Каллены, или все не так страшно, как я думала 3 страница

- Тогда какая разница, как я выгляжу сейчас?! – процедил он с болью. – Неужели настолько трудно принять это?! Мне сто восемнадцать! – он выкрикнул последние слова и потянул меня на себя, вынуждая оказаться ближе и смотреть на него. Его глаза горели, а брови сдвинулись, но в его взгляде было больше муки, чем гнева. И я смотрела на него… пытаясь постигнуть смысл того, что он сказал мне только что.

И я смогла увидеть это: настоящего Эдварда за внешней раздражающе молодой оболочкой. Обреченного на вечность, одинокого, несчастливого бессмертного, застывшего в семнадцатилетнем теле Мужчину, вынужденного жить с этим. Смогла увидеть и… принять.

Я сглотнула, когда почувствовала жжение в своих глазах, как если бы я хотела заплакать. И больше всего на свете мне хотелось сейчас Эдварда обнять. Попросить прощения.

Почувствовав мою неуверенность, Эдвард сделал резкое движение вперед, сокращая оставшуюся дистанцию, которую я все это время пыталась удержать. Его глаза были взволнованными… и по-настоящему испуганными. Ладонями он схватил мое лицо, удерживая перед собой, чтобы я не убежала.

- Пожалуйста, Белла, - шептал он, и начал с отчаянием меня целовать, прижимаясь губами короткими, нежными прикосновениями, - пожалуйста, попробуй… Я так долго ждал тебя… Я в любом случае поеду следом за тобой, но мне бы не хотелось быть тебе в тягость… Я хочу любить тебя… Позволь мне попытаться сделать тебя счастливой.

Я таяла под его прикосновениями и больше всего на свете сейчас хотела бы заплакать… но я не могла, просто оцепенела от его напора, от его отчаяния… от силы чувств, светившихся в красивых глазах цвета расплавленного золота.

- Не уходи, - шептал он так проникновенно, что у меня сжалось сердце, а дыхание участилось, когда поцелуи стали жадными. Его губы были такими мягкими и горячими, а сладкое дыхание по-прежнему опьяняло. Я ничего не могла поделать с собой – я начала робко отвечать.

Мои руки сами собой поднялись и запутались в бронзовых волосах. Я почувствовала спиной траву, на которую Эдвард уложил меня, целуя. Пальцы его руки скользнули по моей скуле, ключице и ниже, лишая меня способности трезво мыслить.

- Скажи мне, - прошептал он, находясь слишком близко, чтобы я смогла сопротивляться притяжению, - если бы не твои заморочки с возрастом, ты хотела бы попробовать? - Его серьезный взгляд пронизывал до дрожи. Ну как ему возможно сопротивляться? Вместо этого я потянулась рукой к его лицу, не в силах противостоять его невыносимой красоте.

- Ты же знаешь, что да, - прошептала я, чувствуя, как сдаюсь. Эдвард улыбнулся, хотя улыбка не коснулась его глаз. Его пальцы гладили мое лицо так же жадно, как тогда, когда я умирала на полу в доме Чарли, а он не хотел меня отпускать.

- Я люблю тебя, Белла, - серьезно сказал он, и я ничего не могла с собой поделать – я растаяла от его взгляда и его слов, как мороженое в жаркий летний день. Мое сердце почти забилось, словно я опять живая. Мои слезы почти вырвались из сухих глаз.

- Я тоже, - созналась я, признавая полное свое поражение в борьбе. – Думаю, я тоже люблю тебя.

Дыхание Эдварда участилось, и электричество снова заплясало между нами. Нужно договорить, стучала молоточком в моей голове правильная часть меня. Потом договорим, махнула рукой на все вторая, не очень правильная, но зато очень сумасбродная. Та, что двигала мною многие годы, понуждая делать много неправильных, опасных, но интересных вещей. Та, что хотела быть счастливой, наплевав на все остальное. Мне всегда казалось, что я больше похожа на Чарли. Но сейчас я поняла, что во мне живет часть и от Рене.

- Я хочу тебя, - пробормотал Эдвард мне в губы, прежде чем поцеловать. И возведенная мной искусственная стена между нами рухнула. Я сама впилась в его губы поцелуем, все разговоры и любые мысли вылетели из головы.

Я не могла взять в толк, как мы так быстро оказались без одежды, но спустя несколько мгновений мы уже занимались страстной, нежной, головокружительной любовью, сминая траву вокруг себя. Она казалась мягкой периной, а небо с миллионами звезд на нем – волшебным пологом. Ветер был теплым и обвивал наши сплетенные воедино тела легкими прикосновениями сотен теплых невесомых перышек.

Мы просто не могли оторваться друг от друга. Не могли насытиться.

Только редкие слова срывались с наших губ – в основном признания, слова восхищения и любви.

- Ты такая красивая, Белла… - шептал он, и его пальцы нежно скользили по моей коже, изучая ее, и я не могла подавить вздох или стон, когда его прикосновения достигали цели, принося удовольствие, которое становилось все сильнее по мере того, как время шло – по мере того, как Эдвард лучше узнавал меня.

- Ох, - бормотала я, резким движением опрокидывая Эдварда на спину, когда мне казалось, что все происходит невыносимо медленно, и желала ускорить процесс.

- Ну, нет, не сегодня, - ворчал он, переворачивая меня обратно, и его губы, скользящие по ключице и груди, побеждали меня, делая слабой.

- Эдвард… - выкрикивала я его имя, когда мы снова и снова сплетались в экстазе под пологом ночи, среди стрекота ночных цикад и уханья пролетающего мимо филина.

- Еще? – бормотал он настойчиво, атакуя мои губы, пока наши дыхания приходили в норму. А я чувствовала себя такой сильной, как никогда. Мне казалось, что теперь я могу заниматься этим вечность, без единого перерыва, без устали, и всегда будет одинаково хорошо. Нет, с каждым разом лучше и лучше.

- Еще, - соглашалась я, жадно впитывая ощущения от соприкосновения наших обнаженных тел. Если в пещере мне показалось все идеальным, то сейчас в этом не осталось ни единого сомнения. Мы были словно две половинки одного целого. Мы прекрасно чувствовали удовольствие друг друга – так, будто знали друг друга всю жизнь, а не несколько дней.

Его пальцы мягко блуждали по моей коже, заставляя меня кричать, а тело было гибким и неутомимым. Тогда, в пещере, мы не уделили должного внимания друг другу. Зато теперь восполняли все, что так несправедливо упустили… и не только в пещере, а в течение четырнадцати лет!

И когда занялся рассвет, мои страхи показались мне такими удивительно ничтожными, что я не смогла не рассмеяться над самой собой, расслаблено лежа на животе и болтая в воздухе ногами, как пятилетняя девочка.

- Что смешного? – пробормотал Эдвард, его пальцы ласково пробегали вдоль моего позвоночника и всей спины, а губы путешествовали по освобожденному от волос плечу.

- Я просто… я чувствую себя счастливой, - удивилась я, перекатываясь на спину и глядя в светлеющий на востоке небосвод.

- Не уйдешь? – спросил с нарочитым равнодушием Эдвард, но каким-то шестым чувством – наверное, потому, что я уже хорошо его узнала – я почувствовала его внутреннее напряжение.

Я мягко провела ладонью по красивому лицу.

- Не уйду, - смирилась я окончательно.

Эдвард выдохнул, на секунду закрывая глаза, а затем притянул меня в объятия, целуя снова и снова.

- Все будет хорошо, - бормотал он между страстными поцелуями. – Обещаю, я сделаю, что угодно, все, что ты только пожелаешь, Белла. Ты простишь меня.

Его глаза горели ярким золотом, когда он взглянул на меня, такой невероятно счастливый и сияющий, что я сразу же простила ему все, и прошлое, и даже будущее.

- Тебе не стоило заставлять меня столько ждать, - мягко проворчала я, сожалея о годах, во время которых жила без него.

- Но теперь я здесь, - заметил он и улыбнулся, и мы начали весь восхитительный процесс физического единения под открытым небом заново. Трава уже была изрядно помята, а кое-где вырвана с корнем в особенно отчаянные моменты страсти. Но нас это совершенно не волновало…

Эпилог

Когда солнце взошло, оно практически тут же утонуло в низких тучах, но это не помешало нашему романтическому настроению. Однако, все чаще и я и Эдвард смотрели в сторону дома, задумываясь о том, что наша дочь давно проснулась. Это тревожило. Вокруг нее окажется много незнакомых лиц, а я не хотела, чтобы она испугалась, хотя Эдвард и уверял, что все будет в порядке.

- Пора? – спросил Эдвард так, будто читает мои мысли. Судя по выражению его лица, мы просто думали об одном и том же в один момент.

- Пора, - согласилась я, поднимаясь и оглядываясь в поиске одежды, но вокруг валялись лишь клочки…

- Не волнуйся об этом, - Эдвард очутился позади меня, отодвигая носом волосы и оставляя дорожку поцелуев на моем плече и шее. – Элис увидит наше приближение и оставит на подходе к дому все, что нужно. Мы не будем голыми.

- Это… удобно, - согласилась я, наклоняя голову и накрывая ладонями руки Эдварда, покоящиеся на моем животе.

- Ты даже себе не представляешь, насколько, - пробормотал он и засмеялся над какой-то своей мыслью.

Мой взгляд невольно упал на светло-бежевую куртку Эдварда, которая, единственная из всех вещей, была цела, потому что он снял ее первую. Любопытство вспыхнуло во мне с непреодолимой силой. Я всегда любила тайны.

- Кстати, об Элис, - осторожно, издалека начала я.

- Да? – судя по сбившемуся дыханию Эдварда, наше немедленное возвращение домой могло отложиться на неопределенный срок…

- Что она дала тебе – то, что ты положил в свой карман? – я постаралась, чтобы мой голос прозвучал не заинтересованно, но ничего не вышло.

Эдвард задорно рассмеялся, как мальчишка. Я надулась, когда он ничего мне не сказал, продолжая целовать. Я старалась не отвлекаться, потому что любопытство становилось все более жгучим и растравленным.

- Почему ты не скажешь мне? – проворчала я, пытаясь отодвинуться, чтобы он не путал мои мысли, но руки Эдварда лишь сильнее сжались вокруг меня.

- Потому что, я уверен, ты не готова увидеть это, - ласково пробормотал он.

Я развернулась в его объятиях. Не подозревая ни о каком подвохе – а ведь я должна была думать прежде, чем говорить! – я провела ладошкой по гладкой щеке Эдварда.

- Пожалуйста, - применила верное оружие я, умоляя его.

Лицо Эдварда выглядело недоверчивым, но он заколебался. Его глаза странно заблестели, и я могла бы сказать, что там таится желание… но и некоторый страх. От этого любопытство вспыхнуло еще сильнее. Что же там такое может быть, в этом кармане?

- Пожалуйста, - повторила я настойчивее. – Обещаю, я никому не скажу.

Эдвард снова рассмеялся. В его смехе было удивление и растерянность, и он выпустил меня, чтобы пройти к своей куртке.

- Я должен больше доверять Элис, - пробормотал он себе под нос, неся ко мне куртку на вытянутом указательном пальце правой руки.

- После представления, которое она устроила, - проворчала я, жадно глядя на карман, - неужели ты думал, что я не спрошу тебя об этом? Это было настолько интригующе! А я обожаю загадки!

- Ну, ты сама напросилась, - ответил мне он, останавливаясь прямо передо мной, и его глаза странным образом потухли, став вдруг серьезными и взволнованными. Меня должно было насторожить это… Но разумная часть меня давно спала после потрясающей ночи, так что остановить меня уже не могло ничто.

- Можно? – спросила я, берясь за замочек молнии.

- Если ты настаиваешь, - ответил Эдвард, и ни капли юмора больше не было в его глазах – там горела… жажда. О… да что же там такое?

Я потянула замочек и улыбнулась Эдварду своей самой ослепительной и торжествующей улыбкой, когда нащупала маленький предмет – на ощупь бархат. Бархатная коробочка. Маленькая.

- Ммм… - сказала я, чувствуя себя, как ребенок на Рождество, обнаруживший под елкой подарок от Санты. И моя улыбка исчезла, когда я подняла на своей ладони предмет – черная маленькая коробочка, так напоминающая упаковку для… для обручального кольца…

Мне сразу стало дурно. Я поспешила… и теперь загнала себя в ловушку. Сама. Я боялась поднять на Эдварда глаза. И вообще боялась шевельнуться, потрясенно замерев. Мое лицо, я уверена, выражало шок. Я понятия не имела, что мне теперь делать с этим.

- Ты сама просила, - напомнил Эдвард, его голос был хриплым и взволнованным.

Я все еще не могла пошевелиться, но взглянула на Эдварда с опаской, искоса. Я держала коробочку так, словно она сжигает мои пальцы.

Эдвард сглотнул, и я была уверена, что в его глазах плещется громадная жажда, где-то глубоко-глубоко внутри.

- Тебе не обязательно открывать, - сказал он почти спокойно, что так не вязалось с выражением его лица. – Можешь просто положить его обратно.

Я перевела взгляд на черный бархат, колеблясь… и почти собираясь поступить так, как он сказал, когда он добавил очень тихо:

- Просто знай, что ты можешь взять его в любой момент, как только будешь готова. Время не имеет значения. Я ждал тебя почти сто лет. Я подожду и еще столько же, - и, когда я снова подняла на него потрясенные глаза, он нежно прошептал, растапливая мое сердце: - Я люблю тебя.

Его лицо было наполнено таким количеством противоречивых переживаний, что исказилось почти до неузнаваемости. Жажда, страсть, любовь, но при этом страх, волнение и Бог еще знает что… но он совершенно не выглядел сейчас, как подросток. И я представила, как больно ему станет, если я сейчас уберу коробочку назад. Он так долго ждал меня. Он наблюдал со стороны за моими романами, наступая на горло собственной мечте ради моего сомнительного счастья. Он такой хороший, добрый и самоотверженный, и он любит меня уже четырнадцать лет. Он чуть не потерял меня, когда я умирала, и считает, что это было по его вине. И было бы верхом эгоистичности, если бы сейчас я положила коробочку обратно. Я могла представить, как его глаза наполняются болью и разочарованием, и обреченностью… и не хотела этого.

- Элис видела, что так будет? – прошептала я недоверчиво.

- Не совсем так, - немного поколебавшись, ответил Эдвард. – Но в целом – да. Рано или поздно ты согласишься, Белла. Я подожду.

Я выдохнула, чувствуя жжение в глазах, но я не могла больше заплакать. Быть может, мне стало бы легче, если бы я разрыдалась. Но приходилось привыкать к тому, что я теперь другая. У меня есть новая жизнь – полная необычных тайн, которые мне все еще только предстоит узнать. У меня есть любимый, которого я обожаю, несмотря на личные заморочки. У меня есть дочь, которую я хочу растить. И у меня есть семья, которая уже приняла меня, хотя даже не видела раньше. Вопрос был только в том, насколько быстро я смогу принять все это новое для меня и привыкнуть. Я могу подождать год или даже сто лет, а могу согласиться сегодня. Не имеет значения, когда я сделаю это. Потому что рано или поздно, это даже и без Элис ясно, я скажу ему «да». Так имеет ли смысл причинять ему боль? Заставлять ждать тогда, когда он и без того ждет слишком долго? Да и я уже не подросток, чтобы снова испытывать судьбу. Я знала, чего хочу. Любовь к Эдварду сейчас, казалось, не помещается в моем сердце.

Я не смотрела на него, но чувствовала на себе его жадный взволнованный взгляд. Я колебалась, и мое дыхание участилось, когда я пыталась решить, как мне поступить.

Я всегда считала, что во мне больше от Чарли. Но в глубине души я оказалась похожа на Рене больше, чем думала. Я оказалась сумасбродной, склонной к риску и приключениям, скучной библиотекаршей из Сиэтла. Теперь в добавление к этому странному коктейлю я стала вампиром, пьющим чью-то кровь. Еще один шаг на пути по опасному шаткому мосту не изменит ничего – я все равно балансирую на одной ноге. Так всегда было. Так зачем менять свой сложившийся внутренний образ только из-за предрассудков, которые внушила мне жизнь? Я всегда стремилась доказать себе, что не такая, как все. Что могу сделать больше, чем другие. Что могу переступить через свой страх.

Медленно я подняла вторую руку и со вздохом положила напряженные пальцы на чернеющую крышечку, все еще не решаясь ее поднять.

- Ты можешь просто посмотреть, если хочешь, - прошептал Эдвард. – Потом можешь положить обратно в карман.

Открыть крышечку трясущимися пальцами было невероятно трудно. Но я все-таки сделала это. И я гордилась собой.

Кольцо было овальным и крупным, усеянным россыпью бриллиантов по всей поверхности. Оно было красивым… и старинным. По крайней мере, похожим на такое.

- О… - вымолвила я пораженно. Оно мне понравилось. В самом деле.

- Тысяча восемьсот восьмидесятый или около того, - подчеркнул Эдвард.

- Такое старое? – удивилась я. – Где Элис нашла его?

- Это кольцо моей матери, - Эдвард пояснил, и я уставилась на него. Он добавил тише: - Она умерла в тысяча девятьсот первом году от испанки. Я хранил его, просто так… До сегодняшнего дня я даже не представлял, что его можно… для чего-нибудь использовать, - он запнулся. Куртка все еще висела в его руке, а вся поза выражала крайнее напряжение. Глаза буквально полыхали, но в них было столько чувств, что я не могла выделить какое-то одно. Я только знала, что совершенно точно не смогу причинить ему боль. Он достаточно долго страдал и продолжает делать это сейчас. Я хотела увидеть счастье в его глазах. Я и сама хотела стать счастливой.

Пальцы сами собой нащупали металл, неловко вытаскивая колечко из бархатной подушечки.

- Тебе не обязательно делать это, ты знаешь, - пробормотал Эдвард, его голос был настолько взволнованным, насколько это вообще возможно. Я снова боялась смотреть ему в глаза.

- Знаю, - прошептала я, сглотнула и выдохнула: - Но хочу. - И одним резким решительным движением попыталась надеть кольцо на свой палец. Если прыгать – то с самой высокой скалы. Если нырять – то в самые глубокие озера. Если любить – то до беспамятства, и идти до конца, несмотря ни на что.

В следующую секунду Эдвард был на коленях у моих ног.

- Я сам, - шептал он, и его руки дрожали, как и мои, когда он перехватил мои пальцы, вместо меня надевая кольцо до основания безымянного пальца моей левой руки. – Пожалуйста, позволь мне…

Я расслабилась и выпустила руку, и смотрела, как он целует кольцо и мои пальчики, и в моем горле стоял огромный комок, не позволяющий дышать. Хорошо, что теперь мне не обязательно это.

Эдвард поднял на меня пылающие глаза, удерживая мою левую руку в своих, и я ласково взъерошила свободной рукой его перепутанные бронзовые волосы и улыбнулась. И каким-то невероятным чудесным образом все встало на свои места. Мне хотелось уметь плакать снова. Мне хотелось плакать сейчас.

- Изабелла Свон, - начал он торжественно, и от бури эмоций его лицо выглядело намного старше, - я обещаю любить тебя вечность. Ты станешь моей женой?

- Да, - прошептала я, поражаясь своей уверенности.

- Белла… - выдавил Эдвард, и он был настолько потрясен, изумлен, шокирован, что это было даже забавно. Казалось, он сам не верит в то, что только что произошло.

- Это самое сумасбродное предложение, которое только могло бы быть, - пошутила я, ласково перебирая пряди бронзовых волос, пока Эдвард продолжал стоять на коленях передо мной.

- Почему? – выдохнул он встревожено, и я засмеялась.

- Эдвард, мы голые.

Он улыбнулся… более расслаблено… но он все еще не верил в чудо. Хотя к нему уже стало потихоньку возвращаться присутствие духа.

- Я могу повторить, когда мы оденемся, - улыбка стала широкой, а руки по-хозяйски обвили мои колени. Его облик изменялся по мере того, как он начинал верить – это действительно случилось. Какие-то новые выражения касались его лица: ответственность, уверенность, триумф, радость и, наконец, оно – счастье.

- Белла! – выдохнул он, поднимаясь на ноги, но не выпуская меня из объятий. Его губы быстро нашли мои, поглощая их.

- Я люблю тебя, - пыталась я озвучить между его настойчивыми, жадными поцелуями.

- Я сильнее, - бормотал он в ответ, и я почувствовала спиной дерево, даже не поняв, как очутилась там. Оно заскрипело под натиском наших жаждущих тел, но мы не могли обращать на это внимание – мы были слишком заняты друг другом. Мы любили.

Когда стало совсем светло, и начал накрапывать дождь – только тогда мы снова смогли остановиться.

- Пойдем, - сказал Эдвард, протягивая мне ладонь. – Я хочу увидеть свою дочь. Я соскучился.

- Мы ведь вернемся сюда позже? – согласилась я, оглядываясь на распаханную нашими телами поляну, и вложила свою маленькую ладошку в его большую и надежную ладонь.

Эдвард сжал ее, улыбаясь.

- Непременно, - и было заметно по его жаждущему взгляду, как он уже мечтает об этом.

- А что мы скажем твоей семье? – не вовремя опомнилась я, и кольцо на пальце вдруг стало весить в два раза тяжелее, когда мы неспешно побежали через лес.

- Они уже знают, - усмехнулся Эдвард, а когда я посмотрела на него недоуменно, пояснил: - Элис наверняка разболтала.

- О, - сказала я, и покраснела бы, если бы могла.

Мы остановились на опушке перед рекой, возле пенька, на котором лежали два аккуратных полиэтиленовых прозрачных пакета с одеждой… как Эдвард и говорил.

- Это действительно… удобно, - прошептала я, потрясенная до глубины души.

- Не всегда, - насмешливо произнес Эдвард, и мы начали одеваться.

Скоро я уже была в красивом темно-синем облегающем платье до колен, а Эдвард – в джинсах и рубашке. Мне удалось одеться быстрее, чем ему, и, чувствуя внезапное смущение, я нервно теребила кольцо на своем пальце туда-сюда.

- Все мои предложения по-прежнему в силе, - сказал Эдвард серьезно, заметив мое волнение и напряженное выражение моего лица. – Ты можешь его снять, и никто ничего не узнает. В любой момент – если ты поймешь, что для тебя это слишком, - он махнул рукой в сторону дома, - мы можем уехать и жить отдельно…

- Ты сейчас читаешь их мысли? – вместо этого спросила я; мы были уже недалеко от дома, но за шумом реки я не могла расслышать, если они о чем-то говорят.

- Да.

- И как они… восприняли? – мой голос немного дрогнул, я боялась. Слишком много перемен произошло за невероятно короткий срок.

- Они счастливы – все, без исключения, - широко улыбнулся Эдвард.

И я поверила ему.

- Элис собирается броситься тебе на шею, - тем временем говорил Эдвард, чтобы меня немного подготовить. – Не обращай внимания, она всегда такая. Вы с ней подружитесь. Эммет готовит скабрезные шутки по поводу нашего отсутствия. Эсми просто сияет от счастья, ей не терпится пообщаться с тобой. Я уверен, она тебе понравится. Карлайл настроен чересчур серьезно, он будет удивлен, потому что считает, что ты не готова ко всему, и тебе еще многое нужно объяснять. Он думает, что ты еще в шоке, - Эдвард ухмыльнулся и коротко меня поцеловал – как мне показалось, снова с гордостью и восхищением.

- А Розали и Джаспер? – уточнила я. – Джаспер… он меня немного напугал вначале.

- Просто он не привык, чтобы новорожденные себя контролировали, - сказал Эдвард. – Он боится тебя, поэтому вел себя так настороженно.

Этого я не ожидала.

- Боится? – выдохнула я, и Эдвард кивнул.

- Но он привыкнет. Уже к вечеру вы с ним будете общаться как ни в чем не бывало. Дай ему время, - Эдвард снова меня поцеловал, накидывая на плечи неповрежденную куртку поверх рубашки. Вся одежда ему невероятно шла. – Розали занята нашей девочкой, она думает только о ней.

- А наша дочь… она как? – поинтересовалась я, расстраиваясь, что без нас ей было одиноко.

- Прекрасно, – ответил Эдвард. – Она уже очаровала всех.

Он мягко улыбнулся, беря меня за руку.

- Так как ты назовешь ее? – спросил он.

Я посмотрела в сияющие глаза цвета расплавленного золота и почти утонула в их глубине.

- Давай придумаем имя вместе, - предложила я, сжимая его ладонь.

- Хорошо. Вместе, - он посмаковал это слово и улыбнулся, разворачивая меня к дому. – Ну что, готова? – громко спросил он.

- Нет, - засмеялась я и сжала его ладонь – крепко, опираясь на него, как на будущего… мужа, которого люблю. – Но давай пойдем!

Бонус №3

Розали и девочка, или Белла, беги! (Часть 1)

POV Розали

От автора: вы не найдете тут привычную Розали. Да, в классической саге она вела себя заносчиво, и даже стервозно, по отношению к Эдварду. Но в этой альтернативе она изменилась за четырнадцать лет и стала мыслить иначе. Быть может, она и злилась на Эдварда все это время, но в тот момент, который описывается в этой главе от ее лица, она смотрит на ребенка и не может поэтому испытывать злость. Девочка примирила ее и с самой собой, и с Эдвардом.

Эпиграф к главе от tess79

Кудрявый ангел, маленькое чудо,
Награда за года тревог и боли,
Кто мог мечтать, что это у нас будет?
Охотно примеряем роли...
Роль тети... чувство умиления,
Любви безбрежной развернуло крылья.
Я буду лучшей теткой, без сомнения!
О чем угодно, милая, проси меня!
Через чужое счастье и свое познаю,
Нам не дано ребенка своего иметь.
Но эта девочка - она подобна Раю,
Способна сердце мертвое согреть.

Косые лучи восходящего солнца проникли через стеклянную стену нашего дома, освещая до блеска вымытый холл. Вся мебель была расчехлена и вычищена, Элис и Эсми бесшумно работали, не покладая рук, приводя дом в жилой вид, пока девочка – этот удивительный ангелочек с кудряшками Эдварда и личиком Беллы – сладко спала. Даже если мы не намереваемся задержаться здесь надолго, Эсми не хотела, чтобы ребенка окружали запустение и пыль. Она тихонько ворчала себе под нос по поводу того, что он это допустил, когда у него было целых три дня на то, чтобы сделать уборку, и ребенок находился бы в чистоте. Мужчины – они все одинаковы, даже если вампиры.

Эдвард и Белла ушли на охоту несколько часов назад. Я же… не могла наглядеться на творение… брата. Это было чудо по плоти – ребенок, которого родила смертная женщина от вампира. Маленький очаровательный полувампир, улыбающийся во сне и скрывающий от нас тайны, которые мы могли разгадать только после того, как девочка проснется.

Я сжала руку Эммета, который сидел позади меня и тоже неотрывно смотрел на ребенка. Он сжал мою руку в ответ, переплетая наши пальцы, прекрасно зная, что этот ребенок значит для меня, и как сильно я бы хотела, чтобы он был моим. Нашим. К моему глубочайшему несчастью, эта радость была нам недоступна. Но мысль о том, что в нашей семье вообще в принципе появился ребенок, – что уже само по себе было чудом, - и что мы все вместе будем растить и любить его, наполняла меня теплом. Пусть через чужое счастье, но я познаю радость материнства. Я знала, что стану лучшей тетей на земле! Я дала себе слово стать такой!

У нас с Эдвардом никогда не было взаимопонимания. Но с тех пор, как он ушел из семьи четырнадцать лет назад, многое изменилось. Его любовь к смертной женщине поначалу сильно раздражала меня. Эдвард разрушил нашу идиллию, строящуюся десятилетиями. Он сделал Эсми несчастной, а Карлайла вечно обеспокоенным. Он заставлял Элис частенько нервничать, когда она присматривала за его будущим, хотя он месяцами даже не интересовался, как у нас дела. Его личная драма с годами превратилась в трагедию для всей семьи. Все только и ждали, когда же эта бомба с часовым механизмом сработает. Но никто не мог предположить, что все закончится так... идеально.

Когда Элис три недели назад сказала, что что-то изменяется, семья почувствовала себя на пороховой бочке. Вот он – тот момент, которого ждали и боялись. Эдвард шел по лезвию бритвы все четырнадцать лет, но никогда не был так близок к краху, как в тот момент, когда Элис увидела Беллу погибшей в пещере. Она даже не могла позвонить Эдварду и предупредить его, потому что он уже был там, и телефон стал недоступен. И нам оставалось только надеяться, что брат снова найдет выход из тупика. Если уж он взял на себя роль спасителя, должен справиться, раз до сих пор справлялся.

Но никто, даже Элис, не мог предположить рождение ребенка!

И когда неделю назад Эдвард, впервые за много лет, соизволил нас навестить, и все были так рады, что Эсми сияла от счастья, а Карлайл прилагал все усилия, уговаривая Эдварда остаться, никто даже не предполагал, что нас ждет большее счастье, чем это. Даже когда Элис сказала, что не видит Беллу, и Эдвард сорвался с места, чтобы снова ее спасать, мы все еще не верили, что что-то может измениться к лучшему.

Эдвард променял любовь семьи на осознанное одиночество, никогда не обременяя нас своими заботами. Мы – ну, некоторые из нас – были готовы ему помочь с Беллой, да только тот способ, которым мы хотели помочь, Эдварда не устраивал. Он хотел, чтобы Белла обязательно оставалась человеком, и не позволял нам вмешиваться, чтобы мы не нарушили его план. Он всегда уверял нас, что и сам неплохо справляется.

Дата добавления: 2015-11-04