НАШ ПУТЬ КO ХРИСТУ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Скотт и Кимберли Хан, истории их жизни и обращения - словно прекрасные, яркие звезды на небосводе надежды в наше время безверия и упадка. Это одна из множества историй, которые так неожиданно появляются в лоне католической церкви в США, словно весенние цветы прорываются сквозь снежный покров.

Все истории обращения различны, они неповторимы словно снежинки или отпечатки пальцев. Но каждая из них драматична. Лишь одна история может быть более драматичной, чем обращение к Церкви Христовой - история обращения человека ко Христу. Но дведрамы - стать христианином и стать католиком - лишь два шага на том же самом пути и в том же самом направлении. История семьи Хан - превосходная иллюстрация этой истины.

Духовный путь - это поиск человеком своего Создателя и поиск Создателем заблудшей и падшей души человеческой. Все истории обращения важны и поучительны, но не все настолько впечатляют и захватывают наше внимание, как эта. Я могу изложить по меньшей мере четыре довода в пользу прочтения этой книги.

Во-первых, авторы мудры и духовно опытны, их доводы и рассуждения всегда точны и разумны. Если бы я попытался вступить с ними в дискуссию, то вынужден был бы занять антикатолическую позицию!

Во-вторых, они всем сердцем, со всей искренностью устремлены к истине, кропотливо и настойчиво ища её во всем. Они просто не способны создавать видимость, выдумывать что-то взамен открытой им Богом реальности.

В-третьих, их книга понятна, проста, исполнена любви, полна остроумия, Божественного вдохновения и радости.

В-четвертых, они - добрые и обаятельные люди, которые с радостью передают другим то сокровище, которое они обрели. Когда вы встречаетесь с ними на страницах этой книги, вы встречаетесь с тем трудно выразимым, но бесспорным качеством надежности, подлинности. На иврите это называется 'эмет' - то, что достойно доверия. Когда вы соприкасаетесь с ними, вы чувствуете, что соприкасаетесь с истиной.

Есть также и религиозные причины для прочтения этой книги.

Первая - это живая, реально ощутимая любовь ко Христу.

Вторая - любовь к Священному Писанию и знание его. Я не знаю других католиков, которые так же хорошо ориентировались в Писании, легко и точно используя его для обоснования своих слов.

Третья причина - умение сочетать традиционную библейскую и католическую ортодоксальность с современным личностным и эмоциональным началом, - сочетание, свойственное самому Христу в Его земной проповеди. Это любовь к истине и к людям, к Слову и к тому, кто слушает Слово. Такая любовь была свойственна всем великим учителям Христианской Церкви.

И, наконец, авторы делают богословский акцент на теме семьи как в земном, человеческом, так и в духовном, Церковном смысле. Этот аспект церковного учения обретает особую ценность и ясность пред лицом тех ересей, которые искажают и отвергают её. В наши дни эти основополагающие принципы человеческой и Божественной жизни отрицаются и разрушаются у нас на глазах. Эта книга написана истинными воинами Божиими, которые мужественно сражаются под предводительством Михаила Архангела и отражают атаки князя мира сего. Божие воинство одержит верх в этой битве, мудрость Церкви Христовой преодолеет ложную мудрость мира сего и очистит землю от скверны. Скотт и Кимберли - словно две первых волны этого очищающего прилива.

Среди американских католиков нет более востребованных и воспринимаемых с большим воодушевлением записей, чем кассеты семьи Хан. Теперь перед нами полная версия их истории. Пусть эта книга найдет своего читателя среди тех людей, которые 'алчут и жаждут' истины, не желая останавливаться до тех пор, пока они не обретут всю её полноту.

Питер Крифт

ВВЕДЕНИЕ

Покойный архиепископ Фултон Шин некогда написал: 'В Соединенных Штатах не больше сотни людей, которые ненавидят католическую церковь; однако, миллионы людей ненавидят то, что ошибочно принимают за католическую церковь'.

Оба мы когда-то думали, что принадлежим к первой группе, пока не обнаружили, что на самом деле принадлежим к последней. Нам удалось увидеть эту разницу и понять свое истинное отношение к предмету спора, и тогда мы перестали принадлежать и к той, и к другой группе. При этом мы уже были на пути к нашему истинному дому. Этому пути посвящена данная книга. Это рассказ о том, как мы увидели и познали уникальность и величие католической Церкви как единой семьи Завета между Богом и людьми.

Эта книга рассказывает о том, как Дух Святой использовал Священное Писание, очищая нас от заблуждений, раскрывая нам всю полноту истины. Вероятно, нам не удалось охватить все те заблуждения, во власть которых попадают люди, рассуждая о Церкви Божией. Быть может, по милости Божией мы однажды напишем другую книгу, посвященную всему спектру человеческих заблуждений в этом вопросе.

Этот рассказ не мог бы быть написан без помощи Терри Барбера из 'Сент-Джозеф-Коммьюникэйшенз', организации, расположенной в городе Вест-Ковина, в штате Калифорния. Терри любезно предоставил нам портативный компьютер и множество кассет наших рассказов для того, чтобы Кимберли смогла расшифровать все это и перевести в удобочитаемую форму. Работу над книгой Кимберли совмещала с ведением хозяйства и уходом за четырьмя детьми, в то время как Скотт в своем уютном кабинете завершал работу над своей докторской диссертацией 'Усыновление Божественного Завета'. Причиной всех возможных смысловых и литературных несуразностей является регулярное отсутствие Скотта на рабочем месте при написании и подготовке к печати этой книги!

Гилберт Кит Честертон как-то сказал: 'Если какое-то дело действительно стоит делать:, пусть оно будет сделано хотя бы несовершенно, чем вовсе не сделано!'. Это объясняет причины, по которым мы решили в это напряженное для нас время поделиться в печати подробностями нашего духовного пути.

Скотт и Кимберли Хан,
Праздник святых апостолов Петра и Павла,
1993г., 29 июня.

ВСТУПЛЕНИЕ

Мы благодарим Господа за то, что он даровал нам возможность обращения к Иисусу Христу и основанной Им католической Церкви; одной лишь несказанной благодатью Его мы смогли найти наш путь домой.

Я, Скотт, благодарю Бога за Кимберли, драгоценный дар Божий в моей жизни. Именно её Господь использовал для того, чтобы открыть мне значение семьи Божественного Завета, и пока я услаждал себя теорией, Кимберли воплотила её в жизнь, будучи проводником еще одного божественного дара: наших детей - Майкла, Габриэля, Анны и Джереми. Благодаря этим дарам Божиим, благодаря Его милости и любви к нам, нам удалось найти ответы на самые важные вопросы христианской церковной жизни, - и ответом стало наше возвращение домой.

Это странствие началось как детективная история, продолжилась как роман ужасов до тех пор, пока не переросла в великую историю любви, - когда Христос снял покрывало со своей Невесты, Церкви.

Я, Кимберли, благодарю Бога за моего возлюбленного мужа, Скотта. Он с полной ответственностью отнесся к призыву Господа питать меня словом Божиим и греть меня благодатью Бога (Послание к Ефесянам 5:29). Он проложил для нашей семьи путь в Церковь, положив всю свою жизнь - образование, мечты, карьеру - за нас, поскольку следовал Христу, не задумываясь над ценой.

Я шла вслед за Скоттом, и мой путь прошел через те же этапы и те же препятствия. Мой путь был подобен смене времен года, и на каждом из его этапов я и представить себе не могла, как далеко отстоит безоблачное лето моей юности от цветущей весны окончательного и истинного воцерковления.

Благодарим Господа за наших родителей,
Джерри и Патрисию Кeрк,
Молли Лу Хан
и светлой памяти Фреда Хана
Благодарим за дар жизни и любви
Благодарим Господа за наших детей
Майкла Скотта
Габриэль Кeрк
Ханну Лорейн
Джереми Томаса Уолкера
Вы сделали нас семей, и вы воистину - дары жизни и любви
Это радость - быть вашими матерью и отцом

НАШ ПУТЬ КO ХРИСТУ

Скотт:

Я был самым младшим из троих детей, родившихся у Молли Лу и Фреда Хана. Крещеный как пресвитерианец, я рос в формально протестантской семье. В жизни семьи и в моей жизни церковь и религия играли незначительную роль, да и ту скорее в силу социальных причин, чем из сколько-нибудь серьезных убеждений.

Вспоминаю свое последнее посещение нашей семейной церкви. Священник читал проповедь, которая была целиком посвящена его сомнениям относительно непорочного зачатия Иисуса и его физического Воскресения. Я встал и вышел прямо посреди проповеди. Я, помню, что подумал о своей нетвердой вере, но, во всяком случае, я не мог принять того, что человек восстает против тех вещей, в которых он призван наставлять других. Я также удивился, почему этот человек не оставит своего места в пресвитерианской церкви и не пойдет туда, где бы ничто не противоречило его убеждениям? Тогда мне и в голову не могло прийти, что я был свидетелем предзнаменования своей собственной судьбы.

Чем бы я ни занимался, я предавался этому страстно, независимо от того, было оно дурным или праведным. Будучи обычным американским тинэйджером, я утратил какой-либо интерес к церкви и интересовался только мирскими делами. И скоро я попал в большую беду: с ярлыком правонарушителя я предстал перед судом для несовершеннолетних. Приговоренный к годичному заключению по целому ряду обвинений, я с трудом избежал исполнения этого приговора, получив лишь шесть месяцев условно. В отличие от моего лучшего друга Дэйва, я испугался того, куда пошло развитие моей жизни. Я хотел каких-то перемен. Моя жизнь быстро катилась под гору, и я ничего не мог с этим поделать.

Я заметил, что Дэйв был безразличен к вере. Я знал, что он католик, но когда он похвастался тем, что лгал священнику на исповеди, я подумал, что с меня хватит. Хвалиться своим лицемерием! Все, что я мог сказать, было: 'Дэйв, я рад, что мне никогда не придется признаваться священнику в своих грехах'. О, как я был недальновиден!

В первый год моего обучения в средней школе Господь привел в мою жизнь студента по имени Джек. Он возглавлял межконфессиональную молодежную христианскую группу, которая называлась 'Юная Жизнь', целью которой была проповедь Евангелия далеким от церкви, погруженным в обычную мирскую жизнь подросткам, таким как я и мои приятели. Джек стал моим хорошим другом, и общение с ним значило для меня очень много. Он участвовал в наших юношеских развлечениях и проводил с нами время после школы, а затем подвозил нас домой в своем микроавтобусе.

Познакомившись со мной, он пригласил меня на собрание 'Юной Жизни'. Я вежливо сказал: 'Спасибо, не стоит'. Я не собирался посещать какие бы то ни было религиозные собрания, даже если они не были церковными.

Тут Джек упомянул, что там будет девушка по имени Кэти. Он, должно быть, знал, что в то время она была предметом моих усиленных ухаживаний. И я ответил: 'Я подумаю'. Затем он стал рассказывать, что на их встрече будет играть один замечательный гитарист из Питтсбурга, парень по имени Уолт. После выступления он останется, чтобы поимпровизировать с теми из местных гитаристов, кому это будет интересно. Как Джеку хорошо было известно, в этом году гитара практически стала для меня религией, вытеснив все прочие увлечения. Теперь я мог, не краснея, объяснить моим друзьям, почему я стал появляться на собраниях 'Юной жизни'.

В назначенный день я отправился на собрание. Я пообщался с Кэти, потом я поучаствовал в джем-сешн с Уолтом, который играл на гитаре просто потрясающе. Он даже показал мне несколько интересных приемов. Я был там и на следующей неделе - и на следующей, и на следующей.

Каждую неделю Джек произносил небольшую проповедь, которую он посвящал одному из евангельских эпизодов жизни Иисуса. Затем он обращался к нам с основным призывом Евангелия: мы - грешники, которые нуждаются в спасении, и Христос умер на Кресте за наши грехи. Мы должны принять Его как нашего личного Господа и Спасителя, чтобы нам самим обрести спасение, - и это не происходит само по себе. Я слушал, но это не производило на меня большого впечатления.

Примерно через месяц Джек предложил мне поехать вместе с остальными для участия в молодежном христианском лагере. Я ответил: 'Спасибо, но у меня есть на это время другие планы!'. Тогда он сказал мне, что Кэти будет там - все выходные. Это был удачный ход. Все остальные дела тут же отошли на второй план.

Проповедник, проводивший в этом лагере все собрания, представил нам Евангелие простым, но бескомпромиссным образом. В первый же вечер он произнес: 'Взгляните на Крест. Если вы по-прежнему относитесь к своим грехам легкомысленно, то вы должны долго и неотрывно взирать на Крест Иисуса.' Он был первым, кто наконец убедил меня, что именно мои грехи пригвоздили Иисуса ко Кресту.

На следующий вечер он обратился к нам со словами: 'Если вы относитесь к любви Бога легкомысленно, то опять взгляните на Крест, потому что любовь Божия отдала Христа на распятие за вас'. Прежде любовь Бога представлялась мне чем-то сентиментальным. Но Крест был самой несентиментальной вещью на свете.

Затем проповедник призвал нас отдать свое сердце Христу. Многие из моих товарищей откликнулись на этот призыв, но я удерживал себя. Я чувствовал, что не хочу отдаваться во власть эмоционального порыва. Я выжидал. Если все это истинно сегодня, то оно будет столь же истинно через месяц. И я отправился домой, отложив решение отдать свою жизнь Христу на будущее.

В этом молодежном лагере я приобрел две книги. Однажды вечером, месяц спустя, я взялся за чтение этих книг. Книгу Пола Литтла 'Пойми, почему ты веруешь' я прочитал целиком, а книгу Ч. С. Льюиса 'Просто христианство' - частично. Тут я нашел ответы на многие вопросы, давно интересовавшие меня, - эволюция, существование Бога, реальность чудес, воскресение Иисуса, достоверность Писаний. Около двух часов ночи я выключил свет и, став на колени, начал молиться: 'Господь Иисус, я - грешник. Я верую, что ты умер ради моего спасения. Я хочу прямо сейчас отдать Тебе свою жизнь навеки. Аминь'.

Затем я уснул. Я не слышал ни ангельских хоров, ни трубного гласа, я не ощутил даже особого наплыва эмоций. Все произошло как-то незаметно, - но на следующее утро, когда я увидел эти две книги, я вспомнил о моем решении и произнесенной молитве. Я знал, что что-то изменилось во мне.

Мои друзья также заметили какую-то перемену. Дэйв, мой лучший друг и общепризнанный лидер нашей школьной компании, понял, что я не хочу больше оттягиваться вместе со всеми, как обычно. Он отвел меня в сторону и сказал: 'Скотт, не обижайся, но ты как-то не вписываешься в нашу тусовку. Все ребята уверены, что ты наркоман'.

Я ответил: 'Дэйв, не сходи с ума, ты же знаешь, что я не наркоман'.

'Мы не знаем, что с тобой произошло, но ты изменился, и с нами тебе больше нечего делать. Счастливо оставаться!'. И мы расстались.

Я был в шоке. Примерно через месяц после моего обращения ко Христу я оказался совсем один. У меня не было ни одного друга в школе. Я чувствовал себя преданным. Я обратился к Богу и сказал: 'Господи, я отдал тебе свою жизнь, а ты лишил меня всех моих друзей. Разве это честно?'

В то время я не мог понять, что Бог призывал меня пожертвовать тем, что преграждало мой путь к Нему. Внешние обстоятельства моей жизни менялись медленно и тяжело, но по прошествии двух лет я уже имел несколько подлинных и надежных друзей.

Учась на втором курсе, я ощущал на себе преображающую силу благодати Божией, приведшей к моему обращению. На следующий год действие Святого Духа было еще более мощным, и я ощущал, как он меняет мою жизнь. Благодаря этому во мне появилась постоянная потребность читать Священное Писание. Я с головой погрузился в Слово Божие - безупречный и безошибочный путеводитель нашей христианской жизни, - а также в изучение богословия.

Последние два года средней школы меня занимали только две вещи - игра на гитаре и Священное Писание. Джек и его друг Арт были моими библейскими наставниками. В мой последний школьный год Арт даже приглашал меня на свои семинарские занятия, которые вел доктор Джон Герстнер.

В изучении христианской истории меня особенно взволновали две личности - великие протестантские реформаторы Мартин Лютер и Джон Кальвин, которым и Джек, и Арт всегда уделяли много внимания. На меня произвело особое впечатление то, как Мартин Лютер, - как я это понял тогда, - заново открыл миру Евангелие, полностью порвав с католической церковью. И я начал жадно поглощать его труды.

Результатом этого стали очень сильные антикатолические настроения. И они были для меня настолько важны, что на курсе английского языка, который я изучал в мой последний школьный год под руководством мисс Дэнглер, я выбрал темой курсовой работы учение Лютера. Я чувствовал в себе особую миссию - наставлять заблудших католиков, помогая им освободиться от небиблейских представлений о том, что наша праведность есть плод наших собственных усилий и заслуг. Лютер убедил меня в том, что католики 'зарабатывают' себе спасение, опираясь на собственные усилия и на собственную праведность, тогда как Библия говорит о том, что мы спасаемся одною лишь верой - sola fide.

В одной из проповедей Лютер сказал, что он мог совершить прелюбодеяние сто раз в день, но вера его была бы неколебимым оправданием перед Богом. Конечно же, это было сказано лишь для подчеркивания основной мысли проповеди, но это само по себе произвело на меня большое впечатление. И я рассказывал об этом многим моим католическим друзьям.

Будем честны до конца. Отвержение католического законничества имеет свои веские аргументы. Если Святые Дары католиков - не то же, что сам Господь, если облатка - не есть само тело Христово (а я был уверен тогда, что католические представления о пресуществлении Святых Даров ошибочны), то поклонение им, которое есть сущность католической евхаристии, - действительно идолослужение, нарушение заповеди Божией. Я был полностью уверен в этом и использовал каждую возможность, чтобы поделиться своими мыслями с другими. Мои горячие антикатолические убеждения были продолжением моей христианской ревности, и я искренне стремился помочь католикам стать истинными христианами. Я помнил, как еще до моего обращения я удивлялся тому, как мои друзья-католики могли дать мне сто очков вперед в выпивке и ругани, и теперь я знал, насколько эти несчастные нуждаются в моей помощи.

В то время моей девушкой была одна католичка. Я дал ей почитать книгу, считающуюся библией антикатолицизма, - которая, как я теперь убежден, полна предрассудков, искажений и прямой клеветы на Церковь. Это 'Римский Католицизм' Лорен Бeттнер. Моя подруга прочитала книгу и послала мне записку с благодарностью, где сообщала, что никогда больше не пойдет на мессу. Позже я раздавал эту книгу многим моим друзьям. Я благодарил Бога за то, что Он поставил меня на это служение, - я был искренен и слеп.

Бабушка Хан была единственной католичкой в обеих половинках моей семьи. Она была человеком тихой, смиренной и святой души. Поскольку я был единственным, кто в нашей семье 'увлекался религией', мой отец после смерти бабушки передал мне ее религиозные дневниковые записи. Я смотрел на них с отвращением, граничившим с ужасом. Я своими руками разорвал ее четки, произнося: 'Боже, освободи ее от сковавших цепей католицизма'. Я порвал ее молитвенные книги и выбросил их, молясь о том, чтобы бремя этих абсурдных суеверий не владело более ее душой. Я был наставлен в том, что все это - излишний и ненужный багаж, накопленный, выдуманный человечеством, чтобы усложнить и запутать спасающую простоту Евангелия. (Теперь я стыжусь всего этого, но рассказываю об этом для того, чтобы показать, как глубоки и искренни могут быть антикатолические предубеждения христиан-протестантов.) Мой антикатолицизм не был бессознательным, - это был плод продуманных и сформировавшихся убеждений.

Один случай еще больше усилил эти взгляды. В самом конце моего последнего года обучения в средней школе я, направляясь как-то раз на репетицию, проходил мимо дома моего бывшего лучшего друга - Дэйва. Я заметил свет в его окне и подумал, что должен повидаться с ним хотя бы раз, прежде чем окончу школу и уеду учиться в колледж. В течение последних двух лет я его почти не видел.

Я позвонил и услышал голос его матери, которая пригласила меня войти. Я думаю, что она, вероятно, знала о моих религиозных интересах, - настолько приветливо зазвучал ее голос. Когда я вошел, я увидел Дэйва, спускающегося по лестнице и надевающего пальто. Увидев меня, он остановился как вкопанный: 'Скотт!?'
- Дэйв?
- Поднимайся ко мне.

Сначала мы оба чувствовали себя неловко. Но потом начали говорить о том, о сем; время текло, а мы все говорили и говорили: Мы хохотали и общались совсем как прежде. Визит, который должен был занять не более пятнадцати минут, длился более двух часов, а я не замечал времени. Я совершенно забыл о своей репетиции. С сожалением осознав это, я тут же сказал: 'Погоди. Ты вроде одевал пальто. Я, наверно, отвлек тебя, - у тебя были какие-то планы'.

Внезапно выражение его лица изменилось.
- Почему ты вдруг зашел сегодня?
- Просто чтобы попрощаться и пожелать успехов.
- Но почему именно сегодня?
- Да я и сам не знаю. Слушай-ка, ты наверно пропустил из-за меня что-то важное?

Юноша атлетического телосложения, обычно весельчак и балагур, Дэйв впервые предстал передо мной сломленным человеком с дрожащим голосом. 'Когда ты пришел, я собирался идти:' Он полез в карман и достал оттуда восемь футов веревки с петлей на конце. 'Я решил покончить с собой. Сегодня днем я уже влез на дерево в старом яблоневом саду, и когда все уже было готово, я увидел, как две маленькие девочки проходят мимо. И я подумал - моя жизнь кончена, но к чему мне калечить их жизни? Так что я решил сделать все это вечером, когда стемнеет. И вот я как раз направлялся туда.'

Он начал плакать и попросил меня молиться за него. Мы обнялись, и я за него помолился. Направляясь к выходу, я заметил распятие, висевшее на стене у выхода. И я подумал: 'Как жаль, что он никогда не слышал Евангелия'. Выходя из его дома, я посмотрел на звезды и обратился к Богу: 'Господи, я не знал о том, что он собирается сделать, но Ты знал об этом. Если Ты используешь таких как я, чтобы помочь ребятам подобным Дэйву: - то я перед Тобою. Позволь мне еще более служить Тебе - особенно для помощи католикам'.

Кимберли:

Накануне рождества 1957 года мой отец получил радостное известие о рождении своего первого ребенка: Кимберли Лорен. Он был в восторге, как и моя мама, столь порадовавшая его сердце.

С того самого момента, как мои родители, Джерри и Патришия Клрк, узнали о зачатии, они окружили меня своими молитвами. Они вскормили меня Словом Божием вместе с моими младенческими кашками, пюре и кукурузными хлопьями. Они крестили меня ребенком и с самого начала жизни наставляли меня в вере. Будучи всегда добрым примером, они сами неустанно возрастали в изучении Писания и в вере. И самым твердым основанием для моей веры была любовь друг к другу и Господу. Могло ли быть более ценное наследство! Вместе с псалмопевцами: 'Милости Твои, Господи, будут петь вечно, в род и род возвещать истину Твою устами моими' (Псалом 88:2).

Любя моих родителей, я любила и Бога, которого любили они. Веря моим родителям, я верила и в Бога, в которого веровали они, - что Он сотворил все то, во что они веровали. Я верила в то, что все в Библии - истина, потому что они считали это истиной. Но для каждого человека настает однажды момент, когда он должен решить для себя - желает ли он признать Иисуса главой и Владыкой своей собственной жизни.

Однажды, когда я училась в седьмом классе, у меня появилась возможность обрести собственную веру. Я выросла в христианской семье и была типичным 'послушным' ребенком, который не совершает больших 'внешних' грехов, а грешит больше лишь в мыслях и в отношении к людям. Это были скорее грехи от невнимательности, чем от греховных намерений. Но в тот день я очень глубоко осознала, как много я делаю недостойного в очах Божьих, и мое сердце пылало, когда я слушала проповедь доктора Ллойда Огилви.

Я слушала в тот день Евангелие так, что оно проникло в глубину сердца: Бог любит меня, и хочет, чтобы я жила с Ним и для Него, но мои грехи отделяют меня от Него, и я нуждаюсь в Божием прощении, чтобы соединить свою жизнь с Господом. Ради этого пришел Иисус. Я должна признать свою потребность в прощении. Я должна просить о том, чтобы мои грехи были прощены. Я должна произнести: 'Иисус, стань моим Спасителем'. Я должна сказать ему: 'Я хочу, чтобы Ты стал Владыкой жизни моей. Иисус, стань моим Господом'. Я уже не держалась за руки моих родителей и нуждалась в том, чтобы меня крепко взял за руки мой небесный Отец.

Едва проповедник закончил свой призыв к покаянию, как я уже сбегала по ступенькам и направлялась по проходу в центр, к кафедре со словами: 'Да, Иисус. Я нуждаюсь в Тебе. Я хочу, чтобы Ты стал Господом и Владыкой моей жизни'

Псалом 50:3 говорит: 'Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих, и сгладь беззакония мои'. Это было моей молитвой.

Этот опыт погрузил меня в совершенно новые отношения с Господом. Никогда прежде я так не нуждалась в учении и наставлении в вере. У меня появилось желание поститься - не по чьему-то убеждению, но из-за моей потребности в Боге. Я алкала Слова Божия, мне хотелось его читать, изучать, запоминать. Я с нетерпением ожидала конфирмации, которая должна была произойти в том году, не только, чтобы войти в число взрослых членов моей церкви, но и чтобы участвовать в хлебопреломлении. Участие в трапезе Господней мне казалось подобным домашнему ужину, когда после всех тревог и волнений дня ты окружен материнской любовью и заботой. Все члены семьи делились в эти моменты своей радостью друг с другом. Это был праздник любви, красоты и благодати. В то время мне и в голову не могло прийти, что это было скорее подготовкой моего сердца к принятию евхаристии, чем к пресвитерианскому хлебопреломлению.

Я искала все возможности жить жизнью веры: непрестанно свидетельствовать о Господе, всегда класть Библию поверх всех моих книг, чтобы любой мог взять ее почитать. Я стремилась к тому, чтобы сами собой возникали беседы о вере (что и происходило на самом деле). Я активно участвовала в создании молитвенных групп, которые собирались в школе перед занятиями.

Порой я была навязчива. Новообращенные часто бывают такими, но порой они приносят гораздо больше плодов, чем те, кто благоразумен и уравновешен в своей вере. Я возрастала в любви: открывая себя любви Божией и любя Бога, ища новых путей, свершений дел веры и в отношениях с моими братьями и сестрами во Христе. Все мои годы в средней школе были наполнены христианской деятельностью: я вела библейскую группу, проповедовала неверующим, пела в христианской молодежной группе, которая называлась 'Юность', участвуя в богослужениях, в местных церквах, в летних христианских походах и лагерях. Все это укрепляло меня в моей христианской жизни и служении.

В школе случались трудные, но вдохновляющие битвы, когда я беседовала о вере с моими одноклассниками и учителями, отвечая на их критику и резкие замечания. Приходя домой, я обретала поддержку своих родителей, которые укрепляли меня своим христианским наставлением и примером. Я была в полной мере отражением своего имени - 'Кимберли', которое по-кельтски означит 'девушка-воин'. И, по правде говоря, я охотно принимала любой вызов и вдохновенно бросалась в битву. Интересно, думала я, неужели эти словесные битвы продолжатся и в христианском колледже?

Дата добавления: 2015-11-04