система нравственных ценностей любой веры формируется ее изначальным Единобожием и впоследствии трансформируется в зависимости от ее отклонений от строгого Единобожия...
Да, ослепительная истина Абсолютного Единобожия слиш-кам ярка для зрения, привыкшего к сырой и тесной тьме. Со многими богами человеку всегда легче: меньше ответственности, коль скоро долги твои распределены между несколькими божествами, и всегда остается шанс на то, что божество посмотрит на твою жизнь полусомкнутыми глазами и сквозь густые ресницы...
Но ведь создан он, человек, не ради пронырливости в полутьме.
Светом сыт не будешь! — разумно заметят. При всей резонности этой сентенции те, кто скажет это, окажутся кругом неправы, потому что все живое сыто только и исключительно светом... В круговерти жизни, в ставших унизительными в нашей стране поисках хлеба насущного легко забыть, что все органические вещества, необходимые для жизни всех земных организмов производятся растениями из солнечного света, и называется это известным со школы словом фотосинтез...
Так что даже и в материальном смысле мы все и живы, и сыты только Светом.
Вдруг поняв это сердцем, по-другому смотришь и на листья кротких деревьев Небесного Сада, и на цветущие алыми цветами январские кусты, и на узкую листву плакучих ив в английском Исламабаде, и на треугольно-ромбические листья берез, и на резные листья дубов вокруг тихой татарской
деревушки Наратлык, что над речкой Кубней, на другом краю мирозданья...
Простор-Пространство-Свет.
Единство.
Единобожие, которое не только подсказывает и объясняет неразрывную связность всего сущего, но и указывает путь к развитию человека — ту трудную дорогу к возможному и для него богоподобному совершенству...
Потому-то Единство и объемлет, и пронизывает все, и держит вселенную в Руце Своей, как пышный и багряный сарнат-ский куст держит на зеленой ладони зимнюю каплю росы, в которой умещается и моя скудость, и весь мир, полный людей, цветов и посильного счастья...
Простор-Пространство-Свет.
В исламском видении мира, в его искусстве, в частности, в архитектуре, главное — это линия и цвет, это разумное распоряжение математическими пустотами, когда нечто осязаемое является на деле лишь соразмерным обрамлением пустоты, проема, обрамлением Незримого...
И в этом проникновенном подходе к отображению действительности главную роль играет Предвечная Заповедь, которая в строгом смысле определяла движение мира еще до явления собственно ислама как Последнего Закона Бытия.
«Не сотвори себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли»...
Эта вторая Моисеева заповедь, запечатленная в библейской Книге Исхода, строго говоря, не была отменена
Равиль БУХАРАЕВ
Дорога Бог знает куда
христианством, хотя и совершенно выпала из мировоззрения огромного большинства человечества... Тогда, стоя на на облитой светом вершине Белого Минарета, я вдруг вспомнил, как однажды, бесцельно бродя по Лондону, забрел в этнографический отдел Британского музея на выставку палестинского костюма...
Крайне любопытна оказалась эта выставка, напомнив, что в историческом смысле относительно недавно в Палестине мирно уживались иудейские, христианские и мусульманские селения: смотришь, откуда костюм, и читаешь: Вифлеем, Назарет, Галилея...
И вот что интересно — кто не знаток, вряд ли обнаружит существенную разницу между христианским, скажем, или мусульманским костюмом в орнаменте, узорах, расцветке. Не потому ли, что христиане Святой Земли, несмотря на все проповеданные апостолом Павлом нововведения, остались верны еще Моисеевым заповедям? Редко мелькнет среди невероятно причудливой вышивки крохотная фигурка зверя или птицы, но не увидишь в этих узорах изображения человека или креста. Словом, в палестинских орнаментальных узорах, как и во всем мусульманском искусстве, нет самодовлеющего символа, который отвлекал бы от главной идеи: Красота — это Бог, и мир создан, чтобы славить Господа.
Не нужно глядеть с Белого Минарета, чтобы осознать сказанное в Коране: окружающий мир полон намеков для людей разумеющих.
Но только здесь, в половодье света, по-настоящему понимаешь, что всякий рациональный реализм, и социалистический, и иной, по сути самодовлеющ, поскольку отражает не Единство Вселенной, а частности бытия, растаскивая его по деталям, как
ребенок — новую игрушку... Гениальность прозревается в том, что ислам дает художнику только самые главные инструменты создания Практической Красоты, линию и цвет.
То, до чего в долгом поиске додумались импрессионисты, было тысячи лет назад задано Моисеевыми заповедями, а затем подтверждено исламом. Беда лишь в том, что универсальная необходимость линии и цвета была неверно истолкована, потому что инструменты эти опять начали использоваться, чтобы выразить внутреннюю смуту человека — его бунт против самого себя...
Человек сам себе пытался стать зеркалом, не догадываясь и не умея заглянуть в Зеркало Образа Божьего.
В христианстве искусство превратилось едва ли не в единственный способ общения с Богом и потому скоро стало само-цельно. В исламе Бог — везде и всюду, его нельзя запечатлеть, как нельзя уловить вечно изменяющийся цвет в природе, создай хоть тысячу пейзажей и цветовых зарисовок одного и того же ландшафта, как это делал Клод Моне.
Иное дело — узор, орнамент или само арабское письмо, живительный арабский алфавит...
Идея орнамента в том, что он распоряжается пустотой, которая после этого уже не есть пустота, а есть возможность присутствия Бога, живая, не запечатленная изображением возможность...
Так же струится и арабское письмо на стенах и куполах мечетей и минаретов — взгляни! — оно ведь течет, как ручей в пустыне, или же постоянно растет-живет-изменяется, как плющ или глициния, оживляющие викторианские особняки старой Англии, однако при всей самостоятельности этой
Равиль БУХАРАЕВ
жизни в искусстве оставляет неизменным и вечным само содержание Божественного Благовестил...
А как непредсказуемо ведет себя цвет, когда отделяется от изображения! Тот, кто считает, что настоящие цвета ислама сохранились только в черных робах Ирана или белых бурнусах Саудовской Аравии, был бы поражен, увидев расцветку мусульманских костюмов Палестины, унаследованную, между тем, от времен пророков...
Это откровение цвета — и в самом деле намек для людей разумеющих. Намек на то, что пути Господни воистину неисповедимы, и нельзя ничего загадывать заранее: истошная желтая полоса на благородном черном; перемежающиеся алые, белые и черные полосы, и черный цвет здесь — только фон бытия, созданного Богом для радости и хвалы.
Иногда эта расцветка может показаться ненатуральной и даже кричащей, но это неправда: тот, кто имел счастье наблюдать живой цвет в природе — в горах или в пустыне — знает, что никакой смертный художник не в состоянии вообразить и придумать непредсказуемые сочетания цветовых гамм природы.
Но разве сказал я, что исламское искусство не вглядывается в частности бытия? Это — на палестинской выставке — мельчайший узор и тончайшая орнаментальная вышивка, которая издалека смотрится совершенно не так, как вблизи — и по цвету, и по рисунку... Ничто не ново под луной, и у всех народов мира пуантилизм — в крови народного искусства...
Исламское искусство, прямое наследие немеряных столетий Единобожия, есть искусство целостности и единства вселенной. Да, оно не старается остановить мгновенье, запечатлеть изображение, которое, будучи запечатленным, тотчас становится ложью...
_____________________________________ Дорога Бог знает куда
Оно, это искусство, пытается мастерски распорядиться струящейся и разрастающейся пустотой между узорами орнамента в музыкальной гармонии цвета... И палитра этой музыкально-цветовой гармонии обладает спектром от золотисто-голубого Вивальди до черно-желто-алого Шенберга...
Все чистое и прекрасное, соразмерное и гармоничное — это тот ислам, о котором мы говорим с тобою. Но часто, часто одолевают человека сомнения в самом очевидном...
Бывают минуты как бы отчаяния и праздности, когда и блуждаешь вроде бы бесцельно, и в любом явлении природы прозреваешь намек на собственную бездарность, и тогда цвет заката и замысловатый полет упадающего листа являют тебе, что не владеешь ты в своем ремесле ни цветом, ни линией...
Тебя окружают изображения — фигуры и силуэты, — и бесят бессилие твое натурализм и кич, овладевшие миром, который в своем тщеславии повсеместно, поминутно славит сам себя, обожая и обожествляя даже собственный скепсис и цинизм...
Так настойчив этот мир в своих рекламных усилиях, так надоедлив и въедчив, что немудрено усомниться в главном и на время забыть, что всякий талант определяется способностью предельно распорядиться прозрачной пустотой дарованного тебе пространства: главное — всегда между строк.
Самое значительное говорится не Словом, но Молчанием.
Как жить, чтобы эта прозрачная пустота всегда оставалась заполненной Всесущностъю Единого Бога; как жить, чтобы инструменты твоего ремесла не стали самоцелью и не начали навязывать тебе воплощение замысла? Так давит на психику нечеловечная величественность архитектуры готических соборов...
Ровиль БУХАРАЕВ
Как увидеть, что в исламской архитектуре главное — это парящая воздушность даже таких огромных храмов, как Тадж Махал или мечеть Сулеймания в Стамбуле?
Но если осознать, почувствовать первопричину этой невесомости, уже не захочется тебе запечатлевать мгновение, но захочется жить и жить в этом внезапно открывшемся бессмертии, захочется тебе изменяться вместе с этим мгновением — в стремнине жизни, в единстве с цветом и линией...
И увидишь ты в полете листа светящуюся спираль, струящуюся прозрачность воздуха, — и само это всеединое, вечно источающее свет половодье природы, где и тебе всегда остается возможность ощутить не только Присутствие, но и Касание Бога...
И не здесь ли, брат, естественнее всего будет нам будет расстаться в ожидании встречи, с любовью и памятью друг о друге и с новым пониманием давнишнего и почти суфийского изречения известного рационалиста принца Гамлета:
Дальнейшее — Молчанье...
1992-1996 гг. Индия-Англия
СОДЕРЖАНИЕ
Трудная дорога к Богу (слово отца о книге сына)..... 5
ДОРОГА БОГ ЗНАЕТ КУДА, книга для брата
Часть первая..................................................................................... ]5
Часть вторая............................................................................... ] ] q
Часть третья...................................................................................... 261
Часть четвертая.............................................................................. 339
ISBN 978-5-85247-495-7
785852 474957 >
Литературно-художественное издание
Бухараев Равиль Раисович
ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ КНИГА ЕДИНСТВА
В печать подготовлено творческим объединением «Магариф — Вакыт».
Дизайн обложки Д. Федотов Фото Л. Григорьева
Тел. 8-909-3090104. E-mail: magarif.l@mail.ru
Подписано в печать с оригинал-макета 15.08.2011.
Формат 70х108у32. Печать офсетная. Усл.-печ. л. 18,2.
Тираж 2000 экз. Заказ Р-1265.
Отпечатано в полном соответствии с качеством предоставленного;
электронного оригинал-макета в типографии
филиала ОАО «ТАТМЕДИА» «ПИК «Идел-Пресс».
420066, г. Казань, ул. Декабристов, 2.
E-mail: idelpress@mail.ru
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |