В России «ответный ход» государства был менее дипломатичным. Олигархические СМИ «мочили», обрушив на них всю мощь государственной машины. Борьба «Медиа-МОСТА» и Кремля носила очень драматический характер. В конечном итоге государству удалось сломить сопротивление «Моста», но проблема взаимоотношений между государством и СМИ в России далеко не решена.
Государство будет и в дальнейшем наступать на СМИ просто в силу своей природы. Американский футуролог Элвин Тоффлер считает: «Государство — любое государство — занято тем, чтобы быть у власти. Чего бы ни стоила экономика для остальных людей, оно будет искать пути к обузданию последних революционных перемен в области коммуникаций, желая использовать их в своих целях, и оно будет создавать преграды свободному течению информации»1. Тоффлер имеет в виду общемировую тенденцию (книга Тоффлера вышла в 1990 году). В России эта тенденция вылилась в жесткое противостояние олигархических СМИ с государственной машиной.
Тоффлер считает, что «государство изобрело новые формы контроля над умственной деятельностью, когда индустриальная революция привела к созданию СМИ, и оно станет искать новые средства и методики, которые помогли бы ему сохранить хотя бы некоторый контроль над образами, идеями, символами и идеологиями, доходящими до простых людей через новую электронную инфраструктуру»2.
Одним из способов защиты государства от СМИ служат соображения «информационной безопасности». В 2000 году была принята «Доктрина информационной безопасности России», в которой, в частности, говорится: «Информационная сфера, являясь системообразующим фактором жизни общества, активно влияет на состояние политической, экономической, оборонной и других составляющих безопасности Российской Федерации. Национальная безопасность Российской Федерации существенным образом зависит от обеспечения информационной безопасности и в ходе технического прогресса будет возрастать»3. Другими словами, чем дальше идет технический прогресс, тем активнее государство должно заниматься «обеспечением информационной безопасности» самого себя.
Конфликт между СМИ и государством неизбежен, поскольку интересы этих институтов зачастую противоположны. «Цели СМИ отличаются от целей правительственных чиновников. Чиновникам нужны истории, в которых их работа отражалась бы точно и в благоприятном для них свете. Они также хотят доминировать над процессом создания новостей, чтобы публикуемая информация отражала их понимание того, что имеет значение, а что не имеет. С другой стороны, журналистам нужны новостные (newsworthy) истории, отбираемые по общепринятым критериям. Они верят, что их аудитория больше заинтересована в захватывающих фактах и человеческих историях, чем в академических дискуссиях по проблемам публичной политики, их предыстории и их предполагаемого воздействия, выраженного в статистике»4.
Различие в понимании того, какими должны быть новости с точки зрения чиновника и журналиста, довольно ярко проявилось после победы на конкурсе за вещание на «шестой кнопке» «Медиа-социума». Один из руководителей «Медиа-социума» А. Вольский в одном из телеинтервью заявил о том, что, возможно, он и Е.Примаков будут вести на «шестом канале» «круглые столы» на актуальные темы. Когда об этих планах Вольского спросили Киселева, последний ответил, что это, наверное, была шутка и никаких «круглых столов» не планируется.
Конечно, это была не шутка. Человеку с менталитетом чиновника трудно понять законы функционирования телевидения. Чиновники, в особенности «старой закалки», все еще мыслят по законам «галактики Гуттенберга», в то время как телевидение живет по законам «галактики Маклюэна». Чиновник полагает, что рассуждения, «круглые столы», симпозиумы, «мудрые мысли» способны оказывать влияние на людей. Однако телевидение требует шоу, эмоций, мифов, а не рациональных аргументов. Вот почему ток-шоу «Свобода слова» привлекает внимание телезрителей, а нудные «круглые столы», наоборот, отпугивают. Ведь в шоу важно не что говорится, а как говорится и кем говорится. Главное — наличие конфликта. Нет конфликта — нет спектакля. Поэтому на программы типа «Свобода слова» обязательно приглашаются такие специалисты политического шоу, как В.Жириновский, В.Новодворская, и др.
Точка зрения чиновников на роль СМИ в обществе отражена в уже цитировавшейся нами «Доктрине информационной безопасности»: «Современные условия политического и социально-экономического развития страны вызывают обострение противоречий между потребностями общества в расширении свободного обмена информацией и необходимостью сохранения отдельных регламентированных ограничений на ее распространение»5. К источникам угроз информационной безопасности России авторы документа относят «неразвитость институтов гражданского общества и недостаточный государственный контроль за развитием информационного рынка России»6. Видимо, ликвидация олигархических медиаходцингов преследовала цель установить «достаточный» контроль над СМИ.
Но у журналистов, что называется, собственная гордость. Журналисты образуют некое подобие профессиональной касты, у которой существует представление о своей роли в обществе, своя мифология профессии. Журналисты «ощущают за собой особую миссию, подобно Марку Антонию Шекспира: «Похоронить Цезаря, а не молиться на него». И, подобно Бруту, они убеждены, что их критицизм не означает нелояльности по отношению к правительству. Они не меньше любят правительство, они лишь больше любят свой народ»7. Это относится не только к американским журналистам. Такова природа современных масс-медиа и психология людей, в них работающих.
Однако государство не намерено сдавать без боя свои позиции. Оно использует довольно широкий спектр средств для того, чтобы контролировать СМИ. Рассмотрим этот вопрос подробнее.
1 Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М., 2001. С. 448.
2 Там же. С. 448.
3 Дроздов Ю., Фартышев В. Юрий Андропов и Владимир Путин. М., 2001. С. 269.
4 Graber D. Mass Media and American Politics. 4-th ed. P. 321—322.
5 Цит. по: Дроздов Ю., Фартышев В. Юрий Андропов и Владимир Путин. М., 2001. С. 280.
6 Цит. по: Дроздов Ю., Фартышев В. Юрий Андропов и Владимир Путин. М., 2001. С. 280.
7 Graber D. Mass Media and American Politics. 4-th ed. P. 322.
Методы контроля над СМИ
Существует два основных подхода к пониманию роли журналистики в обществе. Сторонники либерального подхода считают — все интересное и важное для аудитории должно быть отражено в новостях. Наиболее ярко эта идеология проявляется в США, где право личности на доступ к информации обеспечивается Первой поправкой к Конституции.
Социально-ответственная журналистика подразумевает использование СМИ для поддержания моральных основ общества и воспитания людей с целью совершенствования их как социальных субъектов. Такого рода подход характерен для обществ, где СМИ монополизировано государством, а само государство одержимо опекой своих граждан. Чтобы проиллюстрировать разницу между этими подходами, приведем таблицу, составленную Д. Грэбер.
Таблица 1. ПРОТИВОПОЛОЖНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О РОЛИ СМИ В ОБЩЕСТВЕ
Требования авторитарного режима
Требования демократического режима
Правительство знает и отражает лучшие побуждения людей
Правительство может ошибаться, и зачастую оно коррумпировано
Пресса не должна критиковать правительство и его политику
Пресса должна критиковать правительство, когда кажется, что чиновники и политики ошибаются
Новости должны побуждать к поддержке политики правительства
Новости должны стимулировать критическое отношение к политике правительства
Новости и развлекательные программы должны отбираться по принципу их социальной значимости
Новости и развлекательные программы должны отбираться по вкусам аудитории
Обе модели журналистики, и либеральная и социально-ответственная, служат для поддержания политической мифологии соответствующих режимов. И в демократическом, и в авторитарном государствах политическая мифология является одним из средств управления обществом. Авторитарное государство опирается на миф о государстве. Демократическое — на мифологию «прав человека».
«Производство» мифов в авторитарном и демократическом государствах организовано по-разному: в первом случае условием создания мифов является искусственное ограничение информационного поля, влекущее неизбежное искажение и фальсификацию фактов; во втором случае мифы создаются в условиях переизбытка информации и плюрализма мнений. Таким образом, методы создания мифов зависят от характеристик информационного пространства данного общества.
Авторитарные государства стремятся достичь единообразия информационного пространства. Они часто прибегают к административному давлению на СМИ, если те «неправильно» отражают факты.
В демократических государствах, наоборот, поощряется разнообразие источников информации, конкуренция между ними. Система фильтров носит не административный, а нормативный характер. «Цензором» СМИ выступает не государство, а общество.
Д. Грэбер выделяет четыре типа контроля над СМИ: легальный, нормативный, структурный и экономический1. Комбинация методов контроля СМИ, отмечает Грэбер, может быть различной. В авторитарных обществах используются легальный, структурный и экономический рычаги воздействия для того, чтобы добиться от СМИ одобрительной оценки политики государства. Для неавторитарных обществ более характерно использование нормативных рычагов давления.
Легальный контроль над СМИ основан на применении законов, защищающих от преднамеренной лжи и клеветы со стороны СМИ. Однако если в либеральных обществах закон защищает от СМИ личность, то в авторитарных и тоталитарных государствах закон защищает интересы самого государства. Например, законы об измене и подстрекательстве могут использоваться для контроля над СМИ. В СССР это называлось «антисоветской пропагандой». Измена и подстрекательство трактуются настолько широко, что любые критические высказывания могут быть потенциально изменническими и подстрекательскими. Обвиненные по этим статьям люди могут быть лишены работы, посажены в тюрьму и даже казнены. Подобная жесткость дает свои результаты, и случаи неповиновения крайне редки. Большинство журналистов избегают сложностей с государственными цензорами и законодательством.
Нормативный контроль над СМИ носит во многом скрытый характер. Он основан на неписаных правилах и договоренностях, принятых в данном обществе. Чем стабильней общество, тем сильней нормативный контроль, «внутренний цензор». В демократических странах СМИ, как правило, поддерживают существующую политическую систему и редко подвергают сомнению ее фундаментальные основы. Они ограничивают свой критицизм тем, что, по их мнению, является искажением фундаментальных социальных и политических ценностей или в случаях коррупции и неприличного поведения.
Структурный контроль проявляется в том, какова форма собственности на СМИ и как они управляются. Продукция частных медиахолдингов и государственных компаний заметно отличается, в особенности в России.
Экономический контроль над СМИ заключается в их прямой или косвенной финансовой поддержке какой-либо группой, корпорацией или самим государством. К этому способу прибегали еще в дореволюционной России. Так, в период правления Александра III «субсидии лояльной журналистике принимают систематический характер»2. Однако «экономический пряник дополнялся экономическим кнутом»3. Наиболее распространенными мерами были запрет на рекламу и запрет розничной продажи изданий. В наши дни палитра экономических методов давления на СМИ стала богаче. Однако политика «кнута и пряника» остается неизменной.
В любой стране СМИ зависят от власти, как от главного ньюсмейкера. Это дает правительству возможность предоставлять информацию лояльным СМИ и ограничивать доступ к информации оппозиционным. Так, президент Р.Никсон исключил «Вашингтон пост» из своего пресс-плана во время Уотергейтского скандала.
В демократическом обществе СМИ подвержены не только нормативному контролю общества, но и сильно зависимы от рынка. Экономическая независимость от государства возможна только в том случае, если СМИ приносят прибыль. Погоня за рейтингами, превращение новостей в шоу являются платой за независимость СМИ от государства.
Для современной России характерно преимущественное использование экономических рычагов воздействия на СМИ в сочетании с «диктатурой закона». Самым ярким эпизодом борьбы государства за контроль над СМИ явилась эпопея вокруг холдинга «Медиа-МОСТ».
1 См.: Graber D. Mass Media and American Politics. 4th ed. P. 26.
2 Жирков Г. История цензуры в России XIX—XX вв. М., 2001. С. 174.
3 Там же. С. 175.
СМИ против государства: крах медиаполитики и либеральной мифологии
Противостояние «Медиа-МОСТа» и Кремля было не просто «разборкой» властей с неугодным олигархом. Это была схватка мифологии ельцинского режима и мифологии новой власти.
При Ельцине существовал миф о демократии. При всех пороках его режима следует отметить интересный факт — первый президент России до конца своего правления пытался сохранить имидж «демократа». Хотя самому Ельцину пресса давно отказала в этом звании, миф о демократии в России держался благодаря наличию на политической арене такой фигуры, как Ельцин. С уходом Ельцина единственным оплотом демократического мифа оказались олигархические СМИ. Но без политического прикрытия они были обречены.
Путин пришел к власти на фоне крушения демократического мифа в России. Разрушение мифа имело вполне осязаемые политические последствия. В 2000 году началось наступление Кремля на институты формальной демократии. Новая власть посчитала их ненадежными, провоцирующими нестабильность государства. Начался отстрел «священных коров» ельцинского режима. Частные, независимые от государства СМИ были «построены». Институт выборов, и без того дискредитированный «грязными избирательными технологиями», стал дискредитироваться самой властью. Снятие с дистанции неугодных кандидатов с помощью суда, продление сроков пребывания у власти губернаторов, открытое использование административного ресурса — все говорило о том, что Кремль не видит в самой процедуре выборов одну из основ легитимности власти. Выборы лишь инструмент для решения прикладных политических задач.
Победа Кремля в конфликте с «Медиа-МОСТом» стала возможна не только благодаря административным ресурсам государства. Если бы население воспротивилось закрытию «старого» НТВ, то государству пришлось бы отступить. Но власть смогла решить задачу переключения общества с демократического мифа на миф о государстве. После начала войны в Чечне в общественном сознании произошел перелом. Война, как это часто бывает в истории, выполнила роль «переключателя» мифов. С этого момента в своей борьбе с государством «Медиа-МОСТ» был обречен. Кремлю предстояло решить чисто технологическую задачу по «выстраиванию» неугодных СМИ. Сопротивление, оказанное медиахолдингом, свидетельствует о том, что это была мощная информационная крепость, рассчитанная на длительную осаду. Однако без помощи извне даже самая надежная крепость рано или поздно вынуждена сдаться.
Положение «Медиа-МОСТа» усугубили пропагандистские просчеты, допущенные в ходе противостояния с Кремлем. Рассмотрим некоторые из них:
• СМИ «Моста», в особенности НТВ, критиковали усиление государства, несмотря на то, что большинство населения поддерживало этот курс. «МОСТ» выступал против доминирующего общественного запроса. Подобная позиция позволила Кремлю позиционировать НТВ как антигосударственный канал.
• Гибель «Курска» и промахи Владимира Путина активно эксплуатировались СМИ «МОСТа», но Кремлю удалось выправить ситуацию. После встречи Путина с родственниками погибших в Видяеве его рейтингу уже ничего не грозило. Кроме того, внимание СМИ удалось переключить на причины аварии. В СМИ вбрасывались самые фантастические версии, среди которых особо выделялась версия столкновения с американской подводной лодкой. «Теория заговора» в очередной раз выручила власть.
• Критика Путина шла вразрез с настроениями большинства. Вера во всесилие телевидения, в то, что можно с помощью пропаганды создавать и низвергать президентов, подвела владельца «Медиа-МОСТа». Пропаганда, идущая вразрез с доминирующим в обществе мифом, была обречена на провал.
• Аргументация «МОСТа» была отголоском ельцинской кампании 1996 года. Население пугали тоталитаризмом и диктатурой, не учитывая того факта, что у людей нет ощущения надвигающейся диктатуры. Более того, многие даже приветствовали бы «сильную руку».
• НТВ совершенно не учло резкой идеологической смены, произошедшей в Кремле. Как справедливо заметил Скуратов: «Маски сброшены!» Ельцин играл в демократию, чтобы получать на Западе кредиты и политическую поддержку. До 1999 года Кремль не решился бы открыто давить на НТВ. После 1999 года это стало возможно. Конец «имитационной демократии» означал и отказ от ее ритуалов. Правила игры в высших коридорах власти изменились, а Гусинский пытался играть по старым правилам.
• Война в Чечне освещалась НТВ вопреки позиции большинства населения. Никто из российских политиков не смог сформулировать альтернативное путинскому решение чеченской проблемы. НТВ критиковало Путина за Чечню, но не предлагало реальных путей устранения угрозы терроризма. Претендуя на роль оппозиционной протопартии, НТВ не выполняло функций такой партии — не формулировало альтернативных программ и решений. Как и положено СМИ, оно ограничивалось критическим взглядом на ситуацию. Лишаясь политических подпорок, НТВ превращалось в обычное средство массовой информации. Однако при этом оно продолжало использоваться своим владельцем в качестве политического инструмента. Это противоречие не могло не сказаться на результате.
• НТВ во многом следовало идеологическим клише времен «перестройки»: транслировались фильмы о преступлениях КГБ, «честном коммунисте» Бухарине, «кровавом тиране» Ленине и др. Вся эта идеологическая продукция давно уже устарела, приелась. На фоне ностальгии по прежним временам, желания большинства населения страны вспомнить хорошее из советского прошлого такая линия не могла найти серьезной поддержки. Не был учтен тот факт, что советская действительность уже не ассоциируется напрямую с коммунизмом. Советский Союз гораздо больше, чем просто коммунистическое прошлое. Это «старые песни о главном», ушедшая молодость, спортивные достижения, любимые кинокомедии, привычный гимн и т.д. В Кремле уловили эти настроения и умело использовали их для поднятия рейтинга Путина.
• Компроматы на ФСБ, прокуратуру, членов «семьи» и т.д., публиковавшиеся в СМИ «МОСТа», утратили смысл после прихода к власти Путина. Кремлевским политтехнологам удалось перекрыть негативный образ власти позитивным. Пропаганда НТВ рождала чувство безысходности и беспросветности. А с новым президентом население связывало надежды на обновление власти, на решение наболевших проблем. Поэтому проверенные методы давления на власть стали давать сбои.
• «МОСТ» апеллировал к мировому общественному мнению, к Западу. На фоне усиления антизападных настроений в обществе такая стратегия имела много минусов. Давление западных лидеров на российское руководство воспринималось в России как вмешательство во внутренние дела страны.
Поражение «Медиа-МОСТа» в информационной войне с Кремлем свидетельствует о том, что медиа-технологии, которые были эффективны при Ельцине, перестали работать при Путине. Созданная в 1996 году легенда о всесилии СМИ была развеяна. Новая интерпретация реальности, предложенная властью, оказалась созвучна массовым ожиданиям, в то время как «Медиа-МОСТ» использовал в своей пропаганде уже отработанные идеологические клише.
Восстановив против себя практически всю государственную машину, Гусинский оказал Путину неоценимую услугу — он консолидировал ее. Никогда еще за последние годы она не действовала так агрессивно и слаженно. Множество просчетов, совершенных чиновниками в ходе гонений на «Медиа-МОСТ» и обыгранных в СМИ, не оказали влияния на конечный результат. Система победила.
После смены собственника на НТВ «команда Киселева» ушла на канал ТВ-6, принадлежавший Борису Березовскому. Журналисты сохранили свой авторитет, им сочувствовали, их твердость в отстаивании своих убеждений вызывала уважение. Но, несмотря на то, что Киселев пытался избежать политических игр, делая коммерческое телевидение, ему не удалось уклониться от очередной «разборки». Знамя «борцов; за свободу слова» было тем товаром, за который владелец ТВ-6 Борис Березовский готов был платить деньги. Ему нужен был не коммерческий, а политический канал. Поэтому в своих интервью он постоянно подчеркивал, что рассматривает ТВ-6 как инструмент политического влияния. Тем самым он провоцировал Кремль на репрессии по отношению к ТВ-6. Репрессии последовали, но, к неудовольствию Березовского, спектакля, аналогичного тому, что был разыгран на НТВ, не получилось. Канал закрыли очень быстро, не оставив возможности для ведения информационной войны. В то же время «команда Киселева» начала переговоры с администрацией президента. Произошел курьезный инцидент с отзывом лицензии на вещание, после которого Березовский заявил, что Киселев его «кинул». СМИ Березовского развернули кампанию по дискредитации Киселева, который из поборника «свободы слова» превратился в «кидалу» и «обслугу» Кремля.
В конечном счете, киселевцы встали под опеку администрации президента и «комиссаров» Путина — Вольского и Примакова. Они получили новую лицензию и вышли в эфир под новым брэндом — ТВ С. Но этот брэнд уже лишен былой славы. История с НТВ сделала журналистов героями, а история с ТВ-6 лишила их героического ореола. Они сдались Кремлю, с которым так ожесточенно боролись. Миф рухнул.
Натерпевшись позора с НТВ, власть усвоила урок. ТВ-6 довольно быстро закрыли. Больше того, Кремлю удалось разрушить мифологию «свободы слова», олицетворяемую командой Киселева. Березовский очень хорошо подыграл власти в этом вопросе. Сознательно он это сделал или так получилось — сейчас уже трудно судить.
А что же народ? Ведь, в конечном счете, телевидение существует для зрителя. Согласно социологическим опросам, закрытие ТВ-6 не стало трагедией для россиян. Это хорошо видно из данных ВЦИОМ.
Таблица 2. Экспресс-опрос ВЦИОМ от 25—28 января 2002 года (1600 респондентов. Опрос проводился в 83 населенных пунктах 33 регионов страны (150 точек опроса). Статистическая погрешность в пределах 3,8%)
Слышали ли Вы о закрытии телеканала ТВ-6 и, если да, какие чувства вызвало у вас это известие?
Недоумение
Возмущение
Тревогу
Удовлетворение
Страх
Никаких эмоций
Ничего не слышал об этом
Затруднились ответить
Таким образом, у 41% опрошенных это известие вызвало какие-то эмоции, у 38% не вызвало никаких эмоций. Остальные ничего об этом даже не слышали. Лишь 3% затруднились с ответом. Картина довольно удручающая для борцов за «свободу слова», если учесть, что возмущение и тревогу испытало всего 16% респондентов. 21% испытывает недоумение, т.е. не понимает, что происходит. Недоумение сложно отнести к категории сильных эмоций. В принципе эти 21% можно смело плюсовать к тем 38%, которые никак не откликнулись на событие. Порадовало закрытие ТВ-6 всего лишь 4% россиян, что уже хорошо. Однако самое интересное, что ни у кого прекращение вещания ТВ-6 не вызвало страха. Это означает, что ПР-кампания ТВ-6, строившаяся на тезисе «сегодня пришли за нами, завтра придут за вами», полностью провалилась. В угрозу наступления тоталитаризма население упорно отказывается верить.
Конечно, ПР ТВ-6 был несравнимо слабее и мягче ПР-а НТВ Гусинского. Но даже НТВ не удалось запугать людей, как видно по данным опроса ВЦИОМ, проведенного после захвата НТВ «Газпромом» в апреле 2001 года.
Таблица 3. Какие чувства вызвало у Вас известие о происшедшей на прошлой неделе смене руководства телеканала НТВ и уход из компании многих ведущих журналистов?
Недоумение
Возмущение
Тревогу
Удовлетворение
Страх
Никаких эмоций
Затруднились ответить
Чувство страха испытал лишь 1% опрошенных, что можно рассматривать как статистическую погрешность. Правда, 10% россиян испытали чувство тревоги. Это значит, что беспокойство все же имело место. 19% были возмущены произошедшим. Если все это сложить, то получится 30% активных сторонников НТВ против все тех же 20% недоумевающих и 35% равнодушных (в сумме 55%).
Из этих двух таблиц видно, что доля пассивных созерцателей «удушения свободы слова» практически неизменна в обоих случаях. В опросе по ТВ-6 появилась графа «ничего не слышал об этом», которой не было в опросе по НТВ. Это объясняется тем, что ТВ-6 имел гораздо меньший охват аудитории, чем НТВ. Тех же, кто возмущался действиями властей, в случае с НТВ было больше, что вполне объяснимо — конфликт НТВ с Кремлем растянулся на целый год, в то время как ТВ-6 вело себя довольно тихо до самого последнего момента.
Общий вывод таков — более половины населения равнодушно отнеслось к проблеме «свободы слова», а доля тех, кто возмущался политикой властей, уменьшилась. Население без особого сопротивления приняло предлагаемые правила игры.
В этой связи любопытна следующая диаграмма из того же опроса ВЦИОМ.
Рис. 2. Как Вы думаете, что явилось главной причиной закрытия канала?
(Ответы приводятся от числа тех, кто слышал о закрытии канала ТВ-6.)
В случае с НТВ весь спор как раз вертелся вокруг того, носят ли претензии «Газпрома» экономический характер или это все же политика. Тогда Путин и произнес вошедшие в фольклор слова о «споре хозяйствующих субъектов». По той же схеме шла пропагандистская борьба и в случае с ТВ-6. Как видно из рисунка, ТВ-6 проиграло идеологическую битву с разницей в 10%. Любопытно, что 24% опрошенных не удалось убедить ни ТВ-6, ни Кремлю. Эти люди избрали «золотую середину», т.е. не поверили ни тем, ни другим. Надо сказать, что это довольно убедительная идеологическая победа Кремля, поскольку ТВ-6 закрыли по откровенно надуманному предлогу. Тем не менее сработал стереотип «спора хозяйствующих субъектов», сформировавшийся во время битвы НТВ с «Газпромом».
Слабость политической версии закрытия канала подтверждает и следующая таблица.
Таблица 4. Кто, на Ваш взгляд, больше всего потерял от закрытия телеканала ТВ-6?
Журналисты ТВ-6
Телезрители
Березовский
Демократия в России
Затруднились ответить
(Ответы приводятся от числа тех, кто слышал о закрытии канала ТВ-6.)
Итак, «угрозу демократии» почувствовали лишь 9% опрошенных. Большинство (54%) считает, что закрытие канала — это проблема его работников и владельца. Лишь 20% телезрителей ощутили себя ущемленными в правах. Но большая часть из них скорее сожалеет о «Ментах» и «Последнем бифштексе», чем о «свободе слова». Иначе они пополнили бы ряды тех, кто обеспокоен перспективами российской демократии.
Интересные результаты были получены социологами по вопросу о том, имел ли отношение к закрытию канала Владимир Путин.
Таблица 5. Как Вы считаете, принимал ли Владимир Путин участие в решении судьбы канала ТВ-6? (Ответы приводятся от числа тех, кто слышал о закрытии канала ТВ-6.)
Ни он сам, ни его окружение не вмешивались в решение этого вопроса
Сам не вмешивался, но его окружение активно влияло на ход дела
Основные решения принимал сам
Затруднились ответить
В деле ТВ-6 Путин дистанцировался от происходящего настолько, насколько это было возможно, и результат превзошел все ожидания. Лишь 8% считали, что он лично командовал закрытием канала. 32% свалили ответственность на его окружение. 27% поверили в то, что Кремль не вмешивался вовсе, и 33% оказались в затруднении. Этот опрос показывает, что в народе вновь ожила вера в «доброго царя», не ведающего о происках своих «бояр».
Все эти шекспировские страсти вокруг телевидения делают актуальным вопрос: в чем именно состоит сила воздействия телевидения на массовое сознание? Понятно, что оно формирует общественное мнение. Но как? Каковы механизмы этого влияния? Почему новости становятся мифами? Рассмотрим эти вопросы подробнее.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |