Часть 2. Не надо думать, что именно современное общество породило выяснение отношений между

Не надо думать, что именно современное общество породило выяснение отношений между учениками разных школ и направлений БИ. Мастер тайцзицюань Дун Иньцзе в начале ХХ века писал: «Новички испытывают немалые трудности в стремлении определить какие-то относительные принципы в УШУ. Я могу заявить, что мое искусство - лучше всех, но, в конце концов, кто может судить об этом. В идеале, человек должен свободно ориентироваться в разных приемах… [Но] без истинной передачи невозможно понять смысл всего этого».

Все зависит не от окружающего нас мира, а от внутренних устоев и принципов человека, а именно они воспитываются наставниками и учителями, и соответственно - традициями конкретных школ.

Конечно, не бывает правил без исключений. Например, интересен факт из истории (дзен) чань-буддизма Шаолиньского монастыря и, который относится к VIII веку. Когда борьба одного из учеников Хуэйнэна - Шэньхуэя, за признание его учителя Шестым патриархом учения Чань, оказало положительное влияние на развитие и становление Учения в целом – «Оно стало более живым, «человечным», доступным и понятным для любого человека, при этом сохранив свою эзотерическую символику и всю глубину мистической традиции» (А. Маслов)(5).

Но даже в этой ситуации видно, что возникший конфликт был создан учениками, а не учителем. Истинные учителя всегда были выше этого. В китайской духовной традиции всегда существовало понятие «дэ» («благой мощи», «морали», «добродетели»). Небо ниспосылает «благую силу» ( дэ), которую воспринимает наставник школы и передает ее своим ученикам. А достижение «благодати» в процессе занятия боевыми искусствами получило название «удэ». Именно «удэ» было единственным качеством, которое характеризовало человека, как мастера, а не его физические возможности.

Стоит напомнить, что многие школы боевых искусств, особенно деревенского типа, были одновременно и ячейками воспитания молодых людей, где они обучались грамоте, ритуалам, традиционным методам поведения, а поэтому в самом широком смысле привила «удэ», которые прививались ученикам, по сути являлись нормами ритуального и “правильного” поведения в китайском обществе. Более того, если внимательно рассмотреть различные кодексы и уложения “боевой морали”, мы без труда заметим, что их большая часть посвящена не особенностям боевой практики, а вполне обычным “мирным” вещам. Так, каноны «удэ» предписывали быть терпеливыми и старательными в любом деле, уважать старших и почитать своих родителей, соблюдать законы государства и не быть заносчивыми. По сути речь идет об универсальных нормах поведения, во многом повторяющих нормы конфуцианской морали. Логика этого процесса завершилась в ушу возникновением утверждения о том, что «боевое искусство создано для того, чтобы им никогда не пользоваться».

Прежде всего, следование “боевой морали” начинается с воспитания скромности как проявления особого уважения как к учителю и собратьям, так и ко всем окружающим. Ученик, который выказывает подобострастное поклонение учителю, но груб и заносчив по отношению к обычным людям, считается утерявшим важнейшую черту боевой добродетели — всеобщность принципа искренности, и зачастую изгоняется из школы.

К правилам «боевой морали» относят не только нравственно-душевные качества, но и саму серьезность человека в процессе обучения. В тренировке необходимо соблюдать «золотую середину», «не торопиться и не медлить», как учили китайские мастера, «позволять вещам и самому человеку развиваться естественным образом, своими советами помогая ученику, но ни в коем случае не приказывая. Каждый должен следовать в обучении своим собственным склонностям», — объяснял учитель тайцзицюань Ян Чэнфу (4).

Целый комплекс правил касается собственно процесса тренировки: терпение, умение переносить трудности и боль, тщательность, строгое следование наставлениям учителя, запрет на перескакивание через строго установленные этапы тренировки, разумная неторопливость.

Большинство правил, носящих общеморальный характер, тесным образом переплетаются с конфуцианскими постулатами, собранными в V веке до н.э. учениками Конфуция в текст «Лунь юй», и формировавших в течение почти двух тысячелетий взгляды китайцев.

В традиции конфуцианства «благородный муж» (цзюньцзы) должен обладать определенными качествами, которые характеризуют его как высокоморального человека. «…Человек остается в неизвестности и не испытывает обиды, разве это не благородный муж?». Одним из таких качеств является «человеколюбие» (жэнь), сочетающееся с твердостью и решительностью: «…Человеколюбивый непременно смел, но смелый не обязательно человеколюбив». Для того чтобы стать «благородным мужем» человек должен придерживаться трех моральных принципов: «Обладая человеколюбием, он не печалится, будучи мудрым, он не сомневается, будучи смелым, он не боится…». И обладать пятью качествами – скромностью, великодушием, искренностью, настойчивостью и доброжелательностью. Они характеризуют его, как «человеколюбивого» человека, который гармонично сочетается не только с окружающим миром, но и со своим внутренним Я.

В еще более древнем произведении, чем «Лунь юй» - «Ши цзин» («Книга песен» или «Канон поэзии»), правила поведения человека показываются на примере видных политических деятелей, военачальников и сановников.

В «Оде Вэнь-вану» (т.е. одному из древних правителей династии Чжоу) говорится:

«…Кто совершенствует доблесть духовную, тот

Вечно достоин пребудет и воли небес,

Много от неба и сам он получит щедрот»

А в «Оде царскому наставнику Чжун Шань-фу» перечисляются качества, многие из которых в последствии легли в основу конфуцианства.

“Доблестью духа был наш Чжун Шань-фу одарен,

Мягок, прекрасен, всегда почитал он закон,

Видом достойный и всем выраженьем лица,

Был осторожен, внимателен был до конца.

Древних реченья, как правила жизни любил,

Вид величавый блюдя изо всех своих сил…”(1)

Многие крупнейшие школы УШУ имели свои кодексы боевой морали. Одни из них основывались на буддийских предписаниях, другие на конфуцианских нормах поведения. Но большинство из них передавались устно и только некоторые записывались. Так в Шаолиньском монастыре первые записи десяти коротких правил “Десять запретов”, появившиеся в XIII веке, были сформулированы основателем шаолиньского ушу Цзюэюанем и касались в основном запрещенных, или «неправедных» поступков. И только со временем они получили свое осмысление в терминах боевых искусств. Вот некоторые из них:

1. Основная цель того, кто изучает нашу технику, заключается в том, чтобы укреплять тело и дух. Он должен заниматься с расцвета до заката и не может прекращать занятия, когда ему вздумается.

2. Совершенствующий боевую технику делает это лишь ради самозащиты, укрепляя собственную кровь и циркуляцию ци, вос­питывая в себе смелость и отвагу в бою. Тот, кто нарушает это, со­вершает то же преступление, что и нарушающий буддийские предписания.

3. Ежедневно общаясь с наставником, необходимо быть предельно уважительным к нему и нельзя совершать поступки, в которых сквозит заносчивость или пренебрежение.

4. В отношении собратий следует вести себя мягко и обхо­дительно, быть искренним и не допускать обмана. Нельзя, бравируя силой, обижать слабого.

5. Если же во время странствия встретишь мирянина, главное при этом необходимо, терпеливо удостаивая низшего, спасти его и нельзя необдуманно демонстрировать свою технику.

6. Каждый, кто познал методы шаолиньских учителей, не должен пускать в ход силу для выяснения отношений.

7. Употребление вина и мяса является тяжелейшим грехом в буддизме. Нужно благовейно придерживаться этого запрета, не преступая. Употребление вина отнимает волю, а мясо ослабляет дух.

8. Увлечение женщинами и мужеложством неизбежно встретит гнев Неба, к тому же это непростительно с точки зрения буддизма. Все последователи нашей чаньской школы не должны забывать об этом строжайшем запрете.

9. Нельзя необдуманно обучать технике последователей-ми­рян, дабы избежать вреда, который может принести это обучение в мир в нарушение основных принципов буддизма. Если же ты точно уверен, что природа и характер человека чисты и беспорочны, а в учении он не дерзок и бесчеловечен, то можно начинать передавать ему патру и рясу (т.е. учение - А.М.). Но если он впадет в грех увлечения вином и развратными желаниями, то надо взять клятву с этого человека, дабы впредь он соблюдал правила приличия. Нельзя, однажды добившись от него энтузиазма в обучении, сразу же уве­ровать в это на всю жизнь. Это первый и наиважнейший принцип нашей школы, и ни в коем случае им нельзя пренебрегать.

10. Остерегайся духа соперничества, избегай также привычки алчного самовосхваления. Этим ты убиваешь себя, к тому же от­равляешь и других людей, даже не известно скольких. Жизненным принципом таких людей, практикующих боевые искусства, является либо хвастовство своей техникой, либо жажда обогащения, поэтому все это - лишь брызги, выходящие за ключевые принципы ушу. Такие люди являются отбросами чаньской школы. Принесшему позор в этот мир через короткое время воздастся смертью. Разве в этом смысл искусства, созданного первоучителями?! Все последо­ватели должны накрепко запомнить это.

Как видим шаолиньское «удэ» довольно жестко требует от своих адептов следовать правилам взаимоотношений между людьми, придерживаясь человеколюбия и гуманности, характерных для всех школ боевых искусств.

Значительно позже одним из самых известных бойцов за всю историю Шаолиня Мяосинем в 20-х годах XX века, была произведена последняя редакция шаолиньского «удэ», которая получила название «Пять запретов и семь вредоносных факторов».

Монах писал: "Первое - сторонись нерадивости и лени, второе - сторонись гордыни и похвальбы, третье - сторонись вспыльчивости и суетливости, четвертое - избегай перескакивать через установленные ступени, пятое - избегай чрезмерного увле­чения вином и женщинами". Семь вредоносных факторов заклю­чались в следующем: "Первый - сексуальные связи вредят семени, второй - вспышки гнева вредят ци, третье - мучительные раздумья угнетают дух, четвертый - зависть вредит сердцу, пятый - из­лишества в напитках и питие вредят крови, шестой - ленивый образ жизни вредит мышцам, седьмое - суетливость вредит костям".

Наставник Мяосин как-то заметил: “Тот, кто следует по пути боевых искусств, превыше всего ставит добродетель, а не силу, придает большее значение защите, а не нападению. Когда пробуждаешь в себе добродетель – встречаешь признательность, а когда используешь силу, то наталкиваешься на противодействие… ”.

Многие кодексы “удэ”, составленные известными мастерами, получили большую известность в мире боевых искусств. Все они имели схожие постулаты, поскольку своей конечной целью ставили воспитание истинного носителя традиции, сочетающего в себе человеколюбие с мощнейшим техническим арсеналом конкретной школы.

Яркая личность китайской истории – Сунь Лутан, являющейся символом ”боевой морали”, считал, что истинный боец должен придерживаться двуединой добродетели: “добродетели в речах” и “добродетели в руках (т.е. в поединке)”.

В традиции “внутренних школ” мастером Ван Чжэннанем были сформулированы пять запретов, которые запрещали передавать свое искусство пяти категориям людей: боязливым сердцем, драчливым, пристрастным к вину, болтливым, мягкотелым и глупым по природе, а также тем, кто вел аморальный образ жизни.

Одними из самых известных стали правила мастера Тун Чжунъи – “Знания, необходимые для бойца ушу”. Вот некоторые из них:

- “… Обладай постоянством: иначе изучающий ушу уподобится лодке, что скользит против течения, не продвигаясь вперед, а лишь отступая…;

- Соблюдай закон: закон гарантия прав человека. Все люди нашего государства должны придерживаться законов и особенно это касается тех, кто занимается боевым ремеслом…;

- …не будь заносчивым;

- храни искреннюю преданность делу: искренняя преданность делу - это основа становления физического начала и исток морального совершенствования…»

Дата добавления: 2015-07-08