Томас Пейн как враг монархии

На протяжении всей своей деятельности Пейн при всяком возможном случае повторяет, что он – борец против монархии, особенно наследственной. Он приводит сильные аргументы, убийственно обличающие антинародный характер монархической власти. Особенно ярко они продемонстрированы в «Здравом смысле». Как уже говорилось выше, памфлет приобрел невиданную популярность, т.к. в нем не только провозглашалась цель независимости Америки, но и впервые прозвучало сильное нападение на короля.

В своих рассуждениях Пейн замечает, что между людьми существуют различия, которые мы можем понять. Это относится к бедным и богатым, мужчинам и женщинам, добрым и злым. Но есть другое и более важное различие, для которого нельзя найти ни естественных, ни религиозных причин: это деление людей на монархов и подданных.

Главный аргумент, который Пейн приводит против монархии, является, так скажем, религиозный. Королевская власть, пишет Пейн, была введена в мир язычниками, и дети Израиля взяли от них этот обычай. Это было «самое ловкое из ухищрений дьявола для насаждения идолопоклонства»[39]. Такое возвышение над всеми не может основываться на правах природного равенства и даже на авторитете Священного Писания. Царей у иудеев не было, и считалось грехом присваивать этот титул кому-либо, кроме Царя небесного. Приводя цитаты из Священного Писания, Пейн утверждает, что «воистину всемогущий выразил здесь свой протест против монархического правления»[40]. Также он добавляет, что монархия есть ущерб и унижение для нас самих.

Монархия – зло, престолонаследие – еще одно зло. Во-первых, Пейн, будучи сторонником идей о равенстве людей, считает, что «ни у кого не может быть прирожденного права давать своей семье преимущество перед всеми другими»[41]. Во-вторых, престолонаследие не одобряет сама природа, «иначе она так часто не обращало бы их [королей] в насмешку, преподнося человечеству осла вместо льва»[42]. В-третьих, как мы уже упоминали, Пейн утверждал, что каждое новое поколение имеет право самостоятельно решать свою судьбу. Пейн не согласен и тем, что многие царские роды имеют почтенное происхождение: «… будь мы в состоянии сорвать темный покров древности и проследить их историю до самого начала, мы бы обнаружили, что первые цари нисколько не лучше главаря разбойничьей шайки…»[43].

Кроме того, как утверждает Пейн, к наследственным правам большинство мудрых людей всегда относилось с презрением. Однако престолонаследие – это одно из тех зол, которое сложно упразднить. Одни подчиняются из страха, другие – из суеверия, а наиболее могущественные делят с королем награбленное у остальных.

Сделав попытки понять, как впервые появились короли, Пейн приходит к выводу, что каждый из предполагаемых им трех способов – по жребию, по выбору или по узурпации – исключает престолонаследие. Единственное сравнение, которое Пейн смог привести, - это учение о первородном грехе: «Так, от Адама все грешили, а от первых выборщиков все повиновались; в одном случае все человечество подчинено сатане, а в другом – царской власти; как наша невинность была утрачена в первом случае, так наша независимость – во втором»[44]. Какое позорное сходство!

Пейн также перечисляет проблемы, которые порождает престолонаследие. Во-первых, оно открывает дорогу «глупым, дурным и неспособным»[45]. Во-вторых, люди, считающие себя рожденными царствовать, а других рожденными повиноваться, быстро наглеют. Они отделяют себя от остального человечества, и, в результате, у них почти нет возможности узнать его подлинные интересы. В-третьих, трон может унаследовать несовершеннолетний любого возраста, или, наоборот, король может быть престарелым и немощным. В обоих этих случаях народ становится «жертвой любого проходимца, способного с успехом пользоваться безумством младенчества или старости»[46]. Кроме того, вина в бесконечных войнах также принадлежит королям. Гордость королей – вот что ввергает человечество в междоусобицы. Вместо того, чтобы творить мир, «престолонаследие посягает против него и разрушает само основание, на котором, казалось бы, покоится»[47].

Таким образом, Пейн испытывает большую ненависть к монархии, наследственной власти как системе правления. Критика Пейном королевской власти имела для своего времени исключительно большое значение, если иметь в виду, что даже такие видные идеологи буржуазии, как Локк и Дидро, отстаивали монархическую форму правления или признавали допустимой ограниченную монархию[48].

«Хваленая конституция»

Пейн критиковал не только монархическую власть, но и смешанную форму правления – английский конституционно-монархический строй. Он считал «хваленую конституцию» Англии как «несовершенную» и лишающую народ его естественных прав. Но для начала разберемся, что Пейн понимал под словом «конституция».

«Конституция – это не одно название, а реальная вещь… Конституция есть вещь, предшествующая государству; государство – это всего лишь детище конституции. Конституция некой страны есть акт не правительства, а народа, создающего его [правительство]»[49]. На ее принципах должны строиться государственная власть, характер ее структуры и продолжительность существования парламентов или других органов.

Пейн признает, что в определенное время конституция Англии имела прогрессивное значение, но он против признания за ней такого значения в новых исторических условиях: «Бесспорно, она являла собой нечто благородное в те мрачные времена рабства, когда была создана. Когда тирания правила миром, малейшее отступление от нее было уже замечательным освобождением. Легко, однако, показать, что конституция эта несовершенна, подвержена потрясениям и неспособна дать то, что как будто бы обещает»[50].

Зло английской конституции, прежде всего, в том, что она носит сложный характер и, следовательно, затушевывает в глазах народа источник его бед. «Абсолютные монархии (хотя они и являются позором для человеческой природы) имеют то преимущество, что они просты. Если люди страдают, они знают, кто источник страданий, знают и лекарство и не теряются в разнообразии причин и целебных средств. Но конституция Англии настолько сложна, что нация может страдать годами, не будучи в состоянии раскрыть источник своих бед»[51].

Пейн считал, что английская конституция является сочетанием порочных остатков двух древних тираний – монархии и аристократии, к которым примешаны новые республиканские элементы. Тирания сохраняется в лице короля и палаты лордов, а новые республиканские элементы представлены в лице членов палаты общин. Причем, как отмечалось выше, для Пейна лучшая форма государства та, которая бы служила осуществлению власти народа. В данном случае король и палата лордов, будучи наследственными, не зависят от народа.

Пейн не согласен с тем авторами, которые считают, что король – это одно, народ – другое; палата лордов – для блага короля, палата общин – для блага народа. Ему это напоминает «дом, расколотый семейной ссорой»[52]. Он также опровергает мнение, что конституция Англии – союз трех сдерживающих сил: «Как же король достиг власти, которой люди боятся доверять и которую они постоянно должны сдерживать? Такая власть не могла быть даром мудрого народа, не может … исходить и от бога»[53]. Кроме того, он видит в этом «чистый абсурд», так как палата общин контролирует короля, отказывая ему в налогах, а король имеет власть над палатой, отвергая ее законопроекты. Это предполагает, что «король более мудр, нежели те, которые уже были сочтены более мудрыми, чем он сам»[54]. Таким образом, палата общин фактически не играет никакой роли в государственном управлении.

Движущей силой смешанной формы правления является коррупция. Король основывает свое влияние на подкупе, раздаче пенсий и должностей. «Едва ли нужно доказывать, что король представляет собой важнейший элемент английской конституции и что его влияние просто-напросто основывается на том, что от него зависит раздача должностей и пенсий. Таким образом, если мы были достаточно умны, чтоб оградить себя дверью от абсолютной монархии, мы оказались все-таки настолько безрассудны, что ключ от этой двери дали королю»[55]. То есть, хотя министры ответственны перед большинством парламента, король при помощи подкупа, раздачи должностей и пенсий всегда может командовать этим большинством.

Резкой критике Пейн подвергает английскую избирательную систему, в соответствии с которой формировалась в XVIII в. в Англии палата общин. Во-первых, Пейн считал, что хотя она и является республиканским элементом в английском государственном строе, ее формирование происходило на основе «несовершенной формы» выборов и представительства. Рассматривая ее происхождение, он приходит к выводу, что парламент целиком был создан «с дозволения потомков завоевателей», поскольку королевская власть в Англии возникла в силу завоевания.

Особенно Пейн критикует так называемые хартии, предоставлявшие привилегии отдельным местностям при выборах членов палаты общин. Именно эти хартии создали многочисленные «гнилые местечки», при которых даже местности без населения или с крайне незначительным населением посылали депутатов в палату общин. Критикуя эту систему, Пейн писал: «Старинное местечко Сарум, где не найдется и трех домов, имеет двух депутатов, а городу Манчестеру с населением свыше 60 тысяч человек не дозволено послать ни одного. Есть во всем этом хоть какой-либо принцип? Содержится здесь хоть какой-то намек на свободу, мудрость?»[56] Причину появления этих хартий Пейн опять относит ко времени Вильгельма Завоевателя, который предоставлял хартии некоторым частям страны, чтобы с легкостью подчинить их своей воле.

Кроме того, Пейн критикует факт монополизации небольшими группами населения избирательных прав внутри местностей и городов, которым предоставлено право посылать депутатов в палату общин: «В таком городке, как, например, Бат, где насчитывается от двадцати до тридцати тысяч жителей, право избирать представителей в парламент монополизировано примерно 31 человеком»[57]. В результате всех этих ограничений к голосованию допускается едва ли один человек из ста[58].

Стоит заметить, что английский политический строй идеализировался и в Европе, и в Америке как образец государственного строя, при котором может быть обеспечена свобода. Все основные представители политической мысли колонистов Северной Америки накануне революции не только не выступали против конституционной монархии английского образца, но даже, наоборот, считали ее самой превосходной[59]. Критика Пейном смешанной формы правления, образцом которой являлась английская монархия, преследовала цель разрушения идеала конституционно-монархического строя Англии.

Таким образом, анализируя конституцию Англии, Пейн приходит к выводу, что в английской форме правления крайне необходимо исследовать конституционные ошибки. Однако стоит учитывать, что он намеренно утрирует аргументы против конституционно-монархического строя Англии. Для чего – мы поймем в следующей главе.

Дата добавления: 2015-11-04