Нельзя делать из машины литературного критика

Итак, обнаружилась еще одна функция содержательности звуков речи. В поэтических произведениях эта содержательность используется как особое изобразительно-выразительное средство, помогающее теснее слить форму с содержанием, выразить содержание ярче, полнее. Оказывается, звуки стиха — не безликий строительный материал. 98

Хорошо сказал Э. Багрицкий: «...каждая буква стиха похожа на клетку в организме,— она должна биться и пульсировать... В стихе не может быть мертвых клеток».

А ведь некоторые думают, что стихи — только ритм и рифма. Нет, этого недостаточно. Недостаточно эпитетов и метафор, недостаточно даже одних только мудрых мыслей. Поэзия — высшая форма организации языка, когда содержательно все важно: и глубина значения слов, и ритм, и рифма, и полная смысла музыка звуков. «Как много значит в стихах,— замечает С. Маршак, - не только каждое слово, но и каждый звук, каждая гласная и согласная».

Не нужно, конечно, считать, что в любом стихотворении талантливого поэта непременно должна играть какую-то роль фонетическая значимость. Отнюдь нет. Поэт волен в каждом случае отобрать из неисчерпаемого арсенала языка нужные ему выразительные средства, и это не обязательно будет содержательность звуков.

В нашей работе компьютер далеко не всегда высказывал удачные «суждения». Нет-нет, да и окажется, что «мнение» машины резко расходится с суждениями человека. Предложены для анализа стихи, казалось бы, разудало-мажорного тона — «Ой, полна, полна коробушка» Н. А. Некрасова. А компьютер выдает для них признаки «темный» и «угрюмый». В чем дело? Может быть, в том, что это отрывок из действительно глубоко минорной, страшной поэмы «Коробейники»? Может быть и на этот отрывок распространяется общий «темный», «тоскливый» звуковой тон, созданный для поэмы в целом?

Чего только не перепробовали мы из Некрасова. Машину как будто зациклило на одних и тех же признаках; «минорный», «печальный», «темный», «тоскливый», «угрюмый», «устрашающий». Задаем печальное стихотворение «Прощанье» — получаем «печальные» характеристики его звуковой формы. Задаем, казалось бы, нежное стихотворение-комплимент, посвященное любимой женщине, «Ты всегда хороша несравненно...» — снова получаем: «тоскливый», «угрюмый». Создается впечатление, что в звуковой палитре Некрасова нет других нот, кроме минорных. Но ведь недаром его называют «поэтом печали»! Звучание его стихов как бы настроено на одну тональность, один регистр. И если даже в конкретном тексте лексика рисует мажорные картины, значимость звуков стиха все же создает «за кадром» минорный аккомпанемент.

Так что, видимо, звуковая организация поэтического текста может не только ограничиваться рамками конкретного стихотворения, но и охватывать целую поэму, цикл произведений и даже творчество поэта в целом.

Бывает и так, что компьютер или вообще не дает никаких признаков звучанию стихотворения, или эти признаки случайны, никак не соотносятся с содержанием. Такие «отрицательные» результаты анализа ни в коем случае нельзя расценивать как недостаток в организации звуковой формы произведения — просто поэт нашел другие выразительные возможности, использовал иные художественные средства языка.

Был у нас такой смешной случай. Пришел к нам на семинар поэт. Слушал, слушал про автоматический анализ стиха и говорит:

— Это кощунство — стихи на машине анализировать. А докладчик не растерялся:

— Давайте,— предлагает,— ваши стихи попробуем. Тогда вы скажете нам, что машина уловила правильно, а что нет.

Отказываться поэту неловко — получится, что машины испугался. Выбрал он стихотворение. Докладчик спрашивает:

— Какими, примерно, признаками вы охарактеризовали бы его содержание?

Тот подчеркнул в машинном словаре признаки «сильный», «величественный», «бодрый», «радостный». Начался анализ. Смотрю, нервничает поэт — ждет машинного решения. А она печатает: «темный», «тоскливый», «угловатый», «слабый». По-моему, поэт обиделся. А напрасно. ЭВМ — не электронный критик. Никакая машина не поймет и не почувствует поэзии — для этого ей нужно стать человеком. И вовсе не для того мы анализировали стихи, чтобы машина сказала, хорошо они написаны или плохо. Это было бы действительно кощунством. Невозможно это, да и ни к чему. Постижение красоты поэтического творения, глубины его смысла и гармонии звучания затрагивает тайные струны нашей души, доставляет человеку эстетическое наслаждение. Зачем же в этом заменять себя машиной?

Совсем иные результаты автоматического анализа стиха для нас важны. Они важны как еще одно доказательство того, что фонетическая значимость действительно существует. И проявляется эта значимость не только в звуковом строении слов, но и в специальной организации звуковой формы поэтических текстов.

Причем учтите еще и то, что наша программа — первый опыт автоматического анализа фонетической содержательности текста. Этот опыт, конечно, еще очень мал, и методика анализа еще груба, несовершенна. Скольких важных особенностей звуковой организации стиха эта методика не учитывает!

Совсем не учтен важнейший компонент организации — ритм, пульс стиха, само его дыхание. Не учтена и рифма, придающая стихам особое звучание. А ведь эти компоненты наверняка как-то влияют на реализацию содержательности звуков. Вероятнее всего, «опорные» звуки ритма, и прежде всего ударные гласные, более информативны в стихе. Подчеркнуто содержательны, видимо, звуки, образующие рифму. И тем не менее даже при таком весьма ограниченном и приблизительном анализе фонетической значимости обнаруживается порой удивительная гармония звучания и значения в поэзии. Это говорит только о том, что поэты очень тонко чувствуют и весьма эффективно Используют в своем творчестве содержательность звуков.

Значит, языку необходимо такое свойство звуков речи. Оно помогает работать и развиваться слову, позволяет создать особые приемы организации художественной речи, оно добавляет языку силы, яркости, выразительности.

Дата добавления: 2015-07-10