4. Арбитры рассмотрели калькуляцию расходов, произведенных в целях спасения т/х "Гамма", истцом и владельцем ледокола "Юрий Лисянский". В связи с тем что расчет был произведен в иностранной валюте, арбитры отметили, что ничто в действующем законодательстве не препятствует производить расчет в иностранной валюте, с тем, однако, чтобы платежи от пользователей услуг получать в рублях. Расходы истца составили сумму 185826,38 руб., а расходы, произведенные ледоколом "Юрий Лисянский", - сумму 260455,23 руб. (эквивалент - соответственно 30368,75 дол. США и 42565,00 дол. США по курсу ЦБ РФ на день окончания спасательной операции - 9 апреля 1998 г.). Рассмотрев утверждение ответчика о том, что калькуляция расходов составлена на основании прейскурантов, которые включают обычную норму прибыли, что недопустимо при определении вознаграждения, арбитры сочли это утверждение справедливым и определили обычную норму прибыли в размере 15%. С уменьшением суммы расходов, произведенных в связи со спасением, на 15% общая сумма расходов составила 418407,65 руб. (эквивалент - 65378,43 дол. США по курсу ЦБ РФ на 9 апреля 1998 г.). Посчитав возражения ответчика в отношении завышения цены на израсходованное топливо разумными, арбитры в итоге приняли расходы, произведенные в целях спасения т/х "Гамма", в сумме 397735,00 руб. (эквивалент - 65000,00 дол. США по курсу ЦБ РФ на 9 апреля 1998 г.).
5. Что касается оплаты услуг спасателя сверх произведенных им расходов, то арбитры приняли во внимание, что истец определял их стоимость 8 апреля 1998 г. в сумме 15000,00 дол. США. Арбитры, учитывая полезный результат спасания, труд и услуги спасателей, характеризующиеся качеством и эффективностью, быстроту оказания услуг судну, подвергавшемуся серьезной опасности в неблагоприятной ледовой обстановке, а также предотвращение в результате спасания значительного ущерба окружающей среде, равно как и предотвращение необходимости проведения работ по ликвидации разлива нефтепродуктов с т/х "Гамма", считали, что сумма оплаты услуг истца, определенная им в рублевом эквиваленте 15000,00 дол. США, являлась вполне разумной.
6. Общая сумма вознаграждения, причитающаяся истцу за спасение т/х "Гамма", должна была, по мнению арбитров, на 9 апреля 1998 г. составить рублевый эквивалент 80000,00 дол. США (15000,00 дол. США + 65000,00 дол. США) по курсу ЦБ РФ, что равняется 489520,00 руб. (91785,00 руб. + 397735,00 руб.). Однако, руководствуясь критерием получения справедливого размера вознаграждения за спасение подвергшегося опасности судна, положенным в основу ст. 261 КТМ СССР, арбитры считали, что вышеуказанный эквивалент суммы в 80000,00 дол. США в 489520,00 руб. не может на дату последнего рассмотрения МАК настоящего дела являться справедливым размером вознаграждения, причитающегося истцу. Принимая такое решение, МАК исходила из следующего. Изменение экономической ситуации в России с 9 апреля 1998 г. к моменту рассмотрения МАК настоящего дела поставило перед МАК вопрос: на какой момент должна определяться справедливость размера вознаграждения, причитающегося истцу: на момент спасения судна или на момент рассмотрения настоящего дела МАК? МАК решила, что определение справедливости размера вознаграждения, причитающегося истцу, должно производиться на момент рассмотрения дела, поскольку ст. 261 КТМ СССР прямо указывает на то, что спасатель имеет право именно на получение справедливого вознаграждения, а не право на определение справедливого размера этого вознаграждения на момент спасения судна. Учитывая, что в России с 9 апреля 1998 г. к моменту рассмотрения МАК настоящего дела произошло резкое падение курса рубля по отношению к доллару США, в результате которого рубль обесценился почти в 4 раза, арбитры пришли к выводу, что единственным способом обеспечить защищаемое законом право истца на получение справедливого вознаграждения за спасение т/х "Гамма" является определение такого вознаграждения в рублевом эквиваленте установленной МАК суммы спасательного вознаграждения в долларах США по курсу ЦБ РФ на дату последнего заседания МАК по настоящему делу, т.е. на 5 апреля 1999 г. По мнению МАК, в сложившихся условиях такой предложенный ими способ определения справедливого вознаграждения истцу за спасение т/х "Гамма" в максимальной степени соответствует современным экономическим реалиям и принципу получения справедливого вознаграждения, провозглашенному в ст. 261 КТМ Союза ССР. Исходя из того что ЦБ РФ на 5 апреля 1999 г. установил курс 24 руб. 83 коп. за один доллар США, сумма справедливого вознаграждения, причитающаяся истцу на 5 апреля 1999 г., должна составить рублевый эквивалент 80000,00 дол. США, что равняется 1986400,00 руб. Принимая такое решение, арбитры основывались на объяснениях, данных представителями истца в ходе заседания МАК 5 апреля 1999 г., согласно которым истец использовал доллары США в исковом заявлении и других документах только в качестве расчетной единицы и что на самом деле истец требует взыскания с ответчика суммы вознаграждения за спасение т/х "Гамма" в рублях, но в размере, эквивалентном 105000,00 дол. США по курсу ЦБ РФ на дату вынесения МАК решения.
Принимая решение об определении справедливого вознаграждения, подлежащего уплате истцу ответчиком, в размере 1986400,00 руб., арбитры также учитывали и тот факт, что определение суммы вознаграждения в таком размере в принципе не может ущемлять права и интересы ответчика. Если бы ответчик оплатил истцу в апреле 1998 г. 489520,00 руб. (слагаемое величины в 397735,00 руб. как суммы расходов, произведенных истцом в целях спасания т/х "Гамма" на 9 апреля 1998 г., и величины в 91785,00 руб. как суммы, которая должна была составить на 9 апреля 1998 г. оплату стоимости услуг истца по спасению т/х "Гамма"), то он понес бы расходы, эквивалентные сумме в 80000,00 дол. США (исходя из курса рубля к доллару США, установленного ЦБ РФ на 9 апреля 1998 г.). Но коль скоро по решению МАК ответчик обязан уплатить истцу 1986400,00 руб., то он точно так же должен понести расходы в той же самой сумме, а именно эквивалентной 80000,00 дол. США (исходя из курса рубля к доллару США, установленного ЦБ РФ на 5 апреля 1999 г.). Учитывая данное обстоятельство, для МАК единственным способом не допустить возникновение такой ситуации, при которой ответчик в условиях падения курса рубля к доллару мог бы извлечь выгоду за счет ущемления права истца на получение справедливого вознаграждения, было установление такого вознаграждения в размере 1986400,00 руб.
МАК также удовлетворила требование истца о возмещении ему расходов на ведение дела в размере 5% от присужденной суммы.
2. ВОЗМЕЩЕНИЕ УБЫТКОВ ОТ СТОЛКНОВЕНИЯ СУДОВ
2.1. Решение от 14 сентября 1988 г. по иску Латвийского морского пароходства, Рига, СССР, к Рижской базе тралового и рефрижераторного флота, Рига, СССР (дело N 67/1987).
Судовладелец отвечает за убытки, вызванные столкновением морских судов, и в том случае, когда столкновение произошло по вине лоцмана.
Обстоятельства дела
Спор в этом деле касался столкновения теплохода "Иван Кулибин" Латвийского морского пароходства и БМРТ-0319 "Рудольф Блауманис" Рижской базы тралового и рефрижераторного флота. Столкновение произошло на внешнем рейде порта Вентспилс. Теплоход "Иван Кулибин" в это время ожидал постановки на бункеровку. БМРТ-0319 "Рудольф Блауманис" при заходе в порт ударил форштевнем в правый борт теплохода "Иван Кулибин" в районе трюма N 1 и повредил палубу, бортовую обшивку, мерное ограждение, трубопровод пресной воды.
В этот же день после столкновения теплоход "Иван Кулибин" снялся с якоря с рейда порта Вентспилс и последовал в порт Рига для разгрузки и ремонта. Ремонт теплохода производился в течение 8 рабочих дней на базе технического обслуживания флота Латвийского морского пароходства. Стоимость ремонта была оценена на основе калькуляции, составленной названной базой.
Ответчик заявил о своей готовности возместить лишь 50% убытков истца, поскольку, как он полагал, остальные 50% стоимости ремонта должен был возместить Вентспилский морской торговый порт, лоцман которого осуществлял в момент столкновения проводку БМРТ-0319 "Рудольф Блауманис". В приговоре народного суда города Вентспилс было отмечено, что неправильные действия лоцмана порта Вентспилс способствовали совершению аварии. Народный суд определил вину лоцмана в 50%.
В ходе разбирательства ответчиком были заявлены возражения относительно правильности исчисления расходов, связанных с ремонтом теплохода "Иван Кулибин".
Мотивы решения
Арбитры нашли, что размер повреждений, причиненных теплоходу "Иван Кулибин" в результате столкновения, установлен Регистром СССР, о чем составлен соответствующий акт. Объем необходимых работ по устранению повреждений, причиненных теплоходу "Иван Кулибин", определен в карте дефектации, одобренной Регистром СССР. Арбитры отметили, что надзор над проведением работ осуществлялся также Регистром СССР в соответствии с картой дефектации. Также, исследовав материалы дела, арбитры сочли правильным исчисление размера убытков, указанных в иске.
МАК решила не рассматривать вопрос о вине лоцмана при вынесении решения по делу. В соответствии со ст. 258 КТМ СССР судовладелец отвечает за убытки, вызванные столкновением, и в том случае, когда столкновение произошло по вине лоцмана. Арбитры указали, что вопрос об ответственности Вентспилского порта мог быть решен в рамках отдельного разбирательства. Соответственно исковые требования были МАК удовлетворены.
2.2. Решение от 21 ноября 1988 г. по иску войсковой части 0799, СССР, к Волго-Донскому речному пароходству, Ростов-на-Дону, СССР (дело N 50/1988).
На суда внутреннего водного плавания во время их плавания по морским путям распространяются правила КТМ, включая и правила относительно ограничения ответственности судовладельца.
Судовладелец имеет право на ограничение ответственности в случае предъявления к нему требований, возникших из столкновения судов.
Судовладелец имеет право на ограничение ответственности и в случае столкновения с судном, плавающим под военно-морским флагом.
Обстоятельства дела
Спор в этом деле касался требования о возмещении ущерба, причиненного навалом речного судна, теплохода "Волго-Балт 173", на стоявший у причала в портпункте Бугаз военный катер ПСКА-663, принадлежащий войсковой части 0799.
Аварийный случай был расследован капитаном Белгород-Днестровского морского торгового порта, и виновным в нем был признан капитан теплохода "Волго-Балт 173". В акте расследования был сделан вывод о нарушении капитаном названного теплохода основ судовождения и требований хорошей морской практики.
В результате столкновения катер был выведен из строя и по заключению завода-изготовителя восстановлению не подлежал. Воинская часть обратилась с иском в МАК.
Ответчик, не оспаривая исковые требования по существу, указал на то, что из расчета исковой суммы должна быть исключена стоимость установленных на катере ПСКА-663 приборов, а также стоимость лома, подлежащего сдаче при разборке катера. По мнению ответчика, он также был вправе ограничить свою ответственность в соответствии с правилами, установленными ст. 274 и ст. 276 КТМ СССР.
Представители истца возражали против ограничения ответственности судовладельца, поскольку в соответствии со ст. 12 КТМ СССР, по мнению истца, нормы этого Кодекса не распространялись на суда, плавающие под военно-морским флагом.
Мотивы решения
МАК констатировала, что стороны не имеют спора в отношении фактических обстоятельств столкновения судов. Спор касается лишь размера подлежащей возмещению суммы убытков истца и возможности ограничения ответственности ответчика как судовладельца "Волго-Балт 173".
Арбитры сочли, что возражения ответчика в части включения в сумму иска стоимости приборов, установленных на катере, и стоимости металлолома, подлежащего сдаче после разборки корпуса поврежденного катера, не подтверждаются материалами дела. Соответственно арбитры решили, что истец правильно исчислил причиненный ему ущерб.
МАК признала право ответчика ограничить свою ответственность на основании ст. 274 и ст. 276 КТМ СССР. В момент происшествия, повлекшего повреждение катера, теплоход "Волго-Балт 173" следовал морским путем, а значит, на него, хотя он и является судном внутреннего плавания, распространяются в силу ст. 11 КТМ СССР правила этого Кодекса, включая и правила об ограничении ответственности судовладельца. Поскольку ущерб, причиненный воинской части вследствие повреждения принадлежавшего ей катера, был обусловлен нарушением капитаном теплохода "Волго-Балт 173" обязанностей по судовождению, ответственность судовладельца подлежит ограничению.
МАК отметила, что использование права на ограничение ответственности не зависит от правового положения объекта, перед владельцем которого несет ответственность причинитель вреда. Поэтому в данном случае положения ст. 12 КТМ СССР, исключающие применение норм этого Кодекса к судам, плавающим под военно-морским флагом, не относятся к Волго-Донскому речному пароходству.
Соответственно арбитры удовлетворили исковые требования в части, не превышающей предел ответственности, установленный КТМ СССР.
2.3. Решение от 5 октября 1989 г. по иску страхового и перестраховочного общества "Варта", Кошалин, ПНР, к Северо-Западному речному пароходству, Ленинград, СССР (дело N 81/1988).
Коллизионная норма, содержащаяся в статье 41 (А) Протокола от 23 января 1980 г. к советско-польскому Договору о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 28 декабря 1957 г. <1>, не распространяется на отношения, возникающие вследствие столкновения советского и польского судов на территории третьей страны.
--------------------------------
<1> В настоящее время аналогичная норма содержится в п. 1 ст. 37 действующего Договора между Российской Федерацией и Республикой Польша о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам (Варшава, 16 сентября 1996 г.). Опубликован в Собрании законодательства Российской Федерации от 18 февраля 2002 г. N 7, ст. 634; в Бюллетене международных договоров, май 2002 г., N 5.
Указание коллизионной нормы советского закона на применимость к регулированию спорных отношений норм КТМ СССР понимается как указание на применение норм как КТМ, так и иных других источников советского права.
Двухгодичный срок, установленный ст. 7 Международной конвенции для объединения некоторых правил относительно столкновения судов (Брюссель, 1910 г.), является по своей природе сроком исковой давности.
Предписание ст. 7 Конвенции 1910 г., в соответствии с которым "причины приостановления и перерыва" давности определяются "законом суда, в котором вчинен иск", должно пониматься как имеющее общий характер. То есть, если иск предъявляется не в суд, а в арбитраж, применимо законодательство страны арбитража. Упомянутое предписание ст. 7 Конвенции означает, что все вопросы исчисления срока исковой давности регулируются субсидиарно законом места разбирательства.
Для того чтобы течение срока исковой давности прервалось, необходимо, чтобы иск был предъявлен в тот орган, который вправе принять иск и рассмотреть его по существу.
Положения ст. 1 Конвенции о разрешении арбитражным путем гражданско-правовых споров, вытекающих из отношений экономического и научно-технического сотрудничества (Москва, 1972 г.), не распространяются на требования о возмещении ущерба, возникшего в связи со столкновением морских судов под флагом договаривающихся государств, если эти суда в момент столкновения не вовлечены в деятельность в связи с сотрудничеством между сторонами Конвенции.
Ситуация не меняется из-за того, что на момент столкновения судно каждой из организаций-судовладельцев выполняло заграничную перевозку грузов и таким образом сама организация в соответствующей части занималась внешнеэкономической деятельностью, поскольку эта деятельность, а следовательно, и возникшее при ее осуществлении правоотношение между судовладельческими организациями не связаны с советско-польским сотрудничеством.
В соответствии со ст. 1 Брюссельской конвенции 1910 г. понятие убытков включает как положительный ущерб в имуществе, так и упущенную выгоду.
Правильным и традиционным способом исчисления упущенной выгоды от простоя судна является исчисление ее на основе прибыли, полученной за три рейса до столкновения и за три рейса после производства ремонта.
Суммы, присуждаемые в качестве возмещения убытков от столкновения морских судов, могут быть уменьшены в соответствии с правилами относительно ограничения ответственности судовладельца.
В соответствии с Брюссельской конвенцией 1910 г. в случае равной вины судов в столкновении владельцы каждого из судов обязаны возместить 50% доказанных убытков друг друга.
Обстоятельства дела
Рассмотренное МАК дело касалось столкновения теплохода "Водница", принадлежавшего Польской балтийской судоходной компании, и теплохода "Балтийский-32", принадлежавшего Северо-Западному речному пароходству. Столкновение названных судов произошло в Кильском канале, в районе шлюза Холтенау, в неблагоприятных метеорологических условиях (густой туман).
Истец приобрел право требования к ответчику в порядке суброгации. Он требовал возмещения расходов по ремонту теплохода "Водница", поврежденного в результате столкновения с теплоходом ответчика, расходов, понесенных в связи с определением размера ущерба от столкновения судов, а также убытков, вызванных невозможностью эксплуатировать теплоход "Водница" во время его ремонта.
Истец полагал, что вина теплохода "Балтийский-32" в столкновении была обусловлена неисправностью гирокомпаса и использования этим судном магнитного компаса в условиях прохождения мест, в которых сосредоточено определенное количество металла (мостов). В результате этого судно ответчика, по мнению истца, грубо нарушило установленный порядок прохождения судов по Кильскому каналу, в соответствии с которым теплоход ответчика при движении с запада на восток должен был проходить по северной его стороне.
В связи с отказом ответчика удовлетворить претензию истца последний обратился с иском в Арбитражный суд при Торгово-промышленной палате СССР <1>.
--------------------------------
<1> Ныне Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации.
Решением упомянутого арбитража в удовлетворении иска было отказано в связи с признанием арбитрами отсутствия компетенции разрешать спор по упомянутому иску. При этом в решении арбитража было отмечено, что между сторонами было заключено соглашение о передаче спора на рассмотрение МАК. Такая договоренность была зафиксирована в письменном соглашении, подписанном представителями истца и ответчика.
В ходе разбирательства в МАК ответчик заявил, что обстоятельства дела свидетельствуют о вине в столкновении теплохода "Водяница". Ответчик ссылался и на то, что дело не могло быть принято к производству МАК, так как отсутствовало непосредственное обращение истца в этот арбитраж. Также, по мнению ответчика, в данном деле истцом был пропущен срок исковой давности.
По мнению представителей истца, надлежало принять во внимание, что соглашение сторон о передаче спора на рассмотрение МАК содержало положение о передаче на рассмотрение Комиссии из арбитражного суда самого дела, что избавляло истца от необходимости направлять в адрес МАК отдельное исковое заявление.
Представители истца, признавая пропуск исковой давности, просили признать его причины уважительными, отмечая, в частности, что ответчик длительное время уклонялся от разрешения вопроса о передаче дела на рассмотрение МАК, что вынудило истца направить дело в арбитражный суд. Также истец ссылался на то, что иск в арбитражный суд был подан в пределах срока исковой давности.
Мотивы решения
1. МАК решила, что в данном деле подлежит применению Международная конвенция для объединения некоторых правил относительно столкновения судов (Брюссель, 1910 г.), поскольку суда плавают под флагами государств - участников Конвенции.
МАК сочла необходимым решить вопрос о праве, применимом к регулированию рассматриваемых отношений, но не урегулированных в самой Конвенции. МАК указала, что ст. 41 (А) Протокола от 23 января 1980 г. к советско-польскому Договору о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 28 декабря 1957 г. не распространяется на рассматриваемый случай. Эта норма Договора устанавливает, что "ответственность по обязательственным отношениям, возникающим вследствие причинения вреда (вследствие недозволительных действий), определяется законодательством Договаривающейся Стороны, на территории которой имело место обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда". По мнению МАК, данная коллизионная норма с точки зрения ее формулы прикрепления, поскольку обстоятельство, в связи с которым возникло деликтное требование, имело место не на территории СССР или Польши, а на территории третьего государства - ФРГ, не распространяется на рассматриваемый случай.
В связи с этим МАК сочла, что вопрос о субсидиарно применимом законе должен быть решен на основе норм советского коллизионного права. Пункт 7 ст. 14 КТМ СССР определял, что в тех случаях, когда спор рассматривался в СССР, применялись правила, содержащиеся в гл. XIV КТМ СССР ("Возмещение убытков от столкновения судов"). В связи с этим МАК указала, что она признает субсидиарно применимым к тем отношениям, которые являются предметом спора, советский закон, т.е. соответствующие нормы как КТМ СССР, так и других источников права.
МАК сочла необоснованным утверждение ответчика, что по делу не был должным образом предъявлен иск. По мнению МАК, надлежало принять во внимание то обстоятельство, что между представителями сторон было заключено соглашение о передаче дела о столкновении теплоходов "Водница" и "Балтийский-32" на рассмотрение МАК из Арбитражного суда при ТПП СССР. Это соглашение было подписано сразу после того, как в заседании Арбитражного суда, состоявшемся в тот же день, названный арбитраж признал себя некомпетентным рассматривать спор между сторонами. В этом соглашении стороны договорились о передаче дела "с приложением всех исковых материалов". Передача этих исковых материалов была фактически осуществлена. Об этом стороны были уведомлены письмом секретаря МАК. В свете этого МАК сочла установленным, что передача иска и приложенных к нему документов на рассмотрение МАК состоялась в день подписания упомянутого соглашения между сторонами. МАК приняла во внимание, что копии всех документов уже имелись у ответчика, будучи направлены ему еще раньше в связи с производством по делу между теми же сторонами в Арбитражном суде.
2. По вопросу об исковой давности МАК отметила следующее. В соответствии с абзацем первым ст. 7 Брюссельской конвенции 1910 г. "иски о возмещении убытков погашаются двухлетней давностью со времени происшествия". В рассматриваемом случае, хотя столкновение произошло 15 ноября 1985 г., иск был предъявлен в МАК лишь 20 мая 1988 г.
Истец по этому поводу ссылался на то, что первоначальный иск о взыскании убытков был предъявлен в Арбитражный суд при ТПП СССР, куда истец обратился в пределах двухлетнего срока давности. Поступая таким образом, истец, по его объяснениям, исходил, в частности, из того, что в силу Конвенции о разрешении арбитражным путем гражданско-правовых споров, вытекающих из отношений экономического и научно-технического сотрудничества (Москва, 1972 г.), и участниками которой являются, в частности, СССР и Польша, данный спор как подпадающий под действие ст. 1 Конвенции подлежал рассмотрению в Арбитражном суде при ТПП СССР, т.е. в арбитраже в стране ответчика, без необходимости заключения сторонами какого-либо соглашения на этот счет. Истец также указывал, что возможность передачи спора в МАК как специализированный арбитраж, для чего в соответствии с п. 2 ст. 2 Конвенции требуется согласие сторон, была подтверждена ответчиком лишь письмом от 29 октября 1987 г. Это письмо истец получил уже после того, как, опасаясь пропуска срока исковой давности, предъявил иск в Арбитражный суд.
Арбитры сочли, что подача иска в Арбитражный суд не прервала течения двухлетнего срока давности, установленного в ст. 7 Брюссельской конвенции 1910 г. Согласно ст. 7 "причины приостановления и перерыва" давности определяются "законом суда, в котором вчинен иск". МАК отметила, что это положение Конвенции носит общий характер, т.е., если иск предъявляется не в суд, а в арбитраж, применимо законодательство страны арбитража, в данном случае - советское законодательство. Арбитры решили, что с учетом ст. 16 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик и ст. 86 ГК РСФСР течение срока исковой давности может прерываться лишь предъявлением иска в установленном порядке. То есть, для того чтобы течение срока давности прервалось, необходимо прежде всего, чтобы иск был предъявлен в тот орган, который вправе принять иск и рассмотреть его по существу.
Арбитражный суд при ТПП СССР, как было признано в его решении, не обладал необходимой компетенцией. Ввиду этого иск не следует считать предъявленным в установленном порядке. Подача этого иска не повлекла за собой перерыва течения срока исковой давности. Как указано в решении названного арбитража, спор между сторонами не относится к числу споров, которые предусмотрены в ст. 1 Московской конвенции 1972 г., поскольку вытекает не "из отношений, возникающих между сторонами в процессе экономического и научно-технического сотрудничества, а из столкновения судов, произошедшего на территории третьей страны при выполнении судами рейсов, не обусловленных указанными выше отношениями". Это мнение Арбитражного суда при ТПП РФ было поддержано МАК. Арбитры отметили, что ст. 1 Московской конвенции охватывает не любые гражданско-правовые споры, сторонами которых выступают хозяйственные организации разных договаривающихся стран. То есть необходимо, чтобы правоотношение возникало, во-первых, между хозяйственными организациями договаривающихся стран, а во-вторых, в процессе экономического или научно-технического сотрудничества договаривающихся стран. В данном случае связанное со столкновением судов правоотношение между советской и польской организациями возникло вне рамок их взаимодействия по реализации торгово-экономического сотрудничества между СССР и Польшей. Ситуация не меняется из-за того, что на момент столкновения судно каждой из организаций выполняло заграничную перевозку грузов и таким образом сама организация в соответствующей части занималась внешнеэкономической деятельностью, поскольку эта деятельность, а следовательно, и возникшее при ее осуществлении правоотношение между судовладельческими организациями не связаны с советско-польским сотрудничеством. Спор между истцом и ответчиком не подпадает под действие этой Конвенции. Арбитражный суд при ТПП СССР ввиду отказа Северо-Западного речного пароходства дать согласие на рассмотрение спора в этом арбитраже обоснованно прекратил производство по иску общества "Варта". А значит, предъявление иска не прервало течения двухлетнего срока давности. МАК отметила, что перерыв течения срока исковой давности мог быть достигнут путем обращения истца в иной компетентный юрисдикционный орган. Так, в соответствии с положениями советского процессуального законодательства и п. 2 ст. 1 Договора о правовой помощи между СССР и Польшей было возможно обращение в советский суд.
В свете этого арбитры сочли обращение истца в МАК 20 мая 1988 г. первым обращением в компетентную инстанцию - третейский суд, согласованным сторонами. Но это обращение имело место по истечении двухлетнего срока давности.
3. В связи с вопросом об истечении срока исковой давности арбитры сочли важным констатировать следующее. Статья 7 Брюссельской конвенции 1910 г. не только не содержит исчерпывающего урегулирования вопросов давности по искам о возмещении вреда от столкновения судов, но и прямо отсылает в абзаце третьем к закону страны места разбирательства как субсидиарно применимому закону. Хотя в абзаце третьем упоминается прямо "о причинах приостановления и перерыва" исковой давности, МАК сочла основательным считать, что указанный субсидиарно применимый закон (советский закон) применим и в отношении иных вопросов давности, не урегулированных в Конвенции, в том числе, например, о возможности восстановления срока давности.
По мнению МАК, даже при ограничительном толковании абзаца третьего ст. 7 Конвенции 1910 г., если считать, что он касается исключительно "причин приостановления и перерыва" исковой давности, а остальные вопросы давности, могущие требовать субсидиарного нормирования, подчиняются материальному закону, который определяется по национальной, а не по конвенционной коллизионной норме, то и тогда таким законом является советский закон, поскольку спор рассматривается в СССР (п. 7 и п. 11 ст. 14 КТМ СССР). Согласно советскому закону, если "суд, арбитраж или третейский суд признают причину пропуска срока исковой давности уважительной, нарушенное право подлежит защите" (ст. 16 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, ст. 307 КТМ СССР).
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |