- Нет, в сортире застрял, - Олли хмыкнул и со спокойным лицом вытащил из-под кровати чемодан, принялся складывать в него вещи, как попало, особо не заботясь об их положении.
- Не знал, что ты ведешь дневник, - Остин таращился на него в недоумении, но спрашивать о происходящем не хотел, решив сначала уточнить кое-что другое.
- Вдохновился твоим примером, когда прочитал записки о перепихе с Бедетти, - Олли пожал плечами, продолжая ненавязчиво передвигаться по комнате и сгребать свои вещи в кучу, сваленную в чемодан. – А я и не знал, что ты моим опытом тоже вдохновишься и будешь читать чужой дневник.
- А я не понял сначала, что это дневник, а он валялся тут.
- Он лежал в моем ящике, - уточнил Олли, сладко улыбнувшись, но на приятеля даже не взглянув. – Чтобы достать его, нужно было сунуться туда. Что ты и сделал. А еще он не был подписан, так что ты просто открыл чужую тетрадь.
- Чужую? – Остин переспросил с сарказмом.
- Ну, мы же просто долго живем вместе, каждый год, как бы. Так вышло.
- Слушай, давай закончим все прямо сейчас. Если тебя задело то, что я сказал за обедом, извини.
- Нет.
- Не задело?
- Нет, в смысле, я не стану даже принимать извинения, не то что… - Олли фыркнул и отмахнулся.
- О, понятно, ты еще бесишься. Далеко собрался?
- У Бедетти буду жить, у него место свободно же. А мне не нравится соседство с человеком, который готов поддержать кого угодно, кроме меня, даже несмотря на то, что мы с ним просто давно знакомы.
- У кого?.. – Остин не сдержал смешок. – Он-то знает об этом? Вы правда трахались с этими девками в одной комнате, и это вас жутко сблизило?
- О, да, так и было.
- Или вы просто трахались, и сблизило вас именно это? – тоном попрохладнее уточнил Остин, и у Олли вырвалось истерическое хихиканье.
- Оборжаться, честно, запиши эту шутку куда-нибудь, в будущем может пригодиться. Заделаешься комиком.
- Слушай, ты если вы правда не врали, с какой стати ты накинулся так на Нила? Ты же сам докопался до него, в самом деле, до каких-то там тупых выводов.
- О, тупых? А за обедом ты так не думал. То есть, ты просто был не за него, по твоим словам, но и не за меня. Ты вообще мог просто язык придержать и промолчать, если тебя это никак не касалось?
- Ну… - Остин потерял дар речи на несколько секунд, глядя в окно и пытаясь подобрать хоть какие-то слова. – Ну, да, это меня не касалось, как и Нила. Да, он влез вообще не в тему. Но это не значит, что на него можно было кидаться и настраивать против него вообще всех. Ты прекрасно знаешь, как это звучало, и ты говорил это нарочно, чтобы с ним потом вообще никто не общался.
- И тебя, супер-героя, это волновало, конечно, ты же за справедливость, - Олли покивал. – Классно. Ты сделал все, что мог и считал нужным, молодец, за что извиняешься?
- За то, что должен был сказать тебе это лично, а не при всех. Но если бы даже я тебе потом и сказал лично, все равно все были бы против него, и смысл в этом тогда? А просто промолчать у меня не вышло, уж извини, что я и язык за зубами держать не умею. Просто если ты не хотел, чтобы кто-то лез в этот разговор, вел бы его с ним наедине, это же твой стиль? Высказывать недовольство лично?
- А он, по-моему, мне свою хрень высказал публично.
- Ты сам выбил из него эти сраные выводы.
- А пусть бы не заикался о них публично вообще, ни словом.
- Не все поступают так, как считаешь нужным ты.
- А ты не считаешь, значит? Ой, впрочем, чему я удивляюсь, ты никогда со мной не согласен. Ты думаешь, я не вижу, что я тебя все равно раздражаю с тех пор, как помирились, типа? Ага, да ты общаешься со мной только по моей инициативе, или когда у тебя больше вариантов нет. Даже тогда ты спросил, чем я занят, только когда оказалось, что Анна твоя уже тоже занята. А когда Бедетти приперся, вы сразу так увлеченно языками сцепились, что я просто ушел, а то явно мешал. Ну, если вы вообще меня замечали, конечно.
- Тогда вы квиты, потому что тебя ведь тоже все это бесило, судя по этой хрени, - Остин тряхнул тетрадкой, так что листки немного смялись.
- Ага. А ты обращался ко мне в своей книжонке, расписывая, как натягивал Грэйсли. Мне было безумно приятно.
- Ты опять лез туда?! – Остин вскочил, но даже не потянулся в его сторону, не усугубляя раскручивающийся скандал. Олли почти все собрал в чемодан и пытался его застегнуть, не сорвав при этом замок с «молнии».
- А что? Ты же лез в мой дневник, не зная о том, что я лез в твой. Мы квиты, сам сказал.
- Мы опять сейчас разругаемся, а потом ты остынешь, и мне снова придется признать, что я наделал фигни. То есть, того, что не понравилось тебе, а не то чтобы реально фигни. Так что давай просто сократим все это и не будем ругаться, я уже признал, что сделал то, что тебе не понравилось, и я не хочу ссориться, так что давай забудем к черту эти тупые почеркушки, я больше ничего не буду вести, ты тоже не будешь, и забьем на это?
- Не-е-е-ет, - Олли покачал головой, жмурясь почему-то удовлетворенно и улыбаясь, развернулся к Остину лицом и перестал издеваться над чемоданом. – Я сегодня кое-что осознал, наконец. Я, может, и эгоист, но я хочу быть на первом месте для человека, если общаюсь с ним. Так что с тобой мы если и будем общаться, то не как друзья. И чтобы тебя не смущало то, что мы соседи, мы соседями больше не будем, без проблем.
- С чего ты взял, вообще, что не на первом? – Остин поморщился, будто услышал жуткую чушь.
- Дай вспомнить все… - Олин сдвинул брови и поднял руку, растопырил пальцы и принялся их загибать. – Ты плевал на мое мнение, когда я сказал, что идея трахать одноклассников – дерьмо. Ты плевал на мое мнение, когда я сказал, что дурь глотать или другим давать - идея тоже не блестящая. Ты плевал на мое мнение, когда я сказал, что твоя Анна превращает твою жизнь в хлам. Ты плевал на мое мнение, когда какой-то урод пытался выставить меня лжецом и девственником. Я не отличаюсь человеколюбием и терпением, но мне кажется, что я достаточно пытался забивать на это все, мне надоело. Давай начистоту, Остин. Я буду говорить утверждение, а ты отвечать либо «да», либо «нет», ладно? Не добавляя ни единого лишнего слова после ответа и отвечая искренне, договорились?
Остин пожал плечами и покачал головой, мол, согласен на все сто.
- Мы с тобой дружим, как раньше. Я думаю, что нет. Ты согласен со мной?
Остин задумался, поджав губы, не ожидав, что первый же вопрос будет таким, но тут же найдя способ выкрутиться.
«Отношения никогда не бывают все время одинаковыми, люди меняются, время идет», - подумал он и решил ответить.
- Да.
- Отлично, едем дальше. Зная, что я считаю ваше с этой бабой общение дерьмом и вредной хренью для тебя и твоей жизни, да и вообще для всей академии, ты продолжаешь общаться с ней, убеждая меня, что все в порядке, только чтобы отмазаться от меня, чтобы я не капал тебе на мозги.
Молчание в этот раз длилось еще дольше, но Остин оправдался тем, что пообещал не нарушать правила.
- Да.
- Чудесно. Ты считаешь, что дружба не подразумевает согласие с мнением друга в споре с кем-то посторонним, если друг, на твой взгляд, неправ.
- Да, - ни секунды не подумав, сразу выпалил Остин и уставился на него чуть сверху вниз, задрав подбородок с каким-то неуловимым вызовом.
- Так и думал. И последнее. Ты ни дня без общения со мной не проживешь, будешь постоянно думать только обо мне, забивая себе башку мыслями о том, что ты сделал не так, что я перестал видеть в тебе друга и хотеть с тобой общаться. Ты не сможешь ни спать, ни есть и осознаешь вдруг, что вся та хрень, которую ты закрутил сначала с Бедетти, потом с Грэйсли, а теперь еще с кем-то собираешься крутить, не стоила того, что ты потерял возможность общаться со мной. Это все – то, что действительно произойдет, если я перестану быть твоим соседом и перестану общаться с тобой?
Остин молчал бы час, наверное, если бы они не смотрели друг другу в глаза, и если бы во взгляде Олли не было видно, что ответ он уже знает, если бы сам Остин не знал, что в его собственном взгляде видно, что он знает, что Олли знал ответ заранее. Это превращалось в бесконечный зеркальный коридор взглядов, и с каждой секундой становилось все хуже, тягостнее и отвратительнее смотреть и молчать.
- Нет, - он покачал головой медленно, глубоко вдохнул и скрестил руки на груди, не зная, куда их еще деть.
- Видишь? – Олли усмехнулся. – Это – не обидка, если ты вдруг решил, что у меня просто припадок тут, я психую и все такое. Когда человек что-то говорит, он просто высказывает то, о чем думал когда-то. Он не может от фонаря взять и придумать это в одну секунду. И я тогда говорил то, что думал на самом деле. И ты тоже, ты сам это знаешь. Так что вот эта хрень вся, - Олли посмотрел по сторонам, будто комната в чем-то была виновата, на самом деле, имея в виду ситуацию. – Не неожиданность. Мы с самого начала года уже были никакими не друзьями. Если вообще когда-то ими были. Так что, может, и не по себе будет пару дней, но ты знаешь, что страдать без меня особо не будешь. Так же, как и Грэйсли с Бедетти расплевались и разбежались. Они друг о друге уже и не вспоминают, просто думают каждый, как им дальше жить. Вот и мы с тобой будем так же. Ты же вечно говорил, что мне повзрослеть пора, бла-бла-бла, что друзья не навсегда рядом. Ты думал, я наивный мудак и не понимал, к чему ты клонил? К тому, что ты такой крутой, что у тебя телки давно, что ты свалишь в любой момент с любой из них, а я останусь ни с чем? Ой, не льсти себе. Я сейчас еще одно утверждение сделаю и сам на него отвечу. Я буду долго париться из-за того, что лишусь ежедневной ночевки в одной комнате с тобой и нескольких минут разговоров о пустой ерунде? Нет.
Олли замолчал, поднял и опустил брови, давая возможность Остину отреагировать. Остин молчал, отведя от него взгляд на несколько сантиметров в сторону и снова тяжело вздохнув. Было холодно, хотелось разреветься, как будто им по десять, не больше. Но почему-то не было тяжело, было ощущение свободы, как во время плавания не в озере даже, а в море. Никаких границ, горизонта не видно, бескрайняя поверхность воды и никого рядом, чтобы спасти, но никого рядом, чтобы помешать или отвлечь.
Плыви, куда вздумается, всем плевать, но никто мешать не станет.
- Увидимся, - Олли пожал плечами и застегнул чемодан одним рывком, наконец, спустил его с кровати и вытащил ручку, потащил его за собой к двери.
- Дневник забери, - Остин шмыгнул носом, прекрасно представляя, что глаза у него покраснели, но зная, что никаких слез точно не будет, протянул ему тетрадь все так же свысока или даже наравне, а не жалобно.
- Ой, порви и вышвырни его куда-нибудь, я больше вести не собираюсь, - Олли отмахнулся, не оборачиваясь, и открыл дверь.
На самом деле, «дневник» он строчил сразу после обеда, прячась, после того, как распечатал страницы из ежедневника Остина, проставляя фальшивые даты разными оттенками синих ручек, помахивая тетрадкой, чтобы высушить текст.
И он знал, как неприятно будет Остину читать написанное, как легко его обмануть, как кольнет его эта «правда», которую Олли «скрывал от него», пока они пытались наладить отношения после первой ссоры. Для мести это было неплохим началом.
- Эй, подожди, может, не стоит?! – вдруг раздался в коридоре дико знакомый голос, и дверь распахнулась, чуть не влепив Олину по лбу. Он отшатнулся, Нил на секунду затормозил пятками о порог и уставился на старосту в растерянности.
Олли, тараща глаза в недоумении, отступил в сторону.
- Остин… - начал новенький и задохнулся, подавившись своим же возмущением и волнением. – Я… блин… я сначала подумал, что ты просто так сегодня… ну… просто не хотел, чтобы мы ругались. И я был неправ, на самом деле, Николас мне доказал, что я… в общем, я нес чушь. И я хотел извиниться перед тобой, Олин, что меня понесло просто… ты же староста. Ты прав. Но я думал, что Остин просто… то есть… я не хочу быть обязан тебе ничем, я не просил тебя за меня вступаться, я мог сам ответить, мне же не пять лет. Я умею признавать, что неправ, я умею извиняться, - он тряс рукой, в которой сжимал смятые листки с фотокопиями, и голос у него тоже дрожал, а глаза лезли из орбит от шока, стыда и возмущения. – Я не хочу, в общем, чтобы я потом оказался тебе должен, тем более… блин, я не гей. Я просто не понял, наверное, что ты… имел в виду… когда вы позвали меня вчера с собой к девчонкам, все такое, когда ты начал заступаться за меня. В общем, извини. Я думаю, нам лучше… не общаться, - он сделал шаг к остолбеневшему от неожиданности Остину, который вообще не понял больше половины из сказанного. Новенький всучил ему фотокопии, ткнув кулаком, в которых их сжимал, в грудь. Остин успел схватить их раньше, чем они упали на пол, когда Нил разжал кулак и шагнул назад.
Ему хватило всего одного взгляда на страницы, чтобы понять, что на них было запечатлено, и взгляд упал первым делом на Олли, который еле заставил себя не вздрогнуть.
- Это не он, это я, - Бедетти улыбнулся, как кинозвезда, пожав плечами и разведя руками. – Извини, что-то не так? Я думал, ты не будешь против, если я почитаю новости о себе в твоем местном журнале, типа. А потом мне захотелось поделиться впечатлениями с новеньким. Кстати, я позвонил Марте и Ферн, и они доказали нашему недоверчивому, - он потрепал Нила небрежно по вьющимся волосам. – Что у нас все было… правда, у меня было с Ферн, поэтому мне было стыдно, а вот у старосты нашего было абсолютно все с Мартой. Но он не стал говорить за столом, а то ему никто бы не поверил. Да, староста? – он двинул бровями, и Олли моргнул пару раз.
- Да. Кто бы поверил, что такая, как Марта…
- Извините. Я пойду. Извини, Остин, я больше… в общем, я не хочу ссориться, поэтому давай просто больше не… разговаривать, - Нил дернул плечом неловко и выскользнул за дверь, неудержимо краснея, случайно задев Николаса.
Бедетти сочувственно надул губы и посмотрел ему вслед, держась руками за дверные косяки, отклонившись назад, а пятками упираясь в порог.
- У-у-ух, как ужасно «ловко»… пресвятой староста собрался? Мне хоть и погано, что с тобой жить придется, но ящики я освободил и полки в гардеробе заодно. Удачи, Дэнли. Прячь свои женские записочки надежнее. А то ведь в следующий раз они дотянутся и до моей матери, а ей точно такая творческая самодеятельность нашей Анны не понравится.
Олли с каменным лицом прошел мимо него, отодвинув его бесцеремонно и стискивая зубы изо всех сил.
Бедетти захлопнул дверь перед обалдевшим и потерявшим дар речи Остином, сунул руки в карманы и глубоко, легко вдохнул, чтобы медленно и с удовольствием выдохнуть.
- Кто бы мог подумать, что день окажется таким чудесным.
Олли зажал ладонью рот, чтобы не расхохотаться, как полоумный, на весь коридор жилого этажа, чтобы не услышал Остин.
Морису Николас сказал бы «дай пять», но сдержался в этот раз, вовремя вспомнив, что даже если они со старостой по одну сторону на этой войне, то просто союзники, а не что-то большее. Альянс может развалиться в любую секунду, и не то чтобы его это угнетало. Рефлекс с «дай пять» легко было задушить, растоптать и забыть. Пора взрослеть и вырастать из этой ерунды.
- Когда ты успел позвонить им? И никто не видел? Не слышал?
- У меня есть второй телефон, который я не отдавал, - Бедетти вытащил из кармана подтверждение своих слов и сразу же убрал обратно.
- Так и знал.
- С какой стати они вдруг стали врать?
- А какой смысл Ферн упираться и отнекиваться от секса со мной? – Николас выделил голосом последнее слово и хмыкнул, задрал нос.
Олли закатил глаза, но сдержал порыв нахамить.
- А Марта с какой стати согласилась врать, что… со мной…
- А у Марты триппер, - Бедетти не удержался и гнусно захихикал. – Я об этом, правда, вспомнил, когда уже протрезвел. Ей плевать, вообще-то, а все об этом уже знают, кроме учителей. А гондоны она с собой на такие тусовки не берет.
- А если…
- А от беременности можно одной таблеткой избавиться, если хочешь знать. К тому же, она и так на таблетках, так что ей-то плевать, что ты там от нее подцепишь. Так что спасибо ей, что мне не дала, и спасибо мне, что тебе тоже не перепало. Давай, благодари.
- Я бы не стал, даже если бы это было искренне и с благими намерениями, а не случайным совпадением, - Олли скорчил гримасу и затащил чемодан в свою новую комнату.
Бедетти пожал плечами и подумал, что плюсы в этой ситуации все же есть. Он ничего не подцепил, он отлично провел ночь, а детали не так важны, если на них не зацикливаться, да еще и Дэнли чувствует себя просто «потрясающе».
К тому же, староста сам настоял на соседстве, так что теперь никуда не денется от постоянных придирок и легкого терроризирования. Не так скучно, как одному. Гораздо лучше, чем одному.
Глава 23
Раза с четвертого Олли перестал вытирать горлышко бутылки пальцем перед тем, как сделать глоток. Брезгливым он не был, но не хотелось, чтобы Бедетти в голову взбрела какая-нибудь чушь.
Выяснилось, что о такой ерунде Бедетти и не думал даже, не обращая внимания на то, что староста делал с бутылкой, когда ее забирал.
- Кто бы мог подумать, что я буду с утра пить.
- Выходной, - Бедетти пожал плечами и посмотрел на остатки вина в бутылке, подняв ее к солнцу, светившему за окном. – Почему нет.
- Тем более, как еще можно реагировать на…
- О, да, - Бедетти закатил глаза и поставил бутылку на стол. Олли еще раздумывал, брать ли ее снова, или ему хватит. – Мне кажется, или каждого, кто задумывает против Дэнли диверсию, преследует огромная кармическая жопа?
- Я даже могу назвать ее имя, - староста поморщился.
- Я бы не сказал, что она такая вся хреновая. Она нормальная баба.
- Да ну? А что ей делать, по-твоему? Посылать всех нафиг с их проблемами? Конечно, она умная баба, она нормально делает свою работу, поэтому она кажется классной такой. Но если бы не она, у Дэнли не вскипели бы мозги. Если бы не она, он не подумал бы даже лезть к тебе. А чтобы полезть, нужно было достать эту хрень. Если бы не она, он бы даже не задумался обо всем этом. Если бы не дурь и не ваши с ним какие-то шуры-муры, Грэйсли бы не поперся клянчить дурь, не начал бы трепать языком, не подставил бы жопу ему, не наговорил всякого. Ты бы ничего не узнал, вы бы не расплевались, он бы не уехал, ты бы не пошел к этой крысе, вообще. Зачем тебе было бы идти к ней, если бы у тебя не было поводов? Хочешь сказать, можно оправдать ее за то, что она решает проблемы, которые из-за нее же и появляются?
- В принципе, да… - Николас прищурился, чуть ли не впервые вдумавшись в слова, сказанные «пресвятым старостой» и следя за линией, которую он уверенно гнул. – Но если бы у него этого бреда в башке не было еще раньше, никакая Анна не спровоцировала бы всю эту чушь. В смысле… я не уверен, что если бы я просто не узнал, что он обо мне там думал, было бы лучше. Может, я и думал бы, что лучше, но он все равно…
- Что тебя так взбесило, кстати, - Олли усмехнулся, не замечая, что глаза у него капитально помутнели, а на щеках появился нездоровый румянец. – Подумаешь, позвал пару раз он тебя, пока с Остином… того. Вы же тоже с ним того. Сам сказал, что уже ничего не помнишь, таблетки – дело такое.
- Я бы посмотрел на тебя, если бы на озере тогда Дэнли чпокал его и самозабвенно повторял твое дебильное имя. Вот смешно-то было бы. Ах, Олин, как прекрасна твоя узкая, горячая жопка, даже несмотря на то, что она не твоя, - Бедетти гнусно захихикал и взялся за бутылку в тот же момент, когда ее собирался взять Олли. Они дернули в разные стороны, Олли на него мрачно уставился и огрызнулся.
- Ладно, понял, - он убрал руку, и Николас победно пожал плечами, запрокинул голову, задирая бутылку донышком к потолку, допивая остатки вина.
- Просто противно. В смысле, пофиг, кто и в каком виде там тебя нагибает или трахает, просто мерзко, когда он это даже не скрывает, а вслух несет и несет, блин, при ком-то, кого ты просто терпеть не можешь, - пробормотал он, закрывая глаза из-за головокружения. Пили они, в самом деле, с утра и абсолютно голодными, проспав завтрак и обед, а до ужина не дотерпев. – Это же ты, в конце концов. В смысле, отвратительно, когда... о, мать твою, слов не хватает.
- Это да, - с каждой минутой все ярче представляя, как взбесился бы, услышав такое от Остина, согласился Олли. – Тогда, может быть, Анна и не совсем во всем виновата. В конце концов, получается, Остина она тоже… не особо меняла, как бы. Да, у него прибавилось тараканов в башке, но они и раньше там были. Лет пять назад ни о какой Анне и ни о каком сексе речи же не шло.
- Вот именно. Так что Анна ни в чем не виновата. Мало ли, что она там ему сказала. Мы не знаем, что она ему наговорила, может, он вообще понял ее не так, как надо. Кто сказал, что у него самого мозги на месте, - Николас выдохнул, снял пиджак и сел на стул рядом с Олли. Тот подпирал щеку кулаком и таращился в открытое окно.
Час назад к академии подъехала огромная машина, из которой, пошатываясь и убеждая родителей, что все в порядке, вылез Пит Уиллсон. Проспавшие до часа дня Бедетти и Чендлер глазам своим не поверили. Все старания пошли прахом, и потерю Нила Остин явно не так уж сильно оплакивал, тоже заметив прибытие однокурсника, которого все давно не видели.
Повод напиться точно был.
- О, точно. Я же обещал рассказать кое-что, если ты перестанешь звать меня соплей.
- Я молодец, - кивнул Бедетти, расплываясь в ухмылке и вспоминая, что и правда сдерживался до воскресенья. – Все равно не уверен, что мне интересно будет.
- Да это коротко. Просто хотел сказать, что я против тебя ничего не имел. В смысле, никогда. То есть, недавно вдруг начал вспоминать, почему мы так грыземся постоянно, а потом понял, что вообще не помню, как это началось, и что было. В общем, когда я приехал, я просто не в себе был, у меня там… предки того… - Олли покрутил пальцем у виска и обреченно махнул рукой.
- Я сначала не знал, - Николас пожал плечами. – Если бы знал, может, не стал бы докапываться. Хотя, мне, блин, двенадцать было, кто меня знает.
- В общем, мне было стремно, что ко мне постоянно цепляются… что дома, что здесь начали… и я не въезжал, что я такого сделал тебе, - Олли хмыкнул, растягивая рот в широкую улыбку, но потом ноздри дрогнули, а уголки губ скривились и опустились, превращая улыбку в гримасу. – И я подумал, что ты просто мудак.
- Ой, не то чтобы я отрицал, - Бедетти отмахнулся, глядя в другую сторону и в самом деле не замечая, что староста напился по-настоящему, и его понесло на волне воспоминаний с эмоциями. – Кто мне только этого не говорил уже.
- А Остин вдруг послал тебя при всех, вроде, тогда, заступился за меня. И, кстати, я только сейчас начал понимать, что ты ничего такого особенного-то и не делал. Подумаешь, порол какую-то ерунду. Это было чересчур после предков, конечно, но все равно мелочью, не такой уж проблемой, с которой не справиться одному. В смысле, я не нуждался в том, чтобы за меня кто-то там заступался.
- Вообще-то, я планировал потом с тобой подружиться, - Бедетти сначала усмехнулся, вытирая мизинцем край рта, а потом засмеялся сам над собой. – Нет, реально, планировал. Типа, в двенадцать же не так легко взять и подружиться с каким-то там новеньким. Ну, странно бы выглядело. И я просто докапывался. А Дэнли вдруг…
- В общем, я хоть и уверен, что это он во всем был виноват, опять влез со своей сраной справедливостью… но я понимаю, почему ты меня терпеть не можешь, - Олли выдавил наконец сквозь комок в горле, вытер рукавом лицо в который раз, но перестать лить слезы все равно не мог.
Бедетти усиленно делал вид, что не заметил это минуту назад.
- Даже смешно, какая это оказалась хрень. В смысле, та же ситуация теперь… с Нилом этим долбанным. И это все такой ерундой выглядит.
- Если бы мне тогда кто-то мозги вправил, я бы отшил его, как Нил, - Олли кивнул. – Я, например, Нила уже не ненавижу, а сначала убить хотел. В смысле, Остин классно умеет запудрить мозги, так что видишь только его, соглашаешься с ним. Если бы я тогда не подумал, что он такой герой, крутой и шикарный, может, ты и не ненавидел бы меня.
- Кто вообще сказал, что я тебя ненавидел, - Бедетти опять фыркнул. – Нет, сначала-то очень, но мне не всегда было двенадцать. Представь просто, что сейчас Макмиррен и Дэнли не разругались, а спелись так классно, как вы тогда. И ходят, и ноют тебе вслед, какое ты дерьмо, тупая истеричка, лживое убожество. Приятно тебе было бы? Пытался бы с ними, блин, дружить, все такое?
- Пф-ф-ф, - Олли тоже фыркнул в ответ на это и почти успокоился.
- Когда тебя обзывают, тоже начинаешь отвечать тем же. А потом привыкаешь. А потом уже никто не помнит, с чего все началось, просто это становится правилом.
- И ты бы реально меня тогда в озеро спихнул? – вдруг вспомнил Олли и усмехнулся.
- Нет, не реально.
- И придушил бы?
- Чуть удар не хватил, когда ты застрял у черта в жопе, и Дэнли начал ныть «Ой, где он, куда он мог деться». Ты просто доводить умеешь, но я не всерьез… в смысле… а вот ты бы реально наябедничал про то, что это я там тебе синяков наставил и дурью торгую, это я знаю.
- Вряд ли. Мне бы наглости не хватило, потому что это неправда, да и ты не такой дебил, чтобы не отмазаться, если чего-то не делал. И у тебя мамашка крутая. А вообще, ты просто умеешь пугать, и мне надо было чем-то ответить. И не хотелось, чтобы ты спалил тогда, что мы за ними шпионили.
- Да, тупо вышло бы совсем. Еще тупее, чем вышло.
- По-дурацки сейчас прозвучит, но все равно. Может, я нажрался и не соображаю, и ты опять огрызнешься, но мне не стремно сказать кое-что. Потому что я реально так думаю. И если ты не дуб, ты согласишься, что я прав.
- Позитивное начало, - оценил Бедетти с сарказмом.
- Извини меня за то, что я тогда вцепился в Остина и поддакивал ему, пока он тебя поливал всем этим… я виноват в этом. Если бы я этого не делал, ты бы тоже не стал, наверное.
- Наверное, - Николас пожал плечами и только потом понял сказанное перед этим. Жутко хотелось воскликнуть «Боже мой! Пресвятой староста извинился!»
Он вовремя прикусил язык и задумался, сдвинув брови, таращась в небо за окном, даже наклонившись, чтобы желто-розовые, какие-то нарисованные облака было лучше видно.
- Хрен знает, почему… но ты не бесишь меня так уж сильно. В смысле, с того момента, как у тебя прямо на роже было написано, что до тебя дошло, с каким дерьмом ты все это время… «дружил»… вроде как… ты сам себя наказал, - он улыбнулся, понимая, как пафосно это прозвучало. – Я не буду больше хамить тебе, если мы, вроде как, все выяснили, - закончил он, решив поставить в пьяном разговоре точку.
- Я тоже. Я вообще не верил в большую часть того, что порол, когда хамил тебе, - заверил Олли. – Хотя, тебе плевать и так, что я там порол, ты сам знаешь о себе все, что тебе там надо… знать. И я тоже.
- Тогда мы просто соседи по комнате, обычные, - уточнил Бедетти.
- Вроде того.
- Друзьями нам точно не стать.
- В семнадцать уже дружбы не бывает, я заметил.
- Это точно.
- Радует знаешь, что?
- Не представляю, что еще может сейчас радовать. Дэнли – мудак, Уиллсону светит член, Нила Дэнли уже забыл сто раз, всем на него плевать. В общем, он опять на коне. Что может радовать – непонятно.
- Что Остин хоть и мудак, но не сумасшедший и не идиот. Пит больной вдоль и поперек, он и так весь на таблетках, еле на ногах стоит. А чтобы дурь глотать, да еще и трахаться под ней, нужно быть здоровее коня, - напомнил Олин. – Так что он не рискнет подбираться к нему своим проверенным способом, он же не хочет, чтобы Пит случайно коньки отбросил. Его папочка с мамочкой этого точно не оценят. Да и тупая сила тут не поможет, согласись.
- Согласен, - Бедетти кивнул, вдруг тоже почувствовав, как настроение повысилось.
- Так что не факт еще, что ему что-то обломится. А к кому еще здесь лезть?
- Малявок полно. Там не все страшные, - со вздохом напомнил Николас, и Олли помрачнел.
- Ну, на предпоследнем все равно человека два-три. Не думаю, что у него совсем поедет крыша, и он полезет к совсем мелким.
- И дневник свой прятать будет надежнее.
- От старосты тайн быть не может, - Олли, начиная трезветь из-за свежего воздуха с улицы, размышлял уже почти адекватно. – Он все равно оставит какие-то следы, он по-другому не может, так что достаточно будет позвонить от имени анонимного доброжелателя родителям любого из тех, к кому он сунется. Они примчатся, потребуют обыскать комнату, обязательно найдут что-нибудь… так что еще есть шанс.
- Неплохо быть заодно со старостой.
- Неплохо быть заодно с человеком, чья мать наводит ужас даже на такую кармическую задницу, как наша Анна.
- Классно использовать чужих родителей?
- А классно использовать чужое положение в обществе?
- Все-таки ты чем-то бесишь… - Бедетти прищурился, повернув голову к нему и внимательно разглядывая.
- Ты тоже. Было же, к чему цепляться, значит, что-то есть, - огрызнулся без особой резкости Олли, мерзко ему в ответ ухмыльнувшись.
Прозвенел звонок, и за окном почти сразу же сверкнула молния. Небо окончательно затянуло потемневшими облаками, и в оконных стеклах стало видно отражение комнаты. Олли заметил, что выражение лиц у него и Бедетти было практически одинаковым. Встать было страшно, казалось, до столовой, не шатаясь, они не доберутся, а по лицам отлично видно, чем они занимались в комнате. Запах тоже никто не отменял, если только у всех учителей не начнется внезапный насморк, и они не проигнорируют что-то подобное.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |