Эффект неожиданности

– И это ты считаешь идеальным днем для поездки на пляж? – насмешливо спросила я, ежась под порывами пронизывающего ветра, от которого кожа сразу покрылась мурашками.

– Все не так уж плохо, – ощетинилась Сара, закутанная в несколько одеял. – Вот и солнышко вышло.

– Жаль, что я этого не чувствую, – проворчала я, перекладывая в другую руку сумку с едой и «пляжными игрушками», собранную нашими мальчиками.

Сара закатила глаза и пошла вперед.

Одеяло удалось расстелить только с большим трудом. Чтобы его не сдуло, парням пришлось прижать один конец сумкой-холодильником. Два других конца я придавила рюкзаками, а четвертый Сара прикопала в песок.

Я рискнула подойти к береговой линии полюбоваться вздымающимися волнами и, чтобы защититься от холодного ветра, крепко обхватила себя руками. Эван обнял меня за плечи и шепнул на ухо:

– Хочешь забраться вместе со мной под одеяло?

– Ты что, делаешь мне предложение?

– Возможно, – игриво ответил он, сопроводив свои слова поцелуем.

Он сидел, накинув на себя одеяло и расставив руки. Я устроилась между его коленей, и он накрыл нас одеялом. И я моментально согрелась.

– Вот так уже намного лучше, – улыбнулась я, продолжая любоваться волнами.

– Нет, правда, не так уж и холодно, – покачала головой Сара.

– Знаете, что нам сейчас точно не помешало бы? – подал голос Джаред. – Горячий шоколад.

– Да! – с восторгом откликнулась я.

– Не выйдет, – охладила наш пыл Сара. – Как раз шоколад я и не взяла.

– Хочешь, мы пойдем купим? – предложил Эван.

– Нет, – отрезала я. – Ты меня греешь.

– Ну и ладно, – фыркнула Сара. – Если вам так уж приспичило, мы с Джаредом сходим.

Она встала, и они с Джаредом пошли по дощатому настилу искать кафе.

Эван крепко прижал меня к себе, а я сидела, ни о чем не думая, завороженная рокотом волн. Солнце с трудом пробивалось сквозь свинцовые тучи и не слишком радовало теплом своих лучей.

– Действительно не так уж и плохо, – еле слышно произнес Эван.

– Нет, все ужасно, – не согласилась я. – Но мне хорошо. Потому что ты рядом. – Я еще крепче прижалась к нему, упершись макушкой ему в подбородок.

– Итак, я уже запланировал идеальную ночь.

– Неужели? – Я поняла, что он говорит о ночи накануне выпускного бала. – Интересно, а почему ты планируешь все за меня? Может, я тоже хочу поучаствовать?

– Ну ладно, – неуверенно ответил он. – А что, если нам тогда поделить обязанности? Я планирую ночь перед выпускным балом, а ты – ночь самого бала?

– Это нечестно, – не согласилась я. – Твоя ночь по определению будет лучше, потому что мы займемся любовью.

– Но нам вовсе не обязательно заниматься любовью, – рассмеялся Эван.

– А вот и нет. Обязательно. Хорошо, уговорил. Ведь в любом случае все может получиться не так уж и здорово. Поэтому ты берешь на себя пятницу, а я – субботу. И у меня будет лучше.

– Ты что, собираешься устраивать соревнование? – хмыкнул он.

– Конечно. Мы еще посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь мое платье для выпускного бала.

– Нет, победителем стану я. Ведь я увижу тебя вообще без ничего.

Я хихикнула и двинула ему локтем в бок. Буквально застонав от смеха, Эван опрокинул меня на себя. Завернул одеяло вокруг нас поплотнее и поцеловал, щекоча холодным носом. Я обняла его за шею, а он накрыл нас одеялом с головой.

Он положил меня на песок и склонился надо мной. Я притянула его к себе, снова нашла его губы. Его рука тут же оказалась под моей футболкой.

Я взъерошила ему волосы и едва не задохнулась, почувствовав на шее его губы. Он прижался ко мне всем телом и сразу напрягся, а дыхание стало тяжелым, но затем резко отстранился. К сожалению, я не видела его лица.

– Что случилось?

Эван отодвинул край одеяла, и меня ослепил луч солнца.

– Я вроде бы слышал их голоса, – сказал он, снова набрасывая на нас одеяло.

Но теперь уже я решила не увлекаться.

– Они вот-вот вернутся, – охладила я пыл Эвана.

Неожиданно я поняла, что мы лежим посреди пляжа. Хотя одеяло и создавало некоторую видимость уединенности, со стороны все это, должно быть, выглядело не слишком прилично.

– Да, – уныло отозвался Эван.

Я села, пригладила волосы и затянула их в хвост. Эван лежал на спине, заложив руку за голову.

– Еще две недели, – вздохнул он.

– А зачем так долго ждать? – спросила я. – Разве обязательно все планировать?

– Но у меня уже есть план. Ничего, я подожду.

– Ты ужасно забавный, – засмеялась я.

– Почему? – удивился он.

– Я о твоих сюрпризах, – объяснила я. – Ты любишь эффект неожиданности, но на самом деле планируешь абсолютно все. А Сара почему-то считает, что это я зануда.

– Нет, я могу действовать и спонтанно, – обиделся Эван.

– Что ж, ладно. Тогда давай займемся любовью прямо здесь и сейчас.

– Эй! – окликнула нас Сара, указывая на поднос с горячим шоколадом. – Если не сидеть сиднем, а немного подвигаться, здесь не так уж плохо.

– Спасибо за шоколад, – взяв стаканчик, сказала я. – Но мне совсем неплохо и под одеялом.

– Ну что, поиграем в футбол? – спросил Джаред.

– Давай, – согласился Эван.

– У тебя на голове черт-те что, – подозрительно посмотрела на меня Сара. – Интересно, чем это вы занимались в наше отсутствие?

– Грелись, – залившись краской, ответила я, бросила взгляд в сторону парней, гонявших мяч, и осторожно спросила: – Клянешься, что не проболталась Эвану насчет завтрашнего дня?

– Нет, он без понятия, – ответила Сара. – Думает, что отправится с братом на пешую прогулку.

– Прекрасно, – улыбнулась я.

– Уверена, что ты с этим справишься.

– Надеюсь, что так. – Когда я подумала о том, что́ наметила на его день рождения, у меня сразу засосало под ложечкой.

– Эмма, если вдруг захочешь навестить свою маму в больнице, я пойду с тобой, – неожиданно сказала Сара.

– Нет, – покачала я головой. – Не хочу ее видеть. Просто не могу.

– Ну ладно, – ответила Сара и, понизив голос, озабоченно спросила: – Эм, ты в порядке?

– Я справлюсь, – хмыкнула я. – Но скучной мою жизнь уж точно не назовешь.

– Что? Как у тебя все запутанно! – отрывисто рассмеялась Сара.

В ответ я лишь пожала плечами, признавая ее правоту. А потом вдруг вспомнила о Джонатане и сразу сникла. Мы не общались с того самого дня, когда я звонила ему от Эвана. Правда, пару раз обменялись эсэмэсками, но во всех его сообщениях чувствовался какой-то надрыв. И я прекрасно понимала, что рано или поздно придется встретиться с ним лицом к лицу. Он говорил, что я не должна кривить душой. Но я не была уверена, что он готов услышать правду, а я не была готова эту правду сказать.

Сара закуталась в одеяло, наконец признав тот факт, что на пляже далеко не тепло. Тем временем вернулись наши мальчики, раскрасневшиеся, с растрепанными волосами.

Эван тут же нырнул ко мне под одеяло.

– Боже, какой ты холодный! – Я поежилась от прикосновения его озябших рук.

– Знаю, – ответил он. – И ты просто обязана меня согреть.

А когда он запустил свои ледяные руки под мою футболку, я резко изогнулась, умирая со смеху.

– Ну ладно, – тяжело вздохнула Сара. – Все, возвращаемся домой. Там хотя бы тепло и есть бассейн, где можно поплавать.

– Вот за это спасибо! – Я тут же вскочила и принялась собирать вещи. Пронизывающий ветер уже просто достал.

Когда мы с Эваном устроились на заднем сиденье машины, он неожиданно спросил:

– Может, лучше поедем ко мне? Хочется немного побыть с тобой вдвоем. Ведь на завтра у нас с Джаредом запланирована пешая прогулка.

Я кивнула и поспешно отвернулась: боялась выдать себя довольной улыбкой.

– Хорошая мысль. Не возражаешь, если я сперва заеду к Саре принять душ, чтобы смыть с себя песок?

– Конечно. Когда будешь готова, сразу приезжай.

Узнав, что я собираюсь провести остаток дня с Эваном, Сара не стала особо возражать. Ей, естественно, хотелось побыть вдвоем с Джаредом. Эвана я нашла на заднем дворе. Он сидел под тем самым дубом и ждал меня.

– Поверить не могу, что мы, как дураки, полдня мерзли на пляже, – усевшись на качели, сказала я и с наслаждением подставила лицо лучам заходящего солнца. – Ведь здесь так хорошо.

– День еще не закончился, – толкнув качели, отозвался Эван. – У нас впереди еще куча времени, чтобы получить удовольствие.

– Что ты хочешь сказать? – удивилась я. – А разве мы сейчас не получаем удовольствие?

– Конечно, – рассмеялся Эван. – А что, если ты переночуешь у нас? Погода наладилась. Можем спать на улице.

– Типа в палатке? – уточнила я.

– Грандиозная идея. У меня как раз есть палатка в гараже. Поставим ее на заднем дворе или на лугу. Когда нет электрического освещения, небо становится сказочной красоты. Ну, что скажешь?

– Эван, ты что, и это спланировал?! – возмутилась я.

– Честное слово, нет, – рассмеялся он. – Как-то само собой пришло в голову, когда ты заявила, что мы сегодня опять упустили свой шанс. Завтра меня целый день не будет, так что давай проведем сегодняшний вечер вместе.

– Неужели ты все же решил воспользоваться эффектом неожиданности? – поддразнила я Эвана.

Он рассмеялся и остановил качели.

– Пожалуйста, проведи эту ночь со мной, – поцеловав меня в губы, попросил он.

Мы нашли в гараже спальные мешки, палатку, а еще дрова для костра и прочие необходимые вещи. Эван сделал сэндвичи и упаковал напитки, я прихватила маршмэллоу, и мы сложили все в прицеп его внедорожника.

– Люблю эффект неожиданности, – объявила я, когда мы поехали по лесной дороге в сторону лугов.

Мы установили палатку на полянке возле ручья, где не было высокой травы. Эван достал лопатку и выкопал яму для костра.

Он складывал костер, а я обустраивала палатку.

– Ты что, даже надувные матрасы взял? – удивилась я, вытащив из прицепа спальные мешки.

– Так будет гораздо удобнее, – объяснил он. – Я ведь понимаю, что у тебя до сих пор болит бок.

– Спасибо, – улыбнулась я.

Когда закатное небо стало темно-фиолетовым, Эван разжег костер. Устойчиво теплая погода говорила о том, что лето уже не за горами, но все же достаточно далеко, чтобы считать дни до его наступления. Эван расстелил перед костром толстое одеяло, чтобы мы могли поесть со всеми удобствами.

– Мне и правда тут очень нравится, – широко улыбнулась я.

– Мне тоже, – согласился Эван. – А Сара знает, что ты осталась здесь ночевать?

– Ой, нет, – поморщилась я. – Забыла в машине телефон. А где твой?

– Остался в моей комнате, – сказал он. – Может, хочешь вернуться, чтобы ей позвонить?

– Она в курсе, что я с тобой. И в случае чего прикроет меня. Карл с Анной тебе доверяют.

– Узнай они, что мы сегодня ночуем не в разных комнатах, то сразу перестали бы, – ухмыльнулся Эван.

– Нет, я так не думаю.

Закончив с едой, я легла на одеяло. На небе уже появились звезды, стало совсем темно.

– Когда я смотрю в небо, то кажется, что мы одни во Вселенной и все в нашей власти.

– Именно так, – согласился лежавший рядом со мной Эван.

– Хочешь узнать, что я наконец поняла? – спросила я и, не став ждать ответа, продолжила: – Я ведь всегда жила только будущим, а оно все никак не могло наступить, или прошлым, которое не хотело отпускать. Понимаешь, у меня не хватало ума остановиться, оглянуться и начать радоваться сегодняшнему дню.

– Ну, твое будущее еще впереди, ты только должна позволить вещам идти своим чередом. Но что мешает тебе сбросить груз прошлого?

– Неспособность прощать.

– А меня ты прощаешь?

– Разве есть за что? – Я сосредоточенно сдвинула брови.

Эван склонил голову набок и заглянул мне в глаза:

– Я скрыл от тебя, что случилось той ночью.

– Но я не желала ничего знать, и ты сделал именно то, что, как тебе казалось, я и хотела.

Мы лежали, глядя в ночное небо, и слушали, как стрекочут сверчки.

– Эван?

– Да?

– Можешь объяснить одну вещь?

– Попробую.

– Что случилось с моей щиколоткой?

Эван молчал. Я отыскала одинокую звезду и стала терпеливо ждать.

– У нее был молоток. Я нашел его на кровати у твоих ног. – В голосе Эвана слышалась неприкрытая боль.

Я закрыла глаза, пытаясь вникнуть в смысл этих страшных слов.

– Так ты поэтому отказался участвовать в том проекте в художественном классе? И так стремительно вышел из класса?

Я нашла его руку – она была холодной и очень напряженной, – наши пальцы переплелись.

– Ну вот, я прощаю тебя, – выдохнула я. – Прости и ты меня.

– За что?

– За то, что была такой упрямой. За то, что не послушалась вас с Сарой и осталась там. За то, что никому не рассказала и убедила тебя сидеть тихо. За то, что не попросила о помощи. За то…

– Довольно, – резко произнес Эван.

А ведь я не назвала еще тысячу причин, за что меня надо прощать. Эван взял мою руку и поцеловал. Он перевернулся на бок, и я поймала на себе его полный сочувствия взгляд.

– Я прощаю тебя, – прошептал он. – Я прощаю тебя, – погладив меня по лицу, повторил он, и я невольно вздрогнула. – Я прощаю тебя, – дрожащим голосом прошептал он, смахнув со щеки непрошеную слезу. Я хотела ему ответить, но все слова разом застряли в горле. И тогда он еле слышно сказал: – А теперь, Эмма, ты должна простить себя.

Я зажмурилась, чтобы не разреветься, и внезапно почувствовала на губах его нежные губы. Этот поцелуй был красноречивей всяких слов. Душа запела от внезапно нахлынувших чувств.

Потом я прильнула к нему всем телом, и мы будто слились воедино. Его губы ласкали мой рот, а соленые слезы обжигали язык.

Я стащила через голову футболку и сразу почувствовала на спине его теплые руки. Наш поцелуй длился так долго, что стало трудно дышать. Эван рывком снял с себя рубашку и прижался мускулистым торсом к моей груди.

Эван провел губами по моей шее, и я почувствовала, что вся горю. Не размыкая объятий, мы принялись лихорадочно стягивать с себя оставшуюся одежду. Конечно, я уже успела изучить буквально каждый дюйм его тела, и все же мы еще ни разу не были так близки.

От его нежных прикосновений кружилась голова. И каждый выдох сопровождался гулкими ударами сердца. Тело мое невольно напряглось, я закрыла глаза и сосредоточенно сдвинула брови. Он буквально вбирал в себя мое отрывистое дыхание. А я чувствовала все и одновременно ничего. Я судорожно сжала его руку, выгнулась дугой навстречу его телу, а затем бессильно упала на одеяло.

А потом лежала неподвижно, прислушиваясь к стуку крови в ушах. Эван потянулся к валявшимся рядом джинсам, залез в карман, что-то оттуда достал, разорвал обертку и склонился надо мной, пристально вглядываясь в мое лицо.

– Ты как, нормально? – спросил он.

– Да, – выдохнула я, обхватив его ногами.

Он двигался медленно и осторожно. Мне казалось, что я умираю. А когда он ускорил темп, я обеими руками вцепилась ему в спину. Хриплое дыхание вырывалось из его полуоткрытого рта.

Я потянулась к нему, и он раздвинул мои губы языком. Потом отстранился и со свистом выдохнул. Он смотрел на меня и, казалось, видел даже то, что невозможно было увидеть. Ранимость и беззащитность. Любовь и желание. А я задыхалась от бушующих внутри чувств, которые уже не вмещала моя измученная душа.

Эван взмок, его грудь была скользкой от пота. И я лизнула его соленую кожу, ощутив сладкую дрожь во всем теле. Эван закрыл глаза, резко напрягся и обмяк. Мы лежали молча, медленно приходя в себя и пытаясь отдышаться. Он положил мне голову на грудь, а я нежно обняла его.

– Скажи, я не делаю тебе больно? Я имею в виду сломанные ребра, – уточнил он. Но я только покачала головой, потому что напрочь забыла о своей травме. – Мне нравится слушать, как стучит твое сердце. Часто-часто, – сказал Эван. – Ты не замерзла? – (Я покачала головой.) – Говорить можешь?

Я снова покачала головой.

Он ухмыльнулся и потянулся ко мне, чтобы поцеловать. Прохладный воздух слизывал пот с моего тела, отчего оно покрывалось мурашками. Тогда Эван поднял край одеяла и набросил на нас. Мы лежали на боку, лицом друг к другу.

– Ты точно в порядке? – озабоченно спросил он.

– Да, – радостно улыбнулась я и неожиданно рассмеялась.

– И что тебя так развеселило? – поинтересовался он.

– Люблю эффект неожиданности.

– А я люблю тебя, Эмма, – прошептал он.

Глава 44

И в заключение

Я проснулась с первыми лучами солнца. Пение птиц и рассеянный утренний свет были чудесными предвестниками нового дня.

Его теплое дыхание щекотало мою шею. Он спал, положив руку мне на живот. Я повернулась, спиной почувствовав крепкое мужское тело. Его рука моментально отяжелела. А меня накрыло жаркой волной, дыхание участилось, и я еще сильнее прижалась к нему. Он беспокойно заворочался и, полусонный, дотронулся до моего бедра. И хотя от легких прикосновений его пальцев сердце сразу забилось сильнее, я еще не оправилась от потрясений этой ночи и явно была не готова повторить это утром. Я осторожно потянулась к своему рюкзаку на полу палатки. Порылась в кармане и достала упаковку жевательной резинки.

– Жвачку хочешь? – положив пластинку в рот, предложила я.

– Да, спасибо, – рассмеялся Эван.

– Хорошо, вот теперь я могу тебя поцеловать, – сообщила я, прильнула к его губам, мгновенно ощутив во рту вкус корицы. – С днем рождения, – чувствуя легкое головокружение, произнесла я.

Взгляд его серо-голубых глаз был сияющим, задумчивым и невероятно пронзительным.

– Спасибо тебе, – сказал он и уже тише добавил: – За идеальный подарок. – Эван провел пальцем по моей раскрасневшейся щеке, убирая разметавшиеся волосы. – Ты очень красивая. – Он нежно коснулся рукой моих губ, а потом прильнул к ним, словно хотел перехватить мое дыхание.

– Я люблю тебя, – прошептала я, в очередной раз утонув в его глазах, которые смотрели так внимательно, словно прислушивались к моим мыслям. – Нам, наверное, уже пора?

– Ну что ж, это мы еще посмотрим, – ответил он. У меня заурчало в животе, и Эван ехидно ухмыльнулся: – Похоже, ты здорово проголодалась.

– Ладно, давай вставать, – неохотно отозвалась я и села, натянув до шеи спальный мешок. – Представляешь, я еще никогда в жизни не спала голой.

– И спорим, наверное, еще никогда не ела маршмэллоу в голом виде, – беззаботно рассмеялся Эван.

– Да уж, и это тоже впервые, – кивнула я. – Интересно, а ты имеешь хоть какое-нибудь представление, который час?

– Нет, но не сомневаюсь, что Джаред уже ищет меня.

– Верно, – ухмыльнулась я, стараясь не испортить сюрприз. – Вы ведь собираетесь пойти в поход. – И я начала шарить под спальным мешком. – А где наша одежда?

– Полагаю, осталась на улице, – заметил Эван.

– Ой! – Я широко открыла глаза, расстегнула вход в палатку, и в нее сразу ворвался порыв холодного ветра.

На траве еще лежала утренняя роса. Наша одежда была свалена в кучу на забытом одеяле. Но было даже страшно подумать о том, чтобы ступить босой ногой на холодную траву.

– Давай схожу за одеждой, – предложил Эван.

– Нет, – вздохнула я, закутываясь в спальный мешок. – Я сама схожу. – Вынырнула из палатки, на цыпочках пробралась по мокрой траве и, взяв в охапку вещи, бегом кинулась назад. – Ох, как там холодно! – поежилась я.

– Боюсь, что нам это не понравится. Все жутко сырое. – Он быстро натянул на себя джинсы.

– Здорово, – простонала я, надевая влажную футболку.

– Как ты себя чувствуешь? Нормально? – осторожно поинтересовался Эван, когда мы оделись.

– Чуть-чуть… по-другому, – ответила я, не зная, как объяснить легкий дискомфорт после потери девственности. Эван явно не понял, и я искренне добавила: – Но это что-то потрясающее.

– Тогда хорошо, – обрадовался Эван, торопливо чмокнув меня в щеку. – Все, поехали домой, я приготовлю завтрак и выясню, какие планы у Джареда. А еще дам тебе сухую футболку.

Когда мы вернулись, Джаред уже ждал Эвана на кухне. Он удивленно перевел взгляд с Эвана на меня и обратно. Можно представить себе, как мы выглядели! В сырой мятой одежде, на голове черт-те что. Джаред удивленно изогнул бровь и снова сосредоточился на миске с овсяными хлопьями.

– Выходим через двадцать минут, – отрывисто бросил он.

– Овсяные хлопья – это замечательно! – устроившись на табурете рядом с Джаредом, воскликнула я.

Похоже, Джаред не заметил, что сегодня я не такая, как всегда.

– Где ты шлялась?! – напустилась на меня Сара, когда я, оставив Эвана с Джаредом паковать вещи для похода, позвонила из машины. – Я уже целую вечность пытаюсь с тобой связаться.

– Я была с Эваном, – объяснила я, удивленная столь бурной реакцией.

– Я в курсе, но мне необходимо с тобой поговорить. Мама устраивает вечером дома прием.

– Что?! – воскликнула я, чувствуя, как сразу участился пульс. – Сара, что мы будем делать?!

– Вот это-то я как раз и собиралась с тобой обсудить, – ответила она. – Жду тебя дома, и мы что-нибудь придумаем.

Услышав звуковой сигнал мобильника, я поспешно сказала: «Хорошо» – и отключилась. Посмотрела на экран. Аккумулятор практически разрядился. Ладно, пусть это будет мое самое большое огорчение! Швырнув мобильник на сиденье, я отправилась к дому Маккинли.

Анну я нашла в гостиной. Она сидела с незнакомой женщиной в строгом костюме и просматривала какие-то бумаги. Когда я появилась в дверях, Анна тут же вскочила с места. А я-то надеялась незаметно проскочить наверх, поскольку боялась, что у меня на лице было написано: «Девушка, только что занимавшаяся сексом».

– Эмма, прости за сегодняшний вечер. Я знала о вечеринке в честь дня рождения Эвана, но не поняла, что вы хотите устроить ее здесь.

– Ой, ничего. Все нормально, – беззаботно отмахнулась я, осторожно подбираясь к лестнице. – Мы что-нибудь придумаем.

– Если хочешь пригласить его в хороший ресторан, я с удовольствием оплачу вам обед.

– Спасибо. Очень мило с вашей стороны, – поднявшись еще на одну ступеньку, ответила я. – Но все будет нормально.

– Эмма! – крикнула с третьего этажа Сара.

Я смущенно улыбнулась Анне и крикнула в ответ:

– Уже иду!

Сару я застала за упаковыванием праздничных украшений в картонную коробку.

– У меня отличная идея! Ты можешь… – начала она и осеклась. – Боже мой! Ты переспала с Эваном!

Я жутко покраснела и расплылась в довольной улыбке.

– Не может быть! – радостно закричала Сара и тут же обрушила на меня град вопросов: – Ну что, очень больно? А кровь… была? Ничего не болит? Как ты себя чувствуешь?

– Хм… – запинаясь, начала я. – Ну так, если немного… Нет… Да… И… – Я широко улыбнулась, щеки буквально пылали. Я не знала, как ответить на последний вопрос.

– Нет, поверить не могу, что ты наконец переспала с Эваном! – победно завопила она. – Это ведь так потрясающе! Дальше будет только лучше. Обещаю. – Тут она закатила глаза и добавила: – Но сейчас я на тебя жутко зла, потому что у нас совершенно нет времени обсудить подробности.

– Я уже и так рассказала тебе больше, чем собиралась, – заявила я, благоразумно не став упоминать о том, что это была самая невероятная ночь в моей жизни и я просто не представляла, как может быть еще лучше. – Ну ладно, а что у тебя за идея?

– Хорошая. Вот список всего необходимого. Отправляйся прямо сейчас за продуктами. Затем возвращайся сюда. Примешь душ, я уложу тебе волосы. И мы отправимся украшать амбар, – на одном дыхании выпалила Сара. – Через пару часов я встречаюсь с Джилл, Кейси, ну и с Аналайз… – состроила она такую рожу, что я не выдержала и рассмеялась. – И мы едем к Мэтьюсам. Платье можешь взять с собой. Переоденешься перед возвращением Эвана. Поэтому у тебя останется время на пару попыток на случай, если что-нибудь подгорит.

– Ну, спасибо тебе, – насмешливо улыбнулась я. – Но куда мне теперь ехать?

– На Декатур-стрит, – замявшись, ответила Сара.

– Что?! – Я возмущенно уставилась на нее, не в силах поверить, что я должна поразить воображение Эвана романтическим обедом в том самом доме, где чуть ли не насмерть забили человека, а моя мать пыталась покончить с собой. – Нет, Сара. Никогда в жизни.

– Ты меня, конечно, прости, – скривилась Сара. – Но если ты действительно хочешь приготовить романтический ужин, то другого выхода у тебя просто-напросто нет. В противном случае можешь пригласить его в ресторан. Эмма, я хочу сказать, что это единственный более или менее подходящий дом. Ведь ее там сейчас нет. В ближайшие шесть месяцев она будет лечиться в рамках специальной программы.

– Ой, ты, должно быть, шутишь, – тихо простонала я.

Ведь я целую неделю планировала этот обед. Все было тщательно продумано. Я сервирую обед на террасе с видом на бассейн, а Сара с Джаредом в это время украшают амбар, чтобы сделать Эвану сюрприз.

Теперь наступила моя очередь хоть чем-то порадовать Эвана, но предложение Сары было словно гром среди ясного неба.

И я тут же стала в отчаянии рассматривать возможность послать к черту обед и пригласить Эвана в ресторан. Но чем дольше я думала, тем больше хотела увидеть его лицо, когда он поймет, что я действительно что-то приготовила специально для него. Нет, упустить такой шанс из-за каких-то технических сложностей я просто не могла.

– Ну ладно, уговорила, – фыркнула я. – Приготовлю все там. Но где мы будем есть? Кухня Рейчел – самое неромантическое место на земле.

– А как насчет заднего двора? – предложила Сара.

Но я решительно покачала головой. Живо представила себе сгоревшие останки кресла-качалки, и к горлу тут же подступила тошнота.

– Хм, думаю, можно поставить стол на крыльцо, – пожала я плечами.

– Идеальный вариант! – воскликнула Сара. – Давай-ка заглянем в шкаф внизу. Не сомневаюсь, у мамы там куча скатертей. Наверняка что-нибудь найдется, чтобы постелить на стол.

– А много народу будет? – поинтересовалась я, когда мы уже спускались по лестнице.

– Ну, конечно, придут все, – ехидно ответила Сара. – Ведь ты поручила приглашать гостей не кому-нибудь, а лично мне, поэтому, естественно, никто не откажется.

– Но ты же пригласила их только вчера, – удивилась я. – Ведь наш план в том и состоял, чтобы позвать всех в последнюю минуту и не испортить сюрприз. И мы надеялись, что придет хотя бы половина.

– Ну… Значит, неправильно рассчитывали, – передернула плечами Сара. – Хотя, возможно, многим просто интересно посмотреть, как живут Мэтьюсы. Ведь никто из них раньше не был у Эвана.

– И то правда, – согласилась я. – Но это целая куча народу.

– Ну да, ничего не поделаешь, – улыбнулась Сара. – И все прибудут ровно в восемь. Значит, вам с Эваном надо приехать в половине девятого.

– Договорились, – кивнула я, хотя у меня тут же противно заныло внизу живота.

Пока все шло по плану. Я уехала от Сары с шикарной прической: волосы были уложены падающими на спину мягкими локонами. Розовое платье висело на плечиках в машине. И к тому времени, как подъехать к дому, я уже, наверное, раз сто успела прокрутить в голове план действий.

Передвинуть стол на крыльцо. Нарезать для салата овощи и фрукты. Приготовить шоколадные кексы с орехами и поставить их в духовку, перед тем как начать переодеваться. Ну и последний штрих – накрыть стол, зажечь свечи… и – ну да – вынуть кексы из духовки.

Я смогу. С этим я точно справлюсь. Несмотря на учащенное сердцебиение и нервное возбуждение, в результате которого жутко дрожали руки, все шло, как и должно было быть. Я систематически посматривала на лежавший на прилавке телефон в надежде, что он не разрядится и Сара успеет предупредить, что Эван уже выехал.

Чтобы заманить его на Декатур-стрит, пришлось сообщить, что его ждет сюрприз. Сара должна была послать его сюда после того, как он оденется для вечеринки у себя дома. А Джареду следовало постараться сделать так, чтобы Эван даже близко не подходил к амбару. Можно было представить, какое у него будет лицо, когда он узнает, что я жду его здесь. По идее, Сарин звонок давал двадцать минут форы.

Я как раз смешивала ингредиенты для кексов, в сотый раз перечитывая инструкции на коробке из страха что-нибудь упустить, когда зазвонил мобильник. От неожиданности я совершенно растерялась, так как боялась, что Эван приедет раньше времени.

Облизав испачканные шоколадом пальцы, я взяла телефон:

– Алло?

– Эмма, – услышала я голос Джонатана, и сердце сразу ушло в пятки. Не дав мне опомниться, он спросил: – Ты сейчас где?

Я сделала глубокий вдох и небрежно ответила:

– Как ни странно, на Декатур-стрит, но это единственное место, где я…

– Эмма, – перебил меня Джонатан. – Здесь кое-что…

И тут послышались длинные гудки и одновременно взревел детектор дыма.

– Вот дерьмо! – Я совершенно забыла, что плита имеет нехорошее свойство чадить. – Не отключайся. Я тебя не слышу. – Положив телефон и миску, которую держала под мышкой, я принялась разгонять дым посудным полотенцем. – Дурацкая плита! – пробормотала я, взгромоздившись на раковину, чтобы открыть окно. Потом снова взяла телефон и сказала: – Прости, ради бога. – Но экран потускнел, аккумулятор все-таки разрядился. – Здорово! – проворчала я. – А как все замечательно начиналось!

Я открыла входную дверь, чтобы выветрился дым. Хорошо, что мы будем есть на крыльце. Затем вернулась на кухню и вылила на смазанный маслом противень жидкое тесто. Сунула противень в духовку, установила таймер и побежала в ванную одеваться. Ведь Сара должна была позвонить с минуты на минуту, правда, я все равно не узнаю о ее звонке. Я была готова убить себя за то, что забыла зарядное устройство.

Застегивая на боку открытое платье без рукавов, я изо всех сил пыталась привести нервы в порядок. Ладони вспотели настолько, что мне никак не удавалось застегнуть молнию. Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох, не в силах справиться с сосущим чувством под ложечкой.

Вышла из ванной и пожалела, что тут нет большого зеркала, чтобы проверить, не испачкала ли я платье шоколадом, который был практически повсюду.

Сделала несколько шагов и застыла, услышав, как хлопнула дверь машины. Что-то он рано, а я еще не готова.

– Вот дерьмо! – снова выругалась я и кубарем скатилась по лестнице, чтобы найти туфли.

Увидела устроенный на кухне бедлам и принялась лихорадочно соображать, что сейчас более важно. Взяла испачканную шоколадом миску и положила в раковину, смела с прилавка очистки и выбросила их в мусор.

Не успела я поставить на место мусорное ведро и сполоснуть руки, как хлопнула входная дверь.

– Эмма!

Я застыла на месте, сердце бешено забилось. Выключила воду и, вытерев руки бумажным полотенцем, медленно повернулась. Открыла рот, но не смогла сказать ни слова.

При виде меня у Джонатана буквально глаза полезли на лоб.

– Вау! Какая ты красивая!

– Спасибо, – выдавила я.

Но когда он бросил взгляд на плиту и почувствовал стоявший на кухне запах шоколада, взгляд его сразу стал жестким.

– Ты что, готовишь?!

– Ну, я бы не назвала это готовкой, – нервно рассмеялась я. – Это просто шоколадные кексы.

– Но ты все же готовишь… Для Эвана, – упавшим голосом произнес Джонатан.

– У него сегодня день рождения, – неуверенно сказала я.

Джонатан о чем-то задумался. Увиденное явно не укладывалось у него в голове. Казалось, витавшие в кухне ароматы мешали ему войти туда.

– Мне необходимо с тобой поговорить. Это очень важно. – И он направился в гостиную как раз тогда, когда запищал таймер.

Я вынула из духовки противень и выключила плиту.

Растерянность и разочарование в глазах Джонатана настолько выбили меня из колеи, что мне, честно говоря, сразу стало не до кексов. Даже не посмотрев на них, я поставила их остывать и неохотно поплелась в гостиную.

Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел в окно.

– Что ты хотел сказать? – вывела я Джонатана из задумчивости.

– Я понимаю, почему ты до сих пор с ним, – начал он. – Он действительно о тебе заботится, и вообще он хороший парень. Не могу сказать, что мне это по душе, но я понимаю, – произнес Джонатан. Почувствовав слабость в коленях, я села на диван и приготовилась к неприятному разговору. – Но, Эмма, ты не можешь отрицать, что между нами существует какая-то необъяснимая связь. Ведь так? – Он повернулся в мою сторону в ожидании ответа. Но я смогла только слабо кивнуть. – Мы доверяем друг другу то, что держим в тайне от других. И я никогда от тебя ничего не скрываю. А раньше я на такое не был способен. Даже с Сейди. А ты когда-нибудь рассказывала Эвану о своих страхах? О своих ночных кошмарах?

Я громко сглотнула. Он был совершенно прав. Я никогда никого не пускала в темные уголки своей души, кроме него. И не хотела, чтобы Эван знал мои слабости. Я покачала головой, заерзав на диване.

– Разве не помнишь, что я побывал там, где сокрыты твои страхи. Я раньше считал, что нашел в Сейди родственную душу. Но остальные никогда не понимали таких, как мы. И никогда не поймут, потому что им не пришлось пройти через все то, через что прошли мы. Мы с тобой одной крови. И между нами существует связь, которой у вас с Эваном не было и быть не может. Итак… Я подожду. Не стану заставлять тебя с ходу принимать решение. Рано или поздно ты все поймешь сама. Я подожду, потому что люблю тебя и потому что, как уже говорил, я всегда в твоем распоряжении и в любую минуту готов прийти на помощь.

Его слова вызвали бурю эмоций, в голове стало пусто.

– Так ты поэтому здесь? – прохрипела я. – Чтобы сказать, что будешь меня ждать?

Джонатан подошел к канапе и сел напротив. Наклонился, уперев руки в бедра, еще больше сократив расстояние между нами. Ему явно хотелось прикоснуться ко мне. Но увидев, что я слегка отодвинулась, он сжал руки в кулаки.

– Нет, я пришел сюда вовсе не затем, чтобы признаться тебе в любви, – отведя глаза, признался он. – Я подожду, пока не услышу от тебя те же слова. – Он сделал глубокий вдох. – Нет, я здесь совсем по другой причине.

Заметив тревогу на лице Джонатана, я на секунду забыла о его признании.

– Тогда почему ты здесь? – спросила я, внезапно осознав, что боюсь услышать правду. От нехорошего предчувствия засосало под ложечкой.

– Сегодня приходили из полиции, – произнес он, и у меня внутри все оборвалось.

– Что? Зачем? – машинально спросила я, не в силах переварить услышанное.

– Они нашли в его машине смазанный отпечаток пальца и установили, что он принадлежит мне.

– Погоди! В какой еще машине? – спросила я. – Ох, нет. Но с чего бы они стали… – начала я и тут наконец поняла: – Он умер.

Джонатан пристально следил за моей реакцией.

– Да, – неохотно сказал он.

– Только не это! Боже мой, нет! – ошеломленно покачала я головой. – Что же мы наделали?!

– Ты ни в чем не виновата, – бесстрастно произнес Джонатан. – Эмма, он на тебя напал. Я не допущу, чтобы с тобой хоть что-то случилось. Обещаю.

– Не может быть! Он… умер. – Это просто не укладывалось в голове. – А нельзя рассказать в полиции правду?

– Ведь мы уже утаили правду, – терпеливо объяснял Джонатан. – И я уничтожил все следы его пребывания здесь. Так что просто сказать правду теперь не получится. Но никаких обвинений мне пока не предъявляют. Только задают вопросы. Я говорил с адвокатом. Похоже, у них нет ни одной зацепки.

– А что ты им сказал? – Шок начал проходить, и я вернула себе способность мыслить более-менее здраво.

– Что видел «додж» у дома Рейчел во время вечеринки накануне того дня, когда обнаружили тело. Мы с Рейчел разговаривали возле машины, и я, должно быть, случайно дотронулся до нее.

Я медленно кивала в ужасе от содеянного. В голове промелькнули самые разные вопросы, на которые, увы, не было ответа. Что мы наделали? Зачем солгали? Что с нами будет, если полиция докопается до правды? Перед глазами стояло изуродованное тело, оставленное нами на грязной парковке.

– Твердо держись версии, будто не видела лица грабителя, и тогда им точно не удастся установить, что грабитель и мертвый парень на парковке одно и то же лицо.

– Ладно, – выдавила я. Мысли путались, но что-то из всего сказанного им вызывало смутное беспокойство. И тут я наконец поняла. – Эй, постой! А откуда у них твои отпечатки пальцев? – Я посмотрела на Джонатана. Он вдруг сразу как-то странно осунулся. А взгляд стал таким потерянным и беззащитным, что у меня заныло сердце. – Джонатан, ты что, был уголовником? – глядя ему прямо в глаза, нетерпеливо спросила я.

– Эмма, я собирался тебе рассказать, – начал он, нервно приглаживая волосы. – Но ждал того момента, когда ты сможешь спокойно все воспринять…

– Что? Ну, давай говори!

В глазах у него плескалось отчаяние.

Джонатан вскочил с места и, судорожно сжимая руки, принялся нервно мерить шагами комнату. А я с волнением наблюдала за ним. Он повернулся лицом к окну и начал говорить:

– У меня взяли отпечатки пальцев после пожара.

– Нет, – простонала я.

– Я хочу, чтобы ты все поняла. Их не должно было быть дома. Они собирались отправиться на баскетбольный матч, но Райан заболел. Я думал, что отец дома один, – произнес он и, увидев выражение моего лица, замолчал. Я была настолько потрясена, что буквально онемела от ужаса. Джонатан поспешно отвернулся и снова принялся ходить взад и вперед. – Когда я уехал в колледж, отец переключился на Райана. Но я не мог этого допустить. Он был слабее, чем я, и его следовало защитить.

– Но ведь они были твоей семьей. – Я вдруг испытала дикое отвращение. Джонатан явно почувствовал это и резко остановился. – Как ты мог… – Я тупо качала головой, поскольку слова застревали в горле. А когда в памяти всплыл обгоревший остов дома, слезы застлали глаза. Внутри все заледенело. В ушах стояли жуткие крики людей, которые пытались, но не могли выбраться из дома.

– Ты не можешь ненавидеть меня больше, чем я ненавижу себя. – Взгляд его остекленел, в нем было столько муки, что хотелось плакать. – Их не должно было быть дома, – с горечью повторил он. – И я никогда себя не прощу. Но ты должна знать все. Всю горькую правду. – Джонатан склонил голову и закрыл лицо руками.

Я зажмурилась, попытавшись представить, что толкнуло его на убийство собственного отца. А потом вдруг почувствовала слабый укол ревности. Ведь его отец уже был мертв, а я хотела того же самого для Кэрол. Но в голове не укладывалось, как это можно убить человека. А смогла бы я?

И вообще, разве не я рыдала у него на плече, желая маме смерти? И разве не я посоветовала ей принять таблетки, чтобы раз и навсегда положить конец этой жалкой жизни? Тогда чем я лучше Джонатана? Только потому, что мои мучители живы, а его нет? Но я ведь тоже желала им смерти.

– Не знаю, что и думать, – честно призналась я Джонатану. Я задумчиво терла рукой лоб, по щекам текли слезы.

– Я понимаю, – тяжело вздохнул Джонатан. – Все так сразу навалилось. Прости.

И тут я услышала, как стукнула входная дверь.

Эван перевел недоуменный взгляд с Джонатана на меня.

– Что происходит? – спросил он. Я быстро смахнула слезы. У Эвана сердито блеснули глаза. – Что ты ей сделал?

Я только собралась было открыть рот, но не успела ничего сказать, так как Джонатан загородил меня своим телом.

– Эван, тебя это не касается, – тихим голосом угрожающе произнес Джонатан. – Ее жизнь не ограничивается только тобой.

– Что ты этим хочешь сказать? – нахмурился Эван.

– Джонатан, не надо! – взмолилась я, пытаясь остановить его.

– Что-то случилось с Рейчел? – спросил Эван.

– Нет, – горько рассмеялся Джонатан. – Это только между мной и Эммой. Ты не единственный, кому она доверяет. И тебе вовсе не обязательно все знать.

Я уже хотела прекратить этот дурацкий разговор, но меня перебил Эван:

– А она что, действительно тебе доверяет?

– Да, – бросил Джонатан.

– Эван! – взволнованно позвала я, заметив тень подозрения в его взгляде.

– Нет уж, я хочу послушать, – отрезал он, и я даже попятилась от неожиданности.

– Да, она рассказывает мне вещи, которые ты просто не способен понять, – холодным тоном произнес Джонатан.

– Перестань, ради бога, – дернула я Джонатана за рукав.

Но Джонатан, отстранившись, сделал шаг в сторону Эвана. Я была вне себя от отчаяния, но они уже не обращали на меня внимания.

– И что же она тебе рассказывает? И чего не способен понять я? – процедил сквозь зубы Эван.

Напряжение между ними достигло такого накала, что я поспешно вышла вслед за Джонатаном в прихожую.

– Оставь, – задиристо произнес Джонатан. – Я ведь сказал, что тебя это не касается.

У Эвана напряглась шея. Похоже, его терпению пришел конец. Поведение Джонатана не лезло ни в какие рамки.

– Эван, позволь объяснить, – вмешалась я в их разговор.

– Нет, предпочитаю все услышать от него, – отрезал Эван.

– Тебе так приятно мучить себя, а? – ехидно ухмыльнулся Джонатан. – Пусть так. Я не собираюсь ее у тебя отнимать или типа того.

– Тогда в чем дело? Интересно, почему это она может рассказать тебе то, чем не рискует поделиться со мной?

– Просто я ее понимаю так, как тебе и не снилось, – небрежно пожал плечами Джонатан. – Ты не виноват. Так вышло. Я ее понимаю, а ты нет.

Эван вскинул голову, словно его ударили.

Джонатан явно перешел все границы, но я ничего не могла сделать. Еще немного – и он окажется у опасной черты.

– Джонатан, сейчас же прекрати! – крикнула я, но это был глас вопиющего в пустыне.

– Я всегда тут, когда она просыпается от ночных кошмаров. Именно мне она звонит, когда что-то случается с Рейчел. Она делится со мной теми секретами, которые не может рассказать тебе. И она знает, что я всегда буду рядом, чтобы защитить ее.

И тут Эван кулаком ударил Джонатана прямо в челюсть, отчего тот даже слегка попятился, а я с визгом отскочила в сторону.

– Откуда тебе знать, как действительно ее защищать?! – кипятился Эван.

Джонатан выпрямился и вытер рот ребром ладони. По подбородку у него текла струйка крови.

Одним молниеносным движением он впечатал Эвана в стенку. Дом буквально затрясся, словно протестуя против этого акта насилия.

– Не смей! – бросившись к Джонатану, заорала я.

Но они уже реально сцепились и вовсю валяли друг друга по тесной прихожей. Утробно рыча, они сцепились в смертельной схватке и не обращали внимания на заливавшую глаза кровь.

А я никак не могла вклиниться между ними. Они двигались слишком стремительно. Они вообще забыли о моем существовании и в пылу сражения могли задеть и меня. Я просила их остановиться снова и снова, но они оставались глухи к моим мольбам.

Я металась вокруг них, напрасно пытаясь привлечь их внимание. Лицо стало мокрым от слез. Я буквально чувствовала на себе каждый удар, и каждый удар разрывал сердце.

Я понимала, что сама во всем виновата. Виновата в том, что между ними возникла такая дикая нетерпимость. Каждый считал причиной своей злости и разочарования соперника, но дело обстояло отнюдь не так. Нет, дело было исключительно во мне и в том, что я не могла им дать. Да, это все я, и только я.

Потом я взглянула на Эвана и чуть не упала в обморок, когда заметила у него под правым глазом глубокую рану, из которой сочилась кровь. Пора кончать с ролью пассивного наблюдателя.

– Джонатан, не смей! – схватив его за руку, заорала я.

Но он, словно забыв о моем присутствии, дернулся и локтем угодил мне в челюсть. Я отлетела назад и, не удержавшись на ногах, с громким криком рухнула на пол.

Эван на секунду отвлекся и повернулся в мою сторону.

– Эмма! – в ужасе воскликнул он.

И сразу получил сокрушительный удар прямо в висок.

– Нет! – надрывно закричала я.

Голова Эвана безжизненно упала набок, совсем как у тряпичной куклы. Он стал сползать по стене, но Джонатан поднял его и нанес хук слева.

Я подскочила как ужаленная и закрыла глаза, пытаясь представить себе, какую боль может причинить тяжелый кулак Джонатана. И с ужасом наклонилась над беспомощно сидевшим на полу Эваном.

Он даже не шелохнулся.

А затем начал медленно сползать. Не помня себя от страха, я попыталась уложить его на пол. Но он оказался слишком тяжелым.

Сотрясаясь от судорожных рыданий, я рухнула возле него.

– Эван! – Я вглядывалась в его окровавленное лицо. – Эван, ты меня слышишь?

– Дай посмотрю, – сказал Джонатан.

Он нагнулся и, схватив Эвана за плечи, уложил его на пол.

– Не прикасайся к нему! – завопила я, прикрывая собой, словно щитом, безжизненное тело. – Не смей его трогать!

– Эмма. – В голосе Джонатана звучала неподдельная боль. Он нежно положил руку на мое плечо, но я брезгливо стряхнула ее.

– Даже и не думай! – Клокоча от ярости, я впилась в него злобным взглядом.

– Эмма, пожалуйста, – взмолился он дрожащим голосом, вытирая текущую по щеке кровь. – Я потерял контроль. Я не хотел. Мне очень жаль.

– Нет, тебе ни капельки не жаль! Можешь ничего не говорить. Полюбуйся, что ты наделал. Что мы наделали. Мы с тобой причиняем другим страдания и боль. – Мне трудно было говорить. Но я напряглась и надрывно закричала: – Полюбуйся, что мы наделали! – Я склонилась над Эваном и, задыхаясь, сказала: – Скольким людям мы причинили боль!

Я нежно погладила Эвана по поврежденной щеке. Он остался лежать неподвижно.

– Не говори так, – простонал Джонатан. – Эмма, это ведь не им, а нам всю жизнь причиняли боль.

– Нет, Джонатан. Мы с нашими тайнами и мелкими хитростями ничем не лучше других. Мы хуже других. Мы ломаем людям жизнь, – злобно расхохоталась я. Джонатан хотел меня остановить, но я уже ходов не писала и с мстительной радостью жалила его острым языком. – А ты! Ты убиваешь людей! Ты такое же чудовище, каким был твой отец! – (Покрытое кровоподтеками лицо Джонатана стало пепельным, он хрипло охнул, словно я ударила его ножом в сердце.) – Нас с тобой связывает лишь обида на весь мир. Вот они, наши узы! А вовсе не любовь! – Мои слова разили его буквально насмерть, я не дала ему даже рта открыть, чтобы хоть как-то оправдаться. – Я не люблю тебя! – выкрикнула я. Его глаза умоляли остановиться, но в моем сердце не осталось места для жалости. – Никто и никогда не сможет тебя полюбить!

Джонатан согнулся пополам, сделал несколько неверных шагов и упал на колени.

Я была переполнена ненавистью, которая, словно яд, отравляла кровь. Я смотрела, как он корчится под градом моих слов, и наслаждалась его молчаливыми страданиями.

– И не жди меня! Да, ты, кажется, говорил, что весь в моем распоряжении, так заруби себе на носу: я в этом не нуждаюсь! Уйди из моей жизни, и я никому ни слова не скажу о том, что ты сделал.

Джонатан закрыл остекленевшие глаза и, уныло понурившись, схватился за грудь.

Я повернулась к нему спиной, не в силах видеть, как он буквально разваливается на куски. По щекам ручьем текли слезы, и я поспешила спрятать свой стыд за опущенными веками. Мои слова оказали не менее разрушительный эффект, чем кулаки Джонатана. Я губила других своими маленькими тайнами и большой ложью, в моей душе зрели гроздья гнева, и этот гнев разрушал людей. И точно так же, как Джонатан, я не стоила любви.

Внезапно хлопнула входная дверь, и я сразу напряглась. Я знала, что он ушел и я его никогда не увижу.

Сердце мое было разбито, я судорожно всхлипывала, склонившись над безжизненным телом Эвана. Я приложила руку к его груди, и он пошевелился. Я тяжело и отрывисто дышала, пытаясь унять боль, хотя теперь точно знала, что после сегодняшнего дня эта боль уже никогда не пройдет.

Эван заворочался и слабо застонал. Я тряслась как в лихорадке, внутренности жгло огнем. Я испытывала самые настоящие крестные муки. И нечем было дышать.

– Эмма, – пробормотал Эван, его веки затрепетали.

– Прости, – всхлипнула я, уронив слезу на его щеку, и припала к его губам. – Не знаю, сможешь ли ты хоть когда-нибудь простить меня, но я не хочу разрушить и твою жизнь тоже. – Мое израненное сердце едва билось. – Я люблю тебя, – выдохнула я.

Я снова опустила его голову на пол и поднялась, чувствуя, что ноги меня не держат. С трудом доковыляла до входной двери и открыла ее. И, собрав всю свою волю в кулак, побрела прочь.

– Эмма! – прозвенел в темноте голос Эвана – и я потеряла сознание.

Эпилог

Я села рядом с Сарой на заднее сиденье машины, и Карл начал выруливать с подъездной дорожки. Я сидела и молча смотрела в окно. Я слушала, как Карл с Анной о чем-то беседуют, но не слышала ни единого слова. Ужасно угнетало присутствие Сары, хотя она не сделала даже слабой попытки завязать разговор.

Когда мы приехали в аэропорт, Карл принялся вынимать из багажника вещи, Анна уже ждала нас на тротуаре.

– Как только получишь комнату в общежитии, я вышлю все остальное, – ласково улыбаясь, сказала она. Потом пристально посмотрела на меня и погладила по щеке. – Эмма, не стоило так поступать. Ты имеешь полное право пройти по проходу вместе с другими на выпускной церемонии. Еще не поздно передумать.

Я еле заметно усмехнулась, прекрасно понимая, что она хочет меня утешить. Мое сердце словно окаменело, ничто больше не тревожило душу, я была не способна реагировать на ласку и добрые слова. Все выгорело. Ничего не осталось.

– Пожалуй, пора, – ответила я, повесив на плечо рюкзак.

– Позвони, если что-нибудь понадобится, – сказала Анна.

– Твой наставник свяжется с тобой сразу, как приедешь в университет, и сообщит, когда будут вступительные экзамены, – объяснил Карл. Он подкатил поближе чемодан, рядом поставил спортивную сумку.

– Спасибо, – вполне искренне сказала я.

Слегка замявшись, он крепко обнял меня:

– Ты прекрасно знаешь, где нас найти.

Сара стояла, прислонившись к машине, и даже не делала попытки подойти. С тех пор как я два дня назад заказала билет, она не проронила ни слова. И не было никакой надежды на то, что сейчас она вдруг нарушит обет молчания.

Я взяла сумку и покатила чемодан к стойке регистрации.

– Эмма! – пронзительно крикнула Сара, бросившись за мной. Облегченно вздохнув, я закрыла глаза и остановилась. Ее взгляд был полон боли, брови трагически вздернуты. – Не делай этого! Пожалуйста. Все должно было быть по-другому.

Ничего не шевельнулось в моей душе.

– Не волнуйся. Я в порядке, – успокоила я Сару.

– Эмма, ну пожалуйста!

– Увидимся через пару недель, да?

Она тяжело сглотнула, сжала губы и уныло кивнула. Затем схватила меня за плечи и быстро-быстро забормотала:

– Ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни. Не делай этого. Я знаю, потом ты будешь жалеть.

Я подождала, пока она уберет руки, и, не повышая голоса, произнесла:

– До скорой встречи.

Повернулась и пошла прочь.

Я вынул ключ из двери и швырнул рюкзак на кровать. Открыл крошечный холодильник, чтобы взять воды, старательно игнорируя находившегося в комнате Лайла. К сожалению, игнорировать его было довольно сложно.

А потом я буквально застыл на месте, увидев на его кровати свою коробку. Он шарил в ней без зазрения совести.

– Какого черта! – Я яростно захлопнул дверь холодильника.

– Да вот, искал себе футболку, – не слишком уверенно сказал он.

То, что он роется в моих вещах, не стало неожиданностью. Последние несколько месяцев он постоянно этим занимался, но сейчас, пожалуй, хватил через край.

– Здесь ты вряд ли найдешь что-то подходящее, – набросился на него я. – А ну-ка отдай! – И я вырвал у него из рук фотографию.

– Расслабься, Эван, – плюхнувшись на свою кровать, ответил он. – Кстати, а кто эта девчонка? Классная штучка.

– Не твое дело, – отрезал я, складывая фотографии обратно в коробку.

Я положил их поверх фотокамеры, к которой не прикасался уже несколько месяцев. Поколебавшись, достал из стопки бумаг квадратный конверт. Провел пальцем по маминому имени, написанному четким почерком, пощупал вложенный туда лист плотной бумаги, и словно кто-то ледяной рукой сжал мое сердце.

Письмо, запечатанное в конверте, изменило все раз и навсегда. Я так и не смог его прочесть. Не знаю, что она написала моей маме, но это письмо заставило меня остаться на Восточном побережье, в то время как она убежала в Калифорнию. Ни объяснения. Ни «до свидания». Письмо это круто изменило мою жизнь, хотя я его так и не прочел.

Я положил конверт обратно в коробку и чуть-чуть помедлил. Я смотрел на ее фотографию, на которой она смеялась. Смех у нее был страшно заразительный, глаза цвета карамели начинали светиться, а в уголках образовывались забавные морщинки. Она была очень похожа на своего отца.

И я заставил себя отвернуться. К чему понапрасну себя мучить?! Она уехала. Она меня бросила.

Уже собираясь закрыть коробку, я вдруг обнаружил, что чего-то не хватает. Обшарил глазами комнату и заметил свою футболку на спинке стула возле письменного стола Лайла.

– Лайл, какого хрена! – схватив футболку, заревел я.

– На черта мне футболка с эмблемой Стэнфордского университета? – вытаращил он глаза.

– Если еще хоть раз тронешь мои вещи, я сломаю тебе руку, – пригрозил я.

Он не оторвал глаз от учебника, но жутко покраснел, и я понял, что он все прекрасно слышал.

Я сунул футболку в коробку и закрыл ее, спрятав подальше смеющееся лицо. Коробку я поставил на дно шкафа, рядом с остальными.

– И все-таки я не понимаю, – пробормотал Лайл. – Что за история с коробками?

Я закрыл дверцу шкафа, оставляя внутри все причины сказать: «Не уверен, что я остаюсь».

Дата добавления: 2015-11-04