|
Массовое крестьянское заселение края, смена профилирующих отраслей сельского хозяйства (животноводства - зерновым земледелием) и, как следствие этого, возрастание спроса на землю привели станичные общества к необходимости унифицировать землепользование. Беднота, не имевшая тягловой силы и сельскохозяйственного инвентаря, требовала раздела юртовых (станичных) земель, чтобы получить возможность отдавать свои наделы в аренду. Средние слои сельских хозяев в большинстве своем были также недовольны вольнозахватным способом землепользования, так как ограждать свои земли от растущих аппетитов более зажиточных станичников становилось все труднее. Поэтому на Кубани с 1880-х годов и до конца столетия шел процесс перехода к передельно-паевой системе использования земли. Причем первоначально под паевые наделы использовали только пахотную землю, позже надельному перераспределению стали подвергать и сенокосные участки. Сокращались и сроки переделов.
В горских аулах, где земли было меньше, чем в станицах, переход к уравнительно-передельной общине произошел хотя и позже, но быстрее. При этом у адыгов паевые наделы давались на мужскую душу, а у карачаевцев - подворно, «по дымам», без учета количественного состава семьи (дыма). В последнем случае распределение земли было наиболее неравномерным и создавало немало лазеек для злоупотреблений со стороны местной верхушки.
В эволюции аграрных отношений на Кубани особая роль принадлежала земельной аренде, т. к. она являлась наиболее удобной формой перераспределения земли в условиях капитализма и при неотчуждаемости надельных земель.
Основными арендаторами были иногородние. В конце XIX в. только у станичных обществ и казаков они арендовали свыше 616 тыс. десятин земли (не считая аренды общевойсковых, казенных и частных земель).
С развитием товарно-капиталистического производства и выделением слоя зажиточных казаков последние все чаще арендовали землю у обедневших станичников (в конце XIX в. - свыше 100 тыс. десятин).
Все большее распространение получала земельная аренда в горских аулах края. В 1897 г. атаман Майкопского отдела сообщал начальнику Кубанской области, что «между горским населением стало обнаруживаться стремление сдавать свои земельные паи в аренду». К причинам этого явления атаман относит появление безземельных иногородних крестьян. В выигрыше были горские богачи и ростовщики. В одном из документов говорилось: «Снабжая деньгами бедняков из односельчан, эти кулаки-скупщики выговаривали себе гарантию в виде отдачи им паев!» Арендованные таким способом земли использовались как для ведения расширенного землевладельческого или скотоводческого хозяйства, так и для пересдачи по повышенным ценам иногородним. Так, в селении Хатажукаевском местные зажитом ni.it' горцы - среди них князь Хатажук Болотоков, сын кадия (духовного судьи), Тембот 111овгенов - арендовали за год до раздела земли на десятилетний период
1, 2 тыс. десятин горских наделов, оставив четвертую часть односельчан без земли. Арендованные у бедноты по одному рублю за десятину земли были затем «переарендованы» иногородним крестьянам за плату, увеличенную в 6 - 8 раз. Широко ирам и ковалась в горских аулах и испольная форма аренды, когда арендатор брал и зе.м к пользование пахотный участок, обрабатывал его, а часть урожая отдавал хозяину участка.
8.(.и t.ним
Не в меньшей степени, чем общинные, эксплуатировались на условиях аренды частновладельческие земли. Так, только в одном Ейском отделе из 562 так называемых офицерских владений в 90-х годах XIX в. было отдано в аренду 243, т. е. более 43 %.
Основная часть арендованного земельного фонда Кубани находилась в степных районах края. Однако и в предгорных районах, где пригодной для сельскохозяйственного освоения земли было меньше, аренда получила достаточно широкое распространение, с тем лишь отличием, что, например, в горских аулах чаще практиковались кабальные формы аренды: отработочная и испольная.
§ 23. Развитие сельского хозяйства
Животноводство. В первые десятилетия пореформенного периода ведущей отраслью сельскохозяйственного производства на Кубани оставалось скотоводство. Для его нужд использовалась большая часть пригодных для сельскохозяйственных нужд площадей. Это было нагульно-экстенсивное животноводство: скот основную часть года содержался на подножном корме.
Одной из важных отраслей продолжало оставаться коневодство. Казак, как и горец, не мыслил себя без лошади. Распространенные на Кубани лошади черноморской породы отличались особой статью, силой и выносливостью и закупались как для Кубанского войска, так и для ряда военных округов России. Но если в начале XIX в. развивалось главным образом табунное коневодство и выращивались верховые лошади, то с 1870-х годов, по мере роста посевных площадей, стали все больше разводить лошадей упряжных, рабочих, для хозяйственных надобностей. Рост распашек в степном Прикубанье оттеснял коневодство в предгорья, сокращая табуны некогда известных черноморских конезаводчиков. Правда, за это время возросло поголовье лошадей в табунах невойскового сословия, особенно у горцев. Здесь преобладали лошади кабардинской породы, хорошо приспособленные к условиям горной местности. На Кубани были и конные заводы, где разводили очень редкую растопчинскую породу верховых лошадей (завод Пеховского), донскую породу (завод Николенко), чистокровных английских скакунов (конные заводы Штейнгеля, Туганова).
В целом, несмотря на сокращение табунного коневодства, поголовье лошадей на Кубани постепенно возрастало. Так, в 1875 г. на Кубани было 112 тыс. лошадей, а через четверть века их поголовье увеличилось почти в 3,5 раза. Это было связано в первую очередь с ростом населения, занимавшегося сельским хозяйством.
Несколько по-иному шло воспроизводство поголовья крупного рогатого скота. В начале 1860-х годов его было чуть более 200 тыс. голов, в 1890 г. - 1720,1 тыс. Затем началось сокращение. Относительное же сокращение поголовья крупного рогатого скота началось, видимо, раньше - с середины 1880-х годов. Еще в 1883 г. на 100 жителей приходилось по 125 голов крупного рогатого скота, в 1893 г. - только 88.
Нагульно-мясное скотоводство сокращалось в еще большей степени, нежели коневодство, капитулируя перед наступавшим зерновым земледелием. При этом разведению крупного рогатого скота отводилась значительная роль в сельскохозяйственном производстве Кубани.
Первенство здесь принадлежало серой украинской («черноморской») породе, ее представители отличались «крупным ростом и могучим дородством», хорошими мясными и рабочими качествами, так необходимыми для районов Юга России, где
скот выращивали не только на мясо, но и для использования в качестве тягловой силы. Заметный вклад в совершенствование и разведение различных пород крупных рогатых животных вносили животноводческие «заводы» Н. Кулешова, Ч\ Мазаева, братьев Пеховских, Н. Меснянкина и др.
Заметную роль в сельском хозяйстве Кубанской области 1860 - 1890-х годов играло овцеводство. Издавна многие казаки и горцы разводили грубошерстных овец, поголовье которых возрастало вплоть до конца 1870-х годов. К этому времени только у казаков их насчитывалось почти 1,9 млн голов.
С 1870-х годов на Кубани начинает бурно развиваться мериносовое овцеводство, более известное тогда как тонкорунное. Основателями этого направления на Кубани были овцеводы-тавричане - выходцы из Таврической и других южных губерний России. Наступление пашни на пастбища и рост цен на землю вынуждали их перегонять свои отары на Кубань, где степь была в основном не распахана и имелись прекрасные пастбища. Среди переселившихся на Кубань были такие известные предприниматели-овцеводы, как Мазаевы, Петрики, Николенко и др., покупавшие и арендовавшие у частных владельцев и войска десятки тысяч десятин земли под свои многотысячные отары. Вместе с «тавричанами» этим выгодным направлением овцеводства стали успешно заниматься и некоторые местные помещики. Так, в имении барона Р. Штейнгеля «Хуторок» было около 40 тыс. мериносовых овец. Славились своими отарами М. Заболотний, у которого было до 12 тыс. мериносовых овец, купец Н. Меснянкин, имевший около 22 тыс. овец, предприниматель Я. Пеховский - владелец 35 тыс. овец. В хозяйстве последнего разводился особый тип овец, полученный путем скрещивания немецкой, мазаевской, французской и других пород. Полученная здесь камвольная шерсть шла на фабрики России, а также во Францию и Англию. К 1890 г. поголовье мериносовых овец на Кубани уже превышало поголовье грубошерстных.
Разводили на Кубани также свиней и коз. Это являлось важным подспорьем в хозяйствах крестьян и казаков, тем более что численность этих животных почти не зависела от роста распаханных площадей.
Земледелию в пореформенное время на Кубани стали уделять больше внимания. О его уровне на рубеже 1870 - 1880-х годов можно судить по свидетельству современника: «Способ возделывания земли самый патриархальный: кто где и чем хочет, тот и пашет, и все основано на ничем не сообразной рутине». Ведущей системой земледелия была переложная. Малая заселенность края и обилие незанятых плодородных земель позволяли земледельцам засевать свои участки несколько лет подряд, а затем, по мере их истощения, переходить на новые, «свежие» земли. Экстенсивная в своей основе переложная система земледелия в то время давала возможность при минимальных затратах капитала производить (главным образом для собственного потребления) необходимое количество сельскохозяйственной продукции. Естественно, урожайность зерновых была невысокой (по ведущей культуре - пшенице - даже ниже, чем в губерниях Европейской России), а по чистому сбору зерна на душу населения (т. е. за вычетом семян) Кубань в 1860-х годах находилась на одном из последних мест в стране.
С быстрым ростом населения и увеличением распашки земель стала изменяться и система сохранения почвенного плодородия. Уже в последней четверти XIX в. на Кубани можно было встретить хозяйства с паровой системой земледелия, с грехпольным, четырехпольным и многопольным севооборотами, с искусственным травосеянием, применением удобрений и поливкой полей. Хлебная нива Кубани в
8* это время стремительно росла: если в начале 1870-х под злаками было занято 0,5 млн десятин, то к концу 1890-х - около 2 млн десятин. Половина этой площади приходилась на пшеницу - ведущую зерновую культуру Кубани, на втором месте был ячмень (0,3 млн десятин). Посевы других зерновых культур (ржи, проса, овса и пр.) были незначительными.
Помимо зерна на Кубани высевались табак, подсолнечник, лен, конопля, картофель, клещевина, горчица. Однако значение их было неодинаково. Лен, конопля, картофель занимали небольшую площадь и выращивались в основном с потребительскими целями. В то же время табак и подсолнечник предназначались главным образом для рынка и играли довольно заметную роль в сельском хозяйстве Кубани.
Первые табачные посевы появились на Кубани в 1860-х годах в районе Анапы. Пионерами в выращивании новой для края культуры были турецкоподданные греки, с разрешения правительства переселившиеся на Черноморское побережье Кубани. Высокая доходность новой отрасли вскоре привлекла к ее освоению казаков, армянских и русских переселенцев. Территория распространения табачных плантаций значительно расширилась. В 1890-х кубанское табаководство заняло одно из ведущих мест в России. На долю Кубани приходилось более половины всего общероссийского сбора табака высших сортов.
Подсолнечник завезли на Кубань в 1870 - 1880-х годах переселенцы из Воронежской, Саратовской и других губерний страны, где посевы его занимали довольно большие площади. Увеличение числа переселенцев, осознание местным населением перспективности нового направления, стремление улучшить земледельческую культуру путем введения в севообороты пропашных растений привели к стремительному росту посевов подсолнечника. Например, в 1891 г. они занимали 32 тыс. десятин, а буквально через 5 лет - уже 146 тыс. (третье место после пшеницы и ячменя b структуре кубанских посевов).
Из клубнеплодов наибольшее распространение получил картофель (посевы занимали около 40 тыс. десятин), однако по его урожайности Кубанская область значительно уступала многим губерниям страны. Кубанский картофель выращивался для собственного потребления и шел на местный рынок.
Помимо полевого земледелия и скотоводства сельское население области занималось огородничеством и бахчеводством, разведением виноградников и садов. Из огородных продуктов наибольшее распространение получили помидоры, капуста, огурцы и лук. Они выращивались земледельцами для себя, но возле городов и железнодорожных станций - нередко и на продажу. В 1898 г. огороды занимали на Кубани 45,4 тыс. десятин. Центром огородничества являлся Лабинский отдел. Под арбузами, дынями, тыквами в это время было занято 49,3 тыс. десятин. Бахчевые культуры, в отличие от огородных, в основном выращивались для продажи. Наибольшего развития бахчеводство достигло в Ейском отделе.
Садоводство на Кубани зародилось давно. Знаменитые горские сады Черноморского побережья Кавказа славились изобилием фруктов, но в результате многолетней Кавказской войны они пришли в запустение и упадок. Их возрождение началось лишь в 1880-х годах, когда крестьянам стали бесплатно раздавать саженцы фруктовых деревьев, а наместник царя на Кавказе разрешил сельским обществам Черноморского побережья раздавать за небольшую арендную плату в потомственное пользование участки земли под сады и виноградники. В других районах Кубанской области садоводство к этому времени уже получило широкое распространение. Особенно славился обширными садами Лабинский отдел.
Виноградарство, также давно известное на Кубани, лишь на рубеже 1870 - 1880-х годов заняло важное место в сельскохозяйственном производстве, прежде всего на Тамани и Черноморском побережье края. Увидев, что развивающаяся отрасль является экономически выгодной, правительство открыло кредиты для желающих заниматься виноградарством. Это стимулировало увеличение площадей виноградных плантаций и рост их количества. Так, за 20 лет (1875 - 1894) число владельцев виноградных плантаций в Кубанской области выросло с 257 до 2736 человек, а площадь виноградников - с 218 до 2500 десятин, т. е. более чем в 10 раз. В последнее десятилетие XIX в. ежегодный сбор винограда составлял в Кубанской области в среднем 526 тыс. пудов, в Черноморской губернии - 84 тыс. Постепенно выделились районы, специализировавшиеся на возделывании винограда. Особое место занимал Темрюкский отдел с центром в [’. Анапе: 60 % всех посадок винограда в Кубанской области. В Черноморской губернии крупнейшими очагами виноградарства были Новороссийский округ и удельное имение Абрау-Дюрсо (более 70 % всех виноградников), отчасти - пригородные районы Сочи (свыше 16 % виноградников). Виноград все больше и больше шел на продажу и на производство вина. В конце XIX в. только Черноморская губерния ежегодно производила до 100 тыс. ведер виноградного вина. Многие виноградные вина Черноморья по своим качествам не уступали известным рейнским винам.
Таким образом, в 1860 - 1890-х годах по мере роста численности производительного населения происходило дальнейшее сельскохозяйственное освоение территории Кубани, шло развитие традиционных направлений в скотоводстве, земледелие становилось приоритетной отраслью сельского хозяйства.
§ 24. Промышленность и транспорт Кубани в пореформенный период
Создание транспортной инфраструктуры. Окончание Кавказской войны и закрепление за Россией огромной и богатой природными ресурсами территории Северного Кавказа поставили вопросы хозяйственного освоения и широкого вовлечения региона во всероссийский рынок. Для решения этих задач было необходимо создать развитую транспортную инфраструктуру. Ведь Северный Кавказ был удален от центра империи, и без хороших дорог нельзя было ни доставить в регион необходимые товары, ни вывезти отсюда местную продукцию. Мощности портов Черного, Азовского и Каспийского морей не позволяли осуществлять крупные транспортные перевозки. Решить проблему могло только сооружение магистральной железной дороги.
Но строительство протяженных железных дорог требовало капиталовложений, которые были не под силу казне. По этой причине железные дороги, как правило, отдавались в концессию частным лицам, а правительство гарантировало им определенный доход по акциям даже в случае бездоходности дороги. Это являлось делом весьма выгодным. Поэтому в борьбу за получение концессии на сооружение Ростово-Владикавказской дороги включились весьма влиятельные лица, среди которых были не только крупные «железнодорожные тузы», но и персоны, близкие к императору. В итоге она была предоставлена барону Р. Штейнгелю, до этого входившему в руководство ряда железнодорожных обществ. Уже в 1875 г. по новой дороге, прорезавшей северо-восточные районы Кубанской области, открылось сквозное движение.
В первые годы своего существования дорога была убыточной, что во многом объяснялось тем, что в стороне остались такие важные торговые центры, как Екатеринодар и Ставрополь. В связи с этим руководство Владикавказской железной дороги получает разрешение на строительство новой ветки - Тихорецкая
- Екатеринодар - Новороссийск. Строительство началось в 1885 г., в 1887 г. было открыто движение по первому участку, а в 1888 г. начала действовать полностью вся линия. Уже в 1890 г. во «всеподданнейшей записке главноначальствующего гражданской частью на Кавказе» А. Дондукова-Корсакова отмечалось, что «движение грузов по Новороссийской ветке превзошло всякие ожидания и продолжает с каждым годом увеличиваться». Постепенно Владикавказская железная дорога становится одной из самых доходных в России. Этому способствовало и сооружение нового Новороссийского порта, к середине 1890-х ставшего одним из крупнейших на Черноморском побережье России. В свою очередь, расширение возможностей хлебного экспорта через Новороссийский порт стимулировало дальнейшее развитие сети железных дорог региона. В 1897 г. была пущена ветка Кавказская - Ставрополь, а в 1899 г. началась эксплуатация линии Тихорецкая - Царицын.
В то же время сохранял определенное значение и гужевой транспорт, особенно в районах, тяготеющих к Ейскому и Ростовскому портам. Состояние грунтовых дорог было удовлетворительным только в летний период, с осени по весну многие из них становились просто непроезжими.
В Черноморском округе (губернии) железные дороги отсутствовали, и в 1890-х годах с целью решения транспортной проблемы было развернуто грандиозное строительство шоссейной Береговой черноморской дороги (Новороссийск - Сухуми) протяженностью в 521 версту. Среди тысяч ее строителей был и будущий великий русский писатель М. Горький.
Что касается водного транспорта, то многочисленные попытки наладить пароходное сообщение по Кубани в этот период не увенчались успехом. Одной из основных причин являлась несудоходность реки на значительном протяжении из-за карчей[13] и неудачно построенных мостов. В этих условиях более конкурентоспособным оказался малотоннажный флот на конной тяге[14], действовавший на Кубани до 1920-х годов. К 1885 г. число таких судов достигает пятидесяти единиц общей грузоподъемностью 350 тыс. пудов. Но по объемам перевозок вне конкуренции оставался железнодорожный транспорт.
Развитие промышленности. В аграрной Кубанской области наибольшее развитие получили отрасли промышленности, связанные с переработкой сельскохозяйственного сырья: мукомольная, маслобойная, пивоваренная, винокуренная, консервная, кожевенная и др.
Особое место занимали мукомольная и маслобойная промышленность. Центром мукомольного производства стал Екатеринодар. В 1883 г. в нем работали 53 мельницы. По области же насчитывались тысячи мелких мельниц (паровые, водяные, ветряные, на конной тяге). Уже к концу XIX в. некоторые паровые мукомольные предприятия Кубани вошли в число крупнейших в России. Мука этих мельниц распространялась во все концы России и даже отправлялась за границу. В 1894 г. из Екатеринодара по железной дороге было вывезено более 1 млн пудов пшеничной муки. Более половины этого вывоза составила продукция Екатеринодарской мельницы товарищества А. Ерошова - 545 тыс. пудов. Муку с нее отправляли в Витебск, Рославль, Полоцк, Вильно, Рязань, Ригу, Петербург. Крупными мукомольными паровыми предприятиями владели также торговые дома братьев Паласовых и братьев Дицманов.
Маслобойная промышленность начинает развиваться на Кубани с 1880-х годов, когда крестьяне-переселенцы из Воронежской губернии принесли на Кубань культуру подсолнечника. До этого растительное масло получали в основном из семян льна и конопли. Выработка его была невелика, и для крупного промышленного производства просто не хватило бы сырья. Масло преимущественно вырабатывалось на кустарных маслобойных прессах с годовой производительностью 20 - 40 пудов. Работа таких предприятий носила ярко выраженный сезонный характер, а хозяева их не порывали своей связи с земледелием. Распространение подсолнечника побудило предпринимателей к устройству крупных маслобойных заводов. Сосредоточены они были главным образом в Екате- ринодаре, Армавире и Майкопе и уже с 1890-х годов стали вырабатывать большую часть кубанского масла.
Заводы были оборудованы паровыми машинами, механическими прессами иностранного и отечественного производства. Первым таким предприятием стал основанный в 1892 г. завод Я. Попова в Армавире, на котором в сутки производилось до 500 - 600 пудов масла.
После перехода к братьям С. и И. Аведовым в 1894 г. завод был реконструирован, и производительность значительно возрасла. В 1895 г. в Екатеринодаре начинает действовать наиболее технически оснащенный на тот период маслобойный завод, принадлежавший барону Л. Штейнгелю. В сутки завод был способен переработать десятки тысяч пудов подсолнечника, а годовой его доход составлял
1,3 млн рублей. В 1899 г. в Екатеринодаре был пущен крупный маслобойный завод братьев Аведовых, производивший до 20 тонн масла в сутки.
Крупному капиталу не удалось вытеснить полностью мелкие и средние предприятия ни в мукомольной, ни в маслобойной отраслях. Особенно успешно они продолжали работать в районах, удаленных от промышленных центров.
Развитие промышленности, рост городов требовали увеличения количества строительных материалов. Если в 1862 г. в Кубанской области действовало всего около 20 кирпичных заводов, то в 1895 г. их было уже 256.
Огромное значение не только для Кубани, но и для всей России имело создание в 1880 - 1890-х годах цементного производства. Его зарождение относится к 1879 г., когда ассистент Пражского университета О. Кучера провел исследование новороссийских мергелей, доказав, что они являются прекрасным сырьем для производства качественного портландцемента. Открытие Кучеры пришлось как нельзя более кстати: развитие российской экономики вызвало быстрый рост спроса на цемент. Уже в 1881 г. учреждается акционерное «Общество Черноморского цементного производства», а в 1882 г. начал действовать построенный обществом первый цементный гигант Кубани. Среди учредителей и акционеров общества были представители российского и иностранного капитала, крупнейшие коммерческие банки России - «Азово-Донской» и «Волжско- Камский».
К 1890 г. на заводе работало уже около тысячи человек. Российский цемент пользовался спросом на международном рынке. Английское правительство для особо важных целей (например, строительство крепости в Гибралтаре) закупало только российский цемент.
Во второй половине 1890-х годов вводятся в строй новые цементные гиганты: завод «Геленджик» и завод «Цепь» в Новороссийске.
В металлообрабатывающей промышленности региона преобладали небольшие предприятия, кузницы и слесарно-механические мастерские. Среди первых на Кубани металлообрабатывающих заводов можно отметить чугунолитейные заводы фирмы «Гаммер и Шмидт» в Армавире (основан в 1877 г.) и Карла Гусника в Екатеринодаре (основан в 1886 г.). В основном они занимались ремонтом (и частично производством) земледельческих машин и выпуском оборудования для небольших мельниц и маслобоен. Предприятие К. Гусника славилось также изготовлением ковани для горожан (на нем действовали кузнечные мастерские для выполнения общественных и частных заказов).
Зарождение кубанской (и одновременно - российской) нефтяной промышленности относится к 1864 г., когда на арендованных А. Новосильцевым у Кубанского казачьего войска нефтяных промыслах была пробурена первая скважина с использованием обсадных труб. Буровые скважины выдалбливались в земле большим и тяжелым долотом, приводимым в движение машиной. 3 февраля 1866 г. в долине реки Кудако забил первый в России нефтяной фонтан, выбрасывавший от 1500 до 2000 ведер нефти в сутки.
Успехи Новосильцева вызвали огромный интерес как в стране, так и за рубежом. Говорили, что кубанская нефть по своим запасам может сравниться с бакинской. Судьба же первого российского нефтепромышленника оказалась драматичной. В 1868 г. он строит на правительственную ссуду Фанагорийский нефтеочистительный завод, выпускавший керосин, масло, мазут.
Но финансовые дела Новосильцева к этому времени обстояли уже неважно. Пожар на кудакинском промысле, сложности с вывозом продукции Фанагорийс- кого завода из-за трений с местными жителями усугубили дело. Над его нефтяными промыслами было установлено попечительство, а после смерти Новосильцева в 1878 г. все его кубанские предприятия были отданы в аренду американцу Г. Твед- длю. Деятельность последнего не привела к успеху. В начале 1880-х годов он заключает соглашение с французским акционерным обществом «Русский стандарт», которому передаются все права на разработку бывших новосильцевских промыслов. Так начался «стандартовский» период в истории кубанской нефтепромышленности. В 1890-х годах общество почти не вело новых разведок нефти на Кубани. Годовая производительность Кубанского нефтяного района к концу XIX в. составляла всего около 2 млн пудов. Нефтяное производство на Кубани было объявлено бесперспективным и вступило в полосу длительного спада.
§ 25. Участие кубанцев в общественном движении и событиях на Балканах
Кубань в народническом движении. Кубанская область - аграрная окраина огромной империи - не была в эпицентре выступлений революционеров 60 - 80-х годов XIX в., но на ее территории действовали отдельные лица и группы, связанные с народническим движением. Немало кубанцев из числа обучавшихся в столице и в других городах вовлекались в деятельность организаций народников.
Еще в начале 60-х годов учитель Екатеринодарской гимназии Николай Иванович Воронов установил связи с редакцией лондонского «Колокола» и стал корреспондентом А.И. Герцена и Н.П. Огарева на Северном Кавказе. Руководители «Колокола» рассматривали край как один из возможных районов восстания против самодержавия. Лондонский революционный центр поручил Воронову наладить связь с Петербургским кружком общества «Земля и воля», а также организовать доставку революционных изданий на Юг России. Один из маршрутов пролегал через Екатеринодар. Но в сентябре 1862 г. Н.И. Воронов был арестован и после шестимесячного заключения в Алексеевском равелине выслан в Закавказье под гласный надзор полиции.
В 1870 г. кубанцы, учившиеся в Кавказской духовной семинарии и находившиеся под влиянием идей Н.Г. Чернышевского, создали ремесленную артель, в которой готовили себя к «хождению в народ».
Вскоре они отправились в станицу Бриньковскую Ейского отдела, для того чтобы своим примером показать казакам преимущества социалистического производства. Входили в эту группу будущий известный кубанский историк и статистик, уроженец станицы Новодеревянковской Федор Андреевич Щербина, а также племянник генерала Ивана Диомидовича Попко Григорий Анфимович Поп- ко, родом из станицы Тимашевской. Однако попытка организации социалистической формы хозяйствования не получила поддержки со стороны бриньковцев. Станичники даже заподозрили кооператоров в связях с нечистой силой, и первая кубанская коммуна прекратила свое существование.
Щербина и Попко продолжали пропагандистскую работу, перебравшись в Одессу. На Кубани к этому времени активно действовали другие народники. В районе Анапы вел пропаганду известный землеволец, уроженец станицы Полтавской Адриан Федорович Михайлов. В станице Бекешевской распространяли народнические издания братья Иван и Евсей Победоносцевы. В октябре 1875 г. сначала в Темрюке, затем в Екатеринодаре, в станицах Титаровской, Мышастовской и Сергиевской действовал известный народник Лев Гартман. Вскоре он был задержан полицией с подложным паспортом и запрещенными книгами. «Главным пропагандистом в ближайшем околотке» органы полиции считали учителя станицы Петровской К.Е. Юшко. В станице Усть-Лабинской действовали супруги А.М. и С.Н. Богомолец. В Армавире в народнической среде большое влияние имел
В.И. Лунин, бывший секретарь Н.Г. Чернышевского.
В российском революционном движении 70 - 80-х годов своей активностью выделялись представители бунтарского и заговорщического течений. Идеологи революционного развития общества имели отдаленное представление о своем народе, полученное из литературы и народных песен. Помещик, священник, купец, казак, полицейский куда ближе стояли к народу и понимали его лучше, чем профессиональные революционеры. Руководители народных организаций, вольно интерпретируя чужие философские учения, выбрасывали из них, как им казалось, второстепенные положения, навязывали товарищам по партии свои непроверенные, слабо аргументированные идеи, превращая их в программу действий. Идеологи, увлекая за собой доверчивую и романтически настроенную молодежь, отвергали идеи постепенного реформирования общества, которое не оставляло им надежд на сколько-нибудь удачную карьеру. Могли ли претендовать на нее недоучившийся студент из станицы Зассовской Владимир Будзинский, заурядный литератор из Ейска В.Г. Богораз, его земляк присяжный поверенный Григорий Прозрителев? Они превосходно понимали, что только революция в силах вознести их на вершину, дать все и сразу.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |