Полнолуние

Сияющий всей силой солнечных красок день, заливший ручьями золотых солнечных лучей все вокруг, напоивший благодатью своей листья деревьев и купающий в ослепительных потоках своих стайки деловитых воробьев на карнизах домов погас за какие-то секунды. Потоки сияющего солнечного света, плавившие черепичные крыши и водопадами льющиеся прямо на горячие булыжники мостовых исчезли бесследно, словно и не были вовсе. Густая и страшная тьма, словно кара небесная окутала все вокруг за считанные секунды, не давая ни птицам, ни людям найти убежище от себя самой. Лазурное и абсолютно чистое небо, само по себе, казалось, стало черным и мохнатым от закрывших благодатное бессильное солнце туч. Чудовищный по невероятной мощи своей, раскатистый гром низким рокотом своим оглушил все вокрук, казалось заставив дрожать стекла и стены, поселив первородный детский страх в сердцах прохожих. И десятки беспомощных глупых машин взвизгнули сигнализациями своими, тщетно вторя могучему и необоримому грому небесному. Изломанная синяя молния сверкнула, казалось одновременно с раскатом чудовищного грома, расколов черное небо на стеклянные осколки. Ослепительная и какая-то аргоново-синяя молния ломанной змейкой прошла по небесам до самой земли, на доли секунды ослепив все вокруг ярчайшей вспышкой. И грянул ливень. Неистовые потоки вод небесных упали на раскаленную былым солнцем землю, и вмиг превратили ее в дно, казалось, реки. Такого ливня давно не помнила Прага. Хляби небесные, разверзнувшись, затопили улицы и дворы, наполнили водами все вокруг. Машины, казалось, вот-вот смоет с дорог, а черные небеса лили мощные струи воды все сильнее. Суетливые прохожие, боясь намокнуть, тщетно пытались укрыться от ливня, прячась, словно голуби, под навесами домов, зонтиками летних кафе и в магазинах. Летняя стихия быстро согнала прохожих, словно пугливый скот, в заведения и подъезды. И бедолаги, пытавшиеся укрыться под козырьками, выглядели жалко, жмущиеся друг к другу, утопающие в одной необъятной луже, мокрые и окруженные потоками серой реки, водопадами гремящей с крыш и козырьков.

Рдеющие неземным свечением неона и аргона буквы кафе «Бессонница» намеренно подрагивали, и тьма стихии делала их еще более завораживающими. Стряхивая с себя дождевую воду и улыбаясь, в «Бессонницу» вошли двое молодых людей могучего телосложения, оба со спортивными сумками.

- Здорово так ливануло, - радостно улыбаясь, говорил Святослав, стряхивая волосы. – Прямо тьма Египетская да потоп Всемирный.

- Это точно, - поддержал второй, высокий мощный парень с выбритым на затылке колючим узором. – Давненько такого не помню. Если так лить будет, то до потопа реально недалеко.

- Да ладно, я не думаю, что такой ливень долгий будет, - махнул рукой Святослав. – Ну, что, Вован, по салатику, раз сама погода нас в кафе привела?

- Давай, Самара, - поддержал Владимир, усаживаясь за столик и ставя сумку рядом на стул. – А то я после тренировки, так-то, проголодался.

- Ну и отличненько, - улыбнулся Святослав, ища глазами официантку, протискивающуюся через наполнившую кафе толпу мокрых прохожих. – Девушка, меню будьте добры.

- Prosim, - подойдя, произнесла официантка по-чешски.

- Спасибо, - кивнул Владимир. – Пока сок апельсиновый принесите, пожалуйста.

- И грейпфрутовый, - добавил Святослав.

- Dobry, - улыбнулась официантка и ушла.

- Чего бы съесть-то? – рассматривая меню, проговорил Владимир.

- Да вон давай по цезарю возьмем да тарелку колбасок-ассорти, - предложил Святослав.

- Лады, Самара, - согласился товарищ и, окликнув официантку, сделал заказ, а затем продолжил. – У тебя, я гляжу, дела лучше всех идут? Улыбка с лица не сходит, летаешь, а не ходишь.

- Да вообще все классно, Вован, - улыбнулся Самарский.

- Это клево, - поддержал Владимир. – Слушай, развеяться надо. Тренер в последнее время жесткач устраивает. Я всех ребят хочу в «Статуэтку» позвать сегодня на ночь.

- Да нет, Вован, я не в теме, - отмахнулся Святослав.

- Да хорош обламывать, Самара, - укоризненно стал уговаривать Владимир. – Ты из себя девочку-то не разыгрывай. Не в теме он. Сам же знаешь, «Статуэтка» - самый лучший и красивый стриптиз-клуб в Праге. Сам мне его показал. Помнишь, как мы там культурно отдохнули с Ашмилом?

- Уровень! – одобрил Святослав. – Это факт. Но я в стриптиз не пойду, ты уж не обижайся.

- А чего так?

- Я девушку встретил. Короче, мне бы не понравилось, если бы она в баню с мужиками пошла.

- А можно и в баню с девчонками! – ухмыльнулся Владимир.

- Вован, харэ хохмить. Я тебе серьезно говорю, меня, блин, на романтику так и распирает. Стихи скоро писать начну.

- Прости, брат, - извинился товарищ. – Да я уж гляжу, ты сам не свой. Ну, рассказывай.

- Да не знаю даже… Она необычная. Не знаю, как сказать, но она – та, которая мне предназначена. Мы всего-то ничего знакомы, а я без нее уже не могу. Я ее впервые когда увидел, то все, будто бы меня к ней привязали. Как дурной ходил, только о ней думал, хотя даже имени не знал, поговорить не поговорил. Я, честно говоря, раньше в любовь с первого взгляда не верил и даже смеялся над этим. И сам, видать, попал. Серьезно, Вован, я как школьница влюбился, по уши.

- А она-то взаимностью отвечает?

- Да не то слово, братан. Она тоже как сумашедшая. СМС каждую минуту шлет. Короче, я такого раньше и не представлял. У меня такое ощущение, будто я взлететь могу, стоит только пожелать. Реально вокруг все как в сказке стало. Я такой сентиментальный никогда раньше не был.

- Видать, влюбился по-настоящему, Самара, - хлопнул того по плечу Владимир. – Не знаю, брат, я так не влюблялся, мне трудно судить. Ты только в передрягу не попади.

- Да нет, - махнул рукой Святослав. – Но, реально, я не знал, что цвета такими яркими и красивыми бывают, что каждая мелочь может столько удовольствия приносить. Реально, любовь – самое прекрасное чувство. Я даже описать его не могу. Как будто бы какой-нибудь ангел своими крыльями меня от всего плохого оградил, и я все только светлое теперь вижу.

- Классно. Жаль, конечно, что в «Статуэтку» не пойдешь. Но я очень рад за тебя. О, гляди дождь кончился. И солнце-то как светит!

- Спасибо, Вован. Слушай, куда ты все смотришь? У меня за спиной кто-то стоит?

- Неа, - наклонившись к Святославу, ответил Владимир. – Вон за тем столиком у стены парень видешь? Это что за хрен с подогом?

- Ну, - кивнул Самарский, оглянувшись. – Я откуда знаю. Что с ним не так-то?

- Да он, походу, следит за нами, вот что.

- Да?

- Ну, я его до тренировки видел, - пояснил Владимир. – С самого утра. И после нее тоже. И вот опять он рядом с нами. И сидит и смотрит по наглой. Походу, он скрываться даже не думает.

- Да ладно, оставь его в покое. Может кажется тебе. Черт с ним.

- Нет, нездоровая это канитель. Надо потолковать с ним. Мне вот не нравится, когда за мной следят.

- Ну, ладно, - согласился Святослав. – Пошли предъявим ему. Что скажет?

- Пошли, - вставая кивнул Владимир. – Шпион английский, мать его.

Субъект, якобы с утра следивший за двоими, выглядел и вправду очень странно, хотя никто не мог объяснить почему. Лет тридцати, крепкий, но ничем не выдающийся, темноволосый, одетый в темные брюки и короткорукавую рубашку. Единственное, что, пожалуй, привлекало внимание, был очень необычный оттенок его карих глаз, хотя скорее даже и не оттенок, а просто сами глаза. Да и поведение его, абсолютно спокойное и молчаливое, при более внимательном рассмотрении было весьма вызывающим, даже провоцирующим на конфликт, хоть и без каких-либо активных действий.

- Салют, шпион, - довольно агрессивно произнес Владимир, облокотившись на край стола мужчины. – Приятненького аппетита. И будь добр изъяснить нам с товарищем, какого хрена?

- Какого хрена ты обедать мне мешаешь? – спросил в ответ парень, вызывающе пристально глядя в глаза могучему бойцу. – Ты об этом спросил?

- Юморист, да? – садясь за стол продолжил Владимир. – Ты кто такой? На кой хрен следишь за нами с утра?

- А не твоего ума это дело, - дерзко ответил парень. – Считай, что ты во всем ошибся, а я просто обедаю. И до свидания.

- Ну ты дерзкий, - как-то немного опешив, ответил Владимир. – По ходу, не ученый ты давно, да?

- Ладно, хорош, - вмешался Святослав. – Ты, зачем дерзкий-то такой? Ответь по-человечески, чего надо тебе.

- Надо мне, чтобы вы домой побежали, - ответил парень. – Вы даже не представляете, на кого наехать пытаетесь.

- Так ты просвети нас.

- Обойдешься.

- Ну ты достал, - огрызнулся Владимир. – Пойдем на воздух побеседуем.

- А ты после беседы-то куда с отломанной рукой побежишь? Карьера-то твоя спортивная тогда закроется. Подумай еще раз.

В ответ Владимир буквально вспыхнул, но Святослав, будучи по натуре не таким горячим и агрессивным, его остановил.

- Хорош, Вован. Успокойся. Не надо драки, ладно. Я тебя прошу. Ты же его изувечишь, а потом хлопот не обрешься. Все же получается свидетели, что мы как беспредельщики просто подошли и наехали на него.

- Да по хрен мне…

- Тихо, Вован. Я тебя прошу. Пошли за столик спокойно.. А тебя, дерзкий, я лично предупреждаю. Кончай слежки, или говори чего надо. А если я еще раз тебя рядом увижу, беда может быть, запомни. Не связывайся с нами, пожалеешь.

- Сильно в этом сомневаюсь, - ответил незнакомец, и помедлив пару секунд, словно собирая в себе все силы, натянуто-культурно продолжил. – Эх-х, нельзя… Я не прав, приношу извинения. Давайте мирно закончим разговор, хорошо? Прощайте.

- Угу, - сдавленно и недовольно промычал Владимир. – Запомни, ты предупрежден.

- Я учту, - кивнул незнакомец, явно подавляя агрессию.

- Ладно, пошли, - уводя друга, произнес Святослав. – Да пес с ним. Видишь, придурошный какой-то. Вон колбаски принесли. Пошли, есть охота.

- Либеральный ты какой, а, - укоризненно покачал головой Владимир и шутливо добавил. - Может он за тобой, вообще следил? Может это маньяк, который спортсменов выслеживает и потом насилует. Вон у него глаза какие странные.

- Ну тогда понятно, что ты так распереживался, - с улыбкой подхватил Святослав. – Ясное дело, как начнет выслеживать, как пойдет насиловать!

- А то! – усмехнулся Владимир, и двое, сменив агрессию на шутку, вернулись к себе за столик.

Небольшой, довольно тихий ресторанчик был почти пуст, и Святослав и Ашмил, в силу своих богатырских фигур и броской татуировки Азаряна явно бросались в глаза на общем фоне. Самарский только подошел и взял себе лишь бутылку минералки. Ашмил же вовсю обедал, с аппетитом поедая традиционное чешское «вепрево колено» и жареный сыр.

- Самара, ты чего турунды из носа вытащил? – в свойственной ему, нагловатой, но не обидной манере задал вопрос Ашмил. – Смотри, сдвинешь на хрен его, будешь потом с кривым носом ходить.

- Забей, Ашмил, - отмахнулся Святослав. – Мы же не для того встретились.

- Да я уже догадался, - разламывая мощными пальцами запеченную рульку, мерно закивал Азарян. – Я даже уже догадался, чего ты попросить хочешь.

- Да?

- Да, - кивнул Ашмил. – То есть, нет. Если ты о «Медвежьей голове», то без вариантов. Хочешь острых ощущений, иди полицейскому морду набей и убеги. Я тут тебе не помощник.

- Ашмил, это очень важно, - стал убеждать Святослав. – Это вопрос жизни и смерти. Там такая хренотень творится, ты даже не представляешь.

- Очень важно, Самара, когда детей крестить собираешься, - ответил Ашмил, отправляя в рот вилку с жареным сыром. – А не представляю я, что там за хренотень именно потому, что не надо это нормальным людям. Все, давай сменим тему.

- Нет не сменим, Ашмил, - твердо возразил Святослав, привстав на стуле. – Ты Сашу помнишь?

- Сашу? – напрягся Ашмил. – Сашу, Сашу… Саньку, что ли, Молотка? Он от боев отошел, после инсульта прямо перед чемпионатом. Бедняга.

- Да какого Молотка?! – огрызнулся Самарский. – Сашу, жену мою!

- А, Сашеньку-то? – расплылся в улыбке Ашмил. – Помню, конечно. Красавица. А где она? Вы с ней не поссорились? А то нервный ты какой-то, психованный. И ее я с тобой не видел. Че происходит?

- Ну ты гений дедукции прямо, - развел руками Святослав. – Мне в клуб «Полнолуние» из-за нее надо. Она пропала, и ее там видели в последний раз. Мне нужен доступ в «Полнолуние».

- Ты вообще какой-то опасный стал, Самара, - насторожившись, ответил Ашмил, обратив внимание, что Всятослав пронзает его взглядом. – Реально пропала Саша?

- Реально, - подтвердил тот. – В один прекрасный день ушла и не вернулась. Я Антона нанял, помнишь его?

- Антона? – снова задумался Ашмил. – Не, не помню. Кто такой?

- А ты его и не знаешь, скорее всего, - махнул рукой Святослав. – Друг детства, частным детективом работает… работал.

- Че-то я сейчас не просек, - откладывая вилку, переспросил Ашмил. – «Работал», это что значит?

- Это значит, что я не знаю, что с ним произошло. Думаю, что его убили. Дома шмон навели, все дела забрали.

- И ты хочешь, чтобы я тебя на смерть сосватал, да? – спросил Ашмил. – Самара, нормально ты так мыслишь.

- Ашмил, я взрослый дядя, - ответил Самарский. – А ты хочешь, чтобы я просто сиднем сидел?

- А ты в полицию не пробовал обращаться?

- С чем интересно? С тем, что от меня «жена ушла, а потом ее в клубе видели»? Или с тем, что мой друг на звонки уже полдня не отвечает, хотя должен бы. А из его квартиры, якобы, пропали все ноутбуки»? Где тут криминал?

- А может он еще ответит, попозже?

- Дай бы Бог. Но он вчера ночью прошел в клуб, а потом пропал бесследно. Так что завязывай треп и говори, как на бои пройти.

- Ты мне тут не указывай давай, - не злобно огрызнулся Ашмил. – Не знаю, как тебе помочь даже… Не, с клубом я помогать не стану. Чтобы тебя тоже грохнули? На хрен надо. Жизнь не дорога?

- Какого хрена, Ашмил? – твердо и как-то даже угрожающе произнес Святослав. – Вы же, армяне, всегда крутыми парнями казаться хотите, главами своих семей. Как обычно, пустой треп?

- Это ты к чему так сейчас с умничал?

- К тому, что ты, Ашмил Азарян, предлагаешь мне отступиться и не лезть на рожон? То есть, мою жену хрен знает кто, хрен знает где держит, а я должен о шкуре своей думать? Друга моего, видимо, убили те же люди, что сейчас рядом с моей женой. Какое, к черту, благоразумие, скажи мне, а? Любой нормальный мужик глотки грызть всем вокруг станет, лишь бы жену отыскать. Я пробраться туда должен любой ценой. И если ты на моем месте поступил бы по-другому, то, реально, иди в жопу со всей своей благородной дружбой, - тяжелое бездвижное молчание повисло в воздухе, и Святослав, наконец, продолжил. – Так ты поможешь?

- Ладно, Самара, закрыли тему, убедил. Ты бы сразу сказал, что дело личное, что Саша замешана. Есть, короче, тип один, судя по всему, вербовщик. Насколько я знаю, кроме как через него в клуб не попадают. Обычно бойцы лично с ним общаются, естественно по наводке организаторов. Он странный тип, шпионский весь такой, туман таинственности на себя напускает постоянно, встречи всегда в полночь назначает, за что его и прозвали Мистер Полночь. Есть у меня товарищ, который с ним знается, думаю, все организуем. Я сегодня тебе отзвонюсь.

- «Полнолуние» проводит бои три дня, - уточнил Святослав. – Сегодня и завтра последние.

- Слышь, Самара, - недовольно отозвался Ашмил. – Я понял, что ты спешишь. Понял, что опасность Саше твоей может грозить. Семья – это святое. Не переживай, я сделаю все, что смогу.

- Спасибо, брат, я не забуду, - искренне отозвался Святослав.

Святослав сидел на мокрой лавочке в одном из дворов. Ночь вокруг казалась бесконечной молочно-серой дырой, через зыбкую слепую плоть которой изо всех сил старался пробиться желтый фонарный свет. Вокруг было душно и сыро, и становилось совершенно непонятно, шел ли неизмеримо-мелкий монотонный дождь, или просто стоял густой волглый туман. Вероятнее всего, дождь все-таки был, и хотя капли вовсе не ощущались, одежда, волосы и сама кожа довольно быстро становились мокрыми.

Встреча с вербовщиком была назначена в странном месте – одном из дворов жилых домов, ровно в полночь. Силуэт вербовщика вырисовался из непроглядного тумана как-то сам собою, словно бы тот уже давно стоял рядом, никем просто незамеченный. Это был высокий мужчина лет сорока с лишним, облаченный в длинное легкое полупальто и аккуратные прямоугольные очки в металлической оправе. Чуть седоватые его волосы были зачесаны назад, а все черты лица и сама мимика были строгими и очень сдержанными.

- Святослав Самарский? – спросил мужчина.

- Да, - встав, кивнул тот. – А Вы – Мистер Полночь?

- Кто я – это совсем неважно, - ответил Полночь. – А вот Вас мне рекомендовали, как хорошего бойца. Собственно, я и сам видел Вас в деле. Мои искренние похвалы.

- Спасибо, - настороженно кивнул Самарский.

- Собственно, испытывать в деле Вас я смысла не вижу. Как я уже сказал, я Вас видел. Потенциально, Вы нам подходите.

- Это очень хорошо, - подхватил Святослав. – Я хочу участвовать в боях.

- Разумеется, - одобрительно кивнул Мистер Полночь. – Но, чтобы не возникло недоразумений, я вынужден сразу вас предупредить. Бои в нашем закрытом клубе проходят совсем не так, как в других «нелегальных рингах». У нас бои зрелищные, жесткие, рискованные. Очень часто бои сопровождаются травмами, иногда очень серьезными. Правила отсутствуют полностью, то есть правило одно – победить после того, как ты вышел в ринг. Иногда соперником выступает животное. Иногда бои групповые. Сразу скажу, все всегда честно, то есть ставить против бойца медведя или льва никто не собирается. Но все риски и опасности покрываются размерами ставок. Вот ориентировочная таблица средних сумм гонораров при разных рейтингах. Посмотрите, и дайте ответ, хотели бы вы участвовать или нет. Повторяю, риски высоки, травмы часты.

- Да, меня устраивает, - рассмотрев бумагу чисто ради отвода глаз, ответил Святослав, протягивая ее назад Мистеру Полночи. – Я бы хотел участвовать.

- Отлично, тогда пара вопросов. Жена у Вас есть?

- Формально да, но мы поссорились, и она ушла. Короче, не живем мы вместе и не общаемся. Это, по сути и послужило толчком к подпольным боям. До этого я только в перчатках дрался.

- Понятно. Родители, близкие друзья?

- Есть, конечно. В России, сейчас иногда созваниваемся.

- Так. Гражданство?

- Россия. И живу я там. В Чехии временно. Через месецок планирую вернуться.

- Дети есть?

- Нет.

- Кто-нибудь знает, что вы планировали драться в нашем клубе?

- Организаторы, которые с Вами меня свели. Больше никто.

- Ясно. Хорошо. И теперь последнее. Все увиденное внутри клуба «Полнолуние», само местоположение клуба, люди, встреченные внутри, одним словом все, должно остаться полной тайной для тех, кто не был внутри. Это безоговорочное правило, обязательное условие нашего словестного соглашения. У Вас не останется наших контактов, но наш человек будет связываться с Вами каждое полнолуние или раз в несколько полнолуний, дабы пригласить снова участвовать или просто присутствовать. Отныне Вы будете не нашим членом, но одним из немногих, кому позволено к нам входить. Я думаю, Вы четко понимаете, что не с почтовой службой связались. И в случае нарушения вами соглашения, последствия будут радикальными. Вплоть до несчастного случая с Вами и даже теми, кому Вы можете открыть «свою тайну». Это не угроза, это изъявление серьезности намерений. Итак, я сказал все, что должен был. Теперь Ваше последнее слово. Не ошибитесь в нем. Это последний момент, когда Вы можете сказать «Нет», и мы расстанемся навсегда без тени обиды. Сказанное же «Да» будет означать полное понимание и принятие нашего словестного соглашения.

- Я все понял, Мистер Полночь. Я говорю «Да». И я готов к бою прямо сегодня.

- Тогда иди за мной, - кивнул Полночь, и стремительно пошел из двора.

Большой черный внедорожник, словно взявшись ниоткуда, стремительно подъехал к двоим, и те сели в машину. Молочно-белесая мгла вокруг полностью поглотила машину, и Святославу казалось, что в целом мире больше не осталось никого, кроме его загадочного спутника и его водителя.

- Я сам могу ставки делать? – поинтересовался Святослав, в надежде найти возможность порыскать среди членов клуба.

- Разумеется, - кивнул Мистер Полночь, смотря на часы. – Пока ты внутри клуба – ты его полноправный член. Разница лишь в том, что ты гость, а по этому можешь входить в клуб лишь тогда, когда мы тебя позовем, в остальном нет никаких различий. «Полнолуние» - особое место. В ринге сражаются не только гости, наоборот, большинство бойцов – постоянные члены. Любой желающий может участвовать. Также, ты можешь бросить вызов любому, как могут бросить и тебе. Хотя, обычно гостям вызовов не бросают. Я планирую для тебя сегодня «пьяный бой», тоже с гостем.

- Мы будем пить абсент?

- Да, и много. Прямо перед боем. И пол ринга будет залит маслом.

- Зачем такие извращения? – поинтересовался Святослав.

- Это не извращения, - объяснил Мистер Полночь. – Просто алкоголь и скользкий пол придает бою максимум непредсказуемости, в результате чего, парой, побеждает не сильнейший, а самый живучий. А иногда самый удачливый. Твой бой будет последним, так что можешь спокойно осмотреться, сам ставки сделать.

- Хорошо, спасибо.

Вскоре машина остановилась возле клуба «Медвежья голова», и Полночь велел следовать за ним. Видимо, в «Полнолуние» был вход и снаружи, так как они обошли здание, прошли через ворота внутреннего двора, огороженного металлическим забором, и подошли к одному из черных входов в дом. Внушительного вида охранник с татуированным волком на шее кивнул, и стал отпирать дверь. Войдя внутрь, Самарский сразу услышал, как охранник запирает дверь снаружи, от чего стало неприятно.

- Не бойся, - сказал Мистер Полночь. – Дверь всегда заперта снаружи. Выйти и войти можно только с позволения охраны. Я тебя оставлю, осваивайся. Минут за двадцать-тридцать до боя тебя позовут. Наслаждайся элитой самого закрытого клуба во всей Чехии.

«Полнолуние» во многом напоминало сам клуб «Медвежья голова», хотя было еще более ярким, шикарным и мрачно-готическим. Обилие свечей и открытого огня придавали клубу особую атмосферу. Яркого сексуально-распутного направления клуб отнюдь не имел, чего совсем не ожидал Святослав от самого закрытого заведения, хотя, недостатка в стриптизершах, само собой, не было. Интересным было и то, что помимо бильярдов, стилизованного под средневековье боулинга и нескольких игровых столов, в клубе были такие развлечения, как тир, метание ножей, стрельба из лука, несколько различных силомеров, и даже пара очень интересных тренажеров-аттракционов на чувство равновесия и ловкость. Многие мужчины боролись друг с другом на руках, и большинство людей, не танцевали, как это бывает в большинстве клубов, а, не смотря на довольно громкую музыку, просто общались друг с другом. Хотя, пустым танцпол не был, и те, кто выходил на него отдавались танцу полностью, словно желая доказать другим свое превосходство. Ведущий разбавлял музыку короткими монологами, зачастую обращая их на кого-то из членов клуба, словно зная все обо всех. Ринг Святослава не интересовал. Он ходил по клубу, зорко высматривая свою Сашу. Минуты складывались в десятки, за получасом шел получас…

Болезненная картина из прошлого разрезала сердце Святослава острым кривым серпом, и он подсознательно прихватился за грудь. Впереди него, совсем близко, за стойкой сидела она. Изящная, грациозная спинка Саши, облаченная в блестящее черное платье, ее такие родные и знакомые волосы… Нет, это была не галлюцинация. Просто Саша словно восстала из прошлого. Теперь она сидела за стойкой точно также как тогда, при первой их встречи.

Тихо подойдя сзади, Святослав положил свои мощные ладони ей на остренькие плечики и тихо прошептал, наклонившись:

- Если что-то не так, не оборачивайся, милая. Привет, я нашел тебя.

- Святослав? – удивленно прошептала Саша, но не обернулась. – Прошу, уходи. Я бросила тебя, зачем ты здесь? Не береди прошлое. У меня теперь другой, я полюбила его, так бывает. У нас все кончено, не заставляй меня опять убегать. Уходи.

- Не бойся, - еще тише произнес Самарский. – Не надо слов, я все равно не верю тебе. Я был глупцом, усомнившись в тебе. Я знаю, что здесь творится что-то плохое. Ты в опасности, да?

- Святослав, уходи, - стараясь говорить как можно более стальным голосом, ответила Саша, по-прежнему не поворачиваясь. – Мы уже не будем вместе. Найди себе кого-нибудь. Прости и прощай.

Саша хотела встать, но Святослав не убрал рук с ее плеч.

- Милая, хватит, - твердо и тихо произнес он. – Я понял, что ты в опасности. Что пытаешься оградить от опасности меня. Но это зря. Игра твоя не удалась, слава Богу. Теперь ты либо поможешь мне, либо я буду биться за тебя в одиночку, даже не знаю с кем. Вместе с тобой у меня больше шансов.

- Слав, ты бестолковый, что ли? – встав и обернувшись, произнесла Саша, с упреком и насмешкой глядя в глаза мужу. – Знаешь такое выражение: «Прошла любовь, завяли помидоры»? Очень не хотелось так резко тебе все высказывать, столько лет, все-таки вместе жили… но раз ты всякий бред придумываешь, то уж извини. Мы разные с тобой, как видно. Мне было хорошо с тобой, честно. Но, извини, приехав сюда, встретила я старого приятеля. Он богатый, чувственный такой. Ну, закрутилось так. Мне с ним интереснее, он больше меня устраивает. Если тебе это важно, в постели тоже. Мне новые ощущения нужны, новые переживания, страсть, а не обыденность. Прости меня, но надоел ты мне, я тебя всего знаю, каждый изъян, каждую грань. Я так не могу, я пленницей себя чувствовала последние пару лет. Надо было, наверное, все так сразу, честно сказать, да? А я, дура, не решилась. Думала, так тяжелее тебе будет. Короче, прощай, Слава. Я теперь с другим, и он тебе не ровня, уж прости. Отпусти меня и больше не преследуй.

- И ты думаешь, что твои слова обманут мое сердце? – с легкой улыбкой ответил Святослав, абсолютно спокойно выслушав страшную и обидную речь Саши. – Я люблю тебя, как и прежде. И с этим ничего не смогли сделать твои попытки обмана. Милая, ты же знаешь меня, тут без шансов, тебе меня не спасти. Без тебя я и так не жилец. Так что лучше сбрось маску. На руках тебя вытащить отсюда сложно будет.

- Уходи… - стальным голосом начала Саша, но внезапно осеклась, словно глотая воздух, и глаза ее заблестели слезами.

Святослав бросился обнять любимую, но кто-то схватил его за плечо.

- Девушка сказала тебе уходить, ты разве не слышал? – голос мужчины прозвучал каким-то позабыто-знакомым, словно восставшим из далекой-далекой памяти.

- Это тебе она девушка, а мне жена, - грозно ответил Святослав, болезненно вспоминая, где же раньше видел мужчину. – Успокойся, все хорошо.

- В курсе я, что ты за ней волочишься. – неприятно ухмыльнулся мужчина. – А ты не узнаешь меня, да? А вот я обиды не забываю, в крови у меня это. Я же обещал тебе, что еще встретимся…

- Микулаш, ты чего тут бузишь? – вмешался кто-то из толпы.

- Да этот гражданин обидел меня лет шесть назад, - ответил Микулаш. – А тут вот законное право есть вызов ему бросить. Он вон здоровый какой, авось не откажется.

- Микулашь, прекрати! – крикнула Саша. – Не смейте этого делать.

- Извини, Сашуль, тут ты бессильна. Имею право.

- Пошел ты подальше со своим правом, - глухо отозвался Святослав. – Мы уходим.

Взяв Сашу за руку, Святослав хотел было уйти, но Микулаш сильно и хлестко дал Самарскому пощечину, от которой у того остались яркие красные следы на лице.

- Стоять, тварь, - скалясь проговорил Микулаш и развел руки, как бы приглашая ответить на вызов.

- Удовлетворен? – повернувшись к обидчику, ответил Святослав. – Ты меня ударил, унизил. Теперь в расчете. Прощай.

Святослав снова хотел уйти, но Микулаш снова заговорил.

- Никакого расчета. Я вызов тебе бросил. Отвечай, тварь, или я так тебя на куски разорву.

- Микулаш! – отчаянно закричала Саша. – Не смей! Прекрати.

- Саша, молчи. Это закон, - не обращая внимания на девушку, бросил мужчина. – Не давайте ей вмешиваться, а то пораним еще.

- Микулаш! – почти в слезах заметалась Саша. – О-о! Вацслав! Где Вацслав?!

Бросив испуганный взгляд на Святослава, Саша нырнула в толпу, и почти в тот же миг Микулаш, сделав шаг на Святослава, толкнул его в грудь. Рука его провалилась мимо груди, ушедшего чуть в сторону Святослава, и тот, оказавшись сбоку от соперника, локтем мощно ударил в висок нападающему. Надо сказать, Святослав ожидал стопроцентный нокаут, ибо удар был действительно мощный. Но Микулаш, чуть пролетев вперед, развернулся и с неистовой, азартно-довольной улыбкой, оскалив зубы произнес:

- Ну вот, поехали.

Движения его были очень быстры, да и сам стиль боя очень необычен, он бил почти всегда открытой ладонью, пальцами, словно пытался дать оплеуху или исцарапать. Но Святослав, тем не менее, был на высоте. Уход, уклон, контратака – уход Микулаша. Атака Святослава – тщетно, снова атака – блок и ответ Микулаша правым хуком. Едва успев среагировать, Самарский виртуозно подсел под удар и сам контратаковал по печени. Мощнейший удар, как подумал Самарский, пробил бы дыхалку почти любого бойца, но дыхание весьма хилого телом Микулаша ничуть не сбилось. В ответ на удар, он закрылся и смазано оттолкнул Святослава, от чего тот едва не слетел с ног. В следующий миг Святослав уже снова уходил от молниеносных ударов Микулаша. Биться с ним было ничуть не легче, чем с самыми профессиональными бойцами вале-тудо, однако Святослав все же поймал противника и точно сработал свинг со средней дистанции прямо в челюсть Миуклашу. Редко можно было бы встретить человека, способного мгновенно не потерять сознание от подобного удара, однако Микулаш даже не пошатнулся. Кожа на его челюсти, все же лопнула, но отнюдь не так, как этого можно было бы ожидать. В следующий миг Святослав, коротко подшагнув, было нанес чудовищный удар локтем в скулу, но был отброшен назад. Микулаш ладонями резко оттолкнул Святослава, от чего тот, как от удара тарана, слетел с ног и, пролетев метра два с лишним, больно упал на спину, едва не смяв толпу, кольцом окружившую дерущихся. Самарский, упав, едва успел с ориентироваться, как Микулаш, словно дикий зверь, сверху напрыгнул на противника. Почти вслепую Святослав выбросил вперед левый кулак, оставив своим кольцом на лице Микулаша страшную рану. Схватившись за лицо, тот застонал, чем поспешил воспользоваться Самарский. Мощный удар правой, снова почти не оставивший следа, удар левой – и снова страшная рана от перстня. Теперь Микулаш почти не атаковал, пытаясь только закрыться от ударов. Умело вывернувшись, и заняв позицию сверху, Святослав, что было сил, бил левой рукой в лицо Микулашу. Чудовищные раны, словно от раскаленного кистеня, оставались на лице Микулаша, и он сопротивлялся все меньше и меньше, хоть и не отключался. Несколько секунд спустя, две пары сильных рук подхватили Святослава, и стащили с противника. В потухающей боевой агонии, перед Святославом все яснее прорисовывался облик изуродованного Микулаша, что не могло не оставить следа в сознании. Помимо увечий, все тело его казалось каким-то деформированным, ссутуленным и противоестественным. Пальцы рук были коряжесто заломаны, а лицо было искажено нечеловеческой маской не то ярости, не то злобы… Он, шумно дыша, скалил какие-то «неестественные» зубы, противоестественно широко открывал рот, чудовищно морщил лоб и лицо. Все тело его словно дрожало, а карие глаза стали словно бы ярче… Святослав не мог определить наверняка, и что конкретно, но весь облик Микулаша стал каким-то противоестественным.

- Хватит, хватит! – наконец осознал Святослав испуганный голос Саши. – Отпустите его! Сейчас же! Вацслав, скажи им!

- Тихо, милая, - раздался приятный волевой голос, и Самарский повернулся к говорящему.

Рядом с Сашей стоял тот самый тип с эспаньолкой. Это был молодой мужчина среднего роста, широкоплечий, с развитой спортивной фигурой. Зачесанные назад недлинные темные волосы, четкие брови, правильные мужественные черты лица, волевой подбородок и аккуратная эспаньолка складывали его лицо. Весь внешний вид Вацслава был весьма приятным и благородным, как и его манера, очень сдержанная и спокойная.

- Пусть пока его придержат, - продолжил Вацслав. – А то он, как видно, опасен.

- Микулаш сам виноват, - явно испуганно говорила Саша. – Все видели, Святослав не хотел драться. И это был вызов, так что вины его ни в чем нет…

- Успокойся, милая, - продолжил Вацслав. – Во всем разберемся.

- Какая она тебе милая? – огрызнулся Святослав. – Она жена моя! Дай нам уйти. А этот урод сам напросился.

- Он не честно дрался, - произнес Микулаш, медленно и болезненно вставая с пола. Вид его, вроде бы стал вполне обычным, за исключением страшных ран не лице. – Вацслав, кольцо его. Это из-за него все так вышло. Он опасен, к тому же за ней пришел. Не имётся человеку. Кончать его надо и все.

- Кого кончать, а кого нет – это я без тебя решу, - отозвался Вацслав с царственной властностью. – А по поводу боя, ты сам виноват.

- Я теперь на всю жизнь урод! – отчаянно возразил Микулаш. – Эти раны страшные шрамы оставят, знаешь же. Дай мне с ним разобраться без кольца.

- Может его тебе еще связать? – презрительно ответил Вацслав. – Я презираю такое поведение. Вызов бросается один раз. Скажи спасибо, что жив остался. Прими поражение достойно, ничтожество. И вон с глаз моих. А ты, Святослав, молодец. Признаю, что ты достоин уважения. Но вины с тебя это не снимает. Ты действительно изувечил моего подданного. И участвовал в том, в чем не следует. И что же мне делать с тобой?

- Отпусти вместе с Сашей, и больше не услышишь про нас никогда.

- Ответ совсем не правильный. Это исключено. Ты нашел нас, пришел к нам, увидел запретное. А главное, ты никак не хочешь расставаться с Сашей. И в этом главная загвоздка. Боюсь, ты в очень опасном положении.

- Мне глубоко плевать на опасность своего положения, я не для того сюда пришел, - ответил Святослав. – Может скажешь своим верзилам, чтобы руки мне отпустили?

- Разумеется, - кивнул Вацслав. – Только веди себя разумно. Не надо проявлять агрессию.

- Так ты отпустишь Сашу?

- С тобой, разумеется, нет. Весь вопрос в том, выйдешь ли ты, вообще, отсюда живым.

- Я тебя понял, - решительно сказал Святослав. – Тогда я сам бросаю вызов. Тебе.

Ропот прокатился волной по толпе притихших зевак, но Саша встала между Святославом и Вацславом.

- Нет, только не это, - тихо произнесла она, и слезы покатились из ее глаз. – Вацслав, он не понимает, с кем связывается. Он просто сражается за меня. Ты же понимаешь это. Прости его и отпусти.

- Он бросил мне вызов, при всех, - спокойно произнес Вацслав. – Разве ты не понимаешь, что это значит?

- Вацслав, не делай этого. Прикажи выгнать его прочь, но не причиняй вреда. Не принимай вызов, он же простой человек. И тогда я скажу тебе «да». Я стану твоей, как вы и хотели. Я буду хорошей женой и матерью и больше никогда не покину стаю. Я даю тебе слово, если ты обещаешь, что ни ты, ни другие не тронут его.

- Что за бред?! – было начал Святослав, но Вацслав его перебил.

- Больно, что она так любит тебя. Но это пройдет. Так тому и быть. Взять его и увести.

При этих словах Вацслав повернулся спиной к Святославу, а два мордоворота стали крутить Святослава. Тому еще удалось заехать одному из них в висок, снова оставив кольцом глубокую рану, но далее его все-таки скрутили. Облик раненного тоже сильно поменялся, и Святослав с ужасом осознал, что мордоворот скалится на него звериным оскалом. Надо сказать, что в силе мордовороты многократно превосходили Святослава, и вдвоем достаточно легко волокли его к выходу. Однако, техника Самарского была на высоте, и он ухитрялся постоянно выворачиваться и выходить из захватов. Святослав изловчился нанести еще один удар в лицо одному из противников, и второй мордоворот четко ударил его по голове. Смазанные искры, потухая, оставили дымчатый след в глазах, и в меркнувших отблесках сознания Святославу почудилось, что облик двоих стал вовсе ужасным и противоестественным. Мрак удушливой волной накрыл Святослава с головой, и он отключился.

Когда сознание вернулось к Святославу, первое, что он осознал, почему-то было чувство жажды. Потом пришла тошнотворная головная боль, и сознание стало просветляться. Чувство холода пробивало все тело Самарского крупной дрожью, и он понял, что лежит на холодном асфальте, ничком в большой луже. Поднявшись и сев, он протер мокрое лицо, размазав жидкую грязь из лужи, и, насквозь мокрый, медленно поднялся на ноги. Где он находился, он не знал, ясно было лишь, что это одна из городских улиц. Предрассветные волглые сумерки желтили небо мутной круговертью своей, а мелкий-мелкий серый дождь летел легионами своих капель с пустых глухонемых небес. Кое-как отряхнув воду с одежды и волос, Святослав огляделся, и пошел, решив, что это правильное направление.

- Милый, - послышался сзади тихий виноватый голос Саши, и Святослав моментально обернулся.

Она стояла перед ним. Глаза ее были полны слез, а руки нервно мяли маленькую сумочку.

- Милый, - повторила она, пропавшим голосом. – Прости меня…

Ни говоря ни слова, Святослав бросился к своей любимой, и они прижались друг к другу так крепко, словно были единым целым. Мир вокруг поблек и осыпался прахом, люди и небеса исчезли… Теперь, как уже бывало и прежде, они были лишь одни на грешной земле, лишь они одни имели значение, а всего прочего вовсе не существовало. Снова, как и прежде им двоим было ничтожно мало целого мира, но вполне достаточно друг друга и их любви.

- Родной ты мой, прости меня, пожалуйста, - севшим голосом шептала Саша на ухо Святославу, не выпуская его из своих объятий и безудержно плача. – Я такая дура… Я так жестоко поступила с тобой, так ушла… Милый, любимый мой, просто ты все для меня, я люблю тебя больше своей жизни, больше всего на свете… Я же спасти тебя пыталась, думала, что ты обидишься, смиришься, кого-нибудь найдешь… Родной мой, глупый, ты меня нашел. Не смотря ни на что. Бедный, бедный. Прости, что не смогла сдержать слез, что открылась тебе. Господи, что за глупая я… На погибель свою ты пришел в «Полнолуние», а потом и вызов Вацславу бросил, зачем? Бедный мой, бедный…

- Успокойся, любимая, - ответил Святослав ласково и благоговейно, также шепча слова в ухо любимой, и гладя ее по мокрым волосам. – Я все понял… нет, почувствовал. Что ты роль играешь, притворяешься. Не знаю как, может любовь подсказала. Понял, что спасти меня хочешь, и по этому сама себя мучаешь. Но спасать меня нет смысла, потому что нет меня без тебя. Нет, и больше не будет никогда. Это уж так вышло, милая, либо я вместе с тобой, либо никак. И зачем ты помешала Вацславу ответить? Наобещала ему всего, моя-то, моя любимая. Нет, не бойся. Я больше не дам тебя в обиду, они тебя не тронут, обещаю. Но вопросы есть. Ты ведь должна знать о них больше.

- Милый, дорогой мой, самый главный человек, - не переставая ронять хрустальные слезы, возразила Саша. – Ты так ничего и не понял? Опасность не мне грозит, а тебе. Смертельная опасность. Вацслав убил бы тебя в бою, как ребенка. Ты до конца всего не понял, да?

- Именно и хочу понять, солнышко. Ты сбежала, да? Значит, они за нами охотиться будут. Ты долго рядом с ними жила, расскажи мне, кто они? Я такое впервые видел. Этот доходяга Микулаш… Такая скорость, такая силища!.. Он лишь в технике мне уступал. Милая, у них глаза не человеческие, да и все они какие-то… как звери дикие. И вообще. Я Микулашу в висок локтем хороший такой, полноконтактный удар провел, вложился. И не вырубил его. Это нереально просто. Потом в челюсть ему вложился хорошо, и опять он не вырубился. После таких ударов даже под наркотиком, по-моему, нереально выстоять. И дрался он странно как-то. Такое ощущение, что они и не люди вовсе… Ты за сумасшедшего меня не прими, но я на полном серьезе говорю. И серебра боятся, ха! – при этих словах Святослав скривил в улыбке рот и шутливо добавил. – Оборотни, что ли? Расскажи о них побольше, это жизнь нам спасти может.

- Бедный мой, бедный… - покачала головой Саша. – Как люблю то я тебя, воин мой… Ты самого главного не понял, милый. Не «они», а «мы», то есть я тоже. И ты даже не представляешь, на сколько они, и я тоже, опасны.

- Ты о чем, вообще, говоришь?

- О том, что ты сегодня, действительно был в логове самых настоящих оборотней, лугару.* - при этих словах глаза Саши зардели каким-то демоническим светом и стали действительно походить на волчьи, от чего Святославу стало не по себе. – Испокон веков мы живем рядом с вами. И почти все самые нереальные сказки про нас – самая настоящая истина.

- Солнышко мое, о чем ты говоришь?.. – каким-то пропавшим голосом отозвался Святослав. – Ты жена моя, мы в церкви венчались. Мы жили вместе шесть счастливых лет. Какие, к черту, лугару?

- Древние, как и сам род людской, - ответила Саша очень печально. – И самые, как это не покажется для тебя странно, обычные. Мы, оборотни, не проклятый Богом род. Мы такая же раса, как и люди, и далеко не все из нас такие уж чудовища, какими мы описаны в легендах средневековой Европы. Кстати, во всех странах есть легенды об оборотнях или волках героях, которые не нападали на людей, а помогали им. Вспомни русские сказки о Сером волке, Буром волке, германском Беовульфе. Да и те же самые предания о славянских воинах-зверях, скандинавских берсерках. Больше того, оборотни часто правили людьми. Иногда это была тирания, а иногда вполне светлое и справедливое правление. Отголоски всего этого даже в летописях сохранились. Взять, хотя бы Всеслава Полоцкого, о котором ясно написано в «Слове о полку Игореве», что он князьям города рядил, а сам волком в ночи рыскал. Не все из нас убивают людей. Я никогда не убивала и не ела человеческого мяса. Таких, как я довольно много. Нас принято называть светлыми или белыми оборотнями.

- Сашенька моя, - не в силах поверить в слова любимой, бормотал Святослав. – Ты шутишь? Как так-то?

- Увы, не шучу. Такой я родилась, такой и останусь. Кстати, лугару можно только родиться, стать нельзя. Есть правда, разные способы, чтобы обращаться и быть подобным нам, но это совсем другое.

- Как же ты это скрывала? Нет, я бы все равно заметил, ты шутишь, да? Нельзя семь лет жить с лугару и не подозревать об этом…

- А тут не о чем подозревать, - понурив голову, возразила Саша. – Мы такие же, как вы, мы наполовину люди. Мы не воем на луну, не обращаемся в волков при виде луны, не безумствуем при виде или запахе человеческой крови. Даже прикосновение серебра для нас всего лишь неприятно, если наша кожа при этом цела. Окружающим же этого не видно. Мы другие, но это незаметно, если этого не показывать.

- Я все равно не могу поверить… Моя жена, моя любимая – лугару? Бред какой-то. Другие, но незаметно… И в чем вы другие? Вы бессмертны? Вам надо превращаться периодически?

- Мы обращаемся по желанию, - ответила Саша. – Нам этого хочется, это как ощущать себя свободным. Лично я иногда обращалась и охотилась на мелкую дичь, очень редко, зная, что ты целый день на тренировке или турнире. Нет, мы не бессмертны, и стареем и умираем точно так же, как и люди. Но наш иммунитет, наше здоровье совсем иное. Мы не болеем практически никакими болезнями, нам крайне трудно сломать кости, повредить внутренние органы, лишить сознания. К тому же, наша регенерация и резервы организма во много раз выше, чем человеческие. А это значит, что все, что не убьет нас, скажем так, «на месте», для нас будет не смертельно. То есть, мы можем умереть от кровопотери, но кровь остановится, почти наверняка, даже из порванной сонной артерии, если, конечно, она не пересечена полностью. Кости срастутся за пару дней, а то и быстрее. Единственно, кожа заживает всего лишь раза в два-три быстрее, чем у людей, но зато шрамов не остается. Единственное исключение – серебро. Контакт его с кровью вызывает у нас сильную боль и чувство, подобное мощной лихорадке в купе со слабостью. Ткани же, контактировавшие с серебром, почти не регенерируют и восстанавливаются очень медленно. Рану от серебра у нас можно сравнить с глубоким ожогом у вас, или даже пулевым ранением. Еще мы гораздо сильнее и людей, и животных. По крайней мере, наши мышцы гораздо сильнее мышц всех млекопитающих. Также мы быстрее любого млекопитающего. В полной мере наша сила и скорость проявляются лишь когда мы обращаемся. Наше обоняние гораздо лучше собачьего, в темноте видим гораздо лучше, чем волки, лучше слышим. Еще у нас существует некая, можно так сказать, телепатическая связь с членами стаи. Мы как-бы ощущаем друг друга и большинству из нас очень трудно противиться тем, кто выше его в иерархии, особенно вожаку.

- Вацслав вожак? – сразу резко спросил Святослав.

- Нет, вожак Карл Млчешик. Вацслав его сын. Он второй в иерархии, и когда-нибудь станет вожаком. К тому же, он моложе и, вероятно, физически сильнее Карла.

- А кто ты?

- А со мной все сложно. Исторически сложилось, что стаи редко смешиваются и в основном живут на своей территории. Очень редко оборотни переезжают в другие города или страны. Чаще всего это связано с тем, что приехав на новую территорию, ты все равно должен войти в стаю, которая живет на этом месте. А новый член стаи должен доказать, отвоевать свое место в иерархии, в то время, как, рождаясь в стае, ты многое наследуешь от родителей, хотя и должен поддерживать свой статус. Короче, куда легче оставаться у себя дома. К новичкам относятся довольно придирчиво и сурово, а иногда могут даже покалечить. Все похоже на порядки в волчьей стае. Самый редкий вариант – это лугару одиночка. Как правило, это очень сильные, но очень конфликтные оборотни. И, как правило, именно о них людьми складывались страшные легенды или героические эпосы. Я же рождена в России. Моя стая издревле считалась очень почетной и очень сильной. А более всего отличалась храбростью своих членов. Я никогда этого не понимала и не поддерживала, потому что храбрость и сила нашей стаи была скорее простой жестокостью. Во время Второй Мировой войны от нас осталось мало чего. А когда мне было пять лет, люди убили последнего из нашей стаи – ее вожака, моего отца. Карл знал его и очень уважал, так я переехала в Прагу, и стала жить в его стае. В моих жилах течет древняя и очень могущественная кровь, чистая кровь лугару, за многие сотни лет ни разу не позволивших занять место вожака кому-нибудь другому из стаи. Поэтому я так ценна и уважаема в стае Карла. Кстати, «право вызова» и существует для того, чтобы любой мог подняться в иерархии и даже занять место вожака. Правда, последнее редко кому удается, хотя и случается.

- А это семейное увлечение охотой? – спросил Святослав. – Карла и Вацслава. На ней тоже ужасы какие-то творятся?

- Да, на охоте именно и творятся, - печально кивнула Саша. – Кроме нее стая практически ничего предосудительного не делает. Охота идет не на животных…

- Я догадался.

- Жертву выбирают из отверженных, преступников, падших на дно. Всегда стараются, чтобы жертва была как можно более негативной и опасной личностью, такой, о которой общество не только не станет плакать, но и даже искать не захочет. Лучше, если жертва физически сильная, так им интереснее. Для этого, по сути, в «Полнолуние» и приглашают чужих. Иногда жертве дают оружие… и охотятся.

- Все в стае Карла едят людей?

- Нет. Я никогда не ела. Еще две волчицы не едят, одна из них, как и я, и не пробовала.

- Это осуждается?

- Скорее да, но не особенно. Мы вольны жить так, как хотим. Такой стиль поведения можно сравнить с тем, что человек, например, принципиально не употребляет и осуждает алкоголь или не выносит, когда рядом курят. Он не в любую компанию вольется, но изгоем не станет. Так и у нас.

- Карл тиран? Злодей?

- Нет, совсем нет. Карл – великий вожак и великий лугару. Он по праву наш лидер. Он справедливый, мудрый, сильный и отважный. Но он лугару, он не такой, как люди, а поэтому всегда будет для вас злом и ужасом. Он не светлый волк, он истинный лугару, разумный и справедливый, но хищник по отношению к людям. Поэтому мы никогда с ним не понимали друг друга. И с Вацславом тоже. Я вообще всегда была немного другой, отца тоже не понимала, хоть и любила.

- Значит, легенды о кровожадных оборотнях не врут?

- Отчасти. Мы жили рядом с вами всегда, зачастую правили вами. Но стаи почти никогда не конфликтовали с людьми. Если и убивали, то тайно. Легенды описывают, как правило, оборотней-изгоев, волков одиночек, либо отвергнутых стаей, либо ушедших из нее добровольно. Многие из таковых были безумны, или являлись чем-то вроде человеческих беспредельщиков или даже маньяков.

- А в стае есть те, кто тебе дорог? – с серьезным видом произнес Святослав.

- Нет, наверное, - пожала плечами Саша. – По-правде сказать, они все мне чужие. Хорошие знакомые, в лучшем случае. Их есть за что уважать, но они совсем другие, с другими ценностями, другим взглядом на жизнь. С самого детства я не понимала лугару, считала, что мы не должны нападать на людей. А потом появился ты. С той самой первой встречи в «Медвежьей голове» ты не выходил у меня из сердца… И я следила за тобой постоянно. Моя профессия художника-фотографа позволила мне не вызвать никаких подозрений и претензий со стороны стаи. А потом они появились. И мы с тобой уехали из Праги. Так редко бывает, но нам повезло, мы смогли «потеряться», из-за того, что жили на территории другой стаи, конфликтующей с Карлом. А потому лугару из России контакты с Прагой не поддерживали, и, соответственно, Карлу никто ничего не сообщил обо мне. И, если бы с твоей сестрой беда не приключилась, так бы мы и жили счастливо. Я хотела остаться в России, но… сам помнишь, уступила тебе…

- Ничего, солнышко, ничего, - обняв любимую за плечи, ласково проговорил Святослав. – Все образуется. Ты сбежала, а это главное. Надо нам бежать из Праги, и быстрее. С Настей все давно хорошо, за вещами лучше не возвращаться. Я за то, чтобы покинуть город пешком, потом попутку поймать на трассе. А из другого города уже назад, в Россию. Думаю, безопаснее будет на машине.

- Милый мой, бедный мой, - гладя мокрое лицо Святослава своими ладонями и роняя при этом слезы, произнесла Саша. – Ты меня не понял, да? Не сбежала я… Я пришла попрощаться… - комок в горле сдавил голос Саши и она уткнулась в объятья Святослава, крупно дрожа в истерике.

- Тише, тише. Брось. Ты со мной, все, бежим. Никаких прощаний и точка, - уверенно и безапелляционно возразил Самарский.

- Любимый, ты даже представить себе не можешь, насколько опасна и могущественна стая. Это даже не мафия, это гораздо хуже. Никуда ты из города не выйдешь, тебе сразу убьют. Я бы не сбежала, не смогла. Я дала слово Вацславу, что вернусь к утру. Что мне нужно в последний раз попрощаться с тобой, и больше я никогда с тобой не встречусь. Прости меня, жизнь моя, но иначе он тебя убьет. Я не сомневаюсь, что за нами издалека следят, так что сбежать нет ровно никаких шансов. И сделать ничего нельзя. Нет выхода из этой западни. Прости, но лишь обещав быть его женой, я могла спасти тебя. Прости меня за все, милый. Смирись и живи дальше, забудь меня. Жаль, что ты не смог сделать этого раньше, теперь будет куда больнее… - слезы текли из глаз Саши градом, и голос ее был совсем низкий и пропавший от безнадежного ужаса. По всему облику ее и по всему поведению было видно, что все силы свои она бросила на то, чтобы держаться, говоря эти ужасные слова, держаться не смотря ни на что, держаться, чтобы попрощаться навсегда… Попрощаться ради единственного теперь, имевшего для нее смысл поступка, ради того, чтобы постараться уберечь Святослава от беды. Страшные суицидальные мысли, как раковая опухоль вгрызались в сознание ее все крепче и глубже, как бы она их не гнала, но знать о них не должен был никто, ради одного лишь – ради спасения Святослава.

- Прощай милый, и знай, я люблю тебя больше всего на свете, больше своей жизни, больше своего счастья. И все, что я делала, вся та жестокость и ложь к тебе были лишь ради твоего спасения. Прости меня и пожалей меня, не дай всем моим страданиям быть напрасными, не губи себя. Живи дальше, любимый. Ради меня…

- Перестань, милая, - тихо и сдавленно произнес Святослав. – Я не пущу тебя никуда.

- Тебе придется, или тебя убьют. А я этого допустить не могу. Не рви мне душу. Я смогу от тебя сбежать, не заставляй делать это.

- И когда у тебя свадьба? – каким-то странным голосом вдруг произнес Самарский.

- Через неделю, должно быть… Зачем тебе?

- Она будет в «Полнолунии»?

- Все события проходят там.

- И жить ты будешь пока там?

- До свадьбы меня оттуда не выпустят. Зачем тебе это знать? Какая разница?

- Потому что я приду за тобой, помни это.

- Не смей. Я запрещаю. Я себя в жертву отдала не для того, чтобы тебя, а может и меня убили. Прощай, любимый. К счастью, тебя не впустят в «Полнолуние».

- Ты разве забыла? Я без тебя не живу и жить не стану. И, как бы ты не пыталась обмануть меня, глупышка, я знаю, что ты тоже, - при этих словах слезы выступили на глазах Святослава. – Иди, милая, не зли своих собратьев. И жди мня. Я приду. И заберу тебя. Другого тут не дано…

Святослав стоял, не в силах побороть слезы, выступившие на его глазах, и не моргая смотрел на свою единственную и самую близкую, свою любимую, свою жену. И та, также не отрывая взгляда от мужа своего, пятилась назад, медленно утопая в зыбком омуте сырого тумана. И ничего не было уже вокруг, ничего было не нужно двоим, и были лишь они вдвоем в этом сером и безнадежном мире, но неотвратимо теряли друг друга… И ничего нельзя было изменить…

Глава четвертая

Дата добавления: 2015-07-08