Я думала, вампиров не существует

Как всегда, потрясающее стихотворение к главе от tess79

Чтоб Рай познать, придется Ад пройти,
И много будет боли на пути.
Но голос бархатный заботой отвлечет
От жаркого огня, что вены так печет.
И образ Ангела с ребенком на руках
Ты вспомнишь, ты о том мечтала в снах.
Они - твоя награда, бессмертию цена,
И потому терпима огнива пелена!
"Вампиры существуют?" Да, сказки среди нас,
Ты в жизнь шагни другую под сенью милых глаз.
Все ново, непривычно, но рядом Он и дочь,
И сможешь что угодно теперь ты превозмочь!

Боль стала абсолютной неожиданностью. Сознание неудержимо возвращалось, когда я уже думала, что это конец. Моя грудь вобрала в себя воздух так резко, что это было похоже на то, как выныриваешь на поверхность после затяжного погружения.

- Дыши, Белла! – ревел Эдвард прямо надо мной, и я увидела его лицо, наполненное яростью. Его руки грубо нажимали на мою грудную клетку, заставляя сердце биться.

Я сделала второй судорожный глоток, и теперь это было так, словно я вдохнула огонь. Он не исчез, а стал стремительно разрастаться у меня внутри.

- Больно, - простонала я, и неожиданно оказалась в состоянии шевелиться. Мои глаза чуть не вылезли из орбит.

Это было так, словно та проволока, что находилась у меня внутри, теперь была еще и раскалена. И она распространялась везде, вниз и вверх, словно лава течет по моим венам, а не кровь.

- Горит! – закричала я, задыхаясь. – У меня все горит, Эдвард!

Он ничего не ответил, а мои глаза медленно заволокло красной пеленой непереносимой агонии. Все вокруг стало багровым и раскаленным, внутри и снаружи, и я кричала, желая прекратить эту пытку. Словно я попала в ад, и эта боль никогда не прекратится.

Мой голос уже стал хриплым от криков, но боль все не проходила. Я просто делала себе еще хуже, потому что крики… они не помогали. Не было облегчения.

Это было очень долго, но в конечном итоге я поняла, что бесполезно кричать. Я старалась умерить свою агонию, терпя ее. Вот тогда мне действительно стало немного легче, мое сознание прояснилось. Ну или я просто стала привыкать к своему новому пугающему состоянию…

И тогда я смогла расслышать еще что-то, кроме самой себя…

Равномерно тикали часы, очень громко, как будто они лежат прямо рядом с моим ухом… хотя мне казалось, что они на самом деле далеко. Я услышала шелест шин проезжающего по шоссе автомобиля… Я услышала тихий звук, как будто трепещет испуганное сердечко маленькой птички – я не знала, что это может быть. И еще я услышала мужской голос, очень приятный и мягкий, который говорит:

- Уже скоро. Посмотри – она перестала кричать. Должно быть, она уже слышит нас. Мы ее заинтересовали.

Я дернулась навстречу звуку, едва сдержав новый крик боли, потому что огонь в моем теле, казалось, увеличивался. Любопытство, однако, было сильнее мучения.

- Нет, ее нельзя разбудить, - спокойно объяснял бархатный баритон, как будто маленькому ребенку прописные истины. По крайней мере, тон был именно таким: терпеливым, настойчивым и заботливым. – Нужно подождать. Недолго. Видишь стрелки на часах? Думаю, еще пару часов…

О, может, он говорит обо мне? Тогда это значит, что мои страдания скоро прекратятся?

Небольшой смешок.

- Нет, она не будет такая, как ты, она будет такая, как папа. Ты совершенно особенная, не похожая на других.

Папа? Я сильно вздрогнула на этом слове, кое-что припоминая… Да, кажется, перед тем, как попасть в ад, я родила прекрасную дочь… Но подробности были смыты из памяти, выжжены огнем, лижущим мое тело.

- О, смотри, - с неожиданным волнением заметил голос, - она повернула голову в нашу сторону. Она точно слышит нас.

Я поняла, что выдала свой интерес, пытаясь развернуться к звукам. Любопытство было обжигающим, заглушая боль, помогая терпеть ее.

- Нет, не стоит подходить слишком близко, лучше останемся тут, на расстоянии, сначала посмотрим, что к чему, - бархатный баритон продолжал разговаривать сам с собой. Я не слышала того, с кем он общается. - Мама может спросонья случайно поранить тебя.

Поранить? Я услышала свой собственный возмущенный выдох.

- Посмотри, кажется, нам удается ее отвлечь, - заметил голос. – Она даже дышать стала тише. Она слушает нас. Внимательно. Нет, она пока не может говорить. Всему свое время, малышка.

При слове «малышка» мое сердце наполнилось теплом. Я вспомнила ангельское личико в своих руках… И такое же ангельское лицо мужчины над собой… Значит, он не убил мою девочку? О… он сказал - «папа»?! Мне показалось, что я схожу с ума. Словно актеров, призванных играть драму, заменили на тех, кто сыграет водевиль. Голос звучал так же музыкально, словно пел.

- А знаешь, мы можем попробовать маму и дальше развлекать. Может, так ей будет немного легче. Что скажешь? – предложил голос, и я услышала нервозное ерзанье на кресле… или на диване… Не понимаю, откуда я это знала, но СЛЫШАЛА, как ворсинки трутся друг о друга, когда ткань одежды соприкасается с обивкой мебели.

- Мама не знает, что с ней произошло, и почему ей так больно… Но мы расскажем, правда? Может, это позволит ей немного подготовиться к тому, что ее ждет…

Мужчина вздохнул, и я неожиданно вспомнила его имя. Эдвард. Мой ангел с меняющимся цветом глаз. Мой ангел, который так долго помогал мне… который спасал меня, когда я умирала… который плакал надо мной, думая, что скоро я уйду…

- Папа совершил очень много ошибок, малыш, - интонация стала очень виноватой, даже голос стал хриплым и едва слышным, что заставило меня прислушиваться внимательнее, почти затаив дыхание от любопытства. – И теперь папа попытался все исправить. И папа понятия не имеет, правильно ли он поступил, и чем все теперь закончится. Может, мама не оценит его порыв. Может, она не сможет понять… и простить его…

Я задумалась над его словами… но ничего не поняла из сказанного.

- Дело в том, что папа не знал, как поступить правильно. Все, что он делал до сих пор, оказалось ошибкой. И тогда он просто поддался чувствам… И он сожалеет… и в то же время счастлив, что все так обернулось, потому что это все… удивительно. И, когда мама проснется, папа будет просить у нее прощения… тысячи раз… пока она не простит его.

Мне захотелось улыбнуться. Наивно было предполагать, что я могу за что-то не простить его… Насколько я помнила - а память моя постепенно восстанавливалась, - этот замечательный мальчик всегда спасал меня от смерти. Разве было хоть что-то, за что бы я стала сердиться на него?

- У нас получается, малышка, видишь? – сказал голос куда более оптимистично. – Она нас слышит. Она отвлекается. Да, я тоже вижу это, ты права.

Я удивилась, потому что это звучало как диалог. Я вспомнила, что моя девочка еще слишком мала, чтобы говорить. Тогда почему мужской голос ведет себя так, будто отвечает на ее вопросы? Должно быть, он просто разговаривает сам с собой, чтобы занять мое внимание.

- Да, согласен, она очень красивая, - мягко и глубоко прошептал бархатный баритон, и я подумала, что он шутит. Последний раз, когда он видел меня, я была истощенной и окровавленной, практически разорванной изнутри. Вряд ли это изменилось… если только я не пролежала здесь много месяцев.

- Так вот, маму наверное интересует, почему она испытывает боль. Скажем ей, милая? – маленькая пауза, как будто новорожденный ребенок в состоянии ответить на вопрос. – Это мой яд. Я… - тяжелый вздох, и чувство стыда в каждом последующем слове, как будто Эдвард сознается в чудовищном преступлении: - Я вампир, малышка. Так что я укусил маму. Иначе бы она умерла. И теперь она постепенно становится такой, как я. Когда это произойдет, ее боль исчезнет без следа. Уже скоро… примерно через полтора часа, я думаю.

Эдвард замолчал, и я была благодарна за это, потому что мне требовалось время, чтобы все осмыслить.

Вампир… я что-то припоминала. Комочек, ползущий в сторону стола… Крохотная девочка, держащая в руках красный пакет, измазанная кровью… Моя малышка – вампир? Я думала, вампиров не существует… Я думала, это сказки, чтобы пугать маленьких детей…

- Нет, милая, ты не ядовита, - сказал тем временем Эдвард, будто снова отвечает на немой вопрос. – Но кусаться все равно не следует, - добавил он.

Эдвард вампир. Он не человек. Сквозь боль я пыталась вызвать воспоминания, чтобы убедиться, что он не лжет мне… но не могла вспомнить ничего, что напугало бы меня или указало на то, что он вампир – чудовище из страшной сказки. Он не был чудовищем. Он не был похож на чудовище. Он был таким… хорошим. Добрым, благородным, заботливым, нежным и осторожным… Что-то тут совсем не складывалось. И тот мягкий тон, которым он разговаривал с ребенком, также свидетельствовал о том, что Эдвард не чудовище, которым пытается себя изобразить. Он по-прежнему оставался в моих воспоминаниях ангелом.

- Так вот, яд превращает человека в… другое существо, - небольшая заминка в ответе была, очевидно, из-за того, чтобы не произносить вслух слово «чудовище». Я помнила, как Эдвард назвал себя так. – Она будет сильная, и быстрая… более совершенная, но и опасная… и ей придется учиться контролировать это. Это будет достаточно трудно, - тихо продолжал Эдвард, и я как завороженная слушала его. - Она станет практически неуязвима. И бессмертна. Да, она теперь никогда не умрет. Она навсегда останется молодой и прекрасной. Да, именно такой как сейчас. На вечность. Это очень долго…

Молодой? Он, верно, смеется надо мной. Ему всего семнадцать лет, но он сказал это так, будет это мне семнадцать, а ему тридцать один. Должно быть, хотел польстить мне…

Но мысль о вечности и неземной красоте привлекла мое внимание, и я некоторое время обдумывала это, совершенно отвлекшись от боли. Она стала как фон.

- И еще она будет слышать и видеть лучше, чем любой человек. Сейчас она слышит твое сердцебиение, малышка, как и ты слышишь ее, - Эдвард сделал паузу, чтобы дать мне время осмыслить и это.

Так трепыхание маленьких крылышек – это сердцебиение моей девочки? Я восхитилась тем, насколько чуткий у меня слух. Более того, я слышала журчание реки где-то неподалеку, и даже шлепанье маленьких ног речной птицы по илу на берегу. Я слышала шум каждого проезжающего автомобиля, хотя мне казалось, что дорога расположена за несколько миль. А еще я слышала тихое спокойное дыхание Эдварда, и это тоже на время меня отвлекло…

- Яд меняет тело… он излечивает раны, превращая человека в совершенное существо, но… - Эдвард тяжко вздохнул, - у медали есть и обратная сторона. Теперь мама захочет выпить крови. Да, как ты, и как я. Она наверняка уже чувствует это… по времени пора… Ее горло должно гореть сильнее прочего. Это жажда. И, когда мама очнется, она будет очень голодна…

Я действительно ощущала это – жжение в моей глотке. Колючая раскаленная проволока все еще находилась внутри меня. Я хотела сглотнуть, но это ни капли не помогало – горло продолжало оставаться сухим и полыхающим.

- Не бойся, малышка, я не дам тебя в обиду, - проговорил Эдвард. – Но, возможно, нам с мамой придется ненадолго уйти. Маму нужно будет накормить…

Я задумалась над тем, что он сказал. Я была настолько далека от мистики, что мне и в голову не пришло подумать, чем меня собирается кормить Эдвард. Гораздо сильнее меня заинтересовали слова «я не дам тебя в обиду». Что он имеет в виду? «Мама может спросонья поранить тебя», - мне не нравилось, как это звучит. Не хочет ли Эдвард сказать, что я могу поранить собственную дочь?! Было странно слышать это. А учитывая, что он сам недавно считал ее чудовищем, и тем более.

- Нет, милая, маме не подойдет та кровь, которая лежит в холодильнике для тебя. Да и не хватит ей этого. Посмотри, какая мама большая… и какая ты маленькая.

Кровь в холодильнике? Было жутковато представлять это… но одновременно любопытно взглянуть, как это выглядит… Кровь в холодильнике, хм… Куда я попала? В фильм ужасов?

- Вампиры не обязательно плохие, - тем временем снова заговорил Эдвард, и его голос зазвучал смущенно. – Кажется, мы еще не успели рассказать это маме? Мы не кусаем людей, - твердо добавил он в конце.

Эта мысль мне понравилась, потому что, когда он ее озвучил, я испытала ужас. До меня только что дошло, что означает слово «вампир». Мне придется пить кровь. Но кровь, она же есть только… только у людей? Тогда что он имеет в виду, говоря, что мы «не кусаем людей»?!

- Мы нашли альтернативу этому. Мы охотимся только на животных. Прямо сейчас, - вздохнул он, и я даже слышала, как он поднимает руку, показывая куда-то вдаль, - мы находимся в доме, который стоит посередине леса. Когда мама очнется, то сможет поохотиться на диких зверей. Это будет новый и странный опыт для нее… но она справится. Папа ей поможет. Папа сделает все, чтобы маме не пришлось сожалеть о том, что он сделал ее такой…

Я попыталась представить себе, как это будет выглядеть, но не смогла. Я никогда прежде не была на охоте. Мужчины из резервации занимались этим постоянно, но весь мой опыт ограничивался лишь их рассказами у костра. Я хорошо ориентировалась в лесу благодаря продолжительному увлечению туризмом… но никогда не охотилась на зверей.

- Нет, малышка, - добавил он, - ты пока должна будешь остаться дома. Но чуть позже ты тоже обязательно сходишь на охоту вместе со мной. Я тебе обещаю.

Тут я дернулась, потому что сила огня внутри меня стала изменяться. Жар ушел из рук и ног, зато стал концентрироваться в моей груди. Я издала непроизвольный крик, и чувствовала, как мое тело бьется от боли. Я пыталась сдержать это, чтобы уберечь дочь от ужасного зрелища. Я не хотела, чтобы она видела, как я корчусь в агонии.

Это сработало, я смогла замолчать, но с огромным трудом.

Теперь я поняла, что грохот, постоянным фоном раздающийся в ушах – это звук моего собственного бешено колотящегося сердца. И теперь оно стучало все быстрее, словно все пламя собиралось именно в нем.

- Кажется, я немного ошибся со временем, - взволнованно пробормотал бархатный баритон. – У меня будет к тебе просьба, милая. Ты должна сидеть смирно и ни в коем случае не приближаться к маме, что бы ни случилось. Это очень опасно.

Опасно?! Я была возмущена этим до глубины души. Что значит – не приближаться?! Я хочу взять на руки свою дочь. И как можно скорее.

Сдавленный крик вырвался из моего горла, а тело выгнулось вперед, не в силах выносить боль. Сердечный стук превратился в непрекращающуюся барабанную дробь, а затем резко исчез, и я упала обратно, поняв, что подо мной все это время был мягкий диван…

Наступила полная тишина… Я лежала, не шевелясь, несколько долгих секунд. Затем открыла глаза и сделала ненужный вдох.

Рядом тут же с облегчением задышал Эдвард.

Легкие сразу же заполнил приятный вкусный аромат, от которого рот наполнился слюной. Голова закружилась, и я несколько раз сглотнула, пытаясь справиться с болью. Безрезультатно. Колючая проволока оставалась внутри, раня глотку так, словно раздирает ее до крови. Крови? Я, наверно, хочу крови, осознала я в ужасе, все еще глядя в белый высокий потолок, под которым клубились бесчисленные пылинки. Такие маленькие и цветные. Пыльная вселенная.

Был и еще один приятный запах. Мед и сирень… и множество других нот, которые я раньше, будучи человеком, не различала… но я сразу поняла, кому этот прекрасный запах принадлежит. Эдвард.

Я не спешила поворачивать к нему голову. Его последние слова не давали мне покоя. Я опасна. Я вампир. Я хочу выпить чью-то кровь…

Как только я подумала об этом, в моем горле снова вспыхнул пожар… Это было так, словно огонь ушел, но колючая проволока осталась в моей глотке навсегда. Слюна не помогала унять это.

- Все хорошо, малышка, - на пределе слышимости пробормотал Эдвард, и я услышала нотки сильного беспокойства в его словах. – Только не шевелись.

Не шевелись?! Да за кого он меня принимает? Я что, какой-то монстр? Ах, точно, я же вампир, услужливо напомнила настырная память. Но я не чувствовала в себе никакой опасности.

Медленно, стараясь контролировать каждое свое движение, чтобы не пугать Эдварда и своего ребенка, я села и опустила ноги с дивана вниз. Я бегло огляделась, не глядя на них, игнорируя их присутствие. Я была немного смущена тем, кем стала и что узнала о себе… поэтому избегала смотреть Эдварду в глаза, пока не справлюсь с эмоциями.

Я сидела на белом кожаном диване посреди неизвестной мне гостиной. Мебель была старая и пахла плесенью. Некоторые предметы были покрыты прозрачными чехлами. И повсюду лежала пыль.

Справа у окна стоял красивый рояль. Я тут же вспомнила о том, как однажды подумала, что Эдвард мог бы играть. Рояль выделялся среди остальной мебели тем, что, единственный в гостиной, был избавлен от пыли и блестел.

Слева находилась резная лестница, ведущая на второй этаж. На стенах остались гвоздики, на которых явно раньше висели картины. Но сейчас их не было. На перилах лежал толстый слой пыли. Помещение выглядело нежилым… хотя, несомненно, некогда это дом был любим его хозяевами.

И тогда, наконец, я резко посмотрела вперед.

Эдвард едва заметно вздрогнул и прижал девочку к себе. Его жест показался мне необычным. То, как его руки, оберегая, держали ребенка – это смутило меня. Словно он готов защищать ее от всего и вся, даже от меня.

Я сглотнула, потому что воздух все еще был наполнен ароматом, вызывающим аппетит. Мне до дрожи хотелось пить. Очень сильно. Как будто я брела по пустыне в течение многих дней… Я сразу поняла, что это, наверно, и есть та жажда, о которой говорил Эдвард. Осознав, что я могу хотеть чьей-то крови, я постаралась ее подавить.

Эдвард не сводил с меня настороженных глаз. Он следил за каждым моим движением так, словно готов броситься на меня в случае чего. Он выглядел… опасным. Но я не могла перестать доверять ему. Скорее всего, он выглядел так, потому что защищает ребенка.

Его будто подменили. В последний раз, когда я его видела, он хотел девочку убить. Что с ним произошло, пока я «умирала», что так кардинально поменяло его взгляды? Кстати, сколько времени прошло?

Я была шокирована, когда взглянула на ребенка. Это была моя девочка – я помнила ее лицо. Но в то же время этому ребенку можно было дать три-четыре месяца от роду. Неужели я отсутствовала так долго, что она подросла?

Прекрасные рыжеватые кудряшки обрамляли личико, которое теперь казалось еще более ангельским, чем тогда. Такая милая. Ее отец показался бы мне таким же прекрасным, если бы не выражение напряжения и подозрительности на его лице.

Девочка по-хозяйски тронула его за щеку, привлекая к себе внимание, словно требуя что-то от него. Весьма осмысленный взгляд, так не вяжущийся с грудным младенцем, впечатлил меня.

- Я не знаю, - немедленно ответил ей Эдвард, будто она задала ему вопрос. – Давай подождем, пока она сама что-нибудь скажет. – Эдвард немного наклонился, и его губы легонько коснулись волос девочки. Я была этим зрелищем зачарована. Это так не вязалось с прежними словами Эдварда. Сейчас он выглядел, как настоящий отец. Если бы не внешность, кричащая о молодости, то я бы никогда не дала ему семнадцати лет. Такой серьезный… и взрослый… и он точно любит нашу дочь.

Итак, осознала я, он ждет, когда я первая начну…

- Я в раю? – сказала я мелодичным голосом, который не узнала. Я пораженно прислушалась к себе, отвлекаясь от остального.

- В раю? – непонимающе переспросил Эдвард, его глаза расширились от удивления.

Я слабо усмехнулась, махнув в его сторону рукой. Эдвард напрягся, следя за моим стремительным движением, и я тоже обратила внимание, как быстро двигается моя рука. Я постаралась действовать осторожнее и медленнее, чтобы не пугать его и ребенка. Выражение страха в глазах Эдварда вынуждало меня контролировать себя.

- Ты выглядишь в точности как Ангел из моего сна, - объяснила я. – Вы оба, - и попыталась улыбнуться.

Эдвард не расслабился. Он еще крепче прижал девочку к себе, погладил ее по волосам.

- Ты бредишь, Белла, - тихо сказал он. – Ты слышала, о чем я говорил?

- Да, - как можно безмятежнее заявила я, поднимая руку перед своим лицом, чтобы ее рассмотреть. – Значит, я вампир?

- Да, - шепнул он и добавил поспешно, с огромным чувством вины в красивых внимательных глазах: - Прости, что я сделал это… я не смог поступить иначе… ты умирала…

- Я думала, вампиров не существует… - рассеяно пробормотала я, рассматривая свою кожу… понимая, что она теперь… необычная…

- Существуют, - напряженно ответил Эдвард.

Рука оказалась очень бледной. Я всегда была белокожа, но сейчас даже вен было не заметно. Словно я стала мраморной или восковой – абсолютно гладкой и непроницаемой.

Я обратила внимание, что моя кожа абсолютно чистая. Эдвард меня умыл. И заметила, что он меня еще и переодел. На мне были надеты джинсы из моего гардероба и топ. И ни капли крови.

- Спасибо, - поблагодарила я, радуясь, что он догадался сделать это. Не очень-то приятное я наверное представляла из себя зрелище, лежа в луже собственной крови на полу.

- За что? – ошеломленно спросил Эдвард, и я осознала, что успела забыть то, о чем мы до этого говорили. Я слишком отвлеклась.

- За все, - чтобы не попасть впросак, туманно высказалась я.

Эдвард едва заметно выдохнул.

Девочка легонько шлепнула его по щеке крошечной ладошкой.

- Не стоит торопиться, - тут же ответил ей Эдвард. – Мама еще не пришла в себя. У нее шок. Это может быть опасно.

Опасно? И снова я была возмущена этим обидным предположением.

Как только я позволила себе чувства, рассердившись, в моем горле тут же снова вспыхнул огонь. Словно некто держит конец проволоки и водит ею туда-сюда, раздирая глотку в кровь. Моя рука метнулась вверх, и только испуганный взгляд Эдварда вернул меня в реальность.

«Ей придется учиться контролировать это», - сказал он до того, как я очнулась.

«Это будет достаточно трудно».

Это в самом деле оказалось нелегко, но я справилась.

Чтобы отвлечься, я стала смотреть на них обоих. Девочка все еще держала ладошку на лице Эдварда, и он по-прежнему выглядел так, словно готов защитить ее от меня.

- Ты что же, слышишь ее мысли? – спросила я, недоумевая, почему он разговаривает с ней в то время, как она молчит. Ее осмысленный взгляд обескураживал меня.

- Эм… - он растерялся. – Да.

- И как это работает?

Эдвард выглядел потрясенным и смущенным, и явно не хотел мне отвечать.

- Сама поймешь попозже, как только освоишься, - прошептал он. Страх, с которым он смотрел на меня, постоянно меня отрезвлял.

Я послушно перевела тему, решив вернуться к вопросу позже, когда он будет готов.

- Сколько я… - я не договорила, подбирая слова. – Сколько меня не было?

- Три дня, - тихо сказал Эдвард.

Три дня?!

- Она так выросла?! – поразилась я, снова обращая свой взгляд на дочь. Я старалась не шевелиться, но ответ оказался настолько неожиданным, что движение снова получилось резким. Эдвард вздрогнул, и его поза отразила готовность вскочить, защищая от меня мою дочь. Мои брови дернулись, собираясь сложиться на переносице в гневе.

Эдвард поспешно начал объяснять, заговаривая мне зубы… и это сработало:

- Она быстро растет. Она особенная: полувампир-получеловек. Она будет сильная и быстрая, как вампир. И она пьет кровь. Но она спит… - он выглядел несколько ошеломленным, сообщая мне это, как будто его это тоже удивляло, как и меня. – И у нее есть сердце, и оно бьется. И у нее есть… кровь.

- Кровь? – это слово меня заинтересовало, и я прислушалась к сердцебиению, склонив голову. Сладкий аромат снова и снова заполнял легкие, пробуждая голод. Глотку снова засаднило, и я непроизвольно подняла руку наверх.

Взгляд Эдварда внезапно потемнел и стал предупреждающим. Я не сразу поняла, что сглатываю слюну, смотря на дочь. Я опомнилась, испытывая стыд. Но я на самом деле не думала о том, чтобы причинить ей вред. Мне просто было любопытно. Почему Эдвард так сильно напряжен?

Я не стала задавать ему вопрос, потому что мне нравилась картинка передо мной: Эдвард из моего сна с нашей чудесной малышкой на руках, оберегающий ее. Это чудо.

Я смущенно улыбнулась и поднялась.

Это снова было стремительным, и я невольно замерла, пытаясь контролировать себя. Я слышала, как Эдвард зарычал. Это меня мгновенно отрезвило.

- Все в порядке, - успокоила я его, не поворачиваясь, чтобы не напугать сильнее. – Я просто осмотрюсь.

- Мы в моем доме, - проинструктировал Эдвард. Он старался говорить как можно спокойнее, но я замечала его усилия. Ничто не способно было убрать напряжение, то и дело проскальзывающее в его словах. И он ни разу не шевельнулся с момента, как я очнулась. – Он находится на окраине Форкса, в лесу. Вокруг нет людей.

- Ты что-то говорил о животных… - напомнила я, медленно перемещаясь по дому – ну, или мне это только казалось, что медленно.

- Да, - ответил он. – Как только ты будешь готова, мы с тобой отправимся в лес, и после этого тебе станет легче.

- А кто останется с девочкой? – спросила я, взволнованная этим. Я не могла оставить новорожденного ребенка дома одного!

- Эм… - Эдвард сильно растерялся. – Никто.

- Не пойдет, - не согласилась я, осматривая лестницу наверх, но пока не стремясь подниматься.

- У нас нет выхода, - сказал он твердо. – Твоя жажда делает тебя опасной для ребенка.

Как только он мне об этом напомнил, в моем горле снова вспыхнул пожар. Это было нелегко подавить, когда все мысли сосредоточены на огне. Я ужасно хотела пить, и колючая проволока больно ранила изнутри. Моя рука метнулась к горлу.

- Я могу сходить в лес одна, - предложила я, хотя понятия не имела, как это будет... В конце концов, я же многие годы хожу в походы и знаю лес, так что это не должно стать проблемой.

Эдвард колебался. Он взглянул на девочку, которая снова похлопала его по щеке.

- Нет, - тогда ответил он, - я не отпущу тебя одну.

Внезапно я вспомнила еще кое-что интересное…

- Ты что-то говорил о холодильнике… Это мне поможет?

Эдвард побледнел.

- Не думаю, - прошептал он взволнованно.

- Почему? – спросила я спокойно, в то время как одна часть меня хотела немедленно отправиться на кухню. При мысли о красной жидкости по моему горлу снова заскребла раскаленная проволока вверх и вниз. Никогда раньше не думала, что что-то способно вызывать такой сильный аппетит. Я сглатывала снова и снова, но слюни продолжали течь жадно и обильно. Отвратительно.

- Там кровь… человека, - медленно и испуганно проговорил Эдвард. - Я бы не хотел, чтобы ты пробовала ее. Отказаться потом станет еще сложнее…

Я сглотнула, мысленно мечтая оказаться рядом с этим холодильником. Но я не хотела разочаровывать Эдварда, поэтому осталась невозмутимой… и я осталась в комнате.

Запах, витающий вокруг, совершенно не помогал моей концентрации. Сознание рассеивалось, и тело требовательно напоминало о том, как сильно нуждается в еде.

- А чем здесь… так вкусно пахнет? – прохрипела я в поиске альтернативы, давя в себе очередное желание сглотнуть. Мои глаза впились в Эдварда, на лице которого отразился настоящий ужас.

- Так пахнет твоя дочь, Белла, - прошептал он. – Она наполовину ЧЕЛОВЕК.

Это прозвучало подобно пощечине. Мысль, что я только что говорила о своей дочери, как о… еде… практически заставила меня покраснеть. Только я с удивлением обнаружила, что это качество теперь мне недоступно.

Эдвард продолжал смотреть на меня с выражением ужаса на лице, и я трусливо отвела глаза в сторону.

- Тогда я потерплю, - сдалась я и отвернулась, чтобы скрыть стыд, а заодно себя отвлечь, цепляясь взглядом за окружающую меня обстановку. Я подошла к двери, она была прозрачной. За стеклом действительно был только лес.

- Потерпишь? – выдохнул Эдвард так пораженно, что я обернулась на него. Теперь на его лице застыл шок.

- Да, - ответила я, удивленная его реакцией.

Он ничего мне не ответил. Он смотрел так, будто я только что явила ему чудо – прошла по воде или, например, начала летать, или у меня выросла вторая голова. У него был абсолютно потрясенный вид.

Он медленно ссадил девочку с колен, не отрывая взгляда от меня. Медленно встал и так же медленно, с опаской, начал приближаться.

Глава 12

Дата добавления: 2015-11-04