С древнейших времен до конца XX века 20 страница

И.И. Дмитренко выпустил в свет сборник исторических материалов по исто­рии Кубанского казачьего войска.

П.П. Орлов был автором справочных изданий для казаков, множества публи­цистических статей по проблемам кубанского казачества, собирал документы для хрестоматии по истории Кубанского казачьего войска.

Инициаторами изучения родного края, его природы и истории выступали педа­гоги. Среди фольклористов и этнографов - учителя П. Кириллов, Д. Шахова, Ф. Арканникова. Много сделали для организации ОЛИКО учителя В. Сысоева и

А. Дьячков-Тарасов.

Были подготовлены первые пособия по краеведению: «Кубанская область. Крат­кое изложение курса родиноведения» В. Г. Егорова; «Кубанские казаки: Пособие для учеников станичных школ» А.П. Певнева; «Наша Родина: Книга для классно­го чтения с казаками» И.Г. Колкова; «Очерки по кубановедению» Б.М. Городецко­го; «Сборник материалов для казачьей хрестоматии» П. Орлова.

Географию Кубани изучали Н.Я. Динник и Л.Я. Апостолов. Экономика Куба­ни, земельные отношения, хозяйственный быт казачества, развитие торговли и формирование населения привлекли внимание А.С. Собриевского, Л.В. Македо- нова, Л.М. Мельникова, К.Т. Живило.

В 1911 г. в Санкт-Петербурге было образовано «Общество изучения Черномор­ского побережья», организовавшее в столице в1913 - 1914 гг. выставку «Русская Ривьера», которая имела большой успех.

В 1911 - 1916 гг. в Екатеринодаре действовало «Кубанское общество любите­лей изучения казачества Кубани». Членами общества изучались история и каза­чьи традиции. Были организованы казачья библиотека и музей общества, собира­лись письменные источники по истории казачества.

Здравоохранение. В начале XX в. на Кубани лечебную помощь населению оказывали 25 войсковых больниц и лазаретов, 32 гражданские больницы (включая приемные покои), 478 аптек. В медицинских учреждениях работали 711 врачей и

фельдшеров (т. с. один медработник приходился на 5208 душ населения). Самыми крупными были Екатеринодарская войсковая больница на 360 мест и городская - на 40(> мест. И таких городах, как Ейск и Темрюк, больницы были всего по 20 и 6 мест соответственно.

Для подготовки медицинского персонала 13 октября 1880 г. в Екатеринодаре открылась специальная военно-фельдшерская школа.

В с(‘.льс кой местности редкая станица имела врача. Врачи войсковых больниц не обременяли себя разъездами по станицам и надзором за их санитарным состоя­нием. Доктора испытывали серьезные затруднения в лечении больных, т. к. зави­сели от наличия медикаментов. Врач только выписывал рецепты, а лекарства по­лучали сами больные: казаки из станичной аптеки бесплатно, иногородние - из «вольной» аптеки за плату.

Нанимали фельдшера станичные общества. При этом учитывались не его про­фессиональные качества и опыт работы - нанимали того, кто меньше запросит; если попадался более «дешевый» фельдшер, предшественника освобождали от дол­жности гут же.

В конце XIX в. на Кубани стали появляться общественные и санитарные орга­низации, которые пытались на благотворительные средства оказывать врачебную и санитарную помощь населению.

13декабре 1890 г. в Екатеринодаре было создано Общество врачей Кубанской области, деятельность которого была направлена на выработку мер по борьбе с заразными болезнями и на улучшение саннадзора.

В нашем крае немало минеральных источников. Наиболее широкой известнос­тью в дореволюционный период пользовались источники Псекупской минераль­ной группы.

Лечебные грязи имелись в станице Баталпашинской, на Тамани, на Тузлянс- ких соленых озерах и в Ейском отделе.

Небольшой городок Анапа ежегодно привлекал в летний сезон от 7 до 10 тысяч приезжих. Еще с 1856 г. военные власти посылали сюда на излечение от малярии нижних чинов и офицеров Кубанского войска. Но первый санаторий был учрежден только в 1901 г. доктором В.А. Будзинским.

Ввиду исключительных курортных свойств Анапы здесь было решено открыть курортную гимназию и первый санаторий для учащихся Кавказского учебного ок­руга.

В 1908 г. началось развитие группы курортных учреждений в Сочи (с использо­ванием мацестинских источников).

На Кубани сформировались кадры опытных врачей-практиков, некоторые из них не только внесли значительный вклад в практику врачевания, но заявили о себе как крупные организаторы здравоохранения.

Станислав Владимирович Очаповский занимался офтальмологией, исследо­вал и усовершенствовал методы лечения трахомы - самого распространенного заболевания глаз в области, ведшего к слепоте. Николай Федорович Мельников- Разведенков изобрел оригинальный способ сохранения анатомических препара­тов, имевший мировое значение.

При недостатке лечебных учреждений и врачей местное население прибегало к народному опыту: к помощи знахарей и колдунов. Они, как правило, использовали при врачевании приемы народной медицины, лечебные травы. При этом не обходи­лось без магии, заговоров, заклинаний, молитв, применения «наговоренной» воды.

12 Зака:»()11‘)

Горские лекари достигли больших успехов в костоправстве, в выполнении опе­рации по трепанации черепа, часто применяли кровопускание. Знали лекари и оспопрививание. Использовавшиеся ими лекарственные средства в основном были растительного и животного происхождения.

§ 33. Общественная и культурная жизнь в Екатеринодаре в начале XX в.

Праздники. Образование. Екатеринодар являлся культурным центром Куба­ни, но не стоит забывать, что больше половины его населения были выходцами из сельской местности и сохраняли следы традиционного крестьянского менталите­та. Массовое сознание и духовная культура населения кубанской столицы пред­ставляли собой неразрывное целое. Ярче всего это проявлялось во время христиан­ских праздников. Наиболее популярными среди них на Кубани были Рождество и Пасха. В их проведении элементы церковной обрядности наслоились на существо­вавшие в течение многих веков народные представления и обычаи. Для горожан обязательными являлись праздничные визиты к начальству, родственникам, дру­зьям. Всякий визит было принято «возвращать», поэтому большую часть святоч­ного периода жители кубанской столицы проводили в походах в гости.

Любимым развлечением кубанской молодежи были гулянья на улицах и поси­делки. По субботам и воскресеньям (а иногда и в будни) в некоторых районах города, главным образом на Дубинке и Покровке^[15], парни и девушки, жившие по соседству, гуляли группами примерно по двадцать человек. Такие группы (компа­нии) собирались на углу квартала, у перекрестка улиц. Это было место знакомств и свиданий. Парни играли на самодельных инструментах (пищали, камышовые дудки и т. п.) или вместе с девушками пели песни и плясали. На улице разреша­лось быть часов до 8 - 9 вечера, но зачастую расходились уже ночью.

Для образованной и зажиточной части населения центром городской жизни в выходные дни становились «увеселительные сады» Екатеринодара. Большое ожив­ление вносили войсковые праздники. Тысячи людей выходили на улицы и наблю­дали за великолепным парадом казаков, выступавших с регалиями Кубанского казачьего войска (серебряные литавры, бунчук и полковые знамена). «По оконча­нии парада открывались днем и вечером народные гулянья - на Красной улице, в городском саду... катание по реке Кубани на пароходе до аула Старый Бжегокай. Церковные колокола трезвонили целый день. С утра до вечера в саду играл духовой казачий оркестр, качели и карусели работали вовсю. В саду была масса гуляющего люда: чиновники, приказчики, офицеры, барышни. Часов в 11 вечера зажигались бенгальские огни в виде вертящихся колес, огненных фонтанов... Издали все каза­лось красивым», - вспоминал екатеринодарский старожил М.Г. Зорин.

Всего грамотных в Екатеринодаре в 1897 г. было 43,1 %, при этом среди мужчин таковых насчитывалось в два раза больше, чем среди женщин. Потребность в обра­зованных людях все время росла, и в Екатеринодаре, быстро развивавшемся на рубеже XIX - XX вв., наметился рост числа средних и начальных учебных заведе­ний. В это время в столице Кубани появились Кубанское Александровское реаль­ное училище, Кубанский Мариинский женский институт, Екатеринодарское епар­хиальное женское училище, первая и вторая мужские гимназии, одно- и двухкласс- ш.и* начальные училища (смешанные), женское училище и др. Но для простого

11,11 х >да получение образования являлось делом затруднительным, так как обучение

.... платным, да и законодательно было запрещено принимать в гимназии и

прогимназии детей из семей бедняков. Единственное, что им оставалось, это посе­щение церковно-приходских школ. Силами кубанской интеллигенции проводи­лись народные чтения и открывались воскресные школы. Деятельность этих школ и I Екатеринодаре не носила постоянного характера - они то открывались, то закры- иал ись. В их организации принимали участие и представители городского самоуп­равления, и духовенство, и благотворительные учреждения. После спада обще­ственной волны 1905 - 1906 гг. школы практически прекратили свое существова­ние', поскольку интересы образованных слоев переместились в область политики.

В 1909 г. в помещении шестиклассного городского училища была открыта вос­кресная школа Кубанского общества народных университетов. В школу принима­лись все желающие, без учета пола, возраста и вероисповедания. Единственное ограничение заключалось в том, что низший возраст для подростков был ограни­чен 12 годами.

Расходы городского самоуправления на народное образование заметно увели- чпвались с каждым годом, с 1905 по 1914 г. они возросли с 193,5 тыс. до 482 тыс. рублей, то есть примерно в 2,5 раза.

Рост учебных заведений различного уровня, потребность людей в духовной пище, быстрые темпы развития техники делали необходимым открытие в Екатеринодаре публичных библиотек. В 1894 г. открылась частная библиотека O.K. Мамврийской

11 екатеринодарского Александро-Невского религиозно-просветительского братства.

В 1899 г. в связи со 100-летием со дня рождения А.С. Пушкина было принято решение об организации «общественно полезного учреждения для екатеринодар- цев», и в начале 1900 г. стала действовать первая городская публичная библиотека (имени А.С. Пушкина), созданная по инициативе Общества любителей изучения Кубанской области (ОЛИКО), члена городской управы Н.Г. Кочевского и совета Кубанского религиозно-просветительского братства. Фонды библиотеки быстро пополнялись, росло и количество читателей. За 15 лет оно увеличилось примерно в три раза. Наибольший наплыв посетителей наблюдался в зимние месяцы. В среднем в день читальный зал библиотеки обслуживал до 200 человек, выдавая примерно 250 книг.

Число городских библиотек с каждым годом увеличивалось, что свидетель­ствовало о тяге горожан к культуре и просвещению. В городе функционировало несколько общедоступных библиотек: библиотека имени Н.В. Гоголя, библиотека имени К.В. Российского, библиотека при художественной галерее Ф.А. Коваленко (все с изданиями преимущественно художественными), библиотека ОЛИКО, биб­лиотека имени Л.Н. Толстого, библиотека имени Н.К. Михайловского. Также су­ществовали библиотеки при различных учебных заведениях Екатеринодара. Ника­ких сословных ограничений для пользования библиотеками не существовало.

Театры. В городе было несколько театров, одним из старейших являлся Летний театр, находившийся на территории городского сада. В своих стенах он принимал множество столичных знаменитостей. Труппа Малого театра показала на его сце­пе пьесы «Гамлет» В. Шекспира, «Гроза», «Бешеные деньги», «Последняя жертва» Д. Островского и др. В 1905 г. со своей труппой выступал известный драматичес­кий артист Мамонт Дальский (с трагедией Шиллера «Дон Карлос»). Через пять лет на сцене театра пел знаменитый бас Ф. Шаляпин. Имя уроженца Кубани 12*

B. Дамаева было известно не только в России, но и за рубежом. «За такого тенора в наше бестенорное время надо ухватиться обеими руками, - отзывался о Дамаеве Ф. Шаляпин. - Это настоящий драматический тенор с превосходной дикцией и несомненным дарованием».

В 1913 г. в Летнем театре выступала балерина императорских театров Е. Гельцер.

На подмостках Летнего театра довольно часто можно было увидеть войсковой музыкальный симфонический оркестр, а также хор под управлением Е.Д. Эспози­то. Произведения П. Чайковского, Д. Верди, М. Глинки, исполнявшиеся ими, со­бирали многочисленных слушателей. Но посещение спектаклей было доступно в основном состоятельной публике

В 1909 г. в Екатеринодаре появилось два новых театра. В Зимнем театре был открыт первый театральный сезон: оперная труппа госпожи Шперлинг ставила оперу Д. Верди «Аида». Затем последовали постановки опер «Фауст», «Пиковая дама», «Дубровский», «Жизнь за царя» и др. В 1912 г. в помещении Зимнего театра состоялись концерты знаменитого тенора Л. Собинова, известного скрипача Б. Губермана и др. Вслед за Зимним театром был открыт Северный театр, на его сцене выступали скрипач К. Думчев, трагик М. Дальский, малороссийская труппа

C. Глазуненко и др.

Довольно часто в стенах Второго общественного собрания выступали знаме­нитые гастролеры: эстрадные певицы А. Вяльцева, Н. Плевицкая, композиторы- пианисты А. Скрябин, С. Рахманинов и др.

В Екатеринодаре не было профессиональных театральных трупп, поэтому боль­шое развитие получили любительские объединения, возникавшие при благотвори­тельных обществах и учебных заведениях города. Представления чаще всего при­урочивали к какому-то празднику или важному мероприятию. Если спектакли не носили благотворительного характера, то просмотр их для всех желающих был бесплатным. В репертуаре любительских кружков были такие произведения, как «Недоросль» Д. Фонвизина, «Женитьба» и «Ревизор» Н. Гоголя, «Бедность не порок» и «Доходное место» А. Островского. Иногда актеры-любители ставили легкие, бессодержательные водевили.

Подводя итоги, можно констатировать, что развитие кубанской культуры в конце XIX - начале XX в. проходило в специфических условиях, характерных для многонациональной «молодой» окраины Российской империи. Богатая традици­онная культура народов Кубани получает развитие в набирающей силу професси­ональной культуре, произведения кубанских художников, писателей, музыкантов пополняют фонд отечественной культуры.

РАЗДЕЛ III КУБАНЬ СОВЕТСКАЯ ГЛАВА 8 Кубань и Черноморье в революционном вихре

Один из парадоксов второй революции заключается в том, что, при всей своей неизбежности, она в 1917 г. застала врасплох не только власть, но и все политичес­кие партии. Когда в феврале революция все-таки произошла, ни одна из них не была готова взять власть в свои руки. Эсеры и меньшевики пытались разделить ответственность с кадетами в рамках коалиционного буржуазного правительства. Быстрее всех сориентировались в возникшем двоевластии (а по сути - в безвлас­тии) большевики. Репликой В.И. Ленина: «Есть такая партия!» - они уже на Пер­вом съезде Советов в июне 1917 г. заявили о готовности взять власть и принять ответственность на себя.

1917 год был следствием года 1914. Именно мировая бойня породила рево­люцию и ее неизбежную составляющую - гражданскую войну. «Человек с ру­жьем» поставил в повестку дня штык. Винтовка (а не Учредительное собрание) «рождала власть». Маяковский позже напишет: «Ваше слово, товарищ мау­зер!». Милитаризировалось само сознание людей. В возникшем хаосе, в ситуа­ции разрухи и безвластия диктатура была неизбежным способом выхода стра­ны из кризиса. Вопрос был лишь в том, откуда она придет: справа (Корнилов) или слева (Ленин). К 1918 г. Россия оказалась между молотом и наковальней «белых» и «красных».

§ 34. 1917 год. Особенности революционных и общественно-политических процессов в казачьем крае

«Красная смута». Политическую ситуацию весны-лета 1917 г. в России с лег­кой руки В.И. Ленина было принято характеризовать как «двоевластие» Времен­ного правительства и Советов. В Кубанской области, как и на всем казачьем Юго- Востоке, имело место принципиально иное соотношение сил, которое генерал А.И. Деникин в своих мемуарах назвал «троевластием». Помимо упомянутых на Кубани присутствовала еще одна действительно серьезная сила - казачьи сослов­ные органы власти.

В первые месяцы революционной эйфории и в центре России, и на ее окраинах в сфере управления царила полная неразбериха. Этот период, как и последовав­шую за ним междоусобицу, историк В. Булдаков образно назвал «красной ему- той». Кстати, и сами современники называли события 1917 - 1920 гг. «второй русской смутой».

Известие о свержении самодержавия не привело на Кубани и в Черноморье к немедленному смещению старых властей. Начальник Кубанской области и наказ­ной атаман Кубанского казачьего войска генерал М.П. Бабыч заявил о подчинении Временному правительству и продолжал «руководить» областью. В отделах и ста­ницах Кубани сохранялось атаманское правление и казачье самоуправление. Од­новременно в городах области и губернии стали формироваться новые органы власти: гражданские комитеты, комитеты общественного спасения и Советы.

2 марта 1917 г.^[16] из представителей меньшевиков, эсеров и большевиков был из­бран исполком (исполнительный комитет) первого на Северном Кавказе Екатери- нодарского Совета рабочих депутатов. Вскоре в состав исполкома Совета вошли также казаки и солдаты, и он стал называться Советом рабочих, солдатских и казачьих депутатов.

Поскольку Временное правительство передало все полномочия на местах граж­данским комитетам, меньшевики и эсеры помимо Советов, где они доминировали, активно участвовали и в их работе. Так, в Екатеринодаре городской Совет возглав­лял меньшевик Д.Ф. Сверчков, председателем гражданского комитета был эсер

С.Г. Турутин, в Новороссийске Совет возглавлял меньшевик Б.О. Прохоров, ана­логичная картина наблюдалась и в других крупных населенных пунктах Кубани и Черноморья.

Но преобладающее влияние в гражданских комитетах имели кадеты. Именно представителей «партии народной свободы», как именовали себя конституцион­ные демократы, Временное правительство направляло на места в качестве своих комиссаров. В этой роли 16 марта 1917 г. в Екатеринодар прибыл казачий депутат IV Государственной думы кадет К.Л. Бардиж, который сразу же был избран пред­седателем временного Кубанского областного исполнительного комитета. Комис­саром Временного правительства в Черноморской губернии был назначен кадет Н.Н. Николаев. 26 марта управление на обеих территориях официально перешло к комиссарам Временного правительства, и постановлением Бардижа последний кубанский наказной атаман Бабыч был отправлен в отставку «за болезнью, с мун­диром и пенсией».

Общественно-политическое размежевание в области и губернии. Первые круп­ные разногласия между казаками и иногородними проявились на областном съезде уполномоченных населенных пунктов Кубанской области, состоявшемся в Екате­ринодаре с 9 по 18 апреля 1918 г. На него прибыли более тысячи человек: представи­тели станиц, сел и хуторов, аулов, а также делегаты от различных партий (преиму­щественно эсеры) и общественных организаций. Съезд подтвердил полномочия граж­данских комитетов как органов новой власти, однако не распространил их функции на казачье население, для которого сохранялось атаманское правление. Таким обра­зом, было закреплено существование двух параллельных структур управления обла­стью. Вместо временного Кубанского исполнительного комитета съезд избрал обла­стной Совет во главе с исполнительным комитетом, в который вошли по два казака и иногородних от каждого из семи отделов области и четверо горцев.

Однако съезд не смог достичь согласия по вопросам управления областью, предоставления невойсковому населению равных с казаками прав, урегулирова- пня земельных споров. Подтвердив права казачества на паевые земли и войсковое имущество, съезд отложил принятие окончательного решения до созыва Учреди­тельного собрания. На Кубани повторилась общероссийская патовая ситуация: «вопрос о земле правомочно решать только Учредительное собрание, созыв его возможен лишь по окончании войны, война до победного конца». Но скорого окон­чания войны, тем более победного, не предвиделось.

В этой обстановке с 17 по 22 апреля в Екатеринодаре проходил съезд представи­телей станиц Кубанской области. В первый же день его делегаты провозгласили создание войсковой Рады и временного войскового правительства. В его состав вошли казаки - члены Кубанского областного исполнительного комитета и те, кто был избран самой Радой. Председателем Рады стал Н.С. Рябовол, а правительство возглавил полковник А.П. Филимонов.

Часть депутатов Рады из числа зажиточных казаков-черноморцев, к которым принадлежал и Рябовол, являлись сторонниками «самостийного» пути развития Кубани в составе «неньки Украины». Представители малоземельного линейного казачества традиционно тяготели к России. К их числу относился и председатель первого кубанского правительства А.П. Филимонов, будущий войсковой атаман. В течение всего периода существования Рады между этими группировками шла политическая борьба, которая не утихла даже в эмиграции.

По-иному развивались события в Черноморской губернии. Местами здесь на­блюдался «классический» вариант двоевластия, а в некоторых городах, например в Геленджике, Советы осуществляли единовластие. В Новороссийске 18 мая одно­временно открылись два съезда: съезд представителей гражданских комитетов и съезд рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. В ходе работы съезды объе­динились, избрав исполнительный комитет Черноморской губернии. Под влияни­ем большевиков делегаты съезда потребовали передать власть исполкому и его комиссариату, одновременно выразив недоверие комиссару Временного правитель­ства кадету Н.Н. Николаеву. 11 июля Николаев сложил с себя полномочия, а но­вый комиссар Временного правительства эсер Н.С. Долгополов добился соглаше­ния с комиссариатом эсеро-меныиевистского губернского исполнительного коми­тета.

Кубанское казачество между двумя «большевизмами». Противоречия меж­ду казаками и иногородними, проявившиеся еще весной на областном съезде крес­тьянских и казачьих уполномоченных, к лету усилились. События на Кубани раз­вивались, опережая общероссийские, и по иному сценарию: 2 июля члены Кубан­ского войскового правительства покинули заседание областного исполкома, спус­тя два дня войсковая Рада объявила Кубанский областной Совет распущенным, а

9 июля комиссар Временного правительства Бардиж передал ей всю полноту вла­сти в области. Рада сразу же приступила к ликвидации местных Советов. В ста­ничных приговорах их исполкомы признавались «нежелательными» и распуска­лись. Таким образом, если в центре страны 4 июля период двоевластия закончился переходом власти в руки Временного правительства, то на Кубани первую скрипку стала играть казачья администрация.

Ни «верхи», ни «низы» кубанского казачества, как на фронте, так и в тылу, не поддержали августовское выступление генерала Л.Г. Корнилова. Первые понима­ли, что его победа могла привести к утрате демократических институтов, обретен­ных войском после Февральской революции (выборный войсковой атаман, воз­рожденная Рада, собственное казачье правительство). Угроза реставрации пре­жней системы управления войском страшила формирующуюся казачью полити­ческую элиту не меньше, чем призрак большевизма. В ходу у кубанцев была пого­ворка: «Мы не большевики и не кадеты, мы казаки-нейтралитеты». На Кубани «кадетами» (с ударением на первом слоге), после того как они поддержали Корни­лова, стали называть всех «контрреволюционеров». По признанию лидера консти­туционных демократов П.Н. Милюкова, само слово «кадет» стало в народе руга­тельным задолго до того, как Совет народных депутатов объявил партию кадетов партией «врагов народа».

После разгрома корниловского выступления эсеры и меньшевики также усту­пили свои позиции на политической арене большевикам. Во вновь избранном в сентябре областном Совете большевикам принадлежало две трети голосов, а в его исполнительном комитете меньшевики и эсеры получили всего по одному месту. Председателем Кубанского облисполкома стал петроградский большевик И.И. Янковский, Екатеринодарский Совет своим председателем избрал казака- большевика Я.В. Полуяна из станицы Елизаветинской. Половину мест большеви­кам удалось получить в Армавирском Совете, укрепить позиции в Туапсинском, Майкопском, Новороссийском и ряде других Советов.

Вторая краевая Рада, заседавшая 24 сентября - 14 октября, то есть еще до воо­руженного восстания в Петрограде, 7 октября приняла первую конституцию Куба­ни - «Временные основные положения о высших органах власти в Кубанском крае». На ее основании управление в области передавалось краевой Раде, которая должна была избираться «правомочным» населением: казаками, горцами и корен­ными крестьянами. В то же время избирательного права лишались иногородние, имевшие менее трех лет оседлости, и рабочие. «Положения» предусматривали, что из числа своих членов краевая Рада формирует законодательную Раду и избирает войскового атамана. Исполнительную власть осуществляло краевое правитель­ство в составе председателя и десяти членов. Три места выделялось представите­лям неказачьего населения, в том числе одно - представителю горцев.

Таким образом, под юрисдикцию кубанского краевого законодательства попа­дало не только войсковое сословие, но и все остальное население края. При этом иногородние вместе с рабочими ущемлялись в избирательных правах и фактичес­ки не были допущены в органы законодательной и исполнительной власти. Есте­ственно, что в крае, где казаки составляли меньшинство населения, принятие по­добной конституции было воспринято как акт государственного переворота. Соци­алистические партии забили тревогу по поводу создания на Кубани «аристократи­ческой республики». Как и в июле, кубанские законодатели предвосхитили разви­тие событий в Петрограде, приготовив в качестве альтернативы еще не провозгла­шенному государству диктатуры пролетариата казачью республику. Ее «внутри- сословный» демократизм никак не сочетался с авторитаризмом по отношению к остальному населению края. И это стало особенно очевидно после получения из Петрограда известия об установлении рабоче-крестьянской советской власти.

Октябрь на Кубани и в Черноморье. Известие о падении Временного прави­тельства повлекло за собой введение в крае военного положения, что наряду с пред­принятыми накануне мерами позволяло кубанскому правительству держать ситуа­цию под контролем. 1 ноября 1917 г. под председательством Н.С. Рябовола откры­лась первая сессия Кубанской законодательной Рады. На смену войсковому пришло краевое правительство, его председателем вместо избранного в октябре войсковым атаманом А.П. Филимонова стал один из лидеров черноморцев Л Л. Быч.

Проходивший в эти же дни первый областной съезд иногородних отклонил предложение кубанских большевиков о признании власти Совета Народных Ко­миссаров и отмене военного положения, но в то же время продемонстрировал казачь­им политикам, что продолжать игнорировать интересы иногороднего населения - значит повторить российский опыт. Перед лицом угрозы большевизации края Рада и правительство пошли на вынужденный компромисс. Следствием этого стало состоявшееся в декабре объединение Кубанской Рады с меньшей частью расколов­шегося второго областного съезда иногороднего крестьянства.

Собравшийся в Зимнем театре^[17] второй областной съезд представителей каза­ков, иногородних и горцев заявил о непризнании власти Совета Народных Комис­саров. Незамедлительно была избрана объединенная законодательная Рада с рав­ным представительством (по 45 человек) казаков и иногородних, а также коалици­онное правительство (по 5 человек). От горского населения избирались соответ­ственно 8 представителей и 1. Одновременно Рада сократила избирательный ценз оседлости иногородних до двух лет и постановила, что из их числа должен назна­чаться один из помощников атамана.

В паритетном правительстве JI.J1. Быча все пять министерских портфелей, доставшихся иногородним, получили социалисты - 4 эсера и меньшевик. Кроме того, в недавнем прошлом и сам Быч, и министр земледелия Д.Е. Скобцов участво­вали в социалистическом движении. Таким образом, новое кубанское коалицион­ное правительство значительно «полевело». Но этот политический ход сильно запоздал, а с учетом печальной судьбы Временного правительства и вовсе был обречен на провал. Дальнейшие события подтвердили это.

Оставшиеся в синематографе (кинотеатре) «Мон-Плезир»^[18] делегаты второго областного съезда иногородних и трудового казачества потребовали передачи всей власти в руки Советов. Съезд постановил признать Совет Народных Комиссаров, одновременно приняв резолюцию «Об организации власти на Кубани» и отменив все постановления Рады и правительства.

Тем временем в Черноморской губернии события развивались по общерос­сийскому сценарию. Первым населенным пунктом на ее территории, в котором победила советская власть, стал город Туапсе. 3 ноября власть мирным путем перешла к Туапсинскому ВРК (военно-революционному комитету). В Новорос­сийске 23 ноября собрался съезд Советов рабочих и солдатских депутатов Черно­морской губернии. Неделей позже власть в губернии перешла к ЦИКу (Цент­ральному исполнительному комитету) провозглашенной Черноморской советс­кой республики.

Еще одним форпостом революции в крае стали части 39-й пехотной дивизии, которая организованно прибыла на Кубань с Кавказского фронта и дислоцирова­лась вдоль железнодорожной ветки Армавир - Кавказская - Тихорецкая. Укомп­лектованная призванными из Кубанской области иногородними, дивизия сыграла роль «троянского коня» в тылу Кубанской Рады. Именно в Армавире - первом из городов Кубани - 2 января 1918 г. была установлена советская власть. Через пол­тора месяца здесь же состоялся первый съезд Советов Кубанской области под председательством большевика Я.В. Полуяна. В руках краевого правительства оставалась лишь столица Кубани.

Дата добавления: 2015-10-21