Дорога Бог знает куда
ибо ждет своей собственной... Столь многие умерли, что все уверовали — Конец миру воистину настал»... — писал скорбный историк из итальянской Сиены.
Эпидемия за эпидемией поражали Европу и остальной мир. В 1665 году английский летописец Сэмюэл Пепис сетовал: «Эта болезнь делает нас более жестокими друг к другу, чем жестоки мы к собакам»... В том году в одном только Лондоне умерло от чумы по крайней мере 68 ооо человек.
«Самое худшее, что нет никакого объяснения этому самому большому из когда-либо постигавших Европу стихийному бедствию».54
Но самое поразительное, брат, что при всем буйстве чумы во время двух упомянутых мною пандемий, это «проклятье Божье» ни разу не пало на Мекку и Медину — на те края, которые исторически называются «Святая Земля». Словно предупреждая о скором явлении Святого Пророка, чума в середине шестого века пала на Византию и затронула Персию, но Мекка, во все времена бывшая торговым городом и узловым пунктом караванных дорог, осталась неприкосновенной.
Во времена первого халифа Хазрата Омара, по сообщениям современников, случаи заболевания чумой были зарегистрированы в соседней Сирии. Мекка, даже при том, что была местом ежегодного паломничества, вновь убереглась.
Во времена второй пандемии, когда массовые смерти от чумы стали уделом мусульманской Испании, северной Африки, Каира и Багдада, Мекка вновь осталась неприкосновенной. Кстати, интересное наблюдение: чума словно помечала
54 Высказывание профессора Генри Молларе и историка чумы Жаклин Бразоле, приведенные автором статьи «Гибельные прыгуны», опубликованной в журнале «Нэйшенел Джеографик» за май 1988 года.
на Ближнем Востоке именно те места, куда ступала нога крестоносца...
В Суре Ан Намль, явленной до Хиджры, то есть, до 623 года, о чуме говорится так:
Поистине, ты не можешь заставить мертвых слышать и не можешь заставить глухих услышать призыв, когда они
обращаются вспять, отступая.... И когда приговор падет
на них, Мы произведем для них из земли заразу, которая покроет их язвами, ибо люди не верили в Знамения Наши.
(Ан-Намлъ, 27:82-83)
В Индии чума впервые объявилась в качестве повальной эпидемии в 1897 году. Хазрат Мирза Гулам Ахмад, Обетованный Мессия и Основатель Ахмадийской мусульманской Общины, еще в 1894 году предсказал ее появление и страшные опустошения, произведенные ею. В год появления чумы в Бомбее, расположенном на очень далеком расстоянии от Ка-диана, ему вновь было явлено откровение, гласившее:
О Мессия всего человечества, избавь нас от наших чумных болезней!
Комментируя это откровение, он писал:
Ждите — и увидите, каким образом исполнятся эти предостережения. Есть времена, когда молитвы приносят смерть, и есть времена, когда они приносят жизнь.
В Бомбее эпидемия чумы продолжалась около года. Затем болезнь исчезла, так же внезапно, как и появилась. Все вознесли славу медицинским службам, казалось бы, преодотвра-тившим ее распространение, и в стране воцарилось полнейшее благодушие.
Равиль БУХАРАЕВ
Дорога Бог знает куда
Только Хазрат Мирза Гулам Ахмад не переставал предупреждать о новом, гораздо более долговременном и страшном разбое чумы. В 1898 году чума, как он и предсказывал, объявилась в Пенджабе и в течение нескольких лет свирепствовала самым чудовищным образом. Статистика смертей возросла до ЗО в неделю, и за год от чумы умерло несколько сот тысяч человек. Медики были бессильны.
Чума пришла и в Кадиан. Однако здесь Хазрат Мирза Гулам Ахмад провозгласил, что чума не посмеет проникнуть в его дом, под кров Обетованного Мессии. Под этим кровом тогда собралось, кроме его собственной семьи и родни, еще немногочисленное в те годы число его приверженцев — тех, которые поверили в него.
И несмотря на то, что убежденный в силе и достоверности своего предназначения Хазрат Мирза Гулам Ахмад оповестил, что ни он сам, ни его приверженцы не нуждаются в противочумных прививках, ни одного случая заболевания чумой не было под его кровом.
Среди безумного разгула чумы, не щадившей никого, это оказалось потрясающе убедительным свидетельством в пользу достоверности его предсказаний и пророчеств. Более того, чума ушла из Пенджаба в точном соответствии с его предсказанием. Ее внезапное исчезновение вновь захватило врасплох врачей и карантинные службы.
В те чумные годы несколько сотен тысяч человек уверовали в Обетованного Мессию. Да и как, брат, им было не уверовать? Это исторически установленный факт, что ахмади пользовались поразительным иммунитетом по отношению к чуме. Были, например, деревни, которые вымерли полностью, за исключением своих ахмадийских жителей.
Чума длилась несколько лет. Очевидно, что если бы люди,
принимавшие ахмадийское толкование учений ислама, не спасались этим от чумы, то число новообращенных не достигло бы такого потрясающе большого числа. Чума, предсказанная Обетованным Мессией как наказание за пороки мира и кара за отказ признать Вестника, действительно пощадила тех, кто уверовал. Уверовали сотни тысяч — и спаслись.
Еще раз, уже на пороге страшного двадцатого века — первого века Судного Времени, в пророчестве Обетованного Мессии подтвердилось древнее обещание, данное прежним пророкам в прежних Писаниях и подтвержденное Священным Кораном:
Живущий под кровом Всевышнего под сению Всемогущего покоится.
Говорит Господу: «Прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю»!
Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы.
Перьями Своими осенит тебя, и под Крыльями Его будешь безопасен; щит и ограждение — истина Его.
Не убоишься ужасов в ночи; стрелы, летящей днем;
язвы, ходящей в мраке; заразы, опустошающей в полдень.
Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится.
Только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым.
Ибо ты сказал: «Господь — упование мое»; Всевышнего избрал ты прибежищем твоим.
Не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему.
Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе — охранять тебя на всех путях твоих.
Ровиль БУХАРАЕВ
Дорога Бог знает куда
На руках понесут тебя, да не преткнешься о камень но-\ гою твоею.
На аспида и василиска наступишь; попирать будешь] льва и дракона.
«За то, что он возлюбил Меня, избавлю его; защищу его, \ потому что он познал имя Мое.
Воззовет ко Мне, и услышу его; с ним я в скорби; избавлю его, и прославлю его;
Долготою дней насыщу его, и явлю ему спасение Мое».55
Чума в мире, брат. Чума мысли, чума чувств, чума бесчувствия.
Я никогда не читал ничего более страшного, чем ежеднев- \ ные индийские газеты. На каждой странице их — сообщения о гибели людей во всех концах Индии десятками и сотнями.
Кровавое и бессмысленное людское противостояние, которое мы видим повсюду в мире, не поддается никакому логическому объяснению. Национализм, разгулом которого пытаются объяснить чумное безумие распрей и усобиц в Индии, на Цейлоне, в Югославии, в Нагорном Карабахе, в Чечне, сам по себе ничего не объясняет. Мыслящие люди встали в тупик перед неистовством человеческого бездушия.
Благодушен или слеп тот, кто думает, что чума эта — принадлежность только Третьего мира.
55 Псалмы Давидовы, псалом до. О пророке Давиде (Дауде) Священный Коран говорит неоднократно в подтверждение его пророческого величия, впервые заявленного в Ветхом Завете. «Мы возвеличили некоторых пророков над другими, и Давиду Мы даровали Псалом.» (Бани-Израиль, 17:56) Кроме того, смотри 2:252, 17:56, 21:79" 81, 27:16, 34:11-12, 38:19-26.
Чума мысли, развалившая и повергнувшая в прах одну супердержаву, не щадит и другой. Советский Союз пал, и чумной ветер гуляет по его развалинам. Но посмотри: что творится с Америкой?! Под лоском внешнего благополучия зреют и прорываются язвы немарксистского происхождения.
Весь западный мир, о загнивании которого так упорно говорили большевики, потрясает сегодняшних необольшевиков своей внезапно возникшей нестабильностью совершенно непредсказуемого свойства. Сейчас эта нестабильность касается в основном кармана, но есть и другие ее проявления, которые гораздо более тревожны и, если вдуматься, страшны...
Америка, как и СССР, породила могильщиков собственной идеологии — двух идолов, которым она служит с фанатичным, бездумным усердием. И эти идолы — вовсе не золотой телец и культ насилия, о нет! Идолы, о которых я говорю и думаю здесь — это две поправки к великой американской Конституции, дающие право на абсолютную свободу слова и право на ношение оружия. Меня здесь легко обвинить в чем угодно — пусть будет так. Но взрыв в Оклахома-Сити56 — это страшное свидетельство правоты людей, думающих, как я.
Америка встала в тупик, из которого нет выхода. Правительство США не может просто закрыть глаза на то, как отозвались в Оклахоме неонацистские призывы по радио и идиотизм
56 Террористический взрыв федерального здания в Оклахома-Сити в марте 1995 года в отместку за уничтожение федеральными службами культового здания христиан Ветви Давидовой в Вако, Техас. В Америке около полумиллиона человек — минитменты, вооруженные до зубов обыватели — готовятся отразить посягательство на свою свободу со стороны правительства. И это — все более активная часть обывателей потребительского общества, уже перешедшая от неограниченной болтовни и призывов по радио к действию: более 2ОО жертв, из которых 17 маленьких детей. Частный случай?
Ровиль БУХАРАЕВ
Дорога Бог знает куда
расистской философии «народных армий», которые уве-] рены, что собственное правительство вот-вот нападет на них, j чтобы превратить в рабов сионистского Всемирного Пра-' вительства, которому, по их мнению, служат федеральные чиновники.
Эти «народные армии» совершенно убеждены, что правительство всюду расставляет зашифрованные дорожные указатели для оккупационных армий; что в самой Америки держатся наготове полицейские войска из России, только и ждущие приказа разоружить население Америке. Тимоти Маквей, оклахомский убийца, был уверен, что в армии ему вшили компьютерный чип, чтобы федеральные службы могли следить за ним всю жизнь.
Что делать в такой ситуации федеральному правительству? Ограничить свободу слова — то есть, свободу фашистских призывов к действию? Решительно ограничить или даже запретить продажу оружия? Но ведь на этих двух столпах и держится американское общество. Трогать эти столпы нельзя, чтобы не спровоцировать массы новых терактов. Не трогать их тоже нельзя, потому что новых Оклахом уже не остановить...
Так, любая империя встречает свой конец не от внешних сил, но от внутренних непримиримых нравственных противоречий. Такова логика истории, такова логика отклонения от духа Истины в пользу идолов...
Ты думаешь, брат, что мне не хотелось бы ошибиться в этих естественных выводах?
Но я не только чувствую, я знаю, я вижу, что Последние Времена — уже на дворе, и лишь самое малое из того, что происходит, находит объяснение с точки зрения почти утраченного здравого смысла. Клише перестали работать, штампованные разъяснения не действуют больше...
«Авось, обойдется», — говорит большинство. Не обойдется, брат...
Ведь мир всегда стоял на деяниях и молитвах тех, кто веровал. Мир и сейчас еще держится только на их плечах, на их духовных силах. Но — мало их, и каждое плечо — в счет.
Соперничество в мирском приумножении отвлекает вас от Бога.
До тех пор, пока вы не доходите до могил.
Нет! Скоро вы узнаете.
Нет! Опять! Скоро вы узнаете.
Нет! Если бы вы знали с уверенностью:
вы увидите Ад в самой этой жизни...
Да, вы увидите его, точно, глазами уверенности.
Тогда, в день тот, будете вы опрошены относительно мирских благ.
(Аль Такасур, Ю2:2-д)
ДЕРА БАЛА 1.
Есть упоение в бою
и бездны мрачной на краю, —
пел пушкинский Вальсингам, председательствующий на пиру во время чумы.
«Ничто отныне не решится кровью», — сказал Обетованный Мессия и Махди (мир ему).
Только духовному бою и духовному пиру — место во время чумы, и тот, кто вольно или невольно отстраняется от них, все больше подвержен чумной тьме, надвигающейся отовсюду.
Равиль БУХАРАЕВ
_ Дорога Бог знает куда
Мы продолжали путь по ночному туманному шоссе. Шофер, перепуганный до смерти зрелищем расстрелянной машины, включил освещение в салоне, чтобы всем была видна его синяя сикхская чалма, и мы некоторое время ехали, облегчая работу ночным стрелкам. Разве спасла такая чалма того несчастного водителя, который остался позади, в кромешной тьме, в развернутой боком машине на туманном шоссе?
Странное дело, однако: вскоре и свет в машине погас, — лампочка ли перегорела? И тут шофер остановил машину у обочины, дождался своих подельников, и они, посовещавшись какое-то время вчетвером, наотрез отказались ехать дальше, пока не наступит рассвет.
Мы, как выяснилось, были в тот заутренний час недалеко от старинной сикхской деревни Дера Бала, и здесь-то, миновав темные улицы и закоулки и попав в самые сокровенные недра этого древнего поселения, мы и встали до утра — у самых ступеней огромного, ослепительно белого храма...
В этом удивительном и предельно таинственном месте, куда бы я, конечно, ни за какие деньги и не при каких знакомствах не попал в других обстоятельствах, и началось мое собственное изучение великих индийских религий, о которых я еще до приезда в Индию задумал написать нечто вроде сравнительного исследования. С этого, самого первого дня, вещая сила, словно бы одобряя мое намерение, подхватила меня и принялась показывать и объяснять мне то, чего бы я вовеки не увидел и не узнал, если бы двигало мной всего лишь праздное любопытство туриста. Эта осязаемая помощь и поддержка чего-то Незримого, но Всемогущего была абсолютно реальна, серьезна и непридумана, брат, — так же реальна, как и мое тоскливое желание опрятности и чистоты; как будничная смерть на дороге...
Меня окружал словно бы в далеких веках уснувший, угрюмо-молчаливый поселок с лежащими крест-накрест туманными, сырыми и немощеными улицами; со слепыми окнами, забранными толстыми железными решетками; с наглухо запертыми деревянными дверьми домов и торговых лавок... Но посреди него, в самом сердце этого спящего царства, — восходил к звездному небу сказочный, поистине исполинских размеров храм, сахарно-белая, снежно-ледяная, искрящаяся, театрально посвеченная снизу лучами прожекторов сикхская гурдвара, у которой обрывалась земляная, пыльная, в рытвинах и колдобинах улица...
Этот колоссальный, недавно построенный храм покоился на обширном, выложенном мраморными плитами с узорно-цветочной инкрустацией пьедестале, и рядом с основным строением с того же пьедестала устремлялась в небеса высокая отдельно стоящая башня, напоминающая минарет. Эта башня, как с гордостью поведали нам наши водители, была возведена над заповедной зарешеченной ямой, где в самозаточении и отрешении от мира провел 22 года, 5 месяцев, 9 дней и у часов Девятый Гуру сикхской религии. На пьедестал вела широкая мраморная лестница, на которую можно было ступить, только пройдя босыми ногами через прямоугольный каменный ставок с проточной, доходящей до щиколоток ледяной водой.
Здесь, в подножии храма, в предутреннее зябкое время мы и расположились, чтобы переждать убийственную ночь. Наш кортеж из четырех машин индийского производства, где помимо уже известного тебе господина Найма и меня находились верховный судья Ганы с сопровождавшим его дипломатическим чиновником; египтянка Маха Даббус в широком черном бурнусе; один норвежский ахмади и еще несколько человек, направлявшихся вместе с нами в Кадиан, производил
Ровиль БУХАРАЕВ
Дорога Бог знает куда
на ночной покойной улице сикхского поселка, надо думать, неуместное впечатление... Во всяком случае закутанные в белое, босые стражи храма — в накрученных чалмах, со средневековыми кинжалами за поясом и деревянными копьями с широкими секирными лезвиями в руках — косились на нас хотя и без прямой угрозы, но очень и очень неприветливо. Так мы с господином Наймом, упомянутым норвежским ахмади и сотрудником британской Ахмадийской миссии господином Мубараком и ежились от предрассветного холода в головной машине, обмениваясь впечатлениями от увиденного недавно на дороге...
Выходить на улицу никому из нас не хотелось, в том числе и мне, несмотря на всю мою любознательность...
И вот, брат: Пенджаб, «Край Пяти Вод», отгороженный от всего остального мира своей отдаленностью, своеобычностью нравов и верований, целыми Гималаями, неспокойной пакистанской границей и кровавым чрезвычайным положением, предстал передо мной одною из самых своих сокровенных святынь, предстал в виде заповедной глухомани, попасть в которую и мечтать-то трудно любому исследователю, а я — сидел в кабине делийского такси, как некий пришелец в собственной тарелке, и не решался высунуть носа на улицу, потому что, как и все, полагал, что нос этот тотчас и отрежут ярые стражи священной гурдвары...
«Не вздумайте закурить»! — нервно прошептал кто-то в сумеречной тьме кабины, — они свирепые люди и не потерпят никакого кощунства»...
Это правда, сикхи не выносят табачного дыма и запаха. По чести сказать, не одобряет этой вредной привычки и ислам, и курящих среди нас были несчастные единицы.
Отсидеться нам, однако, не удалось. К машине вдруг по-
дошли два человека и, властно распахнув дверцу, стали что-то говорить на пенджаби нашему водителю. Я не понимал, о чем идет речь, но по всему догадывался, что подошедшие — либо местные жрецы, либо хранители храма. По слову этих двоих все беспрекословно вышли из машины. Вышел и я, готовый к неожиданностям.
Странно, никакой боязни не было во мне. И действительно, оказалось, что эти непонятные, одетые в белое чернобородые и такие свирепые на вид люди, узнав, что мы держим путь в Кадиан, просто пригласили нас посетить храм, выказывая таким образом наибольшее возможное уважение посланцам Ахмадийской мусульманской Общины.
Уважение — уважением, но ты ведь знаешь, брат, как нелегко быть гостем, если тебе неведомо, каким именно словом, жестом или вопросом ты можешь насмерть обидеть хозяина... Обычаи сикхов никому из нас не были известны в достаточной степени, потому что вся экскурсия в храм составилась из людей, либо никогда не бывавших в Индии, либо проживших в Европе настолько долго, чтобы отвыкнуть от своеобразия пенджабских традиций...
Так или иначе, я следовал общему примеру. Нас очень настоятельно попросили снять обувь и даже носки, и тщательно вымыть ноги под ледяной струей в особом месте, отведенном для омовения. Только тогда, пройдя через ставок с проточной водой, мы ступили на лестницу, широким маршем восходящую на мраморную площадку перед входом в храм. В исламе омовение — тоже существенная часть веры, и все это было понятно нам, мусульманам. Правда, здесь обувь снималась уже на самих подступах к храму.
Земля была очень холодная, мрамор тоже. Ясное дело, в Индии почти всегда жарко, и прохлада мрамора под ногами в
Равиль БУХАРАЕВ
жару — вещь приятная и даже необходимая. Но мы-то попали туда в самое холодное и сырое время года, и не так уж далеко лежит Пенджаб от гималайских и кашмирских горных льдов и снегов. В общем, ноги заломило от холода, пока мы обходили священные пределы храма, и я с невольным состраданием смотрел на маленькую девочку, которая босичком топотала по цветному мраморному полу, помогая своей матери наводить в храме чистоту. Мать ее была в ниспадающем черном платке, и на боку у нее, на узорном наборном металлическом поясе, висел небольшой кинжал.
Уборка в храме начинается задолго до рассвета, и все сходящиеся на молитву принимают в ней участие. Наши водители тоже рьяно включились в работу, сметая влажными тряпками с пола невидимые пылинки и цветочные лепестки, осыпавшиеся с гирлянд, ежедневно приносимых на алтарь...
Внутреннее убранство гурдвары белизной и скромностью очень напоминало мечеть с одной только существенной разницей: на мраморных ее стенах располагались фрески со сценами из жития основателя сикхизма Гуру Бабы Нанака. В центре, под самым куполом храма, под шелковым расшитым балдахином находился огороженный резной деревянной решеткой алтарь, который представлял из себя сундук, весь увитый свежими цветочными гирляндами.
В сундуке этом таился список Священного Писания сикхов — Гуру Грант Сахиб.
2.
Идея гуру, учителя — это главная идея сикхизма. Истинным Гуру, по мнению сикхов, является Всевышний Бог. Его животворное слово, считают сикхи, было донесено до челове-
Дорога Бог знает куда
чества девятью историческими личностями, каждый из которых также носил высокий сан Гуру.
Само религиозное движение, переросшее в отдельную мировую религию сикхизм, началось, когда во второй половине пятнадцатого века небольшая группа учеников стала собираться вокруг Гуру Нанака57, дабы научиться осязать Бога через его поучения. Движение, которое основал Гуру Нанак, было укреплено его девятью преемниками, каждый из который тоже звался Гуру и получал сан из рук и по выбору своего предшественника.
Эволюция этой строго монотеистической религии привела к тому, что после десятого Гуру, Гобинда Сингха58, вся сикхская Община во всей своей цельности стала называться Гуру, а именно Гуру Пант.
Более того, и священное писание, сложившееся как труд всех десяти Гуру, в особенности Гуру Арджана59, тоже обрело сан Гуру под названием Гуру Грант.
Стараниями последнего смертного Гуру Гобинда Сингха вся прежняя структура сикхизма была изменена, и линия людской преемственности в сане Верховного Гуру пресеклась. Одиннадцатого Гуру не было.
Но Священное Писание Гуру Грант Сахиб стало после этого располагаться в центре гурдвары, чтобы именно на нем фокусировалось внимание верующих во время молитвы.
Сам основатель религии, Гуру Нанак, оспаривал необходимость специальных предметов для концентрации духовного внимания — икон, статуй и так далее — однако для громадного
57 Годы жизни 1469—1539-581666-1708. 591563-1606.
Равиль БУХАРАЕВ
большинства последующих сикхских поколений книга Грант Сахиб стала обладать самодовлеющим божественным статусом, и сикхи теперь кланяются ей и простираются перед нею, как это делают индусы перед своими божествами.
Сами сикхские храмы, гурдвары, стали местом хранения Книги, где для совершения связанных с ней ритуалов могли собираться и верующие. Таким образом, Гуру Грант, Писание, и Гуру Пант, Община, стали в совокупности составлять присутствие Гуру в современном мире...
3.
В сопровождении внимательных жрецов мы совершили вокруг алтаря полный круг. Потом бродили босиком по холодному и влажному мраморному полу, рассматривая лубочные фрески, и я задрал было голову, чтобы рассмотреть цветочные орнаменты на потолке, как вдруг один из монахов за моей спиной ударил в барабан, словно выстрелил из базуки, — да так, что я от внезапности подпрыгнул как ужаленный.
Оказалось, что этот барабанный бой был первым из призывов к утренней молитве, но до нее было еще далеко. В сопровождении жрецов мы вышли в боковую дверь храма и по мокрой от росы мраморной площадке прошли в башню, где было почти совсем темно и пахло благовонными курениями. В центре башни было устроено нечто вроде беседки над круглым зарешеченным отверстием в полу. Монахи, сидя полукругом при оранжевом свете свечей, нараспев читали священные тексты. Здесь, под этой круглой решеткой, и находился колодец, где некогда заточил себя Гуру, чтобы в одиночестве познать истину. Чтение священных текстов происходит здесь беспрерывными циклами, и каждый цикл должен завершаться через четырнадцать дней.
Дорога Бог знает куда
Святой, проживший остаток своих дней в колодце в отрешении от мира и его страстей! Как не вспомнить было, брат, в ту минуту раннюю весну в оттаивающих южно-казахстанских степях, когда я впервые воочию увидел священный мавзолей великого тюркского святого суфия и поэта-мистика Ходжи Ахмеда Яссави...
Это было в городе Туркестане. Мавзолей Ходжи Ахмеда Яссави, строительство которого было начато еще Тамерланом, поистине огромен и величественен, хотя и не так известен и знаменит, как архитектурные жемчужины Бухары и Самарканда. Колоссальное здание его возведено над земляным колодцем, в который снизошел в свои 6з года великий святой, не пожелавший бродить по земле дольше, чем это было суждено Святому Пророку Мухаммаду, мир и благословения Аллаха да пребывают с ним.
Туда, в добровольное заточение, святому опускали скудную пищу и воду; там его и похоронили, когда пришел срок. В Южном Казахстане говорят, что придти к этой могиле все равно, что совершить малый Хадж. Это, конечно, местный предрассудок, как и то, что у могилы святого просители возносят молитвы, тем самым упрашивая его стать посредником между ними и Аллахом.
Святой Пророк запретил мусульманам молиться у могил святых, и самым страшным его предсмертным кошмаром, как повествуют свидетели, было опасение, что и его могилу рьяные верующие превратят в место поклонения. Тем самым все великие труды и все подвижничество Святого Пророка были бы сведены к очередному обожествлению человека вопреки неоспоримому Единству Аллаха, и пророческая жизнь его оказалась бы напрасной...
Аллах уберег его от этого позора. Никто никогда не смел
Равиль БУХАРАЕВ
Дорога Бог знает куда
молиться у простой могилы Святого Пророка. Не смеет и сейчас.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |