Я всё могу!»: возраст от восьми до двенадцати

Помню, в девять лет я ходила по забору,

окружающему парк, и думала,

как хорошо, когда тебе девять лет,

я бы даже не отказалась, чтобы мне

всегда было девять лет.

Я познавала мир... Помню, у меня

было постоянное ощущение радости,

уверенности в том, что я самостоятельно

полажу с миром... Я чувствовала себя

спокойно и была довольна собой. У меня было ощущение, что я смогу

кое-чего добиться в этом мире, даже если буду одна. У меня есть способ поладить с ним. И я сумею сделать это.

Меджин, около двадцати пяти лет, Эмили Хэнкок «Девчонка внутри»

Девочка в возрасте между восемью годами и двенадцатью постепенно выходит из своего сонного мирка, сосредоточен­ного на семье, в мир захватывающих приключений, которые ждут её за воротами сада, когда-то определявшего её гори­зонт. Перед ней открываются безграничные возможности. Подобно маленькому жеребёнку, она вдруг обнаруживает силу и неутомимость своих длинных ног. Она скачет туда и сюда, вдоль и поперёк, радуясь каждому новому лужку. Известная писательница Энни Диллар пишет об этом периоде детства: «В десять лет дети вдруг просыпаются и обнаруживают, где они... Их пробуждение напоминает пробуждение лунатиков — вдруг они открывают в себе... сотни умений и навыков. Они знают соседей, они умеют читать и писать по-английски, они на ты с общеизвестными таинствами, и они чувствуют себя как люди, только что сошедшие с корабля и старающиеся крепко стоять на ногах, они как будто выплыли из небытия, чтобы поселиться в жутко знакомой жизни, которая давным-давно идёт своим ходом».

Задачи возрастного этапа развития

Развитие ребёнка можно уподобить росту дерева: заро­дившееся семечко постепенно слой за слоем обрастает всё более сложными поступками и способностями. До семи лет у девочки растут в основном конечности и развивается воля: становятся больше крупные мускулы рук и ног, она учится оказывать влияние на окружающие её предметы и людей. Она растёт, подражая действиям и поступкам, которые ви­дит, ощущая себя естественной частью всего окружающего.

В годы между восемью и двенадцатью фокус развития дочери смещается.к тому, что педагог Вальдорфской школы-Рахима Бальдвин называет ритмической системой, — нала­живаются ритм дыхания и биения сердца. С работой сердца и легких связано эмоциональное состояние, поэтому именно в эти годы расцветают чувства. В разделе, посвященном внут­ренней системе управления, чуть дальше в этой главе, мы поговорим о том, что должны делать родители, чтобы в эти годы помочь развитию души дочери.

Окружающие предметы больше не открывают девочке сво­их тайн, потому что девятилетняя девочка смотрит на них со стороны. Впервые она относится к окружающему её миру как к чему-то отдельному от неё самой, тогда как раньше для неё было невыносимо чувствовать себя в стороне от мира или в уединении. В ней пробуждается ощущение хозяйки корабля, на котором она может плыть ifo морям и просторам. Все, что впереди, волнует её, и именно в эти годы девочка впервые ощущает прикосновение своей судьбы. Психотера­певт и писательница доктор философии Эмили Хэнкок опи­сывает девочку в этом возрасте как «ребёнка, который владе­ет собой и является пробным камнем женской сущности». Крохотные семена упали на благодатную почву, если, прора­стая, расцветут способностями и талантами, которые позволят нашей дочери, когда она станет взрослой, послужить на благо миру, либо воспитывая своих детей, либо на обществен­ном поприще, либо поднимаясь вверх по служебной лестнице. Девочки в этом возрасте с радостью впитывают в себя лю­бые проявления жизни, и в них уже просматриваются задат­ки будущих компетентных женщин, какими они скоро станут. Раннее детство дочери, когда маленькая девочка была бе­зусловно привязана к своим родителям и безоговорочно ве­рила в их высшую мудрость и авторитет, теперь может пока­заться родителям золотым времечком. И вполне вероятно, нас порой потрясает, что десятилетняя дочка уже не ве­рит в нашу непогрешимость и начинает подвергать сомне­нию наши идеалы и ценность нашего мнения.

Я помню, как весело было учить малышей, потому что они с радостью ожидали каждого урока и пока ещё верили в то, о чем им рассказывал учитель. Совсем не

так с детьми в третьем классе, когда они все вдруг становятся скептиками и готовы критиковать всё подряд, ставя под сомне­ние любой ответ учителя и даже проверяя, знаю ли я вообще то, о чём говорю!

Это время Больших Вопросов, и, если у нас не хватает терпения выслушать дочь и отнестись к её размышлениям с тем уважением, которого они заслуживают, в ее душу закра­дывается цинизм.

У меня возникают такие вопросы, на которые ник­то никогда не знает ответа. Хотите их послу­шать? Зачем был создан мир? Зачем мы здесь? Почему Богу взбрело в голову делать нас? А от­куда взялся Бог? Вот!

Мэрили, восьми с половиной лет

Девочку в возрасте между восемью и двенадцатью инте­ресует существование сил добра и зла. Она намеренно спра­шивает нас о том, откуда берётся зло и почему оно имеет право на существование в мире. Если нам удалось уберечь дочь от визуального знакомства с насилием по телевизору и в компьютерных играх, то она сможет осмыслить зло в пре­делах своего понимания и, будем надеяться, в тех рамках, в каких она в состоянии с ним справиться, в кругу людей и событий, с которыми она сталкивается в школе. Эти раз­мышления и переживания вносят свой вклад в нормальное нравственное развитие девочки, которое, по данным широко го исследования, проведённого гарвардским психологом доктором философии Кэрол Джиллигэн, обязательно включает в себя элемент заботы; девочку всегда волнует не просто, что справедливо и честно, а что нет, но какое влияние оказывают её слова и действия на окружающих людей.

Девочки в этом возрасте лучше начинают понимать причинно-следственные связи и то, какую роль они сами играют ) в конкретных событиях. Они могут представить себе, как действия отразятся на чувствах других людей и что при этом; изменится в ситуации, тогда как до достижения возраста, в котором формируется, по словам теоретика детского разви­тия Жана Пиаже, «конкретно-операциональное мышление», они не могут удержать в сознании эту сложную цепочку.

Мама, если я приготовлю ужин на этой неделе два раза вместо одного, можно я пойду в четверг к бабушке? Тётя Дженни приведёт туда Сару. Это всего на два дня раньше, и если я на этой неделе приготовлю лишний ужин, это будет как бы за тот раз, что я пропущу на следующей неделе. Можно?

Джэнел, одиннадцати лет

В этом возрасте, девочки мыслят то разумно, как взрос­лые, что видно по словам Джэнел, то вдруг теряют всякую способность к разумному общению. Только что дочь каза­лась достаточно взрослой, как будто минули годы, и тут же удивляет нас тем, что ей нужна наша помощь в чём-то, что она давным-давно умеет делать сама.

Помню свою дочь в одиннадцать лет — она была очень самоуверенной. Меня поражала ясность её взглядов на все важные проблемы. Бывало, мы подолгу беседовали с ней о том, что она думает и чувствует, и беседы наши не были поверхностны. А то вдруг ей требовалась помощь, чтобы открыть мыльницу. Я никак не могла этого понять.

Восьми—двенадцатилетняя девочка оставляет далеко по­зади себя безопасный мир подражания, игры воображения и связь со всем и вся. Она обращает свой взор к волнующему миру, скрывающемуся за воротами сада, этот мир манит её новыми приключениями, Большими Вопросами и незнако­мым чувством одиночества. Хотя её влекут трудности, она пока ещё немного напугана и ошеломлена. Этим и объясня­ются, её резкие колебания от взрослости к детству, так ха­рактерные для неё в этот период. Наше терпение и понима­ние стоящих перед дочерью проблем станет для неё пробным камешком и надёжным убежищем, куда она всегда сможет вернуться, если жажда исследований и подвигов заведёт её слишком далеко от самой себя. Когда девочка просит о помо­щи в чём-то, что нам кажется несложным для неё делом, она просит нас любить её, показать свою веру в появившуюся у неё способность самой выбирать маршрут своего путеше­ствия по жизни.

Система отношений девочки в этом возрасте становится сложнее, а сами отношения глубже; важное значение прида­ётся дружеским связям, особенно с девочками своего воз­раста. Отрицательные аспекты женской натуры могут про­являться в «парности» дружбы, когда «лучшие подруги» с враждебностью отвергают третью, ощущающую себя поки­нутой и несчастной.

Моё сердце каждый раз рвётся на части, когда дочка возвращается домой плача, потому что луч­шая подруга решила её оставить ради дружбы, с кем-то другим. Если через несколько дней я спра­шиваю дочь об этом, она отвечает: «А, я её боль­ше тоже не люблю. Мы теперь лучшие подруги с Джейн». Три дня спустя всё опять может пере­мениться. Я никогда не могу за этим уследить, но всегда остро чувствую её боль от сознания соб­ственной отверженности.

Таня, мать двенадцатилетней Марты

Потребности

Согласие между родителями может принести боль­шую пользу. Когда девочка этого возраста колеблется между новым чувством независимости и хорошо знакомым безопас­ным положением, которое осталось в прошлом, она бывает внутренне неуравновешенна. Герман Кепке, известный вальдорфский педагог из Швейцарии и писатель, в своей книге «Встреча с самим собой» подчёркивает: «Недостаток урав­новешенности в ребёнке может быть компенсирован тем согласием, которое царит в отношениях между матерью и отцом. Дети воспринимают это как дар судьбы, а в поворот­ные моменты своей жизни — особенно...» Если родители" открыто обсуждают друг с другом её проблемы, они дают* дочери возможность «крепко встать на ноги». Независимо от того, одинок ли родитель или состоит в браке, неродной или; разведённый, мы в силах облегчить дочери эти переходные годы, отведя время для обстоятельного разговора с ней об] основных принципах здорового образа жизни, а не только о правильном питании и питье.

Родительская душа «обязана трудиться». Выявляя всё лучшее и всё худшее, что есть в нас, дело воспитания" заставляет нас сталкиваться со своими слабостями и недостатками. Философ Рудольф Штайнер успокаивает нас тем, что детям не нужны совершенные родители. Им нужно про­сто видеть, что родители стараются стать лучше. Все мы, например, знаем, что, когда мы облегчаем свой гнев, бросая обидные слова в адрес детей, мы можем почувствовать себя лучше лишь на время, если вообще сможем. Чувство вины и вызванное им неприятное состояние слишком дорогая цена за вспышку раздражения; необходимость вынуждает нас ис­кать другие способы выражения своего гнева.

В младенчестве дочка донимала нас бессонными ночами и постоянным требованием нашего внимания. Нам пришлось мобилизовать все свои внутренние ресурсы, чтобы справить­ся с этим испытанием. О, благословенное время! Возраст от восьми до двенадцати приносит с собой новые проблемы. До сих пор малышка безоговорочно верила в наше всеведение, в наше абсолютное знание того, как устроен мир. Она спо­койно росла, уверенная в нашем всемогуществе.

Теперь в ней развивается проницательность, которая по­зволяет разглядеть трещины в нашем тщательно подремон­тированном фасаде. Она думает о том, а знаем ли мы на самом деле то, о чём говорим, и требует от нас доказательств.

Она уже не подражает нам слепо, как это было в четыре года, а ищет скрытые мотивы во всем, что мы говорим и делаем, и критически отмечает все несоответствия и проти­воречия в наших словах и поступках.

Бесполезно отвечать девочке в возрасте восьми или две­надцати лет: «Потому что я так сказала» или: «Потому что я так всегда делаю». Её Большие Вопросы заставляют нас за­ново пересматривать смысл собственной жизни, свой вклад в общее дело и задумываться о том, хотим ли мы, чтобы дочка пошла по нашим стопам.

Отец становится главным союзником. Исследования свидетельствуют, что, если отец активно участвует в жизни дочери с самого её начала, у девочки устанавливается с ним тесная и долговременная связь. Девочки в возрасте от вось­ми до двенадцати особенно нуждаются в участии и поддерж­ке отца. В традиционной семье, где папа уходит на работу во внешний мир, его образ связывается у девочки с приключе­ниями и активными действиями. Дочь с нетерпением ждёт его возвращения по вечерам, ведь он приносит с собой ново­сти и захватывающий аромат происходящего за пределами её мирка, включающего школу и дом. Матери, которые рабо­тают дома или вне его, тоже могут и должны привлечь к себе интерес дочери, но мужской способ существования в мире особенно привлекателен для девочек между восемью и две­надцатью годами.

Психотерапевт и писательница доктор философии Эмили Хэнкок указывает, что в эти годы, когда девочку особенно сильно тянет к отцу, значительно ослабевает влияние огра­ничений, навязываемых обществом на то, что может делать и кем может быть женщина. Девочки в этом возрасте свобод­ны от предписанной обществом полоролевой функции. Они вольны быть какими им захочется; они могут ощущать себя сильными, проворными, умелыми, весёлыми, остроумными, и это идёт впереди осознания ими своей женской принад­лежности.

Если раньше отцы приходили в недоумение от «девчачьих штучек», доставлявших удовольствие дочери, то теперь папы не могут нарадоваться, обнаружив, как храбры и склонны к авантюрам их девочки. Египетским фараонам советовали вы­бирать себе в подруги девятилетних девочек, потому что они так веселы и жизнерадостны, а историки Древней Греции писали, что девочки в девять лет покидают своих матерей и их посвящают служению девственной охотнице Артемиде, известной своей мальчишеской отвагой и силой.

Девочек в возрасте от восьми до двенадцати переполняет непредсказуемая энергия, которая толкает их вперёд — ис­следовать и учиться. Каждая девочка использует этот им­пульс на свой лад, в соответствии со своим темпераментом. Одни упражняют мускулы, проверяя свою силу в занятиях, требующих физической подготовки, — лазают по деревьям, ходят по изгородям, играют в спортивных командах или занимаются индивидуальными видами спорта с наслаждением, которое удивляет многих родителей. Других привлекает сложность отношений, они доводят свои способности к соци­альным контактам до изысканной отточенности. Бывают де­вочки спокойные, мечтательные, они обращают свои взоры к литературе, воодушевляясь будущим величием на примере книжных героинь. Кто-то вдруг начинает преуспевать в математике и естественно-научных дисциплинах, стремясь статьинженером, врачом или архитектором.

Если отец поощряет девочку к риску, поддерживает её, когда она следует зову своей души, у девочки формируется здоровая самооценка. В идеале, отец должен дать в руки дочери инструмент для удовлетворения её потребности — и здесь мы воспользуемся термином психолога доктора фило­софии Роберта Кегана — «попробовать дело своими рука­ми»; он обеспечивает дочери практику, в которой развивает­ся её умелость и уверенность в себе. Если девочка хочет изучать звёзды, отец ведёт её в планетарий или приносит ей телескоп. Если она мечтает принять участие в Олимпийских играх, отец находит ей тренера, подбадривает её на трени­ровках и присутствует на соревнованиях. Если девочку вле­чёт мир книг, отец ведёт её в библиотеку, делится с ней своим мальчишеским опытом чтения или советует обратиться к классике.

Ж: Когда мне было девять лет, наша семья переехала в деревню, где я очень любила помогать отцу в работах по двору: мы строили забор, сгребали сено, кормили скот.

Он гордился моим трудолюбием, моим умением играть в софтбол и моими школьными успехами. Жизнь в деревне наи­лучшим образом соответствовала моему авантюрному характе­ру, давая мне возможность вместе с лошадью и собакой изучать мир природы, который я всё больше любила.

Девочки заслуживают равного права на образова­ние. Девочки нуждаются в том, чтобы мы проявляли живой интерес к их школьным делам. Ощущают ли они себя актив­ными участниками школьной жизни? Отражают ли учебни­ки, по которым они учатся, достижения женщин и девушек? Учитывают ли методы преподавания женский стиль усвое­ния знаний? Поощряют ли учителя девочек к выполнению трудных работ, хвалят ли их одинаково с мальчиками? Учат ли наших дочерей так, чтобы укрепить их независимость, уверенность в себе, аналитические способности, любознательность, изобретательность, творческую активность? Вы­деляет ли школа тренеров и средства для занятий девочек спортом?

Девочкам в этом возрасте по-прежнему нужна наша защита. Хотя в эти годы девочка обрела новую силу и интерес к жизни, она по-прежнему подвержена влиянию стрессов, без которых не обходится наш техногенный век. Она всё ещё очень восприимчива к перегрузкам, вызванным шумовой бомбардировкой и атаками со стороны механичес­ких устройств и средств массовой информации. Классы, где учатся наши дочери, и даже наши дома перенасыщены из­лишними возбудителями, которые мы должны тщательно от­фильтровывать: избыточное освещение, шум транспорта, ра­дио, телевизор, видеоигры, видеофильмы, компьютеры плюс то, с чем мы сталкиваемся по дороге в школу, домой, на работу: шум транспорта, неоновые огни, реклама, радио и так далее. Даже соблазнительные витрины ведут жестокую атаку на наши органы чувств.

В дополнение к этим стрессовым факторам окружающей среды на всех детей давит, подвергая их ненужному риску, груз больших домашних заданий и необходимость их выпол­нения. Девочкам любого возраста нужно помочь замедлить бег, побыть наедине с собой, ввести в разумные рамки свою деятельность и поменьше сталкиваться с соблазнительными огнями современной электроники. Усвоение девочкой в воз­расте между восемью и двенадцатью годами здоровых привы­чек значительно облегчит ей переход в отрочество.

Искусство и музыка обогащают жизнь и питают душу. В этом возрасте к девочке приходит способность спо­койно размышлять. Возможность выразить свои чувства и дурные устремления — свою сущность — при помощи, напри­мер, карандаша и красок способствует нормальному разви­тию в эти переходные годы. Облекая свои Большие Вопросы в форму и материал художественных произведений, девочка получает твёрдую почву для решения вопросов и сомнений в будущем. Огромную важность в эти годы приобретают до­машние и школьные мероприятия, во время которых девочка сможет порисовать.

Поскольку в эти годы центром развития девочки стано­вятся лёгкие и сердце, ей полезны движения и музыка. Когда она поёт и танцует, в лёгкие поступает больше воздуха, обогащается мир чувств, растёт способность к предвидению, возрастает восхищение и благоговение перед жизнью. Девочкам сейчас больше, чем когда бы то ни было, нужно слы­шать, как поют родители, разделять с ними эту радость, вознося свой хвалебный гимн жизни. Антрополог, консультант по вопросам предпринимательства и просто мудрая женщина, доктор философии Анджелес Арьен советует нам «петь ради самой жизни», потому что пение — мощный источник здоровья, и это было известно многим древним культурам. Доктор Арьен в своей книге «Четырёхкратный путь» рассказывает, что племена Океании считают: чтобы научить чело­века говорить правду, его сначала надо научить петь.

Я не пою, потому что я счастлив; Я счастлив, потому что я пою.

Вильям Джеймс

Дата добавления: 2015-07-10