В19 Мужчина и женщина — тайна сакрального брака. СПб.: Речь, 19 страница

Поскольку в отношениях с реальным мужчиной развивается имен­но та часть мужского начала женщины, которая в данный момент больше всего нуждается в исцелении и росте, в реальной жизни это приводит жен­щину к созданию отношений с Иванушкой-дурачком — пассивно-агрес­сивным мужчиной, зеркалящим самый проблемный, самый ослабленный аспект ее Анимуса. Идеальный же образ Ивана-царевича, как и недости­жимая «незнакомка» для мужчин, является для современных женщин желанным, искомым и одновременно глубоко спрятанным в глубинных слоях бессознательного. Этот внутренний потенциал здоровой мужествен­ности, к сожалению, кажется многим женщинам несбыточной мечтой.

Такая внутриличностная ситуация создает у женщины нездоровую зависимость от мужчин, где ей достается роль жертвы, какой бы кроткой или авторитарной ни казалась женщина внешне. Истинные же мужские энергии, вытесненные у многих современных женщин в область идеалов и мечтаний, нуждаются в активном и последовательном инициировании.

Поскольку гиперМать, будучи правящей структурой личности за­падного человека, подавляет как мужское, так и женское ее начала, во внутреннем космосе слышен неумолкающий стон обоих этих «неволь­ников». Женское ждет избавления, а снаружи — гипертрофированная потребность женщины в мужской защите, не получая удовлетворения, увеличивается, становясь ненасыщаемой. Другими словами, своего ис­тинного Внутреннего Мужчину женщина невольно ищет вовне — навязчиво и бесконечно. Поиск мужской защиты становится для жен­щины всепоглощающим мотивом поведения. В силу ненасыщаемости фрустрированной женской потребности в защищенности этот поиск становится не только навязчивым, но порой продолжается независимо от его результатов, а это признак зависимости. Возникающие в жизни реальной женщины потенциальные защитники рассматриваются ею через призму ее тотального недоверия к мужчинам. Потребность со­временной женщины быть защищенной настолько огромна, что явля­ется неутолимой и искажает ее восприятие, требуя такой же огромной, а значит, неосуществимой в реальном мире степени удовлетворения. За­висимая женщина нуждается уже не просто в защите, а в гияерзащите, поэтому она неосознанно ищет вовне не просто защищающего мужчину, а былинного богатыря и, не находя его, жестоко страдает.

В сюжетах инициаций, проживаемых женщинами, потребность в мужской гияерзащите проявляется буквально: образы сверхмощных бо­гатырей, имеющих огромный рост и шкафоподобную фигуру, — клас­сические персонажи на ранних этапах инициационной терапии. На продвинутых этапах терапии или к концу отдельных инициаций, герои- освободители, как правило, приобретают более адекватные человеческие размеры, оптимальные и гармоничные черты, поскольку происходит не­которое насыщение базовой потребности женственности в безопасности.

Подводя итог анализу современных Анимы и Анимуса как структур личности западных мужчин и женщин, отметим, что гилерматеринский феномен занимает доминирующее положение в личности западного че­ловека. Важно учитывать, что гилерматеринская структура универсаль­на. Она составляет основу Анимы, так как принадлежит области жен­ского в личности мужчины, и — основу Анимуса, так как перегружена мужскими функциями в личности женщины. Коварная универсальность внутреннего Дракона является причиной тенденции к бесполости, к на­саждению культуры унисекса в западном мире. Это делает все более бес­полым и сознание человека, кастрирует науку и культуру в целом.

ТРИ ЗАВЕТНЫХ КРУГА

Значение внутренней защищающей мужской функции как основного и наиболее гармоничного защитного механизма личности трудно пере­оценить. Степень достаточности или недостаточности мужской защиты в структуре личности родителей — как отца, так и матери — напрямую влияет на формирование мужественности и женственности у детей.

Если младенец получает от матери прямую защиту и кормление, то от отца, который поначалу находится от него на большем, чем мать, пси­хологическом расстоянии, младенец получает нечто не менее ценное — представление о символических защите и кормлении. Мать кормит ре­бенка грудью, защищает, прижимая к своему телу, а отец — кормит мать и является потенциальным защитником для них обоих. По отношению к младенцу он осуществляет свою защищающую миссию более символи­чески, чем по отношению к женщине. Это становится для ребенка усло­вием, при котором возможно символическое осознание мужской роли.

Может показаться, что лишенные отца (а вернее, его здорового участия в отношениях) дети лишены и возможности развития у них здорового внутреннего мужского компонента личности. Действительно, в норме девочки и мальчики должны иметь в своем опыте либидоноз- ные переживания защищенности некой внешней мужской силой, обе­спечивающей им комфортное эмоциональное пространство, в котором можно жить и развиваться в безопасности. Мальчик стремится иденти­фицироваться с такой силой, его Я рано или поздно отождествляется с защищающим мужским началом, а девочке предстоит обрести этот компонент в качестве одного из основных свойств ее формирующегося Анимуса — Внутреннего Мужчины.

При дефиците отцовской защиты возникает потребность в беско­нечном обладании защитой материнской, желание слиться сначала с матерью, а позже — с любым значимым объектом, навсегда прижаться к нему. Одновременно возникает страх потерять эту симбиотическую позицию, что тормозит переход на стадию обладания защитой симво­лической, то есть защитой мужской природы.

Однако, как мы уже отмечали, здоровая мужская защищающая функция, к счастью, является частью личности человека любого пола. Поэтому, будучи достаточно развитой в личности матери или отца, эта структура может интроецироваться в личность ребенка даже в случае, когда его воспитывает только один из родителей.

Защищающее мужское начало не имеет тенденции к разрастанию внутри личности за счет поглощения и подавления других ее струк­тур, как свойственно переполненному агрессией и страхами гиперма- теринскому комплексу. Защищающий мужской феномен создает не­кое безопасное и гармоничное психологическое и информационное пространство, пронизывающее и «обнимающее» личность, способное успешно амортизировать негативные воздействия внешнего мира или препятствовать им в качестве психологического security (охранника). Одновременно мужское начало личности содействует конструктивным контактам человека с внешним миром.

Причины «застревания» на уровне симбиотических отношений в супружеских и других парах мы видим в отсутствии такого мужского за­щищающего поля в личности обоих партнеров. Если здоровая мужская защита не работает, у взрослых людей в результате гипертрофированно­го желания быть защищенными возникают различные зависимости — от эмоциональной до биохимической. Таким образом, очевидно, что за­висимость — плод психологической беззащитности, результат неиници- ированности мужского начала личности, призванного самой природой быть универсальным внутренним защитным механизмом. Зависимость является следствием «спящей мужественности».

Здоровую же личность, как и здоровые отношения в семье, схема­тически можно представить как триаду концентрических кругов. Внеш­ний круг символизирует защищающее мужское пространство, сред­ний круг — женское пространство, а внутренний круг — пространство ребенка. Это еще один взгляд на архетипическое устройство личности с точки зрения ее мужского и женского начал. Но теперь учитывается и наличие детского слоя личности.

Возможно, эти три духовных уровня — мужской, женский и дет­ский — присутствуют в бессознательном изначально, с момента зачатия или еще раньше. Не исключено, что достаточно, чтобы было выиграно первое сражение — отцовский сперматозоид опередил своих конкурен­тов и оплодотворил яйцеклетку, и формирующееся сознание эмбриона уже попадает в активное духовное мужское защищающее поле. В на­шей схеме это внешний круг — отцовское защищающее простран­ство. Оно присутствует в структуре личности человека любого пола. Информационно и психологически мужское (отцовское) защищающее пространство включает в себя женское пространство, содержащее в себе материнское. Женское пространство личности несет в себе и ее детское пространство так же, как беременная женщина носит в себе ре­бенка. Таким образом, детское в личности (и в семье), как меньшая из трех матрешек, находится одновременно под двойной защитой — вну­три мужского и женского пространств (рис. 9).

В случае благополучного развития, протекающего при здоровом участии отца, ребенок определенное время (во многих культурах — до 10 лет) воспринимает себя и мать как нечто более целостное, а отца — как нечто более внешнее по отношению к нему с матерью. Символи­чески отец исполняет для ребенка роль внешнего мира. При этом по мере взросления ребенка в диаде «мать—ребенок» постепенно проис­ходят многоуровневые процессы отделения (сепарации) ребенка от ма­тери, столь глубоко исследованные современными психоаналитиками (М. Кляйн, Д. В. Винникотг и др.). Мужское же защищающее простран­ство личности психологически объемлет и продолжает включать в себя постепенно разделяющуюся диаду «мать—ребенок». Это оберегающее действие мужского начала ослабевает, только когда ребенок достигает подросткового возраста. Но в полной мере мужское защищающее поле зрелого отца остается его сакральной функцией, которая в адрес вырос­ших детей преобразуется в благословляющую функцию.

Если говорить о реальной семье, то когда ее мужское пространство выполняет свою защищающую функцию достаточно хорошо — оно фор­мирует надежные границы личности ребенка, отделяющегося сначала от материнского, а затем — от отцовского пространства. Мы намеренно говорим сейчас не о реальном отце, справляющемся с защищающими функциями, а о мужском защищающем пространстве — как в личности, так и в семье. Еще раз уточним, что мужское защищающее поле семьи работает успешно, даже если его источник находится в личности одного родителя, самостоятельно воспитывающего ребенка.

Выходя из семьи, взрослеющий ребенок преодолевает однажды не только «слой» женского, но и «слой» мужского пространства. Его лич­ность приобретает в результате ту же структуру, что и структура его родительской семьи, то есть имеет те же мужской и женский архети- пические слои, поскольку формируется на основе трехслойной семей­ной матрицы «мужское—женское—детское». Так образуется фундамент здоровой, зрелой личности человека любого пола.

В период выхода из семьи выросшего ребенка мужское (отцовское) и женское (материнское) пространства ведут себя не одинаково. Если се­мью оставляет девушка, материнское начало больше выполняет выталки­вающую функцию (сказочная мачеха отправляет падчерицу в лес в сопро­вождении безвольного старого отца), а отцовское — благословляющую (отец не привязывает дочь к дереву в лесу, как велела ему жена, а отпу­скает). Если из семьи выходит юноша, материнское больше благослов­ляет, а отцовское — наоборот, больше выталкивает его, отправляя сына в мир на подвиги под лозунгом «Ну-ка, покажи, на что ты способен!».

Женщина, выросшая в гармоничной семье, отождествляет себя со средним, женским «кругом» и откликается на внимание мужчины, спо­собного создать для нее и их будущих детей «круг» внешний — полно­ценную мужскую защиту. Мужчина из такой семьи отождествляет себя с внешним, мужским «кругом» и ищет женщину, которая способна при­нять его заботу; женщину, которую он может оградить от неожиданно­стей внешнего мира, окружив ее своей мужской силой.

Если ребенка растит мать в отсутствие психологического участия отца (без его защиты), то она чаще всего выполняет функции не матери и отца одновременно, как принято считать, а только функции перенапря­женной матери. Понятно, что, когда в личности женщины недостаточно развит мужской защищающий аспект, материнский «круг» вынужденно увеличивается и затмевает отцовский. В результате притяжение мате­ринского «круга» возрастает и взрослеющему ребенку труднее преодо­леть его. Слишком большой материнский «круг» притягивает с такой силой, что всасывает ребенка в себя, препятствуя его психологическому выходу в мир. Рождение автономной личности ребенка задерживается или отменяется. Таков феномен «пожирающей матери», описанный из­вестным психоаналитиком Д. В. Винникоттом.

Поскольку искривление семейных мужского и женского про­странств (кругов) приводит к нарушению структуры этих пространств в личности ребенка, нарушается и формирование половой идентичности. У ребенка с большой гииерматеринской структурой не происходит до­статочной идентификации со своим полом (кругом) и его истинными функциями, хотя формально он отлично знает, какого он пола.

При этом в структуру личности ребенка встраивается (интроециру- ется) слабый, искаженный и неполный мужской аспект.

К счастью, детское Я имеет здоровое стремление к целостности, еще более мощное, чем такое же стремление у взрослых. Если внутрен­ний мужской или женский феномен у ребенка повреждены, малыш не­редко создает для себя целебную фантазию и поселяет в эмоциональное пространство семьи воображаемого ребенка противоположного пола, предлагая эту игру отцу, матери и другим членам семьи. Так, девочка че­тырех лет на протяжении нескольких месяцев постоянно рассказывала родителям, что некий мальчик Никита только что пошел мыть руки, что этот Никита очень ее любит, что они будут играть, гулять и так далее.

Другой пример — мальчик того же возраста в течение полугода «об­щался» с воображаемой девочкой Катей. Он предлагал маме и папе то пригласить Катю сесть вместе с ними за стол, то взять ее с собой в гости. Это заставило смущенных родителей обратиться к психиатру. Но родите­ли беспокоились напрасно — ребенок таким образом лишь проецирует, выносит свой раненый аспект формирующихся мужского или женского начал вовне, в реальный мир семейных отношений, предлагая взрослым «подлечить» то, что требует в его внутреннем мире исцеления. По сути, это исцеление происходит с помощью самого главного лекарства — люб­ви. Ребенок как бы говорит родителям: «Пожалуйста, полюбите мою противоположную половинку, и я почувствую себя более счастливым!» Родители имеют самое прямое отношение к этой потребности ребенка, поскольку контакт их собственных внутренних мужской и женской по­ловинок в таком случае скорее всего, тоже требует исцеления и развития.

Если взрослые относятся к воображаемому персонажу принимающе, принимают целебную игру своего ребенка и говорят о его «второй поло­винке» как о существующей, уделяют ей достаточно внимания, ребенок через определенное время забывает о своем виртуальном «друге» или «подруге». Эта фигура, будучи наполненной вниманием и любовью, буду­чи «исправленной» и «исцеленной», возвращается в структуру личности ребенка и продолжает там свое естественное развитие. Больше не явля­ясь источником беспокойства, внутренние девочка или мальчик, «растут» с тех пор во внутреннем мире ребенка в более гармоничных условиях.

Виртуальные друзья противоположного пола могут возникать у ре­бенка не только в случаях, когда этим структурам необходимо исцеление, но и как символическое проявление вовне естественного процесса фор­мирования Анимы или Анимуса. Важно лишь, с какой интенсивностью ребенок общается со своим внутренним другом или подругой. Если плот­ность этого общения граничит с навязчивостью, значит, потребность ре­бенка в поддержке его внутренней фигуры противоположного пола пре­дельно высока. Если родителей возникновение виртуального друга или подруги их ребенка раздражает или смущает слишком сильно — это сиг­нал, указывающий на то, что внутренние части противоположного пола в личности самих родителей также нуждаются в серьезной поддержке.

У детей и взрослых неосознанные стратегии исцеления травмирован­ных частей -личности нередко различны. Если у детей работа защитных механизмов чаще всего связана с привлечением метафорических и симво­лических ресурсов внутреннего и внешнего миров, то есть дети легко соз­дают образы и пользуются ими как реальными целебными силами, перено­ся их в реальную жизнь в виде фантазийных игр и сюжетов, то защитные механизмы взрослых больше тяготеют к включению инстинктивных, архаичных слоев психики — у взрослых возникает защитная агрессия, включаются инстинктивные паттерны поведения и стереотипы, усвоенные ранее. Например, если ребенок стремится компенсировать недостаток по­лучаемой им любви за счет фантазий о своих подвигах и о том, что его как героя чествует весь народ, то для взрослого потребность в любви может сопровождаться агрессивным отношением к людям, и даже агрессивными действиями в их адрес. Понятно, что взрослые, легко использующие об­разы, во многом обязаны этим своему Внутреннему Ребенку.

Дети, пользуясь ресурсами мира образов, указывают нам на есте­ственную связь детской личности с высокими уровнями сознания — с божественным сознанием, обладающим неисчерпаемым потенциалом, который наше Я воспринимает на языке универсальных символических матриц — архетипических образов. Взрослые же, с годами «спустившие­ся» в физический мир более глубоко, чем дети, порой нуждаются в вос­становлении связи с божественными слоями сознания — миром образов. И здесь мы учимся у детей, когда привлекаем для исцеления различных частей психики в качестве источника неисчерпаемых ресурсов сказки и мифы, а также основанную на их символике инициационую практику, предполагающую создание людьми собственных внутренних сказок.

Так же различаются и стратегии самоисцеления у мужчин и у жен­щин. Женщины больше, чем мужчины, но меньше, чем дети, склонны использовать образы для самоисцеления. В то же время для мужчин все зависит от того, насколько возможен контакт мужской части Я с его женской и детской частями. Чем глубже и полноценнее этот контакт, тем легче мужчине оперировать своим символическим сознанием — ис­пользовать образы для решения психологических проблем.

В инициационной терапии для анализа и коррекции фундаментальной тройной внутриличностной матрицы мужское—женское—детское, на­ряду с другими техниками, используется инициация «Внутренняя семья».

Участник инициации может побывать в любой из позиций, узнав, в каком состоянии находятся его мужское, женское и детское начала и каковы отношения между ними. При этом благодаря использованию направленного воображения участника инициации удовлетворяются на­сущные потребности мужской, женской и детской частей его личности. Подробное описание техники проведения этой инициации приведено в главе «Самостоятельная работа в инициационной терапии».

Участники инициации «Внутренняя семья», проходя ее впервые, часто обнаруживают, что картина их внутренней семьи представляет собой полностью разобщенные или едва пересекающиеся (или вовсе не пересекающиеся) внутренние мужское и женское пространства. Неред­ки случаи, когда женское пространство личности представляется участ­никами инициаций не только не включенным в мужское, но и имеет гораздо большие размеры, чем мужское. Порой женское начало лично­сти даже включает («проглатывает») мужское пространство, включая его в свою область полностью или частично. В отдельных случаях наи­более объемным пространством, окружающим личность, оказывается пространство Внутреннего Ребенка. Человек с таким преувеличенным Внутренним Ребенком обычно использует детские стратегии в решении задач — старается вызвать снисхождение и жалость окружающих. В то же время контакт с миром образов легко доступен такой личности.

Обнаружилось, что в ходе инициации «Внутренняя семья» женщины, исследуя позицию своего Внутреннего Ребенка, на вопрос «Какого пола представляется вам ребенок?» в 90% случаев отвечают, что это мальчик. Дело в том, что патриархальная культура предъявляет к девочкам такие же требования, как и к мальчикам. По меркам цивилизованного обще­ства, девочки в первую очередь должны получить образование, им приви­вается рациональное, а не чувственное отношение к миру, от них требуют исполнительности, развития воли и инициативы, умения делать карье­ру, добиваться социальных успехов. Поэтому детский бессознательный аспект личности взрослой женщины невольно осознает себя, прежде всего, мальчиком, вынужденным завоевывать мир, а не девочкой, для которой должны быть в первую очередь ценны чувства и их оттенки, а также до­брота, красота, мягкость, способность исцелять, уравновешивать эмоции, восполнять силы, творить прекрасное. Как же при таких искажениях не возникнуть проблемам в парах, как не появиться дискриминации полово­го самосознания? И в самом деле, если и женщины, и мужчины в глубине Души чувствуют себя «мальчиками», то осознавать это по меньшей мере неприятно. Тем более что на уровне общества этот процесс проявляется растущей открытостью гомосексуальной культуры. Поэтому любые раз­говоры о мужской и женской духовной зрелости, о различиях в функциях и ответственности полов могут раздражать современных представителей западной культуры, казаться им неуместными.

В современных науке и культуре наблюдается неосознанное стрем­ление перепрыгнуть вопросы пола и исследовать всечеловеческие, то есть бесполые, абстрактные явления психики. Сакральная же основа лич­ности — союз ее основополагающих мужской и женской половинок — все еще нередко выпадает за пределы коллективного западного сознания.

Мы встречали людей, в том числе психологов, которые искренне протестовали против подхода с точки зрения полов. Их оскорбляло, что проводятся исследования в этой области, а подход с точки зрения мужско­го и женского архетипических начал личности представлялся им излишне биологизированным, принижающим до животного высокий ранг человече­ского духа. При этом наши оппоненты неизменно оказывались либо жен­щинами, либо мужчинами, независимо от степени своего негодования.

Рис. 10. А — схема здорового развития мужской и женской структур личности;

Б — схема формирования дефицита полового самосознания

Между тем известный философ Василий Розанов еще в начале XX в. говорил о восхождении к глубинам пола как о пути к Богу, к познанию сути и смысла бьггия [Розанов, 1990].

Политика перепрыгивания вопросов пола не выдерживает испыта­ния временем. Ее отменяет потребность коллективного сознания в под­линной духовной эволюции, которая невозможна без проживания этапа личностной целостности. Достижение целостности возможно, прежде всего, в результате установления здорового контакта между фундамен­тальными частями личности — мужской и женской ее половинками.

Философия, исследующая законы мироустройства и жизни духа, лег­ко преодолеет множество противоречий, когда исследователи мировых законов, обретя внутреннюю целостность, откроют полярное единство собственного внутреннего мира. Это позволит осознанию подняться в те области сознания, которые не содержат противоречий, что возмож­но лишь через этап достижения внутреннего, духовного контакта между мужским и женским мирами, то есть через достижение сакрального бра­ка. Нет более видящего и мудрого познающего субъекта, чем личность, достигшая высоты своей целостности, соединившая в себе две великие познающие и творящие стихии — мужское и женское сознание. Только такая личность обладает истинным видением и не страдает от искажен­ной картины мира.

К. Г. Юнг писал, что наше Я проходит путь индивидуации, достигая це­лостности, и приближается к возможности своего «растворения», к уровню сознания, которому свойственна космичность восприятия. Отсюда, с высо­ты такого уровня сознания наиболее явно открывается многоплановость и многогранность мира, основой которого является жизнь Духа. Но высо­та такого плана неизбежно пугает, так как у осознающей части человече­ского Я есть естественный механизм сохранения самого себя. Поэтому Я одновременно противится процессу своего «растворения». Здесь кроется величайшее из противоречий, вечно порождающее философские споры. С одной стороны, мы стремимся к целостности и содержащейся в нем стихии счастья — со-частия как со-творящего единения частей личности, и в первую очередь единения двух фундаментальных ее частей — мужского и женского начал. С другой стороны, мы опасаемся этой высоты, поскольку с-частье неразрывно связано со здоровым исчезновением ощущения важ­ности Я: как телесного, так и личностного его аспектов.

Таким образом, процессы личностного и духовного роста перио­дически неизбежно приводят общественное сознание к проживанию естественных и неизбежных критических этапов. В частности, они пере­живаются как кризисы семьи и духовного здоровья наций, и наконец, как демографический кризис, наглядно отражающий упомянутые два. Демографический кризис можно рассматривать как результат перераз­витая и периода тотального одиночества перенапряженной гипермате- ринской структуры в личности цивилизованного человека. Оторванный от матери-природы и контакта с великим отцом — божественным созна­нием, современный человек, захваченный бессознательным стремлени­ем его архаичной внутренней материнской защиты выжить во что бы то ни стало, оказывается психологически однополым. Во внутреннем мире мужчины или женщины разворачивается архетапический кризис — ма­теринское начало становится все менее способным зачать, так как, буду­чи не защищенным со стороны мужского начала, материнское выживает самостоятельно лишь за счет гиперактивности архаичных женских сил. Разрастаясь и невольно все сильнее «придавливая» мужское, внутренняя гиперМать в личности современного западного человека мешает мужско­му началу развиваться и достигать высшего духовного проявления муже­ственности — отцовства. Эта ситуация требует осознания и повышения ответственности каждого из нас за степень зрелости своей личности, за здоровье своей семьи, своего рода, и как естественное следствие — роста ответственности за национальное и планетарное благополучие.

Что же касается условий достижения личностной целостности (зрелости), то и здесь наблюдается неизбежный парадокс. Взрастить до достижения полной зрелости, то есть полного духовного расцвета, любой мужской феномен (как Внутреннего, так и реального мужчину), привести его на уровень зрелой мужественности, иначе говоря, на вы­сокую духовную ступень внутреннего отцовства может только зре­лая женственность. Это дело высших женских энергий, где женское и материнское уже не противоречат друг другу, а образуют гармонич­ное целое. В то же время для формирования зрелой женственности не­обходимо стабильное поле зрелой мужской защиты на всех уровнях.

Выходом из этого заколдованного круга может стать, на наш взгляд, осознанное проживание достаточного количества мужских и женских инициаций, а также инициаций, направленных на поэтапное строи­тельство здоровых и гармоничных взаимоотношений между мужским и женским началами личности современного человека.

ДУХОВНОЕ «ВЫНАШИВАНИЕ» — СУТЬ ЖЕНСКОГО НАЧААА

Способность женского исцелять, инициировать и взращивать зре­лую мужественность является одним из удивительнейших аспектов этих взаимоотношений. Здесь следует остановиться подробно.

Фундаментальная функция женского исцелять и восстанавливать пе­риодически истощающееся мужское начало получила в инициационной практике название «вынашивание». Это сакральная функция женского, ее следует отличать от материнского вынашивания ребенка. Если мать физи­чески вынашивает в своей утробе ребенка, а затем выхаживает и взращи­вает его, то духовное «вынашивание», совершаемое зрелой женственно­стью, осуществляется в адрес не детского, а мужского начала. В реальной жизни женщина, «вынашивая» мужчину, создает для него особую среду, в которой восстанавливаются его силы, растет его мужественность. То же происходит и во внутреннем мире человека любого пола: когда мужское ослаблено, обессилено или ранено, женскому свойственно поворачиваться к нему своей исцеляющей стороной. В процессе «вынашивания» участвуют и материнские силы женского начала, но важно отметить, что «вынаши­вать» мужское способно только высшее, то есть зрелое материнское. Это то осознанное материнское начало, которое гармонично питается энергия­ми высших, «небесных» женских сил. Зрелое материнское не захватывает внутренний мир в тревоге и страхе не выжить, а преданно служит цели- тельским и творческим задачам божественной женственности. «Вынаши­вание» принципиально отличается от гшмрматеринской опеки тем, что зрелое женское уже обладает полным доверием мужскому, принимает его ведущую роль в духовной иерархии мужского и женского начал, верит в мужскую созидательтную силу. Иначе говоря, сам процесс «вынашивания» основан на интуитивном знании высших законов взаимодействия мужско­го и женского миров; понимании духовного мироустройства в целом.

Зрелая женщина — та, которая осознает или интуитивно понимает, что нагруженное весьма многими природными функциями мужское пе­риодически неизбежно истощается и поэтому периодически нуждается в исцелении и подпитке в первую очередь со стороны высшего женского, и только затем — материнского начала. Разумеется, чтобы ситуативно от­дохнуть и набраться сил, достаточно и материнской заботы. Но чтобы, восполняя растраченные силы, вырасти, подняться на новые ступени му­жественности, мужскому необходимо высшее женское излучение.

Поскольку «вынашивание» может осуществлять только зрелое жен­ское начало, материнские и женские энергии которого гармонично со-тяо- рят друг другу, сам процесс «вынашивания» не связан с потерей женских сил или какими-либо другими лишениями. Зрелая женственность пред­ставляет собой целостную, очень чуткую и могучую по запасам жизненной энергии структуру, имеющую стабильную и надежную мужскую защиту. Но признаком женской зрелости является не только защищенность со сторо­ны мужского начала, но и активная работа всех положительных полюсов женских архетипических функций. «Вынашивание» — это таинство, духов­ная, сакральная работа божественных аспектов женственности.

Дата добавления: 2015-11-04