Победителя вообще не смогли определить, потому что многоножка развалилась на ходу, ведь её били много и часто со всех сторон. Повторные испытания проведут только в следующем году, туда возьмут последних двух участников, которые не сдались: лысого старичка и мускулистого дылду.
Ворота наружу не откроют, потому что так хочет король. Его сынок дразнит тех, кто хочет что-то изменить, вот этими играми. Кто побеждает, тому не до приключений. Из разговоров отца с матерью я слышал, что победители очень быстро уходят из совета по состоянию здоровья или потому, что на них слишком сильно давят разговорами об общественной безопасности.
На самом деле слишком многим не нужны резкие перемены. Мы стали ленивым народом. Хотя мне совсем не хочется так думать. Самодостаточный народ захочет помогать другим народам. Проблема в том, что мы по-прежнему не знаем, кто в нас нуждается. Или для кого мы можем быть бельмом в глазу. Катастрофа сделала земли вокруг нас совсем непроходимыми. Нас не так уж много, всего полтора миллиона человек. Мы не можем напрасно рисковать большими группами путешественников. Надо экономить не только природные ресурсы, но и людей. Поэтому я так часто слышу о желании властей воспитать солдат с особыми умениями. Эти игры помогают найти тех, у кого есть задатки. Но это страшный мир, говорит Хаяна. Сестрёнку беспокоит то, что я проявляю интерес к таким вещам. И не потому, что они пугают её саму. Она не хочет, чтобы я исчез. Не сомневаюсь в том, что так считают все в моей семье, хотя показывают это каждый по-своему. Я уже говорил с доктором о своих тревогах. И получил ответ, что надо больше общаться со сверстниками, а не топтаться в сомнительных взрослых компаниях. Какая глупость. Я выдал ему ситуацию с Альтавегой, и он меня упрекнул на этот раз в из-лишней чувствительности. Как ни странно, полегчало. К тому же, меня вдохновляет пример Гаэль. Ей было безразлично мнение окружающих. Я поклялся, что вырасту не хуже неё, но не закончу как она. Сейчас её душа путешествует в гости по разным снам, включая мой.
…
– Может, это выглядит не слишком круто для вашего… Э-э-э… Первого официального задания. Но я тоже начинал с уборки как с самого простого этапа. И, честно, не жалею, – предупреждает из-за руля смуглый Ганг в нарядной фуражке, обращаясь к Веймару и Ади на задних лавках. – По крайней мере, я не думал, что буду замещать самого бригадира через каких-то семь лет.
– Моя фотография побелела, – жалуется Ади, показывая Веймару свою опознавательную карточку на шнурке, – помнишь, я суетился, чтобы только моё имя правильно напечатали? Неужели, можно понаделать столько ляпов в таком чётком словосочетании как Адам Тамаджур?
Великан смеётся в ладонь, ничего не отвечая. Юноша подглядывает ему через плечо в поисках его фотографии.
– А, понятно. Ты ещё сидел в помещении после распечатки, а я сразу выбежал на солнце, чтобы всё увидеть. Вот и поплатился за спешку…
– Почти на месте, готовьтесь! – объявляет Ганг. – Бернард вас перехватит, как только вы зачистите этот участок, а я наложу на него заплату. Кстати, он небольшой, поэтому заскучать не успеем.
Щурясь от солнца, новички выбираются на высокую зелёную лужайку с проплешинами. За невысокую траву зацепился всевозможный сор неоднородного происхождения. И его становится тем больше, чем ближе новоиспечённые работники Строительного городка подбираются к просторной возвышенности. Повсюду разбросаны прямоугольные доски, куски брёвен и даже какие-то камни. Вскоре Ади останавливается и остаётся далеко позади великана, только чтобы подобрать осколок витражного стекла. Юноша припоминает, что где-то уже видел этот необычайный аловато-малиновый оттенок. Положив находку себе в карман, он отбегает к подобию обложенного булыжниками оврага. На самом дне, через промежутки между кусками высушенного дерева, поблёскивает вода.
– Здесь вырытый колодец… – вырывается у Ади, охваченного смутными предчувствиями. – Что тут случилось?
– Говорят, ужасный ураган прошёл, – отзывается Ганг, заперший кабину, – такой… Из тех, что очень сложно предугадать. Может, аномалия какая в атмосфере. Причину никто не знает. И я знаю не сильно больше вашего. Пойду готовить смесь для заливки. Вы берите инструменты!
Уже добравшийся до самого верха Веймар наблюдает за шевелением невысоких, местами поломанных, но всё ещё очень зелёных деревьев в пространной долине.
– В кой-то веки нормальный лес, – произносит великан во всеуслышание, – хоть он и вырос на старой Банианиде, всё-таки, это место напоминает прошлые века, если верить картинкам.
– Изумрудная долина!.. – охает юноша и в следующее мгновение оказывается на коленях среди множества обломков. – Быть этого не может!!
«Вдруг, однажды мне придётся убирать обломки этого дома…»
– Ади? – Веймар оборачивается на тревожный голос. – Ты в порядке?
– Ладно, я уже сам принесу вам снаряжение! – весело окликает Ганг обоих, вываливая в тележку содержимое малого багажного отсека. – Ничего, привыкнете потом. Всё-таки, это часть нашей жизни, никуда не денешься…
Ади, бледный, как полотно, дожидается его, не поднимаясь с изрытого ветром крошева. Подбежавший Веймар трогает юношу за руку пальцем, но не получает ответа. Полминуты усиленных размышлений приводят великана к единственной догадке.
– Бывал здесь до разрухи?
– Жил и работал… – кивает юноша с отсутствующим выражением лица. – А потом сбежал отсюда в подземный город.
– Ничего себе, – удивлённый Веймар останавливает рукой тележку, подъехавшую к нему со спины. – Но… Слушай. Если хочешь, я могу всё убрать один.
– Глупости, – бросив на него серьёзный взгляд, Ади встаёт. – Не буду я пасовать на первом же задании, – он бегло осматривает увесистый инвентарь. – Уступи мне трёхколёсные клещи. Сидя я работаю быстрее.
– Хорошо…
Веймар прослеживает, как Ади объезжает территорию, попутно закидывая цепким механизмом крупные металлические и каменные части дома в большой контейнер на прицепе. Прежде, чем уйти, Ганг старается проявить участие в корректировке общего настроения, как и подобает образцовому бригадиру.
– Непросто хоронить свой дом. Я это тоже понимаю. Дай ему возможность погрустить. Мне кажется, он с этим справится и без тебя.
– Нет, тут что-то посложнее… – задумчиво отзывается Веймар. – Эти люди, кажется, не очень хорошо с ним обращались. Хотя… кто вообще заслуживает такое наказание, как полное опустошение?
На это вздохнувший Ганг качает головой.
– Дело тут не в заслугах, а в банальной дальновидности. Даже самых плохих людей выручают их знания. У кого ум разветвлённее, тот и сильнее, мы ничего не можем с этим сделать. Остаётся думать, как быть лучше самим.
– Выбирая тебя, Чедди знал, что делал. Что ж, постараемся и мы оправдать его надежды! – и ловким взмахом кисти Веймар выдёргивает со дна телеги портативную камнедробилку весом в пятнадцать килограмм.
…
Седьмое октября, все занятия в школе отменены из-за ужасных холодов. Минус сорок пять в разгар дня. Учимся дома. В телевизоре обещали, что с выходных температура пойдёт на убыль.
Как мы и планировали, мой отец запустил наши собственные генераторы на батареях, которые заряжались на самой высокой точке ависардийских гор. Этого хватит на два месяца, если постараемся экономить. А вообще, холода спадут через месяц. Критическая точка пройдена.
Если я мечтаю стать путешественником хотя бы к сорока годам, каким бы это ни казалось сумасшествием для тех, кто мне сейчас дорог, то мне нужно получше изучать, чем живёт хотя бы моя родная страна. Может, мы могли бы жить спокойнее, если бы использовали огонь, отапливали дома горящими поленьями, по старинке. То есть, не только моя семья, но и все остальные в городе. Можно выжить без электричества. Но Институт Исследований отказывается, ведь из-за всех этих испытаний с солдатами приходится создавать всё более продвинутых роботов. И ради этого они решили запустить Метеогенератор – то сомнительное устройство на полигоне после тридцати лет простоя. Ради собственных нужд. Шум от него доносился до самых окраин столицы, мы тоже могли его послушать, когда в последний раз возвращались из школы, но метель не позволяла.
Соседи не решаются нас дразнить за нашу осторожность, скорей даже показывают уважение. Но это потому что мы живём не в центре. А вот в сердце Вранова электричество расходуют кто как хочет и в неограниченном количестве. Дагор Герольдович и Нерита Вепховна от этого не в восторге. Конрад Дагорович тоже, и Маликор Дагорович, и Хаяна Дагоровна. Хозяева полигона выпустили на запад огромное количество неконтролируемой воздушной массы, и в этот день горожан просили не покидать дома.
Мне страшно себе представить, как это отразилось на существах, живших в той стороне. Вдруг среди них оказался Арри? Хотя, что я могу с этим сделать. Разве что узнать дорогу на полигон от Маликора.
И устроить марш протеста. Но сегодня даже взрослые этим не занимаются. Остаётся ждать, когда всё наладится. Делать то, что от тебя зависит. Читать книги при дневном свете.
В школе я уже считаюсь зубрилой. Мне оно совсем не льстит, это просто закономерный итог моих увлечений. К тому же ребята неправы, я ещё успеваю обучаться рукопашной борьбе у деда по вечерам для эмоциональной разрядки. При этом некоторые девочки шлют мне сладости. И даже от младшеклассников по почте новые фишки с животными получал. Видимо, я не такое страшилище, каким мог бы оказаться. Скорей даже наоборот. Мама за меня не нарадуется, несмотря на все мои предыдущие выходки. Каждый день, перед тем, как пожелать мне спокойной ночи, она говорит, что очень любит меня, и целует в лоб. Стеснённые условия для жизни вынуждают её поступать именно так. И всё равно мне радостно, что она наконец-то сама перестала искать возможность уходить от общения со мной. Наша жизнь налаживается в самом главном – взаимопонимание и поддержка.
Вот бы эта зима продлилась как можно дольше.
4.
На рассвете маленькая Таллула вытащила из-под своей соломенной подушки бумажный свёрток без подписи, и, к её восторгу, там оказались мягкие цветные мелки для рисования на любой поверхности, каждый толщиной с её предплечье. Никого не дожидаясь, она перескочила через спящего кота, выбежала из барака на прохладную кору и, выбрав подходящую поверхность, принялась испытывать возможности своего подарка в полную силу. Довольный отец лишь молча пронаблюдал за ней из-за колонны семиуровневого гаража, перед тем, как поспешил на оклики Бернарда и Ади, давно стоявших на подножии длинного металлического моста через строящийся канал.
– Водопроводчики народ угрюмый, сразу предупрежу. Но если мы сделаем всё точно так, как они ждут, то более верных союзников мы здесь не найдём. Пока они роют туннели, мы предоставляем отделку. – Непринуждённым тоном разъясняет Бернард план будущего дня.
– Например, я буду её к ним возить? – уточняет Ади, стараясь держаться к толстяку как можно ближе во время шествия по мосту.
– Раз ты в этом профи, почему бы и нет! Но придётся ездить часто, так как мы не сможем нагружать тебя слишком сильно. Перемычки между уровнями всё ещё очень хрупкие, вдруг не выдержат погрузчик, и ты упадёшь вместе с ним?
– Я не так уж и боюсь воды. – С улыбкой заявляет Ади.
– А заценил, какая высота? Ни-ни, превыше всего безопасность. Иначе бы нам ехать сюда совсем не стоило. – Бернард качает головой.
– Ты говорил, что мы разделимся на той стороне, потому что меня кто-то ждёт, – напоминает ему Веймар, – но кто конкретно?
– Не боись, оно не займёт много времени. Это бывалый куратор из Строительного Городка, хочет передать тебе благодарность в кузнечном отделе. Мы с Ади подождём тебя у мастерской, а опосля пройдёмся до шахт, откуда несут сырьё.
– Благодарность… – произносит Веймар про себя. – Кажется, тут не имелось в виду освобождение лодсмутян. Конечно, нет…– пройдя гремящий жестяной мост до конца, он разворачивается лицом к Бернарду и Ади. – Ладно, я пошёл, не хочу растягивать время. Скоро вернусь!
…
Посланец из главного строительного штаба оказался человеком седым, но высоким и подтянутым. Для Веймара было сюрпризом увидеть его облачённым не в какую-то специальную форму, а в грязный брезентовый комбинезон на бретелях, поверх ещё свежей бледно-розовой рубашки. При виде посетителя кузницы старик охотно здоровается первым.
– Ни к чему тебе узнавать моё имя, Веймар Фортес, потому что скоро я уйду на покой. Но… твоё лицо я постараюсь запомнить до конца жизни, – задержав доброжелательный взгляд на лице великана, он присматривается внимательней, – да… Твои глаза мне прямо говорят, что ты осознаёшь дорогу. Между прочим, такое редко встречается даже в семьях, откуда мы берём специалистов. Кажется, тебя не устраивает жизнь ради одного себя. Хочется помочь как можно большему числу людей, пусть это даже не всегда возможно для строителя…
Произнеся это, куратор жестом приглашает молодого мужчину пройти сквозь полумрак широкой залы по кольцевой дорожке, плавно перетекающей в винтовую лестницу. Как ни странно, чем ниже они спускаются, тем стены вокруг них оказываются светлее и опрятнее.
– Ты передал Оазис кочующим рыбакам, которые теперь будут кормиться от сотрудничества с нашими союзами. Лишний раз это подтверждает твой выбор оставаться с нами, не так ли?
Придерживаясь массивных перил, Веймар подтверждает его слова молчаливым кивком.
– А теперь взгляни, что дали нам раскопки недалеко от твоего бывшего дома.
С ночи в нижней части кузницы их ждал металлический чан, занявший большую часть круглого пола. Все смоляные синие кристаллы, найденные рудокопами, заполнили его до краёв. Свет от фонарей, который в них преломляется, рассеивается по всему этажу в виде нежного бирюзового сияния. Лекарства оказалось много, гораздо больше, чем можно было ожидать. От вида этого зрелища у Веймара перехватило дыхание.
– Не пытайся благодарить моих рудокопов, – сразу предупреждает старик. – Мы разрыли эти прекрасные пещеры вдоль и поперёк не самым аккуратным образом. И вот, что нам удалось найти. Благодарить мы должны тебя. Скажи, чем бы мог отплатить Строительный Городок за твою услугу тебе и твоим друзьям? Они ведь у тебя есть?
– Кажется, да,… – отвечает Веймар, не скрывая своего восхищения увиденным, – знаете, мне бы просто хватило остаться с дочерью на этой работе. Но с ними мне придётся посоветоваться.
– Что ж, тогда иди и спрашивай, – усмехается старик, – только воздержитесь от таких фантазий, как дирижабль или личная яхта в океан. Здесь таким никто не занимается.
Молодой мужчина бегом устремляется к верхним этажам туннельного комплекса. Благодаря повсеместно расставленным указателям, он не путается с дорогой в мастерскую.
– Продолжить обучение, вот это другое дело! – запальчиво произносит Ади по возвращении на мост. – Пускай меня научат манипулировать самыми сложными инструментами! И тогда я превращусь в ценного работника, смогу ездить туда, где раньше не бывал совсем! Для меня хуже нет, чем постоянно сидеть на одном месте, а ведь я хочу вернуть себе семью…
– Удивительно рассуждаешь, – одобряет Веймар его слова, ища взглядом Таллулу, – жаль, они ещё не перегнали твой погрузчик в кузни, придётся это сделать самим. Но так даже и неплохо.
– Ага, это я всё сделаю! И эффектный выговор балбесам в том числе! – шутит юноша. – Ну, лады, пойду-проведаю Живчика. Он даже ещё не ел.
– Папочка, смотри! – зовёт Таллула, распрыгиваясь на цветочном островке, который только что нарисовала. – Тут остров «А», а там остров «Б»! Я сейчас перелечу через пропасть! А она большая, вот смотри сейчас!
И Веймар смотрит, как она с разбегу перескакивает на соседнее пятно, состоящее из разноцветных спиралей. От полянки с подобиями ромашек оно было и впрямь нарисовано далековато, чтобы трёхлетняя кроха могла до него долететь, не утратив равновесия. Но развеселившаяся девочка не падает, а всего лишь касается земли кончиками пальцев.
– Я смогла!! Остров «Б» не такой мирный как «А»… Он опасный. Там живёт разная нечисть, я её скоро тоже нарисую. Но у меня ещё будет оружие. А потом я нарисую более сложный уровень! Позову тебя, папа! Ты пока не смотри, что делаю. – И Таллула снова опускается на коленки, доставая каждой рукой из кармашка платьица по увесистому мелку.
– Слушаюсь, моя боевая сеньорита. – Жестом ладони отец демонстрирует глубокое почтение, перед тем, как войти в гаражную зону.
Дошагав до пятого этажа, где был оставлен погрузчик, Веймар обращает взгляд на неостеклённое окно в полстены длиной, через которое открывается панорама на недостроенную часть многоуровневой базы по другую сторону моста. Виднеются хвосты многочисленных труб различных длин и диаметров, из некоторых тонкими струями бежит вода. Под ними образовались пёстрые горы из щебня вперемешку с промышленными отходами. Большая внешняя стена закоптилась и обвалилась во многих местах; строения были стары, и, по всей видимости, водопроводчики откладывали обращение за помощью до последнего, пока им, наконец, не стало ясно, что самостоятельно справиться с нечеловеческими условиями работы у них так и не выйдет. Пока Веймар неспешно размышляет о предназначении маленьких строительных групп, внизу раздаётся неровная поступь Бернарда. За этим следует жужжание подъёмного механизма – лифта для небольших машин; толстый одноногий шофёр его, правда, запустил, чтобы поднять на пятый этаж себя самого.
– Забыл, как выглядит погрузчик? – спрашивает Бернард, увидев Веймара неподвижно смотрящим в окно. – Средне-мелкий корпусок такой, с вагончиком красного цвета. Я сейчас его сюда прикачу.
– Хочу разобраться, как устроена база… – объясняет Веймар и показывает куда-то вниз. – Берни, что там за дым? Это он делает стены такими чёрными?
Толстяк бодро подскакивает к подоконнику, чтобы лучше разобрать, куда метит палец.
– А, так там же кузни! То есть, этот дымоход выходит из их основного помещения. Может, видел, с круглыми такими стенами, там не случайно потолок высокий.
Впитав информацию, Веймар озадачено морщит лоб и подносит кулак к подбородку.
– Я не слышал, чтобы они начинали работать так рано…
– Там, бывает, ставят огромный тазик, – продолжает Бернард, – чтобы весь мусор туда сложить. Вот сейчас его, наверно, и сжигают, – он оборачивается и указывает ладонью на лифт. – Спустим-ка машинку и завезём, куда положено. Ади уже ждёт внизу.
Леденящая тревога неожиданно пронзила Веймара от затылка до пят. Задержав дыхание, вслед за Бернардом он шагает в лифт. Когда Ади их встречает, молодой мужчина перемахивает через оградку, опёршись ладонью о столбик и, не дожидаясь погрузчика, бегом преодолевает металлический мост через белёсый серпантин реки, спрятанной за высоким туманом.
Безымянный посланник Строительного Городка уже закончил запирать тяжёлую дверь, которая вела в высокое помещение, но, стоит ему развернуться, чтобы уйти, как он ощущает на себе пронзающий взгляд великана.
– А, – тихо вздыхает старик, – ты настойчивей, чем я ожидал. Только это ничего не изменит. Полагаю, дым дал о себе знать?..
– Это же не мусор… – выдавливает из себя Веймар, чьё обычно невозмутимое лицо до неузнаваемости исказила полнейшая растерянность.
Куратор юрко просачивается между ним и стеной, как бы не собираясь дослушивать его обрывочную речь. Однако Веймар успевает поймать покатое плечо. Рослый старик вынужден обернуться, хоть и с неохотой.
– Бедный парень… Надо было тебе сразу объяснить. Да, всё наше благополучие зиждется на удачных совпадениях. Например, на Эсперадью приходит человек с благородной душой. Ему нужно лекарство, чтобы действовать свободней, нести свет в этот одичалый край. Так появился ты, может быть, ещё несколько ценных кадров. Но как быть с теми, кто не достоин лучшей жизни, кто всех подминает под себя? Таковых на пустоши выходит большинство, и ты это знаешь. Здесь необходимо строить здоровое общество, свободное от злых намерений.
– Да?! Ну, и при чём здесь уничтожение лекарства?! – восклицает Веймар в яростном нетерпении, которое так и не сумел сдержать.
– Я не договорил. Если бы мы его сохранили, расползлись бы слухи. Эта вещь стала бы отличной приманкой для многих отщепенцев. Может, даже для Южного материка. А ты в курсе, кто там проживает? Это настоящий рассадник бандитизма. Если те, кто там живёт, слышат о чём-то хорошем у соседей, то устраивают паломничество, чаще всего с целью грабежа. Ради твоего лекарства на нас могли бы пойти войной. Но мы её предотвратили. На Эсперадье всех людей примиряет только ощущение равенства. У нас не должно быть войн, они – пережиток прошлого. Вот. Теперь-то ты всё знаешь.
Веймар вынужден отпустить бледно-розовый рукав. Мышцы его шеи и лица напряжены из-за усиленного подавления накатившихся эмоций. Он пятится прочь от старика и нервически кивает, словно изображая прощание.
В мастерской Ади едва разобрался с картой, чтобы наметить все важные пункты для ввоза отделочных материалов, как в дверях показывается ссутуленная фигура великана.
– О, – юноша встаёт с водительского сидения, – ты куда ходил? Выглядишь напряжённым. А я только что маршрут проработал.
– Очень здорово, молодец… – отвечает Веймар безразличным голосом, беря со стола обломок какой-то трубы, и начинает его медленно сгибать напополам между ладоней, – интересно, а обед уже скоро?
– Вроде через четыре часа обещали звякнуть,… – произносит Ади, с некоторым беспокойством поглядывая на его руки, – Веймар, что ты делаешь?
– Долговато, я сейчас бы вылакал целую бочку геркулеса… – с этими словами великан выбрасывает петлеобразную металлическую конструкцию в ближайший ящик и рыщет взглядом по столу в поисках ещё какого-нибудь хлама. – Ого, вот это бережливость, да тут целая сокровищница!
– Точно всё хорошо? – вопрошает Ади, складывая карту в аккуратную гармошку перед тем, как убрать за пазуху. – У тебя… Это… Глаза какие-то…
– Не, со зрением всё отлично, я могу календарь из соседней комнаты прочесть! – рука Веймара только что нащупала и подняла доску, которая в следующее мгновение с громким треском переламывается на две одинаковые половинки, но на этом молодой мужчина не успокаивается, огибая стол.
В его поле зрения попадает стопка из волокнистых листов для утепления стен. Юноша уже это приметил, и его сомнения в нормальности ситуации начинают действовать ещё сильнее.
– Возле гаража очень свежий воздух. А у нас душновато. Может, кислороду недостаточно? – произносит Ади с надеждой в голосе.
– А? Ты что-то про воздух сказал? – в поддельном недоумении переспрашивает Веймар, только что слепивший огромный ворсистый шар. – Так и быть, пройдусь по павильону, может, станет получше.
Он покидает комнату, однако Ади, хоть и с большим отрывом, решается просеменить вслед за ним. И не ошибается в своих тревожных догадках, потому что в первую же минуту Веймар грубо выдёргивает на пол соломенные сети, свесившиеся с верхних полок шкафов, между которых ему приходится высоко поднимать оба плеча, только чтобы ни за что не зацепиться. Меткими ударами кистей он сносит с расстроенных петель дверцы ящиков, не успевшие занять места. Рабочие, хлопотавшие в соседнем помещении над каким-то вентилятором, разом отвлекаются на неожиданный шум. В стену напротив той, у которой чинится устройство, прилетает табуретка, и у неё отваливается нога. Веймару оказалось достаточно взмахнуть носком ботинка. Ади наконец-то его догоняет, успевая запихивать солому в какой-то пластиковый мешок.
– Вот… Возьми пожалуйста, – робко просит юноша. – Это у тебя получится разорвать? Интересно…
Проследив за странной парочкой, строители в недоумении перемигиваются и сразу же обмениваются опасливыми догадками.
– Ой! – на ходу Ади подбирает с полу обрывки толстого целлофана вперемешку с жёлтыми стеблями. – Его же невозможно разорвать! Я двести раз пробовал!..
– Странно, а уборщики уже поработали? – бормочет Веймар, наматывая на ладонь плёночную занавеску, за которой его встречают изумлёнными взглядами два загорелых и коренастых человека, наносившие друг другу по наплечной татуировке с помощью белых чернил, – потому что нас сюда вроде не за этим вызывали, а, куда ни пойду, есть, чего повыметать.
– Ребята, извините! Мы тут заблудились немного… – отчаянно оправдывается юноша перед дуэтом водопроводчиков, перед тем, как снова добежать до великана, в ожидании чего-то непоправимого.
Но вдруг Веймар останавливается перед огромной, плохо забаррикадированной дырой. Ади еле тормозит, чтобы не приехать носом в его спину, и в следующую пару секунд выдыхает с облегчением.
– Слава Богу, здесь тупик. Пойдём обратно, а?.. Сюда строителям вход строго воспрещён. К тому же,… там мы наверняка утонем в чём-нибудь.
Всю обратную дорогу к баракам хрупкому юноше приходится вести великана под руку. При этом тот не выражает никаких эмоций. Разумеется, пока его снова не окликает дочка. К спиральному островку она уже пририсовала щупальца, а над ними изобразила большие ножницы.
– Смертельный номер: я побеждаю нечисть и прыгаю через пропасть на новый остров, где ничего не растёт! Но эта пропасть не простая, в ней огонь и лава! Смотри, как я могу!
Изобразив напряжённое ожидание, Веймар опускается на корточки и смотрит, как малышка лихо перепрыгивает живописное месиво из густой красно-жёлтой пыли, но, достигнув края безликого коричневого пятна, чуть оступается и пачкает подол платья в язычках нарисованного пламени.
– Упс! Мне минус пять очков здоровья. Зато жива! Сама почищу, папа. Ты… за меня не переживай уж так.
Ади выбегает из барака с Живчиком на руках и предлагает Веймару подержать животное.
– Вот, гляди, что я принёс. Живчик добрый! И ему неважно, кто что сделал, он всем дарит мирный отдых и тепло. Пожалуйста, возьми его на руки. Только не ломай. – Он тоже опускается на корточки, в его взгляде сквозит отважное желание использовать последнюю возможность сохранить остатки душевного мира великана.
Веймар молча поворачивается к нему, по-прежнему что-то обдумывая. Потом забирает у юноши кота и низко опускает голову, расчёсывая пальцами длинную и густую шерсть на пятнистом загривке.
– Не хочу здесь больше оставаться, – признаётся он вполголоса, – вот такие мысли. Не хочу себе ни карточки, ни этих благодарностей!.. Я здесь бестолковый и никчемушный человек…
– Неправда, – Ади уверенно мотает головой, – и ты сам это знаешь. Да,… может, Вангли прав, говоря, что мы зря кому-то подчинились. Только он не учёл, что мы всегда что-нибудь придумаем… У чести и обязанностей тоже есть пределы!.. – он слегка повышает голос и осекается. – Понимаю, это может звучать жестоко. Но признай – всё то время, пока мы это помнили, мы могли идти дальше и ещё дальше! Здесь ещё не наша остановка, Веймар… Отдохни сейчас. И, в самом деле, пообедай до звонка. Я пойду развозить стройматериалы из шахт. Сегодня моя очередь пахать за двоих.
…
Сегодня я сижу в школе, и нас долго не распускают по домам. Почему, не говорят. Не знаю, предупреждают ли об этом наших родителей.
Но можно догадаться, в чём дело. То тепло, которое копят здания в центре города, сохраняется засчёт искусственного наращивания осадков снаружи. Их переделывают не только в воду, но и в энергию. Только область этого наращивания теперь переползает и на жилые районы. Старшие говорят, чтобы мы не отчаивались и запасались терпением. Всё это происходит, чтобы дальнейшую зиму мы пережили лучше. А у меня сомнения. И при этом я ещё пытаюсь утешать мальчиков из младшей группы, рассказывать им сказки об Эсперадье, о тёплых странах, где на самом деле совсем не опасно жить. Не вижу большого утешения в том, чтобы мысленно привыкать к одному и тому же. Вот и продолжаю вносить смуту.
Занятий не проводят, вместо этого нам разрешают самим выбирать книги. К ним меня почему-то не тянет. Я хотел найти Амику и сказать, что у меня всё хорошо. Она никогда не пропускала уроков, если верить старосте из её класса. Уже ходил туда несколько раз, всё без толку. Неужели, заболела и осталась дома? Многие, кстати, завидуют тем, кто остался. Я мог бы здесь обзавестись кучей новых товарищей за счёт своего нового авторитета среди малышей. Только не хочу, мысли о ней меня отчего-то останавливают. Странное чувство. Нет, я не влюбился, это был бы идиотизм, да и рановато для моих лет. Просто мысль пришла, будто я опять не учёл что-то важное, чтобы продолжать жить спокойно.
--
Альтавега Бердана… Хищная пичужка-альбинос, страдающая одиночеством. Оставила мне записку под партой. Нет, целое письмо. Как она только прошла в наш корпус незамеченной? Ну, да, она же самая убойная гимнастка в своей параллели. Ей это было совсем не сложно.
Конечно, у неё были другие планы на этот день. Я должен уединиться, чтобы всё прочесть. Сюда ещё приложена какая-то карта. Вот это мне уже совсем не нравится.
--
Надо успокоиться (несколько рядов скученных ломаных линий в треть страницы).
Я знаю, что смогу. Встать на голову, сделать глубокий вдох. Разорвать несколько бесполезных тетрадок. И тогда желание убивать пропадёт хотя бы на время. Настоящие солдаты никогда не сомневаются в своих поступках. Они умеют разделять во враге настоящего человека и его негативный опыт, его заблуждения, которые заставляют его вредить другим, уничтожать себе подобных. Когда тело врага умирает, его внутренняя сущность никуда не девается, а остаётся наедине с собой и своими проблемами: если повезёт, решёнными. Дедушка меня сильно успокоил этой теорией. С тех пор я наношу более уверенные удары по колонне.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |