Глава 4. При свете полуденного солнца волосы Джейса вспыхнули, как огонь

При свете полуденного солнца волосы Джейса вспыхнули, как огонь. Я заморгала и потерла глаза. Пока я вылезала из такси, Джейс расплатился с очкастым водителем. За то, чтобы довезти нас до Южного полицейского участка Сент-Сити, парень затребовал пятьдесят кредиток. Мой желудок по-прежнему скручивало от боли. Слава богам — полудемонов тошнит редко.

Меня же до сих пор вообще ни разу не стошнило — редчайшее явление среди псионов. Значительно облегчает проведение широких обобщений. Честно говоря, я их никогда не любила, эти широкие обобщения, зато всегда высказывалась в пользу эффективности.

Джейс выбрался на тротуар и встал рядом со мной; такси взмыло вверх и заняло место в ряду пролетающих авто, напоследок блеснув своим ярко окрашенным днищем. Я глубоко вдохнула вонь, которую в Сент-Сити считали воздухом; кругом — одни мерзкие запахи отмирающих клеток и разложения; мне захотелось поморщиться. Я коротко присвистнула; кольца сияли ровным спокойным светом.

— Ты только посмотри, — сказал Джейс, проведя рукой по волосам.

Затем легонько стукнул посохом по тротуару. Раздался сухой треск, словно столкнулись два шара в одной старинной игре под названием бильярд.

Габриель Спокарелли ждала нас, стоя на ступенях лестницы, ведущей в участок, — невысокая женщина, стройная и изящная, как балерина, с коротко стриженными, блестящими черными волосами, обрамлявшими точеное личико. Вокруг ее темных глаз уже залегли морщинки, а выражение полнейшей сосредоточенности усилилось — если это вообще было возможно. В уголке хорошенького ротика была зажата незажженная сигарета.

«Ого, кажется, у Гейб неприятности». Если бы сигарета была зажжена, тогда другое дело. А так — сигарета просто вставлена в рот, плечи напряжены, аура переливается сине-фиолетовыми огнями... перед вами совершенно несчастная Габриель.

Ее изумруд вспыхнул в знак приветствия. Татуировка на бледной щеке задвигалась. Мой изумруд ответил собрату, и я почувствовала, как загорелась щека, — словно тело пронзил электрический разряд. Мое энергетическое поле сдвинулось, освобождая место электрическому облаку.

Я медленно подошла к Гейб. Внезапно правая рука разболелась. К этой боли я уже привыкла, поэтому не обратила на нее внимания. Гейб молча смотрела на нас с Джейсом; ее аура стала фиолетово-красной, как синяк.

Так. Значит, и в самом деле что-то стряслось.

— Привет, — сказал стоявший позади меня Джейс. — Ты, Спуки, как всегда, дивно хороша. Как там Эдди?

— Здравствуй, Монро.

Гейб слегка наклонила голову — единственный знак приветствия и уважения, которым она наградила Джейса. Ни она, ни Эдди так и не простили ему предательской связи с демоном, убившим Дорин и едва не убившим меня. Впрочем, оба старались делать вид, будто ничего не произошло — из-за меня, конечно. Шесть месяцев назад я устроила маленькое собрание, на котором мы постановили, что никто никого не собирался убивать, поэтому вопрос можно считать закрытым. Джейс не мог знать, что глава компании «Моб», из которой он сбежал, был на самом деле демоном по имени Вардималь, поэтому винить его не в чем. Все с этим согласились, тем более что обстоятельства тогда действительно сложились самые экстраординарные.

Точнее, с этим согласились Гейб и я. Эдди что-то проворчал и вышел из комнаты, пообещав Джейсу, что убьет его. Мы разошлись совершенно счастливые, но, когда мы с Джейсом встретили Гейб в ресторанчике Фа Чоя, я поняла: все не так просто.

Она отводила глаза от Джейса, словно ей было больно на него смотреть.

— Эдди передает тебе привет. Я вижу, у вас все отлично.

Я пожала плечами.

— Да что нам сделается?

Солнечный свет больно бил по глазам. Единственный недостаток острого демонского зрения — яркие огни слепят глаза.

— Выкладывай, что случилось? Полагаю, ты вызвала нас не для того, чтобы поболтать?

— Да пошла ты!

Гейб вырвала изо рта сигарету и швырнула ее в мусорный бак; может быть, она это сделала ради внешнего эффекта, а может быть, просто забыла, что не успела ее закурить. Ничего не скажешь, величественный жест; я невольно улыбнулась.

— Ладно, рассказывай.

Мы поднялись по ступеням, и Гейб повела нас в участок. Под ногами зашуршал старый голубой линолеум. Под потолком тихо гудели лампы дневного света — у полиции не было средств на хорошее освещение рабочих мест нормалов, и я содрогнулась, представив себе, как это ужасно — день за днем работать при таком безликом мертвящем свете. Я шла, уставившись на ровную, как струна, спину Гейб, и чувствовала огромное желание схватиться за нож или положить палец на спусковой крючок пистолета. Как-то не похоже это на Гейб — грубить. А уж звонить мне и просить срочно приехать — и вовсе невероятно. Обычно мы с ней встречались раз в неделю, когда я была свободна от погонь за плохими мальчиками, и мирно обедали, старательно избегая упоминаний о Нуэво-Рио или демонах. Мы рассказывали друг другу разные истории из своей практики, обменивались шутками и подначивали друг друга, оставаясь при этом чужими, словно между нами пролегла черта, которую нельзя перешагивать, — правильное решение, но от него хотелось скрипеть зубами. Но я не жаловалась. Все это произошло из-за меня.

Вернее, из-за того, кем я стала.

Спину слегка покалывало; волосы на затылке щекотали шею, во рту появился медный привкус демонского адреналина. Я кожей, внутренним чутьем ощущала: сейчас что-то произойдет, я почти физически чувствовала обжигающий аромат своей судьбы, словно кто-то влил мне в рот крепкого ликера.

Нам предстоит охота.

Отдел, которым руководила наша Спук, находился на третьем этаже. Теперь псионы не сидели в подземелье, закованные в цепи, как в прежние времена, нет, теперь помогающие правосудию парапсихологи имели офисы, высокие зарплаты и отличное оборудование. На заваленных бумагами столах стояли компьютеры и настольные лампы. Я увидела, как один шаман с витым посохом из железного дерева спокойно снял сапоги и, поставив их на свой письменный стол, откинулся в кресле; его аура испускала красно-оранжевое свечение. Три церемониала сгрудились возле автомата с питьевой водой и что-то весело обсуждали. Все трое были вооружены плазменниками и были одеты в длинные пальто из синтетической шерсти, у всех троих на щеке была татуировка — знак аккредитованного псиона. Воздух звенел от присутствия энергии; мои кольца заискрились. Люди провожали меня взглядами.

Они не были тупоголовыми придурками, как нормалы. Даже не зная, кто я, они прекрасно видели мою ауру, в которой, словно черные бриллианты, вспыхивали четко очерченные языки демонического пламени.

Полудемоница. Уникальное явление, даже для мира псионов. Сомнительная слава.

Мы вошли в крошечный кабинетик Гейб, где она сразу плюхнулась на свой особый мягкий стул, результат последних разработок в области биотехнологии. После этого Гейб указала на два складных стула по другую сторону стола. «Бросайте свои кости туда». Ее губы крепко сжались. Серьезное выражение ничуть не портило ее милого личика; чтобы сделать Гейб безобразной, потребовалась бы масса усилий.

— Хочешь кофе?

Я покачала головой.

— А ты, Джейс?

— Чанго, я хочу пива! — сказал Джейс, прислоняя к стене свой дубовый посох; привязанные к его верхушке косточки застучали. — Кофе не надо, спасибо. Так что у тебя случилось, Спуки?

— Мне поручили одно дело. — Гейб говорила тихо и яростно. — И мне нужна твоя помощь, Дэнни.

Теперь я была не просто слегка встревожена. Я почувствовала настоящую тревогу.

— В чем?

Что с ней происходит? Гейб никогда раньше не скрытничала.

Она протянула мне папку. Ее стол был завален кипами бумаги; оставшееся место занимал компьютер и небольшая деревянная коробка, в которой, скорее всего, хранилась запасная колода карт Таро (Гейб была отличной гадалкой), потом я увидела еще одну деревянную коробку и две пыльные непочатые бутылки бренди.

— Взгляни.

Вздохнув, я раскрыла папку.

— Ты просто мастер по части тайн.

Мурашки по телу у меня не побежали — этот рефлекс почему-то исчез, однако покалывание в спине сохранилось; так мне покалывало спину в те времена, когда я была человеком. Все бы ничего, если бы это не было так противно — чувствовать, как под кожей что-то шевелится, словно у тебя появилась невидимая конечность, которая к тому же еще и болит.

Лазерные фотографии с места убийства. Разумеется, ведь Гейб некромантка.

На первом снимке — какой-то мужчина. Во всяком случае, так мне показалось при ближайшем рассмотрении. «О Анубис», — прошептала я, когда различила смутные очертания человеческого тела. И самым кошмарным оказались здесь не вывернутые на землю внутренности и лужи крови, а отброшенная в сторону оторванная рука, совершенно целая человеческая рука со скрюченными пальцами. На фотографии были хорошо видны торчащие из нее обрывки мяса и ярко-белая кость.

«О боги, жуть какая».

— О боги, когда это произошло?

— Четыре месяца назад. Смотри дальше.

Под Джейсом скрипнул стул. Мой напарник уже все понял. Когда немного очухаюсь, отдам папку ему.

Я пробежала глазами отчет коронера, затем отчет парапсихолога, затем отчет следователя; все тщательно отпечатаны на лазерной пишущей машинке. Ничего существенного, ничего, что привлекло бы к себе внимание, одни кошмарные фотоснимки. Я взглянула на Гейб.

— И что все это значит?

Вместо ответа она протянула мне еще одну папку. У меня екнуло сердце; передав первую папку Джейсу, я взяла вторую. Глаза Гейб ничего не выражали.

— Это случилось примерно восемь недель назад.

При виде фотографий Джейс присвистнул:

— Проклятье!

В устах Джейса Монро, который повидал всякого, это прозвучало почти как похвала. Я раскрыла вторую папку.

— Черт!

В моем голосе чувствовалось отвращение и еще что-то — страх, наверное. От возникшего в воздухе напряжения бумаги на столе Гейб слегка шевельнулись.

Здесь все было еще страшнее. На цементном полу лежало то, что когда-то было телом человека.

— Взгляни в угол, за телом.

Гейб говорила тихо, словно боялась потревожить мертвеца.

Я пригляделась. В самом углу снимка смутно проступали размытые края начертанного мелом знака. Я взяла другую фотографию — здесь фотограф отступил немного подальше, и знак был виден лучше. Двойной круг, в центр которого вписана руническая вязь. Даже на снимке этот зловещий знак излучал черную, страшную силу. Таких я раньше не видела.

«Это не из Девяти Канонов», — подумала я, и под кожей опять что-то зашевелилось.

Моим вторым призванием было гадание на рунах; я знала все существующие руны и правила гадания. Большинство псионов отлично знают Каноны, поскольку гадание на рунах практиковалось задолго до времен Пробуждения, когда сила псионов и колдунов была значительно мощнее обычных человеческих способностей. Старинная, не раз проверенная руна — отличный инструмент, когда нужно быстро привести в действие какое-нибудь страшное заклятие. Не говоря уже о Главных заклятиях, требующих идеально исполненного начертания, определения, наименования и подбора рун.

Левое плечо заныло, и я потерла его правой рукой. Знак демона онемел, словно от холода.

— Похоже на работу какого-нибудь церемониала, этот двойной круг и руны. — Я всмотрелась в снимок. В углу валялась какая-то смятая куча. — А это что? Неужели...

«Нет. Не надо, не говори мне, что это».

— Этот подонок содрал с нее кожу.

Гейб бросила мне еще одну папку. Я оттолкнула ее.

«Меня не стошнит, — приказала я себе. — Нет, я не стану блевать, я это ненавижу».

Какое счастье, что за тридцать лет я научилась слушаться собственных приказов. Быстро просмотрев остальные фотографии, я протянула вторую папку Джейсу. Затем взяла третью.

— А это случилось прошлой ночью, — мрачно сказала Гейб. — Держись, Дэнни.

Я открыла папку и почувствовала, как от лица отхлынула кровь.

Гейб молча наблюдала за мной. От напряжения с ее стола маленьким облачком поднялась и поплыла по комнате пыль. Теперь от Гейб исходил острый запах энергии, смешанный с запахом перца и мускуса. Не такой уж скверный аромат, во всяком случае, приятнее, чем вонь от обычных людей. Может быть, стоит сменить работу и стать Экспертом, чтобы не потерять приобретенных способностей? Ведь теперь я, в отличие от обычных людей, умею по запаху определять присутствие энергии и наличие парапсихологического таланта. А что, неплохая мысль. Адреналина у меня меньше не станет, зато можно будет отвлекаться от мыслей. Заявление о приеме на работу так и лежит дома, на принтере, еще не дописанное.

«Не может быть». Я взглянула на отчет коронера. Черным по белому — имя жертвы, расчлененной и по кускам разложенной в центре круга, причем все по отдельности — мясо, кости, внутренности. И что самое ужасное — все это совершено над псионом. Ибо, несмотря на абсолютно изуродованное тело, лицо человека осталось нетронутым. Я смогла ее узнать. Кристабель Муркок. Некромантка. Как и я.

Дата добавления: 2015-07-10