Глава одиннадцатая

С тех пор прошло много лет. Старый хряк Наполеон пережил всех своих

ровесников, но все-таки умер. Незадолго до смерти он совсем выжил из ума:

приказывал псам рвать друг друга без всякого на то разумного повода, пожирал

отбивные из тушек зарезанных поросят, заедал неразбавленный виски сырым

мясом казненных псов, месяцами прятался от всех в дальнем флигеле, вновь

запретил прямохождение как явное нарушение принципов Зверизма. Когда его

тушу, уже изъеденную червями, нашли в дальнем флигеле, среди животных

пронесся слух, что это молодые свиньи, не желая идти на отбивные, подсыпали

ему какой-то гадости в виски.

После смерти Наполеона свиньи несколько недель боролись за власть над

фермой, натравливая друг на друга псов. На гумне чуть ли не каждое утро

перед помостом находили новую тушку с кровавыми следами клыков на горле, а

свиньи говорили, что это очередной умерший своей смертью враг зверей,

который по заданию Человечества спаивал Наполеона все последние годы его

жизни.

Наконец все как-то утряслось. Верховной властью на ферме было объявлено

Свинское Бюро (Свинбюро) во главе со свиноводом - серым хряком средних лет

по имени Плешка. Всю близкую родню Плешки Наполеон в свое время пустил на

котлеты, но самого Плешку любил за веселый нрав, и потому его очередь пойти

на котлеты все время отодвигал.

После ознакомления с архивами фермы свиновод Плешка объявил всем

животным, что герой Восстания конь-тяжеловоз Боксер отнюдь не умер - как

гласила прежняя официальная версия - в своем стойле от старости, твердя

знаменитый афоризм "Наполеон всегда прав". Оказывается, по приказу Наполеона

старый Боксер был продан на живодерню двуногим, где его жестоко убили,

выварили его кости на клей, а мясо пустили на консервы для собак. Точно так

же, оказывается, погибли и многие другие достойные животные - герои

Восстания и строительства Мельницы. Это злой советник Наполеона кабан Визгун

облыжно объявил их агентами двуногих и несправедливо казнил.

Свиновод Плешка заявил, что необходимо восстановить чистоту принципов

Зверизма. Главная заповедь, которую выдвинул легендарный хряк Майор и

которую почему-то забыли при Наполеоне, звучит так: "Зверь да не съест

другого зверя". Слова эти были торжественно обновлены на внешней стене

гумна. Кроме того, Плешка говорил, что в очень близком будущем он

восстановит также заповедь "Все звери равны". Для введения этой заповеди в

действие нужно только, чтобы все животные достигли полного свинства, а

именно: научились хорошо читать и писать, а также заниматься руководящей и

направляющей деятельностью.

Что касается прямохождения, то к этому вопросу Плешка подошел

диалектически. Всем, кто ведет деловые переговоры с представителями

Человечества, ходить на двух ногах теперь не только не возбранялось, но и

прямо предписывалось. По этой причине некоторые гуси, как наиболее способные

к прямохождению, были введены в состав свинского комитета внешних сношений

(а потом постепенно вошли и в некоторые другие свинские комитеты -

свинкомы). Для остальных животных прямохождение не то чтобы запрещалось, но

как-то не приветствовалось. Молодые подсвинки любили прогуляться по ферме на

задних ножках, особенно если поблизости не было видно псов: псы этой моды не

одобряли.

Сам Плешка, выпив бокала три виски и пообщавшись с гусями, тоже любил

иногда побродить на задних ножках, но с годами ему это давалось все труднее

и труднее. Поэтому мода ходить на задних лапах становилась для любителей все

более опасной. Псы могли за это очень больно покусать.

Но еще более опасной стала другая ересь, которую подхватили некоторые

животные, побывавшие по служебным делам на соседних фермах. Они стали

говорить о возможности "свинства с человеческим лицом" и даже пытались

перетянуть на свою сторону Плешку. Плешка сначала их просто не понял, а

когда понял, рассвирепел. Он велел псам у всякой свиньи, замеченной в том,

что у нее человеческое лицо, отрывать хвост по самый копчик. Так оно и

делалось, причем псы исполняли приказ по своему разумению: отрывали хвосты

не только свиньям, но и овцам, гусям и курам, и не только за человеческое

лицо, но и за прямохождение, и не только по самый копчик, а иногда и по

самую голову. Плешка такое расширительное толкование своих приказаний не

одобрял и иногда устраивал псам выволочку.

За это псы очень не любили Плешку. Кончилось это тем, что они

сговорились со свиньями и выгнали Плешку из Свинбюро. Новым свиноводом

свиньи избрали хряка Брешку.

В подвале дома фермера Джонса свиновод Брешка обнаружил большую

цистерну с мазутом, которую, видимо, еще отец Джонса закопал про запас.

Брешка провел деловые переговоры с двуногим фермером Фредериком и, отдав ему

все снесенные за год куриные яйца и все запасы овечьей шерсти, получил

взамен большую трубу. Через эту трубу мазут стали перекачивать на фермы

Фредерика и других двуногих. Взамен двуногие поставляли виски, комбикорм и

солому. Через пару лет сначала свиньям, а потом и всем остальным животным

были увеличены кормовые пайки.

Из-за покупки трубы и контактов с двуногими по поводу получения от них

натуральной оплаты поставок мазута на ферме усилилось вредное влияние

двуногих. Теория "свинства с человеческим лицом" получила, как ни старались

псы, широкое распространение. Особенными приверженцами "свинства с

человеческим лицом" стали гуси. Они часто давали понять, что считают

прямохождение неотъемлемым правом наиболее умных и горластых животных, и

договаривались до абсурдных утверждений, что не только свиньи, но также и

гуси, а может быть, даже и все звери - "равнее других зверей". Некоторые из

гусей, пользуясь леностью псов, уходили за Изгородь, а потом шипели и

гоготали из-под Изгороди, сманивая овец и кур в рабство к двуногим.

Поговаривали, что за это фермер Пилькингтон хорошо их кормил.

Некоторые особо наглые гуси даже стали утверждать, что прямохождение и

человечность - это то, к чему должны стремиться все звери. За эту ересь

легавые псы сажали таких гусей в подвал на перевоспитание, а то и просто

рвали на части.

Следуя дурному примеру гусей, шипеть и гоготать (когда не слышат псы)

стали на ферме и другие животные - овцы, коровы, лошади, некоторые свиньи и

даже куры.

Чтобы досадить Пилькингтону и вообще двуногим, свиновод Брешка отправил

стаю голубей к животным соседнего старого и очень запущенного поместья

"Южное" с заданием организовать бунт зверей против тамошнего двуногого

хозяина. Бунт удался, а хозяина поместья "Южное" тамошние свиньи и псы

заперли в подвале и уморили голодом.

Отряд псов, отправленный на помощь животным "Южного", обнаружил, что

поголовье свиней там очень невелико, а овец, тягловых лошадей и кур вовсе не

имеется. Четвероногое население поместья "Южное" составлял в основном

полудикий рогатый и очень агрессивный скот, совсем не похожий на обычных

козлов, баранов и буйволов. Они не хотели признавать над собой власть

свиней, а когда увидели чужих свиней и псов, совсем озверели и били их

рогами и копытами насмерть при каждой случайной встрече. В результате, чтобы

сохранить контроль хотя бы над центральной усадьбой поместья "Южное", все

время приходилось отправлять туда все больше советников-свиней и новые

отряды псов, лошадей и овец.

От огорчения и старости свиновод Брешка умер.

После него Зверской Фермой сначала целый год правил старый клыкастый

пес Андрон. У свиновода Андрона были плохие почки, испорченные многолетним

употреблением всякой дряни на службе у Брешки. Пес Андрон не только

ужесточил наказания за гоготание и шипение, но запретил также блеянье и

кряканье. Он пытался посягнуть также и на хрюканье, но тут умер - то ли сам,

то ли его уморили свиньи. За ним к власти пришел старый хряк Черныш, брат

покойного свиновода Брешки, но тоже скоро умер. Наконец свиньи избрали

свиноводом молодого пятнистого кабана Мишку, известного своей любовью к

прямохождению.

Свиновод Мишка начал с того, что восстановил утраченную заповедь:

"Зверь да не пьет", написав ее на стене амбара очень крупными буквами выше

плешкиной заповеди "Зверь да не съест другого зверя". Вскоре выяснилось, что

он издавна был не только любителем ходить на задних ножках, но и тайным

сторонником теории "свинства с человеческим лицом".

Свиновод Мишка отозвал псов фермы из поместья "Южное". Он запретил псам

кусаться, а гусям разрешил сначала хрюкать, а потом - шипеть и гоготать -

причем везде и всюду, даже в свинкомах. За это гуси полюбили кабана Мишку.

Не спрашивая разрешения, остальные животные тоже стали везде хрюкать, шипеть

и гоготать. Пресечь их в этом, не кусая, псы не имели никакой возможности.

Некоторые гуси, без спросу начитавшись найденных на помойках винных

этикеток, стали утверждать, что изгнанный Наполеоном кабан Снежок был героем

Восстания, а вовсе не предателем и агентом двуногих. Другие гуси

провозгласили своим идеалом замученного по приказу Наполеона коня-тяжеловоза

Боксера и требовали установить памятник Боксеру у центрального гумна.

На внешней стене гумна по ночам кто-то стал писать никем не

утвержденные заповеди: "Да здравствует Боксер!", "Снежок - герой

Восстания!", "Вся власть гусям!", "Лошади равнее свиней!" и даже "Все свиньи

- козлы!".

Напрасно псы каждый день замазывали эти неутвержденные заповеди - на

следующее утро они появлялись снова. Псы изловили автора надписи "Все свиньи

- козлы!" - толстую гусыню Калерию, но кабан Мишка не разрешил псам загрызть

ее. С тех пор гусыня Калерия стала, дразня псов, ходить по всей ферме с

плакатами "А я знаю, кто козел!" и "Свиновод Мишка - пятнистая свинья".

Увидев Калерию с плакатом, псы окружали ее и яростно лаяли, но не

кусали. Калерия в ответ громко шипела, гоготала и даже норовила ущипнуть

кого-нибудь из слишком близко подошедших псов. Такие спектакли она стала

устраивать у центрального гумна каждое воскресенье. Посмотреть на бои псов с

гусыней Калерией иногда собиралась половина фермы, для многих животных это

стало главным развлечением в их скучной жизни, заменой запрещенного

алкоголя.

Старые кабаны и псы поняли, что сделали ошибку, допустив Мишку к

власти, и стали думать, как бы выгнать его из Свинбюро. Но однажды ночью

свиновод Мишка сам восстановил на стене амбара заповедь "Все звери равны"

(он написал ее чуть ниже заповеди "Зверь да не пьет", но такими же крупными

буквами) и велел провести во всех частях фермы выборы в Животные Советы. В

основном в Живсоветы были избраны молодые свиньи, гуси, утки и овцы.

Председателем главного Живсовета Мишка назначил самого себя, а во главе

почти всех других Живсоветов также встали кабаны из тех, кто помоложе. Так

как за членство в Живсоветах полагалось увеличенная кормовая пайка, а

работать живсоветчиков никто не заставлял, то большинству животным это очень

нравилось.

Все было бы хорошо, если бы не всеобщее недовольство Мишкой из-за

строгого насаждения заповеди "Зверь да не пьет". На поиски исчезнувших

куда-то виски и пива животные тратили все свое время и почти не работали.

Из-за этого пришлось сильно уменьшить кормовые пайки, что, конечно, усилило

недовольство. Возглавил недовольных бывший член Свинского Бюро кабан Борька.

Кабан Борька сначала поддерживал все начинания кабана Мишки, но по

своей натуре просто не мог исполнять заповедь "Зверь да не пьет". Мало того,

выпив, он не лежал себе мирно на соломе, как другие, а шатался по ферме,

колобродил и ссорился с другими кабанами. За такое поведение свиновод Мишка

выгнал его из Свинбюро. После этого кабан Борька быстро научился шипеть,

гоготать, блеять и даже кое-как ходить на задних ножках. Он подружился с

гусями и объявил себя отцом и защитником овец. Гуси и примкнувшие к ним утки

совсем разочаровались в Мишке и стаями бегали за Борькой, который ходил

теперь по ферме без охраны из псов. Овцы выбрали Борьку сразу во все

Животные Советы. Многие молодые свиньи стали критиковать свиновода Мишку за

плохое прямохождение и объявили себя сторонниками платформы кабана Борьки.

Чтобы отличаться от кабанов и быть ближе к другим животным, свиновод

Мишка велел именовать себя животноводом. То же самое сделал и кабан Борька.

Так как бывший кабан Борька не был за это наказан, многие другие кабаны тоже

объявили себя животноводами.

Еще при Наполеоне для расплодившихся свиней были выстроены малые

свинарники в разных концах фермы, а проживавшим в них свиньям были отданы

под надзор окрестные огороды, пастбища, овчарни и курятники - вместе с

овцами, козами, коровами, курами и другими животными. Отношения между

некоторыми кабанами всегда были не слишком хорошими, но Свинбюро и псы не

позволяли им затевать публичные драки. Теперь же два хряка-животновода,

подравшись из-за спорного огорода, стали ежедневно подрывать друг другу

стенки свинарников. Они науськивали друг на друга гусей, создали себе партии

сторонников среди овец и, наконец, стали посылать на пастбища и курятники

друг друга своры псов и прирученных крыс. Псы и крысы до смерти покусали

многих кур и овец.

Подученные людьми и гусями-отщепенцами из-за Изгороди, три небольшие

свинарника, построенные у самых ворот Фермы, вообще заявили, что они вместе

с прилегающими огородами и курятниками переходят в Человечество. Некоторые

тамошние овцы пытались против этого блеять, за что перешедшие в Человечество

и вставшие на ноги бывшие кабаны объявили их грязными свиньями и последышами

Наполеона.

Поддавшись шипенью гусей-отщепенцев из-за Изгороди, Живсоветы тоже

стали поговаривать о переходе в Человечество и открыто игнорировать Свинбюро

и животновода Мишку. Свиньи фермы перессорились между собой и поделились на

две партии: "кабаны прямоходящие" и "кабаны четвероногие". Животновод Мишка

не знал, что с ними делать и в целях примирения сам то вставал на четыре

ноги, то опять демонстративно разгуливал по ферме на двух.

Некоторые особо умные гуси придумали теорию "просвещенного

скотоводства". Согласно этой теории, успешный переход в Человечество должен

возглавить какой-нибудь бывший кабан - авторитетный, высокого происхождения

и хорошо образованный. Этот бывший кабан должен объявить себя просвещенным

скотоводом, распустить все Животные Советы, взять всю полноту власти в свои

руки и строго запретить выборы и хождение бывших зверей на четвереньках.

Когда все привыкнут к прямохождению, можно будет снова разрешить выборы -

такие, как у людей. Все это они называли "авторитетной гуманизацией".

Некоторые гуси считали, что просвещенным скотоводом ("авторитетным

гуманизатором") должен стать бывший кабан Мишка, другие - что бывший кабан

Борька, а третьи - что кто-нибудь из псов.

Политическое брожение проникло и в ряды псов. Возникло движение

псов-реставраторов, выдвинувшее идею восстановления исторической

преемственности путем назначения животноводом вместо Мишки кого-нибудь из

потомков хряка Наполеона. От движения псов-реставраторов вскоре откололась

партия псов-младореставраторов, которая выступила за возвращение к власти

свиноводческой династии фермера Джонса. Дальних родственников Джонса из-за

Изгороди псы-младореставраторы не признавали, и утверждали, что прямых

потомков фермера следует искать на ферме - среди псов и кабанов старинных

пород.

Среди псов-младореставраторов получила широкое распространение теория,

сформулированная маленьким толстым бульдогом Димсоном. Согласно бульдогу

Димсону, в уменьшении кормовой пайки на ферме виноваты овцы каракульской

породы. При фермере Джонсе их численность регулировалась естественным

образом (из шкурок ягнят этой породы делались шапки на продажу другим

двуногим), а после Джонса эти овцы расплодились и, по мнению бульдога

Димсона, объедали всех остальных животных.

Всего этого идейного разброда уже никак не могли вынести старые кабаны

из Свинского Бюро. Они создали Чрезвычайный Свинский Комитет (ЧСК), в состав

которого вошло несколько самых мудрых кабанов, а также пара самых старых

псов. ЧСК объявил кабана Мишку заболевшим дурной человеческой болезнью,

запретил всем громко шипеть и гоготать и намекнул, что собирается запретить

прямохождение - как источник всех беспорядков. ЧСК пригрозил разогнать все

Живсоветы, особенно те, которые норовят перейти в Человечество. Больше всех

этого испугались гуси и утки, но и молодым кабанам планы старых не

понравились.

Бывший кабан Борька возглавил борьбу гусей, уток и младокабанов против

Чрезвычайного Свинкома. Тут-то и выяснился тщательно скрываемый факт, что у

старых псов давно повыпадали зубы и кусаться они не могут. Молодые же псы,

как оказалось, были сами не прочь позаседать в Живсоветах, получать

повышенные пайки, и даже были готовы ради этого шипеть, гоготать и ходить

перед животноводом Борькой на задних лапах. В борьбе против Чрезвычайного

Свинкома особенно отличился бесхвостый пес Решка (потерявший свой хвост еще

при Брешке, в боях за поместье "Южное"), а также вожак Главного Животного

Совета злобный и горластый черный кот Хасан.

Дата добавления: 2015-07-10