- Тебе не идет подмигивать, Бедетти, эти бабские штучки – не твое, - прошипел ему вслед Олли, перегнувшись через стол, чтобы только одноклассник его расслышал. Николас вдруг дернулся, задрав голову к потолку, потом резко посмотрел в сторону, принюхался.
- Блин, чем это воняет… хм… что-то знакомое… о, это же староста! – он оглянулся и с «удивлением» «заметил» Олина, лежавшего животом и грудью на столе, пытавшегося незаметно убраться обратно. – Так и знал. Эту латентную гомосятину никакой хлоркой не смоешь.
Олли чуть зубы себе не сломал, так их стиснул.
- Пошли, посмотрим, чем они занимаются? – предложил он громче, и его случайно услышал новичок с предпоследнего курса. Староста старшеклассников сверкнул глазами, и на новичка, в отличие от ровесников, это подействовало безотказно.
Хотя, даже на того новенького, что пришел в их класс в этом году, и которому мозги уже промыл Бедетти, подобное вряд ли произвело бы впечатление.
Бедетти же стоял и думал, причем, действительно думал, сомневаясь, что ему важнее – утолить свое любопытство, да еще и не одному, если что, попасться с поличным, или облить тонной презрения старосту.
Любопытство победило с небольшим отрывом, и он снисходительно, через плечо бросил.
- Ладно. Через десять минут возле озера.
- Это еще почему?
- Они пошли кататься на лодке, чмошник.
«Я ему все-таки когда-нибудь отомщу по-страшному за всех этих «чудил», «мудаков», «чмошников», «лохов» и остальное», - снова скрипнул зубами Олли, но с места сорвался, едва Бедетти скрылся за поворотом огромной арки. Он бросился было тоже к выходу, чтобы успеть переодеться в менее заметное, но поймал на себе сначала вопросительный, а потом какой-то жутко ехидный взгляд Анны.
«Что уставилась, стерва», - подумал он, останавливаясь, расправляя плечи и пытаясь прошествовать мимо стола преподавателей с гордым видом. Получалось неубедительно, но он остался доволен, а Анна – и того довольнее.
Глава 12
На озере было так тихо, если не считать редких птиц, которые то заливались пением, то затихали, как убитые. Говорить, несмотря на тишину, приходилось все равно громко, и если с берега можно было услышать почти перекрикивания сидевших в лодке, то сами сидевшие друг друга слышали плохо из-за плеска воды за бортом.
- Дэнли в своем репертуаре, - Морис брезгливо отпустил весла, вставив их в уключины. – Как мило с твоей стороны было заставить меня грести. Можно считать это оплатой?
- Можно подумать, Бедетти сам всегда гребет, когда вы тут нажираетесь. То есть, он нажирается, а ты его катаешь, - Остин хмыкнул, развалившись в противоположном конце «судна».
- Так то - он, а ты-то – не он, - Морис поморщился.
- А я, вроде как, рожей не вышел, - Остин вопросительно поднял брови, но в словах вопросительной интонации точно не было. – Тогда гребем обратно.
- Ой, брось, Дэнли! Ты издеваешься?! – Морис начал психовать, как истеричка, и чуть было не встал в лодке, рискуя ее расшатать. Он сам это прекрасно знал, так что быстро сел на место.
- Нет, ну а что. Мы покатались. Ты, между прочим, тоже. Руки заодно подкачал, а то… - Остин потянулся и бесцеремонно пощупал его плечо с весьма теоретическими бицепсами.
Грэйсли не шевелился, мрачно на него глядя.
- Давай сюда.
- Так ты не сказал, что мне за это будет.
- Я помню, представляешь?! – громко, вытаращив глаза и с таким сарказмом, что он напоминал истерический припадок, выпалил приятель Бедетти. Остин на него с плохо скрываемой усмешкой уставился и не удержался от комментария.
- А мне-то всегда казалось, что это Бедетти нервный и постоянно орет. А тебе, видимо, только дай рот открыть. Теперь понятно, почему он тебя вечно затыкает.
- Он не затыкает меня, я сам молчу, - Морис окрысился.
- Конечно.
- Серьезно.
- Я же согласился.
- Ты как-то хреново согласился.
- Господи, как сложно… - Остин закатил глаза. – На, - он протянул пластиковую коробочку с розоватыми таблетками.
- Это что?
- Это то, что ты очень хочешь, - заверил Остин.
- То же самое, что ты ему давал? – отобрав упаковку быстрым рывком, недоверчиво уточнил Морис.
- Тебе его победы жить спокойно не дают, что ли?
- С чего бы. Просто раз уж он отказался эту фигню у тебя брать, тому есть причины. Может, она какая-то… левая… - Морис с сомнением посмотрел на упаковку, подняв ее над головой, взглянув на свет солнца.
- Это не алмазы, что ты там проверяешь. И что еще за претензии? Он отказался, а ты ему так доверяешь, но при этом сам ко мне приперся и начал клянчить. А теперь опять что-то не так. Либо глотай, либо ныряй отсюда нахер уже.
- Пошел ты, - Морис буркнул и вытряхнул себе на ладонь две таблетки.
- Лучше одну, честно, а то так разнесет… двигаться точно не сможешь.
- В кому не впаду? – Морис хмыкнул, почти подняв ко рту руку.
- Не должен.
- Тогда ничего страшного, подождешь меня.
- Как скажешь, - Остин сунул руки в карманы джинсов и решил, что осталось только чуть-чуть подождать. Дольше, чем с Бедетти в первый раз, потому что тот был пьян, но не очень долго. А может, он и ошибается, ведь Николасу дал всего одну таблетку в ту ночь.
- В конце концов, ты сам сказал, что я буду грести только сюда, потому что на обратном пути ты будешь, - Грэйсли напомнил на всякий случай, жмурясь и чувствуя, как таблетки еле-еле удалось проглотить всухую. – А скоро подействует?
- Скоро, - Остин вытащил одну руку и посмотрел на часы, улыбнулся нежнее некуда.
- А отпустит скоро?
- Вот уж за это я не отвечаю. Если до темноты не отпустит, придется грести обратно, но будь уверен, я не позволю тебе попасться кому-нибудь на глаза. В спальне, ты правда, перед своим Бедетти спалишься, но он не удивится. Вломит тебе чуток за общение со мной, может быть, но не сдаст.
- Какой ты заботливый, я прямо поражаюсь! – опять выкрикнул с сарказмом Морис.
- Жесть, как тебя несет, когда его рядом нет. Видимо, избытки общения с истеричкой – сдержанная истерия…
- Чего-чего?..
- Ничего-ничего, сиди спокойно, лодку не качай. Я имел в виду, мне самому как-то не хочется, чтобы тебя кто-то увидел, а мне потом влетело. Ты же сдашь даже мать родную, если тебя попросят, как следует.
- Да что ты обо мне, вообще, знаешь?! – Морис завелся почти по-настоящему, хотя, до полной кондиции ему не хватало пространства, нельзя было особо двигаться.
- Ничего. И знать не хочу, уж поверь, мне хватает того, что я видел за все эти годы, - заверил его Остин, прищурившись, на полном серьезе. – Я здесь вынужденно.
- Кстати, да, ты не сказал, что тебя вдруг вынудило согласиться. Ты же меня терпеть тоже не можешь. Неизвестно, за что, но мне плевать. Сколько я тебе должен теперь?
- Одну ма-а-аленькую штучку, - Остин улыбнулся сладко-сладко, показав пальцами размер типичного цветочного бутона.
Морис вдруг покраснел и как-то странно, жутко заметно передернулся. Вздрагивать неуловимо он не умел, плечи дергались сами собой, когда ему было холодно, или вдруг пробивал неестественного происхождения озноб. Остин не удержался от удивленного и почти умиленного смешка.
- Действует уже?
- Какую штучку? – перебил, не дав закрыть рот после сказанного, Морис.
- Да так. Видимо, пока не действует. Тебе что, холодно?
- А ты меня, типа, согреешь, - Грэйсли придурочно осклабился.
- Или все-таки действует… - чуть отвернувшись, искоса, с подозрением Остин бросил на него оценивающий взгляд.
- Да нет, я, типа, просто вижу очень хорошо. Зрение такое. Классное, - Морис кивнул, сидя, как отличница на скамейке выпускников, получающих диплом с отличием. Колени он держал параллельно друг другу, наглаживая их руками, будто постоянно разглаживал штанины, и без того натянутые до предела.
Бедетти бы разъехался, как медуза на булыжнике.
Что-то тут было явно не так.
- В каком смысле? – Остин сдвинул брови, всерьез не улавливая связи.
- Ну, прямо даже не знаю, как сказать… - Морис закатил глаза, демонстративно рассматривая облака. – Как бы… Бедетти при мне раздевается. И если в душевой все кабинки по утрам заняты, мы в одной с ним… душ принимаем.
- Вау, какие подробности. И как? – с наигранным сарказмом уточнил Остин, на самом деле вслушиваясь в каждой слово.
- Да никак… нормально. Привыкли уже, чего я там не видел. И он тоже. Он вообще не гей, кстати.
У Остина вырвался не просто смешок, а настоящий смех, просто короткий.
- О. Я так и подумал недавно.
- Да я сам удивился, - Морис кивнул. – Вчера вечером я об этом не знал еще даже. То есть, когда у тебя спрашивал про дурь твою, я не знал. А потом в комнате увидел. Я не знаю, какие комары там у нас летают, и почему я им не нравлюсь, а он нравится, но не думаю, что у них прямо челюсти, как у людей. В смысле, укус комара от укуса со следами зубов я отличаю неплохо.
Повисло неловкое молчание, Остин на одноклассника смотрел стеклянным, тупым взглядом, даже не зная, что делать дальше, что именно думать, и как реагировать. Отшутиться, как обычно? Сделать вид, что не понимает, о чем речь? Послать к черту? Наброситься, не дожидаясь, пока таблетки подействуют?
Последнее было вполне ничего таким вариантом, но перевернуться вместе с лодкой Остину не хотелось.
Морис же сначала таращился на него, а потом снова отвел взгляд куда-то к левому берегу, поросшему кустами у самого края, над водой.
- Он, вообще-то, тащится от девчонок, - продолжил он, поняв, что обычно болтливый Дэнли потерял дар речи. – У него за лето их… не знаю… на каждый день по две новых было.
- А по нему не скажешь, - вырвалось у Остина.
- А он ничего такого с ними и не делает, - Морис быстро ответил, усмехаясь. – То есть, он вообще ничего не делает, они сами все делают. Ты же знаешь таких, которые к нему лезут. Он им – барахло, как его мамочка учит, а они на него залезают сами. Ему так – просто сосаться с ними и придерживать, чтобы не грохнулась, пока прыгает.
- С чего ты мне вдруг решил это рассказать? Поругались, что ли?
- Может, я не в себе от твоей фигни, - Морис пожал плечами. – И мне показалось, что ты от него, типа… сам не свой. Ты же всю неделю прошлую на него пялился, а теперь, вроде как, вы как-то случайно это самое. Не пойму до сих пор, как тебе удалось его уговорить. Он же правда… ну, он не гомофоб, как твой этот Чендлер. Но он… не интересуется парнями вообще. Совершенно.
- Под «фигней моей» люди и не такое делают, - Остин не удержался, почему-то решив, что смысла притворяться уже нет, по крайней мере, с Морисом. – Так вот, почему он меня послал и даже от таблеток отказался…
- Вот и я подумал, что странно. Чтобы он и отказался?.. Значит, что-то не так. А потом как увидел. Ну, вы… охренеть, как бы, - он опять передернулся. – Но мы с ним об этом не говорили. И не будем.
- Ты реально такой болтливый из-за «фигни», или сам по себе просто? – Остин на него смотрел уже не с удивлением, а с недоверием.
- Не знаю. Я всегда такой. Мы просто не общаемся же.
- Зачем ты мне про него растрепал все? Он одобрит?
- А он узнает?
- Ты уверен, что нет?
- А ты расскажешь ему, что ли? – Морис хмыкнул, продолжая наглаживать колени поверх жесткой ткани, и Остину хотелось спросить, не натер ли он ладони еще.
- Да нет, не расскажу. Просто странно. Вы же такие друзья, вроде как.
- Он со мной не дружит, - Морис покачал головой. – Ему вообще никто не нужен. Это я с ним дружу, а он без меня запросто обойдется.
- Да ну?
- А ты видел, где он стоял позавчера вечером? Он весь вечер проторчал возле пунша, а меня послал подальше, с этим… новеньким болтать, чтобы его никто не увел. Особенно, твой придурочный Чендлер. Ну, вообще, он прав, нам удобно, что он иногда что-то таскает за нас, все такое. Но мне не кажется, что друзья так поступают. Нет, мы не друзья, - Морис потряс головой отрицательно, так что подстриженные длинным каре волосы хлестнули пару раз по впалым щекам. – А потом он вообще с тобой ушел. Тогда вы тоже… того?
- Вроде, - Остин тупо проблеял в ответ. – Я смотрю, на тебя действует. Просто не так.
- Не так, как на него? Ты бы знал, как бесит, что нас все сравнивают, - Грэйсли нервно скривил губы и поморщился. – Поэтому давай заранее договоримся. После «ма-а-аленькой штучки» ты не будешь говорить, кто там лучше, а кто хуже?
Остин чувствовал себя не в своей тарелке, а заниматься чем-то, что он изначально планировал, расхотелось окончательно. Было жутко не по себе от откровенности, на которую вечного пажа при Великом Бедетти вдруг пробило.
Остин не планировал слушать подробности их жизней, потому что Анна предупреждала – чем больше узнаешь, тем больше хочешь не сорвать, а пересадить. А этого Остину точно не хотелось. Он поерзал на своем краю лодки, оглядываясь на правый берег озера, где за деревьями виднелась только крыша академии.
- Или я могу тебе деньги за них отдать. В два раза больше, чем ты на них потратил. Или… - вкрадчиво, на тон ниже и очень проникновенно протянул Морис.
Остин очнулся от своей растерянности и резко повернул голову обратно к нему.
- Попытка неплохая.
- Вау, да ты шантажист, что ли? – Морис тут же огрызнулся.
- Вовсе нет. Просто тебе жалко будет тех денег, которые я за них попрошу, если переводить в денежную форму «ма-а-аленькую штучку».
- Это еще почему?
- А ты так дешево себя оцениваешь, что тебе не жалко будет столько отдать за какие-то две таблетки?
- А ты меня, типа, покупаешь за какие-то две таблетки? – Морис хоть и был уже не совсем в здравом уме, но логика у него от этого не страдала, только конечности будто налились свинцом.
- Ты сам их попросил, а потом проглотил, не обговорив ничего заранее.
- Ммм… все равно. У меня полно денег, если что. Даже с собой, здесь. А на Рождество мне еще переведут. Сколько?
- Шестнадцать… или нет. Тебе уже есть семнадцать?
- Есть, - Морис кивнул, не до конца понимая, причем здесь его возраст.
- Семнадцать тысяч, - Остин улыбнулся.
- Это, типа, год моей жизни стоит всего штуку? – Морис даже отодвинулся, глядя на него с возмущением, но начиная расплываться в дурацкой ухмылке, борясь с желанием лечь и заснуть хоть как-нибудь, хоть на дно лодки.
Остин отвечать не стал, предпочел задать свой вопрос.
- Так как? Отдашь семнадцать тысяч за пару часов вот этого? – он кивнул на плавающего в собственном сознании и мутном окружающем мире Мориса.
- Иди ты… - пробормотал тот невнятно, сам на себя мысленно за это ругаясь.
В данный момент привлекательным он Остину не казался. По крайней мере, настолько, чтобы хватать его и стаскивать с него одежду, нетерпеливо поскуливая при этом.
В то же время он понимал, что стоит только начать, и привычный, казалось бы, противный и немного странный одноклассник покажет себя в совершенно другом свете. Тогда уже будет сложно оторваться. Ведь Бедетти тоже противный придурок сам по себе, как был им в глазах Остина, так и остался, но хотеть его это не мешает. И даже новости о том, что он убежденный и достаточно опытный, просто неумелый натурал, не мешают.
Он очнулся от своих размышлений по поводу сексуальности двух «друзей-попугайчиков», когда понял, что Морис не просто молчит, а закрыл глаза и провалился то ли в сон, то ли в обморок. Он откинулся бы назад и упал в воду, не подайся Остин за ним и не схвати вовремя за дурацкий кардиган.
«Вот бы его еще не стошнило теперь…» - было единственным, о чем он подумал, втягивая его в лодку полностью, разворачивая и укладывая на дно так, чтобы ноги оказались задранными на лавку. Торопиться было, в принципе, некуда, до темноты оставалось еще полно времени, а на ужин являться можно было и не в обязательном порядке. Осталось отплыть к левому берегу, чтобы лодка на середине озера не так бросалась в глаза тем, кто мог подойти к причалу со стороны академии.
Глава 13
Раздраженную ругань приходилось сдерживать даже тогда, когда Олли со всей силы ударился о лежавшее в кустах бревно. Он стиснул зубы и попрыгал на одной ноге, пытаясь поджать пальцы второй.
Радовало в создавшейся ситуации только то, что Бедетти тоже был упрямее барана перед новыми воротами, и если баран бы смотрел, то Бедетти пытался их пробить своими рогами.
Олли ассоциацию вслух предпочел не высказывать, но завитые рога к безмозглой башке одноклассника мысленно пририсовал уже полчаса назад.
Судя по доносившимся до них обрывкам фраз, Морис «лучшего друга» просто сдал с потрохами, но Бедетти услышал и что-то такое, что стоило Остину поплыть к другому берегу озера, он бросился к тропинке, чтобы его обойти. Олли себя не простил бы, останься он один на пустом месте слежки или отправься обратно в академию буквально ни с чем.
В итоге они чуть не бежали сквозь кусты, которыми почти полностью поросла единственная тропинка.
- Вон они! – диким, срывающимся от неровного дыхания шепотом выдал Бедетти и остановился, как вкопанный.
Олин остановки не ожидал и врезался ему в спину, схватился за нос, которым приложился однокласснику в шейный позвонок, а потом – за живот, в который снова врезался локоть. Бедетти пытался его отпихнуть, даже не оборачиваясь, и Олли, как только отдышался и поборол желание ударить ублюдка прямо по смазливой роже исподтишка кулаком, выглянул по другую сторону дерева, за которым они остановились. Дерево было, что называется, идеальным для слежки.
Остин же, должно быть, посчитал его идеальным для прикрытия от возможных свидетелей со стороны озера. Веревку от лодки он привязал к торчавшему корню этого же дерева, и Олли подумал, что в случае, если его психика уже будет трещать от ужаса происходящего, можно принять экстренные меры.
Стоило ему перевести взгляд на происходившее за кустами, отделявшими берег от воды, и психика в самом деле дрогнула. «Хорошо» знакомый ему Грэйсли и еще лучше знакомый Остин выглядели не то комично в той позе, в которой вдруг решили завести разговор, не то отталкивающе.
Толстовка Остина лежала, разметав рукава, на земле, на ней сидел Грэйсли, державший в руках ремень штанов, которые он снял до колен, но вдруг решил обсудить что-то невероятно важное. Остин же сидел на коленях перед ним, тоже взявшись за ремень его штанов и внимательно слушая, но не глядя в глаза, скорее, рассматривая волосы, некоторые части лица.
Он начинал медленно понимать, о чем же Анна говорила на самом деле. В предыдущие два раза он сам принимал те же таблетки, что давал подопытному Бедетти, в этот же раз все было обострено до крайности, и он замечал абсолютно все. Возбуждение, как он и предсказал, от этого не исчезло, а наоборот, усиливалось с каждой секундой, минутой, а отступать не торопилось так же быстро, как с Николасом. Взгляд не успевал привыкнуть, но не успевал и выбросить из головы все те детали, которые уже запомнил.
Остин сократил дистанцию до минимума, изо всех сил оправдывая свое бесконтрольное желание прижаться к чужому телу и вставить в него, не только не обращая внимания на сопротивление, но и получая от него ни с чем не сравнимое удовольствие. Оправданием служил тот факт, что перед ним был все же не совсем тот Морис Грэйсли, к которому он привык. Он вовсе не пытается переспать с одноклассником, с которым давно знаком, но на которого никогда не обращал особого внимания.
Он пытается переспать с тем, что Грэйсли представляет собой под таблетками. А это – совсем другой человек, он сам не понимает, что рассказывает о себе самое сокровенное. Он сам не помнит о стыде сейчас совсем.
Морис, пока Остин помогал ему выбраться из лодки и рухнуть на заботливо постеленную толстовку, немного пришел в себя, но все еще чувствовал какую-то дурацкую слабость. Она делала так, что язык заплетался, но привыкнуть к ней и бороться с желанием спать можно было вполне.
- Слушай, Дэнли… а ты будешь делать это… не очень… - начал он, поморщившись, чувствуя, что пока еще сухие губы Остина прикасаются к его щеке, а дыхание ее будто гладит теплом. Он и не думал отодвигаться, предпочитая закрыть глаза и представить что-то свое.
- Буду делать, как ты скажешь, - заверил Остин, одной рукой потянув от колен к щиколоткам ремень его штанов, а второй рукой обняв за плечи и стаскивая расстегивающийся кардиган. Пуговицы на нем были маленькие и слабые, так что расстегивались сами по себе, стоило только потянуть.
- Тогда я глаза закрою. А ты на меня тоже не смотри, - Морис хмыкнул, но смущение в этом всем проскользнуло все равно.
- Как скажешь, - Остин согласился, увлекаясь с каждым мгновением все больше и больше. Это был как раз один из тех случаев, которые он считал особенными с похожими на Мориса характером девчонками. Сначала их, может быть, и не хотелось так резко и сильно, как ярких, похожих на Бедетти. Но к ним приходилось прикасаться гораздо большей поверхностью тела, чем, грубо говоря, одним только членом.
Одеколон, которым пахло от шеи, в которую Остин его отрывисто, штампом, а не скользящим движением поцеловал, проникал тяжелым запахом в ноздри и тоже заставлял закрыть глаза. Он был удушливым, но не таким резким, как у Бедетти, не нарочито горьким и свежим, а наоборот – чересчур «зрелым». Наверное, Грэйсли брал пример с кого-то из родственников мужского пола, не замечая, что ему подобное на себя лить еще рано.
- Эй, Дэнли… - позвал он неуверенно, когда удалось стянуть штанины, не расшнуровывая кеды. Ноги он просто вытянул, чуть согнув в коленях, а Остин ни на что и не намекал, стоя на коленях чуть сбоку и просто опускаясь на него неуловимо, не прекращая обнимать.
- Внимательно, - ответил он на очевидную просьбу послушать еще кое-что.
- Я ведь… в общем… я не собираюсь, как Ник, отказываться от всего этого. Он же отказался, потому что… он не гей. А мне, может… и таблетки не нужны. Это же правда, что ты трахаешься со всем, что движется?
Остин застыл, отодвинувшись на него на несколько сантиметров и посмотрев на сосредоточенное лицо с закрытыми глазами и задумчивым видом. Светлые, даже светлее, чем у Бедетти, волосы разметались по капюшону толстовки, а вид был такой, что ушел бы, обидевшись на вопрос, только идиот.
Идиотом Остин себя не считал, да и от слухов открещиваться с истерикой не собирался. Слухи на пустом месте не возникают, он сам виноват.
- Не совсем «со всем», но…
- Если я не откажусь, ты… типа… тоже не откажешься иногда… со мной… типа… - с заметным усилием выдавливая из себя слова, пытался уточнить Морис.
- Только тебе-то это зачем? – Остин спросил, пытаясь не уронить от удивления челюсть, нависая над ним почти в упоре лежа. – Только не говори, что ты давно и тайно в меня влюблен, - он хмыкнул, на самом деле действительно этого испугавшись. Анна бы не одобрила, да и он сам понимал, что это может плохо закончиться, если у кого-то есть настоящие «чувства». Ему нужен просто секс. И хотелось бы, чтобы тем, с кем он его получает, нужно было то же, не больше.
- Не в тебя, - Морис огрызнулся, но беззлобно, по-прежнему не открывая глаза.
Остин задумался минуты на три, не меньше, потеряв дар речи и понимая, что в подобной ситуации точно никогда не оказывался. То ли им никогда раньше никого не пытались заменить, то ли просто так откровенно об этом не говорили прямо в лицо… но это было так странно, и он не мог понять – это к лучшему или нет. Ведь он, тогда, получается, совсем не вызывает никаких эмоций. А значит, и в случае, если он сам захочет отшить Грэйсли, никакой надоедливой привязанности не будет.
- Я буду делать это столько, сколько ты разрешишь. Сколько раз, я имею в виду, - решил он и сообщил с мерзкой улыбкой. – А представлять можешь кого угодно.
- Тогда ты молчи. Вообще молчи, - поставил Морис четкое условие. – Но все равно будет непохоже, конечно.
- У меня есть актерские данные, я постараюсь, - пообещал Остин, сам не понимая, всерьез сказал это или нет. Он мало представлял, каким должен быть Бедетти в подобном положении, но рассчитывал на то, что поведение не слишком отличается у всех, в целом.
- Мать твою, да Грэйсли же гомик, - вырвалось у Олина шепотом, а потом он зажал себе рот ладонью, но пальцы все равно раздвинул, продолжая смеяться. – Самый настоящий! Хуже, чем ты даже! – он пихнул Бедетти в плечо и только в этот момент обратил внимание на выражение его лица.
Бедетти стоял и смотрел на происходящее, не моргая, а по лицу видно было, что он далеко не под влиянием чувств. Или наоборот – под их влиянием настолько, что никакой мимики не хватает, чтобы выразить.
- Эй? Раз-раз-раз, проверка? – Олин его позвал чуть более серьезно, но настороженно, чтобы не получить опять тычок или пинок, толкнул ногой в бедро. – Ты охренел?! – все тем же шепотом «крикнул» он на него, схватив за рукав свитера, когда Бедетти чуть не сделал шаг вперед, выходя из их укрытия.
- Отвянь, сопля, - тот отмахнулся, скидывая с себя его руку и повторяя попытку.
Олли поставил ему банальную подножку, а потом наступил на вторую ногу и дернул обеими руками на себя, врезавшись спиной в дерево. Бедетти с запутавшимися ногами потянуло следом, и он чуть не рухнул сквозь высокую траву в воду, но вовремя остановился.
- Вообще больной?! Отвянь, сказал! – сделал он страшные глаза и чуть не клацнул зубами.
- Только попробуй высунуться, - Олли прищурился, подходя к нему медленно, маленькими шагами ближе ровно настолько, чтобы их разговор тоже был еле различимым, как у Мориса с Остином.
- А то что?.. – Николас вопросительно, с заметным скепсисом двинул бровями, повторяя его маневр плечами и в итоге стукнувшись грудью о его грудь, глядя все-таки чуть сверху вниз.
- Что ты собираешься сказать? «Эй, привет, мы следили за вами»? Или ты только про себя скажешь? Что-то я сильно в этом сомневаюсь.
- А что такое? Тебе стыдно подглядывать? Так давай пойдем и сделаем так, чтобы они ничего не успели сделать, за что потом лично мне будет стыдно, - Бедетти тоже прищурился, включив ехидство.
- Тебе так горько знать, что твой гомо-друг решил дать твоему бывшему-несостоявшемуся?.. – огрызнулся Олли.
- А тебе так страшно, что я тебя сдам, и твой любимый дружок совсем перестанет тебе доверять? Как трогательно, - Бедетти засюсюкал, как идиот, а потом осклабился. – Назови хоть одну причину, по которой я этого не сделаю. У меня, например, причина есть. Морис не понимает, что творит, и я не хочу, чтобы он потом…
- Ах, что?! Жалел?! Какая забота, надо же… а то я не слышал, как он сказал, что он тебе нахрен не нужен, - Олли передразнил интонацию и исковеркал ее так, что все стало звучать фальшиво, будто Николасу забота была незнакома, в принципе.
- А то я не знаю, что ты не умеешь плавать, - прохладно, со злорадной улыбкой, застывшей на губах, вдруг ответил Бедетти не так, как Олин ожидал. До него дошло вдруг, что они стоят на краю левого берега, где уровень воды высокий, а хвататься буквально не за что. Особенно, если не знаешь, как при этом держаться на воде.
- Какие смешные угрозы, Бедетти, - выдавил он, несмотря на короткий испуг. – И что ты потом скажешь завучу? А директрисе? А вашей любимой всеми Анне?.. Что я поскользнулся?
- Да, вроде того. А потом скажу, что пытался спасти тебя. Ну, поплаваю тут немного прямо в этом, а потом приду и скажу: «Вот трагедия-то, староста сдох наконец, празднуем».
Олин и не думал, что его это заденет так сильно, но даже сердце, как ему показалось, сначала сбилось с ритма, а потом снова забилось, но уже быстрее.
- Да ты все равно этого не сделаешь, - вдруг с уверенностью почти в сто процентов высказал он.
- Уверен?
- Да пожалуйста, попытайся.
- Ты же орать начнешь, разница-то? Полезет твой Дэнли спасать своего придурочного слизня, а в итоге получится именно то, чего хочу я, но так не хочешь ты. Он просечет, что ты за ним шпионил, а я им помешаю.
- А уже, по-моему, поздно, - сверкнув глазами, на секунду широко их раскрыв, ухмыльнулся Олли и прикусил губу. Бедетти прислушался тоже, и его немного перекосило от звука чересчур шумных вздохов.
- Ах ты… - он ничего и не собирался делать, на самом деле, просто не удержался, схватил ненавистного до зубовного скрежета старосту за воротник, сжал на нем кулак и им же пихнул его в грудь, так что Олли оступился и рухнул бы, увлекая его за собой, не окажись за спиной все того же дерева.
- Ой, а вот теперь еще морду мне набей, будет именно то, чего я так хотел за обедом, - он закатил глаза с самодовольной насмешкой. – Я жду. Не то чтобы очень страшно было… кстати… а как, интересно, ты отреагируешь, если вдруг скажешь Остину, что я за ним «шпионил», а потом тебя выставят из академии за то, что ты толкаешь дурь?
- Я?.. – Бедетти просто перекосило, но занесенный кулак свободной руки немного опустил.
- Неужели ты думаешь, что кто-то поверит, будто я, староста, обманываю, а Остин занимается чем-то таким? Зато все знают, кто у нас любит нажраться и покурить, и все твои тайные места завучу я сдал, чтоб ты знал. И, ах, да… кого же у нас наказали-то после праздника? Уж не тебя ли? Твое слово против моего, Бедетти. Кому поверят?
- Я тебя не стану бить, сопля… - заверил Николас как-то чересчур спокойно и почти улыбаясь.
- А то я не знал, что ты трусливый мудак, которому самооценку поднимает гомик, вроде Грэйсли. Испугался, что потеряешь его теперь? Какая жалость, ведь он предал тебя. Такого чудесного, такого прекрасного… такого обалденного, что он готов хоть с кем перепихнуться, лишь бы представить тебя на его месте. И я не понял… тебя это так обрадовало, что ты хотел им помешать? Или тебе стало противно, что он хоть на секунду будет думать, что это когда-либо могло бы произойти?.. Мне, например, стало противно.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |