Заглянем в источник. Прочитав отрывок из проекта Уложения «О власти дворянской»

Прочитав отрывок из проекта Уложения «О власти дворянской», невозможно сказать, какие же права оставались у крепостного крестьянина:

«Дворянство имеет над людьми и крестьяны своими, мужескаго и женскаго полу, и над имением их полную власть без изъятия, кроме отнятия живота и наказания кнутом и произведения над оными пыток. И для того волен всякий дворянин тех своих людей и крестьян продавать, и закладывать, в приданные, и в рекруты отдавать и во всякие крепости укреплять, на волю и для прокормления на время, а вдов и девок для замужества за посторонних отпускать, из деревень в другия свои деревни… переводить и разным художествам и мастерствам обучать, мужскому полу жениться, а женскому полу замуж идтить позволять и, по изволению своему, во услужение, работы и посылки употреблять и всякия, кроме вышеписанных наказания чинить или для наказания в судебные правительства представлять, и, по рассуждению своему, прощение чинить и от того наказания свобождать».

Это и есть крепостное право, весьма похожее на рабство.

Дарованные властью привилегии превращали бы дворянство в узкую, замкнутую, обладающую особыми, исключительными правами группу населения, которая безраздельно властвовала бы в стране. Но дворяне в своих мечтах шли дальше. Это нашло отражение в «Фундаментальных и непременных законах», составленных и поданных императрице И. И. Шуваловым. При написании этого законодательного проекта Шувалов использовал знаменитое сочинение Ш. Монтескье «О духе законов». Суть проекта Шувалова состояла в том, чтобы императрица и ее подданные присягнули в строгом соблюдении «Фундаментальных и непременных законов», которыми устанавливались те особые преимущества дворян, о которых шла речь в проекте Уложения. Кроме того, отныне и навсегда русский престол мог переходить только к православным государям, а все сенаторы, президенты коллегий и губернаторы набирались только из русских, как и две трети генералитета. Утверждение «Фундаментальных и непременных законов» привело бы – если исходить из схемы Монтескье – к переходу России от деспотии к монархии. Ни проект Уложения, ни проект Ивана Шувалова, так ярко отражавшие социальные мечты русского дворянства, не осуществились, хотя некоторые важные положения их были реализованы в следующие царствования.

Авторы Уложения предусмотрели такой порядок, при котором обязательность государственной службы для дворян отменялась, они получали свободу от участия в местных «земских» делах, могли свободно выезжать за границу, а при желании восстанавливаться на службе. Дворянина нельзя было арестовывать (без поимки с поличным на месте преступления), пытать, подвергать телесным наказаниям, ссылать на каторгу. Он судился особым судом. Наконец, в-третьих, дворяне получали исключительное право на владение винными, стекольными, металлургическими, горными мануфактурами. Купцам и предпринимателям запрещалось владеть этими самыми доходными отраслями промышленности.

Правление Елизаветы стало временем, когда Российская империя утвердила свой международный авторитет, закрепила за собой зоны влияния в Европе, ясно выявила свои интересы и мощью вооруженных сил и экономики заставила уважать себя как великую державу. В этом смысле политика дочери Петра Великого продолжала политику правительства Анны Иоанновны, хотя в ней были свои оттенки. Большую часть царствования Елизаветы Петровны в России царил мир. В 1743 году закончилась русско-шведская война. Для шведов она оказалась крайне неудачной, и мирный договор в Або подтвердил прочность завоеваний времен Петра Великого. Условия мира, заключенного в 1721 году в Ништадте, были подтверждены. Основное внимание русской дипломатии сосредотачивалось на международной ситуации в Западной Европе.

В начале 1740-х годов произошла смена главных фигур на европейской политической сцене. В 1740 году умерли три монарха: российская императрица Анна Иоанновна, австрийский император Карл VI и прусский король Фридрих I Вильгельм. В России к власти пришла Анна Леопольдовна, а через год – в 1741 году – Елизавета Петровна, в Австрии – Мария-Терезия, а в Пруссии – Фридрих II. Между двумя последними и разгорелся конфликт. Дело в том, что покойный император Карл VI не имел сыновей, а передача трона империи женщине ранее не практиковалась. Карл VI приложил огромные усилия, чтобы большая часть стран подписали так называемую «Прагматическую санкцию», которой гарантировалась передача императорского трона его дочери Марии-Терезии. Однако стоило Карлу навеки закрыть глаза, как все соглашения рухнули. Возмутителем европейского спокойствия стал Фридрих II.

Король был необычайным, ярким человеком. Прекрасно образованный, умный, ядовитый и острый на язык, он был известен как тонкий знаток литературы и философии. Фридрих дружил с Вольтером и на всю Европу прослыл безбожником, «философом из Сан-Суси» (так назывался его загородный дворец в Потсдаме под Берлином). Глубокая любовь к философии, веротерпимость сочеталась у Фридриха с истинно прусским солдафонством, любовью к муштре, военной авантюре. Он был гениальным полководцем, блестящим стратегом и тактиком. Благодаря нестандартности мышления, способности управлять войсками, знанию тонкостей военного дела Фридрих одержал много ярких побед на полях сражений. Вместе с тем Фридрих II прославился как совершенно беспринципный политик, готовый ради своих интересов нарушить данное им слово или подписанный договор. Его лицемерие, коварство, наглость и цинизм были известны всем. Он писал, что истинные государи сами решают, когда нужно начать войну, и ведут ее, а трудолюбивые юристы ищут оправдание агрессии. Так он и поступил в декабре 1740 года, когда вторгся и оккупировал провинцию Австрии Силезию. Началась Силезская война, потом заключили мир, который Фридрих почти сразу нарушил и снова напал на Австрию.

Елизавета с тревогой наблюдала за событиями в Германии. Усиление Пруссии вообще не нравилось Петербургу – для России в Германии был нежелателен сильный соперник, который претендовал на главенство среди немецких государств. Кроме того, сам Фридрих II не нравился Елизавете Петровне как личность. Она запрещала даже упоминать в ее присутствии имя этого «нахала и безбожника». Поэтому все действия прусского короля рассматривались как однозначно враждебные. Антипрусские настроения императрицы поддерживал глава внешнеполитического ведомства канцлер А. П. Бестужев-Рюмин.

Прусский король Фридрих II вел себя в отношении России с большой осторожностью. Он опасался мощи русской армии и стремился усилить свое влияние при русском дворе. Но предотвратить заключение русско-австрийского союза в 1746 году, тем не менее, прусский ко роль не смог. Этот союз был направлен против Пруссии. Продолжалось и сближение России с другим противником Пруссии и Франции – Англией. В 1748 году русский корпус князя В. А. Репнина даже двинулся через Германию на Рейн, чтобы защищать против французов английские интересы в Германии. Так продолжалось до 1756 года, когда неожиданно для многих произошла смена политических декораций. В этом году Англия, воевавшая с Францией в Америке, заключила договор с Пруссией. Тем самым русско-английским дружеским отношениям пришел конец – в одном блоке с Фридрихом Елизавета состоять не желала. В это же время Австрия, опасаясь усилившейся Пруссии, пошла на сближение со своим давним врагом – Францией. Они подписали Версальский договор. Мария-Терезия пригласила Елизавету присоединиться к нему и заключить с Австрией наступательный союз. Россия это и сделала. Дело в том, что Россию с Австрией объединяли принципиально важные для нее интересы в Польше и на юге – против Турции, и рисковать ими она не хотела. Русская сторона обещала всячески помочь австрийцам в войне против ее противника. Кто им был – догадаться было нетрудно. Фридрих внимательно наблюдал за дипломатическими переговорами русских и австрийцев и вскоре решился на авантюру – разбить Австрию, пока ее союзники не успели ей помочь. В августе 1756 года он напал на союзницу Австрии и России Саксонию. Австрия, а потом и 1 сентября 1756 года Россия, объявили Пруссии войну. Тринадцатилетний мирный период русской истории окончился, Россия вступила в очередную войну.

В конце своей жизни Елизавета часто болела. Неумеренный образ жизни, любовь к тяжелой, жирной пище, нежелание лечиться – все это приблизило конец веселой прожигательницы жизни. Она все чаще уединялась в Царском Селе. Столь обязательные прежде для всех маскарады, поездки, спектакли прекратились. С ужасом смотрелась в зеркало вчерашняя божественная красавица и не узнавала себя – ведь она думала, что будет прекрасной всегда! Смерть пришла к ней в Рождество – 25 декабря 1752 года.

Многие опасались прихода к власти ее племянника Петра Федоровича. Придворная камарилья во главе с Шуваловыми понимала, что тотчас по вступлении на трон нового государя все они лишатся влияния, власти и доходов. Поэтому обсуждались планы устранения Петра от власти посредством возведения на престол его сына, семилетнего Павла Петровича (очень любимого покойной Елизаветой), при назначении в регенты супруги великого князя Екатерины Алексеевны. Были и сторонники просто высылки семьи Петра Федоровича за границу, в Голштинию, откуда он был привезен в Россию в 1742 году. Но смерть Елизаветы Петровны в Рождество 1761 года оказалась для заговорщиков неожиданной, и Петр III беспрепятственно стал Императором Всероссийским.

Наследник престола Петр Федорович за долгие годы жизни в России так и не сумел стать русским, патриотом России. Все русское было ему чуждо, все немецкое, особенно прусское, наоборот, было ему ближе и роднее. При этом он не скрывал своих симпатий к прусскому королю Фридриху II, с которым в этот момент вела войну Россия. И как только Петр Федорович стал императором Петром III, он резко изменил политику России, пошел на заключение невыгодного для России мира с Фридрихом. Он намеревался начать войну против Дании – давней обидчицы его родной Голштинии, переодел русскую армию в прусские мундиры, стал насаждать в войсках непривычные для них прусские порядки.

Внешнеполитические симпатии нового императора, его демонстративное пренебрежение русскими обычаями, православной верой, да еще в сочетании с характерной для Петра прямолинейностью, экспансивностью, очень сильно вредили его репутации в глазах общества и гвардии. Между тем, при ином, не таком вызывающем поведении Петра III, он мог бы упрочиться на троне и стать весьма популярным в обществе. Уже первые его указы говорили о понимании Петром насущных проблем страны.

Девятнадцатого февраля 1762 года Петр III издал манифест о секуляризации церковных земель, которые (как и доходы с них) отныне переходили к государству. Для управления этими землями учреждалась Коллегия экономии. При этом значительная часть крепостных церкви становилась свободна от крепостной зависимости. Наконец, третий указ Петра III освободил русских людей от страха стать жертвами доносчиков. Отныне и навсегда запрещалось кричать «Слово и дело!» – магическую формулу публичного объявления доноса, после которой полиция была обязана хватать всех, на кого укажет кричавший «Слово и дело!» доносчик. Закрывалась наводившая страх на поколения русских людей Тайная канцелярия – орган политического сыска. Функции сыска были переданы в Сенат. Однако эти выдающиеся по своим последствиям указы не способствовали упрочению позиций самого Петра III. Люди воспринимали его скорее эмоционально, чем прагматично, видели в нем «тирана», низвергателя «добрых установлений доброй матушки Елизаветы», хотя этот человек не был ни жестоким, ни злым, не пролил ничьей крови, а оказался, в сущности, лишь жертвой неблагоприятных обстоятельств, а также собственной самонадеянности и легкомыслия.

Почти до самого конца своего царствования он был убежден, что пользуется всеобщей поддержкой. Он казался каким-то нелепым, странным, случайным на русском троне человеком. Необузданный и взбалмошный, он, приняв во всем объеме безграничную власть тетушки, не был в состоянии контролировать события, быть политиком, осознавать себя российским самодержцем. Фигура Петра III драматична. Ему не повезло с судьбой, страной. Если бы он остался в Голштинии, то, наверное, прожил бы долгую жизнь и умер бы, оплаканный своими добрыми подданными, как примерный герцог. Но он попал в Россию, и за ним упрочилась репутация ненавистника России, любителя муштры, самодура и глупца. Но все же если каждый человек – хозяин своей судьбы, то Петр распорядился ею бездарно. Нужно согласиться с Екатериной, как-то написавшей, что «у Петра III-го первым врагом был он сам».

Дата добавления: 2015-07-10