Теория малых групп и теория «зеркального Я» в дальнейшем во многом определили развитие социальной психологии, теории социализации, ролевой теории личности, некоторых отраслей микросоциологии: социологии личности и социологии малых групп, социологии общностей и т.д.
Человеческая природа и социальный порядок. М., 2000. Human Nature and Social Order. New York, 1902; Social Organization. New York, 1909.
КУЛЬТУРА (лат. cultura — возделывание, воспитание, почитание) — универсум искусственных объектов (идеальных и материальных предметов; объективированных действий и отношений), созданный человечеством в процессе освоения природы и обладающий структурными, функциональными и динамическими закономерностями (общими и специальными). Понятие «К.» употребляется также для обозначения уровня совершенства того или иного умения и его внепрагматической ценности. К. изучается комплексом гуманитарных наук, в первую очередь культурологией, философией культуры, этнографией, культурной антропологией, социологией, психологией, историей.
Как понятие К. часто выступает в оппозиции природе, субъективной воле, бессознательной активности, стихийной самоорганизации. Часто К. синонимична цивилизации, но иногда противопоставляется ей как «живой организм» — «механизму». Специфика К. в ее роли опосредования мира бесчеловечной объективности природы и мира спонтанной человеческой субъективности, в результате чего возникает третий мир объективированных, вписанных в природу человеческих импульсов и очеловеченной природы. Если природная граница К. достаточно очевидна (природа без человека), то зафиксировать границу, разделяющую человеческую активность (будь то внутренняя духовность или творческая деятельность) от ее кристаллизованных форм, отделимых от субъекта и воспроизводимых им, значительно труднее. Но это необходимо для того, чтобы различить детерминацию К. и самоопределение свободной субъективности.
Область применения понятия К. не ограничена тем или иным типом предметности. С т.зр. К. может быть рассмотрен любой объект или процесс, в котором нас интересует не только его прикладная значимость, но и скрытый в нем способ интерпретации и ценностной окраски мира, предполагающий неутилитарный выбор.
Мир К. решает две формально противоположные задачи: поддержание статики общества, благодаря сохранению и воспроизведению традиции, и обеспечение его динамики благодаря творческим инновациям. Для этого К. создает в себе сложные многоуровневые системы, позволяющие снимать противоречия индивидуума и общества, старого и нового, своего и чужого, нормативного и ситуативного. В этом отношении К. можно определить как информационную сверхсистему, которая обеспечивает обратную связь со средой при сохранении фонда исторической памяти.
Как закономерное целое, К. обладает специфическими механизмами своего порождения, оформления в знаковой системе, трансляции, интерпретации, коммуникации, конкуренции, самосохранения, формирования устойчивых типов и их воспроизведения в собственной и инокультурной среде. Особую роль в К. играет система образования, поскольку культурное наследие не воспроизводится само собой и требует сознательного отбора, передачи и освоения. При этом К. не только поощряет и закрепляет необходимые для нее качества, но и выступает как репрессивная сила, осуществляющая при помощи системы запретов различение «своего» и «чужого».
Несмотря на стремление к максимальной устойчивости и длительности (к гомеостазу), К., как показывает история, всегда оказывается временным решением своих задач, и поэтому механизмы смены культурных эпох принадлежат к базисным закономерностям К. Если статус К. меняется не в результате внешних обстоятельств (напр., экологическая или политическая катастрофа, подчинение др. К.), то основным способом обновления оказывается культурная реформа, использующая механизмы преемственности. Поскольку развитая К. не бывает монолитом, в ее рамках всегда существует система оппозиционных вариантов, играющих роль культурных «противовесов». Это позволяет переходить к новым моделям, опираясь на разные формы культурной оппозиции (на альтернативные, «теневые», подпольные и т.п. контрагенты доминирующей К.). Так, напр., К. раннего Возрождения, внешне не порывая со Средневековьем, интерпретирует себя как «подлинное», обратившееся к Божьему миру христианство, опираясь на оппозиционные (хотя вполне органичные) элементы средневекового христианства: на номинализм, мистику, натурфилософию. Если реформы К. по тем или иным причинам тормозятся, возможен культурный конфликт, иногда перерастающий в культурную революцию. Так, неудача церковных реформ в Европе 15—16 вв. привела ко всесторонней культурной революции, породившей протестантскую К.
Важной особенностью К. является то, что ее объективные структуры всегда в конечном счете замыкаются на личностное приятие (или неприятие), толкование, воспроизведение и изменение. Вхождение в К. (инкультурация) может «автоматически» обеспечиваться механизмами К., но может также быть проблемой, требующей моральных и творческих усилий (что бывает, как правило, при столкновении разнородных К. или при конфликте поколений, мировоззрений и т.п.). Т.о., соотнесение себя с К. есть одно из фундаментальных свойств личности. Столь же важна К. для самоопределения социума на всех уровнях его существования — от общины до цивилизации. Как историческая форма, К. всегда существует в виде конкретного локального симбиоза технологий, поведенческих ритуалов и обычаев, социальных норм, моральных и религиозных ценностей, мировоззренческих построений и целеполаганий. Цельность этой системе придают как сумма объективированных продуктов К., так и ее «язык», т.е. относительно понятная в рамках данной К. знаковая метасистема.
Выделение К. как особого аспекта бытия позволяет учесть и исследовать то, что иначе минует и обыденную, и научную рефлексию. Так, одна и та же религиозная догматика порождает, преломляясь в разных культурах, существенные конфессиональные различия (напр., католицизм и православие); формальное принятие принципов «рыночной экономики», генетически связанных с англосаксонской культурой, в специфической культурной среде (Россия, Юго-Восточная Азия, Латинская Америка) дает самые разные результаты; одна и та же конституция дает разный политический эффект в К. с развитыми традициями активного гражданского общества и в К. с патерналистским восприятием гос-ва, и т.п. В этих случаях внутренняя логика идей и процессов взаимодействует с логикой культурной обусловленности, чем создается новое измерение реальности, нуждающееся в специальном, культурологическом анализе. Поэтому не одно и то же, напр., «политика» и «политическая культура», «труд» и «трудовая культура» и т.д.
К., в отличие от отдельных, «региональных» направлений человеческой деятельности, не создается целенаправленными актами, но является объективным результатом их суммы или — с др. стороны — исходным условием их осуществления. Культуральный подход предполагает поэтому не только анализ локальных достижений того или иного типа знания, умения, поведения, но и сравнительный, компаративистский анализ явлений со сходной культурной «внутренней формой». Это создает не преодоленные пока наукой методологические трудности (как, напр., корректно идентифицировать «импрессионизм» в живописи и «импрессионизм» в музыке при том, что интуитивно ясно их сходство?), но все же является необходимой задачей наук о К., поскольку позволяет выявлять общие процессы, «большие» стили, системы ценностей: то, что называется духом эпохи.
Из существования К. как общечеловеческого способа освоения природы не следует, что сами собой понятны ее нормы, ценности, язык, символы, мировоззренческие схемы. Любая состоявшаяся К. непонятна «извне» и требует расшифровки, если эта К. в прошлом, или благожелательного диалога, если это — современная К. (Последнее особенно важно в свете современного процесса глобализации К.) Также не является безусловной та или иная качественная градация культур: К. налична как многообразие вариантов, и попытка определить их «ценность» (какой бы критерий мы ни выбрали) так же сомнительна, как определение сравнительной ценности биологических видов. В то же время оценочный анализ возможен там, где можно содержательно сформулировать «цель» данной К. или определенной стадии ее развития. (Хотя история показывает, что «незрелые» или «наивные» формы К. со временем могут оцениваться как привлекательная альтернатива или же раскрывать свои непонятые дотоле глубины.)
Классификация культур предполагает выделение их 1) временной, исторической последовательности (это имеет смысл в тех случаях, когда прослеживается преемственность культур; напр.: античность — Средневековье — Новое время); 2) региональной обособленности, связанной, как правило, с географическими, этническими, политическими и языковыми разграничениями; 3) идеального содержания, т.е. отделимого от этнического субстрата и передаваемого традицией комплекса норм, ценностей, идей, технологий, стилей (в чем состоит один из узких смыслов слова «К.»); 4) иерархии качественных уровней (что зависит от вводимых критериев «совершенства»); 5) блоков сосуществующих культур (основания сосуществования могут быть самыми разными: территориальная близость, религиозное единство, экономическая целесообразность, политический союз, имперская оболочка и т.д.). Классификация культур, по какому бы принципу она ни проводилась, позволяет выявлять фундаментальные механизмы их самоосуществления и взаимодействия, а также находить способы герменевтического объяснения их наследия.
Романов В.Н. Историческое развитие культуры. Проблемы типологии. М., 1991; Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992; Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992; Кнабе Г.С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М., 1993; Флиер А.Я. Культурогенез. М., 1995; Культурология. XX век. Словарь. СПб., 1997; Антология исследований культуры. СПб., 1997; Пелипенко А.А., Яковенко Г.Г. Культура как система. М., 1998; Сравнительное изучение цивилизаций. Хрестоматия. М., 1998; Малиновский Б. Научная теория культуры. М., 1999.
А.Л. Доброхотов
КУЛЬТУРА И ПРИРОДА — одна из основных оппозиций философии, культурологии, социологии культуры. Оппозиция «К. — П.» является предпосылкой подразделения всех наук на науки о культуре (К.) и науки о природе (П.), она лежит в основе определения предмета культурологии и предмета социологии К. Самым общим образом К. может быть охарактеризована как все то, что создано руками и умом человека в процессе его исторической жизнедеятельности, соответственно, П. — это все существующее и не созданное человеком. К. представляет собой то, что не имело бы места и не способно было бы удерживаться в дальнейшем без постоянных усилий и поддержки человека; П. — то, что не является результатом человеческой деятельности и может существовать независимо от нее. Очевидно, что с расширением сферы К. область П. соответствующим образом сужается; если К. хиреет, съеживается и гаснет, сфера природного расширяется.
К. включает материальную и духовную части. К К. относятся как созданные человеком здания, машины, каналы, предметы повседневной жизни и т.п., так и созданные им идеи, ценности, религии, научные теории, нормы, традиции, правила грамматики и ритуала, и т.п. К. находится в постоянной динамике, она радикально меняется от эпохи к эпохе. Это означает, что постоянно меняется и понятие П., противопоставляемое понятию К.
Широкое понимание К. как противоположности П. необходимо при обсуждении общих проблем становления и развития К. и, в частности, проблемы видения П. конкретными К. Это понимание является в известном смысле классическим, хотя оно не единственно возможное.
Еще Г. Риккерт настаивал на том, что понятие П. может быть точнее определено только через противоположное ему понятие К.: «Продукты природы — то, что свободно произрастает из земли. Продукты же культуры производит поле, которое человек вспахал и засеял. Следовательно, природа есть совокупность всего того, что возникло само собой, само родилось и предоставлено собственному росту. Противоположностью природы в этом смысле является культура, как то, что или непосредственно создано человеком, действующим сообразно оцененным им целям, или оно уже существовало раньше, по крайней мере сознательно взлелеяно им ради связанной с ним ценности». Сходным образом определял К. позднее П.А. Сорокин: «В самом широком смысле культура обозначает совокупность того, что создано или модифицировано сознательной или бессознательной деятельностью двух или более индивидов, взаимодействующих друг с другом или воздействующих на поведение друг друга».
А. Крёбер и К. Клакхон попытались проанализировать и классифицировать концепции и определения К. Все известные определения К., (в обзоре их более 150) подразделяются на шесть основных типов (от А до F), большинство из которых подразделяется на подтипы. В частности, к типу А относятся т.н. описательные определения, примером которых может служить определение Э. Тайлора: «Культура, или цивилизация, — это знания, искусства, нравственность, законы, обычаи и некоторые другие способности и привычки, усвоенные человеком как членом общества». Очевидно, что это — очень узкое определение, охватывающее лишь часть духовной К. Узким является и определение К. как социально унаследованного комплекса способов деятельности и убеждений (тип В, «исторические определения»). Еще одно крайне узкое определение опирается на идею образа жизни: К. — это совокупность стандартизированных верований и практик (тип С. «нормативные определения»). Узкими являются и структурные «определения», напр.: К. это сочетание наученного поведения и поведенческих результатов, компоненты которых разделяются и передаются по наследству членами данного общества.
Все указанные определения касаются только духовной К. и никак не затрагивают материальную К., с которой первая всегда неразрывно связана. Напр., наука — это не только система идей и методов их обоснования, но и совокупность тех, иногда чрезвычайно сложных устройств и приборов, без которых невозможно научное исследование; живопись и скульптура — это, кроме всего прочего, и определенные материальные объекты, и т.п.
Определения типа: К. — это то, что отличает человека от животного, или: К. — результат организации специфичной для человека способности символизации (типы F-IV и F-III) являются попросту неясными.
Речь не идет, конечно, о том, что приведенные и подобные им определения К. никуда не годятся. Они вполне могут оказаться полезными в каких-то узких контекстах, при обсуждении отдельных сторон К.., не затрагивающем К. как единое взаимосвязанное целое. Ситуация здесь аналогична попыткам определения, напр., человека. Существуют десятки определений понятия «человек», но нет единственно верного и применимого во всех обстоятельствах определения данного понятия.
Зиммель Г. Философия культуры. М., 1996; Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 1996; Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998; Никитина И.П. Культура и природа. Интерпретация природы в западноевропейской средневековой культуре. М., 2000; Sorokin P. Social and Cultural Dinamics. New York, 1937. Vol. 1; Kroeber A., Kluckhohn С. Culture. A Critical Review of Concepts and Definitions. Cambridge, 1952.
И.П. Никитина
КУЛЬТУРА ПОЛИТИЧЕСКАЯ — система исторически сложившихся политических традиций, убеждений, ценностей, идей и установок практического политического поведения, обеспечивающая воспроизводство политической жизни общества на основе преемственности.
В политической науке этот термин появился достаточно поздно, в 1950-е гг., благодаря работам амер. политологов Г. Алмонда и С. Вербы. К.п. выполняет в обществе целый ряд важных функций: когнитивную (политические знания), эмоциональную (политические чувства), оценочную (политические ценности и идеалы как основа политических оценок), регулятивную, коммуникативную, защитную, интегративную.
При сравнении политических культур разных цивилизаций серьезную проблему представляет создание таких общих моделей, которые позволили бы проводить такое сравнение и интерпретацию, не внося опасных упрощений в сложную структуру цивилизационных феноменов. До последнего времени зап. политологи предпочитали выстраивать иерархию мировых политических культур, ставя зап. (особенно часто, амер.) модель на первое место в качестве мирового эталона и даже общечеловеческой перспективы. Напр., Алмонди Верба выделили четыре основных типа К.п.:
• англо-американские (основные черты: светский, прагматический характер, понимание политики как процесса столкновения интересов, которые всегда можно примирить; общенациональный консенсус по поводу основополагающих ценностей, что придает культуре выраженную гомогенность; тяготение электората к политическому центру; линейный характер политического времени);
• континентально-европейскую (поляризованный политический спектр, ценностно-ориентированный электорат, циклический, прерывистый характер политического времени, сочетание гетерогенных начал в политике);
• авторитарно-патриархальную (в политике воспроизводится патриархальный архетип «большой семьи» во главе с «царем-батюшкой», высокотрадиционный характер, ценностная ориентация);
• тоталитарную (ключевой характеристикой является «механизм» и идеал специфической «рациональности», при котором человеческое поведение уподобляется автомату; полный (тотальный) политический контроль над всеми сторонами жизни общества; использование насилия в качестве инструмента политического регулирования).
Введение всеобщего эталона в мир политических культур подразумевает культурный редукционизм, сведение всего культурного многообразия к единому шаблону, что обедняет политическую палитру человечества. Начиная с 1980-х гг. в современной политологии постепенно укрепляется концепция неиерархичности политических культур, признание самоценности политического разнообразия мира. Современный опыт развития Японии, Китая, Южной Кореи, Гонконга и др. стран Азиатско-Тихоокеанского региона свидетельствует о том, что формы зап. К.п. не являются неизбежным следствием перехода к высокосовременному обществу.
Зап. индивидуализм, введение светского образования, признание особой роли средних классов, защита прав человека и множество др. особенностей, которые неотделимы от уклада жизни и культурных традиций Северо-Зап. Европы и США, следует рассматривать как одну из возможных альтернатив перехода к постиндустриальному обществу, но не обязательно как более совершенную или более нравственную. В разных политических культурах сходные результаты могут достигаться разными способами. При этом каждая культура разрабатывает свою концепцию определенной согласованности между «правилами игры» и политическими действиями, с одной стороны, и тем, что ожидает от них народ, что он признает легитимным — с другой.
КУЛЬТУРОЛОГИЯ — комплексная дисциплина, возникшая в 20 в. на стыке истории, философии, политологии, теории искусства, социологии, социальной психологии и др. наук о культуре и исследующая происхождение и сущность культуры, ее разновидности и типы, место человека в культуре, эволюцию культуры, причины революций в культуре и культурных деградаций, соотношение внутренней и внешней культуры, культуры и цивилизации, культуры и контркультуры, культуры и природы.
Впервые проблематика философии культуры появилась в трудах Дж. Вико, Ж.Ж. Руссо, Ф. Шиллера, в частности, в рассуждениях Шиллера о наивной и сентиментальной поэзии и о двух фазах развития культуры. Проблемы К. поднимались в трудах И.Г. Гердера и нем. романтиков. Философия культуры начинается с Ф. Ницше, с его учения о трех началах культуры (дионисийском, аполлоническом и сократическом), с критики современной ему рационалистической культуры. В кон. 19 в. в трудах В. Виндельбанда и Г. Риккерта выдвигается идея особой науки, которая бы занималась культурой, появляется деление всех наук на науки о природе и науки о культуре. Культура, с т.зр. Риккерта, это то, что создано человеком, действующим сообразно осознанным им целям. Во всех явлениях культуры мы всегда находим воплощение какой-то признанной человеком ценности, ради которой эти явления и были созданы. Наоборот, то, что возникло само по себе, есть природа. Если от объекта культуры отнять ценность, он станет частью природы. Значительное развитие К. получает в учении О. Шпенглера о культуре как прафеномене истории, о зарождении и умирании культуры, о невозможности преемственности между культурами, о противопоставлении культуры и цивилизации. История у Шпенглера распадается на ряд самостоятельных культурных организмов, имеющих свое время жизни. Каждая культура как организм проходит одну и ту же трансформацию — от зарождения до превращения в цивилизацию и умирания.
Представители рус. философии также внесли существенный вклад в К. Это прежде всего касается разработки концепций происхождения культуры, социологического и органического кризиса культуры, сверхкультуры. П.А. Флоренский считал, что культура этимологически указывает на свое происхождение от культа, ядром и корнем своим она имеет культ. Natura — то, что рождается присно, cultura — что от культа присно отщепляется, как бы прорастание культа, побеги его, боковые стебли его. Святыни — это первичное творчество человека; культурные ценности — это производные культа, как бы его отслаивающаяся шелуха, подобно сухой кожице луковичного растения. Согласно Н.А. Бердяеву, культура возникла в храме и вокруг храма и в ее органический период была связана с религиозной жизнью. Так было и в великих древних культурах, в культурах греч., средневековой, раннего Возрождения. Культура благородного происхождения, она несет на себе иерархический отпечаток культа. Она всегда идет сверху вниз, ее путь аристократический. Благородство всякой культуры, по Бердяеву, определяется тем, что культура есть культ предков, почитание могил и памятников, связь сынов с отцами. Она основана на предании. И чем древнее культура, тем она значительнее и прекраснее. Она всегда гордится древностью своего происхождения, неразрывной связью с великим прошлым. Сущность культуры более наглядно выступает при ее сопоставлении с цивилизацией. Цивилизация не имеет благородного происхождения. У нее нет связи с символикой культа. Она родилась в борьбе человека с природой, вне храма и культа. Переход от культуры к цивилизации имеет общие признаки у всех народов, прежде всего материальные — использование железа и т.п. Культура же всегда своеобразна и неповторима. Цивилизация всегда имеет такой вид, словно она возникла вчера или сегодня. В ней все новое, все приспособлено к удобствам сегодняшнего дня.
Существенно дополнили К. психоаналитические интерпретации. Вся исторически развивающаяся человеческая культура есть, согласно З. Фрейду, обуздание сексуальной жизни, и первые собственно культурные законы направлены сначала на запрет сексуальных отношений между родственниками, а потом и на ограничение сексуальной жизни вообще, напр. браком. Но многочисленные запреты, наложенные на сексуальное наслаждение со стороны культуры, сказались и в том, что позднейшее разрешение его в браке уже не давало человеку полного удовлетворения. Правда, и неограниченная половая свобода не приводила, по Фрейду, к лучшим результатам. Ценность любовной потребности тотчас понижалась, если удовлетворение становилось слишком доступным. Культура всегда находится в разладе с сексуальной жизнью. Поэтому невозможно найти равновесие между требованиями полового влечения и культуры, ибо иначе в будущем человеческий род вообще прекратится в силу его необычайно мощного культурного развития. Человек не удовлетворен культурой, которая резко обуздывает его свободу, в т.ч. и сексуальную, не дает ему возможности полного удовлетворения своих сексуальных потребностей. Но именно эта невозможность становится, по Фрейду, источником величайших культурных достижений, ибо половая энергия переходит в культурную деятельность. Какие еще мотивы могли бы заставить людей находить др. применение своим сексуальным импульсам, если бы люди в половой деятельности могли быть полностью счастливы? Полностью счастливый человек ничего не стал бы делать для развития культуры.
К. не может обойти стороной и теорию культур П.А. Сорокина с его анализом современного культурного кризиса.
Современные эсхатологические ожидания, неизбежные на рубеже тысячелетий, порождают особо пристальный интерес как к проблемам К., так и к проблемам философии культуры.
МольС. Социодинамикакультуры. М., 1973; Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992; Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия. М., 1992; Шпенглер О. Закат Европы. М., 1993; Культурология. XX век. Антология. М., 1995; ИонинЛ.Г. Социология культуры. М., 1996; Ивин А.А. Введение в философию истории. М., 1997; Губман Б.Л. Западная философия культуры XX века. Тверь, 1997; Сорокин П.А. Главные тенденции нашего времени. М., 1997.
Е.Н. Некрасова
КУМУЛЯТИВИЗМ (от лат. cumulatio — увеличение, скопление) — общая для ряда направлений в логике, методологии и философии науки эпистемологическая модель роста научного знания, согласно которой эволюция науки сводится к постепенному непрерывному накоплению абсолютно достоверных, непроблематичных (или высоковероятных) атомарных истин (теорий). Впервые кумулятивистскую модель роста научного знания выдвинул Г. Галилей, который считал, что по своему достоверному содержанию человеческое познание равно божественному, уступая ему лишь с экстенсивной стороны, т.е. по отношению к множеству познаваемых объектов. Поэтому процесс человеческого познания правомерно представить в виде бесконечного линейного накопления частных, «атомарных» истин. Как бесконечно малые части всеобщей абсолютной истины такие частные истины совершенно не зависят от дальнейшего экстенсивного развития знания. Поскольку эмпиризм традиционно верил в абсолютную надежность «фактуальных утверждений», образующих эмпирический базис науки, а рационализм рассматривал положения научных теорий как безусловно всеобщие и необходимые истины, то неудивительно, что кумулятивистская модель оставалась доминирующей концепцией роста знания в классической эпистемологии 17—19 вв. Даже в кон. 19 в. многим ученым казалось, что основная задача науки будет состоять, как и ранее, лишь в дальнейшем экстенсивном расширении наличного знания, в достижении все большего уровня систематизации, в повышении точности измерений, а потому «будущие открытия надо искать в шестом десятичном знаке» (А.А. Майкельсон).
Научная революция на рубеже 19—20 вв. поставила под сомнение правомерность К. независимо от его эпистемологических оснований. Попытку дать ему новое эмпиристское обоснование предприняли в 1920—1930-х гг. представители логического эмпиризма, отталкиваясь от стандартной (т.е. сформулированной в терминах языка первопорядковой логики) гипотетико-дедуктивной модели научных теорий. Согласно этой модели, научная теория, успешно преодолевшая достаточное число эмпирических проверок, приобретает высокую степень подтверждения относительно своей первоначальной области применения и оказывается застрахованной от опасности дальнейшего опровержения. Если эта теория окажется не в состоянии предсказать какие-то новые виды явлений, то их открытие потребует новых технических средств для ее проверки, которые следует ввести как дополнительные правила соответствия. Однако это означает замену исходной теории на тесно связанную с ней новую теорию, которая т.о. оказывается подтвержденной. При этом ее последующие ошибочные предсказания вполне могут рассматриваться только как неподтверждение этой новой теории. Тогда научный прогресс будет состоять в выдвижении последовательности теорий, между которыми имеет место отношение редукции. Ничего при этом не теряется — старые теории не отбрасываются, их вытесняют более исчерпывающие теории, к которым они могут быть в принципе редуцированы. Однако, как оказалось, при редукции теорий (гомогенной и гетерогенной) не выполняется условие смысловой инвариантности. Поэтому редукция одной теории к другой остается лишь логически возможным, а исторически весьма маловероятным вариантом отношений между следующими друг за другом научными теориями.
Др. попыткой вдохнуть новую жизнь в кумулятивистскую модель роста науки, но уже с позиции пантеоретизма, предприняли в нач. 20 в. сторонники классического конвенционализма, ссылавшиеся на правомерность т.н. холистской догмы (см.: Индивидуализм и холизм). По их мнению, достаточно изобретательный ученый всегда будет в состоянии т.о. перестроить научную теорию или т.о. переинтерпретировать противоречащие ей результаты экспериментов, что последние окажутся ее подтверждением. Такой процесс согласования теории и экспериментов теоретически мог бы продолжаться до бесконечности, и поэтому фундаментальные теории принципиально нефальсифицируемы ни экспериментальными данными, ни отдельными изолированными гипотезами. Но это фактически означало бы, что адаптация фундаментальных теорий к результатам экспериментов не имеет никаких естественных границ, обусловленных системными законами организации и развертывания их концептуальных структур.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 133 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |