8 страница. Мужчина не был похож на водителя

Мужчина не был похож на водителя. И костюм, и очки, и запонки — все говорило не в пользу этой версии.

— Здрассте, — просипела Саша, кутаясь в драпировку. Мужчина кивнул, поставил картину на пол и отошел. С минуту он рассматривал портрет. Саша успела одеться.

— Это действительно ваша мать?

Значит, услышал-таки суть разговора. Саша кивнула.

— Игорь Львович Каштанов, — представился мужчина, и Саша, подумав, протянула руку.

— Александра.

— У вас красивая мать. Вы похожи.

— Она умерла.

Ей показалось, что мужчина изменился в лице после ее сообщения. Выражение его лица как бы споткнулось на ровном месте. Он смешался, снял очки и стал протирать их белоснежным платком с монограммой.

— Извините. Не знал…

Надо же! Как по-разному люди проявляют соболезнование. У этого даже очки запотели, хотя он видит Сашу впервые.

Саша с интересом наблюдала за пришельцем.

— Давно?

Саша не сразу поняла вопрос.

— А? Нет, недавно, на прошлой неделе. Она долго болела.

— Вот как? — Мужчина помолчал, уйдя в свои мысли и словно забыв на время о Саше. И вдруг внимательно взглянул на нее печально увлажнившимися глазами. — Я тоже недавно потерял близкого человека. Сына.

— Мне очень жаль, — искренне отозвалась Саша. — А что случилось?

— Несчастный случай, — охотно объяснил Игорь Львович. — Он упал с дерева.

Саша невольно ахнула — столь странной показалась ей причина смерти ребенка. Упасть с дерева!

Между тем мужчина внимательно приглядывался к Саше. «Наверное, у него такая манера общения», — подумала она.

— Вы — натурщица? — спросил он.

— Нет, — смешалась Саша. — Просто я…

— Вы дружите с художником, — подсказал гость.

— Да, — согласилась Саша. — Мы друзья.

Саша догадалась, что перед ней тот самый банкир, о котором рассказывал Илья. Нужно было занять гостя разговором до прихода хозяина, но цепкая, какая-то чрезмерно внимательная манера смущала ее. Она не знала, что говорить, как себя вести.

— Вы должны мне помочь, — вдруг заявил банкир, не сводя с девушки глаз.

— Я? — опешила она. — Чем же?

Банкир оглянулся на дверь. Поморщился.

— Понимаете… Илья — очень хороший художник и приятный человек… — Банкир прервался, видно, ожидая от Саши подтверждения своих слов. Она молчала. — Он сейчас работает в моем загородном доме. Но я заметил, что чувствует он себя там.., не очень уютно, что ли…

— Это почему же? — недоверчиво поинтересовалась девушка. Илья ничего такого ей не говорил.

Впрочем, он вообще мало рассказывал о себе — Дом, где недавно умер ребенок, — не самое веселое место для молодого человека, согласитесь.

Саша кивнула. Да. Само собой. Она тоже никак не может заставить себя обустроиться в квартире матери.

— Вы могли бы составить ему компанию. Ваше присутствие оживит его, отвлечет от мрачных мыслей. Ведь художникам необходимы музы.

Банкир улыбнулся. Улыбка показалась Саше теплой и немного грустной.

— Ну, решайтесь. Обещаю, что вы не будете скучать. Пока Илья работает, вы сможете воспользоваться бассейном, тренажером, домашним кинотеатром…

В глазах банкира застыла настоящая мольба. Саша растерялась. Во-первых, как к этому отнесется Илья? Во-вторых… Странно все это. Хлопнула входная дверь, и в комнату вошел хмурый художник.

— Ну вот, Илья, — бодрым голосом возвестил банкир и вернул очки на место. — Ваша дама только что приняла мое приглашение и согласилась составить вам компанию сегодня.

Илья уставился сначала на банкира, затем на Сашу.

— Ты поедешь со мной? — переспросил он. Саша пожала плечами:

— Если ты не против.

Так Саша впервые попала в дом к Каштановым. Дом поразил ее сразу, с первых своих квадратных метров и — наповал.

— Ой, как красиво… — протянула она, оказавшись в холле, заставленном растениями в больших глиняных кадках. Изогнутые вазы из цветного стекла, витиеватые подсвечники, статуэтки. За Сашу, немногословную от природы, говорили глаза.

Оставив молодежь в гостиной, хозяин извинился и вышел.

— Тебе и правда нравится здесь? — недоверчиво поинтересовался Илья. Глаза Саши блестели, искрились. Она улыбнулась и кивнула. Вся ее немного мальчишечья фигурка, и лицо, на которое падал свет из окна, и ее улыбка показались Илье особенно привлекательными здесь, в этой вычурной гостиной.

Саша казалась слишком настоящей среди всеобщего притворства. Илья обнял ее и поцеловал. Саша выскользнула и отбежала за диван. Глаза ее озорно блестели. Илья догнал и, крепко прижав ее к себе, стал осыпать поцелуями.

— А может, здесь видеокамеры кругом? — предположила она.

— Наверняка, — кивнул Илья, забирая в ладони ее лицо. Он наконец поймал ее ускользающие губы, когда на пороге гостиной выросли хозяева.

Илья отпустил Сашу, она улыбнулась хозяйке, даже не изобразив смущение. «Она просто радуется жизни», — восхищенно подумал Илья. Наверное, подобная мысль пришла в голову и хозяину, поскольку он с оживленной улыбкой взирал на сцену знакомства своей супруги с Сашей.

— Я так рада слышать юный смех в своем доме, — обнимая Сашу как старую знакомую, сказала Элла Юрьевна. — Вы не представляете, Сашенька, насколько этот дом постарел за несколько месяцев.

— Что вы! У вас чудесный дом! — искренне воскликнула Саша.

— Но вы ведь его почти не видели, моя дорогая. Может быть, пока ваш друг работает, мы с вами проведем экскурсию?

— Конечно!

Одарив мужчин оживленной улыбкой, Элла Юрьевна обняла Сашу и увела ее.

— Впервые вижу вашу жену.., такой. — Илья не подобрал определения.

— Элла очень любит детей. А ваша подруга, Илья, вы только не обижайтесь, но ваша подруга — сущий ребенок.

— Это правда, — согласился Илья. — Она только что закончила школу.

— А отец у нее есть?

Илья вскинул на банкира удивленные глаза. Не слишком ли он любопытен?

— Саша сирота, — строго ответил Илья, показывая тоном, что ему не слишком нравится весь этот разговор. — А почему вы спрашиваете?

— Да просто. Она сегодня обмолвилась, что недавно похоронила мать. Я подумал — может, девочка нуждается в помощи? Ведь в наше время, если нет близких…

— У Саши есть я! — отрезал Илья, не скрывая, как неприятен ему этот разговор. — Извините, Игорь Львович, мне нужно работать.

— Да, конечно.

Илья отправился в комнату, отведенную под мастерскую. Им снова овладело неприятное чувство. В душе поднялось раздражение, и он долго не мог успокоиться и сосредоточиться на работе. Примерно через час в мастерскую вбежала Саша с кипой ярких журналов. За ней шла горничная с огромней плюшевой собакой в руках. Горничная улыбалась!

«Вероятно, все и вся в этом доме подобно зеркалу отражает настроение хозяйки», — подумал Илья, наблюдая, как горничная устраивает собаку на диване вместо подушки и помогает там разместиться Саше, словно та действительно избалованный ребенок.

— Какие милые люди! — воскликнула Саша, едва горничная закрыла за собой дверь. — Элла Юрьевна дала мне примерить свое вечернее платье и разрешила выбрать любую мягкую игрушку! Представляешь?

Илья оторвался от работы и уставился на Сашу.

— И что — ты?

— Я? Выбрала. Вот. — Саша локтем толкнула собаку. — А что?

— Похоже, я тебя совсем не знаю, — помолчав, сделал вывод Илья.

Саша отодвинула журналы и с ногами забралась на диван.

— А ты, значит, считаешь, что я должна была гордо отказаться? Да? Обидеть одинокую женщину, которой некому отдать свое тепло?

Илья никогда прежде не видел Сашу такой. Ее слова звучали отрывисто и сухо.

— Или ты думаешь, мне нужны игрушки? Что я действительно сошла с ума от созерцания их богатства? Да?

Илья молчал, с изумлением наблюдая за Сашей.

— Ты эгоист! Я не знала, что ты такой! Неужели ты не видишь, что эти люди несчастны? Они потеряли ребенка!

— Саша, успокойся! Я не сказал ничего такого.

Саша вскочила и отошла к окну. Она стояла прямая и тоненькая, как молодое деревце. Было видно, что она очень обижена.

— Ты подумал. А это то же самое.

Она снова напомнила ему кошку. Кажется, гладь ее — она будет ластиться, мурлыкать. А стоит провести против шерстки — зашипит, когти выпустит. Илья отложил кисточки, подошел к Саше. Она стояла, прислонив лоб к стеклу. Илья опустился возле нее на колени и обнял ее ноги.

— Саш, прости.

Она не пошевелилась. Он еще крепче обнял ее колени.

— Как ты мог подумать тогда, в общаге, что я продаюсь.., за деньги?

— Саш.., ну.., сейчас многие этим занимаются. Сплошь и рядом. А в общаге…

— Ты думал, что я проститутка, когда раздевал меня первый раз.

— Саша! — Илья обхватил голову руками. Боже! Он совсем ее не понимает! Что у нее в голове? Что ей сказать? В таких случаях он совершенно беспомощен. Он не умеет говорить. Нарисовать — что угодно, а сказать? Илья почувствовал: что-то обрывается у него внутри и ему хочется плакать. — Тогда, в первый раз… У меня не было никаких мыслей. Мне было одиноко и страшно. Как и тебе. Я думаю, мы оба чувствовали что-то такое. Разве нет?

Саша молчала. Он прикоснулся губами к ее ноге. Он добрался до коленей, когда ощутил в ней ответный трепет.

— А сейчас?. — спросила Саша, и ее вопрос прозвучал в тишине комнаты неожиданно громко, гулко.

— Сейчас.., я хочу тебя, — шепотом ответил Илья и за руки потянул ее к себе. Она опустилась рядом с ним на пол. Глаза ее от бьющего в них солнца стали совсем желтыми, как у кошки. А тело особенно гибким и податливым.

Илья почувствовал, что сердце припустилось вскачь, дыхание сбилось. Он наклонился к Сашиному лицу, впился губами в ее рот. Она запуталась пальцами в его волосах. Они упали на пол и оказались в центре солнечного квадрата, расстеленного на полу. Потом, на исходе сил, Илья отодвинулся от Саши, боясь придавить ее, но не выпуская ее руки из своей, повернул голову и оказался нос к носу с плюшевой собакой, упавшей с дивана. Он тихонько засмеялся, измерив глазами путь, проделанный ими от стеклянной стены до дивана.

Глава 12

Настя взлетела по широкой лестнице наверх, протанцевала по длинному свежеокрашенному коридору и, в том же духе продолжая путь, чуть не сбила с ног своего профессора. По крайней мере очки на его носу сползли вниз. Он посторонился, уступая дорогу студентке:

— Вы, Настенька, все летаете…

— Ах, Антон Леонидович! Отчего это люди не летают, как птицы? — продекламировала она, забыв извиниться и сияя счастьем так откровенно и заразительно, что пожилой профессор улыбнулся и пробормотал себе под нос что-то философское.

Настя успела как раз вовремя — из аудитории вывалился мокрый Чемоданчик. Основы сценического искусства давались Чемоданчику с трудом, поскольку до монологов и перевоплощения было далеко и на занятиях по мастерству приходилось бегать, прыгать и кукарекать.

— Регина там? — поинтересовалась Настя, стреляя глазами в щель за дверью. — Как она?

— Все соки из меня выжала, — проворчал Чемоданчик. — Заставила гуся изображать. Какой из меня гусь? Фурия…

— Сам ты фурия. Региночка — просто супер! Видел ее на последней премьере? Я в улете!

— Сейчас она тебе устроит улет. Она сегодня в ударе. Чемоданчик поковылял по коридору, а Настя нырнула в аудиторию.

— Добрый день, Регина Александровна!

— Здравствуйте, Настя. Что вы готовили?

— Этюд на три слова. «Письмо. Цветы. Вода».

— Пожалуйста.

Пока Настя выстраивала на сцене выгородку, актриса курила у окна. Настя краем глаза наблюдала за ней. Регина, как всегда, безупречна — длинная юбка, подол почти касается туфель, льняная блузка в стиле «фолк» и множество деревянных бус и подвесок. Ее манера одеваться, держаться, разговаривать, курить — все притягивало Настино внимание и любопытство. Ничто, никакая мелочь не ускользнула от ученицы за краткие минуты индивидуальных занятий.

«Я буду такая же», — где-то на уровне подсознания решила для себя Настя еще на первых занятиях и теперь цепко, внимательно разглядывала свою преподавательницу, откладывая про запас впечатления. На то далекое время, когда станет взрослой женщиной. Хотя это будет не скоро, совершенно нелишне выбрать заранее образ, к которому нужно двигаться.

— Пожалуйста, — бросила Регина, заметив, что ученица завершила приготовления. Настя начала этюд все в той же эйфории, в которой вот уже месяц летала по этажам Академии искусств. Она влетала в воображаемую комнату с письмом, кружилась с ним, не вскрывая конверта, потому что знала: там может быть только радостное и приятное. Удлиняла момент ожидания. Предвкушала. Она поправляла цветы в вазе. И представляла, что это те самые цветы, которые ей вчера подарил Вадим. Настя понимает, что Вадим не богат, и оттого цветы, игрушки, шоколадки и разные мелочи, которыми он ее балует, слишком дороги ее сердцу. Она не выбрасывает цветы. Когда их приходится менять, то она отрезает стебли, а сами цветки складывает в толстый словарь иностранных слов. Три тома словаря уже хранили достаточно гвоздик, ромашек, астр и гладиолусов.

Покружившись по комнате, Настя плюхнулась на воображаемый диван (три стула, сдвинутые вместе) и понюхала письмо. Она всегда так делала, когда ей в руки попадали вещи Вадима или же ее, вещи, после того как он держал их у себя. Они долго хранили потом его запах. Вот она понюхала письмо и стала распечатывать." Краем глаза она успевала следить за Региной. Та всегда просматривала этюды в красивой и правильной позе — Регина сидела прямо, немного боком по отношению к сцене, вытянув правую руку и положив ее на спинку впереди стоящего стула. Это была очень элегантная поза, и Настя дома ее частенько отрабатывала.

Настя «дочитала» письмо. Текст должен был ее огорчить, и она вчера, репетируя перед Сашей, тщательно продумала причину огорчения. Итак, Вадим сообщает ей в письме, что он вынужден срочно уехать. В командировку. Это перед самыми выходными, когда они собирались поехать на дачу к друзьям! Настино огорчение должно выглядеть натуральным. Она и в самом деле такая: если уж на что настроится — все! Любое неожиданное препятствие способно ее огорчить до слез. Настя отбросила письмо и отвернулась. На глаза довольно натурально навернулись слезы. Поразмыслив о своей несчастной доле, Настя сердито свернула из письма кораблик и выбежала из комнаты. Она пустила кораблик в воображаемый ручей и уселась на воображаемый берег.

— Спасибо, — сказала Регина и сделала знак рукой. Настя подошла и устроилась напротив актрисы на краешке сцены.

С минуту Регина молчала, а Настя пыталась определить — понравился той этюд или нет.

— Что в письме? — вдруг спросила Регина.

— А вы не догадались? — удивилась Настя.

— В том-то и дело! Я не догадаться должна, а кожей почувствовать! Кожей! Как тебя полоснуло по сердцу это письмо! Как оно тебя ударило!

— Но я.., но там ничего такого!

Регина не дала договорить.

— Это никому не интересно. Интересно — чтобы страсть. Чтобы до письма ты была одна, а после письма — другая. Совершенно. Оно тебе дыхание перекрыло. Оно тебя убило. А ты кораблики пускаешь.

Настя во все глаза смотрела на Регину. Что это с ней? Будто вулкан проснулся. Или Настя задела в ней что-то личное?

— Я попробую.

Настя вышла на площадку и стала играть этюд заново. Но на середине Регина ее прервала, и Настя по лицу актрисы поняла, что та недовольна. Что ей еще нужно? Этюд на три слова, Настя с заданием справилась. Все три слова увязаны в событие. А она как с цепи сорвалась.

— Представь на миг, что он тебя бросил.

«Типун тебе на язык!» — суеверно подумала Настя.

— В этом письме — слова прощания. Он уехал. Он любит другую.

Настя задумалась. Она ясно представила мягкие черты лица Вадима. Румянец на скулах, его добрые глаза. Представить себе, что он написал ей подобное письмо и подсунул, чтобы не объясняться, не получалось. Такого просто не может быть.

— Понимаешь, актер все переживания берет из себя. Этюд можно играть только из собственной жизни.

— Но меня, слава Богу, пока еще не бросали, — угрюмо пробормотала Настя. Еще немножко — и она начнет дерзить. Регина сегодня в ударе, прав Чемоданчик. И парит студентов. Эти ее страсти-мордасти на сцене — полный отстой!

— У тебя есть парень?

— Есть.

— Ты его любишь?

— Люблю!

— Тогда немного фантазии и — полный вперед! Все, что ты переживаешь с ним, — складывай в копилку собственной памяти. Эмоциональной памяти. Это заблуждение, что можно сыграть чужие чувства. Нужно сделать их своими, нужно отыскать их в себе и вырастить.

Настя отправилась на сцену, теребя в руках злосчастное письмо. Она чувствовала приближение слез. Настроение эйфории, полета напрочь улетучилось.

Она начала играть этюд, зная, что играет плохо и что впервые не получает того удовольствия от индивидуальных занятий, какое получала всегда.

— Я не могу, — призналась она где-то посередине и бросила замусоленное «письмо» на пол. — Не получается у меня.

— Слов «не могу» У нас на занятиях нет, Настя, — жестко отчеканила Регина и достала новую сигарету. Она закурила, выпустила дым и продолжила:

— Я не хочу, чтобы у вас сложилось ложное представление о профессии актера. Это не вечный праздник и не игра. Это и труд, и слезы, и тренировки. И я хочу, чтобы ты научилась быть внимательной к жизни.

Настя вылетела из аудитории злая, как никогда. Да у Регины просто неприятности на личном фронте, ежу понятно! Что она прицепилась к этому этюду? Завидует Настиной безмятежности. Да, она счастлива! Да, ее любят и у нее все хорошо! Да, к жизни она относится как к азартной игре, ну и что ж? Она выигрывает!

Настя вышла из академии и попыталась убедить себя, что все не так уж и плохо. В конце концов, это всего лишь упражнение по актерскому мастерству. И если Регина считает, что оно получается плохо, то это еще ничего не значит. Саша, например, считает, что она, Настя, настоящая актриса. А Саша не соврет. Миша и тот признает, что у нее, безусловно, талант. Еще бы! Родители до сих пор ни о чем не догадываются. Две недели дома Настя была пай-девочкой, даже на дискотеку не ходила. А что она там забыла? Она сама почти поверила, что теперь студентка госуниверситета и вскоре станет изучать филологию, как и хотел папа. В его школе хронически не хватает филологов. Что самое удивительное — Настю совсем не мучила совесть. Это было как игра.

Зато потом, первого сентября, когда она вернулась в академию и Вадим на радостях остался у нее ночевать, когда она поняла, что вот-вот все и произойдет, она почему-то вспомнила о родителях. Но это было летучее воспоминание. Что-то вроде удивления. Ведь раньше ей казалось, что она никогда не сможет чужого человека любить как маму или папу. Но это случилось! Она смотрела на спящего Вадика и плавилась от любви к нему. И не могла уснуть рядом с ним. Он спал, а она смотрела на него.

А когда Настя перебралась в общежитие академии, они с Вадиком стали приезжать в Сашину квартиру, чтобы побыть наедине. Это было очень удобно, поскольку Саша здесь почти не жила. Все свободное время она проводила у своих новых знакомых — супругов Каштановых. Настя дошла до угла, где обычно после занятий ее встречали на машине Миша и Вадим. Она постояла на углу под светофором. Но знакомая машина не появилась. Настя прыгнула в трамвай.

Общежитие академии ничем не напоминало то, в котором они жили раньше с Сашей. С самого порога входящего захватывала чумная атмосфера искусства. В фойе обязательно упражнялись хореографы — запах пота отсюда практически не выветривался. В коридоре были слышны самые разные музыкальные упражнения. В одной комнате мучили баян, в соседней истязали домру. Гитара же звучала отовсюду, на разные лады. И в конце коридора, у окна, обязательно кто-нибудь пел. Вахтерши были под стать общежитию — с удовольствием участвовали в репетициях, наводили критику, но не ругались на студентов за производимый шум. Попав в уютную атмосферу своего нового дома, Настя немного отмякла после злосчастного урока. В конце концов, неприятный этюд остался там, в уходящем дне, а впереди — вечер!

К себе на третий этаж она уже снова взлетела, напевая под нос очередной хит «Фабрики звезд».

— Я в душ! — упорхнула в обнимку с полотенцем.

После душа у нее оставалось совсем немного времен! на наведение красоты, впрочем, как всегда. Она уже приспособилась делать несколько дел одновременно: сушить феном волосы, краситься и жевать бутерброд. Несмотря на столь героические усилия, Настя обычно собиралась дольше своих подруг. Вот и сегодня девочки уже умчались, а Настя еще что-то дорисовывала на своем лице, Вадим наверняка уже сидит в фойе и созерцает потуги хореографов. Девятый час, а она все еще возится!

Настя впрыгнула в туфли, схватила сумочку и полетела вниз. Фойе опустело. Вахтерша смотрела сериал и хрустела кукурузными хлопьями.

— Меня не спрашивали?

— Запаздывает твой. Пришлю наверх, если появится, не беспокойся.

И вахтерша потеряла к Насте всякий интерес. Настя вернулась в комнату и решила навести порядок, чтобы убить время. Если Вадим поднимется наверх, то сразу же попадет в этот бардак. Настя спрятала обувку под кровать, собрала косметику и расчески. Она даже успела вытереть влажной тряпкой стол и подмести — Вадим не появлялся. Настя поняла, что больше не может ждать. Она снова спустилась на вахту, к телефону, и набрала номер Вадима.

Никто не подходил к телефону.

Тогда она набрала номер Миши. Трубку взяла Мишина мама. Миша? На работе. Он же теперь работает в другом месте, разве Настя не в курсе? Нет, Вадик не заходил и ничего не говорил.

Мишина мама стала зазывать Настю в гости и расспрашивать о занятиях. Все это звучало очень искренне. С Мишиной мамой у Насти успели установиться довольно теплые и доверительные отношения. Почему-то Вадик чаще возил Настю к Мишиной маме, чем к своей. Собственно, после знакомства Настя больше и не бывала дома у Вадима. Зато Мишина мама всегда была рада гостям, и иногда троица просиживала у Миши на кухне до полуночи. Но сегодня Насте не хотелось идти в гости и болтать о пустяках. Наступил один из тех моментов, когда, настроясь на одно, приходится перестраиваться на другое. Это трудно. Никогда прежде Вадим так не поступал. Если по какой-то причине он задерживался — звонил на вахту. Неприятность дня сложилась с неприятностью вечера. Поскольку Настя обычно балансировала между смехом и слезами, она расплакалась и плакала долго на своей кровати, выключив свет. С утра она принялась ждать вечера. Но и на следующий вечер Вадим не появился. Настя превратилась в один сплошной нерв, комок тревоги и уже не могла сидеть и ждать. Она стала звонить всем подряд. Сначала маме Вадима. Та объявила, что не разговаривает с сыном уже неделю и если бы она знала, что сын окажется такой неблагодарной свиньей, то не стала бы гробить на него свои молодые годы, а занялась бы устройством личной жизни.

И бросила трубку. Настя почувствовала себя на миг виноватой в том, что молодые годы Вадиковой мамы были напрочь испорчены. Потом ее посетили одновременно злость и бессилие. Она позвонила Мише.

— Я не видел Вадима. Я теперь работаю.., в другом месте.

— Знаю я, где ты работаешь! Но вы же друзья! Я же знаю, что вы друг без друга не можете и дня! Извини, Миша, но я не верю тебе, вы все меня обманываете!

— Ну, это ты зря…

— Скажи, у него какие-то неприятности?

— Ну,., не думаю…

— Что-то случилось?

— Да ничего не случилось, с чего ты взяла?

— Вадим исчез! И никто не может мне вразумительно сказать, где он! Миша! Ты можешь представить, ЧТО сейчас со мной?

— Зря ты так. Обычное дело. Работы у него много.

— Врешь!

Миша в отличие от Вадиковой мамы не бросил трубку и Настя с болезненным удовольствием обвинила его во лжи и бессердечии.

— Я чувствую, что Вадиму сейчас плохо, он нуждается в помощи! Он даже с мамой поссорился, ей не до него! Я тебе никогда, Миша, не прощу такого наплевательского отношения к другу, слышишь?

— Слышу.

— И что, тебе задницу лень поднять и поискать его?

— Не буду я искать его. Он взрослый парень.

— Как ты можешь? — поражалась Настя. — Вадим так ошибается в тебе! Как оторваться, так вместе, а как проблемы возникли, так не грузите меня, я ни при чем! Какой ты друг, если готов кинуть при первой возможности? И не называй себя ничьим другом! Ты не умеешь дружить!

Миша молча выслушал ее и ни разу не перебил. Вконец рассвирепевшая, Настя бросила трубку.

Следующим вечером у академии ее встретил Миша. Он был без машины. Стоял под светофором, где обычно они вдвоем ее встречали. Настя увидела Мишу, и внутри у нее все похолодело. И коленки подкосились. Миша подошел и молчит.

— Что с Вадимом?!

Настя изо всех сил старалась держать себя в руках.

— Да ничего… Я его не видел.

— Тогда зачем ты пришел?

Настя сдвинула губы так, что они превратились в узкую полоску. Она сама почувствовала эту узкую полоску на своем лице.

— Мама звала тебя в гости. Она давно тебя не видела.

Настя внимательно вгляделась в Мишино лицо. Ей во всем виделся подвох. Он выдержал ее взгляд — не смешался, не стал паясничать или оправдываться, — стоял и смотрел на нее. И в том, что Мишина мама, которая на самом деле хорошо относилась к Насте, позвала ее на чай, не было ровно ничего из ряда вон выходящего. И все же Настя снова готова была заплакать.

— Поехали прямо сейчас? — осторожно предложил Миша. Настя кивнула. Она не могла больше находиться одна.

В квартире Мишиной мамы, как обычно, толпилось полно народу. Какие-то дети гоняли по комнатам кота. Рядом с Мишиной бабушкой сидела незнакомая женщина, одетая в махровый халат Мишиной мамы. Мишина бабушка гадала ей на картах.

— Настенька. — Мишина мама, Татьяна Аркадьевна, одной рукой обняла Настю. Другая была занята корзинкой с печеньем. — Ты прекрасно выглядишь! Как твои занятия?

— Я, Татьяна Аркадьевна… У меня все в порядке.

«Она не спрашивает о Вадиме, — отметила Настя. — Все как сговорились обходить эту тему!»

— Настя учится на актерском, — представила хозяйка новую гостью. Дети, девочка и мальчик — дошкольники, на секунду оторвались от кота, взглянули на будущую актрису. Едва Настя пробормотала слова приветствия, дети потеряли к ней интерес и угнали кота на кухню. Гостья Татьяны Аркадьевны оторвалась от карт.

— Валерия, — протянула руку. Настя пожала ее. Было видно, что Валерии не хочется отрываться от гадания. Она сейчас полностью поглощена тем, что говорит ей Дарья Ивановна, Мишина бабушка.

— Миша, ставь стол, будем ужинать, — распорядилась Татьяна Аркадьевна и увлекла Настю на кухню.

— Валерия — моя подруга, — быстро и доверительно объяснила Татьяна Аркадьевна. — У нее такая неприятность! Мало того что муж всегда изменял, так теперь он привел свою любовницу к ним в квартиру и сказал, что им негде жить. Подал на развод и предлагает жить пока вместе, как в коммунальной квартире.

— Что же она теперь будет делать?

— У нее голова кругом. Пока поживет у нас, куда же ей деваться с детьми.

Настя только головой покачала.

— Ты уж, Настенька, постарайся ее отвлечь за столом, на грустные темы не наводи.

— Нет, что вы…

— А то она, бедняжка, не ест, не спит. Переживает.

— Как же вы теперь тут будете размещаться? — засомневалась Настя, с трудом представляя себе картину их совместного житья.

— Ну а что делать?

За столом речь шла о чем угодно, только не о личных отношениях между мужчинами и женщинами. Впрочем, то, что Татьяна Аркадьевна легка в общении, Настя поняла давно. Мишина мама — дама демократичная. В отличие от Настиных родителей. С ней легко. И все же сегодня Насте было тяжело. Она ощутила всю тяжесть, едва переступила порог Мишиного дома. Пока возвращались в трамвае, она держалась. Миша шутил, она смеялась. Она и сама пыталась шутить, ведь она актриса. Только возле самого общежития, когда Миша уже сказал «Пока!», Настя вдруг дотронулась пальцем до его плеча и тихо, почти шепотом попросила:

— Миша, передай Вадиму: если он меня бросил, пусть скажет. Я так больше не могу…

Глава 13

Саша с ногами утопала в глубоком синем кресле и ела виноград. Элла Юрьевна сидела по другую сторону прозрачного низкого столика. Она рассматривала листок с Сашиным психологическим тестом. По лицу ее, никогда не теряющему выражения некоторой усталости, бродила улыбка. Саша с интересом ожидала выводов.

— Вы, Сашенька, судя по всему, натура страстная и целеустремленная, — неторопливо начала Элла Юрьевна. Саша затаила дыхание. — Но самооценка у вас немного занижена.

— Как это?

— Цены вы себе не знаете, — улыбнулась Каштанова. — Вас нельзя назвать душой нараспашку, вы скорее скрытны, чем общительны. А также у вас, возможно, иногда случаются проявления агрессии, которую вы направляете внутрь себя. Это вторичная агрессия.

— Что?

— Своеобразная защита от внешнего мира.

— И это все вы увидели в тех кружочках и фигурках, которые я нарисовала по вашей просьбе?

— Ну да. Это психология. Целая наука.

— Вот это да… — Саша покачала головой.

— Что, я попала в точку? — Элла Юрьевна отложила листок в сторону. — Откуда же агрессия, Саша? Вас обижали родители?

Дата добавления: 2015-11-04