Питер пару раз приложился затылком о пол, но ножницы из рук не выпускал, жутко жалея только о том, что попался и слишком поздно ушел с урока. То есть, ушел-то он минут за двадцать до звонка, сославшись на головную боль, но не рассчитал, что барахла у Мориса слишком много, чтобы испортить все за такой короткий срок.
Морис вернулся в комнату слишком рано.
- О, мать вашу, вы охренели тут совсем?!.. – Бедетти вышел из комнаты в другом конце коридора, встряхивая волосами и причесываясь пятерней, наткнулся на валявшихся и мешавших ему пройти одноклассников и остановился. – Морис?.. – он узнал в озверевшем и почти потерявшим адекватный облик истерике своего бывшего друга. – О, жесть, Пит?! – он испугался за Уиллсона гораздо больше, чем Остин, остановившийся в темной части коридора и не знавший, как и к кому подступиться.
Трогать Мориса, который наконец отобрал из чужой руки большие железные ножницы, заляпанные клеем и краской, было боязно, но Бедетти долго не думал и схватил его за пиджак, стаскивая с Питера, как с несчастной жертвы изнасилования. Грэйсли только успел замахнуться, перехватив ножницы за ручки и на абсолютном серьезе собираясь воткнуть их «хорьку поганому» если не в грудь, то в глаз, но на секунду отвлекся, ударив Николаса локтем.
- Пусти, сраный ты придурок, тварь паршивая, не смей мне мешать!
- Ты спятил совсем?! – Остин попытался отобрать у него ножницы, а Питер слишком уж шустро для пострадавшего «ни за что» вскочил и шмыгнул в открытую дверь душевой, захлопнул ее за собой.
- Тва-а-а-арь!! – Морис взвыл, вырвав ножницы у почти успевшего забрать их Остина, наступив со всей силы пяткой Николасу на ногу, и бросился на дверь душевой. Питер задвинул шпингалет, совсем маленький, который зачем-то сделан был в самой верхней части двери. Никто понятия не имел, зачем он был именно там, почему не снизу, почему, в конце концов, не рядом с ручкой, да и никто не закрывал эту дверь никогда, не было необходимости.
В этот раз шпингалет послужил по назначению, и Питер на секунду успел испугаться, что он сорвется вместе с куском дерева из дверного косяка.
- Да что за хрень с тобой?! – Николас опять бывшего приятеля попытался схватить, обхватив его за шею и чуть не придушив, второй рукой хватая за руку с ножницами.
- Пошел в жопу, урод, не тронь меня! Не тронь меня, тварь чертова! Не смей даже пальцем… пальцем ко мне прикасаться, ублюдок, иди, целуй в жопу своего старосту гребаного!! – Морис воткнул ножницы в дверь на сантиметр, не меньше, дернул их вниз, как рычаг, и поверхность двери душевой украсила глубокая царапина, откололась щепка.
Бедетти не смог его удержать, а Остин сначала хотел было помочь, но потом вспомнил, из-за чего именно поссорился с Олли. Вспомнил он не совсем вовремя, но от увиденного в их с Морисом комнате вмешиваться хотелось намного меньше.
Может, Анна была по-настоящему права? Может, он слишком доверяет своей «справедливости», в то же время подкладывая огромных, жирных и грязных свиней тем, с кем живет, кто ему хоть немного, но доверяет?
Может, не стоило лезть к разъяренному Грэйсли, который и так был на пределе последние две недели?
Стоило задуматься, что бы сам Остин делал на его месте, увидев все свои вещи испорченными, а мерзкого хорька, вроде Питера, сидящим в куче этих вещей с ножницами.
- Ты не хочешь помочь?! – Николас на него гавкнул, в очередной раз получив в живот локтем и шарахнувшись от Мориса, который царапался в дверь и дергал за ручку, остервенело ее поворачивая, но безрезультатно.
- Один момент, - Остин остановился возле стены и скрестил руки на груди, морщась. – Пит изрезал все его шмотки этими, как раз, ножницами, - уточнил он.
Николас на секунду застыл с приоткрытым ртом, как идиот, а потом сделал такие же страшные глаза, как Остин, увидев кучу тряпок, и перевел взгляд на Грэйсли. У того растрепались волосы, теперь, покрашенные в яркий цвет, придававшие ему какой-то особой «агрессивности». Они падали на покрасневшее от злости лицо, прилипали ко лбу, а он отошел на полтора шага от двери и снова бросился на нее, врезаясь плечом.
- Я достану тебя, тварь такая… я тебе выпущу кишки этими ножницами, убожество драное, я тебе покажу, сволочь, как со мной… связываться! – заорал он и снова врезался в дверь плечом.
Шпингалет не выдержал, и Морис чуть не рухнул на кафельный пол раздевалки, но успел переставить ногу вовремя и удержался, оглядываясь по сторонам. Слева сразу же был вход в душевую, справа – стена, вдоль которой стоят шкафчики, прямо перед дверью – скамейки. Впереди - не слишком большие «ванные» с короткими стенками, не до самого потолка, и матовыми, задвижными дверьми. За ними стояли ванны для любителей полежать в кипятке. За одной из них мог прятаться Питер, а еще он мог быть где-то в душевой, и Морис не знал, куда сначала ему бросаться, потому что боялся упустить виновника своих проблем и нервов.
- Мы так и будем здесь стоять, пока не услышим предсмертный крик?.. – уточнил Николас с сомнением, приподнимая и выгибая левую бровь.
- Я думаю над этим, - Остин тем же тоном протянул в ответ. – Не то чтобы я боялся Мориса, но когда у него в руке ножницы, и он неадекватен… но если ты хочешь, можешь пойти и…
- Да я тоже его не боюсь, как бы, но…
- Он тебя и так уже ненавидит… по понятным причинам…
- Да хуже уже вряд ли будет, так что я бы, может, и пошел бы, но…
- А так ли я люблю Уиллсона, чтобы…
- А может, кто-то другой пойдет туда и…
- Все в столовой, а мало ли, кто орет на третьем этаже, учителя глухие, когда садятся обедать…
- То есть, если не я, то…
- Я не очень люблю Пита, конечно, но мне не хотелось бы присутствовать на его похоронах…
- Мне бы тоже не хотелось, но…
Из душевой раздался крик, напоминавший не то скулеж избитой собаки, не то омерзительный визг свиньи.
- Но это, например, не мое дело. Мне надоело, что меня потом все обвиняют, - Остин покачал головой, пожал плечами и развернулся в сторону лестницы.
- Да и мне, собственно, плевать, что он с ним там сделает, - Бедетти тоже легкомысленно пожал плечами и пошел за ним следом.
Морис никогда раньше не думал, что фраза «перед глазами потемнело» могла восприниматься буквально. У него перед глазами все было красным, почти багровым, будто лопнули сосуды, и кровью залило даже зрачки.
Питера он поймал в одной из кабин с ванной, вытащил за волосы из-за нее, намотав их на кулак, и поднял, вынудив встать на колени. Завизжал Уиллсон, хватаясь за его руку и царапая ее, как раз из-за этого, а когда Морис чуть ли не с восторженным смехом, задыхаясь от восторга, щелкнул ножницами, Пит почувствовал, как душа ушла в пятки.
С трех тугих щелчков, запутавшись на втором, Морис торжествующе отрезал ему клок волос возле самого своего кулака, не слишком коротко, не особо пылая желанием потом за это получить от директрисы, от родителей Питера и от своих собственных. Но отрезанной половины «добра», которую он швырнул в пустую ванну, Питеру хватило, чтобы растерять все коварство и зареветь.
- Хватит ныть! Ты отдашь мне все гребаные деньги за все, что изгадил, понял?! – Грэйсли на него снова заорал, пихая ногой в плечо, и Питер особо сопротивляться не стал, упал на бок, заходясь истерикой, закрыв лицо руками.
С его постоянными «шутками», которые Морис почти до самых корней просекал, невозможно было различить – плачет он или смеется, как последняя сволочь. А слезы, даже если были настоящими, лично у Грэйсли жалости не вызывали ничуть. Поэтому Морис его схватил за рубашку, дернул на себя и ударил по руке шлепком, вынудил убрать ладони от лица, схватил за челюсть, сжимая пальцами подбородок.
- Глаза бы выколол и язык бы твой поганый отрезал, но мать твою, меня же потом убьют просто, - зашипел он, разведя ножницы и приставив острие одного из лезвий Питеру к щеке, возле нижнего века. – Хотя, можно тебе ресницы отрезать, - он улыбнулся радостно. Уиллсон закрыл глаза вдруг, но не зажмурился, стиснул зубы и в несколько вдохов попытался втянуть воздух в легкие. Звук был таким сиплым и жутким, что Морис мигом отодвинул руку с ножницами и сдвинул их лезвия.
- Не смешно, - заметил он, продолжая держать мерзкого одноклассника одной рукой за подбородок, разглядывая напряженное и испуганное лицо. Питер, казалось, задыхался. Он дергал головой, пытаясь выпрямить спину, расправить плечи, тряс рукой, а потом схватился за свою шею, захрипел и начал заваливаться назад.
Морис его отпустил, шарахнувшись сначала в сторону, а затем придя в себя и оглянувшись на арку, которая вела в раздевалку.
- Успокойся. Я не буду ничего… да мать твою! Да что за хрень! – он сам чуть не застонал, паникуя, сидя на коленях и пытаясь будто бы спрятаться за краем ванны на случай, если кто-нибудь войдет в душевую и заглянет в часть с широкими кабинами. – Дыши, мудак. Дыши, кому сказал! – он отвесил Питу звучную пощечину, схватил за криво отрезанные на уровне середины шеи волосы и заставил сесть почти ровно. – Открой глаза! Открывай! Где твой сраный ингалятор, скотина?! – он вспомнил про неотъемлемый «аксессуар» болезненного воришки и сунул руку ему в карман, вытаскивая его. – Вдыхай, дебил! Давай! Не смей тут кривляться! – он пихнул ненавистного одноклассника, которого хотелось скорее забить ногами до смерти, чем спасти от удушья, и приставил к его губам короткую трубку небольшого ингалятора из белого пластика. – Где эта хрень нажимается?! А, вот! Давай, кретин!
Питер судорожно вдохнул, с сипом втягивая в себя воздух, и Морис замер, глядя на него вытаращенными глазами. Ингалятор Пит сразу отобрал, перехватив рукой, вдруг «ожив», снова вдохнул, жмурясь, а потом медленно, будто неуверенно начал вдыхать и выдыхать без него.
Морис на него смотрел с каким-то убийственным спокойствием, наблюдая за этим и скорчив чуть заметную гримасу, так что верхняя губа приподнялась незаметно, не обнажая зубы, но оставляя морщину возле носа. Он прищурился и хмыкнул.
- Ты думаешь, я идиот?
Питер вздрогнул, но не слишком заметно, тут же открыл глаза, боясь перевести на Мориса взгляд.
- Я не нажимал. Как ты мог вдохнуть, если я не нажимал, - Грэйсли ухмыльнулся, резко и коротким, отрывистым движением двинув бровями вверх и обратно. – А? Крысенок ты лживый… дай сюда, - он быстрым движением, неожиданно ингалятор вырвал у Питера из руки и посмотрел на него, повертел, а потом приложил кончик трубки к губам и нажал на почти незаметную кнопку сбоку, втянул воздух.
Питер посмотрел на выход из отодвинутой двери кабины, прикидывая, успеет к нему броситься или нет.
- Он пустой. И как давно, интересно?.. – сидя рядом с ним, вкрадчиво заметил Морис, покачивая бесполезный кусок пластмассы между пальцев. Ножницы лежали на полу, рядом с коленями Грэйсли, но Питер предпочел не рассматривать их, как вариант защиты, потому что одно неверное движение грозило обернуться жутко неприятными последствиями.
- Только что закончился, - соврал он так же невозмутимо, как и всегда.
- Да ну?.. А может, покажешь мне еще один приступ?
- Уже прошел, - отшутился Пит с неловкой, невинной улыбкой, глядя в сторону.
- А я тебе помогу, - Морис потянулся к ножницам.
- Я заплачу тебе за все вещи.
- Еще бы, - Грэйсли фыркнул, сделав выразительный взгляд. – Куда ты денешься, мудак. Шуточки все… ты затрахал со своими шуточками, я их терпеть больше не стану. Еще одно слово про старосту, про Николаса, про кого угодно в мой адрес, я тебя наголо побрею, козел. Как гуманоид из концлагеря будешь, понял? Да и вообще лучше не обращайся ко мне, если только не захочешь предложить подержать дверь, набрать мне ванну или сделать массаж ног, ясно?
- Как скажете, ваше величество, - Питер поморщился, повернув к нему голову и ухмыльнувшись.
- Что тебя так насмешило, тварь?! – Морис опять к нему дернулся, хватая за ворот рубашки, и ухмылка с лица Уиллсона пропала, оставив панику.
- Ты ничего мне не сделаешь. Попробуешь что-нибудь отрезать, я дернусь, и ты мне что-нибудь порежешь, а выколешь глаз – тебя мои предки живьем без кетчупа сожрут, - ответил он шепотом, вдохновенно сверкая глазами, глядя на Мориса снизу вверх, но наглее некуда.
- Глаз тебе это не вернет, - с таким же восторгом, чуть не захлебываясь сарказмом, ответил ему Грэйсли. – Или оба. Нормально будет? Уверен? Без проблем, мне и так не в кайф здесь жить, может, твои предки-каннибалы не такие уж и страшные? О, нет… у меня есть потрясающая идея, крысенок, - Морис вдруг осклабился, приходя в настоящий, абсолютный, искренний восторг. – Я знаю, что ты сделаешь для меня взамен на шмотки. Я себе хоть весь магазин скуплю, не разорюсь, знаешь… а вот есть кое-что, что мне было бы очень интересно попробовать… а ты для этого вполне подойдешь.
- Ты сам с собой разговариваешь? – Пит с сомнением приподнял брови.
- Мысли вслух… - продолжал Морис улыбаться, как будто ему подарили открытку с чеком на миллион. – Бойся, крысенок. Пока не скажу, что тебе делать, ты мне, считай, должен огромную сумму… а шмотки я специально спрячу, а Остина попрошу подтвердить, что он это видел, что он – свидетель. И тогда уже не твои предки меня сожрут, а мои сожрут твоих вместе с их потрохами, козлина ты безмозглая, и с тобой заодно.
- Не жирно будет?.. – уточнил Питер уже бессмысленно, но отчаянно стараясь оставить последнее слово за собой.
- Посмотри в зеркало, какой жир, пфф, - Морис закатил глаза и встал, забирая ножницы с собой на всякий случай. – Смотри у меня. Убери эту хрень отсюда, чтобы никто не лез потом с вопросами, - он кивнул на волосы на дне ванны.
- Ты, может, скажешь, что там твой больной мозг придумал? – Пит ему нежно улыбнулся, еле сдерживая желание выругаться ничуть не менее грязно, чем это любил делать Грэйсли.
- Тебе лучше пока не знать, - Морис его заверил, так же улыбнувшись в ответ, но тут же убрав эту дурацкую улыбку с лица и сделав его таким мрачным, что догадки понеслись через мысли Питера еще более быстрым потоком.
Даже думать не хотелось, что Морис мог выдумать взамен на действительно крупную сумму потраченных на вещи денег. Но не думать не получалось.
Пит, когда хлопнула дверь душевой, только посмотрел на пустой ингалятор, поджал губы неприязненно и подавил желание выбросить кусок пластмассы в окно. Учителя «шутки» точно не поймут.
Глава 35
Холодный баллон с пеной для бритья коснулся плеча неожиданно, и Питер вздрогнул от контраста с горячей водой в душе.
- Держи, крысенок. И вот, это тебе тоже понадобится, - паскуднейшим голосом во вселенной заверил его Морис, стоявший за дверцей душевой кабины и протягивавший одной рукой пену, а второй – новый станок.
- Зачем?.. – Питер взял баллон, но на станок посмотрел с сомнением.
- Костыли лучше побрей. Если ты не хочешь, конечно, чтобы это выглядело еще смешнее. Я не буду против.
- В каком смысле? Что ты там придумал? – услышав «еще смешнее», Пит станок из чужой руки просто выхватил, надеясь уменьшить позор, который уже нависал над его плечом незримой тенью.
- Есть два варианта развития событий. Или я побрею тебя наголо, хочешь ты этого или нет, или ты сегодня целый день будешь делать то, что я скажу.
- Ты сказал, вообще-то, что побреешь, только если…
- Я передумал.
- Знаешь, я думаю, я лучше потерплю припадок твоих родителей и послушаю лекцию от своих по поводу порчи чужих вещей.
- А этого варианта нет, - Морис улыбнулся так ласково, что стало противно. – Ты не въехал. Либо ты сейчас киваешь, как послушная сучка, и говоришь «Да, господин, я буду делать все, что вы скажете, до полуночи», либо я поймаю тебя сегодня, как бы ты ни старался спрятаться, и никто тебе не поможет, хана твоим патлам. Ну?
- Господи, да я прошу прощения за то, что изгадил твои вещи, Грэйсли, я же извинился уже, ты вчера меня чуть не покалечил, у меня волосы криво обрезаны, что тебе еще нужно? Заказывай барахло, сколько влезет, я же заплачу за него сам, только отвали.
- Да мне не нужны твои деньги, Пит. Не нужны, понимаешь? Был бы я голодранцем каким-нибудь, я бы, может, и подумал над этим, но мне-то хочется тебя тупо унизить.
- Ты охренел совсем? – Питер на него уставился, сделав брови домиком и глядя то ли жалобно, то ли с жалостью к сумасшествию, которое на Мориса напало.
- А кто мне помешает?
- Если ты меня «поймаешь и побреешь наголо, хочу я этого или нет», твои предки потом не расплатятся с моими, понял? Тебе это надо?
- Как ты докажешь, что это я?
- Моим родителям? Я должен доказывать это своим родителям? Поверь, они и так на моей стороне всегда.
- Да мне плевать, на чьей они стороне, как ты вместе с ними докажешь моим предкам, что это сделал именно я? Они-то на моей стороне, они не поверят каким-то пустым словам. А вот Бедетти, например, хоть и говнюк, но от тебя не в восторге. Это я уже молчу про нашего старосту. Никто не любит воров, знаешь. Да еще и Остин, если попросить хорошо, скажет, что это вообще ты сам сделал, чтобы на меня свалить, потому что я тебе не нравлюсь.
- Ты мразь, - Питер поморщился, чуть не застонал и понял, что загнан в угол во всех смыслах.
- Не мразь, а «господин», крысенок. Повторяй, ну.
- Ни за что.
- У меня бритва с собой. Ты припозднился с душем, - Морис поднял руку с электробритвой и включил ее, так что раздалось поистине леденящее душу жужжание.
- Я не буду делать абсолютно все, что ты скажешь. Ты же придурок, мало ли, что тебе в башку взбредет.
- Ничего, что я не стал бы делать сам, - Морис его заверил, надув губы сочувственно и с фальшивой заботой.
- Я же сказал, что ты придурок, мало ли, что ты способен сделать сам?! – Питер начал психовать, отворачиваясь от него и оставляя пену со станком на полке рядом с крючком, на котором висело полотенце.
- Ладно, тогда по-другому сформулирую. Ничего, что может обернуться серьезными проблемами со здоровьем.
- «Серьезными»? – переспросил Питер, будто услышал какой-то бред.
- Ну, я не обещаю, что на тебе ни царапинки не будет. Я же тебя не в парк аттракционов веду, а унижаю.
- Откуда мне знать, что ты считаешь серьезным, - Пит усиленно натирал мочалкой руку, так что она покраснела, но он усердно делал вид, что занят.
- Кончай торговаться и лучше не поворачивайся ко мне спиной, а то я передумаю, и у тебя вообще останется только один вариант, - мрачно предупредил Морис, протягивая руку через верх дверцы с по-прежнему включенной бритвой. Пит на нее покосился неприязненно и снова повернулся к противному Грэйсли лицом.
- В общем… ничего «такого», - выделил он голосом самое важное слово.
- «Такого» это какого? – Морис хмыкнул.
- Такого, - повторил Пит. – Ты прекрасно меня понял. Я знаю, почему Николас тебя послал, понятно? Так что даже не думай, что я стану за какие-то сраные шмотки…
- Я бы на твоем месте следил за языком, - Морис процедил сквозь зубы, приподняв верхнюю губу и сверкая глазами. – А то мне уже становится не интересно на тебя смотреть, хочется внести какие-то изменения, - он дернул рукой с бритвой, но до виска не стал дотягиваться, просто напугав.
- Ничего связанного с этим твоим… гейством, - Пит поморщился.
- Ты себя видел? Одно дело – Ник, а себя-то ты видел? – Морис фыркнул. – Не смеши меня, ради бога. Фу, аж затошнило, в самом деле. Брей костыли и вылезай резче, скоро наши любимые Дарремвофтовцы приедут. И ты их встретишь, как настоящая… в общем, выходи, там тебе подарок лежит. Испортишь или испачкаешь – заплатишь, потому что это не мое, это из театрального кружка. И постарайся привлекать меньше внимания, когда пойдешь в столовую… а то ведь тебе придется объясняться с учителями и директрисой, убеждать их в том, что это у нас такая веселая игра, в которой нет ничего ненормального, и в которой ты участвуешь по собственному безумному желанию. Понял?
- Понял, - Пит в ответ так же ехидно двинул бровями, передразнивая его, кривя губы, а потом отвернулся и схватил станок с баллоном пены, решил поторопиться.
- Класс, - Морис прищурился, выключил бритву и подбросил ее в руке снизу вверх, перехватил же рывком справа налево, отправился к выходу, беззаботно насвистывая.
Настроение было потрясающим впервые за долгие дни постоянных мыслей об унижении, которое он испытал, благодаря «лучшему другу».
Должны же и его мечты сбываться. Если не главная, так хоть небольшие, второстепенные.
Главная же мечта сидела в спальне в конце коридора и сосредоточенно смотрела в окно. Бедетти сел делать домашнее задание, чтобы освободить два дня полностью и посвятить их пакостям в адрес соперников из Дарремвофта.
Учеба не шла абсолютно, он застрял на задаче и покачивал ручку между пальцев, таращась, не моргая, в окно, на калитку, к которой вот-вот должны были подъехать автобусы.
За столом, приставленным к краю его стола перпендикулярно, сидел Олли, который с уроками давно разделался и теперь исподтишка смотрел на явление «Бедетти, вид сбоку».
- Скоро звонок, - заметил он. – Ты закончил уже? Или будешь дальше сидеть?
Николас неопределенно пожал плечами, не совсем расслышав даже вопросы.
«Поверни рожу свою ко мне. Там еще никого нет, а уже так прямо интересно», - мрачно подумал Олли, щурясь и стискивая зубы. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, стараясь успокоиться и убедить себя, что обидами ничего не добиться.
Нужно быть хитрее, чтобы получать то, что действительно хочется.
Уметь отказываться от желаемого с легкостью – качество, конечно, тоже потрясающее. Но слишком уж сильно хочется, да и не слишком огромных усилий стоит достижение.
- Можно спросить, если ты не сильно занят? – с определенной долей иронии попросил он разрешения.
- Конечно, - Бедетти кивнул, думая в этот момент о том, что сделать сначала – пойти в столовую или покурить.
- А у тебя ведь дофига было телок, да? – выпалил Олли, чуть ли не дергаясь от волнения, но делая вид, что этот вопрос дался ему легче, чем зевок.
Николас не сразу поверил, что услышал именно то, что староста сказал, а потом наконец сосредоточился на разговоре и покосился на Олли с сомнением.
- С чего вдруг, вообще?
- Просто интересно, - Олли пожал плечами в недоумении, будто не видел ничего особенного в подобных вопросах. – Я же с той же Мартой только пососаться успел. И то, так… не назвать даже. Просто интересно.
- Ну, меньше, чем у Дэнли, я думаю, - Бедетти уклончиво ответил, закатывая глаза и глядя в потолок, будто решил подсчитать точное количество.
- И это клево? Ну, типа, встречаться с ними и все такое.
- Понятия не имею, я с ними не встречался, - Николас пожал плечами, понижая голос, и заметно было, что от темы он не в восторге.
- То есть, ты от Остина не больно-то и отличаешься, что ли? – Олли хмыкнул. – Так, потрахаться на каникулах?
Бедетти поморщился, будто его ткнули в какую-то гадость носом.
- Я себе, вообще-то, не ставил цели перетрахаться со всем городом, например, как он.
- Весь город сам захотел? – с сарказмом предположил староста, и на мгновение снова захотелось его придушить подушкой.
- Нет, просто… почему ты не поговорил об этом с ним, кстати? – Бедетти неуловимо свернул с темы. – По-моему, времени было достаточно, он уже давно только и делает летом, что… неужели ни разу не было желания потрепаться о том, как это?
- Мне не особо интересно, с кем он там трахался.
- А с кем я – интересно? – Николас поднял брови высоко, но не округляя глаза, а щурясь с сомнением.
- Ты сам сказал, что ты не по тому же принципу, что он, с ними трахался. То есть, не бегал, лишь бы вставить. Но и не встречался. Я не въезжаю, вот мне и интересно.
- Ну, ты просто устраиваешь у себя тусовку, и кто-то зовет телок, а некоторые приходят сами, такие, типа… ну, ты представляешь. Если не устраивал, то бывал же. И потом обязательно одна-две прилипнут и не отцепляются. Я ничего не делаю, чтобы они на меня вешались. Но, как бы, и встречаться с ними незачем. Я их, блин, не знаю, как можно встречаться с кем-то, кто может оказаться полным дерьмом. И меня не волнует, что она слушает и умеет ли читать, в принципе, когда мне предлагают… ну… в общем, это просто. Да и ей, как бы, не особо хочется встречаться.
- А я-то думал, ты у нас завидный говнюк, - Олли усмехнулся. – Всегда казалось, что тебе за подарки дают.
- О, прекрасно, - Николас вздохнул, снова закатывая глаза. – Какой же я феерически страшный, если за подарки. Ко мне домой не приходят девки, которым не хватает на шопинг, представь себе. Так что нафиг им подарки не сдались.
- Трах ради траха, что ли?
- Вроде того. Почему нет, не всегда же будет шестнадцать там, семнадцать. В смысле, в университете-то все равно все будут трахаться без особого разбора, но до него еще дожить надо.
- Золотая ты наша, блин, молодежь, - Олли снова ухмыльнулся, скрестив руки на груди и качаясь на задних ножках стула, изучая Николаса детально взглядом. – Элитный перепих в спальне родителей, вся фигня.
- Вот интересно, - явно начиная остывать, но в то же время заводиться, выдал вдруг Бедетти. Старосту хотелось ударить, не сильно, но ощутимо, чтобы перестал говорить с каким-то неуловимым презрением и высокомерием, такой весь моралист и умник. – С какой стати тебя вообще интересует эта чушь, если завидовать ты не можешь?
- Кто сказал, что не могу? – Олли удивленно округлил глаза.
- Не смеши меня. Ладно бы у нас можно было учиться на стипендию, и ты был бы таким умником прямо, пост старосты бы занимал, благодаря мозгам своим, все такое, а телки тебе не давали бы, потому что пешком ходишь и газеты по утрам разносишь. Я не тупой, чтобы на такое вестись. Чтобы ты и завидовал мне из-за какого-то «элитного перепиха»? Бред просто. Вы с Дэнли друзья такие были – не разлей вода просто, да и живете рядом, а твои предки, я знаю, не стали бы возникать против всяких тусовок. Если бы даже не разрешили устроить, то сходить-то ты мог куда-нибудь. Черт, ты мог поехать куда угодно с Дэнли тем же, а на него если и не липнут пачками, так он сам находить умудряется, и тебе бы нашел дуру какую-нибудь.
- Типа, получше мне не дала бы? – Олли уточнил с ехидством.
- Типа, плевать, что у нее в голове, трусы бы сняла все равно же. Тем более, ну не надо дебила строить. Кого ты пытаешься убедить в том, что ты такой весь прямо… правильный. Видел я прекрасно, какой ты правильный, на Хэллоуин. И не педик ты никакой. Захотел бы, в самом деле, еще года два назад «случайно» сказал бы, какие счета у твоих предков, и на тебя бы если и не эти припудренные истерички липли, то обычные бы падали десятками. Ты просто не хотел. И не ври, что хотел. Я не верю, что наш пресвятой староста, когда чего-то хочет, ничего не делает, чтобы это получить. Захотел – на тебе и Марта повисла. Но честно, «спасибо» мне сказал бы, что не успел от нее подцепить ничего.
«Да, иногда он действительно не тупой», - Олли мучительно признал, теперь уже сам поворачивая голову ко второму окну и выглядывая, проверяя ситуацию снаружи.
Автобусы Дарремвофта еще не приехали.
- Так зачем тебе это? – Бедетти не отвязывался, явно отказываясь свернуть тему и сделать вид, что ему не интересны причины допроса.
- Бесит кое-что, - Олли вздохнул коротко и раздраженно.
Повисло тяжелое молчание, и пришлось уточнить.
- Ну… тебе стремно будет отвечать, если я еще кое-что спрошу.
Бедетти продолжал молчать, и староста застонал, запрокидывая голову на спинку стула и позволяя ему встать на все четыре ножки.
- Мне просто не нравится кое-что… такое странное чувство, как будто… короче, когда Остин полез к тебе, ты же не чувствовал себя, как будто ты баба?
- Да нет, вроде, - Николас поежился от мурашек, пробежавших от действительно мерзкого вопроса.
- Но все равно ведь не так как-то, как с телками, да?
- Само собой, Дэнли же не телка.
- И тебе не глючило, что он считает тебя бабой?
- Дэнли всех считает бабами, - Бедетти зажмурился и потянулся с удовольствием, стараясь сбросить прохладное ощущение паутины на плечах и спине от этого разговора. – Не въезжаю, к чему ты клонишь.
- Я же не трахался даже с девчонкой, - трагическим шепотом, все еще глядя в потолок, пояснил Олли. – И будет глупо судить, наверное, но… я же знаю, как вести себя. То есть… ну, если бы тогда вы не стащили все барахло, я бы… мы бы… ну, то есть… блин, я не паниковал, я в курсе, что делать и как. Но, как бы, с девчонкой ты точно чувствуешь, что тебе делать, и как она к тебе относится. В смысле, знаешь, что она о тебе думает.
- И что? – Николас дернул плечом и встал, оглядываясь в поисках зажигалки. Олли тоже встал и чуть не упал из-за перепада давления обратно, но удержался, осторожно поправляя челку кончиками пальцев. Он морщился и рассуждал вслух, но сам не мог объяснить, что хотел сказать.
- Вы сосались с Остином?
- Да, - Бедетти решил, что скрывать смысла нет, ответ очевиден, да и Остин ответит то же самое, если его спросить прямо.
- И тебе не было странно, что ты как-то странно ведешь себя?.. – Олли его поймал за рукав. Николасу пришлось остановиться и перестать щелкать колесиком от зажигалки, проверяя, осталось ли в ней что-нибудь.
- А? Нет, - он фыркнул.
- Блин, да послушай, ты не понимаешь, что я имею в виду. Это ведь не так же, как с телками? Не так же?
- Блин, да… это не может быть так же, Дэнли не телка.
- Значит, ты был телкой, - поставил ему диагноз Олли, уверенно глядя в глаза.
- У старосты температура?.. – Николас потрогал его лоб тыльной стороной ладони, прикоснувшись на секунду и испортив челку. Олли тряхнул ей, отступая, и топнул ногой от бессилия.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |