Глава двенадцатая. — Сорка, немедленно впусти меня.

— Сорка, немедленно впусти меня.

Девушка стояла посреди своего номера, обнимая себя руками и тяжело дыша, так как всю дорогу до отеля пробежала. Услышав стук в дверь, она вздрогнула.

— Сорка, я знаю, ты у себя. Если ты сейчас же не откроешь, я вышибу эту чертову дверь.

Ромэн говорил серьезно, девушка нисколько не сомневалась в этом. Как во сне она подошла к двери. Что это значит? Поверил ли Ромэн тому, что услышал? Головная боль сделалась невыносимой.

Сорка повернула замок, распахнула дверь и отступила, пропуская мужчину в номер. Их взгляды встретились.

Ромэн закрыл дверь и молча встал перед Соркой, скрестив руки на груди. По его лицу невозможно было понять, о чем он думает. В темных брюках и рубашке он казался девушке сексуальным и потому очень опасным. Она невольно попятилась.

— Зачем? — только и спросил он.

Ее губы приоткрылись, но ни слова не слетело в тишине комнаты. Ромэн шагнул в ее сторону.

— Зачем ты это сделала? Почему защищала Люси?

У Сорки закружилась голова. Неужели он верит ей?

— Я... я... — девушка беспомощно опустилась на кровать.

Ромэн встал над ней. Ей пришлось поднять голову, чтобы посмотреть на него.

— Сорка, я прошу тебя, скажи, почему ты не рассказала, что наркотики принадлежали Люси?

Девушка пожала плечами.

— Извини... я просто...

Ромэн сел перед ней на корточки.

— Не бойся, доверься мне.

— Все было так ужасно. Я думала, ты не поверишь мне. Только не с моим прошлым. И я не хотела создавать Люси проблемы. Она еще ребенок. А мне уже нечего терять.

Ромэн встал, чувствуя себя как загнанный зверь.

— Не могу поверить, что ты позволила мне думать, будто... — Он замолчал, заходил взад-вперед по комнате, вспоминая ситуацию с Домиником и чувствуя себя безмерно виноватым.

Сорка тоже встала и заглянула Ромэну в лицо.

— Признайся, Ромэн, поймав меня с пакетиком кокаина в кармане, ты почувствовал внутреннее удовлетворение, потому что допускал такую возможность с самого начала, так?

Ромэн не мог не признать правоту девушки, а потому коротко кивнул.

Сорка развела руками и нервно рассмеялась.

— Видишь? Я знала это. И что было бы, обвини я вчера Люси? Что бы ты подумал? Если бы я обвинила молодую невинную девочку?

— Которая похожа на кого угодно, только не на... — Ромэн снова замолчал.

— Люси молодая и глупая. Доминик вскружил ей голову. В его бизнесе очень легко вычислить кого-нибудь слабого. — Сорка немного помолчала, а потом с беспокойством спросила: — Что ты собираешься с ними делать?

— Доминика уволю, — решительно заявил Ромэн. — А Люси предоставлю самой решать, оставаться или уходить. Как ты сказала, она молода. И благодаря тебе ничего не попробовала.

— Думаю, это честно, — тихо заключила Сорка. — Во всем виноват Доминик. А Люси просто послушалась его по глупости. Надеюсь, это станет для девочки хорошим уроком.

Ромэн приблизился к ней.

— Тогда в Дублине ты спросила, поверил бы я, если б ты сказала, что никогда не прикасалась к наркотикам...

Сорка затаила дыхание.

— Ты ведь не пробовала их, правда?

Сорка давно не вспоминала те далекие дни, так болезненно на ней отразившиеся, но теперь, похоже, этого не избежать. Тем более что в глазах Ромэна она видела поддержку, в которой остро нуждалась.

— Нет, не пробовала.

— Что же случилось тогда в Лондоне?

Они словно остались совершенно одни в этом мире.

— Я уже рассказывала тебе о том, что произошло после смерти моего отца.

Ромэн кивнул, подходя ближе и не сводя с нее глаз.

— Все не так просто.

— Продолжай.

Она обняла себя руками.

— После его смерти я нашла у него в кабинете свое свидетельство о рождении. Я узнала, что мама... та женщина, которую я всю жизнь звала мамой... на самом деле ею не была.

Вот. Она сказала это. И Ромэн не отвернулся!

— Моей настоящей матерью была папина секретарша. Ирландка, не испанка. У нее не было родственников, а сама она умерла при родах. Из больницы позвонили нам домой, так мама и узнала об измене отца. Поскольку сама она не могла больше иметь детей из-за осложнений, которые возникли после рождения брата, то и решила взять меня к себе дом.

Бледная как полотно, Сорка находилась на грани обморока. Было видно, что каждое слово причиняет ей боль, но Ромэну было необходимо знать правду. Он обнял девушку и усадил на диван.

— А тот день в Лондоне, когда папарацци застали тебя в полубреду?

— Это была последняя капля.

Слова слетали с губ Сорки, но она словно не замечала, что сама произносит их.

— Кейт пыталась успокоить меня, но... — Девушка подняла глаза. В них отразилась такая душевная боль, что Ромэн растерялся. Ему хотелось обнять ее, заставить замолчать, утешить, осушить ее слезы...

— Ты хотя бы представляешь, что значит понять, что ты совсем не та, кем себя считаешь? — продолжала рассказывать Сорка. — Всю жизнь я думала, что эта женщина — моя мать. Смешно! Если бы ты видел моего брата! Он-то как раз похож на испанца, а я... — девушка махнула рукой.

Сорка уже не могла остановиться, ей необходимо было выговориться, ведь столько лет она таила эту боль в себе.

— И я выгнала Кейт. Мы были лучшими подругами, а я прогнала ее, и мы после этого не общались несколько недель. Она утверждала, что я попала в дурную компанию. Я тоже понимала это в глубине души, но слишком злилась на весь мир, чтобы слушать чужие советы. Теперь мне, конечно, ясно, что мне не хватало простого человеческого тепла. А тут как раз и подвернулся Кристиан. Но где-то внутри я боялась его. И того мира, в котором жили эти люди.

— Что произошло?

— Мы были на вечеринке. Мной владело отчаянное желание быть частью чего-то... чего угодно. Мне удалось убедить их, что я такая же, как они. Но на самом деле я выливала алкоголь в цветы, прятала бокалы, притворялась пьяной... а когда они принимали наркотики, делала вид, что не в настроении, что мне скучно. Я не спала с Кристианом. С каждым днем мне становилось все труднее выносить их общество... а он, видимо почувствовав неладное, начал давить на меня. — Сорка сделала глубокий вдох. — Однажды я случайно подслушала, как Кристиан говорил приятелю, что однажды подмешал девчонке наркотик в выпивку. А затем принялся во всех подробностях рассказывать, что делал с ней потом. И я поняла, что мне пора уходить из их компании. — Сорка замолчала, словно собираясь с силами. — А потом Кристиан предложил мне вина. Он не уходил, пока я не выпила все до последней капли. И почти сразу почувствовала эффект. Притворившись, что мне нужно в туалет, позвонила Кейти... а когда она приехала, я лежала в спальне... одна. Ей удалось вытащить меня оттуда. Кейт оставила меня на минутку, чтобы вызвать «скорую». Тогда-то меня и застукали папарацци. Вот и вся правда. Я была наивная, глупая...

Ромэн приложил палец к ее губам.

— Нет, не ругай себя. Это жизнь. Но ты всегда оставалась верна себе, Сорка.

Девушка взглянула на Ромэна, чувствуя желание расплакаться. Чтобы не поддаться наплыву эмоций, она встала и пошла в ванную.

Ромэн смотрел ей вслед, понимая, что его мир перевернулся с ног на голову.

Сорка вернулась и протянула ему бутылочку с таблетками.

— Это гомеопатические таблетки. Я всегда беру их с собой в жаркие страны, потому что плохо реагирую на солнце. Этим и ограничивается мой прием препаратов. Ну еще разве что парацетамол. Я даже не выкурила ни одной сигареты в своей жизни.

Ромэн вернул Сорке таблетки и встал. Он никогда не оказывался в подобной дурацкой ситуации.

— Сорка... Если бы я знал все это...

— Ты не знал, потому что я тебе ничего не говорила. И не пыталась оправдаться.

Ромэн потянулся к ней, заправил выбившуюся прядь ее волос за ухо. Он сразу почувствовал, как она напряглась, как изменилось ее дыхание, как расширились ее глаза.

Мужчина снял с Сорки очки. Запустил руку в ее густые волосы, снимая с них резинку. У девушки сразу пересохли губы.

— Что ты делаешь? — хрипло спросила она. Резким движением Ромэн привлек ее к себе, заглянул в глаза, заставляя позабыть обо всем на свете.

— Что ты делаешь? — уже совсем тихо спросила Сорка.

Но Ромэн лишь сильнее прижал ее к себе.

— Я хочу тебя!

Он целовал ее так, словно она была единственной женщиной в мире. И в эти поцелуи вложил все свои чувства к ней: и извинения, которые задолжал ей, и страсть, что терзала его с тех пор, как он увидел Сорку в Нью-Йорке.

— О... — шепотом выдохнула девушка, чувствуя, как от возбуждения тело будто обдало жаром. Румянец вспыхнул у нее на щеках.

Быстрым движением Ромэн поднял девушку на руки и уложил на постель. Будто завороженная, она следила за тем, как мужчина расстегивает пуговицы своей рубашки.

— Теперь твоя очередь, — шепнул он, обнажив свой торс. — Я хочу посмотреть на тебя...

Видя ее смущение, мужчина склонился к Сорке и помог ей снять сари. Теперь она лежала перед ним в черном шелковом белье.

Ромэн гладил ее живот, медленно поднимаясь к груди. Их губы снова встретились, и девушка выгнулась ему навстречу, отдаваясь его поцелуям и ласкам. А когда его рука проникла под лифчик и он коснулся большим пальцем ее набухшего от возбуждения соска, Сорка едва не закричала от переполнявших ее чувств. Она никогда в жизни не испытывала ничего подобного.

Ромэн покрывал горячими поцелуями ее шею, спускаясь ниже и ниже. Сорка знала: еще минута — и она окончательно потеряет голову. Было ясно, чем все это кончится, если она не остановит его сейчас же.

— Нет... Нет! Ромэн, не надо, пожалуйста...

Сорка готова была расплакаться, но на карту было поставлено слишком много. И если они зашли бы дальше, то ей пришлось бы объяснять... самое худшее из всего.

Дата добавления: 2015-07-10