Плюсы и минусы психоделической терапии

Некоторые преимущества психоделической терапии практические, а некоторые имеют теоретическую природу. В целом, терапевтические изменения, достигаемые за один психоделический сеанс, гораздо более драматичны и глубоки, чем наблюдаемые в результате одного психолитического сеанса. Определенные аспекты психоделической лечебной техники представляют хорошее ускорение и углубление терапевтического процесса, а также значительное повышение его эффективности и безопасности. Этот подход, похоже, полностью признал важность позитивных переживаний, которые обычно недооцениваются в психолитической терапии; последняя разделяет с психоанализом односторонний акцент на психопатологии и травматическом материале. Явное сосредоточение на позитивном потенциале человеческих существ это важный терапевтический фактор; так, есть акцент на позитивном построении установки и обстановки психоделических сеансов. Внешние обстоятельства глубоко влияют на завершающий период сеанса и, таким образом, на результат психоделического опыта. Открытие критической важности этой стадии это важный вклад психоделических терапевтов в ЛСД процедуру.

Похоже, есть несколько причин большей эффективности и безопасности психоделической терапии. Высокие дозировки и интернализация процесса приводят к большей глубине, интенсивности и спонтанному течению переживания; это приводит к большим всплескам эмоций, но также и к лучшей возможности для позитивного прорыва. Одиночный психоделический сеанс может достичь потрясающих терапевтических результатов, проходя или обходя психодинамические уровни и запуская мощные механизмы трансформации на перинатальном и трансперсональном уровнях. Этому способствует полное теоретическое признание и утверждение трансперсональных реалий. Тщательное позитивное построение обстановки это ещё один важный фактор терапевтических изменений.

В результате благоприятной комбинации вышеперечисленных факторов может быть достигнут хороший терапевтический результат, даже если пациент не сталкивается явно с определенными наиболее трудными и конфликтными областями на психодинамическом уровне; в систематическом психолитическом лечении с ними неизбежно пришлось бы встретиться. В этих обстоятельствах риск ухудшения клинического состояния значительно ниже (даже в случае пациентов с очень серьезными эмоциональными нарушениями), чем после отдельных психолитических сеансов.

Если мы примем во внимание и другие важные преимущества психоделической терапии, в частности, меньшие временные затраты, не такой интенсивный прием препарата и меньшие проблемы переноса, покажется, что психоделическая процедура очевидно превосходит психолитический подход. Потому важно обсудить некоторые из теоретических и практических недостатков психоделической терапии, которые следует принять во внимание при создании интегрированного терапевтического подхода. Важный вопрос, который надо было бы прояснить, это природа изменений, наблюдаемых в психоделической терапии. Главное возражение против этих резких клинических улучшений и личностных трансформаций это то, что они представляют собой скорее лишь временные сдвиги, чем глубокие изменения динамических структур. С этой точки зрения, психолитическая терапия, медленно и терпеливо обрабатывающая различные уровни бессознательных конфликтов, может дать более продолжительные результаты. Не существует сравнительных исследований, которые ответили бы на фундаментальный вопрос, возможны ли глубокие и устойчивые терапевтические изменения без проработки материала раннего детства, воспроизведения исходных травматических отношений в ситуации переноса и подвергания этих анахроничных моделей анализу. Хотя наблюдения из исследований ЛСД явно указывают на то, что существуют важные альтернативы, им придется остаться на уровне клинических впечатлений, пока их систематически не изучат и не подтвердят.

Гораздо более серьезная проблема, с которой психоделической терапии (в её сегодняшнем виде) приходится сталкиваться, это то, что несмотря на попытки позитивного построения ЛСД сеансов невозможно гарантировать, что у всех субъектов будет глубокий трансформирующий опыт. В программе Спринг Грув, где у различных категорий субъектов систематически исследовался терапевтический потенциал психоделической терапии, использующей одиночный сеанс, частота «психоделического пикового переживания» колебалась от 25 до 78 процентов в зависимости от изучаемой категории. Наименьшей она была у невротических пациентов, а наибольшей у наркозависимых; между ними находились специалисты по психическому здоровью, индивиды, умирающие от рака и алкоголики.

Психоделическое пиковое переживание это определенно важный фактор, опосредующий глубокую трансформацию личности; однако этот момент не является conditio sine qua non успешной терапии. Разные степени улучшений наблюдаются у многих пациентов, в своих психоделических сеансах не достигших трансцендентального уровня сознания. К сожалению, кандидатов для продуктивного и успешного психоделического сеанса невозможно заранее выявить с достаточной степенью уверенности ни по какому известному критерию. Пока важные переменные, определяющие исход сеанса, не до конца поняты, психоделическому подходу с его философией «всё или ничего» приходится во многом надеяться на удачу.

Теоретические изъяны психоделической терапии, возможно, более важны, чем её практические недостатки. Этот подход может давать очень существенные терапевтические изменения при минимальном понимании механизмов, лежащих в основе процесса. Материал из психоделических сеансов может дать новые прозрения о некоторых явлениях очень общей природы, таких, как динамика позитивных и негативных систем памяти, существование новых механизмов личностной трансформации, измерений человеческого опыта и человеческого разума, состояния сознания, связанные с умиранием, или мистическая природа Вселенной. Это относительно слабо расширяет наше понимание эффектов ЛСД, картографии человеческого разума, психодинамики психических заболеваний или механизмов терапевтических изменений.

Этот аспект психоделической терапии покажется огромным недостатком тем, кто оценивает вклад этой процедуры в науку по западным стандартам. Но это будет очень ценно для тех, кто ищет альтернативу линейному, рациональному и логическому подходу к познанию. Прозрения, рождающиеся на высокодозовых психоделических сеансах, глобальны, интуитивны и голографичны по природе. Трансцендентальное «Ага!» переживание такого рода не может быть эффективно расчленено западным аналитическим умом или использовано прагматически. Это озарение о самой сути существования. Испытуемый не получает рационального понимания космического процесса, он достигает прямого переживания, теряя собственную отдельную идентичность и буквально становясь этим процессом.

Интуитивные прозрения об универсальной схеме вещей очень похожи на процесс, описанный в Упанишадах, как «Познание Того, познание чего дает знание обо всем». Это не дает полного и всеобъемлющего интеллектуального понимания Вселенной—причинно-следственных связей и прагматического ноу-хау об объектах и явлениях феноменального мира, это трансценденция явлений, пространства, времени и причинности.

Необходимо добавить, что это часто сопровождается убежденностью, что некоторые из вопросов, ранее казавшихся важными или даже срочными, не актуальны в контексте новой системы отсчета. Вместо поиска ответов на определенные вопросы достигается состояние, в котором эти вопросы не существуют или неуместны, или нет необходимости их задавать; и нахождение ответов, и трансценденция вопросов являются решениями проблемы, решениями разного уровня и разных типов.

Тот факт, что определенные вопросы кажутся ЛСД субъектам нерелевантными в контексте мистического сознания, не облегчат фрустрацию научно настроенного исследователя, пытающегося сделать какие-то общие выводы из наблюдений психоделической терапии. Огромная межиндивидуальная изменчивость исключает любые адекватные обобщения, основанные на материалах одиночных сеансов многих разных субъектов. Четкий духовный акцент психоделической терапии, признание ею мистических состояний сознания и допущение того, что покажется поверхностному наблюдателю элементами внушения религиозных идей, определенно делает этот подход менее привлекательным для скептической и критичной профессиональной аудитории. Это будет оставаться так, пока не будет выработана адекватная парадигма, которая позволит ассимилировать эти новые необычные явления в существующую систему психиатрических знаний и общей научной теории.

СНОСКИ

1. Артур Жанов имеет похожий подход к духовным переживаниям, случающихся у некоторых пациентов во время первичной терапии. Его исходный акцент был исключительно на воспоминаниях раннего детства. Позже клинические наблюдения заставили его включить травму рождения, значение которой он поначалу отрицал, в теорию первичной терапии. На данный момент ему всё ещё не хватает искреннего признания ценности трансперсональных переживаний, он называет их «отговоркой от первичной боли». Наиболее серьезная дилемма первичной терапии это то, что она использует инструмент достаточно мощный для обеспечения переживаний, для которых её ограниченная теория не имеет адекватной концептуальной системы.

2. Трансперсональную психологию и мистическое мировоззрение часто и ошибочно называют ненаучными. Это отражает тот факт, что психология и психиатрия (как и общество вообще) всё ещё придерживаются старой модели мира, основанной на Ньютоновском видении Вселенной и Картезианской дихотомией между разумом и материей. В действительности же мистическое мировоззрение поразительно хорошо совмещается с революционными открытиями в современной науке, например, теорией относительности и квантовой физикой. И современная физика, и мистическое мировоззрение нарушают здравый смысл и несовместимы с тем, что можно назвать «прозаическое сознание и мировоззрение», которое не поспевает за ними. Заинтересованный читатель найдет замечательное обсуждение точек соприкосновения современной физики и мистицизма в книге Фритьофа Капры «Дао Физики».

Дата добавления: 2015-07-10