С древнейших времен до конца XX века 15 страница

и*

Во многие губернии доставлялось подсолнечное семя и растительное мас­ло. По вывозу масла Владикавказская железная дорога в начале XX в. вышла на первое место в России. Перед Первой мировой войной Кубань ежегодно вы­возила около 2 млн пудов масличных семян и свыше 4 млн пудов растительно­го масла.

Особое значение для Кубани, которая по степени специализации земледелия в начале XX в. занимала первое место среди зерновых губерний страны, имела экс­портная торговля. В предвоенное пятилетие (1909 - 1913) Кубань ежегодно экспор­тировала за границу до 60 млн пудов хлеба. По этому показателю Кубанская об­ласть вышла на второе место в России, незначительно уступая лишь Херсонской губернии.

Растущий товарообмен с мировым рынком втягивал Кубань в международную систему хозяйства, связывал ее с рыночной конъюнктурой зарубежных стран, спо­собствовал росту ее экономического потенциала.

§ 27. Развитие промышленности и транспорта Кубани в 1900 - 1914 гг.

Промышленность: мукомольная, химическая, строительная. Как уже отме­чалось, главенствующее положение в промышленности Кубани занимали муко­мольная и маслобойная отрасли. К концу XIX в. некоторые из кубанских предпри­ятий вошли в число крупнейших в России.

В начале XX в. на Кубани действовало около трех тысяч мукомольных пред­приятий. К 1913 г. три из них производили продукцию более чем на 1 млн. руб. каждое: в Екатеринодаре - мельницы А. Ерошова (90 рабочих) и И. Дицмана (70 рабочих), в Гулькевичах - паровая мельница АО «Фома Николенко и С» (107 рабочих). Образцом крупного мукомольного производства являлось товари­щество Дицмана. Его представительства находились в Санкт-Петербурге, Тифли­се, Ростове-на-Дону, Витебске и других городах. В Новороссийске, Сухуми и Сочи ему принадлежали крупные оптовые мучные склады. Среди армавирских мукомо­лен выделялась мельница И. Шехавцова. Мука, производившаяся на Кубани, вы­возилась во все концы России и даже за границу.

В 1912 г. в Кубанской области насчитывалось 2559 мельниц, из них паровых - 543, т. е. менее 25 %. Именно паровые мельницы давали большую часть производи­мой на Кубани муки. В 1914 г. 603 паровые мельницы Кубанской области дали продукции на 11,4 млн руб. Все остальные (водяные, ветряные) - в общей сложно­сти на 2,2 млн рублей. Однако эти небольшие мельницы, с числом рабочих от одного до десяти, вполне оправдывали свое существование. Они обслуживали жителей своей станицы и окрестных хуторов, что было удобно для населения, т.к. зерно можно было смолоть поблизости от дома, а мельник мог взять оплату и натурой. Цена за помол зерна на таких мельницах обычно была ниже, чем на крупных.

Подобная же ситуация сложилась и в маслобойной промышленности. Одно­временно работали и крупные заводы, и многочисленные мелкие маслобойни, и мануфактурные предприятия.

Господствующее положение в маслобойной промышленности области занима­ло Общество Аведовских маслобойных заводов. Братьям С. и И. Аведовым принад­лежали крупные заводы в Армавире и Екатеринодаре. В 1904 г. ими было закончено строительство нового, еще более мощного завода в Екатеринодаре, производившего до 50 тонн масла в сутки. Общество имело собственные плантации подсолнечника. И 15) 13 г. годовая производительность екатеринодарских заводов Аведовых состави- ча 3 млн рублей. В том же 1913 г. Общество Аведовских маслобойных заводов вошло и состав Общества «Саломас», объединившего крупнейшие торговые дома и масло- Гюиные заводы Кубани, в том числе предприятия братьев Унановых и Бабаевых в Армавире, годовая производительность каждого из которых превышала 2 млн руб­лей. Основной капитал общества составлял 5 млн рублей. Акционерами его стали индные представители русской буржуазии (братья Жуковы, И. Паенсон и др.). Пред­приятия «Саломас» производили около 20 % всего российского масла, значительное количество нитроглицерина, поташа. Поскольку «Саломас» практически монопо­лизировал кубанский рынок, его акционеры могли диктовать цены на свою продук­цию и получать огромные прибыли. В 1916 г. на каждую сторублевую акцию прихо­дилось 70 рублей дивидендов. В 1913 г. из Армавира было вывезено по железной дороге 2,2 млн, а из Екатеринодара - 1 млн пудов подсолнечного масла. Продукция крупных маслобойных предприятий Кубани сбывалась в основном за пределами

< >6ласти, в том числе в Москве и Варшаве. Жмых подсолнечника почти в полном

< >бъеме отправлялся за границу: в Германию, Францию и Англию.

Распространение культуры подсолнечника на Кубани способствовало созда­нию и такой отрасли химического производства, как поташная. Поташ, необходи­мый для производства удобрений и для других промышленных целей, вырабаты­вается из золы подсолнечника. До конца XIX в. его в России не производили, а закупка за границей обходилась дорого. С развитием маслобойного производства па Кубани развивается и поташное производство. В 1910 г. было учреждено Обще­ство Кавказских химических заводов (ОКАХИЗА), целью которого, как указыва­лось в его уставе, было улучшение качества поташа и других химических продук­тов, развитие торговых сношений с иностранными рынками. Основной капитал ОКАХИЗА составил 1,2 млн рублей. В общество вошли 12 заводов Кубанской области, принадлежавших И. Галанину, А. Коваленко, Г. Сулицкому и другим предпринимателям. До 1914 г. в Кубанской области работало 24 поташных завода (с общим числом рабочих 149 человек), произведших, к примеру, в 1912 г. поташа па сумму 348 тыс. рублей, что составляло 80 % общероссийского производства.

Развитие виноградарства на рубеже XIX - XX вв. способствовало росту вино­дельческих и спиртовых предприятий. Выделялся среди них винокуренный и рек­тификационный завод В. Штейнгеля в имении «Хуторок», бывший одним из круп­нейших в отрасли. Работали на нем 112 рабочих. В этом же имении начал действо­вать и первый на Кубани свеклосахарный завод, положивший начало кубанской сахарной промышленности.

Благоприятные условия имелись и для развития консервного производства. В

1912 г. насчитывалось 16 консервных фабрик, выпускавших продукции почти на 350 тыс. рублей. Самые крупные были сосредоточены в Екатеринодаре. В 1914 г. шесть екатеринодарских фабрик дали продукции на 480 тыс. рублей. Это были фабрики А. Коваленко, Е. Губкиной, товарищества Агару нова, Градинарова, Пет- кова и Иванова. Производили они традиционные для юга овощные и фруктовые консервы, а также рыбные (из кефали, судака, осетрины), которые отправлялись даже на Дальний Восток.

Новое развитие получает строительная промышленность. В 1912 г. в области числилось 757 предприятий, на которых работали 3643 рабочих (с годовой произ­водительностью 1,5 млн рублей). Действовали также 135 кирпично-черепичных заводов, их продукция оценивалась в 787 тыс. рублей. Самые крупные предприя­тия принадлежали Н. Селитренниковой и Л. Трахову.

В декабре 1900 г. три крупнейших цементных завода («Общества Черноморско­го цементного производства», «Геленджик», «Цепь») объединились в монополис­тический союз под названием «Главная контора по продаже портландцемента Юга России в СанктПетербурге» («Цементкруг»). Объединению способствовал кризис рубежа XIX - XX вв.

После некоторого спада (во время кризиса) выпуск цемента снова нарастает. Создаются новые предприятия, среди которых выделяются своей производственной мощностью заводы «Бетон» (Черноморско-Кубанского товарищества производства портландского цемента «Бетон»), «Титан» (Т.Д. «А.М. Ерошов и сыновья») и «Орел» (Новороссийского товарищества производства портландского цемента «Орел»). Все три завода были построены в районе станицы Верхнебаканской. Уникальное явле­ние представлял собой завод «Орел». Его учредители собрали самый большой капи­тал -2,2 млн рублей, причем продукция этого завода, пущенного в эксплуатацию в

1913 г., меньше чем за год завоевала прочные позиции на рынке.

Черноморская губерния, прежде всего Новороссийск и прилегающие к нему районы, а также район станицы Верхнебаканской Таманского отдела Кубанской области, стали центром цементного производства, одного из крупнейших в стране. Завод Общества Черноморского цементного производства по праву занимал по­четное место не только среди крупнейших предприятий страны, но и среди гиган­тов мировой строительной индустрии.

В металлообрабатывающей промышленности региона преобладали небольшие кузницы и слесарно-механические мастерские. Одним из самых крупных предприя­тий этой отрасли на Кубани оставался «котельный и машиностроительный» завод К. Гусника. В 1913 г. он выпускал арматуру для паровых котлов и водопроводов, мельничное оборудование, различные прессы, насосы и т. д. На заводе работали 87 рабочих. В 1911 г. завод получил на Ростовской и Ставропольской выставках две золотые медали (за трансмиссию, чугунное и медное литье). В Армавире действовал чугунолитейный и машиностроительный завод, принадлежавший М. Мисожнико- ву, на котором работали около 100 человек. На нем изготавливали оборудование для мельниц, просорушек, маслобоен, делали художественное литье.

Нефтяная промышленность. В 1910 г. Русско-Кубанская промышленная и нефтяная компания начала строительство в Екатеринодаре завода «Кубаноль». Это было первое в России предприятие по производству машин и инструментов для глубокого бурения. Пуск его состоялся в августе 1911 г. На заводе работали высококвалифицированные специалисты и рабочие, среди которых было много иностранцев. Предприятие заметно выделялось среди других заводов Екатерино- дара. Здесь действовали чугунолитейный, механический, модельный, кузнечный, котельный, сборочный цехи, мощная силовая станция; цехи связывала узкоколей­ка. В 1912 г. годовая производительность завода составила 235 тыс. рублей, рабо­тало на нем 234 рабочих. Правление находилось в Лондоне, т. к. в Русско-Кубанс­ком обществе господствовал английский акционерный капитал. Строительство завода было вызвано нуждами кубанской нефтяной промышленности, переживав­шей в это время новый подъем.

С конца XIX в. нефтедобывающие предприятия Кубани пребывали в состоя­нии затяжного кризиса. Добыча нефти сокращалась (с 4,4 тыс. т в 1900 г. до

1,4 тыс. в 1906 г.), объемы ее были незначительны: доля Кубани в общероссийской добыче нефти составляла всего 1,2 %. К этому времени нефть добывалась только на Суворовско-Черкесском промысле близ Анапы.

Новый всплеск интереса к кубанской нефти произошел в 1909 г., после рас­пространения известия о мощнейшем нефтяном фонтане, забившем недалеко от станицы Ширванской Майкопского отдела. Сразу же началась «нефтяная лихорадка». Горный инженер Корзухин писал: «...едва ли по всей Кубанской области теперь можно найти такой клочок земли, где бы тот или другой пред­приимчивый человек не поставил заявочного столба, причем в подавляющем большинстве случаев даже не интересовался, есть ли на захватываемом им участке хоть какие-либо признаки нефти...» Вслед за российским в Майкопс­кий нефтяной район хлынул иностранный (в основном английский) капитал. В руках англичан оказалось около 90 % нефтеносных участков района. Повы­шенный интерес англичан был связан с предстоящим переходом английского флота на жидкое топливо, а также с наступлением «века моторов» и повышени­ем спроса на бензин. С 1910 по 1914 г. из общей суммы основного английского капитала в России (209,3 млн рублей) более 110 млн рублей было вложено в Кубанскую область. Крупнейшим английским предприятием стала Англо-Май­копская корпорация во главе с Г. Твиди, созданная в 1911 г. Она контролирова­ла практически всю кубанскую нефтедобычу. Доля русских фирм в майкопской добыче была ничтожной - около 3 %.

С развитием Майкопского района англичане построили два нефтепровода: Шир- нанская - Екатеринодар, длиной 104 версты, рассчитанный на перекачку 120 тыс. пудов нефти в сутки, и Ширванская - Туапсе, длина которого составила 97 верст.

Нефтеперерабатывающая промышленность Кубанской области была представ­лена двумя заводами: Ширванским и Екатеринодарским. Первый, построенный в 1909 г. Н. Селитренниковой, был затем приобретен Английским обществом Черно­морских нефтяных промыслов. Завод был хорошо оборудован и имел электричес­кое освещение. Ежедневно он мог выработать 4,6 т керосина. К сожалению, место для завода было выбрано неудачно: транспортировка нефтепродуктов требовала слишком больших затрат из-за удаленности от железной дороги. В 1914 г. завод был разобран из-за нерентабельности.

В 1910 г. в Екатеринодаре вводится в действие нефтеперегонный завод «Това­рищества Гукасов и К°» (одного из крупнейших в российской нефтяной промыш­ленности), рассчитанный на переработку 416 т нефти и получение 140 т керосина и 70 т бензина в сутки. Завод был построен у линии нефтепровода, рядом с желез­ной дорогой. Машины приводились в действие собственной электростанцией. Это было одно из самых современных предприятий такого рода в стране. Кроме этих заводов на Кубани действовали и другие, но гораздо более мелкие нефтеперегонные заводы. К началу Первой мировой войны большинство из них вошло в «Общество Майкопских нефтеперегонных заводов».

Майкопский «нефтяной бум» вызвал бурный рост добычи нефти: в 1912 г. уровень добычи превышает 150 тыс. тонн. Но уже с этого года добыча нефти идет на убыль, что объясняется отсутствием научно разработанной стратегии разведки и эксплуатации нефтяных месторождений.

Развитие транспортной сети. Развитие экономики региона вызывало необ­ходимость создания транспортной сети. Уже в 1890-х годах мощностей Влади­кавказской железной дороги для перевозки грузов Кубанской области (в первую очередь - зерна) явно не хватало. Без железнодорожного сообщения оставались значительные районы области. Требовалось сооружение новых дорог, причем осознание этого началось еще до ввода в эксплуатацию новороссийской ветви дороги. Уже в 1879 г. Ейская городская дума возбудила ходатайство о сооруже­нии железной дороги. В экономических изысканиях, связанных с веткой Ку- щевка - Ейск, принимал участие известный кубанский ученый Ф.А. Щербина. Но руководство Владикавказской железной дороги, которому правительство решило поручить строительство, всеми силами оттягивало его начало, опаса­ясь конкуренции со стороны новой линии. Поэтому пришлось прибегнуть к частной инициативе, поддержанной городским самоуправлением Ейска. Было создано акционерное общество для сооружения Ейской железной дороги (с ак­тивным участием города). Большую часть акционерного капитала составляли взносы Ейска, станиц Староминской, Старощербиновской, Павловской и У май­ской. Дорога протяженностью 135 верст (от Ейска до станции Староминской) была пущена 11 июля 1911 г.

Период 1908 - 1914 гг. можно назвать «золотым веком» железнодорожного строи­тельства на Кубани, положившим конец монополии Владикавказской дороги. В 1908 г. начинается строительство Армавиро-Туапсинской железной дороги, в 1910 г. были пущены ее первые линии. Дорога соединила богатейшие районы Северного Кавказа с Владикавказской железнодорожной магистралью (станция Армавир) и портом Туапсе. Она имела общегосударственное значение, способствуя освоению Кавказского побережья Черного моря и развитию Майкопских нефтяных промыс­лов. Кроме того, акционерное общество, строившее дорогу, активно занималось сооружением крупного коммерческого порта в Туапсе.

В 1909 г. начались подготовительные работы на будущей Черноморско-Кубан­ской железной дороге, которую на Кубани стали называть казачьей, так как она строилась в основном на деньги казачьего населения северных и северо-западных районов области. В 1913 г. начинается временное движение по линии Екатерино- дар - Ахтари. Уже до конца 1913 г. по этой линии было перевезено 30 тыс. пассажи­ров, 1,36 млн пудов груза. Прибыль дороги составила 105 тыс. рублей. Наиболь­ший доход дали станции Екатеринодар, Тимашевская и Медведовская.

В 1914 г. длина железнодорожной сети Кубанской области составила уже 1103 версты, 391 верста находилась в стадии строительства.

В 1912 г. принимается устав Общества по сооружению Черноморской желез­ной дороги. Общество должно было построить железную дорогу «нормальной ко­леи от ст. Туапсе Армавиро-Туапсинской железной дороги на соединение с Закав­казскими железными дорогами у разъезда Квалони» (с устройством элеваторов, складов, пристаней и т. д.). Постройка новой дороги имела чрезвычайно важное значение не только для Черноморского побережья Кавказа, но и для всей России. Ее сооружение сокращало транзитный путь в Закавказье практически наполови­ну, давало дополнительные возможности для развития Туапсинского порта, обес­печивало развитие прилегающих к дороге черноморских курортов и рост товаро­оборота в регионе. Протяженность дороги должна была составить 322 версты. К работам по сооружению новой линии Общество приступило в 1914 г., после утвер­ждения всей необходимой документации. Открытие движения должно было на­чаться в конце 1917 г. Но начавшаяся вскоре Первая мировая война опрокинула все расчеты. Дорога была достроена только к 1944 г.

В начале XX в. получает новое развитие речной транспорт. Среди создававших­ся разными предпринимателями пароходств выделяется размахом пароходство

И. Дицмана, которое быстро заняло почти монопольное положение на Кубани. В 1914 г. оно было преобразовано в АО «Кубанское пароходство» с капиталом в

1 млн рублей.

Грузооборот водного транспорта постоянно рос и к 1914 г. достиг уже 16,7 млн пудов против 10,8 млн пудов в 1907 г. Наибольший грузопоток приходился на иристани Екатеринодара, Славянской, Темрюка. Преобладали хлебные грузы.

Итак, в начале XX в. кубанская промышленность по-прежнему в основном была ориентирована на переработку сельскохозяйственной продукции. На первом месте оставались мукомольная и маслобойная промышленность. Определенное развитие получает консервное производство. В. Штейнгелем было положено нача­ло кубанской сахарной промышленности. Из других отраслей наибольшее значе­ние имели цементное производство и добыча нефти, привлекавшие весьма значи­тельные инвестиции иностранного капитала. Потребности промышленности выз­вали развитие транспортной инфраструктуры: менее чем за десять лет, с 1908 по

1914 г., на Кубани и в Черноморье были построены или начинали строиться четы­ре акционерные железные дороги. Важную роль в грузовых перевозках стал играть водный транспорт.

§ 28. Кубань в годы Первой мировой войны

Боевая доблесть кубанцев на фронтах войны. К весне 1915 г. Кубань на­правила на фронт 58 543 казака, к августу того же года на европейском и восточ­ном театрах военных действий находились более 97 тысяч кубанских казаков, а к концу войны - более 107 тысяч (это составляло 12 % казачьего населения области). Всего на фронты Первой мировой войны Кубанское казачье войско выставило 37 конных полков, 22 пластунских батальона, б конно-артиллерий­ских батарей, 31 особую сотню, 7 конвойных полусотен, отдельный конный дивизион и 2 лейб-гвардии казачьи сотни императорского конвоя. Из мужского населения, не принадлежавшего к войсковому сословию, формировались ар­мейские полки. В них служили более 50 тысяч жителей Кубанской области и

7 тысяч - Черноморской губернии. Несмотря на официальное освобождение горцев от призыва на воинскую службу, адыги-добровольцы служили в Кабар­динском и Черкесском полках Кавказской конной туземной дивизии, воевав­шей на Западном фронте.

С первых же дней войны кубанцы принимали активное участие в военных операциях в Польше, Восточной Пруссии и на Карпатах. Являясь прекрасными воинами, казаки были достойной силой в русской кавалерии. Неоднократно от их действий зависел исход сражений.

Уже в первые месяцы войны кубанцы явили целый ряд примеров героизма, удальства и смекалки. Только за август 1914 г. по всем казачьим частям Кубанско­го войска было представлено к наградам около 500 человек. Кубанская казачка Матвеева (сестра милосердия) только за один бой вынесла около 30 раненых, за что была награждена медалью на Георгиевской ленте, став первым георгиевским кавалером среди женщин.

Действия кубанцев высоко оценивал и враг. Австрийцы и немцы называли казаков «дьяволами на лошадях». Противник считал, что лучше сразиться с деся­тью обычными солдатами, чем с одним казаком.

Рота поручика Дикирева, ворвавшись в центр расположения австрийцев у Лизо-Лаборга и взяв в плен командира австрийского пехотного полка, бб офи­церов и 150 нижних чинов, вынудила противника к сдаче на широком фронте, тем самым обеспечив очередной успех русской армии. 24 ноября 1914 г. в бою у села Хухлива сотня кубанцев обратила в бегство около двух батальонов про­тивника, захватила 4 орудия и множество пленных. Своими активными дей­ствиями кубанские казаки во многом способствовали успешному продвиже­нию. русских войск.

■ Уроженец станицы Келермесской летчик В.М Ткачев совершал до 130 вылетов в месяц. Его участие в воздушных боях Первой мировой войны было отмечено орденом Святого Георгия IV степени и Георгиевским оружием.

16 октября 1914 г. началась война с Турцией. К ноябрю на Кавказском фронте находилось уже около 35 тысяч кубанских казаков, многие из которых вошли в состав Саракамышского и Ольгинского отрядов. Кубанцы отличились уже в пер­вых сражениях с турками. Казаки проявили себя в боях у села Омракомы, а также в сражениях за Кирыхские и Азап-Кейские высоты и Клыч-Гядукский перевал. Только по Саракамышскому отряду из 2786 награжденных за 1914 г. было более 980 кубанцев, по Ольгинскому - из 1321 около 440.

Особенно острое положение создалось на саракамышском направлении, где основная борьба велась за крепость Саракамыш и овладение стратегически важ­ными горными перевалами, превращенными турками в укрепленные позиции. При обороне Саракамыша отличились казаки 1-й и 2-й Кубанских пластунских бригад. Их активные действия способствовали захвату 30 декабря стратегически важного Бардусского перевала.

К весне 1915 г. успешный для России период войны заканчивается. В течение всего года с Западного и Юго-Западного фронтов приходили тревожные сообще­ния. К осени 1915 г. на восточноевропейском театре военные действия начинают приобретать позиционный характер. Нехватка продовольствия и обмундирования, тяжелое положение с боеприпасами - все это способствовало падению дисципли­ны и снижению боеспособности русской армии. Поражения, следовавшие одно за другим, подрывали боевой дух солдат. Наиболее боеспособными, не утратившими боевого задора оставались казачьи подразделения. Именно они часто прикрывали отступление основных частей и при этом несли значительные потери.

С началом отступления русской армии правительство приняло решение о создании партизанских отрядов, которые состояли преимущественно из казаков. К концу 1915 г. на Румынском фронте действовали два партизанских отряда кубанцев, на Западном - один и на Юго-Западном - два. Многие документы той поры содержат сведения о ратных делах партизан. Вот одно из донесений: «От­радно отметить, что партизанский отряд кубанских казаков, действующий в тылу у немцев в районе Любавы, вызывает у них всеобщий страх и панику. Только за один месяц казаки 4 раза отбивали у немцев партии арестованных, нанося весо­мый урон силам противника. Часто вредят кубанцы железнодорожные линии, уводят обозы с боеприпасами. Тем самым ставят врага в очень неприятное поло­жение».

Однако, несмотря на успешные действия партизанских отрядов, в целом поло­жение русских войск на восточноевропейском направлении было безрадостным. В то же время с кавказского театра военных действий летели преимущественно обна­деживающие сообщения. После провала Саракамышской операции турки, потеряв в боях свыше 70 тысяч человек, отступили к Эрзеруму. Это позволило 4-му Кавказ­скому корпусу начать наступление между Ванским и Урмийским озерами. Успеш­ному завершению операции способствовал выход в тыл турецких войск кубанских казаков 1-го Хоперского полка, которые, несмотря на отчаянное сопротивление ирага, посеяли в его рядах панику.

В конце 1915 г. в целях пресечения деятельности германо-турецких сил в Пер­сии Россия ввела туда экспедиционный корпус генерал-лейтенанта Баратова, ос­нову которого составляли кубанские конные полки 1-й Кавказской и Сводно-Ку­банской казачьих дивизий.

В течение 1916 г. русские войска продолжали развивать свой успех на кавказ­ском театре военных действий. Одной из наиболее значимых была Трапезундс- кая наступательная операция, проведенная силами 1-й и 2-й Кубанских плас­тунских бригад. Русским войскам удалось углубиться на 200 - 300 км во внутрен­ние районы Турции, захватив значительную территорию с городами Эрзерум и Трапезу нд.

Рейд сотни есаула Гамалия. Успехи России на Кавказе выглядели еще более значимыми на фоне неудач британского экспедиционного корпуса в Месопота­мии. Для поднятия боевого духа союзников на соединение с ними весной 1916 г. была послана сотня 1-го У майского казачьего полка под командованием есаула Гамалия. В тяжелых условиях пустыни кубанские казаки совершили многокило­метровый переход через территорию, контролируемую турецкими войсками, и пер­выми из всех частей русской армии встретились с англичанами под Багдадом. И хотя это «соприкосновение» носило преимущественно символический характер, его значение для укрепления боевого духа войск было чрезвычайно велико. Все казаки сотни были награждены за этот рейд Георгиевскими крестами, а есаул Га- малий - еще и английским военным крестом.

Среди успехов России на восточноевропейском театре военных действий выде­ляется знаменитый Брусиловский прорыв на Юго-Западном фронте, совершен­ный летом 1916 г., в котором принимали участие и кубанские казаки.

В конце 1916 - начале 1917 г. война приобрела «окопный» характер. В это время, когда тяжелое положение деморализовало большинство частей русской ар­мии, когда появились первые дезертиры, нередко именно кубанские казаки своим примером возвращали в окопы солдат, терявших самообладание. Так, в феврале 1917 г. во время химической атаки немцев казак Грушецкий заметил бегущих в панике солдат. Сняв противогаз, кубанец остановил пехотинцев и вернул их на позиции. Этот смелый поступок стоил Грушецкому жизни, так как, находясь без противогаза, он получил сильное отравление.

Февральская революция 1917 г. вызвала целую цепь событий, способствовав­ших постепенному разложению русской армии. В условиях всеобщего хаоса и бес­порядка казачьи части оставались боеспособными подразделениями, сохранив­шими дисциплину и порядок. Именно казаков правительство пыталось использо­вать для борьбы с дезертирством и мародерством на фронте и наведения порядка в тылу. Казаки сначала неохотно выполняли возложенные на них полицейские обя­занности. Однако дальнейшее развитие политических событий и ухудшение соци­ально-экономической ситуации в стране толкали казаков на защиту своих сослов­ных интересов. К осени 1917 г. волнения стали наблюдаться и в казачьих частях. Особенное недовольство вызвали у казаков события, последовавшие за Октябрьс­ким переворотом 1917 г., когда новое правительство стало рассматривать казаче­ство как оплот контрреволюции, а в Кубанскую область были введены воинские части для «наведения порядка».

После заключения в декабре 1917 г. временного перемирия военные действия прекратились на всех фронтах. В отличие от остальных армейских частей демоби­лизованные казаки сумели сохранить воинский порядок и двигались домой орга­низованно: дивизиями, полками и сотнями.

За участие в Первой мировой войне кубанцы заплатили дорогой ценой: около

4 тысяч убитых, 23 886 раненых и более двух с половиной тысяч пропавших без вести или попавших в плен.

Несмотря на то что в процентном отношении кубанские казаки в русской ар­мии составляли незначительную часть (около 2 %), они внесли существенный вклад в ряд крупных побед русской армии. Порой именно от действий кубанцев зависел исход того или иного сражения. За годы войны к различным наградам было представлено около тридцати с половиной тысяч кубанских казаков (то есть почти каждый третий казак, участвовавший в боевых действиях).

Народное хозяйство в годы Первой мировой войны. В силу аграрного харак­тера экономики региона в наибольшей степени пострадало сельское хозяйство. Из- за войны Кубань и Черноморье лишились значительной части рабочих рук, много­численные мобилизации вели к тому, что в хозяйствах казаков и крестьян сокра­щалось число трудоспособных работников, а промышленные предприятия остава­лись без квалифицированных рабочих. Особенно пострадали казачьи хозяйства, так как процент призванных на военную службу среди казаков был выше, чем среди крестьян.

Такие же отрицательные последствия для хозяйства края имело нарушение прежних устойчивых экономических связей, свертывание торговли как внутри, так и за пределами страны. Закрытие черноморских проливов с началом военных дей­ствий привело к прекращению экспортной торговли кубанским хлебом, что нанес­ло колоссальный ущерб сельскохозяйственному производству. Сократились и внутрироссийские поставки. В августе 1914 г. был запрещен вывоз из России про­дуктов питания и ряда других товаров, в числе которых оказались зерно, мука, овощи, табак, масличные культуры, а также нефти, т. е. того, что составляло осно­ву специализации региона. С другой стороны, резко снизилось число ввозимых сельскохозяйственных машин и орудий. В таких условиях произошло сокращение посевов. Распространенным явлением стал недосев (главным образом из-за не­хватки рабочих рук, тягловой силы, семян и инвентаря). За военные годы на Куба­ни посевная площадь в расчете на одно хозяйство уменьшилась по сравнению с довоенным периодом с 9,7 до 6,8 десятины. В новых условиях стала меняться структура посевов. Казаки и крестьяне переходили к более широкому возделыва­нию тех культур, которые пользовались повышенным спросом во время войны (пшеница, подсолнечник, кукуруза, табак). Озимая пшеница стала занимать до половины посевной площади, и ориентация хозяйств на производство зерна под­держивалась в течение всей войны. Следствием этих тенденций явилось и то, что посевная площадь подсолнечника на Кубани выросла с 273 тыс. десятин в 1913 г. до 310 тыс. в 1917 г. Прекращение импорта турецкого табака в Россию способство­вало развитию табаководства на Кубани. По сравнению с довоенным периодом число табачных плантаций увеличилось почти в три раза, а площади, занятые под табак, расширились за время войны с 7,6 до 20,3 тыс. десятин. Несмотря на тяже­лое положение сельского хозяйства в течение всей войны, Кубань была в числе немногих губерний, не испытывавших недостатка в хлебе. В 1917 г. излишки про­довольственных и кормовых хлебов на Кубани, по данным Министерства продо­вольствия, оценивались в 53,8 млн пудов, а по другим данным - были еще больше. Но этот остаток был значительно меньше довоенного.

Дата добавления: 2015-10-21