливался налог на корабельные грузы в размере от

шести турских фунтов с тонны товаров, привозимых с запада, и до тысячи

восьмисот турских фунтов с тонны товаров, привозимых с востока; кроме

того, билль, объявляя недостаточной обычную подушную подать, уже собранную

в текущем году, вводил дополнительный сбор во всем государстве по четыре

шиллинга, или сорок восемь турских су, с каждого подданного, причем

указывалось, что уклонившиеся от уплаты этого сбора будут обложены

вдвойне. Пятый билль гласил, что ни один больной не может быть принят в

больницу, если он не внесет одного фунта стерлингов на оплату своих

похорон в случае смерти. Три последние билля, как и первые два, были

утверждены палатой путем изложенной выше процедуры: поклона, отвешиваемого

трону, и традиционной формулы: "такова воля королевы", которую произносил

помощник клерка, став вполоборота к членам палаты общин.

Затем помощник клерка опять опустился на колени около четвертого мешка

с шерстью, и лорд-канцлер возгласил:

- Да будет все исполнено, как на том согласились.

Этим завершалось "королевское заседание".

Спикер низко склонился перед канцлером и, пятясь, спустился с помоста

подбирая сзади волочившуюся по полу мантию; все члены палаты, общин

поклонились до самой земли и удалились из зала, между тем как лорды, не

обращая внимания на вое эти почести, занялись очередными делами.

Дата добавления: 2015-07-08