– Языки пламени… Небольшие… Скоро будут рядом с нами, – кое-как выдавливает юноша в переговорное устройство. – Е… Ещё немного, и можно выпускать воду!
– Как я и догадывался! – лаконично отзывается водитель и глушит связь, чтобы не перегружать кабину лишним шумом.
Редкие гребешки огня быстро гаснут в росистых потоках тумана, который разлетается по коре из потайных отверстий на периметре кузова. С позиции башни первые объекты тушения кажутся довольно безобидными, но это лишь видимость. Маневрируя между ними, команда старается не упустить из виду ни один проблемный участок. Одновременно с нижними водораспылителями включается рассеиватель песочной смеси, установленный в задней части кузова, и поверхности кругом светлеют.
Все знали, что пламя распространяется не только по видимым частям коры, но и просачивается в самую структуру деревьев. Единственный способ одолеть его сверху – перекрыть ему доступ к кислороду, и этим сейчас занимаются пожарные, сидящие в кузове.
– Надо помогать? – робко окликает Ади парней, отвечающих за песок.
– Сиди смирно! – отвечает самый крупный обладатель солнцеокого противогаза. – Как станет светлее, узнаешь, что делать!
– Огонь забрался под кору! Это забота тех, кто сидит внизу! – доносится до башни уже из кабины, через трубку. – Дальше будет ещё горячее, поэтому там встреча с остальными! Там, где наши машины тушат сообща!
Из окна высовывается рука в длинной перчатке и показывает в сторону точки, движущейся на фоне нескольких ослепительно-жёлтых вспышек.
– Видел? – окрикивает водитель Ади. – И делаешь всё в точности, как я скажу! Сдадут нервы – в бардачке запрём! Ты понял меня?!
– Да-да… – сковано произносит юноша, тесно прижав к груди кота, чтобы не выпрыгнуло сердце от вида того, как живописно полыхают гигантские корневые столбы вдоль приближающейся дороги.
И чем дальше они едут, тем более пугающие пейзажи их окружают. Звуки настораживают ничуть не меньше, чем насквозь прогоревшие стометровые ветви за холмами: нетрудно вздрогнуть, когда чётко раздаётся шепелявый грохот, будто рядом только что взорвался котёл гигантского людоеда. Оказывается, обвалился слой коры, и из образовавшейся ямы яростно полезло пламя. Досадное упущение для тех, кто должен был ехать с левой стороны, но почему-то задержался. Ади уже слышит сердитое покашливание в трубке и держит руки вокруг шланга наготове.
– Вода пошла наверх! Готовься!.. – и в следующую секунду юношу обливает с ног до головы; за его спиной испуганно шипит промокший кот.
Продуманный фиксатор шланга позволяет без особых усилий развернуть рожок в нужную сторону. Перед тем, как сразиться с высокими огненными лентами, Ади исправляет наклон. Пока холодное искрящееся облако заполняет яму, юноша задерживает дыхание, забыв, что на нём уже сидит респиратор. Что и говорить: ощущения от первого опыта борьбы с подобной стихией трудно передать словами.
– Славно, едем дальше!.. – раздаётся из забрызганной трубки под локтем. – У тебя всё на месте?
– Ух!.. А… дальше куда? – вместо ответа восклицает Ади в состоянии крайней возбуждённости.
– На совместное тушение, забыл?! А что слева… – голос водителя неожиданно понижает ноту. – Похоже на чей-то кузов.
Ади в нерешительности оборачивается налево – туда, откуда стелется чёрный дым под низким углом. Обуглившийся каркас грузовика застрял в небольшом карьере, сжираемом изнутри, и, судя по раскалённым трубкам с белыми краями, он являлся пожарной машиной ещё совсем недавно.
– Неужели. – Долетает до юноши сдавленный полушёпот водителя.
– С подземным огнём не управились, и он зацепил их двигатели! Собрания не будет! – раздаются отчаянные крики его коллег из приоткрытого кузова.
– Молчать! Засыпайте все отверстия!!
Разворачивая грузовик несколько раз, водитель помогает выполнить свой же приказ с наибольшей эффективностью. Из-за собственного горя он сразу выкинул «воронье гнездо» из головы. От этого Ади сделалось не легче, а совсем наоборот. Перепуганного юношу начало мутить, в глазах потемнело и поплыло, и он бы свалился на колени, если бы его лопатки снова не прижало к перилам, благодаря сильному кручению.
Грузовик поехал дальше, не задерживаясь на месте аварии. Светлеет, как и обещали. Преграды представляют собой массивы, охваченные смертоносным пламенем со всех сторон. Опомнившийся Ади поднимает лицо, его круглые очки отражают многоцветную облачную вязь, перемешанную с искрами, и за его спиной снова раздаётся низкий голос. Всё ещё напряжённый, но агрессия успела из него куда-то уйти.
– Прости,… что я тебя не предупредил. Постарайся взять себя в руки, ладно? Не знаю, куда уехал командир, но, похоже, теперь здесь всё зависит только от нас. Дольше продержимся, больше выиграем. Вся вода твоя.
Пришло время Башни. Тыловому уборщику пора расчищать дорогу перед машиной в самой гуще ада. Юноша чувствует, как усиленный напор воды избавляет его от необходимости напрягать ладони на рукояти.
Повсюду витают искры, пропадает видимость территории. Связь отключена, и неимоверно вспотевший Ади лихорадочно смотрит по сторонам в надежде хоть что-нибудь разглядеть. Жар охватывает почти всё тело, несмотря на то, что холодная вода залила площадку, а пламя быстро скрывается за дымовой стеной. Шестиногий кот испуганно скулит сквозь маску и бросается к ногам хозяина. В уши набивается ветер, и Ади с трудом сохраняет равновесие у перил.
– Па… Падаем?! – догадывается он вслух.
И его со свистом выбрасывает через свинцовое облако в неизвестном направлении. Основание башни обо что-то столкнулось, не иначе. Юноша прилетает боком в твёрдую поверхность, расположенную под углом, и от внезапного удара подбородком теряет респиратор. Сильная боль в плече не даёт ему пошевелиться больше двух минут. Потом его лицо обводят чем-то влажным и холодным и треплют чем-то тонким и острым. Живчик тоже лишился экипировки, но никуда не убежал. Шестиногий кот пытается привести в чувство того, кто о нём заботился. Не без успеха: юноша осторожно поднимается на четвереньки, дотрагивается до головы питомца ушибленной рукой, убеждается, что каким-то чудом обошлось без переломов. И что дыму наконец-то стало меньше. Он быстро отыскивает башню взглядом. Стерженьковая кабинка лежит опрокинутая перед огромной дымящейся ямой. Подползти к заострённым краям провала Ади не решается. Не из боязни задохнуться, а из нежелания увидеть, во что превратилась упавшая машина. Грохот и какие-то непонятные колебания охватывают почерневшую местность. Кот по-прежнему здесь, только прижался мордой к коре и замер. Юноша берёт с него пример, пока не случается нечто дикое.
Комья земли в беспорядке устремились к облакам и сменяют друг друга в задымлённой вышине, подобно брызгам циклопических фонтанов. Ровная площадка, на которой распростёрся Ади, отъезжает от ямы куда-то в сторону, не давая ему пошевелиться от шока. Он видит, как из-под обуглившейся коры растут дома. Мёртвые и высокие, с пустыми окнами, коих неприлично много, протараненные мясистыми изумрудными стеблями снизу, они отбрасывают полупрозрачные тени во все стороны. В смертельной зоне удушающие тучи неожиданно сменились буйными потоками зелени.
Из окон стройными потоками полилась вода. Некоторые стебли, свободно шевелящиеся у оснований домов, источают её из своих концов. Ади кое-как переворачивается на здоровый бок – убедиться собственными глазами, что диковинные водопады нацелились прямо на источники дымных облаков из отверстий под корой. Банианида разумно использовала эти поглощённые ею древние постройки – вот, что ошарашило юношу до глубины души. Древомасса не случайно берегла холодную воду в своих недрах, не исключено, что она сама контролировала количество влаги внутри резервуаров. Вместе с домами наружу вынеслось довольно много земли. Смешавшись с потоками, она на глазах превращается в грязное болото. Куски бетона плавают и застревают в ней.
Плита, по которой переступает юноша в сопровождении питомца, тоже немного движется. Оба решают уходить. Чтобы избежать удушения, им придётся следовать за рекой. Думая подобным образом, Ади надеется не столько дождаться помощи, сколько – оправиться от потрясения. Кот не отстаёт, несмотря на то, что пейзаж выглядит в его глазах совсем не привлекательным для прогулки. Чем ниже они спускаются – ведь потоки формируются, благодаря наклону корневого напластования – тем мрачнее выглядит территория, несмотря на то, что воздух сделался немного чище. Ади постепенно замедляет шаги, чтобы рассмотреть двухместную затонувшую машину. Она напоминает моторную телегу, которой пользуются пастухи, и осталась без колеса и стёкол. Между тем, она не выглядит старой или пострадавшей от огня. От берега до её фар достаточно сделать несколько шагов, чтобы всё рассмотреть вблизи, и Ади борется с искушением это сделать. Почему-то его неумолимо тянет разобраться в случившемся, хотя всего несколькими минутами ранее на его глазах в полыхающей яме самым жутким образом сгинули мужественные пожарники, среди которых он пытался хоть как-то помешать катастрофе.
По коричневой воде плывут огромные пузыри. Юноша заходит туда по колено, оставляя шестиногого питомца на каменистом берегу, и наклоняет голову, чтобы получше присмотреться к сидениям. Из-под руля выплывают какие-то бумаги, на ступеньке застряла стеклянная бутыль. Ноги начинают вязнуть в метре от машины, и Ади решает отступить.
Живчик тревожно взвывает, потому что вблизи раздаётся всплеск. Выскочив обратно на камни, юноша старается смотреть туда же, куда и кот. Часть болота сильно исказилась, после этого она стала подниматься всё выше и выше, разбрасывая по сторонам ошмётки грязи и гнилого мха. Бурые густые струи стекают с шевелящейся кучи обратно в пенистую хлябь.
Человек-гора поворачивает голову туда, откуда почувствовал на себе оба взгляда. Грубый шрам вдоль обвислого подбородка вальяжно зашевелился.
– Ну, здравствуй, Ади… – уголки тяжёлых губ на небритом и одутловатом лице, исполосованном землистой жижей, неожиданно приподнялись. – Правильно, сделай умные глаза! Это-то ты умеешь хорошо!
…
Вызовы жандармов заметно участились. Охранники лагеря, за исключением полтора десятка новобранцев, постепенно выехали по чрезвычайно неотложным делам, и с момента отбытия десятой группы не проходит получаса, как среди людей зреет громогласная суета, грозящая перерасти в настоящий хаос. Привезли медбратьев и медсестёр разного уровня подготовки, но никто не нашёл времени, чтобы даже объяснить им, куда идти, точней – бежать. От недостатка кислорода в помещениях люди сходили с ума, особенно те, кто не отличался ростом. Веймару и доктору Вангли в этом смысле повезло, но им досталась одна из самых тяжких работ. А именно: делать так, чтобы обитатели соседних помещений не сходили с ума ещё сильнее из-за стонов пациентов, которых прикатывали в широкий коридор лазарета целыми партиями. Здесь их оставляли рисковые исследователи горящих земель, у которых не было даже трёх минут на передышку. Обезболивающая жидкость, заранее приготовленная почтенным доктором, почти закончилась, а ингредиентов для замены катастрофически не хватало.
– Мне придётся оглушать тех, кто орёт слишком громко, но так, чтобы они потом очнулись!.. – наконец, признаётся он великану, волокущему под навес по тряпичной койке с уснувшими людьми в каждой руке. – Позови кого-нибудь, кто этим справится…
Пока доктор Вангли мастерит перевязки, пропитывая целебными растворами уже не бинты, а полоски, на которые пустили чью-то одежду, по его разгорячённому лицу, не дожидаясь платка, градом стекает пот, и Веймар догадывается, что спорить с ним бессмысленно.
– Понял!.. – утвердительно отвечает великан, минуя нервных молоденьких санитарок и аккуратно перешагивая людей, перебинтованных с головы до ног. – Жандармы наверняка это умеют. Пойду,… уговорю кого-нибудь из них.
Доктор Вангли кивает ему на прощание и продолжает сгонять со стола все свои пахучие заготовки в высокую корзину. Великану приходится с разбегу перемахивать через уже занятые койки и жестами рук требовать дорогу у сидящих беженцев, чтобы успеть добраться до выхода, пока в проём не протиснулись ещё погорельцы со своими отчаянными жалобами.
Вырвавшись на широкую площадку, со всех сторон пересекаемую людьми, Веймар жадно вдыхает кислород. Он с трудом вспоминает, в какой стороне были построены гаражи для экипажей, нацеленных на самые срочные выезды. Пытаясь сообразить, как привлечь в лазарет хотя бы одного из стражей той непритязательной внешности, за которой скрывается тонкий расчёт и железная воля, свойственные настоящим бойцам, он слышит, как его кто-то окликает под воротами.
– Эй! Стряслось что-то? – этим человеком оказался один из жандармов-учеников: атлетичный паренёк в лохмотьях, с длиннохвостой повязкой на затылке и почти безэмоциональным скуластым лицом.
– А, – запыхавшийся Веймар явно не ожидал такой отзывчивости. – Обезболивающего не хватает. Не подсобите в лазарете? Только… можете не хлопать там никого слишком сильно, чтобы жить смогли?
– Какой разговор… – бесстрастно отзывается юноша к его удивлению; не колеблясь ни секунды, стажёр срывается со своего поста и шагает в правильную сторону без потребности в указателях.
Веймар, впрочем, остаётся на месте, наконец-то перестав обращать внимание на толкотню и чужие вопли. Он остро чувствует, что упустил что-то очень важное – а упущений нынче тьма. В такой ситуации совершенно невозможно всё успеть.
Да и другие рабочие чувствуют себя не лучше. Особенно волнуются строители у гаражей.
– Командир пожарной бригады вроде жив остался. Рыдает. Стало быть, кранты нам всем? Можно бросать работу?
– Ага, из шести машин назад приехали только две! Что же там за адское месиво такое?!
– Видел, туда одного из наших увезли… Ну, того пацана черноволосого.
– Я так и знал, здесь никого не щадят!
В следующее мгновение над головами парней звенит суровый голос.
– Какого именно? Как выглядел? – допытывается Веймар.
– Ой,… это ты, – робко отзывается веснушчатый человек с бородкой. – Мы часто видели его с тобой. Вы постоянно болтали на работе… Слушай, тебе надо у жандармов спросить, это они ищут тех, кто ещё не вернулся.
Ещё секунды полторы великан сверлит взглядом застывшую компанию. На глазах у притихших ребят скорым шагом он прорывается сначала через изнурённую толпу из многодетных семей, затем минует ошарашенного проверщика у главных ворот. К ним подъезжает десятиместная двухэтажная машина с боевой раскраской и почему-то пустым прицепом.
– Что случилось… Пациенты кончились? – шепчет Веймар, не переставая брести навстречу.
– Это он! Ну, точно!.. – перекликаются в машине, и она тормозит.
На истоптанную кору выскакивает поджарый, плохо выбритый водитель в мотоциклетных очках. Он первый подаёт громкий голос идущему.
– Веймар Фортес?
Услышав своё имя от незнакомца, молодой мужчина, наконец, останавливается. Предводитель жандармов, совсем не напоминающий пресловутый героический портрет с листовки, запускает руку за своё почётное сидение рулевого и вытягивает какой-то долгий предмет, целиком обёрнутый в плотную ткань.
– Нас просили передать его вам… К сожалению, в этот раз мы приехали слишком поздно. И никого не привезли оттуда. Двигатель почти перегрелся.
Веймар распечатывает свёрток. Проводит пальцем по закопчённой поверхности всё ещё рабочего ультразвукового лезвия с двойной рукоятью. Сильно ссутуливается, пока убеждается, что имел перед глазами это высокопрофессиональное орудие на протяжении всех тренировок. И ни разу его не касался даже после того, как в первый раз увидел свою трудовую карточку.
– Я понял, Севастио, – стиснув зубы, произносит Веймар полушёпотом, прижав дорогую посылку к своему плечу на глазах у стражей Леса. – Ты хотел, чтобы я им пользовался, когда пройду весь курс. Кажется, оно теперь моё… насовсем. Неужели, это было твоим последним желанием? Как же так…
– Наши соболезнования, – произносит водитель от имени отряда. – Да, сегодня твоя учёба завершилась. Севастио успел оставить тебе свой ценный опыт, так что вставай и постарайся решить, как поступишь с ним. А нам пора.
– Куда вы поедете? – проведя кулаком по глазам, молодой мужчина поднимается с колена.
– На место новой аварии. Там у деревьев заработало самотушение, поэтому мы её расследуем без вопросов. – Спокойно объясняет водитель и пригибает голову, чтобы залезть обратно в кабину.
Веймар успевает зацепить его за плечо двумя пальцами.
– Еду с вами. Пожарные, увёзшие моего напарника, до сих пор не вернулись в лагерь.
Командир отряда оборачивается с серьёзным лицом.
– Да? Звучит нездорово. Но… погоди. А что твоя карточка?
Веймар отрывает маленький прямоугольник от рубахи и прячет его в карман. Закрепляет ремень на рукояти лезвия и вешает орудие на спину.
– Уже лучше? Если его больше нет, то мне нужны доказательства. Достаточные, чтобы я поверил,… вроде штуки у меня за спиной.
…
Пятясь вдоль коричневой реки, юноша теперь смотрит снизу вверх и изредка оборачивается, чтобы не оступиться и не споткнуться обо что-нибудь. Человек-гора грузно движется ему навстречу, оставляя позади себя липкую дорогу из грязевых следов и капель.
Ласердо Рэйнбёрнер выглядит так, словно несколько секунд назад выкарабкался из глубокой могилы, залитой оползнем – и, конечно, знает это, только делать что-то со своим внешним видом совершенно не торопится.
– Не думал, что ещё увижу тебя, – начинает он, неприхотливо облизывая губы, – хотя чего я только ни воображал на этот случай. Слухай,… а с чего бы нам не обняться, не поболтать? Ты же мне был почти как сын.
– Я?.. – вылетает у Ади не столько от удивления, сколько от стремления поскорей придать хоть какие-то очертания накатившему рою мыслей.
Шестиногий кот, бегущий перед юношей, сдавленно урчит, вовсю демонстрируя своё крайнее неуважение к незнакомцу из болота. Ласердо оскаливается и продолжает наступать вдоль покрытого пеплом бережка. Ади видит в шаге от себя горящую ветку. Недолго думая, он хватает её в обе руки и резко выставляет перед собой.
– Ценная находка, – хрипло усмехается Ласердо, – но не для этих мест!
Бугай взмахивает широким рукавом. Жирная полоска слякоти окрашивает руки и лицо оторопелого юноши, заодно туша жалкую пародию на факел. Мало бы кто вынес подобное унижение без чувства стыда, но Ади уже давно успел примириться с казусами похлестче в отношении своей персоны. Он вытирается кулаками, пока не решаясь на ответ.
– Я долго думал, чем заняться после того, как твоё предсказание сбылось… – Ласердо картинно закатывает глаза, пока достаёт из нижнего кармана плаща поленце, отдалённо напоминающее дубину. – Но, забредя в дремучую даль, я вспомнил про твои опыты с брагой. Да, она падает в цене, когда мешается с водой, зато её становится больше, и она полезней для здоровья… А ещё на искры реагирует интересно, представляешь?
– Искры?.. – переспрашивает Ади, отерев последнюю грязь. – Те, что иногда летают по небу? Не понимаю ничего.
– Жанин тоже не всегда меня понимала, я решил не перегружать её хорошенькую головку своими амбициями. Когда мастера Касталланеды не стало, кто-то должен был его сменить. Но все трусливо разбежались по норам, никто не захотел его славы. Это было бы чересчур для наших умных крыс. Только я им не подражаю, а делаю, как захочу. Нет, мне не надо горланить о себе, я просто делаю дела. Видал очищающий огонь? Здесь нам его очень хорошо пережидать.
– Очищающий?.. – ужасается Ади вслух, и в его горле застревает ком. – Но… от чего? От тех,… кто жертвует собой?!
– Ой, бедняжка. Я даже не спросил, как ты сюда попал? – Рэйнбёрнер-отщепенец изображает сострадание, но до того гротескно, что юноша отворачивается. – И вообще, как ты сумел столько прожить один?
– Не скажу… А как… – угрюмо выдавливает Ади, наклонившись к ощерившемуся коту, и вдруг поднимает глаза. – Как вы могли бросить жену? Она ещё жива, только благодаря чужой доброте!
– Ей со мной не по пути, ясно?! – искривлённая маска человека-горы наконец-то взорвалась, и юноша почувствовал на себе жар от его ярости, грозящий вот-вот перевоплотиться в ударную волну.
Внутри у Ади похолодело от осознания своего ужасного открытия.
– Это ты устроил пожар? – проговаривает он вслух, удерживая нервного шестиногого кота на узком плече. – Ты… разлил под искрами брагу, разбавленную водой, да?
Сгорбившийся бугай досадливо кряхтит и не забывает полировать заострёнными ногтями края своего поленца.
– Это моя тайна, то, чем я горжусь, но никому не открою. И ты тоже должен унести её с собой в могилу, понятно, мой мальчик? – он делает глубокий вдох. – Если ты ещё не понял, Эсперадье нужны катастрофы. Без них люди не умеют раскрываться по-настоящему. И героев не бывает. И история на месте топчется. Если это будет самый большой пожар в истории, то представь, сколько заработают таверны, которые откроются на его месте.
– Это и есть ваша реальность?! Да она полное безумие!! – юноша срывается неожиданно громко и успевает немного отдышаться, пока Ласердо снова на него уставляется. – Я… Я воспитывался в совсем другой! Строители… живут не только, чтобы идти на эшафот из-за таких, как вы! Как у нас вообще может быть что-то общее?..
– Понятно, – почесав грубый шрам на подбородке, человек-гора расправляет плечи, – но ты будешь умницей и сохранишь мою тайну. А ещё я хочу, чтобы ты её сохранил как можно быстрее.
Ади чувствует его намерения настолько хорошо, что решает не переспрашивать. Вместо этого он запускает Живчика – пятнадцать пар широко растопыренных когтей – прямо в лицо Ласердо.
…
Разгорающаяся стена из чёрной спрессованной лозы преградила дорогу экипажу, внутри которого ни один не сохранил бы свои лёгкие надолго без увлажнённой повязки на рот и нос. Высокое препятствие ничуть не смущает флегматичного водилу, намеренно делающего круг.
– Готовы? – окликает командир жандармов свою дружину, которая теперь полностью занимает крышу, каждый – с длинным топором в обеих руках. – Выпускаю песок, по-о-оехали-и-и!..
Рулевой потягивает свободной ладонью за толстый шнур у себя над головой, этим наклоняя горло толстого силиконового сосуда, закреплённого на втором этаже перед окном. Светлый непрозрачный поток шуршит вдоль чёрно-красной структуры, жар от которой остро чувствуется уже за десять метров до плотного приближения. Проезжая мимо неё, жандармы в коротких огнеупорных накидках наносят отработанные удары по очереди, высекая жгучие кусочки высоко в тёмно-алую завесу рассеянного дыма.
Пассажир в светло-синей одежде, также одетый в маску с очками, но по-прежнему одиноко сидящий в углу второго этажа, не сразу понял плана их действий, потому что все в этой команде наловчились слышать друг друга с полуслова. Увидев, что водитель собирается проезжать мимо раскалённой стены повторно, молодой мужчина чувствует желание хоть чем-нибудь помочь храбрецам. С первых секунд езды он осознал, что никто в машине не собирается от него чего-то требовать, так как он не успел рассказать о своих способностях ни одному дружиннику. И ему была невыносима мысль, что в этом полыхающем аду прекрасное ультразвуковое лезвие может оказаться бесполезным из-за недостаточной решимости своего нового владельца.
Он поднимает стеклянную дверцу широкого окна, чтобы выставить наружу обе руки со своим драгоценным орудием до того, как машина снова приблизится к ветвистой преграде. Наконечник лезвия больше напоминает два скрещённых серпа, нежели секиру, и, если их неосторожно вогнать разогретыми в горящую плоть стены, машину сгубит смертоносный обвал. С другой стороны, вдумчиво рассчитав резистентность преграды и послав вибрации под нужным углом, можно спровоцировать её распад в направлении от себя. Придётся действовать очень быстро и с максимальной концентрацией на точке удара.
Правда, от второго этажа этого не ждёт никто.
– Ну, нет, сегодняшний экзамен я сдам … – цедит молодой мужчина про себя; он запустил стержневой аккумулятор, совсем не думая о зеркальце, прикреплённом над головой водителя сбоку.
– Эй, что с верхом? – отклик командира не заставляет ждать, только длиннорукому пассажиру уже всё равно.
Пока дружинники рубят обугленную корягу наверху, наконечник в виде двух серпов проходит сквозь разветвлённое гнездо в почти вертикальном положении и с непродолжительным свистом рассылает сгусток энергии по всем четырём сторонам истлевающей структуры. Наблюдая, как высоко выносятся искры из огромного костровища, быстро скрываемого дымом, обрадованные жандармы, как один, бросают свои топоры в прямоугольную жестяную кадку, чтобы поаплодировать зрелищу.
– Хе, а мастер Фортес у нас с сюрпризами!.. – кричит водитель, усмехаясь. – Кажется, мы не ошиблись, взяв тебя с собой! Ты там как?
Выдохнув через маску, Веймар возвращается на пол перед тем, как отозваться на столь неожиданное добродушие.
– Спасибо, я… горю… от нетерпения, наконец, узнать, что за этим дымом.
…
Когда Ласердо, накрытый шестиногим котом, бешено мотал головой во все стороны, ревя от ярости, Ади кинулся на дубинку в его руке, чтобы бугай не покалечил кота, и оказался прав в своих расчётах, с лишь одной оговоркой. Человеку-горе, тянущему за хвост одичалое животное, будто жуткие царапины, которые оно уже оставило на его лице, были недостаточно болезненными, оказалось несложно высоко поднять юношу вместе с примитивным орудием и избавиться от обеих нош одним метким вышвыриванием в грязевую реку. Там для Ади вода оказалась чуть выше пояса. Перепачканный зелёным илом, недолго думая он решает брести вдоль течения без оглядки, стоит ему убедиться своими глазами, что Живчику удалось отцепиться и бежать.
– Далеко собрался?.. – хрипло окрикивает юношу Ласердо, кое-как вытерев кровь со лба и подбородка. – Не зная броду, не лезь в воду! Или тебя этому не учили?
Пройдя пять метров, Ади начинает осознавать его правоту: судя по ощущениям ступней, это дно прямо-таки пестрит канавами, скользкими обломками неплавучего дерева и корешками, о которые очень легко запнуться. Впрочем, человек-гора не спешит его догонять. Наверное, хочет позабавиться, наблюдая за его нелепыми попытками справиться с мутным потоком. Или, может, просто сам его недостаточно хорошо изучил. Пользуясь своим последним предположением, юноша стремится увеличить дистанцию и почти делает успехи. При этом вода поднимается ему выше груди, а над самой головой показываются огромные ветвистые коряги, живописно припорошенные пеплом. Достать до самых устойчивых переплетений руками у Ади не получается: скользкое дно мешает ногам оттолкнуться, как следует. И ему приходится идти, сильно пригибая голову.
Сквозь лианы, покрытые зернистым чёрным налётом, Ласердо ещё виден семенящим вдоль берега. Их непрочность всё больше тревожит Ади, поскольку дно практически пропадает, а лодыжки обволакивает холодное течение, куда более быстрое, чем пузыри, плывущие по поверхности. Человек-гора присаживается на корточки у воды и от души потешается, видя, как юноша из предпоследних сил зацепляет пальцами склизкие плети над своей головой.
– Ай-яй-яй! Говорил я, надо хорошенько думать прежде, чем идти вперёд! Ты ещё можешь вернуться, Ади. Правда: я могу оставить тебе жизнь! Усыновлю тебя не на словах, а на деле! Но ты должен вести себя соответственно, быть послушным и умным, как раньше, – отплёвываясь от побуревшего пота, он протягивает над потоком грязную руку, – насадим гармонию в Лесу, только никому не будем болтать про наш секрет.
Ади поворачивает на него отчаянный взгляд. Смотрит на протянутую ладонь, затем – на исцарапанную, криво оскаленную рожу с толстым шрамом, вертикально разметившим подбородок надвое. Человек-гора никуда отсюда не уйдёт, пока не получит ответа. Глядя в маленькие, плохо различаемые глаза, юноша выдаёт рассеянную ухмылку и разжимает руки.
Вопреки его опасениям, видимость внизу оказалась вовсе не такой плохой, как можно было подумать, только начиная брод. Бугристые стены густо поросли травой, и Ади за неё цепляется почти сразу, как только её замечает. Это позволяет ему удобно перевернуться вверх тормашками, чтобы лучше рассмотреть поверхность дна и по возможности найти источник нижнего течения.
Оно совсем рядом. Одинокая пульсирующая дыра в кожистой тёмно-зелёной мембране набухает на глазах, будто готовится взорваться в любой момент. Ади понимает, что волей случая угодил в ту часть Банианиды, которая занимается тушением. И смело соглашается дождаться скорого взрыва, но ни в коем случае не закрывать глаза.
– А-а-а-а-а!.. – столкновение о твёрдую кору, резко обливаемую мощным потоком, обескураживает юношу.
С пару мгновений он лежит посреди огромной лужи на спине, с крепко зажмуренными глазами. Но, приподнявшись на локтях, он сразу окидывает взглядом закопчённые дырявые горы в белёсых ручьях и радостно вздыхает про себя, что не задержался среди лиан.
Его крик наверняка был услышан Ласердо, и здесь нельзя оставаться дольше трёх минут. Ади покидает зону тушения так быстро, как только может. И чувствует, что на каждом шагу дышать становится всё тяжелее. Банианидная вода не справилась с дымом, охватившим несколько километров местности. Источником опасных облаков был широкий полыхающий холм, именно он активнее всего участвовал в создании величественного зарева.
…
– Видали?.. Ещё одно тушение произошло! – капитан жандармов показывает пальцем на белёсое облако за горой, пока одна половина команды рассматривает задымлённый карьер, другая половина рассредоточилась по дырявому полю, а Веймар, сидя на коленях, вглядывается в округлое подобие кабины из металлических жердей и отряхивает от пепла клетчатый платок, который сразу вытащил оттуда.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |